Отпуск на войну Байкалов Альберт
– Я не понял! – возмутился Кишка. – Ты чего пол поганишь?! Дуй в сортир!
– Сейчас! – Гришко неловко протиснулся в проход.
– Ты тоже хорош. – Кишка бросил на подушку полотенце и сел напротив. – Задолбал уже. Почти каждую ночь голосишь или вскакиваешь!
– Приготовиться к построению! – прорычал Михась, идя по проходу.
На завтрак были макароны. Только не в том понимании, в каком их едят на воле, предварительно процедив воду. Здесь, наоборот, они плавали в похожем на помои бульоне, и это варево больше походило на суп из макарон. В нем можно было найти колечко от луковицы, а иногда со дна всплывала бордовая соломинка морковки. Все это украшали несколько кружочков жира.
– Ты сколько сидишь? – стуча ложкой по дну миски, спросил Лева.
– Год. – Балун отломил кусочек хлеба и отправил в рот. – Почему спросил?
– Все думаю, столько время прошло, а ты все по ночам голосишь… Чего так убиваешься?
– Не убиваюсь я. И вообще, не помню, что снится…
– В церковь сходи, – посоветовал Шмиль.
– А я не хожу? – озлобился Балун.
– Странный ты. – Шмиль облизал ложку и сунул в нагрудный карман старого пиджака.
– Я что слышал, – слегка наклонившись, шепотом заговорил сидящий напротив Макар. – У кого статья по-старому УК предусматривает «вышку», расстрелять могут…
Балуна обдало жаром, но он не подал виду.
– Кто сказал? – напрягся Шмиль.
– Есть люди…
– Больше слушай, – буркнул Шмиль. – Хотя на воле вон что творится. Если бы кто раньше сказал, что в Украине война будет, не поверил бы…
После завтрака оставалось еще свободное время, и народ собрался у телевизора. Балун подошел и встал сзади.
– …террористы обстреляли школу и больницу. – За спиной дикторши со смазливым личиком возникло изображение дымящихся руин и плачущих женщин. На мгновенье картинку закрыл бронетранспортер с флагом Украины. – Террористам помогает российская армия. Вот что рассказал нашему журналисту майор украинской армии Зеленчук.
Дикторшу со смазливым личиком сменил военный в камуфляже со свирепым выражением лица:
– В одиннадцать двадцать со стороны России обстрелу подверглась насосная станция. В двенадцать сорок русские обстреляли колонну беженцев…
– Чего им у нас надо? – раздался гневный голос Мазенчука по кличке Мазепа.
– Москали совсем оборзели! – подхватил кто-то.
– Не вовремя сел, – с досадой заметил Шмиль.
Балун не понимал, как такое может быть. Жили рядом, считались братскими народами…
«А ведь Катя русская, – неожиданно подумал он. – Да и я только наполовину украинец. Как теперь быть?»
Глава 3
Странный покупатель
Никита распахнул проделанную в железных воротах калитку и шагнул в горячий полумрак гаража. Слежавшийся запах пыли, масла и резины, разбавленный едва уловимым оттенком бензина, заставил тревожно забиться сердце.
Он поставил на стеллаж аккумулятор, неторопливо обошел купленную на страховку «Хонду». Мать себе места не находила, а отец и вовсе порывался ее сломать. Еще бы, чудом избежавший инвалидной коляски и собранный по частям сын, едва оклемавшись, купил мотоцикл. Не мог он без адреналина.
– Ну, вот и все, – похлопав «железного коня» по бачку, присел он на корточки. – Другой у тебя теперь хозяин будет.
Назначенное покупателем время давно истекло, когда Никита выехал на бетонную площадку напротив парка. Почему так долго катался? Наслаждался напоследок ездой. А может, попросту хотел, чтобы покупатель, так и не дождавшись, уехал? Лихо развернувшись, он остановился и поставил ноги на землю. Стянутый с головы шлем повесил на ручку руля и огляделся. Из припаркованного у забора джипа вышел рослый мужичина и направился в его сторону. Он никак не походил на человека, который по телефону представился Павликом. Как минимум Павел. Видимо, с иронией у этого похожего на Терминатора громилы все в порядке.
– Никита? – Громила изучающе посмотрел ему в глаза и провел ладонью по заросшему косматой бородой подбородку.
– Он самый, – тусклым голосом подтвердил Никита и ударил ладошкой по баку: – «Хонда».
– Модель какая?
– А сам не разбираешься? Эсбээр пятьсот эр…
– А мощность?
– Ну ты даешь! – изумился Никита. – Берешь мотоцикл и не знаешь какой?!
– Может, я тебя проверить хочу? – Мужчина сунул руки в карманы джинсов. – Вдруг угнал?
– Ага, и документы сделал, – усмехнулся Никита. – Сорок восемь лошадей. Устроит?
– Не знаю, – пожал плечами Павлик-Терминатор и с умным видом обошел мотоцикл.
Стояние на одном месте в жару тяготилоНикиту. Сделанная из металла и кожи одежда разогрелась на солнце. Он наконец зацепил каблуком подножку и слез с мотоцикла. Неожиданно в кармане зазвенел сотовый. Номер был не знаком. Приложив трубку к уху, Никита услышал женский голос:
– Это Лена. Ты меня искал?
– Да матери сказал, что надо поговорить, – удивленный вопросом, подтвердил он. – Это она, наверное, тебе позвонила?
– Зачем я тебе понадобилась?
– Рита попала в беду, и ей нужна помощь. Но она гордая и не примет ее от меня, если ты не расскажешь правду.
– Какую? – удивилась Лена.
– Как какую?! – возмутился он. – Зачем ей сказала, будто в ее день рождения я у тебя ночевал?
– Что?! – завопила трубка, отчего Никита даже отстранился от нее, словно оттуда могли вылететь брызги. – Ты? У меня? Ты себя хоть слышишь?
– Хочешь сказать, что она сама все выдумала? – растерялся он.
– Послушай, – тронул его за руку Павлик-Терминатор, – он какого года?
– Десятого, – не оборачиваясь, бросил Никита.
– Что десятого? – не поняла Лена.
– Это я не тебе, – пояснил Никита. – Лучше скажи, а твои подруги не могли ей наплести об этом?
– Зачем? – фыркнула она.
Никита ровным счетом ничего не понимал. Почти год назад он так же приехал в отпуск. Они с Ритой не расставались. Он предложил ей перевестись на заочное отделение и поехать с ним. Девушка с радостью согласилась, но уже на следующий день, когда он позвонил, не взяла трубку.
Он решил подкараулить ее у подъезда. До сих пор в голове звучат ее слова: «Нам больше не надо встречаться. Наша дружба не имеет права на существование».
– Ты называешь любовь дружбой? – изумился тогда он, глядя в слегка припухшие и заплаканные глаза любимой. – Объясни, что случилось?
– Помнишь, ты не пришел на день рождения, а мне сказал, будто упал с мотоцикла? – прищурилась Рита.
– Конечно, помню! – не понимая, к чему она клонит, удивился Никита. – Нога не сгибалась. Чего бы я поперся?
– Ты еще подробно описывал свое состояние! – со слезами в голосе выкрикнула она. – Я даже хотела приехать…
– Так и было, – теряясь в догадках, подтвердил он. – Просто я не хотел, чтобы ты меня таким увидела…
– Врешь ты все! – в сердцах выпалила Рита. – Мне Ленка Панкеева все рассказала. А еще про шрам на животе спросила…
– Так она могла его на пляже видеть! – удивленно промямлил Никита, но Рита, не дослушав его, убежала.
А на следующий день он уехал… Попытки позвонить ни к чему не привели: Рита сменила номер. Потом Никита несколько раз порывался взять отпуск по семейным обстоятельствам. Но, как назло, сезон выдался тяжелый. Из-за засухи полыхала половина России. Пожарных парашютистов бросали то на Север, то в Забайкалье или Иркутскую область, а то и вовсе в Карелию… Никита сутками пропадал на работе.
– Сколько хочешь? – вернул его в реальный мир голос Павлика-Терминатора.
– Что? – встрепенулся Никита и посмотрел на него: – Ах, да! Двести! Пробег, сам видишь, небольшой. Я не здесь живу, приезжаю только в отпуск. Хотел забрать, но и там, где работаю, особо не погоняешь.
Действительно, где на севере Дальнего Востока взять асфальтированную дорогу, сплошь проселки да зимники…
– Двести тысяч, – взвешивая в голове цену, повторил Павлик-Терминатор.
– Погоди, – наконец окончательно придя в себя, подошел ближе Никита. – Ты его на ходу будешь пробовать?
– Зачем?
– Молодец! А домой хотя бы собираешься гнать?
– Ты и пригонишь, – как само собой разумеющееся, ответил Павлик-Терминатор. – Если что, денег я тебе на обратную дорогу дам.
– Слушай, а ты мне нравишься! – восхитился Никита. – Может, и ездить я за тебя буду?
На самом деле ему так не хотелось расставаться с мотоциклом, что он был рад предложению.
– Если не хочешь, я могу другого найти. – Павлик-Терминатор стал крутить головой, словно тут же надеялся увидеть готового мотоциклиста с правами.
«Ага, сейчас выйдет в каске и в латах», – усмехнулся про себя Никита, а вслух сказал:
– Говори адрес!
«Как же я отсюда выбираться буду?» – подумал он, когда дорога вырвалась из города и устремилась через лес.
Павлик-Терминатор гнал как угорелый. Впрочем, для «Хонды» такая скорость была привычной, и Никите даже приходилось «придерживать» рвущийся вперед мотоцикл. Воспользовавшись отсутствием встречных машин, он сравнялся с джипом и вопросительно посмотрел на Павлика. Поняв, чего он хочет, тот выразительно кивнул и показал четыре пальца. Что это означало, непонятно. Может, минуты, а может, километры…
Никита вновь сбросил скорость и встал в кильватер разрезавшего знойный воздух джипа.
Наконец Павлик свернул с шоссе. Никита лишь успел прочесть на указателе «Жуковка». Старый асфальт вдоль обочин был разбит, и джип выехал на середину дороги. Никита последовал его примеру. Если не считать какого-то грузовика и колесного трактора, встречных машин не было. Никита ровно повторил мотоциклом плавный изгиб дороги, за которым лес расступился. Они пересекли поле и вновь оказались в лесу.
«Нет, так дело не пойдет, – решил он. – Еще немного, и мы из области выедем!»
Вдруг машина стала резко набирать ход. «Чего это он?» – удивился Никита и прибавил газу, сокращая расстояние. Стрелка спидометра подошла к двум сотням.
«Вот дает!» – успел подумать он и тут же вскрикнул, обожженный красными огнями вспыхнувших тормозных фонарей, а мотоцикл на полном ходу влетел в заполненный чернотой тоннель…
Глава 4
Длительное свидание
Комната для свиданий не блистала интерьером. Из мебели две железные кровати и стол у окна с решеткой. Ободранные и грязные обои добавляли уныние. В шкафчике две тарелки и чашки… Чайник и плитка за отдельную плату. Конечно, были апартаменты и поуютнее, с мягкой двуспальной кроватью, микроволной печкой и телевизором. Балун об этом знал. Но попасть в них могли только те, у кого водились деньги, да члены многочисленных комиссий и журналисты.
Балун наклонил голову, оттянул на груди за пуговицу куртку и втянул носом воздух. Густой запах хозяйственного мыла и стирального порошка лишь слегка разбавили терпкий дух пота и чего-то перекисшего. Воды в зоне не было вторую неделю, и мылись привозной. Как это всегда бывает, она тут же стала чем-то вроде валюты. Ее, хоть и старались расходовать экономно, как правило, все равно на всех не хватало. Хорошо, хоть Крым сегодня вошел в положение и приказал пропустить его к бочке первым. «Положенец» еще вечером узнал, что к Балуну приехала девушка. Несмотря на то что они не были официально расписаны, Кате каким-то образом удалось добиться разрешения на длительное свидание.
Грохнула входная дверь. Сердце замерло. Он не мог ошибиться. На фоне звука невозмутимо тяжелых и размеренных шагов контролера легкой поступью шла Катя. Балун встал с кровати и машинально разгладил рукой одеяло.
– Удачного дня, – пропуская вперед себя Катю, пожелал прапорщик и подмигнул Балуну: – Отдыхайте!
– Петя! – прошептала Катя, когда дверь за ее спиной с грохотом закрылась.
– Здравствуй! – Он вдруг представил себя со стороны и ужаснулся. Впалые глаза, осунувшееся лицо с порезанными тупым лезвием скулами, короткий, едва отросший бобрик волос… Одежды на всех давно не хватало, и заключенные ходили в чем придется. Лишь пришитый с левой стороны груди лоскут материи, на котором шариковой ручкой был выведен номер отряда и фамилия осужденного, отличал их от обычных бомжей. Балун второй год носил одну и ту же спортивную куртку и джинсы. Протертые до дыр, лоснившиеся от грязи, они прилипали к телу и мерзко воняли. Он меньше всего хотел этой встречи, а теперь, когда она состоялась, не знал, как быть дальше, боясь приблизиться к такой чистой и воздушной Кате… Отчего-то ему показалось, что она сейчас отпрянет от него, развернется к дверям и начнет стучать и требовать, чтобы ее выпустили отсюда… Между тем глаза Кати наполнялись влагой:
– Милый…
Странный, торжественный гул стал наполнять комнату и Балуна. Куда-то пропали казенные кровати, заправленные серыми одеялами, исчез с дешевых обоев рисунок… Остались лишь Катя и он. Балун не понял, как она оказалась в его объятиях, стал торопливо осыпать ее поцелуями, захлебываясь таким родным ароматом кожи и губ, будто она через мгновенье навсегда исчезнет…
– Люблю! Как смогла?
– Молчи! – попросила Катя, и они повалились на кровать…
– Я уже месяц здесь, – водя по его груди пальчиком, рассказывала Катя. – До этого неделю в Мариуполе жила у однокурсницы. Это ее дедушка меня в Донецк провез. На блокпостах заставляли выходить из машины, класть руки на капот. Все, что ценное было, забирали. Я показывала студенческий билет и говорила, что еду на каникулы в Белоруссию…
– Верили?
Она кивнула.
– А паспорт у тебя откуда?
– Какой? – не поняла она.
– Белорусский.
– У меня российский, но родилась я в Барановичах, республике Беларусь. Военным говорила, будто просто временно, пока учусь, живу у родственников, и поэтому пришлось оформить гражданство России.
– Ничего не понимаю, – признался он.
– Знаешь, я, честно, тоже…
– Как это?
– А вот так! Просто соврала. По пути такие умные все попадались, что верили.
– Страшно?
– Конечно, – вздохнула она. – Один офицер пристал… Всю машину обыскал, потом сказал, будто я лечить раненых сепаратистов собираюсь. Я ему пыталась доказать, что с тремя курсами института это невозможно, а он в крик. Оказывается, у него в батальоне на должности фельдшера и вовсе ветеринар.
– А как отпустил? – В груди Балуна вдруг шевельнулась ревность. Он заглянул ей в глаза: – К тебе по дороге не приставали?
– Ты знаешь, я сама удивилась…
– А сюда как попала?
– Сначала подходила каждое утро к проходной и пыталась договориться с теми, кто шел на работу…
– Так, – протянул он, осторожно приподнимаясь на локтях. – И…
– Ты чего?
– У тебя денег не было, – начал рассуждать Балун. – Здесь без этого никаких свиданок…
– Ты что подумал? – Прижимая одеяло к груди, Катя села на кровати.
Перед глазами терзаемого догадками Балуна возникло плутливодовольное лицо прапорщика, который сказал о «свиданке». А что, если… Нет, он страшился даже думать об этом…
– Интим никто не предлагал, – следя за выражением его лица, сказала Катя. – Я бы и не согласилась…
– Верю. – Ему вдруг стало стыдно, и он отвел взгляд в сторону. – Я не об этом хотел спросить…
– Письма просто так передавали. Я их женщине на КПП отдавала, а она кому-то из ваших…
– Оперу, – догадался Балун.
– Это опасно? – испугалась Катя.
– Нет, – покачал он головой. – Ты ничего, что могло бы мне навредить, не писала. Просто странно все как-то…
– В смысле?
– У нас ведь даже на письма ограничения, – стал объяснять Балун. – Если ты не родственник, то переписка только с разрешения администрации.
– У меня было с собой кольцо и золотые сережки.
– С этого и надо было начинать, – облегченно вздохнул он. – А то сказка про добрую женщину как-то в голове не укладывается.
– Странный ты какой-то стал, – тихо заметила Катя.
– Как это? – насторожился Балун, невольно вспомнив сны и их последствия.
– Злой немножко.
– Да не злой, просто гладко у тебя все как-то!
– Что все?
– Допускаю, что вас через линию фронта пропустили, – стал перечислять насторожившие его моменты Балун. – С письмами тоже можно понять… Но вот свиданье, – обвел он взглядом комнату, словно впервые в ней оказался. – Тут некоторые весь срок мать увидеть не могут…
– Так вот ты о чем! – догадалась Катя. – Я подкараулила подполковника. Он здесь начальник…
– Хозяин, – уточнил Балун. – И что?
– Как понять, хозяин? – вскинула она голову.
– Так принято называть начальника колонии. Ты от темы не уклоняйся.
– Он сначала отказал. Снова пришлось соврать, будто приехала из Белоруссии и мне негде даже жить…
– И согласился разрешить свиданье? – недоверчиво спросил Балун. Он отказывался верить в то, что Кате удалось просто так разжалобить начальника колонии.
– Мне мама высылала каждый месяц деньги, – сдалась наконец она. – Я их никуда не тратила. Получилась приличная сумма.
– Понятно. Куда ты сейчас, домой?
– Ты что? – Она вновь прильнула к нему. – Здесь пока останусь…
– Ты спятила? – Балун ладонью повернул ее лицом к себе. – Где ты будешь жить? Тут война. Нас хоть пока кормят…
– Я буду ждать, – нахмурилась Катя. – Мне кажется, что вас отпустят…
– Как это? – опешил Балун.
– Но ведь война!
– Скажешь тоже, – улыбнулся он ее наивности и неожиданно вспомнил разговор на завтраке по поводу расстрела. А ведь действительно, мало ли что взбредет в голову полудуркам в Раде! Настроение вмиг испортилось.
– Так и я о том же! Сейчас такая неразбериха…
– Уезжай. – Балун взял ее за запястье и поцеловал в ладонь. – Мне спокойнее будет.
– Я уже работу нашла, – решительно махнула головой Катя.
– Кем! – опешил Балун. – Подносчиком снарядов?
– В больнице работаю… Я ведь почти врач.
– Значит, прав был украинский военный!
– Больше скажу, он и подсказал эту идею… – улыбнулась она.
– Ты понимаешь, что, помогая террористам, нарушаешь закон?
– Почему? Для врачей нет разницы, кого лечить.
– Сама сказала, что три курса института недостаточно, чтобы стать врачом!
– Ты бы видел, кто сейчас в больницах работает!
– Хорошо, – расстроенно вздохнул Балун. – Лучше расскажи, что на самом деле происходит? Мы ведь тут совсем ничего не знаем. Телевизор, конечно, есть, но там одно и то же…
– Сама толком ничего не могу понять, – призналась Катя. – Пока была в Днепропетровске, одно говорили, здесь другое…
– В смысле?
– В прямом, – поежилась она. – На Украине все считают, будто на нее Россия напала.
– А разве не так?
– Знаешь, я в политику не лезу, да и некогда. Но здесь почему-то говорят, что это чушь.
– А кто город обстреливает?
– Это армия…
– А бандиты?
– Какие бандиты? Не называй их так.
– Понимаешь, – сдвинул он упавшую ей на глаза прядь волос, – как бы то ни было, они взяли в руки оружие незаконно…
– Ты же антифашист! Я тебя просто не понимаю.
– А я – тебя. При чем тут это?
– А кто, по-твоему, сейчас Донецк атакует?
– Кто?
– Как раз самые что ни на есть фашисты!
– Здрасте, приехали!
– Вы тут что, совсем ничего не знаете?
– Что мы не знаем? – Ровным счетом ничего не понимая, он поправил подушку и сел.
– На Донецк самые настоящие фашисты напали!
– Во дает! Откуда им взяться?
– Они к власти и пришли…
– Скажешь тоже, – уверенный в том, что ее слова – результат сепаратистской пропаганды, улыбнулся Балун. – Даже я до такого не додумаюсь.
– К сожалению, так оно и есть, – быстро заговорила Катя. – Новый президент пришел к власти при помощи националистов.
– Я имею представление, что творилось на Майдане, – стал он объяснять ей свою точку зрения. – Понятно, что такой способ смены режима не совсем конституционный, но что поделаешь? Как говорится, накипело.
– Дело вовсе не в революции. Бандеру и Шушкевича восхваляют. Солдаты носят на рукавах фашистские знаки, а на касках рисуют свастики…
– Видишь, рисуют, – повеселел он. – Мало, что ли, ненормальных? В Днепропетровске тоже Череп был… Да взять того же Хунту, царство ему небесное, – на полном серьезе пожелал бывшему недругу Балун. – Но ведь это единицы! Просто шпана решила как-то самоутвердиться. Не говорю, что им за это кто-то не приплачивал. Сама знаешь, любая организованная толпа быстро обретает хозяина. При помощи тех же футбольных фанатов сколько вопросов олигархи решили?
– Как ты от всего далек! – расстроенно вздохнула Катя.
– Пусть ты в чем-то права, – почувствовал себя задетым Балун. – Только зачем, например, ваша страна в наши дела вмешивается?
– Не знаю, – пожала она плечами. – Хотя я не видела здесь солдат из России. К нам много ополченцев привозят. Есть среди них, кто приехал сюда из России нелегально. Но войск никаких нет.
– Хочешь сказать, что партизаны целую армию громят? – разозлился Балун. – Просто ты здесь чужая, и тебе не все говоря.
– Может быть, – неожиданно согласилась Катя. – Только я все равно пока поработаю в местной больнице…
– А как же учеба? – растерялся Балун.
Он вдруг понял, что завидует ей. Еще бы, она делает историю, когда он, в такое важное для страны время, находится в изоляции. Балун не любил западных украинцев и больше симпатизировал промышленному востоку, чего никогда не скрывал. Но, так или иначе, сейчас он был на стороне большей части, а это почти вся Украина. Катя просто вынуждена принимать идеологию повстанцев. Причем из-за него. Не окажись он в тюрьме, она бы провела это лето дома.
– До занятий почти месяц, – ответила Катя. – Там посмотрим.
– Ты о родителях подумала?
– Конечно. Я их предупредила, что к тебе поехала.
– Зачем?
– А как иначе? – удивленно протянула она.
Глава 5