Вариации на тему любви Золотько Александр

– Мы так и сказали Центру, но ее постоянный выездной охранник сегодня не может. Никак не может, ей выходной внезапно достался. Того, кто не в курсе, привлекать не стоит, а мы со Стариком…

– Я по магазинам не ходок, – сказал Старик. – Да и с сегодня я уже тут не работаю. Сдам смену – и все, пока.

– На отходную… – поднял палец Умник.

– Само собой. Только потом. После следующего дежурства, лады?

– Вот, он не может, а я… это, какой из меня охранник? А ты… ты у нас орел! Немного помятый, но кого в Секторе с утра этим удивишь? Так ведь? – Умник достал из кармана пачку сигарет, покрутил ее в руке и спрятал назад. – Так ты съездишь?

– В принципе, я Инге обещал, – пробормотал Малыш, лихорадочно соображая, что теперь делать.

Так ведь все совпало! Словно специально… И ведь не могли напарники не видеть и не слышать того, что происходило в спальне. И то, что говорил Малыш Марии – наверняка разобрали…

Они поняли. Они сами хотели, наверное, но не решались… Старику – на пенсию, Умник… А куда он еще может податься в Секторе со своим высшим техническим образованием? У Малыша хоть профессия есть, он с девочками работать умеет, если что – выкрутится… Инга… А что Инга? Она тоже не пропадет. Она знаете, какая сильная? Она Малыша пытается в бараний рог скрутить, и… в конце концов, он ей деньги оставит. Те, что в заначке. Сбросит ей сообщение на браслет, там много денег, Инге на первое время хватит… Хватит ведь, а вот Мария… Марии сейчас плохо, она одна не выживет. Ее нужно поддержать, спасти ее нужно…

Что-то отвечая на подколки приятелей, Малыш достал из сейфа шокер и ствол с кобурой для скрытого ношения. Корпоративное разрешение на оружие у него было – с этим никаких проблем, если даже полиция прицепится.

Что дальше?

Сейчас вывести машину из гаража, подогнать к выходу. В машине есть маячок, нужно будет ее бросить где-нибудь возле торгового центра и выбираться дальше пешком. Можно к вокзалу или пассажирскому терминалу порта, а можно через рыбзавод. Там работает приятель, поможет проскочить контроль. Дальше… Дальше – как получится.

Они сказали Марии, что с ней поедет Малыш. Она должна сообразить. Просто обязана. Захватит с собой вещи и деньги… Документы. Нет документов – все равно справимся. Мария будет счастлива. Будет, что бы ни случилось.

Главное, не психовать и сохранять спокойствие. Попрощаться с Умником и Стариком. Пока, до встречи… Конечно, перезвони, скажи где и когда стол накрываешь… Могу прийти с Ингой… Не нужно? Вот и я думаю, ей с нами неинтересно будет. Лады, пока. Пока…

Мария вышла в закрытой блузке и брюках. Шляпа с широкими полями, очки на пол-лица – молодец, это поможет скрыться. Не привлекать к себе внимания. Она даже не поздоровалась с Малышом, села молча на заднее сиденье «Суверена».

Спокойно, напомнил себе Малыш. Спокойно.

Машина выехала на улицу. Движение с утра вялое, так рано в Секторе встают немногие. Это ближе к вечеру на дорогах будет не протолкнуться. Правда, и в магазинах народу будет немного, но это ерунда. Малыш знает, как нужно уходить от наблюдения и слежки, опыт есть.

– Не гони, – сказала Мария.

– Извините, – Малыш сбавил скорость. – Я волнуюсь…

– А мне пофиг. – Голос Марии прозвучал непривычно – что-то будто скрипело в ее горле. – Ты машину и меня не разбей, урод!

– Извини, – быстро сказал Малыш.

Она права, в машине тоже может быть микрофон и даже камера. А вдруг кто-то из клиентов захочет поиграть с ней в автомеханика? Лучше прикинуться, что ничего такого не происходит.

– Извини, – еще раз повторил Малыш и включил приемник.

– Музон слушать собрался, безголовый? – осведомилась Мария. – Выруби, пока я не рассердилась…

Малыш выключил музыку. У него отчего-то дрожали пальцы. Она очень хорошо притворяется. Очень похоже. Если бы Малыш не знал наверняка…

– К северному входу подвези, – скомандовала Мария. – И поближе, чтобы по жаре не ходить. Не люблю я жару…

– Хорошо.

– А мне пофиг – хорошо тебе или плохо, урод! – Голос Марии на мгновение поднялся до визга. – Просто делай, что сказано, и не дергайся… И не зыркай на меня, придурок, на дорогу смотри…

– Я…

– Ты. Не хватало, чтобы из-за тебя, импотент хренов, еще разбиться.

– Почему импотент?..

– А кто? Ночью была возможность… Была. Рядом с тобой баба была не против. Еще как не против, а ты что? Все будет хорошо, блин… Все и так хорошо…

Малыш остановился возле тротуара, оглянулся.

– И нечего на меня так таращиться! – Мария сняла очки. – Думал, расклеилась баба совсем? Думал, соплями истекла? Хрен тебе, урод! Большой и вонючий хрен! Все вы одинаковые! Только-только покажется, что баба поплыла, что баба влюбилась, так сразу и мечтать начинаете. Я еще до операции на этом не одного придурка поимела. Защити меня, умница… спаси, рыцарь… И рыцарь с умницей бросаются бегом, с ног падают, чтобы услужить…

– Но вчера?

– А что – вчера? Вчера я, извини, работала. Вчера я бы под тем уродом с бритвой удовольствие получала бы, даже если бы он мне рожу всю до кости стесал… А, ты меня спас, помню. И что? Тебе за это платят, мальчик. Хорошо платят. И я, по-твоему, должна тебя благодарить за это? Ты еще скажи, что клиенты меня любить должны за то, что я для них по работе делаю? Ничего подобного. Ты меня спасал, а я их люблю. От стартового сигнала до заключительного. Ты ведь меня охраняешь тоже только сутки. Если бы со мной что-то случилось на другой смене – тебе-то что с этого, не твой прокол. – Мария достала сигарету, закурила.

Мощное курево, автоматически отметил Малыш, и дорогое. Пара затяжек должна бы успокоить Марию. Нужно только подождать…

Мария сделала несколько жадных затяжек, сунула окурок в пепельницу, выругалась.

– Не берет меня эта дрянь. Словно сено курю… Как колотило, так и колотит… Не понял еще? Меня тебе подложить хотели, чтобы ты понял, каково клиентам со мной. Чтобы совсем уж разобрался. Искали повод, но вчера так совпало… Мне установку на тебя дали – забавное чтение. Умственные способности – средние. Возбудимость – ниже среднего. Имеет нереализованную склонность к романтике, комплекс защитника. И там еще много чего, вплоть до постельных деталей. Наверное, у твоей подруги выясняли, у нынешней или бывшей. Эрогенные зоны у тебя… на груди, внутренняя сторона бедер, ну и где у всех… При выборе между страстью и нежностью – выберет нежность… – Мария хохотнула. – Нежный ты мой… Мне возле тебя так хорошо… Ты сильный, от тебя веет уверенностью… Козел! Думаешь, ты первый? И Умник у меня был, и Старик… И парни из другой смены… Я шикарный подарок и премия офигенная. Нет, там, в спальне – все было по-честному… Я помню, что любила тебя, только не помню, что именно при этом чувствую… Задолбали вы меня, козлы, я раньше хоть помнила, каково оно любить, даже по сигналу с пульта, а сейчас… Картинку помню, а что при этом чувствовала… Да и зачем мне это? На хрена? Я всю жизнь без этого обходилась! Зачем мне кого-то любить, если меня никто не любит… Не вырастает у людей сейчас любилка, ее можно только в больнице в мозг засунуть. И не смотри на меня так…

– Как? – спросил Малыш.

– С жалостью – не смотри. – Мария внезапно ударила Малыша ладонью по лицу.

Острая боль, привкус железа на губах.

– Ой, – сказала Мария, – я случайно кольцом тебе губу разодрала. Прости… Или сунь себе в задницу свое прощение. Вы думаете, что главные? Что от вас что-то зависит? Да я только намекну старшему, только позвоню – вас выкинут к хренам собачьим. Доступно объясняю? Если я захочу, чтобы ты меня ублажал после клиентов – ты будешь ублажать. Без чипа в мозгу, а только потому, что тебе прикажут. И тебе даже угрожать не будут, ты сам побоишься лишиться заработка. Нет? Я стою больших денег, а ты… ты дешевка, мальчик. Дешевка!

Мария откинулась на спинку сиденья и захохотала.

– Вы понять не можете, жалеете меня… Умник даже после первого раза предлагал сбежать. Девку свою бросил по этому поводу. А чего меня жалеть? Те, кто деньги за меня платит, думают, что покупают что-то офигенное. Настоящую любовь, блин, получают! Только они получают, а я – испытываю… Знаешь, как мне классно поначалу было, в первые месяцы после операции. Класс, как наркота самая продвинутая. Это потом… потом приелось… как наркота, да, как наркота… Дозу бы мне повысить… Ты с парнями не переговоришь, чтобы этот… как его… индекс гребаной любви поднять? Стимулировать покруче. Умник говорил, что если на ручной режим перевести, то только от него будет зависеть, что я испытаю… Поговоришь? А я тебя обслужу… Вне графика, хочешь? Если ты с Умником договоришься. Старик-то ваш ушел, лох добропорядочный. Он отказался… Отказался со мной перепихнуться… А я бы его ласково, как дочка… Так ты поговоришь с Умником?

До самого возвращения Малыш молчал.

Ни слова не произнес, когда Мария что-то говорила о его напарниках, рассказывала, что предпочитает Умник в постели… Собственно, Малыш и не расслышал ничего – в ушах грохотала кровь.

Идиот, идиот, идиот…

Работа – это работа! Какого хрена он забыл об этом? Расслабился, пожалел? А ведь говорили ему – жалость до добра не доводит. И этой стерве поверил… захотел поверить. А парни… Сволочи, не предупредили. Езжай, Малыш, сопроводи… Знали ведь, что Малыш задумал. Умник наверняка знал. И так подставил…

Малыш молча помог перенести пакеты с покупками в машину и от машины потом в дом.

– Пока, сладенький… – пропела ему на прощание Мария, и Малыш еле сдержался, чтобы не врезать ей. Наотмашь. Так, чтобы ее грязная ухмылка залилась кровью. Он даже на мгновение забыл, что женщин бить нельзя. Вовремя вспомнил.

Ладно, пробормотал Малыш, загнав «Суверена» в гараж. Хрен с вами, подумал Малыш, спрятав оружие в сейф и простившись со сменщиками. Вы ответите, в голос уже произнес Малыш, нажав кнопку сигнала на двери квартиры Умника.

– А, ты… – с кислой улыбкой на лице произнес Умник и отлетел в глубь квартиры от удара в лицо.

– Поговорим, – сказал Малыш, осторожно прикрыв за собой дверь.

Умник попытался встать с пола, но никак не мог найти равновесие. Зрачки все время пытались съехать к переносице, из ноздрей текли два ручейка крови.

– Идиот… – пробормотал Умник. – Совсем рехнулся…

– Конечно. Рехнулся. У меня же интеллектуальный уровень средний… Не знал? – Малыш рывком поставил Умника на ноги и ударил его коленом в пах. – Не падай, засранец, держись… Это не больно почти… А второй раз так вообще почти не чувствуется…

Зрачки Умника закатились под верхнее веко.

– Плохо тебе, бедняга? – Малыш отнес Умника в ванную, сунул под душ и врубил режим холодного массажа. – Сейчас придешь в себя… Сейчас…

Вода била Умнику в лицо, заливала полуоткрытый рот, Умник дернулся, закашлялся, попытался вырваться, но Малыш не отпускал его. Может, он и в самом деле хотел, чтобы Умник захлебнулся.

– Ладно, живи. – Малыш закрыл воду, бросил Умника на пластиковый пол и вышел в комнату. Заглянул в холодильник, взял банку пива, открыл и отхлебнул.

Судя по звукам, Умника в ванной тошнило.

– Ты живой там? – спросил Малыш. – Не слышу!

– Пошел ты… – Умник медленно вышел из ванной, еле передвигая ноги раскорякой. – Ублюдок…

– А ты кто? Ты – кто? – Малыш подошел к Умнику и замахнулся, тот закрыл глаза, но защищаться даже не попытался. – Вы со Стариком кто? Красавцы? Эти, как их? Моралисты? Ты же все понимал… Знал все. Мог же меня предупредить?

Умник обошел Малыша, добрался до холодильника, оставляя за собой мокрый розовый след. Достал из холодильника лед. Приложил к сломанному носу и застонал.

– Не слышу ответа, – напомнил Малыш. – Повторить экзекуцию? Почему не сказали?

– А ты бы поверил? – выдавил из себя Умник. – Ты даже в то, что она любит по-настоящему, поверил не сразу. И в то, что в ее голову чип засунули, – тоже не сразу поверил. Как ты можешь с ней работать, если не понимаешь, что она за тварь? Сука…

– Тебя поимела, потому ты бесишься?

– Меня?

– Ты из-за нее свою подругу бросил. Так ведь? И эти твои рассуждения по поводу шлюх и порядочных женщин – тоже из-за нее?

Умник прислонился спиной к холодильнику и медленно съехал по нему спиной на пол.

– Она… Она и до операции была сукой. Ты поспрашивай как-нибудь возле порта. Мария-Тварь, ее до сих пор помнят… – Умник застонал, кровь все еще сочилась из ноздрей. – Старик, еще как только все это началось, сходил, выяснил… Все, что угодно, за деньги. Своих конкуренток подставить – легко. Некоторые были уверены, что Тварь двух девчонок убила. Знаешь, говорят, что вместо сердца может быть камень? Тот самый случай… И лучше, чтобы ты, прежде чем вляпаешься по самые уши, все на себе и почувствовал. Как вакцинация.

– И Центр знал?

– Конечно, знал. Это со мной получилось так… спонтанно, я чуть крышей не двинулся, честно… мысли были всякие… про самоубийство… Если все будут такой шок испытывать, так мужиков в обслугу не напасешься к этой стерве. Вот и решили… Вначале ночь любви, потом поездка по магазинам. А ей прописали в сценарии жаловаться на тяжкую жизнь, на мучения… Мне иногда кажется, что я не пережила той операции и уже два года в аду… Красивая фраза, я придумал…

– Будь ты проклят, – сказал Малыш.

– Серьезно? – Умник потрогал свой нос. – Я думал, что взорвешься, но чтобы так… И яйца… мать твою…

– И что мне теперь делать?

– Работать. Ты понимаешь, какая штука… – Умник попытался встать, но ноги все еще отказывались держать. – Таких хат, как наша, в Секторе пять штук. Кто-то, сам понимаешь, вложил сумасшедшие бабки. И бизнес нужно расширять… Мне по секрету парень знакомый сказал из Центра – новый набор девиц идет. Теперь не только таких домашних на вид, как Мария. Всяких. И моделей, и уютных – всяких.

– И что?

– А то, что нужны будут люди, которые смогут руководить филиалами. Толковые, не дураки…

– С нереализованным комплексом защитника?

– Точно. Это карьера, Малыш! Наша мадам уверена, что… что ее сладкая жизнь – навсегда. Еще лет на десять как минимум…

– А это не так?

– А сам ты как думаешь? Ты же видел, что ее приходится все чаще и сильнее стимулировать. С этого утра вообще перешли на ручное управление, понимаешь? Теперь мы будем держать руку на переключателе и добавлять-добавлять-добавлять ей любви и страсти. А если увлечемся, то можем и вообще…

– Мозги ей сжечь?

– Да там уже нечего жечь. Ты же с ней сегодня пообщался. Если нет любви, то на свободное место приходит ненависть. И осталось Марии месяца два, не больше. К тому времени ей подготовят замену в домик. И все будет продолжаться, как раньше…

– Ты как-то это неуверенно произнес – «как раньше». Сам не веришь?

– Не знаю… – покачал головой Умник. – Старик считал…

– Считал. А чего это он ушел в такое неудачное время? Ты же сказал – карьера только начинается. Он мог бы… Вот он был бы классным шефом филиала…

– Был бы. Если бы захотел. А он… он не хочет, понимаешь? Он мне так и сказал, что не хочет участвовать в том, что теперь начнется…

– А что начнется? – спросил ровным голосом Малыш.

– А то и начнется. То, о чем я тебе говорил… Они… – Умник ткнул пальцем левой руки куда-то вверх, указывая на потолок. – Они же считают, что за деньги могут получить все, что угодно. Все-все-все… Раньше любовь не могли, а сейчас…

– Я помню, что ты говорил.

– Ага… Получив любовь, они стали с ней играться… Деньги заплачены, отчего и не почудить? Не позволить себе немного остренького… во всех смыслах этого слова… Куда выработанный материал вроде Марии девать, не поможешь придумать? Через два месяца она перестанет реагировать на стимуляцию – что тогда? Она же убивать начнет. В дурку отправить? Зачем? Можно ведь прямой убыток превратить в доход… Понимаешь меня? Старик мне все очень доходчиво объяснил. А вчера вечером, как иллюстрация, явился тот дебил с бритвой. Видел, как она сопротивлялась?

– Сопротивлялась? – удивился Малыш.

– Ага. Разве что ноги ему не целовала. Если уровень стимулирования поднять, то даже когда он ее резать стал бы на полосы, она все шептала бы, что любит… и любила бы… и оргазм испытывала бы. Полагаешь, не найдется того, кто за действительно большие деньги купит себе такое пряное и редкое удовольствие? Убивать человека, который не сопротивляется… может, но не сопротивляется, подставляет руки под лезвие и сам следит, чтобы не забрызгать любимого человека. – По лицу Умника, кажется, текли слезы, но он их не вытирал. – Понимаешь? Даже любовь… Им мало того, что могут испытать настоящую любовь… тебя это только краем коснулось, но ты… ты почувствовал? Ты понял, что это невероятное ощущение – быть любимым. Хоть это раньше нам оставалось… А теперь… теперь… Возможно, сейчас идет аукцион. Там идет торг – кто готов больше выложить за экзотику? Это даже не первым туристом в космос полететь, это куда как круче…

– Думаешь, что завтра…

– Послезавтра, через неделю, через месяц… не знаю, знаю только, что это будет на нашей смене. Тебя ведь не зря протащили через этот тест. Старик – умница, он все рассчитал и успел соскочить вовремя, а мы…

– Значит, во время нашего дежурства придет кто-то… Можно ведь будет поставить стимуляцию на автоматику, чем ей хуже, тем выше уровень…

Умник молча смотрел на Малыша.

– А, ну да… Если произойдет сбой и уровень ИЛ уйдет вниз… или вверх, все может сорваться… – усмехнувшись, сказал Малыш. – И в том, и в другом случае удовольствие… жутко дорогое удовольствие будет испорчено, так?

– Правильно соображаешь, – кивнул Умник.

– И ничего нельзя поделать? От меня что-то зависит?

– Конечно. Ты можешь держать уровень, балансируя на максимально возможной нагрузке на чип, можешь внезапно сбросить – и она почувствует все и сразу, можешь завысить – и она не почувствует, скорее всего, ничего.

– А в первом случае?

– В первом случае она будет умирать очень долго. И клиент будет доволен. Очень долго будет доволен. Это хорошо для бизнеса. Понимаешь?

– Ты так говоришь, будто это неизбежно…

– Не сегодня – так завтра, не через неделю – так через месяц. Этот сволочной мир… эти сволочные люди… рано или поздно, но это произойдет. А потом… Потом будет происходить все чаще и чаще…

Это произошло через три с половиной недели. Умник вывел на монитор новое расписание для Марии, вздрогнул и поманил пальцем Малыша.

Всего один клиент. И два выходных перед этим. Марии нужно набраться сил. У нее будет очень трудный сеанс. В сценарии было написано, что клиент любит причинять боль.

– Вот и все, – сказал Умник.

– Пусти меня к пульту, – попросил Малыш.

– Ты что задумал? – спросил Умник, освобождая кресло.

– Один из трех вариантов, – сказал Малыш. – Всего лишь один из трех вариантов…

Его пальцы не дрожали на панели управления.

Он пришел вовремя. От него исходило ощущение такой силы… Чем-то нечеловеческим веяло от него. Невысокий, в возрасте, с брюшком, но все это ерунда. Она любит его не за это.

Она любит его.

– Здравствуй, Мария, – сказал он.

– Здравствуй, любимый.