Отпуск на войну Байкалов Альберт

– Я не понял! – возмутился Кишка. – Ты чего пол поганишь?! Дуй в сортир!

– Сейчас! – Гришко неловко протиснулся в проход.

– Ты тоже хорош. – Кишка бросил на подушку полотенце и сел напротив. – Задолбал уже. Почти каждую ночь голосишь или вскакиваешь!

– Приготовиться к построению! – прорычал Михась, идя по проходу.

На завтрак были макароны. Только не в том понимании, в каком их едят на воле, предварительно процедив воду. Здесь, наоборот, они плавали в похожем на помои бульоне, и это варево больше походило на суп из макарон. В нем можно было найти колечко от луковицы, а иногда со дна всплывала бордовая соломинка морковки. Все это украшали несколько кружочков жира.

– Ты сколько сидишь? – стуча ложкой по дну миски, спросил Лева.

– Год. – Балун отломил кусочек хлеба и отправил в рот. – Почему спросил?

– Все думаю, столько время прошло, а ты все по ночам голосишь… Чего так убиваешься?

– Не убиваюсь я. И вообще, не помню, что снится…

– В церковь сходи, – посоветовал Шмиль.

– А я не хожу? – озлобился Балун.

– Странный ты. – Шмиль облизал ложку и сунул в нагрудный карман старого пиджака.

– Я что слышал, – слегка наклонившись, шепотом заговорил сидящий напротив Макар. – У кого статья по-старому УК предусматривает «вышку», расстрелять могут…

Балуна обдало жаром, но он не подал виду.

– Кто сказал? – напрягся Шмиль.

– Есть люди…

– Больше слушай, – буркнул Шмиль. – Хотя на воле вон что творится. Если бы кто раньше сказал, что в Украине война будет, не поверил бы…

После завтрака оставалось еще свободное время, и народ собрался у телевизора. Балун подошел и встал сзади.

– …террористы обстреляли школу и больницу. – За спиной дикторши со смазливым личиком возникло изображение дымящихся руин и плачущих женщин. На мгновенье картинку закрыл бронетранспортер с флагом Украины. – Террористам помогает российская армия. Вот что рассказал нашему журналисту майор украинской армии Зеленчук.

Дикторшу со смазливым личиком сменил военный в камуфляже со свирепым выражением лица:

– В одиннадцать двадцать со стороны России обстрелу подверглась насосная станция. В двенадцать сорок русские обстреляли колонну беженцев…

– Чего им у нас надо? – раздался гневный голос Мазенчука по кличке Мазепа.

– Москали совсем оборзели! – подхватил кто-то.

– Не вовремя сел, – с досадой заметил Шмиль.

Балун не понимал, как такое может быть. Жили рядом, считались братскими народами…

«А ведь Катя русская, – неожиданно подумал он. – Да и я только наполовину украинец. Как теперь быть?»

Глава 3

Странный покупатель

Никита распахнул проделанную в железных воротах калитку и шагнул в горячий полумрак гаража. Слежавшийся запах пыли, масла и резины, разбавленный едва уловимым оттенком бензина, заставил тревожно забиться сердце.

Он поставил на стеллаж аккумулятор, неторопливо обошел купленную на страховку «Хонду». Мать себе места не находила, а отец и вовсе порывался ее сломать. Еще бы, чудом избежавший инвалидной коляски и собранный по частям сын, едва оклемавшись, купил мотоцикл. Не мог он без адреналина.

– Ну, вот и все, – похлопав «железного коня» по бачку, присел он на корточки. – Другой у тебя теперь хозяин будет.

Назначенное покупателем время давно истекло, когда Никита выехал на бетонную площадку напротив парка. Почему так долго катался? Наслаждался напоследок ездой. А может, попросту хотел, чтобы покупатель, так и не дождавшись, уехал? Лихо развернувшись, он остановился и поставил ноги на землю. Стянутый с головы шлем повесил на ручку руля и огляделся. Из припаркованного у забора джипа вышел рослый мужичина и направился в его сторону. Он никак не походил на человека, который по телефону представился Павликом. Как минимум Павел. Видимо, с иронией у этого похожего на Терминатора громилы все в порядке.

– Никита? – Громила изучающе посмотрел ему в глаза и провел ладонью по заросшему косматой бородой подбородку.

– Он самый, – тусклым голосом подтвердил Никита и ударил ладошкой по баку: – «Хонда».

– Модель какая?

– А сам не разбираешься? Эсбээр пятьсот эр…

– А мощность?

– Ну ты даешь! – изумился Никита. – Берешь мотоцикл и не знаешь какой?!

– Может, я тебя проверить хочу? – Мужчина сунул руки в карманы джинсов. – Вдруг угнал?

– Ага, и документы сделал, – усмехнулся Никита. – Сорок восемь лошадей. Устроит?

– Не знаю, – пожал плечами Павлик-Терминатор и с умным видом обошел мотоцикл.

Стояние на одном месте в жару тяготилоНикиту. Сделанная из металла и кожи одежда разогрелась на солнце. Он наконец зацепил каблуком подножку и слез с мотоцикла. Неожиданно в кармане зазвенел сотовый. Номер был не знаком. Приложив трубку к уху, Никита услышал женский голос:

– Это Лена. Ты меня искал?

– Да матери сказал, что надо поговорить, – удивленный вопросом, подтвердил он. – Это она, наверное, тебе позвонила?

– Зачем я тебе понадобилась?

– Рита попала в беду, и ей нужна помощь. Но она гордая и не примет ее от меня, если ты не расскажешь правду.

– Какую? – удивилась Лена.

– Как какую?! – возмутился он. – Зачем ей сказала, будто в ее день рождения я у тебя ночевал?

– Что?! – завопила трубка, отчего Никита даже отстранился от нее, словно оттуда могли вылететь брызги. – Ты? У меня? Ты себя хоть слышишь?

– Хочешь сказать, что она сама все выдумала? – растерялся он.

– Послушай, – тронул его за руку Павлик-Терминатор, – он какого года?

– Десятого, – не оборачиваясь, бросил Никита.

– Что десятого? – не поняла Лена.

– Это я не тебе, – пояснил Никита. – Лучше скажи, а твои подруги не могли ей наплести об этом?

– Зачем? – фыркнула она.

Никита ровным счетом ничего не понимал. Почти год назад он так же приехал в отпуск. Они с Ритой не расставались. Он предложил ей перевестись на заочное отделение и поехать с ним. Девушка с радостью согласилась, но уже на следующий день, когда он позвонил, не взяла трубку.

Он решил подкараулить ее у подъезда. До сих пор в голове звучат ее слова: «Нам больше не надо встречаться. Наша дружба не имеет права на существование».

– Ты называешь любовь дружбой? – изумился тогда он, глядя в слегка припухшие и заплаканные глаза любимой. – Объясни, что случилось?

– Помнишь, ты не пришел на день рождения, а мне сказал, будто упал с мотоцикла? – прищурилась Рита.

– Конечно, помню! – не понимая, к чему она клонит, удивился Никита. – Нога не сгибалась. Чего бы я поперся?

– Ты еще подробно описывал свое состояние! – со слезами в голосе выкрикнула она. – Я даже хотела приехать…

– Так и было, – теряясь в догадках, подтвердил он. – Просто я не хотел, чтобы ты меня таким увидела…

– Врешь ты все! – в сердцах выпалила Рита. – Мне Ленка Панкеева все рассказала. А еще про шрам на животе спросила…

– Так она могла его на пляже видеть! – удивленно промямлил Никита, но Рита, не дослушав его, убежала.

А на следующий день он уехал… Попытки позвонить ни к чему не привели: Рита сменила номер. Потом Никита несколько раз порывался взять отпуск по семейным обстоятельствам. Но, как назло, сезон выдался тяжелый. Из-за засухи полыхала половина России. Пожарных парашютистов бросали то на Север, то в Забайкалье или Иркутскую область, а то и вовсе в Карелию… Никита сутками пропадал на работе.

– Сколько хочешь? – вернул его в реальный мир голос Павлика-Терминатора.

– Что? – встрепенулся Никита и посмотрел на него: – Ах, да! Двести! Пробег, сам видишь, небольшой. Я не здесь живу, приезжаю только в отпуск. Хотел забрать, но и там, где работаю, особо не погоняешь.

Действительно, где на севере Дальнего Востока взять асфальтированную дорогу, сплошь проселки да зимники…

– Двести тысяч, – взвешивая в голове цену, повторил Павлик-Терминатор.

– Погоди, – наконец окончательно придя в себя, подошел ближе Никита. – Ты его на ходу будешь пробовать?

– Зачем?

– Молодец! А домой хотя бы собираешься гнать?

– Ты и пригонишь, – как само собой разумеющееся, ответил Павлик-Терминатор. – Если что, денег я тебе на обратную дорогу дам.

– Слушай, а ты мне нравишься! – восхитился Никита. – Может, и ездить я за тебя буду?

На самом деле ему так не хотелось расставаться с мотоциклом, что он был рад предложению.

– Если не хочешь, я могу другого найти. – Павлик-Терминатор стал крутить головой, словно тут же надеялся увидеть готового мотоциклиста с правами.

«Ага, сейчас выйдет в каске и в латах», – усмехнулся про себя Никита, а вслух сказал:

– Говори адрес!

«Как же я отсюда выбираться буду?» – подумал он, когда дорога вырвалась из города и устремилась через лес.

Павлик-Терминатор гнал как угорелый. Впрочем, для «Хонды» такая скорость была привычной, и Никите даже приходилось «придерживать» рвущийся вперед мотоцикл. Воспользовавшись отсутствием встречных машин, он сравнялся с джипом и вопросительно посмотрел на Павлика. Поняв, чего он хочет, тот выразительно кивнул и показал четыре пальца. Что это означало, непонятно. Может, минуты, а может, километры…

Никита вновь сбросил скорость и встал в кильватер разрезавшего знойный воздух джипа.

Наконец Павлик свернул с шоссе. Никита лишь успел прочесть на указателе «Жуковка». Старый асфальт вдоль обочин был разбит, и джип выехал на середину дороги. Никита последовал его примеру. Если не считать какого-то грузовика и колесного трактора, встречных машин не было. Никита ровно повторил мотоциклом плавный изгиб дороги, за которым лес расступился. Они пересекли поле и вновь оказались в лесу.

«Нет, так дело не пойдет, – решил он. – Еще немного, и мы из области выедем!»

Вдруг машина стала резко набирать ход. «Чего это он?» – удивился Никита и прибавил газу, сокращая расстояние. Стрелка спидометра подошла к двум сотням.

«Вот дает!» – успел подумать он и тут же вскрикнул, обожженный красными огнями вспыхнувших тормозных фонарей, а мотоцикл на полном ходу влетел в заполненный чернотой тоннель…

Глава 4

Длительное свидание

Комната для свиданий не блистала интерьером. Из мебели две железные кровати и стол у окна с решеткой. Ободранные и грязные обои добавляли уныние. В шкафчике две тарелки и чашки… Чайник и плитка за отдельную плату. Конечно, были апартаменты и поуютнее, с мягкой двуспальной кроватью, микроволной печкой и телевизором. Балун об этом знал. Но попасть в них могли только те, у кого водились деньги, да члены многочисленных комиссий и журналисты.

Балун наклонил голову, оттянул на груди за пуговицу куртку и втянул носом воздух. Густой запах хозяйственного мыла и стирального порошка лишь слегка разбавили терпкий дух пота и чего-то перекисшего. Воды в зоне не было вторую неделю, и мылись привозной. Как это всегда бывает, она тут же стала чем-то вроде валюты. Ее, хоть и старались расходовать экономно, как правило, все равно на всех не хватало. Хорошо, хоть Крым сегодня вошел в положение и приказал пропустить его к бочке первым. «Положенец» еще вечером узнал, что к Балуну приехала девушка. Несмотря на то что они не были официально расписаны, Кате каким-то образом удалось добиться разрешения на длительное свидание.

Грохнула входная дверь. Сердце замерло. Он не мог ошибиться. На фоне звука невозмутимо тяжелых и размеренных шагов контролера легкой поступью шла Катя. Балун встал с кровати и машинально разгладил рукой одеяло.

– Удачного дня, – пропуская вперед себя Катю, пожелал прапорщик и подмигнул Балуну: – Отдыхайте!

– Петя! – прошептала Катя, когда дверь за ее спиной с грохотом закрылась.

– Здравствуй! – Он вдруг представил себя со стороны и ужаснулся. Впалые глаза, осунувшееся лицо с порезанными тупым лезвием скулами, короткий, едва отросший бобрик волос… Одежды на всех давно не хватало, и заключенные ходили в чем придется. Лишь пришитый с левой стороны груди лоскут материи, на котором шариковой ручкой был выведен номер отряда и фамилия осужденного, отличал их от обычных бомжей. Балун второй год носил одну и ту же спортивную куртку и джинсы. Протертые до дыр, лоснившиеся от грязи, они прилипали к телу и мерзко воняли. Он меньше всего хотел этой встречи, а теперь, когда она состоялась, не знал, как быть дальше, боясь приблизиться к такой чистой и воздушной Кате… Отчего-то ему показалось, что она сейчас отпрянет от него, развернется к дверям и начнет стучать и требовать, чтобы ее выпустили отсюда… Между тем глаза Кати наполнялись влагой:

– Милый…

Странный, торжественный гул стал наполнять комнату и Балуна. Куда-то пропали казенные кровати, заправленные серыми одеялами, исчез с дешевых обоев рисунок… Остались лишь Катя и он. Балун не понял, как она оказалась в его объятиях, стал торопливо осыпать ее поцелуями, захлебываясь таким родным ароматом кожи и губ, будто она через мгновенье навсегда исчезнет…

– Люблю! Как смогла?

– Молчи! – попросила Катя, и они повалились на кровать…

– Я уже месяц здесь, – водя по его груди пальчиком, рассказывала Катя. – До этого неделю в Мариуполе жила у однокурсницы. Это ее дедушка меня в Донецк провез. На блокпостах заставляли выходить из машины, класть руки на капот. Все, что ценное было, забирали. Я показывала студенческий билет и говорила, что еду на каникулы в Белоруссию…

– Верили?

Она кивнула.

– А паспорт у тебя откуда?

– Какой? – не поняла она.

– Белорусский.

– У меня российский, но родилась я в Барановичах, республике Беларусь. Военным говорила, будто просто временно, пока учусь, живу у родственников, и поэтому пришлось оформить гражданство России.

– Ничего не понимаю, – признался он.

– Знаешь, я, честно, тоже…

– Как это?

– А вот так! Просто соврала. По пути такие умные все попадались, что верили.

– Страшно?

– Конечно, – вздохнула она. – Один офицер пристал… Всю машину обыскал, потом сказал, будто я лечить раненых сепаратистов собираюсь. Я ему пыталась доказать, что с тремя курсами института это невозможно, а он в крик. Оказывается, у него в батальоне на должности фельдшера и вовсе ветеринар.

– А как отпустил? – В груди Балуна вдруг шевельнулась ревность. Он заглянул ей в глаза: – К тебе по дороге не приставали?

– Ты знаешь, я сама удивилась…

– А сюда как попала?

– Сначала подходила каждое утро к проходной и пыталась договориться с теми, кто шел на работу…

– Так, – протянул он, осторожно приподнимаясь на локтях. – И…

– Ты чего?

– У тебя денег не было, – начал рассуждать Балун. – Здесь без этого никаких свиданок…

– Ты что подумал? – Прижимая одеяло к груди, Катя села на кровати.

Перед глазами терзаемого догадками Балуна возникло плутливодовольное лицо прапорщика, который сказал о «свиданке». А что, если… Нет, он страшился даже думать об этом…

– Интим никто не предлагал, – следя за выражением его лица, сказала Катя. – Я бы и не согласилась…

– Верю. – Ему вдруг стало стыдно, и он отвел взгляд в сторону. – Я не об этом хотел спросить…

– Письма просто так передавали. Я их женщине на КПП отдавала, а она кому-то из ваших…

– Оперу, – догадался Балун.

– Это опасно? – испугалась Катя.

– Нет, – покачал он головой. – Ты ничего, что могло бы мне навредить, не писала. Просто странно все как-то…

– В смысле?

– У нас ведь даже на письма ограничения, – стал объяснять Балун. – Если ты не родственник, то переписка только с разрешения администрации.

– У меня было с собой кольцо и золотые сережки.

– С этого и надо было начинать, – облегченно вздохнул он. – А то сказка про добрую женщину как-то в голове не укладывается.

– Странный ты какой-то стал, – тихо заметила Катя.

– Как это? – насторожился Балун, невольно вспомнив сны и их последствия.

– Злой немножко.

– Да не злой, просто гладко у тебя все как-то!

– Что все?

– Допускаю, что вас через линию фронта пропустили, – стал перечислять насторожившие его моменты Балун. – С письмами тоже можно понять… Но вот свиданье, – обвел он взглядом комнату, словно впервые в ней оказался. – Тут некоторые весь срок мать увидеть не могут…

– Так вот ты о чем! – догадалась Катя. – Я подкараулила подполковника. Он здесь начальник…

– Хозяин, – уточнил Балун. – И что?

– Как понять, хозяин? – вскинула она голову.

– Так принято называть начальника колонии. Ты от темы не уклоняйся.

– Он сначала отказал. Снова пришлось соврать, будто приехала из Белоруссии и мне негде даже жить…

– И согласился разрешить свиданье? – недоверчиво спросил Балун. Он отказывался верить в то, что Кате удалось просто так разжалобить начальника колонии.

– Мне мама высылала каждый месяц деньги, – сдалась наконец она. – Я их никуда не тратила. Получилась приличная сумма.

– Понятно. Куда ты сейчас, домой?

– Ты что? – Она вновь прильнула к нему. – Здесь пока останусь…

– Ты спятила? – Балун ладонью повернул ее лицом к себе. – Где ты будешь жить? Тут война. Нас хоть пока кормят…

– Я буду ждать, – нахмурилась Катя. – Мне кажется, что вас отпустят…

– Как это? – опешил Балун.

– Но ведь война!

– Скажешь тоже, – улыбнулся он ее наивности и неожиданно вспомнил разговор на завтраке по поводу расстрела. А ведь действительно, мало ли что взбредет в голову полудуркам в Раде! Настроение вмиг испортилось.

– Так и я о том же! Сейчас такая неразбериха…

– Уезжай. – Балун взял ее за запястье и поцеловал в ладонь. – Мне спокойнее будет.

– Я уже работу нашла, – решительно махнула головой Катя.

– Кем! – опешил Балун. – Подносчиком снарядов?

– В больнице работаю… Я ведь почти врач.

– Значит, прав был украинский военный!

– Больше скажу, он и подсказал эту идею… – улыбнулась она.

– Ты понимаешь, что, помогая террористам, нарушаешь закон?

– Почему? Для врачей нет разницы, кого лечить.

– Сама сказала, что три курса института недостаточно, чтобы стать врачом!

– Ты бы видел, кто сейчас в больницах работает!

– Хорошо, – расстроенно вздохнул Балун. – Лучше расскажи, что на самом деле происходит? Мы ведь тут совсем ничего не знаем. Телевизор, конечно, есть, но там одно и то же…

– Сама толком ничего не могу понять, – призналась Катя. – Пока была в Днепропетровске, одно говорили, здесь другое…

– В смысле?

– В прямом, – поежилась она. – На Украине все считают, будто на нее Россия напала.

– А разве не так?

– Знаешь, я в политику не лезу, да и некогда. Но здесь почему-то говорят, что это чушь.

– А кто город обстреливает?

– Это армия…

– А бандиты?

– Какие бандиты? Не называй их так.

– Понимаешь, – сдвинул он упавшую ей на глаза прядь волос, – как бы то ни было, они взяли в руки оружие незаконно…

– Ты же антифашист! Я тебя просто не понимаю.

– А я – тебя. При чем тут это?

– А кто, по-твоему, сейчас Донецк атакует?

– Кто?

– Как раз самые что ни на есть фашисты!

– Здрасте, приехали!

– Вы тут что, совсем ничего не знаете?

– Что мы не знаем? – Ровным счетом ничего не понимая, он поправил подушку и сел.

– На Донецк самые настоящие фашисты напали!

– Во дает! Откуда им взяться?

– Они к власти и пришли…

– Скажешь тоже, – уверенный в том, что ее слова – результат сепаратистской пропаганды, улыбнулся Балун. – Даже я до такого не додумаюсь.

– К сожалению, так оно и есть, – быстро заговорила Катя. – Новый президент пришел к власти при помощи националистов.

– Я имею представление, что творилось на Майдане, – стал он объяснять ей свою точку зрения. – Понятно, что такой способ смены режима не совсем конституционный, но что поделаешь? Как говорится, накипело.

– Дело вовсе не в революции. Бандеру и Шушкевича восхваляют. Солдаты носят на рукавах фашистские знаки, а на касках рисуют свастики…

– Видишь, рисуют, – повеселел он. – Мало, что ли, ненормальных? В Днепропетровске тоже Череп был… Да взять того же Хунту, царство ему небесное, – на полном серьезе пожелал бывшему недругу Балун. – Но ведь это единицы! Просто шпана решила как-то самоутвердиться. Не говорю, что им за это кто-то не приплачивал. Сама знаешь, любая организованная толпа быстро обретает хозяина. При помощи тех же футбольных фанатов сколько вопросов олигархи решили?

– Как ты от всего далек! – расстроенно вздохнула Катя.

– Пусть ты в чем-то права, – почувствовал себя задетым Балун. – Только зачем, например, ваша страна в наши дела вмешивается?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Хотя я не видела здесь солдат из России. К нам много ополченцев привозят. Есть среди них, кто приехал сюда из России нелегально. Но войск никаких нет.

– Хочешь сказать, что партизаны целую армию громят? – разозлился Балун. – Просто ты здесь чужая, и тебе не все говоря.

– Может быть, – неожиданно согласилась Катя. – Только я все равно пока поработаю в местной больнице…

– А как же учеба? – растерялся Балун.

Он вдруг понял, что завидует ей. Еще бы, она делает историю, когда он, в такое важное для страны время, находится в изоляции. Балун не любил западных украинцев и больше симпатизировал промышленному востоку, чего никогда не скрывал. Но, так или иначе, сейчас он был на стороне большей части, а это почти вся Украина. Катя просто вынуждена принимать идеологию повстанцев. Причем из-за него. Не окажись он в тюрьме, она бы провела это лето дома.

– До занятий почти месяц, – ответила Катя. – Там посмотрим.

– Ты о родителях подумала?

– Конечно. Я их предупредила, что к тебе поехала.

– Зачем?

– А как иначе? – удивленно протянула она.

Глава 5

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Журналист по определению многое видит, и кое-что знает. С годами вызревают книги. Все действующие ли...
«У оконца, на грубо сколоченном столе, лежали исклеванные сорокой ломти хлеба и крупно нарезанные ку...
Каждый день у нас возникают какие-то проблемы, и сами собой они не решаются. Но мы можем воспарить н...
В монографии представлены результаты изучения профессорского сословия России как творческого сообщес...
Годы тысяча девятьсот девяностые – «лихие», «кровавые»… Устанавливаются новые государственные границ...
Меня зовут Джек Маккинли, и я обычный парень с необычными способностями. После того как я оказался н...