Надейся только на себя Кулаков Сергей

Сентябрь, Москва

Роман увидел, как из сплошного ряда припаркованных машин вынырнул юркий серый пикапчик, потому, не теряя ни секунды, он резко свернул и встал на его место.

Вот и маленькая удача. Леня наверняка уже где-то на подходе к кафе, в котором у них назначена деловая встреча. Но тут некстати закончились сигареты, и Роман по дороге решил сделать остановку и купить пачку сигарет. Ведь до кафе езды еще минут сорок, а обходиться столь долгое время без курева было выше его сил. Говоря по совести, задерживаться не стоило: Леня, человек до крайности занятой, терпеть не мог опозданий. Но поскольку повезло с парковкой – табачный ларек стоял в десяти шагах, – то все можно было успеть прекрасно.

Роман выскочил из машины, отсыпал горсть монет контролеру и поспешил к ларьку. Тут удача слегка от него отвернулась, поскольку у ларька стояла очередь в пять человек и неизбежно отнимала у Романа пару-тройку драгоценных минут. Но делать нечего, бежать в супермаркет далеко, а сигареты все-таки нужны, так что надо ждать. Роман, коротая время, изучал обширный ассортимент ларька и посматривал по сторонам, чтобы не злиться из-за слишком медленного обслуживания. Продавец, пожилая рыхлая женщина, как раз приняла от сутуловатой девицы пятисотрублевую купюру и теперь нестерпимо долго отсчитывала сдачу. А в самом деле, куда спешить? Чудесный осенний денек: ясное небо, мягкое солнышко. Роман, чуть не ругаясь в голос, злобно отвел глаза в сторону. Такими темпами он получит свою пачку не раньше чем через полчаса!

Машинально изучая глазами прохожих, он вдруг почувствовал легкий укол беспокойства. Даже не беспокойства, а какого-то внутреннего слабого, но все же вполне определенного напряжения. Некоторые называют это чувство интуицией. Но Роман знал, что у него подобные ощущения напрямую связаны с тем уникальным, отработанным с детства на тренировках по боевому искусству, а затем усиленным службой в Афганистане и доведенным до совершенства работой в ГРУ чувством опасности, которое мгновенно и безошибочно указывало ему на существование в непосредственной близости от него физической угрозы.

По сути, ничего особенного не произошло и у проходящих мимо людей никакого интереса не вызвало. Обычное дело: встреча двух друзей. Что тут может быть необычного и тем более опасного?

Шагах в восьми от табачного ларька, у фонарного столба, неряшливо залепленного объявлениями, стоял высокий стройный парень лет двадцати. Внешность его была бы идеально восточнославянской, если бы не слишком резкий абрис нижней челюсти, выдающий южную, а точнее, кавказскую кровь. Но так как среди россиян эта черта давно и широко распространена, то на неопытный и не слишком пристрастный взгляд она ничем необычным не является. Мало ли у кого какая челюсть? Лишь бы человек был хороший. Тем более что во всем остальном он был стопроцентно «нашим». Волосы русые, глаза светлые, даже нос с небольшой рязанской курносинкой. Одет, как типичный представитель московского студенчества, модно, но не вызывающе, держится спокойно. Иногда бросает по сторонам быстрый взгляд, но так смотрят все, кто кого-нибудь поджидает. Роман сначала не обратил на него внимания. Так, скользнул ленивым глазом и, не задержавшись, перевел взгляд дальше.

Но память привычно отложила информацию: человек неподалеку кого-то ждет. И когда этот «кто-то» спустя минуту подошел, Роман, почти не задумываясь, повел взором на него. А поскольку в это время он не думал ни о чем другом, только бы побыстрее купить сигарет, то и подошедший его вначале не заинтересовал. Роман увидел только, что это мужчина лет тридцати пяти, крепкого телосложения, среднего роста, темноволосый, явно представитель Северного Кавказа. И уже отводил от него глаза – мало в Москве кавказцев? – как вдруг успел поймать взгляд этого человека. Взгляд был мгновенный, почти неуловимый, но до того внимательный и острый – профессиональный, – что Роман едва успел от него «увернуться». Вот это да! Чуть не попался. Хотя… Не попался на что? Вот в чем, как говаривал классик, вопрос.

Делая вид, что рассматривает витрину ларька, и подвигаясь по очереди дальше, благо продавщица наконец отпустила сутулую девушку, Роман выждал секунд десять и медленно-медленно и совершенно равнодушно повел взглядом в сторону.

Встретившиеся уже прощались. Тот, что был старше, хлопнул молодого по плечу, кивнул, внимательно огляделся – Роман едва успел «перебросить» взгляд на проходящую по улице полуодетую красотку – и направился прямо к табачному ларьку.

Роман снова занялся витриной, периферийным зрением отслеживая маршрут Кавказца. И тут же быстро прокачивал в памяти образ второго человека, «студента», который уже скрылся в толпе. Кажется, стоя у столба, он был без пакета в руках. Да, точно, одна его рука была засунута в карман, а другой он то и дело теребил себе подбородок. Так, теребил подбородок. Волновался. Ладно, не обязательно, может, у него там раздражение после бритья. Но пакета у него при себе не было! А теперь, когда они расставались, он держал в левой руке белый пластиковый пакет. Обычный пакет с ручками, рассчитанный килограммов на пять продуктов. Или книг. Или чего другого. Например…

Нет, версии пока преждевременны, это чуть позже. Сейчас только факты. Только факты.

Откуда у него взялся этот пакет? Вручил Кавказец? Но Роман не видел у Кавказца никакого пакета. Точнее, не успел заметить. Не обратил внимания! Плохо, товарищ капитан, очень плохо. Единица с минусом тебе за такую работу. Ладно, это потом. Теперь: проследить, куда идет Кавказец и где сейчас Студент. И коль скоро пакет у Студента, то все внимание – ему.

Кавказец между тем, не дойдя шагов пяти до ларька, сел в белый «БМВ» третьей модели, выехал со стоянки на дорогу и покатил в направлении, противоположном тому, в котором ушел Студент. Вел он себя очень спокойно, не торопился, от погони не уходил, странные взгляды не метал, и Роман призадумался: а не выдумал ли он чего сгоряча?

Часто повторяемые в последнее время, но плохо выполняемые меры по усилению безопасности до того набили оскомину, что скоро каждого встречного начнешь принимать за террориста. И потом, если этот человек (Кавказец, как Роман для удобства и по оперативной привычке его окрестил) действительно опасен, то за ним должно вестись наблюдение спецслужбами, и просто так, без присмотра, болтаться по улицам и передавать связнику подозрительные пакеты он не будет.

С другой стороны, черт его знает, где они были, эти спецслужбы, когда террористы взрывали бомбы в подземном переходе и возле метро «Рижская»…

Роман заколебался. Нужно торопиться на встречу, Леня хочет обсудить с глазу на глаз одно выгодное дельце, и сорвать разговор – значит кровно обидеть Леню, кормильца и благодетеля, и, возможно, лишиться в не очень отдаленном будущем кругленькой, весьма, надо сказать, не лишней суммы.

Но эта встреча и этот переданный пакет… Если бы не пакет, то и колебаний не было бы. Встретились хорошие знакомые, коротко о чем-то переговорили и разошлись. То, что один из них кавказец явный, а другой – тайный, ни о чем крамольном не говорит. Так можно начать бегать за каждым, у кого смуглая кожа и карие глаза.

Но пакет! Узнать бы, что в нем, – и тогда можно сбросить камень с души и ехать в кафе. Леня немного подождет, ничего, как-нибудь перетерпит. Спасибо мобильной связи, можно позвонить, предупредить, извиниться. Обидится, конечно, звони не звони, он и так не в восторге от того, что Роман все время «отвлекается» от поставленных задач на свои шпионские (совершенно бессмысленные, по мнению Лени) дела. Рассказать ему, из-за чего произошла задержка – живьем съест, а уж язвить станет – мама не горюй. И нужна ли вообще эта задержка? Что он, самый крайний, что ли? Некому в Москве работать, кроме капитана Морозова, выходного, между прочим, сегодня человека?

– Вы будете что-нибудь покупать?! – раздраженно спросила продавщица, не слишком деликатно давая понять Роману, что он задерживает очередь.

– Нет, – процедил Роман и быстро двинулся по улице следом за Студентом.

На ходу он сунул руку в карман пиджака за мобильником и тут же вполголоса выругался. Телефон остался в машине, а машина стояла с другой стороны табачного ларька, и, бегая за телефоном туда-сюда, он рисковал упустить Студента. Тот уже давно скрылся из виду, и Роман, проклиная все на свете, перешел на легкий бег, высматривая впереди черную майку и русую голову. Бежать трусцой по улице сорокалетнему мужчине в дорогом костюме-двойке и модельных мокасинах было не слишком-то солидно, к тому же он сразу бросался в глаза, но Роман надеялся, что бежать ему придется недолго.

Черная майка и русая голова Студента обнаружились через минуту. Убедившись, что это именно его клиент, а не кто-то на него похожий, Роман пошел медленнее, с сожалением думая, что зря сорвался в последнюю секунду и не купил вожделенных сигарет. Но тут же понял, что поступил правильно, ибо Студент неожиданно нырнул в продуктовый магазин. Не нагони его Роман вовремя, он потерял бы парня безвозвратно, промчавшись мимо магазина.

«Ну вот, зашел парень за продуктами, – подумал с досадой Роман, неторопливо приближаясь к магазину. – Так и есть, я все придумал. Сейчас развернуться и быстрей ехать на встречу…»

Но ноги сами понесли его дальше. Взгляд Кавказца, быстрый, как молния, и внимательный, как глазок видеокамеры, не давал покоя и требовал продолжения слежки. Кляня свою службу на все лады, Роман перешел на другую сторону улицы, спрятался в тень козырька таксофона и, делая вид, что звонит, принялся наблюдать за входом в магазин.

Долго ждать ему не пришлось. Через восемь минут – Роман автоматически отмечал время – Студент вышел из магазина, осмотрелся и свернул в ближайший переулок.

Роман, помедлив, оставил таксофон, снял пиджак, повесил его за спину, так, чтобы издалека казалось, будто он одет лишь в светлые брюки и бирюзовую майку, перешел улицу назад и по другой стороне переулка двинулся вслед за Студентом.

Тот не торопился, шел уверенно, хорошо известной ему дорогой. Белый пакет, довольно увесистый, как показалось Роману, он по-прежнему нес в левой руке. Казалось, парень не осмеливается по какой-то причине сменить руку. Возможно, из опасения тряхнуть груз (а в магазин зашел не за покупками – уж очень быстро он из него вышел, – а чтобы убедиться в отсутствии хвоста). Возможно. Но не обязательно. Пока не будет хоть какого-то подтверждения, все эти домыслы – только домыслы, и не более.

На ходу Студент пару раз посмотрел назад, пытаясь сделать это незаметно. Роман про себя тихонько улыбнулся. Если ты, юноша, и впрямь хочешь отследить «хвост», то делаешь это довольно неискусно. Впрочем, возможно, парень покосился вслед хорошеньким девушкам, которых здесь было немало. Наверное, рядом находилось учебное заведение или студенческое общежитие. Учебный год две недели как начался, и улицы были полны нарядной оживленной молодежи.

Студент свернул за дом и тенистой улочкой направился в глубь квартала. Роман помедлил, перешел через переулок, на ходу надел пиджак и, соблюдая дистанцию шагов в семьдесят, последовал за ним.

По каким-то едва объяснимым приметам – ничего конкретного, все пока на уровне интуиции – он уже почувствовал, что Студент не столь беззаботен, как снующие по улице его ровесники. Это было несколько странно. Учебный год только начался, проблем пока никаких, погода чудная, живи и радуйся. Тем не менее Студент радости не испытывал – это Роман видел точно. Слишком прямы и неподвижны были его плечи, слишком напряжена рука, несущая пакет, слишком строго он чеканил шаг. И эти короткие на ходу взгляды через плечо. Нет, тут определенно что-то не то.

Тем временем Студент повернул налево и вошел в какое-то казенное здание. Роман как раз прикрылся группкой девушек, идущих в том же направлении, – и не зря. Студент, перед тем как скрыться в дверях, повел по сторонам настороженным взглядом, равнодушно скользнув по девушкам, за которыми прятался Роман. Через секунду он исчез за дверями.

Роман еще шагов десять шел за девушками, на случай, если Студент смотрит из-за дверей. Да, парень явно что-то затевает, иначе он так подозрительно не оглядывался бы. Кстати, а куда это он зашел с такими предосторожностями? На общежитие не похоже.

Увидев, что это студенческая библиотека, Роман почувствовал холодок в спине.

Так, приехали. Общественное место – то, что им обычно нужно. Вот и цель.

Набросив пиджак на плечи, Роман улыбнулся высокой стройной девушке, выходившей из дверей библиотеки, посторонился, пропуская ее, и, придержав дверь, вошел в просторный, с низким потолком холл.

Гардероб, в котором положено оставлять сумки, по теплому времени еще не работал, поэтому все несли свои вещи с собой дальше, в читальный зал и помещение, где выдавались книги на абонемент.

Абонемент располагался слева, читальный зал – справа от входа. Роман заглянул в абонемент. Перед стойкой регистрации стояли несколько человек, но Студента среди них не было. Углубиться в книжные стеллажи он не мог, сначала ему требовалось сдать принесенные книги. Значит, надо искать его в читальном зале.

Входу в читальный зал предшествовал отдел картотеки, где полагалось выписывать на форменные бланки названия нужных книг, перед тем как заказать их библиотекарю. Этот отдел занимал довольно большое помещение. Вдоль стен тянулись шкафы с карточками, посередине в два ряда, по десять штук в каждом, стояли двухместные столики для заполнения бланков.

Заглянув сквозь стеклянную дверь в картотеку, Роман увидел там не меньше трех десятков девушек и юношей, озабоченно копошащихся у шкафов с карточками либо сидящих за столами и старательно заполняющих бланки. Для ранней учебной поры народу было очень много. В другое время подобное рвение не могло не порадовать, но только не в данную минуту. Такое скопление людей в замкнутом пространстве увеличивало поражающую силу взрыва едва ли не до ста процентов.

«Господи, какие они все молоденькие и красивые, – в долю секунды подумал Роман, глядя на милую суету, шушуканье и улыбки девушек. Их здесь было гораздо больше, чем молодых людей. Видимо, профиль вуза был по преимуществу женский. – И это все юное, теплое, нежное разорвать в клочья осколками и болтами… Немыслимо…»

И цель выбрана грамотно. Все верно, зачем им зал абонемента? Там основной заряд уйдет в книжные стеллажи, нанеся минимальное поражение. А здесь, в этом средоточии тел, почти все обречены.

Роман тряхнул головой и начал искать Студента. Тот мирно стоял у дальнего шкафчика и, выдвинув одну из полок, перебирал карточки обеими руками. Вид он имел самый обычный для этого заведения, и Роман в который раз ощутил укол сомнения.

Однако, коль уж явился, следовало все довести до конца. Несколько минут туда-сюда большой роли не играли. Все равно на встречу опоздал и свою порцию брани от Лени получит в любом случае, торопись не торопись. Так что лучше не торопиться. Хоть совесть успокоить – и то польза от всей этой беготни.

Так, нахождение Студента установлено. Теперь надо выяснить, где находится пакет. А там под благовидным предлогом в этот пакет заглянуть, убедиться, что там – самые обычные книжки-тетрадки, и лететь к машине, к телефону, успокаивать Леню, решать свои дела…

Студент вдруг поднял тяжелый взгляд, глянул на дверь. Роман, уже войдя в ритм работы, легко опередил его и успел мягко отпрянуть за угол. Затем, понимая, что со стороны его поведение может показаться странным, вошел в отдел картотеки и с занятым видом подошел к одному из ближайших шкафов. Надо полагать, на студента он не похож, но на преподавателя как-нибудь потянет, и для импровизированного прикрытия сойдет пока и такая легенда.

Он вытянул длинный узкий ящик и, не глядя по сторонам, хотя сразу почувствовал, что его появление студенток взволновало, принялся перебирать карточки, то и дело задерживаясь на некоторых из них.

Ему попалось что-то уж совсем скучное, какая-то псевдонаучная бредятина по психологии «советского» школьника, и было как-то странно думать, что такое количество книг, написанных далеко не глупыми людьми, посвящено этой нелепой, никому нынче не интересной теме.

Однако он делал вид, что карточки с названиями книг интересуют его чрезвычайно и ему дела нет до студенток, окидывающих его, кто исподтишка, а кто и вполне откровенно, томными взорами. Он даже время от времени слегка шевелил губами и кивал головой, как бы отмечая особо ценный для себя экземпляр.

Меж тем, краем глаза приглядывая за Студентом, он увидел, что тот закончил возиться у шкафа и, глянув на часы, пошел к столам, держа в руке несколько карточек. Ишь ты, какой старательный ученик.

Слегка сместившись, чтобы было удобнее перебирать дальние карточки и заодно вести наблюдение за Студентом, Роман обнаружил, что интересующий его белый пластиковый пакет, возле которого уселся Студент, лежит на одном из центральных столов.

Так, попутно отметил Роман, и стол выбран с умыслом. Небось не с краю… Ладно, это потом. Сейчас следить за Студентом. На шахида он не похож, и если в пакете находится взрывное устройство, он должен убраться отсюда подальше. Тянуть со взрывом смысла нет, сейчас здесь полно народа, и, значит, долго за столом он сидеть не будет.

Студент снова покосился на часы. Торопится. С чего бы ему торопиться, если он только что пришел? Роман уткнулся носом в карточки, совсем не глядя на Студента. Если он сейчас будет уходить, то обязательно осмотрится напоследок, не следит ли кто за ним.

Так, вот он поднялся из-за стола и направился к выходу. Роман не смотрел сейчас на Студента из опасения вызвать у него подозрение, но отчетливо чуял его всей шкурой. Куда он идет? В туалет? Уходит совсем? Где пакет? С ним? Или остался на столе?

Бросив косой взгляд на стол, за которым сидел Студент, Роман убедился, что пакет лежит на столе. Ага, все идет по плану. Низко опустив лицо и старательно роясь в карточках, Роман краешком глаза увидел, как мимо него проследовали ноги Студента в джинсах и хороших кожаных туфлях. Не смотреть вслед, не смотреть, ибо сейчас он наиболее напряжен.

Скрипнула дверь – Студент вышел наружу.

Роман еще пару секунд выжидал. Страшно хотелось глянуть сквозь стеклянную дверь, чтобы узнать, куда все-таки направился Студент – в туалет или к выходу. Но пока смотреть нельзя, тот все время начеку и наверняка обратил внимание на зашедшего следом за ним мужчину среднего возраста. И хотя Роман знал, что внешне он вовсе не похож на мента, если парень, обернувшись, заметит, что за ним наблюдает «преподаватель», то может заволноваться и ускорить процесс, чего ни в коем случае нельзя было допустить.

Если взрыв согласован по времени, то Студент должен отойти на безопасное расстояние. При этом ему нельзя торопиться, чтобы не привлечь внимания случайных свидетелей к своей персоне. Значит, до взрыва осталось от трех до пяти минут. Негусто, но кое-что все же можно успеть. Например, вынести бомбу за пределы библиотеки и швырнуть в безопасный угол.

Но сначала надо все-таки убедиться, что находится в пакете.

Роман неторопливо переменил положение и глянул мимоходом сквозь дверь. Студент уже выходил из библиотеки. Роман успел увидеть мелькнувшую черную майку и русый затылок, форма которого намертво впечаталась в его память.

Все, парень сделал свое дело и теперь уходит. Время на таймере включилось и пошло отсчитывать секунды. Знать бы, сколько их в запасе?

Пора действовать. Сейчас нельзя допустить ни одной ошибки. Любое промедление, так же как и излишняя поспешность, чревато необратимыми последствиями.

Роман неторопливо задвинул ящик и, держа в руке несколько первых попавшихся карточек, направился к столу. Девушки снова задвигались живее. Некоторые взглядом красноречиво давали понять, что не будут против, если он устроится по соседству. Или, например, ненавязчиво пожелает познакомиться.

Ах, девочки, милые, да хоть со всеми сразу. Вот только в другой раз, если все обойдется…

По-прежнему строго глядя перед собой, Роман сел за стол, на котором лежал белый пластиковый пакет Студента. Такой безобидный пакетик с чем-то прямоугольным внутри. Похожим на стопку книг.

Неторопливо разложив перед собой карточки, Роман лениво и уверенно потянулся к белому пакету, словно он был его собственный, поднял за ручку верхний край и заглянул внутрь.

Так и есть, стопка книг. Никакой бомбы. Четыре книжки средней толщины аккуратно лежат одна на другой. Слишком аккуратно лежат… Уголок к уголку, и не сдвинулись ни на миллиметр по отношению друг к другу, что неизбежно произошло бы в тот момент, когда пакет клали на стол. Словно их склеили между собой.

Забыв на время об окружающих, Роман сунул руку в пакет и осторожно повернул книги торцевой стороной. И тут же тускло блеснула лента скотча, скрепляющая книги друг с другом. Вот и все. Теперь никаких сомнений. Это муляж. Сверху, если бы кто вздумал заглянуть в пакет, он увидел бы лежащие корешками вниз книжки. И никому не пришло бы в голову, что середина в этой стопке вырезана и начинена тротилом и так называемыми поражающими элементами, то есть стальными шариками, гайками и прочим железным хламом, который при взрыве разлетается со страшной скоростью, убивая и калеча все живое на своем пути.

Студент уже вышел из библиотеки и сейчас не спеша уходит прочь. Главное, чтобы он не увидел, как Роман выносит его пакет. Неизвестно, у кого находится пульт дистанционного управления взрывом. Вряд ли у самого Студента, скорее всего, кто-то другой нажмет на роковую кнопку в заданное время. Не зря ведь Студент то и дело сверялся по часам. Но предсказать наперед действия террористов невозможно, и пульт – маленькая плоская коробочка – вполне может лежать в кармане Студента. И как только он увидит, что его пакет находится у Романа, произведет взрыв… А может, бомба запрограммирована на взрыв автономно, и тогда реакция Студента не имеет значения. Но в любом случае надо срочно выносить этот гостинец из здания.

Роман взял пакет за ручки, аккуратно приподнял его и снял со стола (тяжеленек, – четыре книги, даже толстые, столько не весят). Он поднялся и, по-прежнему сохраняя первоначальный равнодушный и несколько отрешенный вид, направился к выходу. Но тут его ждало совершенно неожиданное препятствие в лице высокого тощего юноши поэтической наружности.

– Это не ваш пакет! – до черноты покраснев, шепотом сказал он, преграждая Роману путь к выходу.

– Что такое? – строго спросил Роман, по инерции продолжая играть роль преподавателя.

– Это не ваше… – упрямо повторил юноша, хоть и смущенный своим поступком, но тем не менее полный решимости доказать свою правоту. – Вы взяли чужой пакет. Положите, пожалуйста, на место.

Несмотря на прерывистый шепот, которым он изъяснялся, его взволнованное лицо и напряженная фигура, вставшая перед «преподавателем», начали привлекать внимание окружающих. Все это нисколько не входило в планы Романа и, что самое страшное, грозило роковой задержкой. Учитывая ситуацию, приходилось применять меры чрезвычайного воздействия. На слова просто не оставалось времени.

– Вы ошибаетесь, – улыбнувшись, сказал Роман и мягко взял свободной рукой правдолюбивого юношу за тоненькое запястье.

– Не тро… – хотел было возмутиться тот, но Роман легонько надавил на болевую точку между большим и указательным пальцами – и юноша, вздрогнув и резко побледнев, запнулся и начал оседать на пол.

– Что с вами? – спросил Роман, усаживая его на стул. – Вам нехорошо? Девушки, помогите ему!

К бедняге, лишившемуся чувств, со всех сторон полетели отзывчивые студентки. Роман, не теряя ни секунды, оставил героя на их попечительство (через пять минут болевой шок пройдет и парню станет легче) и поспешил к выходу. Потеря двадцати секунд могла дорого обойтись всем присутствующим.

Уже не заботясь о том, увидит его Студент или нет, Роман выскочил из библиотеки и рысью припустил в сторону от дорожки, по которой шли люди. На бегу он лихорадочно высматривал, куда бы зашвырнуть пакет с бомбой, чтобы при взрыве никто не пострадал. Задача была довольно сложной. Район густонаселенный, вокруг жилые дома, везде видны люди и, что самое страшное, дети, и все они были потенциальными жертвами взрыва.

Увидев впереди просвет между домами, Роман рванул туда. Выбежать хотя бы из двора, подальше от детворы и доверчивых семейных окон. Знать бы, когда рванет! Хоть ты падай пузом на этот пакет. Но, честно говоря, падать пока не хотелось. С момента ухода Студента прошло не более двух минут, и Роман надеялся, что еще как минимум минута у него в запасе имеется.

Он выскочил на тротуар и на несколько секунд замер, пытаясь сообразить, где лучше всего оставить пакет. Но как он ни крутил в отчаянии головой, подходящего места не находилось. По улице довольно густо шли машины, по тротуару двигались люди, и бегать взад-вперед не имело смысла. Куда же бросить пакет? Под землю его зарыть, что ли?!

И тут Романа осенило. Под землю! Именно – под землю. Только так он сможет обезопасить окружающих от взрыва. Он бросился бежать, не разбирая направления и, как ищейка, уткнув голову вниз. И почти сразу нашел то, что искал.

Чугунная крышка канализационного люка лежала недалеко от проезжей части, возле узкой полоски газона. До фасада ближнего дома было метров семь. Но это не страшно. Глубина колодца должна «съесть» дочиста силу взрыва. И никто не пострадает.

Роман поставил пакет на асфальт и попытался поддеть крышку люка пальцами. Куда там, она лежала как приваренная, и сдвинуть ее можно было только специальным крюком. Но где сейчас этот крюк искать?

Заметив, что прохожие шарахаются от него в испуге, Роман спохватился и громко закричал.

– Не приближайтесь! Здесь бомба! Уходите! Бомба!

Люди зашумели и резво подались в разные стороны. Больше тратить время на предупреждение Роман не мог. Надо было каким-то образом открыть люк.

Уже не обращая внимания на прохожих, Роман стал на колени и кончиками согнутых пальцев вцепился в рельефную поверхность крышки. Обдирая до мяса ногти, он кое-как приподнял ее и, едва не сорвав себе спину, столкнул с места. Образовалась щель шириной сантиметров в пять. Просунув в нее пальцы обеих рук, Роман стащил крышку в сторону и посмотрел вниз. Колодец был метров десяти глубиной – более чем достаточно. Роман взял пакет, поднес его к центу отверстия, разжал руку и кубарем откатился на газон, прикрывая голову руками и поджимая ноги к животу. Он услышал, как пакет глухо шмякнулся о дно колодца. Но взрыва не последовало. Подождав еще пару секунд, Роман начал было выпрямляться и вдруг увидел перед собой две пары ног в высоких ботинках.

– Что здесь происходит? – сурово спросил один из милиционеров с лычками старшего сержанта, нависая над Романом.

Его напарник стоял с другой стороны и готов был в любую секунду «приступить к действию». Похоже, они приняли Романа либо за сумасшедшего, либо за мелкого хулигана, что в общем-то было понятно.

– Ребята, я сейчас все объясню, – как можно спокойнее заговорил Роман, двигаясь очень плавно. – Я офицер ГРУ. Вот мое удостоверение.

Он достал из внутреннего кармана пиджака красную книжечку (хорошо, хоть ее не забыл!) и протянул старшему сержанту.

Тот настороженно взял удостоверение, но, развернув его и сверив фото с оригиналом, отмяк и с уважением вернул документ.

– А зачем вы… это? – только и спросил он, указав взглядом на люк.

– В пакете бомба, – поднявшись с земли, сказал Роман. – Давайте отойдем подальше… Никого к люку не подпускать. Вызывайте саперов немедленно. Когда произойдет взрыв, я не знаю. Думаю, что очень скоро. Все, я должен идти. Действуйте.

– Есть! – козырнул старший сержант и потянулся за рацией, закрепленной на правом плече.

– Да, еще. Надо задержать владельца белого «БМВ», номер А483С. Он имеет прямое отношение к бомбе. Все понятно?

– Так точно.

– Тогда выполняйте.

Решив, что здесь справятся без него, Роман бегом помчался обратно. Он знал, что Студент уже успел уйти достаточно далеко и догнать его нереально. Но все-таки попытаться стоило. Студент – ценнейший свидетель, и его поимка могла бы помочь в обнаружении развернутой террористической сети.

Если задержат Кавказца, это хорошо, но без Студента прижать его довольно сложно. Он просто пойдет в глухую отказку и будет все отрицать. А вот если устроить им очную ставку, то результат может оказаться очень даже неплохим.

Так что дело за малым: догнать и «слепить» Студента. Задача по исполнению несложная. Знать бы только, в какую сторону податься.

Когда Роман выносил из библиотеки пакет, Студента он уже не увидел, хотя посмотрел на всякий случай по сторонам. Но теперь, на бегу гадая, куда же он мог уйти, и напрягая изо всех сил зрительную память, Роман вдруг вспомнил, что он, кажется, видел мелькнувшую на долю секунды вдали, в другом конце двора, русую голову и черную майку. Кто его знает, возможно, это был кто-то другой или вообще почудилось от возбуждения, но Роман, не раздумывая, на ходу резко изменил маршрут и помчался через двор, прыгая через лавки и песочницы, как заправский спортсмен. Какая-то возмущенная мамаша что-то прокричала ему вслед, залаяла под ногами пушистая собачонка, но Роман, ничего не замечая, летел в заданном направлении, как пуля, выпущенная из ствола. Догнать, догнать любой ценой – вот единственная мысль, которая занимала его сейчас.

Он миновал двор, пробежал между домами и, не увидев ни впереди, ни сбоку преследуемый объект, остановился, будто споткнувшись, попытался понять, куда мог подеваться Студент, если, конечно, он ушел именно в этом направлении.

Впереди был небольшой сквер, справа высокая ограда из сетки-рабицы, слева комплекс служебных зданий. По логике вещей, впереди, за сквером, должен находиться выход к улице. И если Студент двинулся из библиотеки этой дорогой, то сейчас он находится где-то в пределах той самой улицы.

Улицы! И если там его ждет автомобиль, то вот-вот он исчезнет навсегда!

Едва сообразив это, Роман с еще бо€льшей скоростью рванул вперед, через сквер. Встречные прохожие поспешно уступали ему дорогу, видя написанную на его лице недобрую решимость. Не мешало бы, на ходу думал Роман, порасспросить их, не встречался ли им молодой человек такой-то наружности? Но остановка отнимала драгоценные секунды, и даже если кто-то из прохожих и видел Студента, то это ничего не меняло в его действиях. Видели – хорошо, не видели – плохо, но в любом случае надо продолжать преследование. И, значит, сейчас гораздо важнее экономить время, нежели наводить справки.

Проскочив сквер, Роман добежал до пятиэтажного жилого дома «хрущевского» типа, свернул за угол и вдруг всего в каких-то тридцати метрах от себя увидел Студента, стоящего, руки в карманы, у края проезжей части. Успел, все-таки успел!

Опасаясь своим топотом привлечь внимание Студента (не дай бог, рванет убегать), Роман резко остановился и ровным бесшумным шагом начал подходить к нему сзади. Тот вел себя спокойно и все смотрел на дорогу.

«Ждет кого-то, – догадался Роман. – Значит, я вовремя. Ну, постой так еще немножко…»

Он был уже в трех шагах от Студента, когда тот, почуяв чье-то приближение, быстро обернулся. По вспыхнувшему в расширенных глазах страху Роман понял, что тот мгновенно узнал его. Тем лучше.

– Как хорошо, что я вас догнал, – улыбнулся Роман, едва переводя дух (все-таки кроссы по пересеченной местности были уже не для него).

Он стоял почти вплотную к Студенту и готов был схватить его при первом резком движении.

– Что вам нужно? – спросил Студент, машинально отступая назад.

– Да ничего, – ответил Роман, синхронно делая плавный шажок следом за ним. – Вы забыли в библиотеке кое-что. Хотел вам напомнить, чтоб забрали.

– Я ничего не забывал, – возразил Студент, бросая за спину Романа напряженный взгляд.

– Забыли, забыли. Такой белый пакет с книжками внутри. Вспомнили? – вопрошал Роман, не отводя глаз от его лица. – Книжечки скотчем обмотаны…

Внезапно Студент выхватил из кармана правую руку и махнул ею перед лицом Романа. Тот отшатнулся назад, и длинное лезвие выкидного ножа просвистело в двух сантиметрах от его горла. А вот это уже совсем горячо!

Перехватив левой рукой кисть Студента с зажатым в ней оружием, Роман вывел ее дальше, вперед и вверх, заломил и, сильно надавив на излом, заставил Студента, вскрикнувшего от боли, выпустить нож и присесть на корточки. Не отпуская заломленной кисти, Роман быстро ощупал его карманы, но ничего не нашел.

– Пусти, гад… – шипел Студент, тщетно пытаясь освободиться.

– Не дергайся, – добродушно посоветовал Роман. – А то сломаю руку, будешь в гипсе ходить.

Он начал поднимать Студента на ноги и вдруг почуял приближение опасности. В быстротечной схватке он на несколько секунд забыл о том, что Студент здесь кого-то ждал. И теперь, мгновенно вспомнив об этом, Роман глянул на дорогу и увидел, что у самой бровки, в пяти шагах от него, приостанавливается тяжелый джип «Тойота», из наполовину открытого заднего окна которого вылезает черная болванка глушителя.

Увидев, что она направлена точно на него, Роман рывком развернул Студента и закрылся им, как щитом. В ту же секунду послышались приглушенные хлопки автоматной очереди – и грудь Студента прошил целый рой пуль. От мощного удара тот буквально подскочил в воздух, налетел на Романа и вместе с ним упал на землю. Пока Роман вылезал из-под окровавленного тела, джип ударил по газам и помчался прочь.

Сгоряча Роман выскочил на дорогу, пытаясь разглядеть хотя бы номер автомобиля. Но увидел лишь край заднего бампера, когда джип в конце улицы заворачивал за угол. Ушел, сволочь!

Роман вернулся к навзничь лежащему Студенту и попытался нащупать на шейной артерии биение пульса. Какое там! Парень был безнадежно мертв – после таких ранений не живут.

А вот это уже провал. Главный свидетель, значение которого переоценить невозможно, убит неизвестными, скрывшимися в неизвестном же направлении. Ни лица стрелявшего, ни номера машины Роман разглядеть не успел. И остался ни с чем, ибо мертвый свидетель хоть и имелся в наличии, как оправдание действий Романа, но служил скорее укором, чем заслугой. Черт, как досадно! И ведь был уже в руках, тепленький!

И тут, вдобавок ко всему, Роман услыхал отдаленный звук мощного взрыва. Значит, бомба все же сработала. Господи, хоть бы там обошлось без жертв! Иначе генерал Слепцов, «любимый» начальник, спустит с него семь шкур, посыпая каждый слой солью. Хотя, похоже, и так благодарности за отличную службу ему не дождаться. Как говорится, не в этот раз.

И зачем он остановился возле табачного ларька?!

Вечером, в одиночестве сидя за столиком ресторана, он вспоминал дневной разговор со Слепцовым и кривился, как от зубной боли.

– Более корявую работу трудно придумать, – шипел Слепцов, с отвращением глядя на Романа. – Вы действовали как последний дилетант.

– Я действовал так, как позволяли обстоятельства, – хмуро возражал Роман.

Его щегольская бирюзовая майка была густо заляпана кровью, потемневшей и напоминающей пятна грязи. Полдня ушло на предварительное следствие, и он не имел возможности переодеться. Слепцов, сидя в своем кожаном кресле за монументальным столом, сиял генеральской формой с навешенными на нее регалиями и смотрел на неряху-подчиненного, завалившего верное дело, с удвоенным презрением.

– Почему вы не связались с нашим отделом и не запросили помощи? Что за игры в героя-одиночку? – негодующе сверкал очками Слепцов.

– Я забыл телефон в машине и не имел возможности выйти на связь, – отбивался Роман.

– Почему не связались с отделом из библиотеки?

– Сначала я должен был удостовериться в том, что человек, за которым я следил, действительно опасен. А потом у меня уже не было времени выходить на связь.

– У вас всегда нет времени! – махнул рукой Слепцов. – И оправдание находить вы мастер. Вот только в своем деле никак не научитесь мастерству. Не понимаю, как вы позволили расстрелять главного фигуранта?!

– Я был безоружен, – пробормотал Роман. – А из машины торчал ствол автомата.

– В любом случае вы не должны были допустить гибели свидетеля!

– Что, я должен был закрыть его собой? – огрызнулся Роман.

– Да! – крикнул Слепцов. – Именно! Закрыть собой. Но не дать ему погибнуть.

– Тогда, товарищ генерал, я был бы немножко убит.

– Зато свидетель остался бы жив, – отрезал Слепцов. – А вы должны четко знать, товарищ капитан, что одна из основных составляющих нашей профессии – уметь не раздумывая погибать в нужную минуту. Вы – расходный материал, не более, и никогда не забывайте об этом. На ваше место всегда придут другие, но ничто не исправит ошибки, произошедшей по вашей вине.

– Я сделал все, что мог, – неуступчиво сказал Роман. – Извините, что не погиб, не доставил вам удовольствие, – как-то не додумался. В следующий раз постараюсь.

– Молчать! – грозно выдохнул Слепцов. – Вы что себе позволяете?! Совсем распустились!

«Да пошел ты…» – едва не сказал Роман, глядя на брови Слепцова, сошедшиеся во гневе одним толстым седым жгутом.

Но не сказал. Вспомнил генерала Антонова, своего боевого наставника и друга. Перед его светлой памятью не мог сдаться, распрощаться с погонами и с этой тяжелой, грязной и неблагодарной службой. Черт с ним, со Слепцовым, и ему подобными – им, кабинетным умникам, никогда не угодишь. Но Роман знал точно, что ежели бы он действовал сегодня иначе – искал связь, ждал подмоги и организовывал развернутую слежку, – он потерял бы те несколько минут, которые отделяли десятки мальчиков и девочек от неминуемой гибели.

Так что как бы ни супил сейчас брови Слепцов, совесть у Романа была чиста. Свидетеля потерял – да, виноват. Но как в той ситуации можно было его спасти? Подставить себя под пули, как советует этот муд… рый столоначальник? Нет уж, смысл своей службы Роман представлял несколько иначе. Да и погибни он вместо Студента, кто бы его тогда задержал? Ведь никто Романа не страховал, действовал он в одиночку. Уехал бы Студент преспокойно в джипе – и привет. То есть главный свидетель был потерян изначально. Но этому же кретину не объяснишь. Вон раздулся, как жаба, налился кровью, смотри, скоро лопнет.

Словно бы с усилием подавив вспышку праведного гнева (тот был еще артист), Слепцов побарабанил пальцами по столу и уже спокойнее, со страдальческим выражением на лице спросил:

– А зачем вы бросили бомбу в канализационный люк?

– А куда мне надо было ее бросать? – возразил Роман.

– Да никуда не надо было бросать! Возможно, если бы не было удара о землю, бомба вообще бы не взорвалась. А так разнесло весь колодец, коммунальщики такой шум подняли… Лужков звонил, кричал, что наши люди не умеют работать, кругом одни взрывы. Надо было вам трогать этот люк? Насмотрятся голливудских боевиков – и туда же, суперменить…

– Но ведь никто не погиб, верно? – пробурчал Роман.

– Чистое везение, – отмахнулся Слепцов. – Не хватало нам еще случайных жертв. И без них не расхлебаться. Кстати, номера указанного вами автомобиля не существует. А следовательно, и человека, передавшего – по вашим словам – пакет со взрывчаткой погибшему свидетелю, найти невозможно.

– Вы полагаете, я все это придумал? – усмехнулся Роман.

– Я этого не сказал. Но загадок осталось намного больше, чем ответов, надеюсь, хоть это вы понимаете. Ладно, – устало потер лоб Слепцов, – можете идти. До завтра вы свободны. Утром, в десять ноль-ноль, на моем столе должен лежать подробный отчет.

– Есть, – поднялся Роман. – Разрешите вопрос, товарищ генерал?

– Разрешаю, – поморщившись, кивнул Слепцов.

– А может, мне вообще не стоило влезать в это дело? Проехал бы себе мимо – и хрен с ними, с террористами этими, со студентами… Зато у нашего отдела сейчас не было бы никаких проблем. Пускай у других голова болит, так, что ли?

– Идите, капитан, вы свободны, – отчеканил Слепцов.

Роман развернулся и вышел из кабинета.

– Досталось? – спросил в приемной подполковник Дубинин, помощник Слепцова.

– А ты как думаешь? – окрысился Роман.

Несмотря на разницу в званиях, они с Дубининым были на «ты» благодаря одной совместно проведенной операции. Тогда Дубинин встал на сторону Романа в ситуации, когда на него охотились и свои, и чужие, и оказал ему активное содействие, вследствие чего был раскрыт весьма опасный заговор, имевший целью свержение существующего строя и возвращение к диким временам «железного занавеса».

Дубинин за ту операцию получил внеочередное звание подполковника, а Роман, как водится, большой нагоняй за самовольство. Но приятельские отношения между ними сохранились, поскольку оба понимали, что отношение к служебному долгу не всегда тождественно количеству просветов и звезд на погонах.

– Думаю, что по первое число, – широко улыбнулся Дубинин. Служака до мозга костей, он казался родившимся в своей идеально пригнанной форме.

– А также по второе, третье и по все остальные, – хмуро добавил Роман. – Пойдем, покурим?

– Не могу отлучиться, жду срочного сообщения.

– Жена рожает? – все еще кипя от злости, ехидно спросил Роман.

– Да ладно тебе, – добродушно сказал Дубинин. – Как будто в первый раз. Ты же знаешь: если такой эпизод не раскрыт по горячим следам, это верный «глухарь». Поэтому шеф и бесится. А тут еще звонят целый день со всех сторон, кому не лень. Из Думы, из министерства, из аппарата президента, все требуют отчета, грозят приказами, пресса достает, телевидение… Тут кто хошь взвоет.

– А первый должен выть я, да?

– Ну, и ты заодно. А как же? Одну лямку тащим, стало быть, и ответ всем держать.

– То-то ты держишь, – проворчал Роман.

– Мне тоже хватает, – посерьезнел Дубинин. – Ладно, капитан, не раскисай. Иди домой, отдохни, выпей рюмочку. Если тебе интересно мое мнение, то я считаю, что ты все сделал правильно. Наши, кстати, того же мнения.

– Ну, спасибо на добром слове.

– Пожалуйста. Обращайся, если что.

– Всенепременно.

Дубинин хотел сказать что-то еще, но в этот момент раздался длинный, требовательный звонок телефона, и он торопливо схватил трубку, сделав Роману отчаянный знак глазами: все, мол, занят по горло, бывай… Роман кивнул и вышел из кабинета.

Во время короткой встречи с Леней (Леня был разозлен отсрочкой не на шутку) Роман, не входя в подробности дневных приключений, хотел было ему пожаловаться на несправедливо полученный втык от начальства, но Леня и не подумал ему посочувствовать.

– А я тебе что говорил? – спросил он насмешливо. – И хорошо бы один раз. А то твержу одно и то же, как попугай: бросай эту дурацкую службу, ничего хорошего, кроме ранней смерти, ты на ней не поимеешь. Но ты же патриот, тебе же надо Родину защищать. Ну так чего ты хочешь? Ты же знаешь, что у нас героев не любят. Вот и получи, что заслужил.

– Умеете вы утешить, любезные дру€ги, – невольно рассмеялся Роман. – Ладно, похоже, все кругом правы, кроме меня. Давай лучше о деле, что о пустом?

– А вот это правильная постановка вопроса, – поднял указательный палец Леня.

Леня Пригов работал старшим брокером на фондовой бирже. Несколько лет назад Роман помог ему выйти сухим из очень неопрятной и тяжелой истории, и с тех пор Леня в знак благодарности и личной симпатии стал его биржевым маклером, предложив, чтобы Роман со своей стороны поставлял ему нужную информацию, используя навыки оперативной работы. Первый же опыт сотрудничества показал Роману, что деньги на самом деле можно делать из воздуха, так как после одной лишь удачной сделки он почувствовал себя ни много ни мало (при его копеечной зарплате в ГРУ) богатым человеком. Естественно, прерывать сей полезный опыт было бы верхом глупости, ибо Роман неожиданно быстро привык ужинать в дорогих ресторанах, одеваться от самых модных кутюрье и оставлять в казино изрядные денежные суммы. Что касается женщин, то благодаря своим врожденным мужским качествам он не испытывал недостатка в их обществе и до своего материального расцвета, ну а с наступлением такового мог позволить себе любой, как говорится, каприз. Стоит ли объяснять, что к просьбам Лени он относился не менее серьезно, чем к своим прямым служебным обязанностям. Правда, Леня считал, и порой не без основания, что Роман все-таки манкирует его частными заказами в пользу «защиты Родины», но тут у Романа были железные принципы, поступиться которыми он бы не смог даже при возможности сделаться богаче Билла Гейтса.

Быстренько изложив в машине Романа суть дела, из которого следовало, что наиглавнейший интерес для них сейчас представляет фирма «Сибгаз», Леня отказался от предложенного Романом ужина, которым тот хотел загладить вину, и поспешил домой к жене и детям. Он был примерный семьянин и даже в интересах бизнеса не мог позволить себе задержаться позже восьми вечера.

Роман, семейная жизнь которого давно и бездарно лопнула (детей не нажили и разбежались без долгих проволочек), заехал домой, переоделся и отправился в любимый ресторан коротать холостяцкий вечер.

Здесь он заказал себе царский ужин, чтобы хоть как-то компенсировать дневные огорчения, и под коньячок «Хеннесси» и осетринку со спаржей долго и не без горечи перебирал в памяти особо душевные высказывания генерала Слепцова.

«Расходный материал, – бормотал себе под нос Роман, закуривая после очередной рюмки. – Тоже, придумал определение. Старая сволочь. Такие вот „командиры“ и посылали на верную гибель вчерашних пацанов в Афгане, в Чечне… Им лишь бы выслужиться, а кто там жив, кто умер – не колышет. Не ихнее это, не генеральское дело – покойников считать. Хм, расходный материал. Ну, покажу я тебе как-нибудь кузькину мать…»

Вечер между тем был в разгаре. Ансамбль на сцене играл быструю латиноамериканскую мелодию, и несколько пар зажигательно вертелись на танцплощадке. За соседними столиками томно сидели красивые, роскошно одетые женщины, некоторые из них с нескрываемым интересом поглядывали на Романа, в одиночестве хлещущего коньяк рюмку за рюмкой.

Вдоволь отведя душу планами страшной мести Слепцову, Роман наконец почувствовал, что больше не в силах думать о службе, и обратился к темам куда более интересным. Сначала он хотел вызвать по телефону одну из своих подружек и уже стал просматривать записную книжку в мобильнике, решая, по кому из них он больше соскучился. Но после выпитой без малого бутылки коньяку все они вдруг показались ему такими скучными, что он плюнул на эту затею и решил пойти в казино с целью спустить все содержимое своего банковского счета. А чего мелочиться? Если выгорит дело с «Сибгазом» – а у Лени (гений, самый настоящий гений!), слава богу, все дела выгорают, – то счет в скором будущем вновь пополнится, и весьма ощутимо. Так что «вперед на мины», и будь что будет. А вдруг удастся выиграть заветный миллион? То-то погуляем…

– Вы танцуете? – услыхал Роман возле себя низкий женский голос.

Он повернул отяжелевшую голову, с удивлением посмотрел на стоявшую в двух шагах от него женщину.

– Это вы мне?

– Вам, – едва заметно улыбнулась она. – Сейчас белый танец, и если вы не против…

– Не против, – уже успев разглядеть ее как следует, поднялся Роман. – Позвольте вашу руку!

Женщина подала ему узкую, изящную ладонь с бриллиантовым кольцом на безымянном пальце, и они направились к танцплощадке. Она была не молода, или, вернее сказать, не юна: заметно старше тридцати, но до сорока еще далеко. Пышные каштановые волосы, безупречная фигура, высокая грудь, точеные щиколотки, породистое чувственное лицо – о такой женщине втайне мечтает каждый мужчина. Пригласи Романа какая-нибудь молодка, желающая подцепить денежного мужичка с намерением «раскрутить» его по полной программе, он наотрез отказался бы от танца и вытекающего из него знакомства. Кроме весьма банального секса и пустого трепа, такое знакомство ничего более не даст, и лучше уж провести время за игровым столом, наблюдая, как бегает шарик в рулеточном колесе. Там, по крайней мере, присутствует элемент неожиданности.

Но в том-то и дело, что приглашение на танец поступило от настоящей Женщины – а в сем предмете Роман кое-что смыслил, – и это весьма заинтриговало его и на время отвлекло от желания двинуться в казино.

То, что в деньгах она не нуждалась, было яснее ясного: ее вечернее платье от Валентино, бриллиантовые серьги и кольцо говорили сами за себя. Стало быть, соображал Роман, заставляя себя экстренно отрезветь, она решила познакомиться с ним исключительно из интереса к его скромной персоне. А это уже заманчиво.

Она положила руку ему на плечо и медленно двинула бедрами в ритм музыке. Роман ощутил, как упруго и податливо ходит ее тело под тонкой тканью платья. Давно он не держал в руках столь обольстительную женщину. Вдобавок он нее шел головокружительный аромат каких-то незнакомых духов, и Роман, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что он несколько растерян и не знает, как вести себя дальше.

Она молчала, и странное, загадочное выражение ее лица смущало его и удерживало от положенной в таких случаях словесной чепухи. Подобный оборот ему совсем не понравился, и он, разозлившись на себя, решил, что самое лучшее – двинуться напролом, благо коньячные пары уверенно вступили в силу и служили некоторой, так сказать, поддержкой в ответственном деле знакомства. Да и чего, собственно, робеть? Ведь это она его пригласила, стало быть, ему и карты в руки. Э-э, где наша не пропадала?

– Разрешите узнать, как вас зовут, прекрасная незнакомка? – в пошловатом армейском стиле начал Роман, стараясь не сбиться с витиеватой мелодии джаз-оркестра и не наступить на ногу своей партнерше.