Фигня (сборник) Житинский Александр

– Ты не смотри, что я деревенский. Я еще кое-кому фитиль вставлю!

– Да ты уже вставил, Ваня, – сказала она, намекая на Бузатти.

Иван почему-то покраснел.

– Нет, еще нет…

– А я тоже деревенская, Вань, – призналась она. – В Париже хорошо, а в Будогощи получше будет.

– В Рязани была? – спросил он. – Лучший город.

Донья Исидора наконец оторвалась от Вадима, буквально отпихнула его от себя и, поискав глазами Ивана, направилась к нему.

– Вания, дансинг, Вания! – блестя своими огромными, чуть раскосыми черными глазами, пригласила она Ивана.

Лейтенант не мог отказать.

Донья закружила его, увлекая все дальше от столика, к эстраде. Там, улучив момент, она юркнула за кулисы, потянув Ивана за руку, и они оба скрылись из глаз.

Максим краем глаза следил за ними, успевая отвлекать внимание Переса. Увидев, что пара исчезла, Максим сказал шефу:

– Пойду проверю динамит.

– О’кей, – благодушно кивнул Перес.

Максим бросился к кабинету хозяина.

Когда он отворил дверь, донья уже успела стянуть с себя левую половину платья, правой же рукою раздевала упиравшегося Ивана.

– Позвольте, мэм, я помогу, – галантно бросился на помощь Максим.

Он стянул с доньи вторую половину платья, оставив ее в трусиках и в лифчике, и они вдвоем, в четыре руки, принялись расстегивать на Иване брюки и рубашку.

– Что вы делаете, товарищи?.. – шептал обескураженный лейтенант.

– Иван, неудобно отказывать хозяйке. Будь умницей, – тяжело дыша, приговаривал Максим.

Когда на Иване осталась лишь его чемпионская форма – сатиновые трусы и черные носки – Максим вежливо покинул апартаменты, не забыв вынести за дверь одежду Ивана.

Далее он действовал точно и хладнокровно.

Первым делом Максим извлек из кармана брюк чек на миллион долларов и спрятал его за подкладку берета. Одежду Ивана бросил на пол перед дверью. Затем быстрым шагом вернулся в зал, подошел к стойке и тронул Переса за плечо.

– Шеф, донья изволит отдаваться менту.

– Где?! – взревел Перес.

– В вашем кабинете, шеф.

Переса ветром сдуло от стойки. Круша все на своем пути, дон полетел за кулисы. А Максим направился к столику, где одиноко сидела Ольга. Плюхнувшись на стол рядом с нею, он потянулся к бутылке шампанского, стал неторопливо сдирать серебряную фольгу с пробки.

За его действиями жадно следил от дверей кабаре Бранко Синицын.

– Вот мы тут сидим, – лениво начал Максим, – а Иван с Исидорой, между прочим, трахаются.

– Где?! – подскочила Ольга.

– Там, – указал он за кулисы.

Ольга вихрем помчалась к эстраде. Увидев ее порыв, за нею побежали Вадим с Алексеем.

А Максим открутил проволоку на пробке, отставил горлышко в сторону и произвел эффектный салют с обильной пеной, которая залила плясавших поблизости атташе. Это был единственный неосторожный жест в цепи продуманных действий, ибо атташе тренированно скрутили Максима и принялись мять ему бока. Максим уворачивался, придерживая на голове драгоценный берет.

Но дело было уже сделано. Бранко Синицын увидел выстрел шампанского, удовлетворенно прикрыл глаза и ушел взводить адскую машину.

Глава 26

Погоня

Схватка с доньей была посерьезнее поединка с Бузатти. Глаза не выдавишь. Все-таки женщина. Иван оборонялся как мог, но донье удалось-таки стянуть с него один носок, и теперь последним оплотом Ивана были трусы, которые оказались на редкость прочны. Донья буквально повисла на них, а Иван, вцепившись обеими руками в резинку, медленно отступал к двери, волоча донью по полу за собой.

– Я любить тебя… – твердила она. – Почему ты не хотеть?

– Я хотеть… Потом… Не здесь… – тяжело выговаривал чемпион по реслингу.

Трусы угрожающе затрещали.

– У-у, сука! – взвыл Иван и тут же получил от доньи оплеуху.

Она отпустила трусы и принялась избивать Ивана, а он только прикрывался руками, пока ему не удалось задом открыть дверь.

За дверью стоял Перес в черном сомбреро.

Иван успел нагнуться, и кулак Переса просвистел над его головой. Зато Исидора не успела, и следующий взмах руки Переса поразил ее.

Иван выскочил в коридор, подобрал свою одежду, но тут же был сражен прямым ударом в подбородок, который нанесла ему подоспевшая Пенкина.

– Оленька… – прошептал он, падая.

– Я тебе дам – Оленька! Падло мохнатое! – Она была прекрасна в своем гневе.

Иван, прижимая одежду к груди, в одном носке, бросился по коридору. Ольга за ним. Следом бежала Исидора, которой удалось увернуться от обезумевшего любовника.

По дороге им встретились Вадим и Алексей.

– Вы куда, ребята? – спросил Заблудский.

Ответа не последовало, поэтому соратники поспешили следом.

Перес в это время бешено выдвигал ящики письменного стола, ища револьвер.

– Всех пристрелю, как собак! – рычал он.

Наконец, пистолет был найден, Перес произвел устрашающий выстрел в потолок и бросился в погоню за беглецами.

В зале продолжалось веселье, гремела самба. На танцплощадке три русских атташе избивали Максима, Федор избивал обнаружившего себя неосторожными приставаниями гомика, за компанию дрались еще несколько пуэрториканцев и негров.

Карнавал был в разгаре.

Внезапно из-за кулис эстрады вылетел Иван в порванных трусах и в одном носке. Он почему-то прихрамывал. За ним, размахивая вырванной у мексиканского трио гитарой, мчалась Ольга, следом выскочили мало что понимающие Вадим и Алексей, а последней – Исидора в одном нижнем белье. Они проследовали к выходу, путаясь в дерущихся.

Паля из пистолета, показался Перес.

– Ложись! – заорал он, размахивая револьвером.

Но лег на пол один посол. Остальные продолжали биться, кое-кто танцевал.

Атташе отбросили Максима, который облегченно упал на пол, обеими руками прижимая к голове берет. Расстановка сил была ясна для атташе. Гнались за русскими, значит, нужно было их защищать.

Атташе набросились на Переса. Один тренированным ударом выбил у него из рук револьвер, двое других повалили на пол. На помощь хозяину бросились служащие, человек пять. В центре танцплощадки произошла грандиозная свалка.

А убегавшие выскочили на Елисейские Поля, где их почтительно встретил Бранко. Он протянул Ивану ключи от «тойоты», но подоспевшая Исидора оттолкнула руку старика.

– Вания, я есть ехать с тобой. Мой кар! – Она указала на джип «шевроле», стоявший рядом. – Перес убить меня! Вания!

– На кой она нам! – вскричал Вадим. – Ее только нам не хватало.

– Так ведь убьют женщину, Вадим, – заступился за нее Иван.

– Так ей и надо! – крикнула Ольга, замахиваясь на донью гитарой.

– Ребята, потом разберемся, – миролюбиво проговорил Заблудский, отворяя дверцы джипа. – Кто поведет?

– Я драйвер! – объявила донья, садясь за руль.

Алексей уселся рядом с ней, остальные сзади. Иван принялся неловко натягивать брюки, извиваясь всем телом.

– Оля, ей-Богу… – шептал он. – Ничего не было.

Джип с ревом отвалил от дверей кабаре, оставив на тротуаре брошенную гитару и рядом старика Бранко в полном недоумении. Синицын вертел в руках ключи от «тойоты», раздумывая, что делать с ними дальше, ибо из пяти оставшихся до взрыва минут прошли уже две.

Его раздумья прервал выскочивший из кабаре Перес.

– Где они?! – взревел он.

– Уехали, господин, – Бранко указал на скрывающийся за поворотом джип.

Перес прорычал что-то, выхватил у Бранко ключи, прыгнул в «тойоту» и помчался следом за неверной доньей.

Бранко посмотрел на часы и перекрестился.

Визжали тормоза, машины неслись по улицам ночного Парижа.

Донья вела машину на дьявольской скорости, с ненавистью взглядывая в зеркало заднего вида, где уже виднелись огни преследующей их «тойоты».

– Он думать, я есть его вещь! Кабаре мой имени! Публикум смотреть меня! – не переставая восклицала она. – Христос посылать мне Ванию!

– Христос и министерство внутренних дел, – уточнил Вадим.

– О, как он надоедлив для мой! – вскричала донья. – Вы должен знать. Он не есть испанец, нет. Он есть еврей Одессы. О-о, чтоб тебя разорвать! – воздела она глаза к небу.

Сзади прогремел взрыв. «тойота» разлетелась на куски, вечернюю улицу заволокло дымом.

– Мадам, его разорвало, – сообщил Вадим.

– Мой Бог! Я не думать, что это есть так буквально, – сказала донья.

Глава 26

Инструктор Интерпола

Уже когда подъезжали к отелю «Коммодор», Ивана как громом поразила догадка.

– А ведь этот взрыв для нас предназначался, Вадим. Мы ведь должны были на «тойоте» уехать.

– В самом деле… Мне в голову не пришло, – признался Вадим.

– Бранко. Его почерк, – приподнял голову дремавший Заблудский.

Донья затормозила на бульваре Оссман. Была глубокая ночь. Лишь одно окно светилось в отеле. Это было окно номера, который занимали агенты Интерпола.

Вадим первым обратил на это внимание.

– Стоп! Туда нельзя. Там засада.

– Люди Переса, – кивнула донья. – Надо звонить полис.

Примчавшийся через три минуты на желтом джипе полицейский патруль обнаружил под окнами отеля группу из трех мужчин и двух женщин, одна из которых была в кружевных трусах и лифчике. Правда, на ее плечи был наброшен пиджак. Это был пиджак Алексея производства швейного объединения «Пролетарский труд».

Смотрелся он на донье великолепно.

Пятеро полицейских, сопровождаемые потерпевшими, ворвались на второй этаж и вышибли дверь ногой.

В номере на кресле, вытянув длинные ноги, дремал рослый детина с трехдневной щетиной на подбородке, иссеченном шрамами. Услышав шум, он открыл глаза.

– Что случилось? – недовольно спросил он по-английски.

Однако полицейские вместо того, чтобы скрутить злоумышленника, почтительно вытянулись и взяли под козырек.

– Прошу прощения, капитан. Мы не знали… – подобострастно проговорил полицейский офицер. – Сорри. Экскьюз ми.

Обернувшись к Вадиму, полицейский прошипел тихо:

– Это капитан Маккензи из Интерпола! Предупреждать надо!

После чего полицейские хотели быстро ретироваться, но Маккензи остановил их жестом.

– Стойте, парни. Сдается мне, что вам придется прихватить с собою эту дамочку. – Он указал на донью. – Только я сначала перекинусь с нею парой фраз.

Капитан встал, оказавшись ростом за шесть футов и косой сажени в плечах. В сантиметрах тоже довольно много. Он не спеша закурил, явно подражая Шварценеггеру в каком-то кинофильме (потом оказалось, что это Шварценеггер подражал ему, ибо Маккензи был консультантом на том фильме), и подошел к русским.

– Капитан Джеральд Маккензи. – Он протянул руку Вадиму, потом Ивану и Алексею. – Мне поручено руководить вашей стажировкой.

Он сделал паузу, видимо, вспоминая что-то, потом добавил по-русски с акцентом:

– Ебена мать.

Французские полицейские расплылись в улыбке. Им явно нравилась эта холодная бесстрастная манера супермена.

Маккензи хлопнул Ивана по плечу.

– Ты здорово работал на ринге. Поздравляю. Много денег, ебена мать. Надеюсь, ты положил чек в банковский сейф?

Иван понял по интонации, что его о чем-то спрашивают и вопросительно взглянул на друзей.

Заблудский перевел.

– Нет, чек при мне, – ответил Иван.

– Он не при тебе. Ты ошибаешься, парень. – Маккензи помахал перед носом Ивана пальцем. – Если ты шатался с ним по Парижу больше часа, он уже не может быть при тебе. Или ты не можешь быть жив. Одно из двух, ебена мать.

Иван выслушал перевод и полез в карман.

– Да вот же… – и осекся.

Чека не было!

– И вправду… – пробормотал он.

– Не финти, лейтенант! – взвился Вадим. – Куда дел миллион?! Не хочешь делиться?!

Маккензи уже все понял. Он подошел к Исидоре, указательным пальцем приподнял ее подбородок. Исидора взглянула на него томно, как кролик на удава.

– Капитан, это наша подруга, – сказал Вадим, не привыкший к такому обращению с дамами.

– Смирно стоять! – сквозь зубы приказал капитан. – Я сделаю из вас настоящих полицейских. Распустились там, в России.

И снова добавил те же два слова по-русски.

Русские офицеры и Заблудский вытянули руки по швам. Маккензи продолжил разговор с доньей.

– Исидора, ты знаешь меня двадцать лет, с тех пор как ты занималась проституцией в пуэрториканских кварталах Нью-Йорка. Меня когда-нибудь подводил нюх? Зачем ты вертишься вокруг наших стажеров? И где миллион этого парня?

– Иван, не верь этот человек! Это был белый квартал! Я не есть брать твой миллион! – пылко воскликнула донья, и совершенно зря, потому что Иван не понял ни слова из английской речи Маккензи. – Я уже другая, – добавила она по-английски.

– Чепуха! Человек таков, каким создал его Бог. А тебя он создал проституткой, – возразил капитан.

– Что они говорят? – тихо спросил Иван.

– О Боге разговаривают, – пояснил Заблудский.

– За что вы хотите арестовать меня сейчас? – вызывающе спросила Исидора.

– Пока что – за оскорбление общественной нравственности, – указал капитан на одеяние Исидоры. – Если за тобой ничего нет и ты не брала миллион у этого парня, через три часа тебя отпустят. Увести! – сделал он знак полицейским.

Исидору увели.

– Вания, я найду тебя! – донесся из коридора ее крик.

– Ты лучше миллион найди, – процедил сквозь зубы Вадим.

Потеря миллиона оглушила всех. Каждый уже успел построить какие-то планы, мысленно истратил хотя бы пару сотен долларов… И вот все рухнуло.

Капитан обернулся к своим подопечным. В этот момент Ольга ослепила его вспышкой. Маккензи поморщился.

– Фотографирование агентов Интерпола запрещено. Негатив сдашь мне, – сказал он Ольге и, оглядев парней, продолжил с расстановкой: – А теперь ровно на две недели вы забудете маму, папу, Россию и вашу Коммунистическую партию. Я один буду вам папой, мамой, Россией и Коммунистической партией. Ебена мать!

Глава 28

Сукин кот

Донья вернулась в кабаре под утро, – продрогшая, поникшая, осипшая. На ней была пижама, выданная ей под расписку в полиции. «Сукины дети! – думала она обо всех сразу. – Надо же так ловко упереть миллион. Кто это сделал?»

Она вошла в кабаре. Портье спал на рабочем месте. На танцплощадке два пьяных в стельку негра продолжали вяло мутузить друг друга. В углу ресторана догуливало мексиканское трио Фриш, Левинский и Семенов.

Донья подошла к музыкантам. Они попытались встать, но смог это сделать только интеллигентный Фриш.

– Мадам, примите наши соболезнования… – сказал он и жестом пригласил донью к столу.

– А что случилось? – спросила Исидора, садясь и наливая себе мартини.

– Дон Перес взорван, мадам. Вы не знали?

– А-а, это… И серьезно?

– Он в реанимации, в частной клинике своего друга.

– Я знаю эту клинику. Дон Перес часто там лечится от алкоголизма.

Она выпила, закурила.

«Кто? Кто?» – вертелось у нее в голове.

Перес отпадал. Он не стал бы красть, скорее бы убил Ивана, если бы узнал о миллионе. Бранко… Тоже не вор, взрывник… Но в зале была еще куча людей, многие из которых смотрели форум по телевизору и видели награждение Ивана. Каждый из них мог похитить чек. Исидора знала эту публику.

Где он держал чек? Исидора вспомнила, как был одет Иван. Футболка с короткими рукавами и надписью «Динамо», джинсы, кроссовки. Чек мог быть в одном из карманов джинсов. Но у этих брюк, как известно, очень узкие обтягивающие карманы. Так просто из них ничего не вынешь. Снимал ли Иван брюки?.. И вдруг в памяти ее всплыла картина: Максим в бархатной куртке и в берете, прижимая к груди одежду Ивана, пятится из кабинета…

– У-у, сукин кот! – воскликнула донья, отчего Фриш побледнел, а остальные протрезвели.

– Вы нам, мадам? – пролепетал Фриш.

Исидора не ответила, она ткнула сигарету в пепельницу и решительным шагом направилась в апартаменты Переса.

При кабаре были жилые помещения: квартира Переса, где он жил с Исидорой, и еще несколько гостевых комнат, где принимали партнеров из разных стран мира. Две из них сейчас занимали Максим и Федор.

Исидора нашла комнату Максима и попыталась открыть дверь. Она была заперта.

– Максим… – тихо позвала она.

За дверь послышалось шевеление, потом сонный голос Максима спросил:

– Кто там?

– Это я, Исидора…

Дверь приотворилась, Максим выглянул. Был он в башмаках, брюках, бархатной куртке и берете.

– Ты не спишь? – удивилась она.

– Сплю. Что надо, донья?

– Почему ты есть одет?

– Привычка спать одетым. С детства… Я вас слушаю.

– Может быть, ты приглашать даму в комната? – возмутилась Исидора.

Максим нехотя посторонился и пропустил Исидору к себе. Донья поняла, что у нее есть только один шанс, и нужно немедленно ошеломить партнера.

Она повернулась к Максиму и бросилась ему на шею.

– Я не любить Иван. Я любить Максим! Ты снимать с меня платье, твоя рука настоящий тореро. О, как я хотеть тебя!

– Ну, вы даете, донья… – оторопел Максим.

– Да! Да! Даю! Тебе – даю! – жарко зашептала она.

Она профессиональным движением запустила ему руку под ремень брюк. Максим вскрикнул от неожиданности.

– Тихо, мальчик… – проворковала Исидора. – Ты разбудишь стража…

– Какую, на хуй, стражу… Сколько времени? – пытался сопротивляться он.

– Время – ночь. Наша ночь. – Она засмеялась грудным смехом, увлекая Максима на кровать.

– А Перес? – выложил последний козырь Максим.

– Перес – реанимация. Доктор сказать: Перес оторвать член. Орган мужеский пол, – безбожно врала она, а может, говорила правду, поскольку не обладала решительно никакой информацией – что именно было оторвано у Переса.

Она зря это сказала. Это был явный перебор. На мужчину с воображением такое сообщение действует угнетающе. А Максим в прошлом был литературоведом.

– У Хемингуэя есть такая история. Называется «Фиеста», – попытался он повернуть разговор в литературное русло.

– Да! Да! Фиеста! Нас с тобой – фиеста! Ты мой замена Перес. Мы не оставлять его, кормить, поить, одевать. Но он не есть больше мужчина. А ты… О-о… Твой рука… – Исидора что-то расстегивала, отвинчивала, развязывала. Короче говоря, демонтировала одежду Максима.

Он нехотя, скорее механически стал снимать с нее пижаму.

Это возбудило донью до такой степени, что она стала срывать одеяние Максима с нечеловеческой силой. Бархатная куртка и брюки трещали по швам, кровать угрожающе скрипела.

Через минуту на Максиме остался один берет, а на донье – перстень и серьги.

Исидора попыталась сорвать берет с Максима, но он уцепился за него обеими руками и натянул до ушей.

– Я привык в берете, – сказал он.

«Чек там», – отметила донья про себя.

– Где твой кондом? – спросила она.

– Что? А-а… – вспомнил он слово. – У меня нет кондома. Мы обычно так…

– Тогда иди прими душ.

Максим послушно направился в ванную. Берета не снял. Из ванной донесся шум воды, через пять минут Максим возвратился сильно посвежевший. Но в берете.

«Сукин кот!» – подумала донья.

Она уже успела продумать программу и сразу же обрушила на Максима всю мощь своего темперамента и профессионализма.

Вероятно, это был самый дорогостоящий половой акт в истории. На кону стоял миллион долларов. Один партнер должен был получить его, а второй – потерять.

Программа Исидоры состояла из так называемого «Большого каскада», который обычно применяется проститутками Нью-Йорка с клиентами на полную ночь, кроме того, имеющими справку от врача об отсутствии сердечно-сосудистых заболеваний. «Большой каскад» включает семь приемов и позиций, располагаемых в строгой последовательности:

1. Айс-крим.

2. Сингапурские ночи.

3. Силвер спун.

Страницы: «« 345678910 »»

Читать бесплатно другие книги:

Родители Дениса Леонова уезжают в геологическую экспедицию. Стоило Денису остаться одному, как его н...
Главное отличие поэтического таланта Олёны Ростовой – камерность. Ее стихотворения посвящены близким...
Предлагаемая читателю брошюра рассказывает о самых ярких эпизодах драматической жизни поистине свято...
В центре романа Резы Амир-Хани «Её я» – судьба тегеранской семьи Фаттах: дедушки, его сына и невестк...
Действие остросюжетного военно-исторического романа известного российского писателя Николая Черкашин...