В компании милых дам Макколл Смит Александр

Глава 5

Столкновение с велосипедом

Остаток того дня, когда вопрос с чаем был деликатно разрешен, мма Рамотсве и мма Макутси посвятили попыткам разузнать что-нибудь о пропавшем замбийце. Шла офисная стадия работы. Женщины понимали, что на днях им придется выйти из офиса и искать людей, которые могли бы снабдить их информацией, если, конечно, какое-нибудь из писем, написанных мма Макутси, или телефонных разговоров, которые провела мма Рамотсве, не даст результатов. Без четверти пять, когда жара уже спала, а небо над Калахари начало алеть, мма Рамотсве объявила, что, несмотря на то что до конца рабочего дня остается еще пятнадцать минут, они так много сделали, что с чистой совестью могут закончить работу.

— Я сделала столько телефонных звонков, — сказала она. — Просто не могу больше говорить.

— Но мы хоть немного продвинулись в поиске? — с сомнением спросила мма Макутси.

Мма Рамотсве была не из тех, кто сдается.

— Да, конечно, — ответила она. — Даже если мы не обнаружили ничего конкретного, каждый шаг на этом пути — это шаг к решению. Не правда ли? Мистер Андерсен говорит, что, если при исследовании требуется задать сотню вопросов, надо задать их все, и, даже не получив ответа, ты чего-то добьешься. Именно так он пишет в своем руководстве.

— Должно быть, он прав, — отозвалась мма Макутси. — Но я не уверена, что мы когда-нибудь обнаружим этого человека. Он слишком умен. Такого человека нелегко поймать.

— Но мы тоже умны, — возразила мма Рамотсве. — Он всего-навсего один мужчина, а его разыскивают две умные женщины. Ни один мужчина не сумеет убежать в таких обстоятельствах.

По виду мма Макутси можно было понять, что сомнения ее не оставили.

— Надеюсь, вы правы, мма, — сказала она.

— Да, права, — просто ответила мма Рамотсве. Сказав это, она встала и начала собираться. — Я могу отвезти вас домой, — предложила она. — Я собираюсь поехать тем же путем.

Они заперли офис и обогнули здание, направляясь к белому фургончику, который дожидался их, как обычно, под акацией. Мма Макутси села рядом с мма Рамотсве, та пристегнулась и завела двигатель. Вдруг мма Макутси схватила ее за руку, чтобы привлечь ее внимание к тому, что происходит перед гаражом.

Большой серебристый «мерседес» подъехал к нему со стороны дороги. Стекла машины были слегка тонированы, но сквозь них можно было различить сидевшую за рулем женщину. Как только машина остановилась, Чарли, старший из учеников, вышел из гаража, неторопливо прошел к дороге и небрежно скользнул на сиденье роскошного автомобиля рядом с водителем.

Мма Рамотсве и мма Макутси переглянулись. Обе, очевидно, думали об одном и том же. Чарли продемонстрировал этим утром свернутые в рулончик банкноты, и догадливая мма Макутси предположила, что он нашел себе богатую женщину. Да, вот она, богатая женщина в богатой машине, и Чарли куда-то отправляется с ней в конце рабочего дня. Все объяснялось очень просто.

— Ну, — воскликнула мма Макутси, — значит, вот так.

Мма Рамотсве зачарованно смотрела на происходящее.

— Кто бы мог подумать, что этот глупый мальчишка сумеет завести знакомство с такой женщиной? Кто бы подумал?

— Бывают такие женщины, — сказала мма Макутси, и в голосе ее звучало явное неодобрение. — Любят молоденьких. И уводят молодых парней от девушек-ровесниц. Крадут их парней.

— Так, значит, эта женщина любит молоденьких, — повторила мма Рамотсве. — Очень интересно. — Она помолчала, затем повернулась к мма Макутси: — Думаю, нам стоит прямо сейчас вернуться к служебным обязанностям. Мне кажется, нам стоит последовать за этой машиной, просто чтобы увидеть, куда они поехали.

— Очень верная мысль, — отозвалась мма Макутси. — Я не против того, чтобы вернуться к служебным обязанностям.

Роскошный серебристый автомобиль направился в город, и крошечный белый фургончик последовал за ним от гаража, но на почтительном расстоянии. Для такой мощной машины «мерседес» двигался медленно. Большинство водителей таких машин, как замечала мма Рамотсве, всегда куда-то торопятся, но женщина, на которую им едва удалось бросить взгляд, казалось, была вполне удовлетворена низкой скоростью.

— Она не спешит, — заметила мма Рамотсве. — Должно быть, они разговаривают.

— Могу себе представить, — мрачно заметила мма Макутси. — Чарли рассказывает ей какую-нибудь историю о нас, мма. А она смеется и поощряет его.

Когда они добрались до магазина, где продавались игры, серебристый автомобиль вдруг свернул в Виллидж и направился по Оди-драйв. Белый фургончик, отстав на случай, если ученик вдруг обернется и сможет их увидеть, продолжал преследование на безопасном расстоянии до тех пор, пока не оказался у Юниверсити-гейт. Здесь их ждал сюрприз: вместо того чтобы повернуть налево и таким образом попасть в город, серебристый автомобиль последовал направо, к тюрьме и Клубу вооруженных сил Ботсваны.

— Очень странно, — произнесла мма Макутси. — Я думала, они поедут куда-нибудь в отель «Сан». Что им здесь нужно?

— Возможно, она где-нибудь здесь живет, — предположила мма Рамотсве. — Но мы скоро увидим.

Мма Рамотсве и мма Макутси переглянулись и заговорщицки улыбнулись. Они получали удовольствие от слежки за учеником и этой женщиной, от слежки, для которой не было никаких причин. Такой интерес иногда вызывают сплетни. Если Чарли встречался с женщиной старше себя, хотелось бы взглянуть, что это за женщина. Но на этот счет нет больших сомнений, подумала мма Рамотсве.

— Что бы подумал о нас мистер Матекони? — рискнула задать вопрос мма Макутси, посмеиваясь. — Одобрил бы он нас?

Мма Рамотсве покачала головой.

— Он бы сказал, что мы обе проявляем любопытство, — отозвалась она. — Думаю, его больше заинтересовал бы «мерседес», чем сидящие в нем люди. Все механики такие. Они думают…

Она не закончила фразу. Серебристая машина поравнялась с бывшим Клубом вооруженных сил Ботсваны и замедлила ход. Мигнул сигнал поворота, и машина въехала на подъездную дорогу к дому мистера Матекони.

Увидев, что машина поворачивает, мма Рамотсве крутанула руль, и крошечный белый фургончик вильнул так сильно, что мма Макутси вскрикнула. Велосипедист, ехавший им навстречу, тоже вильнул, пытаясь увернуться от фургончика. Мма Рамотсве остановила фургончик и вышла из него.

— Ох, рра, — воскликнула она, подбегая к упавшему мужчине. — Простите меня, рра.

Мужчина поднялся с земли и принялся отряхивать брюки. Он делал это аккуратно и неспешно, словно человек, носящий дорогую одежду, но его одежда была поношенной и мятой. Когда он взглянул на нее, мма Рамотсве увидела в его глазах слезы.

— Ох, рра, — сказала она. — Вы ранены. Простите меня. Я сейчас отвезу вас к доктору.

Мужчина покачал головой и вытер глаза тыльной стороной ладони.

— Я не ранен, — отозвался он. — Я испугался, но не ранен.

— Я смотрела в другую сторону, — созналась мма Рамотсве, касаясь его руки. — Это была большая глупость. Я отвела взгляд от дороги, а потом вдруг увидела вас.

Мужчина ничего не ответил. Он повернулся к своему велосипеду и поднял его. Переднее колесо, которое, очевидно, попало в выбоину, изогнулось, а руль торчал под странным углом. Велосипедист молча рассматривал его, затем безуспешно попытался выправить.

Мма Рамотсве повернулась и поманила мма Макутси, которую удерживали в фургончике чувство такта и смущение. Но тут она вышла из машины и обратилась к пострадавшему со словами сочувствия.

— Мы отвезем вас туда, куда вы ехали, — сказала мма Рамотсве. — Положим велосипед в задней части фургончика и отвезем вас, куда нужно.

Мужчина показал рукой куда-то назад, на Тлоквенг-роуд.

— Я живу там, — сказал он. — И я бы предпочел вернуться домой. Мне никуда больше не хочется ехать.

Они вместе подняли велосипед и поместили в задней части фургончика. Затем мма Рамотсве и мма Макутси залезли в кабину с одной стороны, а мужчина — с другой. При этом у мма Рамотсве не оставалось никакого пространства, чтобы переключать скорость, каждый раз она толкала мма Макутси локтем в ребра.

— Это небольшой фургончик, — бодро сказала мма Рамотсве, обращаясь к своему пассажиру. — Но он всегда на ходу. Поэтому мы без труда отвезем вас на Тлоквенг-роуд.

Она сбоку посмотрела на мужчину. Похоже было, что ему под пятьдесят. Хорошее лицо, подумала она, умное, возможно, лицо учителя или старшего клерка. И говорит хорошо, ясно произнося слова. В наше время столько людей говорит небрежно, подумала она, не разделяя слов, так что трудно разобрать, что они хотят сказать. А эти люди на радио, которых называют диск-жокеями, произносят слова так, словно у них икота. Возможно, они думают, что это привлекательно, что это модная манера говорить. Наверное, для пустоголовых фанатов так и есть, но ей казалось это смешным.

— Я починю ваш велосипед, — обратилась она к мужчине. — Он будет как новенький. Я вам обещаю.

Мужчина покачал головой.

— Я не смогу заплатить за ремонт, — сказал он. — У меня нет на это денег.

Мма Рамотсве так и думала. Несмотря на все успехи Ботсваны, несмотря на процветание, которое принесли стране алмазы, здесь еще оставалось много, очень много бедных людей. О них нельзя забывать. Но почему этот человек, который производит впечатление образованного, не устроился на работу? Она знала, что многие не могут найти работы, но, как правило, это были люди без профессии. Этот человек казался не таким.

Но вопрос, который хотелось ей задать, задала мма Макутси. Она думала о том же, что и мма Рамотсве. Она заметила несоответствие между явной бедностью, хорошо знакомой мма Макутси, и речью образованного человека. Она заметила и то, что о руках этого человека можно было сказать «ухоженные». Это не были руки человека, занимающегося ремеслом или земледелием. Ей приходилось видеть такие руки, когда она преподавала на курсах машинописи для мужчин «Калахари». У многих ее учеников, работавших в офисах, были похожие руки.

— Вы работаете в офисе, рра? — спросила она. — И могу ли я спросить, как вас зовут?

Мужчина взглянул на нее и снова отвернулся.

— Меня зовут Полопетси, — ответил он. — Нет, я не работаю. Я ищу работу, но никто меня не берет.

Мма Рамотсве нахмурилась.

— Сейчас с этим трудно, — сказала она. — Для вас это очень плохо. — Она помолчала. — Чем вы занимались раньше?

Мистер Полопетси ответил не сразу, и вопрос на некоторое время повис в воздухе. Затем он заговорил:

— Я два года просидел в тюрьме. И вышел полгода назад.

Крошечный белый фургончик слегка, почти незаметно, вильнул.

— И никто не берет вас на работу? — спросила мма Рамотсве.

— Не берет, — подтвердил он.

— А вы всем говорите, что были в тюрьме? — вмешалась в разговор мма Макутси.

— Да, говорю, — ответил мистер Полопетси. — Я честный человек. Я не могу лгать, когда меня спрашивают, чем я занимался в последний год. Не могу сказать, что жил в Йоханнесбурге или что-то вроде. Не могу сказать, что работал.

— Значит, вы честный человек, — сказала мма Рамотсве. — Но почему вы оказались в тюрьме? Разве в тюрьме сидят честные люди? — Она задала вопрос, не подумав, и тут же поняла, что он прозвучал грубо, как будто она выпытывала у человека его историю.

Но он, казалось, не возражал против этого.

— Я попал в тюрьму не за нечестность, — сказал он. — Но, кстати, в тюрьме есть честные люди. Там есть и очень нечестные люди, и очень плохие. Но есть и люди, которые попали туда за другие проступки.

Мма Рамотсве и мма Макутси ждали, что мужчина продолжит рассказ, но он молчал.

— Так что же вы сделали, рра? — спросила мма Рамотсве. — За что вас отправили в тюрьму?

Мистер Полопетси посмотрел на свои руки:

— Меня отправили в тюрьму из-за несчастного случая.

Мма Макутси повернулась к нему:

— Из-за несчастного случая? Вас посадили вместо кого-то другого?

— Нет, — ответил он. — Меня отправили в тюрьму, потому что в мое дежурство произошел несчастный случай. По моей вине погиб человек. Это был несчастный случай, но решили, что его могло бы не быть, если бы я был внимательнее.

Они приближались к Тлоквенг-роуд, и мма Рамотсве спросила мистера Полопетси, как проехать к его дому. Он показал на пыльную ухабистую дорогу, и она повела белый фургончик, стараясь не попадать в самые большие ямы. Если на Тлоквенг-роуд и проводились земляные работы, вряд ли они затронули этот участок.

— У нас не очень хорошая дорога, — заметил мистер Полопетси. — Когда идет дождь, эти ямы наполняются водой, впору в них рыбу ловить.

Мма Макутси рассмеялась.

— Я раньше жила около такой дороги, — сказала она. — И знаю, на что это похоже.

— Да, — отозвался мистер Полопетси. — Это нелегко. — Он замолчал и показал на стоявший неподалеку дом у дороги: — Вот мой дом.

Это был простой дом из двух комнат, и мма Рамотсве видела, что он нуждается в покраске. После недавних дождей нижняя часть наружных стен была забрызгана красной глиной. Но маленький двор был чисто выметен, это означало, что о нем заботится добросовестная женщина, и по одной его стороне стояли небольшие курятники, тоже очень аккуратные.

— Приятное место, — заметила мма Рамотсве. — Одно удовольствие — видеть такой ухоженный двор.

— Это заслуга моей жены, — ответил мистер Полопетси. — Она содержит все это в чистоте.

— Вы должны гордиться ею, рра, — сказала мма Макутси.

— А она должна гордиться вами, — добавила мма Рамотсве.

Наступила тишина. Потом мистер Полопетси произнес:

— Почему вы так говорите, мма?

— Потому что вы хороший человек, — тихо ответила мма Рамотсве. — Вот почему. Вы могли просидеть в тюрьме два года, но могу поручиться, что вы хороший человек.

Оставив мистера Полопетси около его дома, они поехали по ухабистой дороге назад. Велосипед остался лежать в задней части белого фургончика, а мма Рамотсве договорилась с мистером Полопетси, что отдаст велосипед в починку на следующий день и привезет его, когда он будет отремонтирован. Когда мистер Полопетси вышел из машины, она предложила ему денег в качестве компенсации за аварию, но он покачал головой:

— Ручаюсь, что это был несчастный случай. А в несчастном случае нельзя никого обвинять. Я уж это знаю.

Она не стала настаивать. У этого человека была своя гордость, и давить на него было бы невежливо. Поэтому, договорившись относительно велосипеда, женщины оставили его рядом с домом. На обратном пути они молчали. Мма Рамотсве думала о мистере Полопетси и его доме, об унижениях, которые ему пришлось пережить. Наверное, поэтому у него на глазах выступили слезы после этой аварии, это было еще одно испытание, которое ему предстояло вынести. Конечно, они слышали только его собственную версию случившегося. Вряд ли людей в Ботсване сажают в тюрьму ни за что. Мма Рамотсве понимала, что может гордиться системой правосудия Ботсваны, судьями, лишенными подобострастия по отношению к кому бы то ни было, без страха критикующими правительство. Существует множество стран, где все по-другому, где судей запугивают или выбирают из самых преданных сторонников власти, но в Ботсване это не так. Значит, эти судьи никогда не заключат в тюрьму человека, если он не заслужил наказания.

Мма Макутси беспокоилась, не опоздает ли она на урок машинописи, который начинался в семь часов, поэтому на обратном пути женщины не мешкали, хотя и слегка отклонились от маршрута, чтобы проехать мимо дома мистера Матекони, или, вернее, дома, принадлежавшего мистеру Матекони, который сейчас был занят съемщиком. Серебристый «мерседес» все еще стоял там.

— Неужели она живет в этом доме? — задала вопрос мма Макутси. — Разве мистер Матекони сдал свой дом женщине?

— Нет, — ответила мма Рамотсве. — Он сдал его — не спросив сначала меня, заметьте, — человеку, чью машину неоднократно чинил. Он не очень хорошо знал этого человека, но сказал, что тот всегда аккуратно платил по счетам.

— Очень странно, — заметила мма Макутси. — Нам надо будет узнать об этом побольше.

— Обязательно, — согласилась мма Рамотсве. — В нашей жизни множество тайн, мма Макутси, будь это богатые дамы в серебристых автомобилях, велосипеды, тыквы и всякое прочее, и нам предстоит во всем этом разобраться.

Мма Макутси удивленно посмотрела на нее.

— Тыквы? — переспросила она.

— Да, — отозвалась мма Рамотсве. — Существует тайна, связанная с тыквой, но у нас сейчас нет времени поговорить об этом. Я расскажу вам в другой раз.

Весь вечер у мма Макутси не выходили из головы тыквы, она даже велела ученикам напечатать это слово в числе других на уроке машинописи.

Она давала уроки несколько раз в неделю в церковном зале, который снимала для этой цели. Создание «Калахари», курсов машинописи, которые посещали только мужчины, основывалось на предположении, что мужчины, как правило, не умеют печатать как следует, но боятся в этом признаться. А возможностью записаться на курсы Ботсванского колледжа делопроизводства не пользуются, стесняясь своего неумения. Мужчинам не хотелось, чтобы их опережали женщины, что казалось неизбежным. Поэтому занятия, которые вела мма Макутси, стали очень популярны.

Она стояла перед классом, в котором было пятнадцать человек, жаждавших научиться искусству машинописи и делавших большие успехи. Ученики разучивали положение пальцев, печатая простые слова (вода, овал, жало, лапа, арфа и тому подобные), и были готовы к более сложным заданиям.

— Тыква, — объявила мма Макутси, и тут же раздалось щелканье клавиш. Но она добавила: — Не забудьте начать с новой строки. Это важно.

Щелканье прекратилось, затем раздалось снова.

Глава 6

Дальнейшие подробности

Мма Рамотсве собиралась в тот же вечер расспросить мистера Матекони про съемщика, но все время была занята чем-то по дому. Дети наперебой говорили о том, куда их нужно будет отвезти в ближайшее время, Роза оставалась допоздна, чтобы поговорить о своем больном ребенке. Так что к девяти часам, когда в кухне были вымыты все кастрюли и сковороды, а детям были сделаны и завернуты бутерброды, которые они возьмут в школу на следующий день, мма Рамотсве слишком устала, чтобы затевать новый разговор, который к тому же мог быть затруднителен для мистера Матекони. Поэтому они оба легли в постель, где мма Рамотсве несколько минут почитала журнал, прежде чем дремота заставила ее оставить чтение и выключить свет.

Поэтому до следующего утра, когда мистер Матекони пришел в офис за чашкой чая, она не заговаривала о предмете, который накануне вечером так заинтересовал ее и мма Макутси. Она, разумеется, уже рассказала ему о вчерашней аварии, и утром он велел ученикам отремонтировать велосипед.

Мма Рамотсве выразила сомнения относительно их способностей отремонтировать его как следует.

— Они очень грубо обращаются с техникой, — сказала она. — Ты сам мне говорил. И мы все это видели. Я не хочу, чтобы они испортили велосипед этого бедняги еще больше.

— Это же всего-навсего велосипед, — возразил мистер Матекони, желая ее успокоить. — А не «мерседес».

Так, когда мма Рамотсве передавала ему полную до краев чашку ройбуша, снова возникла тема «мерседеса».

— Мы с мма Макутси видели вчера «мерседес», — начала она, поглядывая на мма Макутси в поисках подтверждения. — Он остановился рядом с гаражом.

— Ну да, — отозвался мистер Матекони без большого интереса. — Сейчас встречается много этих машин. То и дело их видишь. Что это был за автомобиль?

— Серебристый, — предложила свое определение мма Макутси.

Мистер Матекони улыбнулся:

— Да, это его цвет. «Тойоты» тоже бывают серебристые. Машины часто бывают серебристыми. Я имею в виду, какой модели?

— Это «3.3. Компрессор», — сказала мма Рамотсве.

Мма Макутси сначала посмотрела на нее с удивлением, затем смутилась. Конечно же это была как раз такая деталь, которую должен заметить детектив, и мма Рамотсве действительно ее заметила. В то время как она, мма Макутси, всего лишь помощник детектива, не увидела ничего, кроме цвета.

— Хороший автомобиль, — сказал мистер Матекони. — Но вряд ли я бы стал тратить столько денег — даже если бы они у меня были — на такой автомобиль. Наверное, кругом полно богатых людей.

— Мне кажется, за рулем была богатая дама, — сообщила мма Рамотсве. — Думаю, что это та богатая дама, с которой встречается Чарли. Да. Я думаю, так.

Мистер Матекони уставился на свой чай. Ему не нравилось размышлять о частной жизни своих учеников, по большей части она представлялась ему до крайности неприятной. Одни девушки, думал он, потому что только девушки и были у них на уме. Только девушки. Поэтому он ничего не сказал, и мма Рамотсве продолжила:

— Да. Мы с мма Макутси видели, как Чарли влез в этот «мерседес» с богатой дамой за рулем и они уехали.

Мма Рамотсве подождала, не отреагирует ли мистер Матекони на ее слова, но он по-прежнему пил свой чай.

— И, — продолжала она, — они поехали к старому аэродрому, а потом к дому. — Она сделала паузу, прежде чем добавить: — К твоему дому.

Мистер Матекони поставил кружку:

— К моему дому?

— Да, — подтвердила мма Рамотсве. — Они поехали к твоему дому, потому-то у меня машина вильнула, и я сбила этого беднягу велосипедиста. Если бы это не был твой дом, я бы так не удивилась, и машина бы не вильнула.

— И они оставались там какое-то время, — добавила мма Макутси. — Думаю, они были в гостях у людей, которые сейчас там живут, кто бы это ни был.

— Возможно, это так, — сказал мистер Матекони. — У людей, которые живут в моем доме, без сомнения, должны быть друзья. Возможно, дама в «мерседесе» дружит с этими людьми.

Мма Рамотсве согласилась, что это возможно. Но ученики любят сплетничать, и если бы они вращались в обществе съемщиков мистера Матекони, то наверняка упомянули бы об этом.

Мистер Матекони пожал плечами:

— Это дело Чарли. Если он встречается с этой женщиной в свое свободное время, это его дело. Я не могу запрещать этим молодым людям иметь подружек. Это не моя забота. Моя забота выучить их работать с двигателями, а это довольно трудно. Если мне будет нужно учить их следить за собой, когда они уходят из мастерской… — Он безнадежно развел руками.

Мма Рамотсве взглянула на свою помощницу, которая задала вопрос:

— Кто ваш съемщик, рра?

— Эго зовут Офентсе Макола, — ответил он. — Я не так много знаю о нем, но он каждый месяц регулярно вносит плату. И никогда не запаздывал с этим, ни разу.

Мма Рамотсве поймала взгляд мма Макутси и подала ей знак прекратить разговор. Мистер Матекони, как ей показалось, чувствовал себя не очень удобно, и лучше было не нажимать на него. Кроме того, она хотела выяснить, кто владелец серебристого «мерседеса», а это требовало сотрудничества с мистером Матекони. Если он решит, что женщины собираются что-то предпринять, то может отказаться помогать. Поэтому следовало прекратить разговоры о подвигах Чарли.

После того как мистер Матекони вернулся к работе, мма Рамотсве занялась телефонными звонками, а потом повернулась к мма Макутси и прямо спросила, что, по ее мнению, им следут делать.

— Стоит ли выяснять что-то об этой женщине? — спросила мма Рамотсве. — Имеет ли это отношение к нам на самом деле?

Мма Макутси задумчиво посмотрела на нее:

— Чарли молодой человек. Он сам отвечает за себя. Мы не можем диктовать ему, что делать.

Мма Рамотсве согласилась, но затем спросила, что должен делать старший, когда видит, что молодой человек может совершить большую ошибку или сделать что-то плохое. Имеет ли старший право об этом сказать? Или должен просто отойти в сторонку и позволить событиям идти своим чередом?

Мма Макутси на минутку задумалась.

— Если бы я собиралась совершить какую-нибудь глупость — настоящую глупость, — ведь вы бы сказали мне, мма?

— Сказала бы, — ответила мма Рамотсве. — Сказала бы — и надеялась бы, что вы ее не совершите.

— Значит, мы должны предупредить Чарли, чтобы он был осторожен? Мы должны это сделать?

Мма Рамотсве сильно сомневалась в том, что Чарли примет совет, касающийся женщины, но думала, что нужно попробовать.

— Мы могли бы попытаться поговорить с ним об этом, — сказала она. — Но на самом деле нам не с чем подойти к нему, правда? Мы ничего не знаем об этой женщине, кроме того, что у нее есть «мерседес». Этого явно недостаточно. Нельзя предупредить кого-то, если знаешь так мало. Нельзя сказать: держись подальше от дам, которые водят «мерседес»! Так ведь нельзя сказать, правда, мма?

— Есть люди, которые так бы и сказали, — в шутку предположила мма Макутси.

— Но я думаю, нам следует узнать несколько больше, — сказала мма Рамотсве.

— Тогда спросим Чарли. Разве не этот метод мы используем в «Женском детективном агентстве № 1»? Разве мы не спрашиваем людей напрямую, когда хотим что-то выяснить?

Мма Рамотсве не могла не согласиться. Если бы она когда-нибудь собралась написать книгу наподобие «Основ частного расследования», то добавила бы кое-что к тому, что утверждал Клоувис Андерсен. Он предлагал всяческие хитрые способы выяснения фактов — преследовать людей, просматривать то, что они выбрасывают в мусорную корзину, наблюдать, с какими людьми они общаются, и так далее, — но ничего не говорил о том, что следует впрямую задавать вопросы. А это зачастую лучший способ получить информацию. И в своей книге, если мма Рамотсве когда-нибудь напишет ее («Частное расследование для женщин» — неплохое название), она уделит большое внимание этому прямолинейному методу. В конце концов, такая техника неплохо послужила ей во многих расследованиях, и, возможно, это еще один случай, когда ее можно использовать.

Мма Рамотсве встала из-за письменного стола и в сопровождении мма Макутси неторопливо пошла в мастерскую. Мистер Матекони изучал машину, припаркованную снаружи; рядом стоял озабоченный владелец. Чарли и младший ученик осматривали подвеску большого красного автомобиля, поднятого на гидравлическом подъемнике.

— Ну, — заметила мма Рамотсве, как бы приглашая всех к разговору, — я вижу, вы собираетесь починить подвеску этой машины. Водитель будет вам благодарен. Его не будет так трясти, когда вы закончите.

Чарли улыбнулся мма Рамотсве:

— Это правда, мма. Мы собираемся сделать эту подвеску такой мягкой, чтобы водителю казалось, что он движется на облаке.

— Ты очень умен, — заметила мма Рамотсве.

— Это правда, — подтвердил Чарли.

Мма Рамотсве переглянулась с мма Макутси, которая прикусила губу. Иногда, имея дело с этими парнями, она с трудом сохраняла вежливость. Так и хотелось позволить себе саркастическое замечание, но проблема заключалась в том, что ученики не понимали сарказма, и не стоило тратить его впустую.

— Мы видели тебя вчера вечером, — сказала мма Рамотсве беззаботным тоном. — Мы видели, как ты сел в очень элегантную машину, Чарли. Наверное, ты завел себе очень элегантных друзей.

Ученик засмеялся.

— Очень элегантных, — повторил он. — Да… Вы правы, мма. У меня очень элегантные друзья. Ха! Это вы считаете, что я ничего не значу, а мои друзья думают иначе.

— Я никогда не считала, что ты ничего не значишь, — возразила мма Рамотсве. — Ты не должен так говорить.

Чарли взглянул на младшего ученика, ожидая поддержки, но ее не последовало.

— Ну ладно, — сказал он. — Возможно, вы так не считаете. Но говорю вам, мма, моя жизнь изменится. Очень скоро изменится, и тогда…

Все ждали окончания фразы, но его не последовало.

— Ты собираешься жениться? — предположила мма Макутси. — Прекрасная новость. Женитьба — это всегда большая перемена в жизни человека.

— Ха! — отозвался ученик. — Кто сказал хоть слово о женитьбе? Нет, я не собираюсь жениться.

Мма Рамотсве затаила дыхание. Пришло время задать прямой вопрос и посмотреть, каков будет ответ.

— Это потому, что твоя подруга, богатая дама, уже замужем? Да, Чарли?

Задавая вопрос, мма Рамотсве поняла, что интуиция ее не обманула. Больше парня можно было не расспрашивать. То, как Чарли выпрямился, стукнувшись головой о днище машины, ясно дало понять, что этот вопрос не нуждается в ответе. Ответ уже был дан.

В этот вечер мма Рамотсве и мистер Матекони вернулись в свой дом на Зебра-драйв задолго до пяти часов, что, казалось, удавалось им все реже. Оба они вели напряженную трудовую жизнь: она — как частный детектив, чьи услуги пользовались все большим спросом, а он — как один из лучших механиков Ботсваны. Их достойное положение было достигнуто тяжелым трудом и строгим следованием определенным принципам. Для мма Рамотсве принципом, которым она руководствовалась в своей практике, была честность. Чтобы добраться до истины, иногда бывает необходимо прибегнуть к небольшому обману — всегда безвредному, — но никогда не следует обманывать клиента. Если истина кажется неприятной или обидной, существуют способы представить ее в смягченном виде. Зачастую нужно только дать возможность клиенту самому прийти к определенным выводам, просто помогая ему и указывая на то, что он мог бы при желании выяснить сам.

Разумеется, успех мма Рамотсве объяснялся не только этим. Другой причиной ее популярности была присущая ей отзывчивость. Считалось, что мма Рамотсве можно рассказать все что угодно, и она не станет тебя ругать или с осуждением качать головой (если у тебя не будет нахального выражения лица — этого она не терпела). Поэтому люди могли приходить к ней и откровенно рассказывать о том, какую совершили ошибку, что поставило их в затруднительное положение, и мма Рамотсве делала все что могла, чтобы избавить их от последствий их эгоизма или глупости. Человек мог прийти в офис к мма Рамотсве и признаться в прелюбодеянии, и она не надувала губы и не бормотала что-то себе под нос, а просто говорила: «Я уверена, что вы об этом сожалеете, рра. Я понимаю, как это сложно для вас, мужчин, со всеми вашими слабостями». Это подбадривало клиентов и не создавало впечатления, что мма Рамотсве их осуждает. Когда признание было сделано, она часто проявляла недюжинную изобретательность в поисках решения. И ее решения, как правило, не приносили человеку лишней боли. Казалось, великодушие, которым обладала эта женщина, было заразительным. Соперники и враги, ввязавшиеся в бессмысленную вражду, обнаруживали, что мма Рамотсве всегда находит выход, позволяющий человеку сохранить достоинство. «Всем нам свойственны человеческие слабости, — говаривала она. — В особенности мужчинам. Не надо стыдиться».

Что же касается репутации мистера Матекони, она была основана на самой простой и старой как мир добродетели — порядочности. Мистер Матекони никогда не запрашивал слишком дорого и не допускал некачественной работы (из-за этого он часто конфликтовал со своими безответственными учениками). «Эти ребята сведут меня в могилу раньше времени, — говорил он, качая головой. — Тогда останутся „Бывшие моторы на Тлоквенг-роуд“, которыми владел покойный мистер Матекони».

Не кто иной, как британский специальный уполномоченный, который разъезжал на прекрасном «ренд-жровере», входил в число тех, кто высоко ценил достоинства мистера Матекони. Он, как и его предшественник, доверял свой автомобиль заботам мистера Матекони, в то время как другие дипломаты отводили свои машины в большие мастерские с нарядными фасадами. А британский специальный уполномоченный, обратившийся в «Быстрые моторы на Тлоквенг-роуд», умел верно оценивать людей, и он мгновенно понял, что приобрел настоящее сокровище в лице этого механика, когда мистер Матекони по собственной инициативе отрегулировал что-то в двигателе автомобиля, хотя ему нужно было просто наполнить бак. Необычный звук двигателя насторожил мистера Матекони, он обнаружил проблему и понял, что ее нужно решать немедленно, не дожидаясь, пока об этом попросят. Это положило начало длительным взаимоотношениям, в результате которых безупречный автомобиль дипломата регулярно обслуживали в «Быстрых моторах на Тлоквенг-роуд».

И точно так же, как мма Рамотсве была тактична, сообщая неприятные известия, мистер Матекони старался сообщать плохие новости об автомобиле таким образом, чтобы смягчить удар для владельца. Ему приходилось видеть, как механики покачивают головой, осматривая двигатель, даже если владелец автомобиля стоит рядом. Да-да, когда он сам был учеником, он работал у механика, учившегося в Германии, который мог просто показать на двигатель и воскликнуть «Капут!». Таким немыслимым способом он сообщал клиенту, что с машиной не все в порядке. И мистер Матекони раздумывал: неужели немецкие доктора таким же образом поступают со своими пациентами — качают головой и восклицают «Капут!»? Возможно, именно так.

Его методы были гораздо мягче. Если предстоял очень дорогой ремонт, он иногда предлагал клиенту стул, прежде чем назвать цену. А если ничего нельзя было сделать, он начинал с того, что говорил о пределе существования для всякой вещи, применяя это к ботинкам, машинам и даже к самому человеку. Таким образом, переход к разговору о его автомобиле представился чем-то неизбежным. Мистер Матекони, тем не менее, понимал, насколько люди могут быть привязаны к своим автомобилям. Он выяснил это, имея дело как с мма Потокване, хозяйкой сиротского приюта, так и с самой мма Рамотсве. В сиротском приюте был старенький микроавтобус, который мма Потокване уговаривала мистера Матекони чинить (бесплатно). Этот микроавтобус уже давно пора было заменить, так же как и водяной насос следовало сменить гораздо раньше, чем это было сделано. Мма Потокване не была особенно привязана к микроавтобусу, но тратила деньги с неохотой, если могла избежать этих трат. Мистер Матекони доказывал ей, что рано или поздно подвеску микроавтобуса придется заменить, как и тормоза, электропроводку и часть днища. Он объяснил хозяйке приюта, что днище может провалиться, и тогда кто-нибудь из сирот выпадет на дорогу, — и что скажут люди, когда это случится? «Этого не случится, — отвечала мма Потокване. — Вы не допустите, чтобы это случилось».

В случае с мма Рамотсве дело было скорее не в денежных соображениях, а в эмоциональной привязанности к фургончику, который женщина приобрела, когда только что перебралась в Габороне, и с тех пор он верно ей служил. Машина не была ни особенно быстрой, ни особенно удобной. Подвеска никуда не годилась, особенно со стороны водителя, — стоило учесть традиционную фигуру мма Рамотсве, в какой-то мере способствовавшую износу машины. И у двигателя наблюдалась тенденция очень быстро разлаживаться после того, как мистер Матекони его в очередной раз чинил, в результате белый фургончик время от времени дергался и трещал. Однако, по мнению мма Рамотсве, все это было ерундой: пока белый фургончик мог ее возить и пока он не ломался слишком часто, она полагалась на него. Она думала о нем как о друге, верном союзнике в этом мире, союзнике, которому она платила нежной привязанностью.

Такая профессиональная репутация означала, что оба они, мма Рамотсве и мистер Матекони, были, пожалуй, заняты больше, чем им бы хотелось. То, что мма Рамотсве сумела выкроить в этот вечер час между пятью и шестью и они могли вдвоем посидеть на веранде, пройтись по саду и выпить по чашке ройбуша, было для них радостью. Мма Рамотсве хотелось не только дать мистеру Матекони возможность расслабиться (он работает, подумала она, слишком много), но и поговорить с ним наедине, без мма Макутси, или учеников, или даже Мотолели и Пусо.

Мма Рамотсве и мистер Матекони сидели рядом на веранде с кружками чая в руках. Небо, окрашенное в цвет раннего вечера, блекло-голубой, казалось пустым и огромным. Нежные лучи вечернего солнца с великодушной сдержанностью освещали листья росших в саду акаций, словно битва между жарой и жизнью, между алым и зеленым была временно приостановлена.

— Я так рада, что мы можем здесь посидеть, — сказала мма Рамотсве. — Последние дни все только работа, работа и работа. Нам нужно сбавить обороты, или мы станем работать столько, что забудем, что можно просто посидеть и поговорить.

— Ты права, мма, — отозвался мистер Матекони. — Но это трудно, верно? Ты ведь не можешь сказать людям: «Уходите, мы не можем вам помочь». И я не могу сказать: «Я не могу починить вашу машину. Мы не можем этого сделать».

Мма Рамотсве кивнула. Конечно, он был прав. Ни один из них не хотел бы прогонять людей, как бы заняты они ни были. Так где же решение? Могут ли они позволить бизнесу разрастаться? Это была одна из проблем, которые мма Рамотсве хотела обсудить с мужем… и еще трудный вопрос относительно Чарли и женщины, которая была старше его.

— Я думаю, мы могли бы расширить бизнес, — рискнула она. — Ты мог бы нанять в помощь еще одного механика, и я могла бы взять кого-нибудь еще.

Мистер Матекони поставил кружку и посмотрел на жену.

— Мы не можем этого сделать, — сказал он. — Мы — малый бизнес. Если ты позволишь своему бизнесу разрастись, то наживешь головную боль. Непрерывную головную боль.

— Но если у тебя будет слишком много работы, дело тоже кончится головной болью, — мягко возразила мма Рамотсве. — А какой смысл в том, чтобы так много работать? Я думаю, у нас достаточно денег. Нам не к чему становиться богатыми. Пусть другие стремятся к богатству, если хотят. Нам хорошо и так.

Мистер Матекони был уверен, что им действительно хорошо, но сказал, что ему станет значительно хуже, если придется отказывать людям или как-то ограничивать себя в работе.

— Я не могу работать быстро, делать некачественный ремонт, — вздохнул он. — Рано или поздно это скажется. Самое плохое, что может увидеть механик, это машина, которую он обслуживал, разбитая на обочине дороги. Такому механику приходится прятать лицо. Я не смог бы так жить.

— Хорошо, — согласилась мма Рамотсве. — Возможно, ты мог бы взять еще одного ученика. На этот раз хорошего. Или нанять квалифицированного помощника механика.

— Как я узнаю, что он окажется хорошим? — спросил мистер Матекони. — Я не могу принять на работу первого же явившегося в гараж человека.

Мма Рамотсве объяснила, что есть способы этого избежать. Они могут проверить рекомендации, которые предоставит кандидат, и даже взять его на работу временно. Мистер Матекони выслушивал эти предложения, но никак не поддерживал. Мма Рамотсве сменила тему. Не так давно ей пришла в голову мысль, которую она хотела ему изложить.

— Разумеется, — начала она, — можно найти человека, который мог бы делать какую-то работу для тебя и какую-то для меня. Это может быть человек, которого надо будет научить несложной работе в гараже — например, сменить масло — и который мог бы в то же время выполнять какую-то работу в агентстве. Я думаю не о детективе, а о человеке, который мог бы частично разгрузить мма Макутси и меня. У нас в последнее время так много работы, что это было бы неплохо.

Мистер Матекони какое-то время молчал. Но, казалось, он не отверг эту идею сразу, и мма Рамотсве продолжила:

— Я встретила одного человека, который ищет работу. Мне хотелось бы взять его… Мы могли бы нанять его на месяц и посмотреть, как он справится. Если хорошо, то он сможет помогать нам обоим.

— Кто этот человек? — спросил мистер Матекони. — Ты что-нибудь знаешь о нем?

— Это человек, которого я сбила, — сказала мма Рамотсве и засмеялась. — Или чуть не сбила, не вильни он в сторону на своем велосипеде.

Мистер Матекони вздохнул:

— Ты не должна брать его на работу только потому, что чуть его не сбила. Не должна этого делат ь.