Гроб из Гонконга Чейз Джеймс

Глава 4

Все вокруг казалось таким знакомым… Коридор, крашенный в приятный серый колер, топот кованых башмаков, каменные лица копов, в упор не видящих мою скромную персону, запах пота, дезинфекции и страха – все, чего мне так не хватало в Гонконге!

Я остановился возле двери лейтенанта Ретника и постучал. В ответ что-то рявкнули.

Я повернул ручку и вошел. Ретник сидел за столом, а сержант Палски, прислонившись к стене, жевал спичку. Оба уставились на меня, как на выходца с того света. Потом Ретник сдвинул шляпу на затылок и стукнул кулаком по столу.

– Вы только посмотрите, кто к нам пришел! – воскликнул он, обращаясь неизвестно к кому. – Вот это сюрприз! Если бы я знал о твоем приезде заранее, выстроил бы почетный караул. Как тебе понравились китайские шлюхи?

– Никак, – ответил я, садясь. – Был слишком занят. Вам удалось распутать дело об убийстве?

Ретник вытащил портсигар, достал сигару и, откусив кончик, закурил. Мне он сигару не предложил.

– Нет еще. А ты что-нибудь узнал?

– Может быть. А вам удалось что-нибудь выяснить?

Он нахмурился.

– Мы все еще ищем Хардвика. А какие у тебя новости?

– Джоян привезла сюда не Германа Джефферсона.

Известие поразило Ретника. Он поперхнулся дымом, выругался, отложил сигару и высморкался в грязный платок. Потом откинулся в кресле и уставился на меня водянистыми глазами.

– Послушай, если ты врешь…

– Германа Джефферсона убили два дня назад, – сказал я. – Его труп найден полицией Гонконга в заливе. Тело прибудет сюда в конце недели.

– Боже правый! Тогда кто же был в гробу?

– Некто по имени Фрэнк Беллинг. Британский подданный, связанный с контрабандой наркотиков.

– Ты уже сообщил об этом Джефферсону?

– Нет… Я решил вначале сюда, а уж потом нанесу визит старику.

Ретник глянул на Палски, который всей пятерней чесал загривок, потом снова перенес внимание на меня.

– Выкладывай все, – сказал он. – Эй, подожди минутку, надо запротоколировать. – Он поднял трубку и вызвал стенографистку. Вошел молодой коп и, открыв блокнот, сел в стороне, выжидающе поглядывая на меня.

– Начинай, – скомандовал Ретник. – Дай полный отчет. Я проверю каждое слово, и если окажется, что ты солгал, я заставлю тебя пожалеть, что твой отец занимался сексом за девять месяцев до твоего рождения.

– Не советую так разговаривать со мной, – сказал я, разозлясь. – Джефферсон давно ждет удобного случая разделаться с вами, и достаточно одного моего звонка, чтобы он претворил свои угрозы в жизнь.

Палски оторвался от стены, которую подпирал, молодой коп просто обалдел. Прежде чем Палски размахнулся, Ретник вскочил и оттащил его в сторону.

– Прекрати! – заорал он на Палски. А мне сказал: – Успокойся… Ладно, я беру свои слова обратно. Не надо быть таким чувствительным.

Удивительное дело – никогда прежде никто не мог уличить лейтенанта в вежливости.

Закурив сигарету, я рассказал обо всем, что случилось. Разумеется, я не стал сообщать копам, что мы вернулись в Нью-Йорк вместе со Стеллой. Там мы и расстались. Поскольку она попала в привычную для себя обстановку, не было смысла продолжать наши отношения. Хорошего понемножку! Она оказала мне услугу, я отплатил ей тем же. От меня она получила пятьсот долларов, чтобы начать новую жизнь. И это были мои деньги, а не Джефферсона. Она с печальной улыбкой поблагодарила меня, и мы трогательно распрощались.

Во время моего рассказа Ретник выкурил две сигары. Когда я кончил, он отправил копа перепечатывать мой отчет на машинке и попросил Палски выйти.

– Придется вскрывать гроб, – сказал Ретник, закуривая третью сигару. – Старику это вряд ли понравится.

– Почему же? Ведь в гробу не его сын.

– Верно, – сразу сообразил Ретник, – но желательно сделать это побыстрее и потише. Лучше всего, если ты попросишь разрешения у старика. Придется ведь открывать фамильный склеп.

– Я получу его согласие.

– Газетчики прямо вцепятся в эту историю, – уныло проговорил Ретник. – Они могут раздуть это в жуткий скандал.

– Не исключено.

Он раздумывал над этой проблемой еще несколько секунд, потом достал портсигар и предложил мне закурить.

– Нет, – отказался я и добавил: – Курение сигар ведет к раку легких.

– Да… Я и забыл. – Ретник спрятал портсигар. – Мне бы не хотелось лишнего шума. Я во всем буду полагаться на тебя.

Наступила длительная пауза. Я встал.

– Пойду переговорю с мистером Джефферсоном.

– Буду ждать твоего звонка. Как только ты получишь разрешение, я вскрою гроб.

– Я получу разрешение.

– Запомни, Райан, только от тебя зависит, будут ли у тебя друзья в полиции или нет.

– Если вы будете помнить обо мне, я вас тоже не забуду.

Я спустился к своей машине, сел за руль и некоторое время размышлял. Прежде всего необходимо было поехать в свою контору и убедиться, что она стоит на месте. Оттуда позвоню Джейн Уэст и справлюсь, когда меня примут.

Я подъехал к зданию конторы, поднялся на свой этаж. Открывая дверь, я слышал, как Джек Уэйд диктует что-то своей секретарше. На полу возле двери лежала куча писем. Я поднял их и бросил на письменный стол. В комнате было душно, и я распахнул окно. Из соседней комнаты доносился баритон Уэйда. Вернувшись к столу, я быстро просмотрел почту. Только три письма представляли интерес, остальные я выбросил в корзину. Затем позвонил в резиденцию Джефферсона. Трубку поднял дворецкий и поинтересовался, кто говорит. Я представился. И почти сразу раздался голос Джейн Уэст:

– Говорит секретарь мистера Джефферсона. Это вы, мистер Райан?

Я ответил утвердительно и поинтересовался, могу ли я приехать и доложить мистеру Джефферсону о своей поездке.

– Конечно. Вас устраивает три часа?

– Вполне.

– Вам удалось что-нибудь узнать?

По голосу невозможно было определить, обеспокоена она или нет.

– Я приеду, – повторил я и повесил трубку.

После этого я направился к себе домой, побрился и принял душ.

По-прежнему мрачный, неразговорчивый дворецкий провел меня в кабинет, где работала Джейн Уэст. Она была бледна, а под глазами чернели круги, словно она плохо спала в течение всей моей командировки. Когда я вошел в комнату, она встала и улыбнулась мне, но глаза в этой улыбке участия не принимали.

– Добрый день, мистер Райан. Прошу вас садиться.

Я вошел и сел. Джейн тоже села и, сложив тонкие руки на коленях, испытующе смотрела на меня.

– Мистер Джефферсон примет вас через десять минут. Ваша поездка была успешной?

– Да, моя поездка была успешной.

Достав из бумажника фотографию Беллинга, я перебросил ее через стол.

– Помните? Вы дали мне эту фотографию, уверив, что на ней Герман Джефферсон.

Она посмотрела на свои руки и тихо спросила:

– Он мертв?

– Герман? Да, теперь мертв.

Она вздрогнула и некоторое время провела в оцепенении. Потом подняла голову.

– Как это случилось?

– Вы знали, что он был связан с контрабандой наркотиков?

– Да… знала.

– Так вот, эта организация добралась до него. Он пытался вести двойную игру. У него не получилось… А откуда вы это знали?

Она некоторое время молчала.

– Он написал мне об этом, – наконец устало сказала она. – Видите ли, я была настолько глупа, что влюбилась в него, и он пользовался этим. Иногда женщины влюбляются в никчемных мужчин и позволяют им использовать себя.

– Почему же вы дали мне эту фотографию, уверяя, что это и есть Герман?

– Мне хотелось оградить от неприятностей мистера Джефферсона. Это самый порядочный и великодушный человек из всех, кого я знаю. Он не должен знать, чем занимался его сын…

– Где вы взяли эту фотографию?

– Ее прислал мне Герман. Отцу он писал раз в полгода, а мне – значительно чаще, – после некоторого колебания сказала она. – Попытаюсь объяснить. Несколько лет назад у нас был роман с Германом, и от этой связи родился ребенок. Я знала, что Герман никчемный человек, но все равно любила его. А он играл на моих чувствах. Будучи в Гонконге, он часто присылал фотографии людей, с которыми встречался. В том числе и фотографии китаянок. Специально, чтобы расстроить меня. Потом я получила фотографию Беллинга, о котором Герман сообщал, что они занимаются общим делом. Наверное, этим снимком он решил доказать, что пишет правду. Он попросил прислать тысячу долларов, чтобы начать новую жизнь, но я отказала. Тогда он прислал отчаянное письмо с известием, что попал в беду. Из этого письма я узнала о его связи с организацией по контрабанде наркотиков. Он писал, что Фрэнк Беллинг разбился при катастрофе, но организация думает, что погиб Герман. Для маскировки Джоян привезет тело Беллинга в Штаты. Это единственная возможность убедить организацию, что погиб именно Герман. – Джейн в отчаянии воздела руки. – Я пришла в ужас, узнав, как низко он пал. Мне не хотелось, чтобы мистер Джефферсон узнал об этом. Знаю, что мне не следовало так поступать, но я так поступила.

Поскольку я молчал, Джейн снова заговорила:

– Герман дал мне адрес одного китайца – его зовут Вонг Хопхо – и просил написать Вонгу, если что-то будет не так. Когда мистер Джефферсон решил послать вас в Гонконг, я предупредила их. Мне очень не хотелось, чтобы мистер Джефферсон узнал правду.

– Теперь он все равно ее узнает, – мрачно сказал я. – Я не имею права это скрывать.

– Но почему? – горестно возразила она. – Почему он не может умереть спокойно, веря, что его сын – честный человек?

– Потому, что все запуталось. Гроб необходимо вскрыть, полиции все известно. Так что эту историю невозможно сохранить в тайне. – Я посмотрел на нее. – Я постараюсь не впутывать вас в эту историю, но это единственное, что я могу сделать.

Раздался стук, вошел дворецкий.

– Мистер Джефферсон может вас принять, – сказал он. – Пройдемте со мной.

Дж. Уилбур Джефферсон полулежал все в том же большом кресле, словно и не вставал с него со времени моего отъезда в Гонконг. Он указал на стул рядом с собой.

– Итак, молодой человек, вы вернулись. Следовательно, у вас есть информация для меня?

– Да, есть. Но совсем не то, за чем вы меня посылали… Вы хотели, чтобы я выяснил обстановку, в которой жил ваш сын, и я это сделал.

Он посмотрел на меня и пожал плечами.

– Расскажите мне все, что вы узнали.

Я изложил ему отредактированную версию того, что произошло в Гонконге и что мне удалось узнать о его сыне. Я только не сообщил ему, как умер Герман. Сказал только, что его тело было найдено в заливе. Джефферсон-старший слушал меня с непроницаемым лицом, глядя в пространство. До самого конца рассказа он ни разу не перебил меня.

– И что же дальше? – он внимательно посмотрел на меня.

– Полиция просит разрешения вскрыть гроб.

– Я согласен. Ключ можете взять у мисс Уэст.

– Тело вашего сына через некоторое время будет здесь, – продолжал я. – Где-то в конце недели…

– Благодарю вас, – ответил он равнодушно. – Никогда не думал, что Герман может так низко пасть. Торговец наркотиками – самая презренная тварь на свете.

Я ничего не ответил.

– Полагаю, даже к лучшему, что он умер, – продолжал он. – Теперь о его жене. Вы нашли убийцу?

– Нет еще. Вы хотите, чтобы я продолжал поиски?

– Почему бы и нет? – Я видел, что он все еще думает о сыне. – Если вам что-то понадобится, деньги например, обращайтесь к мисс Уэст. Нужно завершить эту грязную историю. Найдите убийцу.

– Еще один нескромный вопрос, мистер Джефферсон. Кто же станет вашим наследником?

Этот вопрос удивил его, и он непонимающе уставился на меня.

– Разве это имеет теперь значение?

– Если это тайна, извините.

Он нахмурился.

– Нет, это не тайна. Но почему вы об этом спрашиваете?

– Если бы жена Германа была жива, она была бы упомянута в вашем завещании?

– Разумеется. Она получила бы долю, выделенную моему сыну.

– Это большая сумма?

– Половина моего состояния.

– Значит, большая. Кто же получит вторую половину?

– Мисс Уэст.

– Значит, теперь она получит все?

Он внимательно посмотрел на меня.

– Совершенно верно. Но почему вы проявляете к этому такой интерес?

– Быть любопытным – мое ремесло, – ответил я, попрощался и вышел.

Я нашел мисс Уэст на прежнем месте.

– Входите, мистер Райан, – холодно и спокойно сказала она.

– Мне нужен ключ от склепа. Полиция собирается вскрыть гроб. Я обещал лейтенанту Ретнику принести ключ. Мистер Джефферсон не возражает.

Она заглянула в ящик и передала ключ.

– Я все рассказал мистеру Джефферсону. Он воспринял это довольно спокойно.

Она пожала плечами, как бы смирившись с неизбежным.

– Но он все же настаивает, чтобы я нашел убийцу Джоян.

– Думаете, вам это удастся?

– Большинство убийств начинаются с мотива. Мне кажется, я даже догадываюсь, что это за мотив. Ну, не буду вас задерживать. Я верну ключ, когда все закончится.

Дворецкий проводил меня к выходу. Подходя к машине, я заметил, что Джейн, отодвинув шторку, наблюдает за мной.

Лейтенант Ретник и сержант Палски вышли из полицейской машины и присоединились ко мне у ворот кладбища.

– Терпеть не могу посещать такие места, – заметил Ретник, держа во рту сигару.

– Рано или поздно все там будем, – философски заметил я.

– Знаю, можешь мне об этом не напоминать, – огрызнулся Ретник. – Просто я не люблю бывать на кладбищах.

Мы прошли широкие ворота и двинулись по аллее, вдоль которой возвышались дорогие надгробия.

– Склеп там, – сказал Палски. – Четвертый слева.

– Вот он, – Ретник забрал у меня ключ.

Мы стояли перед массивным каменным склепом с чугунной оградой.

Ретник передал ключ Палски и повернулся ко мне.

– Как реагировал старик Джефферсон? – спросил он у меня. – Держу пари, он нашел, что сказать!..

– О-о! – изумленно воскликнул Палски. – Здесь уже кто-то успел побывать.

Мы подошли ближе. Палски распахнул дверь склепа, ключ даже не понадобился, так как замок был сломан.

– Ничего не трогай, – предупредил Ретник. Мы спустились по ступенькам. Он осветил фонарем внутренность склепа. Перед нами стояли четыре гроба, один из них, нижний, был без крышки. На дне лежал длинный свинцовый брусок.

– Черт возьми, похоже, труп утащили! – удивился Ретник.

– Может, в гробу и не было трупа? – предположил я.

Лейтенант резко повернулся ко мне, ощерившись от злобы.

– Что это значит? Ты что-то скрыл от меня?

– Я рассказал вам все, что знал, – спокойно ответил я. – Но ничто не мешает мне иногда шевелить мозгами.

Ретник в ярости повернулся к Палски.

– Забери гроб в Управление. Пусть специалисты осмотрят, возможно, найдут отпечатки пальцев. А мы пока пройдемся.

Он схватил меня за руку и потащил прочь от склепа. В это время Палски подошел к машине и начал вести переговоры по телефону. Отойдя на достаточное расстояние, Ретник уселся на надгробие и воткнул сигару в рот.

– Ну, сыщик, выкладывай, что там еще у тебя в голове?

– Пока – ничего. Послушайте, вас не беспокоит, что в данную минуту вы сидите на могиле чьей-то жены или матери?

– Мне наплевать, на чьей могиле я сижу, – рявкнул Ретник. – Сегодня утром мне звонил мэр, мой влиятельный родственник, и спрашивал, когда же я, наконец, распутаю это дело. – Лейтенант ожесточенно жевал сигару. – Как тебе это нравится? Даже мой родственник оказывает на меня давление!

– Тяжело, – заметил я.

– Почему ты считаешь, что в гробу не было трупа?

– Просто в голову пришла мысль: зачем кому-то взламывать склеп и похищать останки Беллинга только потому, что их должны заменить останками Джефферсона. Теперь я уверен, что в гробу вообще не было трупа. Из Гонконга гроб переправили сюда с бруском свинца.

Ретник задумался.

– Зачем же тогда кому-то понадобилось заглядывать в гроб?

– Вот именно, зачем? – И вдруг я понял зачем. – Какой я идиот! – Я стукнул себя кулаком по лбу. – Это же так просто! Как я раньше не сообразил!