Спецназ против пиратов Негривода Андрей

– Кондор, дай мне полчаса. Продержись, капрал! – Дальнейшие команды, которые услышал Андрей в наушнике, к нему уже не относились. – All attention! The opponent at the rate of movement! We begin! Forward! More quickly!!! (Всем внимание! Противник по курсу движения! Начинаем! Вперед! Быстрей!!!)

«Давай, Франтишек, помоги нам... Вытягивай ситуевину на себя, дорогой мой сержант! А мы тут пока в „войнушку“ поиграем...»

– Гот.

– Я, мон коммандер.

– Видишь «хвост»?

– Наблюдаю.

– Приготовь свою «машинку» и замри! Если выстрелишь без моего приказа – пойдешь под трибунал.

– Да, месье капрал.

– Хорошо... Вспомню молодость, пробую поработать втихаря...

– Вайпер на связи, – прорезалась рация.

– Слушаю! – Андрей уже знал, что скажет этот поляк.

– Я повернусь, Кондор, у две пукалки сподручне.

– Отставить! Ты ведешь отряд! До моего возвращения – принимаешь командование! Как понял?

– То не право!

– Как понял приказ, солдат?!

– Ешч... Конец связи.

– Вот и отлично... Ну, что, Гот, повоюем?

– Так точно, месье капрал!

Грузовик «революционеров» сдвинулся с места, направляясь в сторону недалекой горной гряды, нещадно пыля. Их все же заметили. Или, может, просто двинулись наудачу? Главное было то, что преследователи приближались.

«Ну, что, „макаки“, проверим вашу соображалку? Для начала...»

Андрей замер, затаил дыхание и, «вспомнив молодость», поймал промежуток между ударами сердца:

– Пук! – Модернизированная «СВДС» почти не делала отдачи.

Этот, самый первый, выстрел был очень важен – если прицелиться правильно, то есть шанс создать впечатление у ездоков «студера», что они попросту наехали на что-то острое или колючее. А такого «чего-то» в саванне вагон и маленькая тележка. Андрей дождался, пока расстояние до грузовика сократилось до километра, и выцелил левое колесо.

Да, это было далековато для его «СВДСки», сюда бы сейчас запрещенную ООН «ВСК-74» с ее 12,7 миллиметрами, но... Филин надеялся только на прекрасную цейсовскую оптику с ее 20-кратным увеличением и еще немного на свой снайперский опыт...

Почему он прицелился и выстрелил именно так, сам Кондор сообразил только по прошествии нескольких месяцев, а в тот момент... Он попросту действовал, как робот-компьютер, отыскавший наилучший ход и давший команду операционной системе... Шлеп в большое крутящееся колесо... только не сбоку, а в торец шины!..

«Студер» как-то неуклюже присел передком и резко вильнул в левую сторону. И, о счастье, со всего маху влетел в глубокую яму! По самый мост!

«Вот и ладушки...»

Сидевшие в кузове камуфлированные вояки резко рванули со своих лавочек вперед к кабине – сила инерции, знаете ли – и образовали маленькую такую давку. Голова-жопа, рука-жопа-голова... А гвалт при этом подняли такой, что Кондор слышал отдельные слова, и все больше матерные...

«По самые медебейцалы! – усмехнулся Филин. – Не иначе кому-то коки отдавили! Ха-ха три раза...»

Он оказался прав. По истечении нескольких минут полного бардака в кузове высокий камуфлированный военный все же соизволил вынести свое поджарое тело из стоявшего поодаль джипа и несколькими гортанными репликами внес в этот бедлам хоть какой-то порядок. Этот типаж только один раз махнул рукой, и толпа «военных» превратилась в военных.

«Ах, какой занятный парень нарисовался! – Андрей выцелил его в „сетке“ и стал разглядывать, нежно поглаживая спусковой крючок. – Ты смотри! И даже не негритос! Вполне европейская физия... И уверенный такой, до невозможности! А ведь эти макаки не все подчиняются тебе напрямую, надо понимать... Да ты здесь в авторитете, парниша! Уж не славный ли ты польский полковник Любомир, он же Корсар, а?.. А может, приласкать тебя, дорогуша, раз и навсегда?..»

Нет, нельзя было этого делать, и Андрей это понимал. Хотя... Душа его протестовала против такого решения, и указательный палец правой руки, похоже, начинал жить собственной жизнью, идущей вразрез с командами мозга.

«Нельзя! Пока нельзя! Спокойно! – уговаривал себя Филин несколько секунд, а потом предъявил последний аргумент „против“: – Да и далеко! Ты на „кило“ никогда не работал с такой „машинкой“, не тянет она на такие расстояния. А то, что в „баллон“ попал, так это случай... А здесь мазать нельзя – здесь надо валить на „глушняк“, иначе он раненый нам такую жопу организует, что!..»

Из кузова поверженного грузовика тем временем «десантировались» в пыль слегка помятые «революционеры» и выволокли двоих, по всему видать, помятых основательно – а нефига сидеть у кабины и руководить – сержант в группе должен быть у самого борта и десантироваться первым, таковы нормы войны. Но, видать, не их войны... Судя по бестолковости передвижений даже под суровым взором белокурого военного, «макаки» лишились младшего комсостава, что было весьма на руку Кондору...

Они сгрудились бестолковой, неорганизованной толпой около «морды» «студера» и стали довольно энергично, все больше руками выражать свое мнение по поводу происшедшего. И все больше по «морде» водилы...

– Гот.

– На приеме!

– Наблюдаешь?

– Сто![100]

– Отходим... Я прямо за спиной. Удаление – двести. Отходим гусеницей на пятьдесят[101] . Пошел!

– Есть!

Мартину предстояло преодолеть триста метров в, скажем так, редкокустарной и насквозь просматриваемой местности при полной возможности того, что «белокурый военный» станет пристально обозревать окрестности, не поверив в то, что водила грузовика элементарно лоханулся на дороге. 50 на 50...

Около поверженного грузовика тем временем разыгралось некое действо...

Из кабины выволокли худосочного закамуфлированного негритоса и стали элементарно мутузить. Всем личным составом... Рыл двадцать, не меньше...

«Если даже по одному разу каждый угадает...» – Кондор благодаря прицелу почти что сам участвовал.

В вакханалию вмешался сухопарый блондин. Было видно, что он рявкнул что-то от всего сердца и, не прилагая усилий, одной рукой, за шиворот, восстановил водиле «статус-кво», утвердив его на ногах... Похлопал немного по черным щекам лопатообразной ладонью и... Водила, выудив из недр кузова обычную лопату, стал вызволять авто из плена... Толпа «военных» ему помогала... Комментируя и указывая пальцами, где и как надо копать... Бардак, короче говоря!

«А ведь эти хмыри нас гоняют по джунглям уже вторую неделю! Мы что, им подобные?! Ну, уж не-ет... Не пойдет оно...»

– Гот на позиции, – проговорил наушник.

Это означало то, что немец уже успел преодолеть свои триста метров, и теперь была очередь Кондора:

– Принял. Внимание! Я иду...

Сто метров... Это много или мало?.. Гуляя по бульвару – это несколько, в общем-то, мгновений, а для разведчика, уползающего от «хвоста», – это целая вечность... А если так отходить придется километров пять-шесть? А если больше?.. Сколько вечностей проживет за эти минуты или часы настоящий диверсант? А потом говорят, что ты выглядишь лет на восемь-десять старше своего возраста... Да и слава богу, что всего-то на столько-то!..

Он преодолел эту стометровку за две минуты. Где ползком, где на карачках, а где позволяли редкие кустики, и вовсе бегом, пригнувшись к земле всем корпусом.

Следующие две минуты Кондор «активно отдыхал»: выцеливал преследователей и прикрывал отход Гота. И с тем и с другим был относительный порядок. Уже порядком подуставший Гот все же тянул свою солдатскую лямку, как конь-тяжеловес, хотя и проклинал (Андрей видел в свой прицел шевелящиеся губы немца), видимо, всех святых. У «революционеров» тоже были видны подвижки – сухопарый блондин навел относительный порядок в их «стройных рядах», организовав некое подобие круговой обороны.

«Анархисты-пофуисты, бля! Ну-ну...» В прицельной сетке Кондора туда-сюда бродили черномазые «военные», покуривая сигареты и попивая скорее всего пиво, лишь изредка останавливаясь на отведенных им точках, и только один из них занимался по-настоящему полезным делом – водила откапывал колесо грузовика.

И следующие две минуты ракообразного передвижения. И еще две. И еще... Через десять минут они удалились от «хвоста» на двести пятьдесят метров...

– Кондор – Скорпиону! – прошептал наушник.

– Принимаю.

– Вижу твоих «туристов». Удаление – полтора. Могу принять. Мои действия?

– Принял. Жди! – А вот это уже немного радовало. – Вайпер – Кондору!

– Слухаю!

– Где «пассажиры»?

– Йдут ходко! Вже мамут буть коло горба!

– Не понял? Что значит: «Должны быть»?! – прорычал Андрей.

– Их ведет Стар. – Теперь в голосе Збигнева не осталось и тени акцента. – Хорошо ведет! Да они и сами понимают...

– Где находится мой солдат Вайпер?!

– Я в двух штрихах за вашей спиной. Наблюдаю вас и «макак». Прикрываю отход...

– Тебе было приказано вести отряд, солдат! По окончании операции пойдете под трибунал за невыполнение приказа в боевой обстановке!

– А и холера з ним, пан капрал! А своего командира из солдатом у Войске польском не хиблять... То так...

Этот поляк знал кодекс офицерской чести и что такое значит: «Из боя возвращаются все!..»

– Скорпион!

– Я слышал... Добже, Гадуш, младец! Дуже добже!.. Апосля праци пшыдеш до мэнэ за карой!.. Я бардзо хочу розумет твои словенцы и прычи поруха пшыказу коммандера! (После работы придешь ко мне за наказанием!.. Я очень хочу понять твои слова и причины нарушения приказа командира!)

– Отставить, Скорпион! Слушай приказ!

– Да, месье коммандер! – отозвался сержант.

– Можешь «убить» «колеса»?

– Сто!

И это было правдой. В группе сержанта был уникальный снайпер, Виктор Попа (с ударением на последнюю букву и не склоняется). Бывший капитан еще «Каскада-4» (Последний из всех «Каскадов», бывших в Афгане)!.. Этот парниша отслужил штатным снайпером в офицерской группе два срока в Афгане (четыре года!)... Суровый, как скала! Видать, не мало прошел мужичок... А с Филином они сошлись ближе всех потому, что... Старший прапорщик Островский, в узких кругах попросту Бык, был их общим учителем в таком тонком снайперском деле... В разные годы, правда, но... А какая разница? Бык – это... Ну, короче, учиться у этого человека своей профессии было примерно как учиться у академика Королева... Любой ученик и того и другого рано или поздно становился в своем деле если и не академиком, то уж профессором наверняка... А тут такая встреча!.. «Рабочий» позывной Питон Виктор пронес с собой через все свои «тернии к звездам» и был списан эскулапами в звании... «Дважды капитана»... Как и Филин, он кому-то очень не тому и очень не вовремя сделал «массаж лица»... Звание вернули на «дембель» – история Филина повторялась почти что до последней запятой, только фамилии разнились...

– Питон!

– Братишка? – Они с Андреем только так и общались – «братишка».

– «Коробочки»?

– Наблюдаю.

– Сделать сможешь?

Дальность до «революционных» средств передвижения от группы Скорпиона была не менее двух километров. Это очень далеко. Даже для суперпрофи в снайперском деле. Что называется – «глаз не достает»... Но у Питона был самый современный «Ил Эмфилд» – тяжелая винтовочка 12,7 калибра, для «работы» на дальние расстояния. До «трех тысяч»... Правда... «Работать» с такой «гаубицей» мог редкий человек с огромным опытом – на «полкило»-то и то не каждый сработает, а тут...

– Сделаю, братка.

– Скорпион!

– На приеме!

– Обратный отсчет – шесть минут. Питон работает «коробочки». Твоя задача – беспокоящий огонь, и отходишь в «зеленку». Дальше по обстановке как сложится – или тянешь на себя на 160 от «обоза», или мочишь «хвост» по полной программе. Вопросы?

– Принято!

– Начали!

Шесть минут – это еще сто пятьдесят метров для Гота и Кондора...

Через сто пятьдесят метров (нормальный временной промежуток для человека военного!) старенький «Дефендер» вдруг превратился в такой компактный огненный шарик – единственная «мобильная единица». И в ту же секунду застрочили автоматы и штурмовые винтовки отряда Скорпиона. Сержант Дворжецки самым банальным образом развернул свой отряд в стометровую цепь.

«Браво, Питон-братка!»

«Революционеры» в одну секунду рассосались по близлежащим кустикам – блондинистый командир все же знал свое дело...

События развивались, как это было ни странно, по плану Андрея. Хотя... «Срубить» древний «студер» у Питона не удалось – дизельный он. Бак проковырял – горючка ушла в землю, а дальше... «Макаки» извлекли из кузова два миномета и установили их в направлении Скорпиона...

– Скорпион, «трубачи»!

– Вижу! Уходи, Кондор, – дальше мы! – рявкнул Франтишек и дальше уже непосредственно по делу: – Питон! «Оркестр» – твоя забота!

– Я их отсюда не вижу, ком! Кусты мешают!

– Хапай свою пукалку и ийдь куды хтеш, алэж то твои клиенты – мы прикроем твою шпину. – Сержант Дворжецки переходил на свой родной польский только в секунды волнения.

– Принял! Не подстрелите Попу!

– Ийдь-ийдь, вуйко з Полоныны!..

– Гот, Вайпер! «Номер два». – Это уже был Андрей, который, дабы не мешать Скорпиону, приказал перейти на запасную волну.

– На приеме Гот! – последовал ответ через десять секунд.

– Меняем «сетку». Гусеница на «двести» (теперь разрыв между ними должен был составлять двести метров, следовательно, и «бежать» предстояло каждому по четыреста – восемь минут – для боя это целая вечность).

– Месье коммандер!.. – Гот попытался возмутиться.

Он-то прекрасно понимал, что затеял его командир. А собственно говоря, что особенного? Просто Филин решил лично наблюдать за развитием событий, а те восемь минут, которые он выдурил лично для себя (а это, как уже говорилось выше, – целая вечность), так что бы он был бы за командир, если бы не знал, как идет его операция?

– Вперед! – рявкнул Кондор.

Исполнительный немец не стал вступать в дискуссии, попросту начал выполнять свои обязанности разведчика арьергарда – стал, как и раньше, перемещаться в сторону Кондора «глазами вперед», «качая маятник» и искусно маскируясь.

...А тем временем с «хвостом» разбирались парни Скорпиона.

«Блин горелый! – маялся Филин, наблюдая происходящее в оптику своей винтовки. – А ведь я из них „стрелочников“ сделал! Только бы этот „локомотив“ по их головам не прокатился!.. Мать твою за ногу!!!»

...С обоих флангов Скорпионовой цепи басовито и как-то очень неотвратимо стучали тяжелые FN-62М – на два километра они, понятное дело, прицельно стрелять не могли, но!.. Это была их дальность – все же 12,7 мэмэ калибр серьезный, внушающий уважение. Этими же миллиметрами в Афгане «духи» сбивали наши «вертушки», нашими же ДШК. Благо, что та война продлилась не на столько, чтобы продажные воротилы от военных успели бы продать большое количество «Утесов», пришедших им на смену, – тогда эта война была бы проиграна с великим позором и огромными потерями. Представляете себе крупнокалиберный пулемет, со скорострельностью до 1000 выстрелов в минуту, на котором установлен восьмикратный оптический прицел с пробивной способностью, как у малой пушки, и прицельной дальностью свыше двух «кило»?! Сейчас Андрей пожалел, что в арсенале всей этой спасательной операции не было ни одного «Утеса»...

Тем временем минометчики изготовились на позициях и приступили к делу.

«Ах, как они классно работают, эти черномазые! Ах, как классно! Где же Питон, бля?! Если так пойдет и дальше, то через пять минут от бойцов Скорпиона останутся одни лохмотья!..»

Два минометных расчета, эти четверо, работали как единый отлаженный агрегат. Первый выплевывал небольшие, похожие по размеру на огурцы, мины с частотой в три секунды – подающий и заряжающий трудились на два поршня в двигателе. Второй расчет трудился точно так же, но свои мины они выплевывали в промежутках между выстрелами первого расчета... за первую минуту они засыпали цепь Скорпиона не менее чем тридцатью осколочными минами. И хоть они и были малого калибра, но их осколки от этого были не менее смертоносными... Шапки взрывов вздымались в непосредственной близости от цепи бойцов Франтишека с полутора-двухсекундными перерывами, не давая поднять головы. Хотя «скорпионы» тем не менее зло огрызались по всему фронту и тяжелые пулеметы собирали свою хоть и не богатую, но жатву...

«Хреново! Ай, как хреново-то все!»

– Питон! Братишка! – Андрей не выдержал.

– Двадцать секунд! – ответил снайпер.

– Они засыпают вас минами! – И Кондор принял решение. – «Трубачей» сработаю сам! Питон возвращается!

– Капрал! – Это был рев Франтишека Дворжецки.

– Отставить, сержант! Я ближе, и мне легче их достать! Питон, отходить! Скорпион! Через три минуты сворачиваешься и... Тянешь их за собой. Как понял?!

– Ешчь!.. То не право, пан коммандер!

– Потом будем разбираться в правоте! Начало отхода – «Два!».

– Зрозумев!

– Удачи, братишка! – прорезался Питон.

– Всем нам!..

Кондор выждал еще полминуты и тщательно прицелился. В ящик с минами... Надо было создать впечатление, что какая-то шальная пуля прилетела именно сюда. Случайная, шальная пуля...

– «Два!» – шепнул он в микрофон и выстрелил.

«СВДСка» легонько толкнула его в плечо, и почти сразу расположение «революционеров» окуталось клубами дыма вперемешку с какими-то щепами и ошметками, а до Андрея донесся «гу-ух» взрыва. Дымовая завеса пыли и осколков накрыла «макак» с головой...

– Гот!

– Я!

– Отходим!

– Прикрываю.

– Вот и ладушки...

Воспользовавшись образовавшимся бедламом в стане «революционеров», Андрей, пригибаясь и вертясь, словно юла, побежал в направлении своего, уходившего к плато, отряда. Через несколько минут к нему присоединился Гот, который бежал параллельным курсом в пятидесяти метрах. И опять им повезло... Перестрелка и взрывы напугали местных, «саваннских» жителей – откуда-то справа в сторону плато несся потревоженный бело-полосатый табун – африканские лошадки, зебры то бишь, на подсознательном уровне не любят шума. А тут уж так пошумели двуногие, что...

– Гот?!

– Вижу!

– Вайпер?!

– Також! Подвезло!

Им действительно повезло самым нелепым и непредвиденным образом, а лучшей маскировки придумать было трудно, да и не возможно, наверное. Представьте себе в бежево-песочной саванне такое большое, черно-белое, скачущее со всех копыт пятно. Яркое пятно, надо сказать! «И что?» – скажете вы. Да то! Даже если у «макак» и нашелся бы человек с железными нервами, то что привлекло бы его внимание в первую очередь: несущийся галопом табун зебр или едва различимые в своих «пустынях» Кондор и Гот, которые к тому же еще и маскируются по максимуму? Правильно! Их и так-то рассмотреть не просто, а тут такой «отвлекающий фактор». На этих лошадок и смотреть-то больно – все рябит и мелькает – идеальная маскировка!..

– Мартин! На полусогнутых, бегом! Пока шанс рядом бежит! Go! Go!

– Yes, my сommander! Yes...

Немец понесся так, словно ему в задницу влили литр скипидара.

«Тише! Тише, придурок, – ты же уже зебр обгоняешь!» – ухмыльнулся Филин.

– Гадуш! – Андрей начал понемногу задыхаться на бегу – не иначе на нервной почве.

– Тут!

– Ты где?

– На 0 от тебе, пенч-«кило». Шмотри, не спшиступи на мене – мамеш кревну зобиду! (Вайпер залег и замаскировался где-то среди редких кустарников в полукилометре от Андрея, прямо «по курсу».)

– Переживешь, обидчивый ты наш!

У них, даже в такой ситуации, еще находились силы на шутки и дружеские подначивания. Военные профи... Что еще сказать?..

Пять минут сумасшедшей скачки, ибо бегом это не назовешь. Они бежали и перепрыгивали нередкие ямы, ничем не отличаясь от тех же зебр – все бежало и подпрыгивало в едином ритме.

Задыхающийся Кондор плюхнулся всем телом в небольшую вымоину:

– Гадуш!

– На проволоке!

– Троллейбус, бля, польский... Отходишь!

– Вже!

Метрах в восьмидесяти впереди приподнялся реденький кустик и резво так стал передвигаться в сторону Андрея.

– Гот!

– Я!

– За Вайпером! Вперед!

Какое там было Филину наблюдать! Усталость и нервы делали свое дело... Пулемет лежал рядом, словно дохлый червяк... «СВДС» плотно прилипла своим телом к промокшему насквозь «комку»... Филин... Этот, единственный из них троих, пытался что-то делать – он смотрел в сторону далекой кромки джунглей. Изображение слегка плыло, но он все же узрел, что бой, вернее, уже перестрелка стала смещаться в сторону «зеленки». Скорпион сумел все же вытянуть «хвост» на себя.

«Хорошо, сержант. Молодцом!»

– Скорпион?

– На связи! – Голос сержанта заглушали звуки выстрелов.

– Тянешь?

– То так.

– Тяни до темноты. Потом отрывайся и иди оговоренным маршрутом.

– Ешчь!

– Удачи...

«Ну? Вперед?»

Он подхватил пулемет и медленно так, вразвалочку, совсем как старик, припустил тяжелой трусцой вслед за уходящим отрядом – командир не имеет ни морального, ни физического права «уехать в Сочи»[102] , если он настоящий командир...

Вайпер, Гот и Кондор стали догонять свой отряд только тогда, когда до плато оставалось не более полукилометра.

Казавшаяся такой несерьезной горой, теперь, вблизи, она нависала над головами пятидесятиметровой громадиной. Практически отвесная, она давила на психику и не внушала своим видом ни оптимизма, ни энтузиазма. Обходить? А куда? В какую сторону? Влево? Да, может быть – в «обозримом будущем», то бишь в трех-четырех километрах был виден конец этой стены, далее огромный, на четверть горизонта просвет и следующее плато. Идти в эту сторону? А что там? Плато наверняка закругляется и идет дальше на север. Идти вдоль этой стенки – значит обречь себя на близкую погоню. Здесь единственным спасением от «хвоста на колесах» было лезть вверх – пересечь саванну до второго плато нереально (кэмэ тридцать будет, никак не меньше), да и не нужно – их путь на северо-восток, а не на запад... Направо? Вернешься к самому началу этого «марша», потому что «их» плато было «отрыжкой» горной цепи Адамуа. Идти в нейтральный Камерун в планы Кондора не входило – кто знает, какие отношения между их властями и нигерийскими «революционерами»?..

Андрей смотрел на надвигавшуюся на них стену, на солнце, которое уже зацепилось своим краем за каменный палец на вершине, и понимал, что... Надо идти... Вверх. Вверх, на плато... И другого выхода нет!..

– Стар! – шепнул он устало в свой микрофон.

– На приеме!

– Люди?

– Идут, но тяжело – не их «прогулка».

– Мы на подходе.

– Наблюдаю.

– Отлично. Рандеву у стены через пять минут. Организовать привал людям, огня не разжигать. Все по полной программе... И всех «гусей» ко мне – будем думать...

Арьергард нагнал свой отряд уже у самой стены.

– Все в норме, кэп. – Стар стоял перед Кондором, слегка покачиваясь, – уводить от погони толпу, совершенно к этому не приспособленную, – тоже труд не из самых легких.

– Хорошо, Паша... – Андрей присел на большой камень. – Охранение?

– Джамп – справа, Гранд – слева.

– Мы – с тыла... Хорошо...

– «Пиджаки» – в мочалку, – сообщил положение вещей Стар. – Есть кадры в возрасте – как бы их Кондратий не хватил с таким темпом. Как думаешь, командир?

– Не хватит! А хватит, так после всего – они же жить хотят, а особенно сейчас... Отставить лирику! Как Водяной?

– Пришел в себя. Даже пытается что-то делать! Но слабый...

– Понятно... – Усталость усталостью, а «трудиться» предстояло еще ой как тяжело. – Слушаю мысли по нашей диспозиции!

– Надо... – Вайпер подал голос, но Кондор поднял сжатый кулак вверх – сигнал «Внимание!».

– Скорпион – Кондору! Скорпион – Кондору!

В ответ было только шипение и потрескивание радиоэфира – сержант был вне досягаемости «Фалькона», а значит, у Андрея была фора в двадцать километров как минимум.

– Слушаю! – Он посмотрел прямо в глаза Збигнева.

– Подниматься надо, пан капрал. – Провинившийся Вайпер опустил глаза.

– Кто еще? – Андрей был суров, как сфинкс.

В суровом молчании каждый член «военного совета» кивнул головой в согласии – каждый из них был опытным воином, и каждый понимал, что это единственный выход.

– Хорошо... Слушай приказ!

Сидевшие вокруг Кондора бойцы подтянулись, приняв сидячую позу «Смирно!».

– Стар – комендант «обоза».

– Есть!

– Гот обеспечивает тыл до моего приказа!

– Есть!