Пленник Короны Бушков Александр

– Привыкай.

– Ты и в самом деле ничего не слышал о Визари?

– Ни словечка. Так что ты там начала о нем говорить? Что – «вот только»?

Она прижала пальчик к его губам, сказала загадочным шепотом:

– Т-с-с. Потом, граф. О других колдунах и о других делах – все потом.

Сварог и сам не заметил, как отставил бокал на столик – должно быть, рука действовала совершенно самостоятельно, потому что ей, руке, неудобно было одновременно держать бокал и обнимать Мину. Как Мина оказалась у него на коленях, он тоже не заметил. Просто махонький кусочек жизни выпал из его сознания, секунда – и вот уже ее губы на вкус, как «Кабанья кровь», и ее тело дрожит, как натянутая струна… Он поднял ее, перенес на кровать, и волна сладостного безумия накрыла их обоих с головой – как штормовой океан. Наверное, были какие-то бессвязные речи, стоны, шепот, мольбы, слова, звон упавшей бутылки – Сварог не помнил. В памяти остались только ее тело, матово отсвечивающее в полутьме каюты, изгибающееся, податливое, раскрывающееся ему навстречу, и сладкая мука, пронзающая каждую его клеточку, и мучительная сладость, от которой кровь вскипала и колотилась в стенки сосудов в ритме его движений, просясь наружу… А потом стены каюты конвульсивно сжались, сдавили их, как прессом, и они умерли в объятиях друг друга.

– …Знаешь, я еще никогда не была с настоящим Иным…

– Что, только с самозванцами?

– Скотина. Я серьезно.

– Да и мне как-то не до шуток…

– Хочешь узнать, есть ли разница между тобой и простыми смертными?

– Да как-то не особо, видишь ли. Я, видишь ли, непростой смертный и сам знаю себе цену, – а цена эта не маленькая… Ай, перестань, шучу, шучу. Ну перестань, больно же!

– Так тебе и надо… Нет, правда, если ты Иной, то почему тебе ничего неизвестно о том, что тут происходит?

– Амнезия. Провалы в памяти. Склероз. Где нас будет ждать твой загадочный Визари?

– Предместье Васс-Родонт. Это совсем недалеко от столицы…

– Отлично. И как я его узнаю?

– Он сам узнает тебя.

– Еще более отлично. А как я туда попаду?

– Это уже моя забота. – Она вдруг замялась. – Вас доставят аккурат к поместью, а там и Визари встретит… Вот разве что…

– Что еще такое? – Сварог мигом напрягся.

– Н-нет… ничего. После расскажу, ладно? Иди ко мне…

…Позднее Сварог так и не смог бы сказать с уверенностью, было ли дальнейшее сном или все происходило на самом деле. Он вышел в коридор, было уже утро – это точно, а вот потом…

В коридоре было пусто, тихо и царил полумрак. Сварог приоткрыл было дверь в свою каюту, потоптался на пороге, дверь закрыл и негромко постучал в каюту по соседству.

– Заходите, маскап, – донесся изнутри голос Рошаля.

– Не спите?

– Какое там… – Рошаль лежал на кровати прямо в одежде поверх покрывала и при свете ночника лениво изучал какой-то справочник – наверняка упертый из библиотеки. – Я вот тут выяснил, что пряжки на ремнях наших друзей – ни что иное, как знак принадлежности к тому или иному сословию. Крестообразная у оружейников, круглая с лепестками у гидротехников… ну и так далее. – Он поднял глаза, посмотрел внимательно на Сварога и принял сидячее положение. – Есть новости?

– И еще какие, – Сварог прикрыл за собой дверь. – Не чета вашим пряжкам. Я выяснил, что такое Иные и кто послал эту лодку выловить нас из океана.

Рошаль зевнул, произнес безразлично:

– А, маг по имени Визари, да?

Сварог остолбенел.

– Вот черт… Вам-то откуда…

Рошаль не спеша закрыл справочник, отложил его на столик и хитро посмотрел Сварогу в глаза. И до Сварога дошло.

– Охранитель, старая вы сволочь! Опять подслушивали?!

– Не подслушивал, мастер капитан, – оскорбленно поправил охранитель, – не подслушивал! А делал свою работу: изучал, выведывал, вынюхивал, узнавал… да и, в конце концов, вас охранял – мало ли что…

– Все равно сволочь. – Сварог угрюмо плюхнулся на край его постели. – Ну и что вы думаете по этому по…?

Что-то неуловимо изменилось в мире. Мир слегка качнулся, мир мелко задрожал, как кинопленка, криво заряженная в проектор, и снова выровнялся. Все снова вроде бы было по-прежнему, однако…

– Приветствую вас, милорд, – сказал Рошаль, и Сварог вздрогнул. Охранитель произнес эту фразу абсолютно чужим, незнакомым голосом – словно и не он это говорил, а бесстрастный и равнодушный синхронный переводчик какого-нибудь скучного фильма. – Это большая удача, что вы благополучно добрались до места.

– Масграм?..

– На какое-то время – нет, милорд, – поморщился тот, кто только что был Рошалем. – Потерпите и не перебивайте, мастер охранитель скоро к вам вернется… Если, конечно, мы договоримся. Итак, вы здесь, и это внушает мне оптимизм. Потому что в мои намерения, не скрою, входит использовать вас для выполнения одной важной и ответственной миссии – миссии, без которой и я не смогу достичь желаемого, и вы не вернетесь домой. И я спрашиваю прямо: готовы ли вы пойти на сотрудничество?

– Ты кто такой? – справившись с потрясением, спросил Сварог.

– А это имеет значение?..

Дверь каюты приоткрылась, внутрь без стука скользнула Мина.

– Какая разница, как меня называть? – спросила она с порога точно таким же голосом. – Мы нужны друг другу, милорд Сварог. Увы, у меня мало времени, я не могу долго держать в повиновении этих людей… Скажите прямо: мы сможем договориться?

«Милорд, милорд», – эхом билось в голове Сварога. Никто на Димерее, никто на Гаранде не знал этого его титула… И тут озарило: так ли уж – никто?!

Сварог неожиданно успокоился – все опять закрутилось по старому сценарию: Он соблазняет, Сварог отказывается… И спросил, брезгливо скривившись:

– Опять вы, господин Великий Мастер? И как вам еще не надоело? По-моему, кто-то обещал оставить меня в покое…

– Великий Мастер? – переспросила Мина.

– Можно и так сказать, – подтвердил кивком Рошаль. – У меня много имен. А что касаемо покоя… Вы нужны мне здесь, милорд, а я нужен вам. Так уж получилось, что только объединив усилия мы сможем добиться обоюдовыгодного результата. Так давайте найдем общий язык и…

– Да провалитесь вы к черту! – в сердцах гаркнул Сварог.

И расхохотался. Да, знаете ли, послать черта к черту – это оч-чень смешно…

И от собственного хохота он проснулся. В своей постели, в своей каюте. И так и не смог понять, сон это был или явь. Однако в ушах все еще звучали последние слова Мастера, сказанные Миной и Рошалем в унисон: «Как бы вам не пожалеть, милорд…»

…Спустя сутки они стояли на мостике «Дархской услады», созерцали виднеющуюся вдали сушу, и влажный ветер гладил их лица. Суша – вулканический остров, расположенный где-то в двухстах лигах от материка под названием Корона – виднелась на самом горизонте, окутанная утренней дымкой, и оттого казалась плоской, будто нарисованной на сером холсте неба.

– Вот и все, – с непонятной интонацией негромко сказала Мина Сварогу, не отрывая взгляда от острова. – Добрались с грехом пополам, надо же… Признаться, граф, это был один из самых необычных моих походов – если не считать экспедиции за Звездными камнями на Ханнру полгода тому назад… И я почему-то уверена, что мы еще с вами встретимся. Как вам кажется?

– Мина… – Сварог положил руки на ее плечи, но капитанша легко высвободилась из его объятий.

– Не надо, граф… встретимся – судьба, не встретимся… тоже судьба. Пусть все идет, как идет.

– А вы уверены, что ваш Визари не обманет? – хмуро встрял Рошаль, пытаясь закутаться от пронизывающего ветра в короткий плащ. Получалось плохо – плащ явно не был предназначен для спасения от холода. – Хорошо же мы будем выглядеть, если нас там никто не ждет…

На брюхе Рошаля, впрочем, как и у Сварога, тускло поблескивала круглая, с узором в виде решетки пряжка Гильдии купцов. Не бог весть что, конечно, однако не привлекает лишнего внимания, как, скажем, пояс с символом малочисленной, но широко известной и пользующейся повышенной популярностью у дам Гильдии актеров.

Мина пожала плечами.

– Я свою часть работы выполнила: доставила вас к острову, договорилась с авиатором. Все остальное – не мое дело. Одно могу сказать…

– Так, постойте, – Рошаль стремительно обернулся к командиру «Услады». – С кем вы договорились?

– С авиатором. Вон, видите?..

Она указала в небо. Сварог пригляделся – со стороны солнца к стоящей на рейде подлодке приближалась черная точка, быстро увеличиваясь в размерах. Секунду спустя до них донесся стрекот, и легкий летательный аппарат, ярко-оранжевый, напоминающий обыкновенный планер, но с зачем-то присобаченным к носу огромным пропеллером, сверкая лопастями бешено вращающегося винта, пронесся над самым мостиком. Мина помахала ему вслед и пояснила:

– Аэропил. На нем вы в два счета доберетесь до поместья Васс-Родонт.

Еще несколько «аэропилов» кружили в воздухе над самым островом.

– По воздуху? – очень тихо спросил Рошаль.

– Ну да… А что тут такого? Там, на острове, есть небольшой частный аэродромчик. Вполне официальный, легальный… ну, иногда мы пользуемся услугами пилотов, чтобы доставлять на материк кое-какие грузы, которые сложно провести через таможню. Зачем нам лишние хлопоты с Каскадом?..

Рошаль закрыл глаза. И не открывал до тех пор, пока с острова не прибыл катерок за нелегальными гостями Короны и с известием, что к вылету все готово.

Глава пятая

НЕСЕТ МЕНЯ МОЙ ДЕЛЬТАПЛАН…

Аэродром состоял из наземной и надземной частей.

На земле бок к боку выстроились приземистые полукруглые ангары, в которых дожидались своей очереди на взлет летательные машины, именуемые на местном наречии аэропилами. Из-под ангаров выходили рельсы и вливались посредством стрелочных переводов в магистральную колею – как вскоре выяснилось, по этим рельсам перемещались платформы, доставляющие аэропилы из ангаров к взлетной полосе. Сооружение же под названием «взлетная полоса», поднятое над землей на гигантских металлических опорах и тянущееся через весь остров, что-то Сварогу мучительно напоминало. Блин, ну конечно же – аттракцион далекого детства, американские горки, только увеличенные по всем параметрам раз этак в несколько. На пусковую площадку, самую высокую точку острова, платформу с аэропилом, судя по всему, поднимал лифт – огромная металлическая рама, оканчивающаяся площадкой с пультом управления и загадочной белой палаткой.

– Когда-то, а было это совсем недавно, – сказал Рошаль, задумчиво разглядывая оранжевый аэропил, уже стоящий на платформе, – я считал, что воздухоплаванье начинается и заканчивается воздушным шаром. За последние… недели, месяцы?.. недели как месяцы… Ведя отсчет со дня знакомства с вами, мастер Сварог, я наблюдаю уже третью разновидность летательной машины… Как любил говаривать покойный не без моей помощи князь Саутар, подписывая разрешения о начислении жалованья советникам: «Понимаю – что надо, но не понимаю – зачем мне это надо…»

– Эй!

Они обернулись.

Улыбаясь как родным, к ним семенил невысокий широкоплечий малый с обветренным лицом, на котором традиционный наряд Супермена смотрелся, как фрак на пугале. Затараторил на ходу:

– Это о вас Мина говорила? Ребята с Сиреневой Гряды? Ну-ну. А я Юж-Крагт, йорг-капрал Унии Авиаторов. Бывший, разумеется. Забирайтесь в подъемник, скоро вылетаем. Ежели сказано доставить в лучшем виде – значит, доставим. Если только не упадем. Ха-ха-ха!

На этой оптимистической ноте пилот прошмыгнул мимо них, забрался на платформу лифта и занялся оранжевым аэропилом.

…Сварог и Рошаль стояли у перил поднимающейся лифтовой площадки, мимо проплывали решетчатые фермы «взлетных горок» – лифт двигался не просто медленно, а с прямо-таки с похоронной неторопливостью. Ветер трепал их накидки. Высота была – аж дух захватывало. Пилот Юж-Крагт ходил вокруг своего летательного аппарата, трогал многочисленные тросы, простукивал обшивку, забирался под брюхо машины.

– Если наша приятельница Мина назвала это «аэродромчиком», то как же тогда выглядит полноценный аэродром? – напряженно спросил Рошаль, спав, что называется, с лица.

– Не горюйте, масграм, – ободряюще заметил Сварог. – Доведется, увидим и собственно аэродром, и местный воздушный парад, и небо в алмазах увидим. А равно как и много других чудес и диковинок… Кстати, все хочу спросить – вам еще не надоело? Я имею в виду всякие диковинки и разнообразные чудеса.

– Не знаю… сам не пойму, – ответил Рошаль, с опаской глядя вниз, на удаляющуюся землю. – Вот бегать надоело, если честно, маскап. Я, право же, не Олес, то бишь недостаточно молод и недостаточно горяч для подобных занятий. Хотелось бы, по меньшей мере, передышки, а по большому счету, – охранитель вздохнул, – определиться как-то хотелось бы. Скажем…

Закончить мысль Рошалю не дал пилот Юж-Крагт – закончив обнюхивать летательный аппарат и вытирая руки ветошью, он подошел к своим пассажирам, лицо его прямо-таки светилось дружелюбием.

– Ну чего, взлетим нормально. А бог даст, так еще и сядем, где нужно…

– Не загадывали бы вы, а? – поморщился Рошаль.

– А что такого? – искренне удивился авиатор. – Можем сесть, а можем и хрястнуться…

– Никогда на таких штуках не летал, – быстренько сменил неприятную тему Сварог. – Как она работает, не просветите?

– А чего там просвещать! Во, глядите-ка. Разгоняемся по этой горке, накапливается заряд, потом магнето дает искру, включается мотор – и пока мы парим в воздухе, что твой кирпич, лопасти набирают обороты, дабы мы не шваркнулись раньше времени… Делов-то. Ладно, пошли причащаться, – и от избытка дружелюбия он хлопнул Рошаля по плечу, отчего тот чуть не перелетел через ограду платформы.

На краю лифтовой площадки трепыхались на ветру тряпичные стенки белой палатки – к ней-то и увлек авиатор пассажиров, взяв под локотки. Полог, откинутый пилотом, украшала вышивка золотой нитью: буквы «У. А.» над распростертыми крыльями. Овальный столик в центре, лавочки вокруг, белый сифон, маркированный теми же буквами «У. А.» и теми же крыльями, бокалы на толстой ножке, – больше ничего внутри палатки не было. Надавив на рычажок сифона, авиатор наполнил три бокала прозрачной пенистой жидкостью.

– У вас запрещено садиться за руль в трезвом виде? – с интересом спросил Сварог.

– Да вы, ребята, дикие, словно из лесов Акомбольи. Это ж всего-навсего энергин. Чтоб вы на высоте не задыхались, как рыбы в сухих песках Садаккеев. Там же наверху разреженный воздух, не знали?.. А вы, часом, не из Балора?

– Нет, – со всей искренностью ответил ему Сварог, – мы из другого тупичка.

– Ну и хорошо. Тогда за мной анекдот про то, как три балорца поймали карлика с золотой дудочкой. А сейчас… – авиатор взял свой бокал, прикрыл глаза, его лицо стало вдруг очень серьезным и даже каким-то одухотворенным.

Сварог догадался, что совершается некий устоявшийся предполетный ритуал. Неизвестно, что за напиток шипит и пенится в бокалах (но не яд – Сварог, разумеется, проверил жидкость на наличие яда и такового не обнаружил) и действительно ли он снижает воздействие разреженного воздуха, однако не стоит отказом настраивать против себя человека, которому вверяешь свою жизнь. Ладно, что нам стоит подыграть. Пусть даже и горька окажется микстурка…

  • – Что море поет?
  • Что ветер судачит?
  • Что чайка кричит?
  • Что сердце плачет
  • До края полно
  • Одно?

– негромко, даже с каким-то надрывом продекламировал пилот.

  • – Море поет,
  • Ветер судачит,
  • Чайка маячит,
  • Сердце плачет
  • День за днем
  • Там, где белый дом,
  • Белый дом
  • Над холмом седым –
  • Серебро и дым,
  • Серебро и дым
  • Всегда.
  • Куда?
  • Куда
  • Они
  • Одни, одни, одни?

И Юж-Крагт выпил бокал до дна. Смысла стихов Сварог не уловил, но похоронно-упадническое их настроение очень ему не понравилось. Не с таким настроением надо в воздух подниматься… Однако делать было нечего, и он осушил свой бокал. Его примеру, чуть поколебавшись, последовал и Рошаль. Пресловутый энергин на вкус оказался сильно газированной шипучкой с легким травяным привкусом. Не встает колом во рту, однако и без подобного удовольствия вполне можно было бы и обойтись.

Когда они покинули палатку, лифт уже достиг стартовой площадки.

– По местам, бескрылые! – зычно скомандовал авиатор Юж-Крагт и первым занял свое место – в носовой части аэропила, перед панелью управления, являющей собой лес рычагов. – Шлем и очки под сиденьем!

Через кабину от носа к хвосту тянулись тросы, на которых были подвешены кресла для пилота и пассажиров. Пассажирских кресел было аж шесть, пустующие сейчас были сдвинуты назад до упора. «Ага, – сообразил Сварог, – кресла закреплены не намертво, их можно передвигать. Значит, где-то имеется кнопка».

«Кнопки» в виде двух рычагов он обнаружил под подлокотниками. И быстро, без магической помощи, освоил управление простейшим механизмом, напоминающее управление инвалидной коляской: двигаешь правым рычагом – кресло ползет по тросам к хвосту, шуруешь левым рычагом – к носу.

– Эй, бескрылые, не балуй без команды! – прикрикнул авиатор. – Взлетим, тогда и будете кататься.

– Яволь, герой люфтваффе, – легко согласился Сварог. Командир всегда прав, не так ли? – а у этой этажерки командиром был Юж-Крагт.

Хорошо, что у кресел предусмотрены опоры для ног, напоминающие ножные упоры зубоврачебных кресел, иначе высидеть весь полет, болтая ногами, было бы непросто.

Рошаль, страдальчески морщась от неприятных воспоминаний о прежних своих полетах, натянул шлем, подозрительно похожий на подшлемники строителей, и нацепил очки, не менее подозрительно похожие на мотоциклистские.

– Даю отсчет! – прокричал пилот. – Три, два, один… Поехали!

Он освободил колеса от тормозных колодок, и машина заскользила по платформе. Сердце ухнуло, когда аэропил клюнул носом – совсем как в детстве, когда вагонетка американских горок срывалась вниз со стартовой площадки и какой-то миг казалось, что – все, сейчас лететь, кувыркаясь в воздухе, пока не хряснешься всеми костьми оземь. Но обходилось – вагонетка благополучно съезжала по деревянному желобу и мчалась, мчалась, набирая скорость, обгоняя ветер, заставляя мужиков жмуриться, а женщин визжать. Обошлось и сейчас. Колеса задребезжали по глубоким, фиксирующим их, как ногу в лыжном креплении, желобкам. Ударила в лобовое стекло тугая воздушная струя, побежали слева-справа за окнами салона прощальные пейзажи острова…

Аэропил набирал ход. Машину мелко потряхивало, машину норовило подкинуть ввысь, но специальной конструкции желобки крепко держали колеса, не выпускали их из своего захвата.

Аэропил вошел в перигей пусковой эстакады, тело вдавило в кресло, как на учебной центрифуге. Впереди замаячил обрыв – трамплин взлетных горок обрывался аккурат над лазурными водами океана. Если что не так – допустим, магнето не включит моторы вовремя или пропеллеры не наберут достаточную скорость, – то аппарат рухнет в воду… что, разумеется, гораздо лучше, чем шандарахнуться клювом о землю, взрываясь и разлетаясь на обломки… Кто бы, как говорится, спорил. Сзади протяжно застонал Рошаль – вот уж кому несладко приходится, так это мастеру старшему охранителю. Лицо верного сподвижника было белее мела, но он старался держаться молодцом. Ничего, брат, терпи…

И еще раз рефлекторно екнуло сердечко, на сей раз в момент отрыва от «американских» стартовых горок. Но беды не вышло, никто никуда не рухнул. Наоборот – вышел полный летный ажур. В хвостовой части «ероплана» шкваркнуло, треснуло, полыхнуло ярко-голубым, потом загудел, оглушительно застрекотал мотор, и пропеллер принялся набирать обороты. Образно выражаясь, аэропил расправил крылья и устремился курсом на горизонт.

Торчать в центре салона, аки тополь в чистом поле, более не имело смысла, и Сварог, орудуя нужным рычагом, стал перемещать себя в носовую часть. Рошаль счел за лучшее остаться на месте. Сварог же, скользя в кресле по тросам, добрался до носового предела и занял позицию по правую руку от пилота.

– Красота! – авиатор кивнул на бегущий внизу океан.

– Согласен! – громко сказал Сварог, перекрикивая грохот винта, и сдвинул «консервные банки» очков на лоб. – Ничего отвратительного пока не наблюдается.

– А вы молодцом держитесь, господин пассажир, другие, бывает, начинают блевать, еще от края не оторвавшись. Летать доводилось? – спросил Юж-Крагт – совсем таким же тоном, каким его спрашивал Гран-Тай насчет не доводилось ли плавать.

– Да так как-то… – ответил Сварог, и пилот уважительно кивнул.

– Так вот анекдот про балорцев! Поймали три балорца карлика с золотой дудочкой. Ну, как обычно, тот и говорит им на чисто балорском языке: «Кто на этой дудочке сыграет мой любимый марш Сигга Близорукого…»

И пошло-поехало. Пилот сыпал анекдот за анекдотом, что твой пулемет, и очень скоро стало понятно, что балорцы служат здесь этаким местным аналогом чукчей. Но на том дело не закончилось. Исчерпав балорский запас, веселый авиатор перешел к похотливым и хитроумным женщинам, к мужьям, внезапно возвращающимся из дальних странствий, к любовникам в шкафу… Стало быть, впереди всенепременно ждут политические анекдоты, анекдоты про Каскад и – свежачок – про Иных. Как уже убедился Сварог, при всей разности миров, населяющих их народов, технической развитости и пестроте обычаев смеются люди, в общем-то, над одним и тем же.

Рассказчик травил анекдоты и сам же над ними хохотал; что ни говори, такой спутник как нельзя устраивал Сварога – весь как на ладони, никакого второго дна, в душу не лезет. Понятное дело, довольно скоро он начнет тяготить, но ведь можно и не вслушиваться в его неумолчную трескотню, относиться к ней как к шумовым помехам, сродни реву мотора…

Сварог и не вслушивался. Сварог, на всякий случай, приглядывался к рычагам и приборам, к манипуляциям авиатора Юж-Крагта – корпел над ребусом «как управлять аэропилом». Сей ребус труднейшим не казался, все ж таки Сварог не новичок в пилотировании всяких воздухоплавательных вычуров, в том числе и летающего антиквариата. Можно было и вовсе упростить себе задачу, подключив старушку-магию, но… ведь чем сложнее, тем интереснее, не правда ли? К тому же некуда торопиться и нечем особо заниматься, не слушать же, в самом-то деле, со всем вниманием развеселую историю про то, как однажды король Сигг Близорукий повстречал в лесу колдунью в овечьей шкуре!..

И уже через четверть часа Сварог мог отодвинуть Юж-Крагта (а если вдрызг надоест с анекдотами, то и выкинуть весельчака за борт), спокойно занять кресло авиатора и повести машину правильным курсом. Конечно, его пилотаж будет лишен летчицкого пижонства, а также придется обойтись без хулиганских выходок вроде пролетов под мостами и над поездом, но с главным Сварог управится – без большой необходимости не упадет.

А под фюзеляжем «этажерки» все еще расстилался океан. Погодка сегодня стояла распрекрасная – тишь да гладь, божья благодать. И, не то радуясь погожему дню, не то выискивая чего бы пожрать, из воды то и дело выныривали блестящие спины каких-то рыбин… а может, и не рыбин, а, скажем, дельфинов местного производства. Блеснет в солнечных лучах мокрый бок, и шлепнется он обратно в родную стихию, подняв тучу брызг.

Смекнув, что его шутки не имеют шумного успеха, пилот свернул разговорный жанр, а, поскольку молчать в небе, видимо, просто не умел, то запел – совсем как персонаж товарища Крючкова в «Небесном тихоходе». И, к удивлению Сварога, у него оказался весьма приятный тенор:

  • – Жил да был один король.
  • Где, когда – нам неизвестно:
  • Догадаться сам изволь.
  • Спал без славы он чудесно,
  • И носил король-чудак
  • Не корону, а колпак.
  • Право так!
  • Ха-ха-ха! Ну не смешно ль?
  • Вот так славный был король!
  • Был грешок один за ним:
  • Выпивал он преизрядно.
  • Но служить грешкам таким
  • Для народа не накладно:
  • Пошлин он не налагал —
  • Лишь по кружке с бочки брал
  • В свой подвал.
  • Ха-ха-ха! Ну не смешно ль?
  • Вот так славный был король!

Наконец показалась серовато-туманная полоса берега. Ближе к материку стали попадаться и корабли – судя по желтым буйкам на воде, в основном, рыболовные. А вот промелькнул прогулочный катер с намалеванной на борту русалкой, на его палубе со всеми удобствами, в шезлонгах, расставленных вокруг столиков с напитками и фруктами, расположилась развеселая компания: молодые повесы в ярких набедренных повязках и девицы, не обременившие себя даже повязками. Одна из наяд помахала рукой пролетевшему над ними аэропилу. В ответ аэронавт Юж-Крагт, ясное дело, игриво покачал крыльями… Нет, ну чем не утопия, в самом-то деле? Да ну их к черту, этих Иных, со всеми их подпольями и революциями…

По мере приближения береговой полосы плавсредства различных величины и конструктивных особенностей стали встречаться чаще, но среди них Сварог не заметил ни одного парусного. Что так, интересно? Электричество изобрели раньше паруса? Или просто от паруса отказались, предпочтя менее капризную, нежели ветер, энергию? Авиатора Крагта он расспрашивать не стал, чтоб не напороться на град встречных вопросов. Тем более, авиатор был поглощен распеванием очередной песни. На сей раз он затянул монотонную и явно длинную балладу, под которую, верно, хорошо раскачиваться в пивной, отбивая ритм кружками:

  • «Я завтра дом родной покину,
  • Оставлю пашню и быка».
  • «Привет! А кем ты станешь?»
  • «Солдатом Пятого полка.
  • Пойду я по горам и долам,
  • Воды не будет ни глотка,
  • Но будет торжество и слава —
  • Ведь я из Пятого полка!..»

Что ж, а если до паруса здешние умные головы отчего-то не додумались, тогда есть все шансы вмиг стать богатейшим человеком планеты. Была б, как говорится, охота…

Внизу промелькнул желтоватый песчаный пляж, усеянный белыми крапинами ракушек. Возле прибрежных зарослей стоял олень, он поднял рогатую голову, но не испугался, не унесся в лес, сверкая копытцами. Видимо, пока не бьют их здесь с воздуха, не освоен еще местной знатью этот вид коротания аристократической скуки.

Над материком аэропил начал набирать высоту.

– Город Некушд! – сообщил авиатор Юж-Крагт, показав рукой направо. – Поди, отсюда вы его еще не видели…

Сварог повернул голову и увидел в иллюминаторе гигантские иглы, вырастающие вдали над зеленым, колышущимся морем лесов. Великое множество остроконечных шпилей, покрытых яркими точками красных и зеленых огней, делали Некушд похожим на окаменевшего исполинского дикобраза, которому набросили на иголки новогоднюю гирлянду. Аэропил поднялся еще выше, что позволило разглядеть матово-белые купола, вздыбившиеся над городом эстакады, блеск отражающих солнце крыш. И что-то повсеместно быстро-быстро шевелилось, словно… мириадные полчища саранчи покрывали Некушд, и эта саранча слаженно копошится. Что сие означает, Сварог так и не понял.

Он поискал в себе какие-либо чувства, соответствующие моменту, например, любопытство к новому, неведомому миру или хотя бы легкое ностальжи по прошлой жизни – ведь Гаранд, с точки зрения технического развития, напоминал Землю больше Талара и Димереи вместе взятых… И не находил ничего. В душе было спокойно и пусто, как будто он ежедневно летал аэропилом по этому маршруту. Да-с, господа, человек очень быстро привыкает ко всему на свете – даже к путешествиям по мирам… Сварог обернулся на Рошаля – как там мастер старший охранитель? Мастер старший охранитель был ничего себе. Сидел, вцепившись в подлокотники, как ворона в раскачиваемую ветку, но в иллюминатор смотрел с жадным любопытством. Смотри-смотри, чернильная твоя душа, тебе ведь все это в диковинку…

– В Некушде живет одна моя… одна из моих невест, – сообщил Юж-Крагт. – Служит при кухонном дворе Объединенного посольства. Когда мы вместе с ней проматываем мои денежки, то непременно наведываемся на бои до третьей крови. Она, видите ли, любит острые ощущения. Она, видите ли, без этого не может испытать всю полноту ночных ощущений. Каково, а?

Машина зарылась в облака, и город пропал из поля зрения. Иллюминаторы заполнила белесая клочковатая вата. Иногда сквозь просветы удавалось разглядеть голубые лужицы озер, серые жилы дорог, коричневые прямоугольники пашен.

– Начинаю снижение! – прервав очередную песню, доложился пилот. – Опустимся, где и приказано, точнехонько в предместье Васс-Родонт, во владениях старины Жоэ, не будь я Юж-Крагт, авиатор в третьем поколении, гроза птиц и любимец всех женщин, начиная от пятнадцати лет и заканчивая восемнадцатью. Другие тоже, конечно, от меня без ума, но мне это уже безразлично. Как говорят в Унии, у меня от этого пропеллер не крутится. По этому поводу, кстати, есть хороший анекдот. Отправился раз король Сигг Близорукий в поход…

Под монотонное журчание очередной истории о короле Сигге, который в иных местах в иных фольклорах успешно заменил бы товарища Чапаева, Сварог задумался о делах грядущих. Итак, они приземлятся где-нибудь поблизости от города. Итак, загадочный Визар каким-то манером найдет их. И ничего удивительного в том не будет – ежели учесть, что он загодя знал об их прибытии… И что потом? Поможет ли знакомство с лидером Иных в поисках Двери или же, напротив, помешает?..

– Проклятье! – ворвался в мысли Сварога крик уже далеко не веселого воздухоплавателя.

Сварог бросил взгляд на Юж-Крагта, на его побледневшее лицо, на выпученные глаза, на вытянутую руку, перевел взгляд на лобовое стекло и увидел белый дымный след, идущий от земли. Белая дуга на глазах удлинялась, устремляясь к аэропилу.

– Вверх!!! – заорал Сварог пилоту, уже, в общем понимая, что все бесполезно, что этой «этажеркой» за оставшиеся секунды не сманеврируешь.

Впрочем, авиатор все-таки попытался увернуться. Вжал ноги в педали скорости, схватился за рычаги подъема, потянул на себя до упора…

Но исправить уже ничего было нельзя.

Аэропил сотряс удар. Уши заложило от адского грохота. Сварог увидел, как за лобовым стеклом на небесном фоне проносится лист с загнутыми и изорванными краями, оставляя за собой угольно-черный шлейф, а спустя несколько мгновений сверху на их головы посыпалась темная, колкая крупа, что-то забарабанило по крыше и стенам салона. Запахло горелым. Гул пропеллера стих, мотор издал несколько безнадежных чихов и заглох. И тут со всех сторон мерзко захрустело, будто трескалась скорлупа гигантского ореха.

– А я думал, что все эти разговоры о секретных разработках – брехня хлебнувших лишнего униаторов![3] Выходит, все-таки придумали, гады, противовоздушный снаряд! – прозвучал голос авиатора Крагта. – Ну и влипли…

А машину сильно накренило на правое крыло и потащило вниз. Победоносно завыл ветер, аэропил покинул слой облаков. В лобовом стекле замелькали буро-зеленые разводы. Земля надвигалась со стремительной неотвратимостью.

Глава шестая

ЭКИПАЖ ЖЕЛАЕТ ВАМ ПРИЯТНОЙ ПОСАДКИ

– Сможешь выправить и спланировать? – быстро спросил Сварог.

– Куда там! – махнул рукой пилот. – Теперь только купол спасения…

– Чего? Парашют, что ли?..

Авиатор Крагт рывком выдвинул из-под панели управления ящик, достал из него большие кусачки.

– Шут или кто другой, не знаю… Купол спасения – он и есть купол спасения… Пристегивайтесь. Ремни на спинке и подлокотниках. Да покрепче!..

«Накаркал, Уточкин долбаный…»

Юж-Крагт наклонился к педалям и перекусил сперва один трос, идущий за педалями поперек салона, потом другой.

Сварог, разумеется, помнил о том, что ему разбиться в лепешку при падении с высоты не грозит, но ведь на его спутников магическая страховка ларов не распространяется! И, если судьба певца-авиатора Сварога волновала постольку поскольку, то совершенно невозможно потерять таким глупейшим образом верного соратника Гора Рошаля. Однако, судя по всему, этот певец-авиатор видит выход из поганой ситуации. Какой-то купол спасения… Ладно. Упомянутые ремни Сварог нашел без труда. Не заняло много времени и разобраться, как их затягивать и застегивать. А вот бедному Рошалю приходится ох как тяжко…

– Пристегивайтесь, масграм, – сказал он, не глядя на соратника. – Похоже, у здешних воздухоплавателей предусмотрено что-то вроде катапульты… Короче говоря, даст бог, не упадем, как утюги со шкафа.

– Как утюги не упадем… – напряженным голосом заверил авиатор Крагт. Он ловко щелкал застежками, потом большими пальцами оттянул застегнутые ремни, отпустил, добившись звучного шлепка, и поинтересовался: – Готовы, бескрылые?..

– Готовы, орел ты наш нетонущий, – буркнул Сварог.

И авиатор, что есть мочи прокричав: «Давай, родимый!», – наклонился еще раз к панели управления и выдернул за круглые набалдашники два длинных металлических штыря.

Сперва раздались звуки, похожие на хлопки сигнальных ракет, затем последовала серия оглушительных лязгов… А потом за лобовым стеклом промелькнули части внешней обшивки аэропила, уносясь к земле.

У-ух! Их закрутило и завертело. Загудели тросы, удерживающие сиденья, сами сиденья заходили ходуном, как лодки на штормовой волне. Низ живота сжало, как при прыжках на батуте. В глазах мелькнуло небо с сизыми клочками облаков – катапульту развернуло, они теперь летели вниз головой. И летели, что характерно, в свободном полете. Ремни вдавливались в тело, тело вжимало в кресло, кресло протестующее скрипело…

Над головой раздался мощнейший хлопок, словно взорвалась бутылка шампанского. Челюсти клацнули, сердце раскидаем запрыгало на резинках артерий, а в ушах зазвенело от прилива крови, когда катапульту подкинуло вверх, что твой футбольный мяч. И – развернуло нормальным для пассажиров образом. Да-с, господа, на троне сидючи, как-то забываешь о славном вэдэвэшном прошлом. А оно возьмет да и напомнит о себе. По голове дубиной. Дескать – не забывай, соколик, кто есть на самом деле…

На этом свободное падение, слава Аллаху и прочим небодержцам, окончилось. Начался плавный спуск.

Отдышавшись и проморгавшись, Сварог увидел за лобовым стеклом край огромаднейшего белого купола. На память сразу пришли парашюты, на которых сбрасывали из десантных самолетов танки – так вот этот купол спасения был разика в два пошире танкового парашюта.

Сварог покосился на Рошаля и тут же отвел взгляд. На охранителя больно было смотреть. А что поделать? Нечего. Так что – потерпи, старина. Еще немного, еще чуть-чуть…

Спускаемый аппарат, он же – спасательная капсула, он же – бывший пассажирский салон аэропила с примастяченной к нему кабиной вполне плавно и в согласии с законами аэродинамики опускался к земле. Впрочем, гораздо быстрее спуска по вертикали происходило их движение по горизонтали: парашют попал в воздушный поток, и этот своего рода небесный Гольфстрим повлек добычу одному ему ведомым течением. Через те же, что и прежде, иллюминаторы и лобовое стекло они могли созерцать увлекательное полетное кино – всякие там леса, поля и деревеньки. При этом гадая, где и на кого повезет шлепнуться.

– Спуском управлять можно? – без всякой надежды спросил Сварог.

– Хрена! – зло оскалился аэронавт. – Будем дрейфовать, отдавшись стихиям. Мы сейчас в таком же положении, в каком оказался король Сигг в балорском плену. Не знаете этот анекдот?..

– Кто нас подбил? – перебил Сварог.

– Каскад, кто ж еще… Ума не приложу, как они доперли, что это несанкционированный полет, все разрешающие знаки на месте, высота официальная, курс легальнейший…

Впереди показались пока туманные, но с каждой минутой полета становившиеся все более четкими очертания большого города. Очень большого.

– Ого! Несет прямо на столицу! На Вардрон!

Предместья закончились. А город начался не с врат, не с городской зубчатой стены и не с одноэтажных домиков, а с серого пояса шириной больше чем в лигу, охватывающего, похоже, весь город по периметру. Это был пояс ветряных двигателей. Неутомимо вращались, перемалывая ветер, тысячи широких лопастей на десятках тысяч ветряков. Впечатляло.

Заросли ветряков прорезали дороги, по которым ровными рядами двигались разноцветные точки. Поскольку ничего похожего на лошадей, можно было предположить, что это ни что иное, как автомобили…

А Сварог вспомнил вид сверху города Некушд, наводящий на мысль о трепещущей крыльями саранче. И на крышах Вардрона – а крыши уже были видны – наблюдалась та же картина.

– Вот и окраина, квартал Божественных Снов, – бубнил аэронавт – за болтовней, что ли, страх прятал? – В самый центр несет, не хватало только приземлиться на королевский дворец…

И под этот жизнеутверждающий прогноз они вплыли в город, прошли над эстакадой, над прозрачным рубиновым куполом, отразились в чаше открытого бассейна, в котором плескались горожане…

От земли их отделяло где-то около полулиги, снижение продолжалось, и по всему выходило, что грохнутся они действительно где-нибудь в черте города. Потому как конца-края столичному граду не видно, тянется и тянется, уходя за горизонт. Н-да, ну и дела. «Пожалуй, так по-дурацки я еще в города не попадал», – подумал Сварог.

– Чувствуешь себя преглупо, – сдавленно сообщил Рошаль, словно прочитав его мысли. – Парашютиком одуванчика, с которым играет ветер… И блевать хочется.

– Очень поэтично, – проворчал мастер капитан. – Очухались, масграм?

– Никогда себе не прощу, что имел неосторожность связаться с вами…

– Лучше по сторонам смотрите, уважаемый, – когда еще дома в сорок этажей увидите.

– Да подите вы…

Их полет мог оборваться гораздо раньше, чем спускаемый аппарат естественным образом достигнет земли. В первую очередь, имелись все возможности для того, чтобы впилиться в один из островерхих шпилей, кои вздымались над городом. Правда, в столице их было поменьше, чем в Некушде – там-то целый лес шумел подобных игл…

Внизу заблестела река, протекающая через город. На реке наблюдалось оживленное судовое движение, и, опять же, среди больших и малых судов не отыскалось ни одного парусного. Берега связывали между собой круто изогнутые мосты без опор, щедро иллюминированные электрическими огнями.

Еще удалось увидеть издали столичный аэродром. Вернее, целый аэродромный парк, по площади равный иному городу. Зигзаги взлетных «американских горок» переплетались, проходили одна над другой, но все как одна обрывались над речной водой. А под этими стартовыми трассами располагались строения, большие и малые – ангары, топливохранилища, ремонтные цеха, а также залы ожидания, бары, рестораны, гостиницы и прочая фигня.

Ясное дело, на мосту, на набережной, на улицах, в общем, повсеместно люди останавливались, задирали головы и показывали на небо. Кто-то на месте Сварога был бы сам не свой от счастья – как же, выпало в кои-то веки оказаться в центре внимания бессчетного числа людей, стать главным событием дня в жизни огромного мегалополиса! Так вот с этим «кем-то» Сварог с удовольствием поменялся бы местами.

Красота, конечно, лепота, бесплатная воздушная экскурсия, мечта туриста, в бога душу мать. Вот еще бы в конце пути ждал пятизвездочный отель и симпатюшки-горничные в белоснежных наколках…

– Наверное, повиснем на эконом-тросах, – порадовал прогнозом авиатор. – Или на линиях подпитки…

Сварог не стал спрашивать, на каких таких тросах и почему они должны на них повиснуть – ему было глубочайшим образом плевать, застрянут они в проводах или, допустим, шлепнутся в фонтан. И оттого, что ты не можешь повлиять на исход, а вынужден, как зритель, тупо дожидаться финала, охватывала нешуточная злость.

– Если кто отстегнул ремни, рекомендую вновь пристегнуться, – сказал Юж-Крагт. – Да поживее.

Действительно, пристегнуться поживее не мешало – их капсула стремительно пролетала на уровне верхних этажей домов, что окружали некую площадь, и активно снижалась. Площадь была идеально круглой формы, а размерами, думается, могла бы посоперничать с небезызвестной в ином мире Красной площадью. По центру возвышался памятник, сверху трудно было разобрать кому – человеку или же какому другому существу, разве что можно было определить, что постамент высок и широк. И народищу внизу, вокруг да около памятника, толклось как на базаре в субботний день. Не задавить бы кого ненароком…

Впрочем, несмотря на размеры площади Сварог видел, что им не суждено опуститься на нее аккуратнейшим образом. А суждено им влепиться в стену одного из домов…

– Подбородок к груди, за подлокотники держитесь! – заорал пилот.

Бежевая стена, отсвечивающая окнами и опоясанная длинными балконами, неотвратимо надвигалась. Столкновение с ней – дело каких-то секунд. Если что и отменит сию неотвратимость, то это будет либо провидение, либо внезапный порыв встречного ветра…

В глаза, как это обычно и бывает в подобных случаях, бросались всякие несущественные мелочи: арочный проем окна, оконная рама белого цвета с нанесенным поверх бледно-желтым рисунком вязью, широкий карниз, ниши в стене, где стоят то ли каменные пушечки, то ли грифоны, заваленный маленькими подушками диван за оконным стеклом… Вот к стеклу прижалось чье-то перекошенное ужасом лицо, человек бросился наутек в глубину помещения…

И вовремя.

Капсула ударила в окно, вышибая его к чертовой матери.

Разлетелось не только окно дома, но и лобовое стекло салона. Приборную панель засыпало стеклянное крошево, и внутрь хлынули уличные звуки: лязги, гудки, крики, свистки, визг и скрежет…

Их многострадальную гондолу мотыльнуло, будто кораблик в девятибалльный шторм. Зубы же клацнули, как у скелетов в шкафу, – и Сварогу пришло в голову, что магия ларов обещает сохранение жизни, но отнюдь не зубов. К тому магия ларов гарантирует лару мягкую посадку, а за то, что может случиться по дороге к посадке, она ответственности не несет. Случиться же, как показывает нынешний разудалый полет, может всякое…

На поцелуе со стеной увлекательное воздушное путешествие, разумеется, не закончилось, потому что еще предстояло приземлиться. Теперь гондолу понесло в сторону от дома, предположительно – в направлении памятника. «Еще не хватало об скульптуру долбануться для полной красоты. Не авиарейс, а тридцать три несчастья…»

О скульптуру не долбанулись, однако ж, в полном согласии с законами физики, о землю хряснулись со всей дури – точно так же девятибалльный шторм опускает на скалу кораблик, под громовые раскаты бури и демонический хохот морских демонов. Здесь же впору хохотать было демонам местных ветров и воздушной стихии…

Кресло заходило вверх-вниз на натянутых и гулко гудящих тросах. Сыпалась сверху какая-то дрянь, трещало со всех сторон, капсулу накренило на левый борт под углом градусов в тридцать. Сквозь иные звуки пробился сильный шорох – не иначе, то на гондолу опускался, обволакивая, «купол спасения».

Уж на что Сварог легко переносил всевозможные пилотажные кувыркания, но на этот раз и его слегка замутило. Он закрыл глаза, пережидая, когда сердце закончит прыгать и займет свое место, желудок перестанет спазматически сжиматься, а кресло под ним прекратит ходить ходуном. Закончилось, перестало, прекратилось.

– Живы, Рошаль? – открывая глаза и поворачивая голову, спросил Сварог.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Бывшему боксеру Джонни Фаррару пришлось застрять в провинциальном городке на пути к Майами – в баре ...
Крупный бизнесмен подозревает, что его жену шантажируют…...
«Снайпер» – роман о мирном человеке, волею судьбы оказавшемся в смертельно опасной ситуации. Поддать...
Мастер детективной интриги, король неожиданных сюжетных поворотов, потрясающий знаток человеческих д...
Накануне выборов мэра в городке Кранвиле одна за другой исчезают симпатичные блондинки....
Мастер детективной интриги, король неожиданных сюжетных поворотов, потрясающий знаток человеческих д...