Месть легионера Негривода Андрей
Филин, надо признаться, всегда чувствовал себя скованно в присутствии старших офицеров, даже если они и были его друзьями – положение обязывало, и всегда начинал дышать свободнее, когда его оставляли в покое. Так произошло и в этот раз. Когда закрылась дверь за Франтишеком, он тут же сбросил с плеч парадный френч, шейный платок и остался в рубашке, расстегнув несколько пуговиц и закатав до локтя рукава.
– Ты и в самом деле собрался отдыхать, месье заслуженный лейтенант? – проворковала девушка.
С ней, видимо, происходило то же самое, что и с Андреем. И теперь... Теперь Мари, не раздумывая ни секунды, сбросила с ног туфли на высоком каблуке, благо здесь все полы были устланы толстыми шерстяными коврами, и как совершенно ненужную вещь отбросила куда-то в сторону китель, оставшись в одной воздушной белой блузке.
Она подошла к небольшой барной стойке, прихватила с нее пузатенькую бутылку коньяка и два стакана и вернулась к Андрею. Причем все эти «телодвижения» были проделаны с такой кошачьей грацией, что не залюбоваться девушкой было попросту невозможно...
Мари уселась на широкий, как скамейка, подлокотник кожаного кресла, в которое успел перебазироваться Филин, и сунула ему в руку один из стаканов:
– Держи!
– Мари, – начал было Андрей. – Я сегодня уже довольно много выпил...
– Слушай, парень!..
Девушка расстегнула две верхние пуговицы на своей блузке, и так получилось, что острый угол этого импровизированного декольте оказался где-то посредине между солнечным сплетением и пупком, почти полностью открывая взору упругую, налитую грудь.
– ...Так вот! Послушай меня, лейтенант! – Она наклонилась к нему всем телом. – Я свободная от ханжеских предрассудков молодая французская женщина и, конечно же, не монахиня и обет безбрачия не давала... Но я запомнила того сумасшедшего, а главное, ненасытного сержанта, с которым полтора года назад «изучала секретные документы»... Ночью здесь, в штабе... Тот сержант был ненасытным, грубым животным, но мне это понравилось... И я пообещала себе, что заполучу его для «изучения секретных карт» еще хотя бы один раз...
– Того сержанта уже нет, Мари.
«Устоявшиеся вещи никогда не меняются... И Маришка тоже... – Он смотрел под эту пародию на юбку, ибо не смотреть под нее не смог бы ни один мужчина на свете, и ощущал на своем плече упругое прикосновение. – Да и зачем ей меняться? Жмет лифчик – долой его, надоели трусики – и их тоже к черту! Тело должно дышать...»
– Зато есть лейтенант, которому, надеюсь, ничего не надо приказывать! – Она на четверть наполнила коньяком стаканы и проследила взгляд Андрея. – А потом... Я хочу все же увидеть того гусара, который готов умереть на глазах у женщины, разглядывая ее задницу и не только!.. Выпьем?
«А что мне мешает, в конце концов?! – подумал Андрей. – Девчонка-то хорошая, хоть и отвязная, как и все француженки...»
– У тебя очень красивое отсутствие нижнего белья, Мари... – Он опрокинул содержимое своего стакана в рот. – И приятный запах... Что это? «Шанель»?
– Не важно, лейтенант!
Девушка сорвала с Андрея рубашку и принялась за брюки.
– Мари. Мне нужно сходить в душ.
– Э-э, не-ет! Умытые надушенные мальчики мне уже давно надоели! Хочу прочувствовать запах настоящего мужского, животного адреналина!.. Я хочу пропотевшего вонючего самца!.. Гориллу!..
Она наконец-то справилась со своей задачей и прямо там, в кресле, «оседлала скакуна», взобравшись на него верхом, и «пришпорила» его, пуская в бешеный галоп...
Эта скачка продолжалась довольно долго, но... Всему приходит конец... Лейтенант Савелофф, совершенно измочаленная, наконец-то сползла со своего «мустанга» в соседнее кресло и томно потянулась.
Протянув руку, она взяла со стола высокий бокал:
– Налей мне шампанского. – Мари дождалась, когда будет наполнен и второй бокал. – И давай выпьем...
Лейтенанты пригубили бурлящий пузырьками, освежающий золотистый напиток. Нет! Все же французы знают толк в вине и сексе и, конечно же, знают, что и за чем должно идти...
– А ты сегодня другой, Ален! – проворковала из кресла утомленная, но довольная девушка. – Совсем другой!.. Помнится, в прошлый раз у нас все получилось по-другому. И намного быстрее...
– У меня тогда долгое время не было никого...
И тут Мари из томной домашней кошки превратилась в охотящуюся пантеру:
– Ага! Значит, теперь все иначе? Паук сказал, что ты развелся со своей женой, потом три месяца провел в Гималаях среди монахов... Ты что, стал?..
От такого невероятно нелепого предположения Андрей рассмеялся во все горло. И долго не мог успокоиться. А Мари... Мари, поняв, что сморозила несусветную глупость, рассмеявшись вместе с ним, опять взобралась на своего «мустанга» верхом и стала тереться об него.
– А что же тогда, лейтенант? – Она куснула Андрея за ухо. – Ты встретил девушку?
– Я и сам не знаю ответа, Мари... Мне показалось, что да... А может, я просто устал от одиночества...
– И давно?
– Позавчера... В самолете...
Мари отстранилась немного и посмотрела Филину прямо в глаза:
– Ты шутишь? Ну, конечно! Ты шутишь?
– Эжен... Стюардесса рейса Дели – Марсель...
– Так она француженка! Ага-а...
– Полет был долгий, Мари, около двенадцати часов... Всю ночь и половину дня... Она предложила мне стать «десятитысячником»...
Реакция девушки на последнюю фразу Андрея была просто удивительной! Она широко улыбнулась, еще раз куснула его за ухо и стала тереться еще активнее:
– «Десятитысячником» вместе с ней?
– Угу... – только и смог произнести Филин.
– И вы стали ими!
– Она сказала «сорокатысячниками»...
– Боже! Я люблю этого гамадрила! – воскликнула Мари и потянулась за шампанским, «не спешиваясь с мустанга».
Девушка вылила бокал шампанского на свою грудь и опять куснула Андрея за ухо.
– Я ей рассказал про то, что служу в легионе...
– И про лейтенанта Савелофф? – догадалась она.
– Угу...
– И она ответила, что...
– Ей все равно...
– А-хаха-хаха-хаха!!! – теперь уже Мари смеялась весело и беззаботно. – Бо-ож-же! Ха-ха-ха-ха-ха!!! Ах, какая она молодец!!!
Андрей смеялся вместе с ней и недоумевал одновременно, но остановиться никак не мог, такой заразительно веселый был смех девушки.
– Мари! Я что-то не понял? Или я чего-то не знаю?
– Поздравляю! Ха-ха-ха-ха! Теперь лейтенант Фэрри стал настоящим французом! Да каким!!! Хаха-ха хаха-ха!!!
– Мари! Объясни же наконец! Я что-то сделал не так?
– Все так, Ален! Все так!.. Эта твоя Эжен – настоящая француженка! Истинная! И мы с ней, судя по твоему рассказу, совершенно одинаково относимся к жизни! И если ты нас когда-нибудь познакомишь, то мы почти наверняка станем близкими подругами! Потому что мы с ней, мы обе, желаем получать от мужчин «того, что желаем», получаем и при этом не жадничаем! Мы с ней настоящие амазонки!.. И уж никак не соперницы, Ален!.. Ты почти падишах! И уж конечно, настоящий француз! У тебя теперь есть две девушки, которые знают друг о друге и даже рады этому!..
Андрей смотрел на Мари обалдевшими глазами:
– Как это?
– Я же сказала тебе: «Ты сегодня другой!» Потому что с тобой не пришлось возиться, как в прошлый раз! Ты начал иметь вкус к жизни! А это здорово! Думаю, что твоя Эжен сказала бы то же самое!.. Я хочу знать о ней побольше, Ален! Вплоть до адреса в Марселе и номера телефона!
– Ты сумасшедшая, Мари!
– Наверное... Расскажи мне про нее!
– Что, прямо сейчас!
– Именно сейчас! Именно!
Она опять «пришпорила мустанга», на котором сидела все это время, но теперь это была не бешеная, сумасшедшая скачка, а медленный размеренный аллюр...
27 февраля 2000 г. Самолет Boeing 747.
Рейс № AI 648...
– ...У-у-у-у... – мерно гудели турбины огромного суперсовременного авиалайнера. – У-у-у-у-у...
Навевая сон и успокаивая... Самолет вылетел из Дели в 23.50, и весь полет должен был продлиться около двенадцати часов.
С того момента, как авиалайнер взмыл в небо, прошло не больше пятнадцати минут, как... Филин услышал почти над самым своим ухом приятный женский голос.
– Напитки, месье?
Андрей открыл глаза и увидел прямо перед собой, в глубоком разрезе форменной блузы, шикарный, никак не меньше четвертого размера, не стесненный интимной деталью женского туалета (так казалось по крайней мере при первом взгляде) бюст...
Превращаться в сексуально озабоченного гамадрила на глазах у публики не хотелось, и Андрей поднял глаза выше, приложив при этом немало душевных усилий... Над бюстом он обнаружил довольно миловидное, почти детское лицо, с огромными карими глазами, смотревшими прямо на него...
– Напитки, месье? Может, чай, кофе, печенье?
– А когда будут разносить обеды, мадемуазель?
– Примерно через два часа, месье.
– Тогда хорошего пива, пожалуйста.
– Сию секунду!
Виляя бедрами так, что едва не задевала спинки пассажирских кресел соседних рядов, стюардесса проплыла за ширму к своим подругам «по цеху». Хваленые на весь свет Клава Шиффер и Наоми Кемпбелл, если бы увидели сейчас это дефиле, просто попадали бы от зависти или выпали бы в осадок, как говорят в Одессе, – это был высший пилотаж...
Андрей усмехнулся, закрыл глаза и попытался заснуть, но сон не шел.
Он по-новому переживал день за днем все три последних месяца, проведенных в заснеженных Гималаях. И на душе были покой, тепло и какая-то совершенно неземная умиротворенность. Хотелось обнять весь мир и помочь каждому в нем...
– Ваше пиво, месье, – опять проворковал над плечом томный девичий голос, и Андрей открыл глаза.
Девушка, переминаясь с ноги на ногу, держала в одной руке пузатенькую бутылку с незнакомой этикеткой, в другой высокий бокал и ждала, пока пассажир откинет маленький столик.
Андрей засуетился, проклиная себя мысленно за недогадливость.
– Спасибо, месье.
Девушка поставила свою ношу на столик, стрельнула карими глазищами и отправилась восвояси, оглянувшись при этом на Андрея несколько раз, как бы привлекая его внимание.
«А у них, оказывается, тоже есть парадная форма и повседневная, рабочая... А я и не обращал внимания никогда на это...»
Теперь, спустя час после начала полета, на стюардессах были не белоснежные блузки, заправленные в узкие темно-синие пуританские юбки до колен, а коротенькие, до середины бедра, обтягивающие, бирюзового цвета платья и такие же бирюзовые переднички. И надо признать, что «повседневная форма одежды» выглядела намного элегантнее и сексуальнее...
А еще он обратил внимание на то, какие интригующе-заинтересованные взгляды бросали в его сторону другие стюардессы.
«Что-то тут не то! Что-то происходит!»
Он даже бросил украдкой взгляд на свои брюки, опасаясь, что у него может быть ненароком не застегнута ширинка.
«Да нет! Все в порядке! – Он осмотрел полупустой салон огромного лайнера и его пассажиров. – Просто девчонкам скучно! Народу с гулькин нос, и все либо черномазые индусы, либо жирные старперы... Увидели молодого загорелого мужика и решили немного своими язычками „кости помыть“ от нечего делать, гадая, кто он: спортсмен или турист-путешественник...»
«Разгадав» таким нехитрым образом маленькую девичью тайну, Андрей со спокойным сердцем приступил к своему пиву. Напиток, надо признаться, Андрею, этому пивному гурману, понравился. Он посмотрел на часы и подумал:
«До того, как девчонки начнут разносить местную кормежку, еще час примерно... Спать не хочется, так что... – Он потянулся и нажал на консоли над головой кнопочку вызова стюардессы. – Хлебну-ка я пивка еще бутылочку... Ничего так, нормальное пойло. Надо будет потом спросить, откуда они его берут...»
– Слушаю вас, месье? – девушка появилась тотчас.
– Мне бы еще одно пиво, мадемуазель. Пожалуйста!
Девушка как-то замялась на секунду, словно не решалась о чем-то попросить, и Андрей решил ей помочь:
– Какие-то проблемы, мадемуазель? Я могу чем-то помочь?
– М-м-да, месье... – Она вела себя так, словно ей было крайне неудобно. – Если вас не затруднит... Возникла небольшая проблема, но без мужской силы разрешить ее никак не получается... А на борту сегодня нет ни одного стюарда... Мне так неловко, месье!
Андрей решительно встал с кресла:
«Хоть займусь чем-то полезным, а то забился в кресло, как хорек в нору!..»
– Показывайте! Что у вас там за проблема?!
Девушка засуетилась:
– Спасибо, месье! Большое спасибо! – Она прошла вперед, мимо Андрея, прикоснувшись к нему ненароком своим упругим бедром. – Я покажу! Пойдемте за мной!
Они прошли по салону вперед, зашли за занавесочку в «епархию» стюардесс и подошли к довольно узкой дверце:
– Нам надо спуститься в грузовой отсек, месье... Вы так добры, а я даже не спросила, как ваше имя...
– Ален.
– Это как Ален Делон? – улыбнулась девушка и, не дождавшись ответа, переступила невысокий порожек и исчезла за дверью.
– Ага... Делон, блин, хренов... – пробурчал Андрей вполголоса по-русски. – С моим-то рылом... Да моя «харизма» ни в один экран не влезет!..
Он стал спускаться по винтовой лесенке вниз...
...Конструкция этого авиалайнера, Boeing 747, такова, что он напоминает трехпалубное судно. На верхней, в непосредственной близости от пилотской кабины находятся места для пассажиров первого класса, на второй палубе – все остальные, простые смертные. А вот под ними, на нижней, находится огромный грузовой отсек. И, как оказалось, большая каптерка стюардов. Здесь было огромное множество каких-то ящичков, здесь были холодильники, в которых хранились запасы еды на всю ту ораву ртов, которая находилась в креслах над головой. Здесь же, в самом дальнем закутке, на плечиках аккуратным рядочком висела их «парадная форма» и стоял узенький диванчик, где, видимо, можно было прикорнуть часик-другой, когда пассажиры спят в своих креслах наверху...
Девушка стояла посреди этой «пещеры Аладдина», и было видно, что очень смущается.
– Так в чем ваша проблема, мадемуазель? Чем я могу помочь?
– Вот, – она указала рукой на какую-то квадратную железную дверцу. – Этот холодильник... Здесь небольшие запасы спиртного для Duty Free и ваше пиво... А дверца почему-то не открывается... Может, заклинила?
Андрей присел на корточки и подергал за ручку холодильника – она действительно не открывалась.
– Что ж... Посмотрим, что тут случилось, – пробурчал он под нос.
Ощупав дверцу со всех сторон, он наткнулся пальцами на что-то металлическое, лежавшее на полу и, видимо, закатившееся под холодильник. Дверца была надежно заклинена этой железкой. Андрей лег прямо на пол на живот и попытался заглянуть под дверцу, но из того ничего не получилось.
– У вас не найдется маленького зеркальца, мадемуазель...
Он взглянул вверх на стоявшую прямо над ним стюардессу и... Слегка опешил, на секунду... Да что там говорить!!! Андрей попросту поперхнулся своими словами!..
Девушка стояла в непринужденной позе, поставив правую ногу на какую-то невысокую подножку, всего-то сантиметров двадцать, но... Этого было вполне достаточно, чтобы нижняя пуговица ее платья, не выдержав «напора женской плоти» (случайно ли?), расстегнулась, а вот вторая, снизу, выдержала, но находилась она как раз на...
Взгляду Андрея, в его положении «упор лежа», открывалась такая картина, что ни один художник за свою жизнь не написал, наверное...
Бутон розы... Нераспустившийся нежно-розовый цветок смотрел прямо на него в неярком свете, скрываясь до поры в тени бирюзового покрывала...
Выдержав небольшую паузу, но тем не менее достаточную для того, чтобы дать Андрею прочувствовать и осознать увиденное, девушка встрепенулась:
– А! Да-да! Конечно, есть!
Она грациозно вильнула задом, приблизилась к своей «парадной форме» и потянулась руками куда-то вверх. На что немедленно ее платье среагировало, скользнув по бедрам вверх и остановившись ровно посредине круглых упругих ягодиц...
«Твою мать!.. Вот это да-а!.. – Оголодавший без женской ласки за последние несколько месяцев Андрей не мог отвести взгляда. – Хороша девка!.. А ведь она специально это делает, Андрюха! Специально провоцирует, зараза!..»
Девушка тем временем извлекла что-то из маленькой сумочки, подошла к Андрею и протянула круглое зеркальце.
– Ну, здесь ничего страшного нет, – прохрипел он через минуту. – Откуда-то отвалился маленький винтик и закатился под дверь. Если вы найдете отвертку или хотя бы нож, то я починю вашу неисправность ровно через минуту.
– Я была бы вам оч-чень признательна, Ален, – она призывно сверкнула своими глазищами. – И это было бы здорово!
Пока девушка доставала что-то из небольшого ящичка, Андрей успел перевернуться на спину и, уже догадываясь, что будет дальше, стал с интересом и как бы со стороны наблюдать за происходящим...
Кареокая стюардесса извлекла небольшой нож для столового прибора, подошла к Андрею и... Прямо около его глаз опустилась на одно колено...
– Вот! Я могу помочь еще чем-то?..
– Разве что немного подергать за ручку эту дверцу...
«Нет! Просто так этот „ремонт“ не закончится... – Мысли сверлили его мозг, а брюки стали малы от напряжения. – Кто не спрятался – я не виноват!.. Сама напросилась!..»
Прямо перед его лицом распустился, расцвел розовый бутон, обдавая его пряным запахом женского желания... Удержать себя в руках и не потрогать эту красоту не было никаких сил! Да не особенно-то и хотелось сдерживаться... Андрей, выковыривавший одной рукой винтик из-под дверцы, понял вдруг, что его вторая рука начала «свою личную, отличную от первой руки, жизнь»... Его пальцы самыми подушечками коснулись розовых лепестков и нежно погладили их, заставляя прекрасный цветок раскрыться во всю свою красу...
– Дз-зи-ин-нь!
Что-то маленькое и блестящее выпрыгнуло из-под дверцы и металлически звякнуло, а девушка, дернувшая ручку немного сильнее, чем было нужно, потеряла на секунду равновесие, качнулась и... Пальцы Андрея скользнули внутрь горячей, упругой неизвестности...
Они замерли оба... Остолбенели на минуту от неожиданности, как два изваяния...
– Вот и все... – произнес охрипшим голосом Андрей, не шевелясь ни на миллиметр. – Ремонт закончен...
– Все? – Ее голос тоже казался осипшим, а глаза были полуприкрыты. – Это хорошо... Хотите чего-нибудь выпить, Ален?..
– Да... Здесь у вас жарковато...
Девушка медленно поднялась и сделала несколько шагов к дивану:
– Здесь у меня припрятано отличное вино.
Она перегнулась через спинку, и ее бирюзовое платье опять скользнуло вверх...
«Ну, все!.. Великий Махатма завещал мне нести в мир добро! Особенно если о нем просят!.. И я не монах, дававший обет безбрачия!.. – Андрей едва справился со змейкой своих ставших в одну секунду узкими брюк. – Может, это и есть то добро, которое нужно этой девушке? Тогда не поделиться им было бы просто грех!..»
Не сомневаясь теперь уже ни секунды, он подошел к девушке и... Прямо так, с ходу, ворвался «в гости»... И был принят и обласкан хозяйкой «уютного и теплого дома»...
– Как тебя зовут, красавица? – Он только сейчас сообразил, что так и не спросил ее имени.
– А я уже подумала, что и не спросишь... – Девушка, как змея, извивалась в его руках, прижимаясь всем телом. – Эжен... Теперь и ты, и я стали «десятитысячниками»...
– А что это значит?
– Позже... Я объясню тебе позже...
А через несколько минут, уставший и опустошенный, он уже сидел в своем кресле на «второй палубе» – стюардессам пора было выполнять свою работу, кормить пассажиров.
Когда к его креслу подкатила тележка с обедами, Эжен была абсолютно невозмутима. С виду, для непосвященного в тайну... Да только... Андрей видел, как горели ее глаза!.. Она поставила на столики пассажиров полагающиеся им приборы и напитки, которые те заказывали, а Андрею... Не задав ни единого вопроса, бокал красного терпкого вина, которое они пили там, внизу, в каптерке...
– Благодарю, мадемуазель!
– Всегда к вашим услугам, месье... – Она улыбнулась, опять призывно сверкнула глазами и отправилась дальше по ряду.
«Так я еще никогда и никуда не летал! – подумал Андрей, пригубив вино. – И мне это уже начинает нравиться...»
Есть среди ночи не хотелось, и он допивал вино мелкими глотками, а в голове крутилась старенькая песенка, как нельзя лучше подходившая к ситуации:
- ...Стюардесса по имени Жанна,
- Обожаема ты и желанна!
- Ангел мой неземной,
- Ты повсюду со мной!
- Стюардесса по имени Жанна!..
– ...Так что же это значит быть «десятитысячниками», Эжен?
Ей опять потребовалась «помощь» в каптерке примерно часа через три, уже ближе к утру. И, конечно же, она обратилась за ней к Андрею... И все повторилось... Вернее, повторилась только «вторая часть Марлизонского балета», без предварительных банальных поисков зеркальца, ножа, бутылки вина и выковыривания из-под «заклинившей» дверцы холодильника «закатившегося» туда «совершенно случайно» винтика...
– У нас, стюардесс, летающих на международных рейсах, Ален, есть такая примета... Негласная, конечно, но это всегда секрет Полишинеля... Ты становишься настоящей стюардессой только тогда, когда займешься любовью на высоте более десяти тысяч метров... Тогда считается, что с тобой и твоим самолетом никогда и ничего страшного не случится... Я на этом рейсе уже год, а стать «десятитысячницей» до сих пор не могла...
– Что, за целый год не нашла ни одного кандидата для выковыривания винтика из-под дверцы холодильника?
– А ты видел сегодняшних пассажиров, Ален? Сплошь индусы, на которых мне даже смотреть страшно, или если европейцы, то старички...
– Ну, сейчас зима... А в разгар сезона?
– Молодые, если и попадаются, то либо с женами-любовницами-подружками, которые смотрят на тебя взглядом крокодилицы, либо компьютерные мальчики, которые весь рейс пялятся в свои ноутбуки, либо совсем уж юнцы, которые боятся поднять свой зад из кресла, чтобы не вывалиться ненароком из самолета... Заполучить такого, как ты, на самом деле большая и редкая удача!.. У нас бывает, что девчонки по два-три года...
– Ни фига поймать не могут. Так? – закончил фразу Андрей.
– Так, – соглашаясь, кивнула Эжен.
– Ну и придурки же те мужики, которые так летают! – улыбнулся Андрей. – Разве можно отказать в такой малости такой красивой стюардессе?
– ...А еще большей удачей считается, если ты «двадцатитысячница»!
– А это кто?
Девушка улыбнулась и прижалась к Филину:
– А мы с тобой уже «двадцатитысячники»...
– Ага, понятно! Это если за один рейс...
– Правильно! Ты догадливый!
Она потянулась за бутылкой вина, и ее платье опять «правильно среагировало» на поведение своей хозяйки, заскользив вверх по упругим бедрам.
– А скажи, Эжен... Вы что, рассказываете об этом?
– Не-ет! А зачем? – Она поднялась с диванчика, подошла к какому-то шкафчику и извлекла из него небольшую шкатулку. – Вот, смотри!..
В ее пальцах поблескивала маленькая золотая булавочка, у которой вместо головки был крохотный изумрудик.
– Мы, девчонки, когда складывается уже постоянный, устоявшийся экипаж, сбрасываемся и покупаем эти булавочки. Их здесь восемь штук. Каждая из нас имеет право взять их и приколоть на воротничок платья...
– Ясно! Это как звание в армии: заслужил – получи новые погоны!.. А если в одном рейсе повезет всем?
– Такого не бывает... Но в шкатулке к следующему рейсу обязательно должно быть восемь булавок. Ты взяла – ты и положи туда новые...
– Ну, это справедливо! Вдруг еще кому пригодится... И ты уже...
– Приколола на воротничок две булавочки...
В мозгу Андрея вдруг созрел «хулиганский» план:
– А «тридцатитысячницы» у вас бывают?
– Я о таких только слышала, да и то!..
– А «сорокатысячницы»?
– Нет... Таких еще не было – это точно!
– Ну... Тогда ты будешь первая!
Он сграбастал ее и повалил на узкий диванчик, преодолевая вялое, скорее даже неохотное сопротивление Эжен...
В 9.30 утра, за два часа до окончания полета, он в третий раз за полет отправился в каптерку «оказывать посильную помощь»...
А потом ловил на себе изумленные взгляды других стюардесс и замечал слегка завистливые взгляды, брошенные в сторону Эжен, в воротничке которой красовались четыре золотые булавочки, – Филин никогда не давал пустых обещаний, а когда давал, то старался на все сто выполнить обещанное...
В огромном аэропорту Марселя, в условленном месте, он дождался Эжен и потом еще почти двое суток, до утра 1 марта, отдыхал с ней душой и телом в ее маленькой, но такой уютной квартирке. И отлучился из этой квартирки за это время всего два раза, чтобы прикупить кое-каких продуктов и чтобы зайти в ювелирный магазинчик на углу квартала – ну не девушке же, в конце концов, оплачивать новые золотые булавочки!..
– Когда ты опять будешь в Марселе, Ален?
Она, еще полусонная, лежа в постели, разглядывала одевавшегося Андрея. Было 6.00 утра 1 марта 2000 года.
– Не знаю, Эжен! Это не от меня зависит.
– Может, останешься? Найдешь себе работу... Будем вместе жить...
– Я бы с удовольствием, Эжен, но... Я, кроме как служить армии, больше ничего не умею... Прости...
– Звони и приезжай, когда будешь в Марселе! Обязательно! Слышишь меня?!
– Слышу, принцесса...
– Пообещай мне это!
– Обещаю, малыш!
– Я всегда буду тебе рада, сумасшедший солдат!..
Читать бесплатно другие книги:
