Кейд Чейз Джеймс

– Эта девушка, Адольфо, очень много для меня значит. А сюда я приехал, чтобы получить развод. Ты должен увидеть Вики. В ней есть все, чего нет в Хуане. Думаю, я просто помещался, когда связался с этой бабой. Но сейчас я, кажется, прихожу в себя. Все, что мне теперь надо, это освободиться от Хуаны.

Крил бросил три кусочка сахара в свой кофе.

– Это понятно. Хуана и ты – вещи несовместимые. Это роковая женщина. Ее волнуют только деньги и потребности ее тела. Это чума.

Кейд швырнул кубик льда в свой стакан.

– А что она... где?

– Она в городе, – ответил Крил.

Кейд внезапно почувствовал, что у него перехватило горло.

– Все еще с Диасом?

– Нет. Вот типичный пример ее влияния на мужчин. Между ними все было кончено, когда они вернулись из Испании. Сегодня будет бой быков. Я пойду туда. Думаю, что увижу последний бой Педро Диаса.

Кейд посмотрел на Крила.

– Что значит... последний бой?

– Это не человек, это развалина. Да, я знаю, по его наущению тебя жестоко избили. Он порочный, надменный человек, но он был храбрый торедо. Она украла его храбрость, и у него осталось только его мастерство. Но техника без храбрости – ничто. Если ты его увидишь, то пожалеешь. В прошлое воскресенье, во время корриды, публика бросала в Диаса бутылки. В позапрошлое – освистала. Сегодня же... – Крил развел в воздухе руками и уронил их на колени.

– Но почему, Адольфо?

Толстяк посмотрел на него, затем отвел взгляд в сторону.

– Ты, видимо, забыл некую индейскую хижину, раз спрашиваешь, почему?

Кейд вздрогнул.

– Ну, не идиоты ли мы, мужики?

– Да, думаю, что можно сказать и так. В ней есть какая-то роковая привлекательность.

– Да, так ты ничего не сказал о ней.

– Ну, она живет в домике у Чапултепекского парка, который ты некогда снял. В данный момент она свободна. Диас надарил ей много дорогих подарков. Каждый вечер она ходит в ночной клуб Сан-Пабло, где сшиваются богатые американцы. Она неплохо устроилась.

Кейд с усилием отогнал возникшую в его мозгу картинку – водопад длинных черных волос, прикрывающий самое возбуждающее и желанное тело, какое он только знал.

– Может, и мне с тобой пойти, Адольфо? Хочу посмотреть, как работает Диас. Это можно устроить?

– Да, конечно. Свободных мест будет достаточно. На бои Диаса ходят теперь только те, кто ждет трагедии. Он еще жив, но стервятники уже кружат над его головой.

– Но ты все же ходишь?

– Хочу увидеть конец главы, – сказал Крил, пожимая плечами. – Какая-то, пусть небольшая часть моей жизни переплелась с твоей жизнью, ее и Диаса. Из-за него я лишился покрышек. Мы, мексиканцы, помним такие мелочи. Возможно, я тоже всего лишь стервятник, но если я видел начало, то хочу увидеть и конец.

В 16.20 они спустились по ступеням к своим местам, прямо у покрашенного красной краской барьера, отделяющего зрителей от песчаной арены. Как и предсказывал Адольфо, свободных мест было полно, но и народа тоже собралось немало.

В нескольких ярдах от них стояли оруженосцы трех заявленных на сегодня матадоров. Кейд с легкостью узнал Регино Франоко в белой рубашке с кружевными манжетами и в кюлотах винного цвета. Он точил лезвие шпаги оселком, движения его были экономны и профессиональны, а на лице застыло угрюмое выражение.

Перехватив взгляд Кейда, Крил пояснил:

– Да, он все еще с Диасом... один из оставшихся верными. Когда в прошлое воскресенье публика швыряла в Диаса бутылки, он плакал.

В дальней от них стороне арены, залитой прямыми лучами солнца, матадоры и их ассистенты выстраивались для парада.

Кейд узнал Педро Диаса, цвета которого были серебряный и черный. Он стоял в центре и ждал. По бокам его стояли два других матадора. Оба пожилые и толстые, один из них лысый. За ними – люди с бандерильями, а дальше – верховые пикадоры.

Размахивая правыми руками, они двинулись через арену в сопровождении мулов и служителей.

Кейда охватило какое-то болезненное возбуждение, сердце забилось учащенно и неровно. Пока три матадора кланялись президенту, он разглядывал Диаса.

Да, Адольфо был прав. Это был не человек, а его пустая оболочка. Жестокое ястребиное лицо, так выразительно получившееся в свое время на одной из фотографий Кейда, выглядело теперь вялым и дряблым. Тонкие губы подергивались, маленькие, заплывшие глаза беспокойно бегали по сторонам.

– Первый бык его, – сказал Крил.

Диас подошел к Франоко. Они обменялись несколькими фразами, затем Франоко принял парадную накидку у Диаса и повесил на барьер.

Диас поднял глаза и принялся разглядывать публику. Его взгляд скользнул по Кейду, прошел дальше, потом дернулся и вновь вернулся к Кейду. Диас напрягся. Он сказал что-то Франоко, который быстро повернулся и тоже уставился на Кейда. Внезапное появление быка на арене заставило их резко обернуться.

– Он узнал тебя, – довольным тоном сказал Крил.

Кейд разглядывал ослепленного ярким солнцем быка, бросавшегося тупо то в одну, то в другую сторону и пронзающего пустой воздух рогами.

– Что ж, приличный бык, достаточно велик, – заметил Крил, а Кейд подумал, что это заниженная оценка: ему бык казался просто огромным.

Наперерез быку бросился худой, потертый жизнью человек с плащом в руках. Он провел плащом перед мордой быка, тот нанес удар, стараясь подцепить плащ левым рогом, но промахнулся, пробежал по инерции дальше, потерял из виду своего обидчика, заметил другого человека, размахивающего плащом, и бросился на него.

– Диасу надо будет следить за его левым рогом, – заметил Крил. – О, да! Да! Это хороший бык!

Крил бросил взгляд на Диаса, который стоял как раз под ними. Диас наблюдал за быком. Франоко, перегнувшись через барьер, что-то яростно шептал Диасу. На его красивом лице было сварливое, совершенно женское выражение – как у жены, делающей выволочку непутевому мужу.

– Заткнись! – услышал Кейд возглас Диаса. – Дай мне флягу!

Франоко вручил ему объемную флягу с длинным, узким горлышком. Диас отпил из нее. Кейд видел, как он пожал плечами, возвращая флягу оруженосцу.

– Все думают, что там вода, – сказал Крил, – а на самом деле – те кила.

На арене между тем возникло замешательство – бык смог подцепить рогом лошадь и опрокинуть ее. Пикадор с проклятиями откатился в безопасную сторону. Люди с плащами отвлекали быка.

Диас поглядел прямо в глаза Кейду. На лице его прорезалась глумливая ухмылка.

– Итак, мы снова встретились, – сказал он, повышая голос, чтобы Кейд его услышал. – Дарю тебе этого быка, но больше я ничего не должен. Мне тебя даже жалко.

Люди по сторонам поворачивались к Кейду, чтобы рассмотреть его. Франоко что-то прорычал матадору и сплюнул в песок арены.

– Удачи! – сказал Кейд.

Он говорил искренне. Диас, вернее то, что от него осталось, ничего, кроме жалости, не вызывал.

Крил спокойно сказал:

– А он пьян в стельку.

Они глядели, как человек идет навстречу быку. Бандерильеры уже сделали свое дело. Все было подготовлено к решающему поединку между Диасом и быком, неподвижно стоящим в дальнем конце арены.

Диас явно не спешил начать схватку. Он шагал не вполне уверенным шагом и, пока пересекал арену, дважды споткнулся. Толпа смотрела молча.

Кейд увидел, что Франоко что-то убедительно втолковывает двум другим матадорам, которые слушали, пожимали плечами, кивали. Потом они взяли свои плащи и зашагали вслед за Диасом. К ним присоединились еще трое ассистентов. Все вместе они образовали широкое защитное полукольцо.

Когда до быка оставалось метров тридцать, Диас оглянулся и увидел движущихся за ним людей. Он выругался по-испански и, махая руками, прогнал их. В публике послышался свист.

Франоко изо всех сил бежал в проходе между барьером и трибунами, огибая арену и направляясь к месту, где был бык.

– Что этот дурак задумал? – спросил Крил. – Он только отвлечет Диаса!

Диас уже был в пятнадцати метрах от быка. Он остановился, развернул плащ и замахал им в сторону. К этому времени Франоко был уже непосредственно за быком и стоял, вцепившись в ограду.

Хвост быка взметнулся вверх – животное бросилось в атаку.

Все случилось так быстро, что Кейд даже не рассмотрел, что, собственно, произошло и в чем ошибся Диас. Он только услышал глухой удар и увидел, как Диас взлетает в воздух и падает затылком на песок.

Донесся голос Крила:

– Ну вот, все и кончилось.

И Адольфо испустил глубокий протяжный вздох.

После удара бык развернулся с кошачьей скоростью. К нему бежали люди, размахивая мантильями, но бык видел перед собой только Диаса, который пытался подняться на колени. Франоко перемахнул через ограду, но бык был быстрее его. Левый рог вонзился в грудь Диаса, пригвоздив матадора к ограде. Потом бык нанес еще один удар.

Франоко, подбежавший с правой стороны, визжал и кулаком бил быка по ноздре.

Кейд смутно сознавал, какой рев стоит на трибунах. Как и все, он стоял и что-то кричал.

Бык мотнул головой, и Франоко отлетел прочь, как тряпичная кукла, упал на бок. Бык бросился на него, но тут его внимание привлекло мелькание плаща, и он просто перепрыгнул через оруженосца, успев обрушить тяжелое копыто на повернутое кверху лицо, после чего помчался через арену вслед за убегающим матадором.

Трое служителей подхватили Диаса и выбежали с ним на руках за пределы арены. Еще один служитель помог Франоко подняться на ноги. По разбитому лицу оруженосца текла кровь.

– Идем отсюда, – сказал Кейд, чувствуя, что его начинает тошнить.

– Да, – согласился Крил, и они быстро зашагали вверх по ступеням.

У выхода Кейд спросил неуверенно:

– Как ты думаешь – как тяжело ранен Диас?

Крил пожал плечами.

– Он мертв. Такие раны в грудь всегда смертельны. Ни единого шанса выжить. Бык разворотил ему всю грудную клетку.

Кейд вытер пот с лица. Он был потрясен и подавлен.

– Проводи меня до отеля, Адольфо. Я здесь больше ни на минуту не задержусь. Ненавижу этот город.

– Хорошо, – сказал Крил и повел Кейда мимо сотен припаркованных машин к месту, где стоял его «понтиак». – Не переживай. Это была его судьба. Каждый получает то, чего заслуживает.

До отеля они доехали в молчании. У Кейда перед глазами стояло неотвязное видение: тело, безвольно свисающее с рук ассистентов, которые бегом уносили его с арены.

– Мне надо будет вернуться через несколько дней, – сказал Кейд, когда Крил притормозил у отеля. – Я позвоню тебе, Адольфо.

Они обменялись рукопожатиями. Кейд выдавил из себя улыбку.

Он сразу же направился в бюро путешествий и заказал себе билет до Нью-Йорка на самолет, вылетающий завтра в 11 часов утра.

На лифте поднялся на свой этаж, прошел по коридору, открыл дверь номера и тут сообразил, что еще очень рано. Его угнетала мысль о долгом вечере в одиночестве. Все же он зашел в номер и закрыл за собой дверь.

И застыл в неподвижности.

Спиной к окну сидела Хуана. На ней было простое белое платье, никаких украшений, никаких драгоценностей. Солнечные лучи образовали нимб вокруг ее головы, подчеркивая неземную красоту.

– Не было никого и никого не будет, кто мог бы сравниться с тобой, – сказала Хуана. – Я вернулась, потому что люблю тебя и всегда буду любить.

Она встала и протянула к нему руки.

– Ты хочешь меня? Если да, то бери.

* * *

На следующее утро Кейд позвонил из номера в бюро путешествий и отменил заказ на авиабилет до Нью-Йорка.

Обнаженная Хуана, кутаясь в длинные черные волосы, сидела на постели и с улыбкой слушала разговор. Когда Кейд повесил трубку, она протянула к нему руки.

Они занимались любовью, потом разговаривали, потом занимались любовью и снова разговаривали всю ночь напролет.

– Только потеряв тебя, я поняла, что ты для меня значил, – говорила Хуана, положив ему голову на грудь и поглаживая пальцами тыльную сторону его ладони. – Все случилось, потому что ты был в госпитале, а я осталась одна, и то скверное, что сидит во мне, заставило меня уехать с Педро. Если бы ты был рядом, этого никогда не случилось бы.

Кейд думал о боли, которую она ему причинила, и о долгах, которые она наделала, но ему было все равно. Он знал, что как бы она себя ни вела и что бы она ни делала, она была и останется единственным смыслом его жизни. «И в беде, и в радости», – подумал он с горечью. Неутешительный смысл этой фразы вгонял его в тоску.

– Не будем ворошить прошлое, Хуана, – сказал он. – Мы начинаем снова. Ты моя жена. Ты захотела, чтобы мы снова были вместе. Прекрасно, начнем заново и забудем прошлое. Недели через две мы с тобой поедем в Нью-Йорк. Подыщем себе небольшую квартирку. Будешь в ней хозяйничать, пока я буду на работе.

Она провела ему ногтем по груди.

– Нью-Йорк? Мне не хочется жить в Нью-Йорке, – повернулась к нему и поцеловала. – А не мог бы ты здесь работать? Мы бы оставили за собой дом. Тебе ведь он нравится, да?

– У меня контракт. Я должен работать в Нью-Йорке.

Она приподняла голову и удивленно посмотрела на него.

– Контракт? Что это значит?

– Я теперь работаю в газете.

– Это хорошо?

– Не очень, но мне подходит.

– Они хорошо тебе платят?

– Нет, они платят мне очень плохо.

– Да? Тогда почему ты на них работаешь?

– Боюсь, ты не поймешь. До истечения срока контракта мне нужно отработать еще полтора года.

Хуана задумчиво глядела в потолок, рассеянно поглаживая свои полные груди.

– И сколько тебе платят, кариньо?

– Три сотни в неделю.

С чувством безнадежности он вспомнил: «Деньги и потребности тела». Адольфо хорошо знает ее...

– Деньги для тебя много значат, не так ли?

– Я бы не сказала. Конечно, хорошо иметь много денег, но это не самое главное, – она повернулась к нему и улыбнулась. – Согласись, я содержала дом в порядке и готовить умею хорошо.

– Да.

– Ты думаешь, мы сможем прожить на три сотни в неделю?

– Конечно. Тысячи людей живут и на меньшие суммы.

Хуана похлопала его по руке.

– Тогда поедем в Нью-Йорк.

Все эти разговоры велись ночью. Отменив заказ на билет, Кейд позвонил своим мексиканским адвокатам. Им он сказал, что раздумал разводиться. Вопрос о разводе они тоже обсуждали ночью.

– Мы не должны разводиться! – кричала она, с силой сжимая его руку. – Без тебя я пропаду! Никто никогда не желал жениться на мне. Ты понимаешь? Я вернулась только потому, что ты мой муж.

Он взял ее лицо в ладони.

– Только потому, что ты моя жена, я смог простить тебя, – сказал он.

Когда он закончил разговор с адвокатами, Хуана соскочила с постели и заключила его в объятия.

– Я так рада! Давай вернемся в наш домик. Зачем нам торчать в этом противном отеле. Начнем экономить деньги прямо сейчас. За дом ведь заплачено до конца месяца. Вернемся домой, и я тебе что-нибудь приготовлю.

И они вернулись. Первым делом Кейд заметил новехонький «сандерберд» алого цвета в гараже.

В ответ на его вопросительный взгляд Хуана только небрежно отмахнулась.

– Тот мне больше нравился. А этот подарил мне Педро. Он просто должен был это сделать – ведь по его вине сгорела та наша машина.

Кейд сделал плечами движение, как будто поправлял тяжелый груз за спиной. Он прошел в дом, отворил застекленную дверь и вышел в патио, к цветам и фонтанчику. Опустился в шезлонг.

– Я принесу тебе выпить, кариньо. Тебе текилы?

– Нет, ничего не надо, спасибо. Я сейчас не пью.

– Но почему?

– Выпивка плохо на мне сказывается.

Хуана посмотрела на него удивленно, потом пожала плечами и сказала:

– Пойду распакую твою сумку.

Она оставила его.

Кейд подставил лицо лучам солнца. Его тошнило от мысли о «сандерберде» в гараже. Подавляла атмосфера дома. Он был уверен, что Хуана и Диас трахались в большой прохладной спальне наверху.

Ничего не выйдет, сказал он себе. Может быть, это протянется месяц, а может, и еще меньше. «Деньги и потребности тела». Она такая, какая есть, и ничего с этим не может поделать, так же, как я ничего не могу поделать с тем, что я люблю ее.

Но, по крайней мере, думал он, какое-то неопределенное по длине время они будут вместе, он будет обладать ею, она будет рядом, он сможет любоваться ее красотой и готовиться к неизбежному разрыву. И в этом, строго сказал Кейд себе, он должен быть уверен. И к этому готов, и когда разрыв станет фактом, он должен будет раз и навсегда выбросить Хуану из головы. И никакой выпивки. Он слишком много перенес, чтобы позволить ей еще раз проделать с ним ту же самую штуку.

И в течение десяти дней они жили вместе, до полного истощения занимались любовью, ходили в недорогие ресторанчики, когда им того хотелось, ходили в кино и совершали долгие поездки на «сандерберде». Это был спокойный период в жизни Кейда, но он не отходил от жены ни на шаг. Он сопровождал ее даже тогда, когда она выходила за продуктами. Кейд стал тенью Хуаны, и это ее обеспокоило.

Как-то вечером, когда они сидели в садике, Хуана спросила:

– Ты счастлив, кариньо?

Он оторвался от кроссворда, который пытался решать.

– Почему ты это спрашиваешь?

– Ты так изменился. Ты так спокоен, так серьезен. Ты больше ничем не интересуешься.

– А чем я должен интересоваться?

– Ну, мало ли... Разве ты не собираешься снова начать работу?

– Конечно. Я как раз собирался поговорить об этом с тобой. Я должен вернуться в Нью-Йорк на следующей неделе. Ты, конечно, поедешь со мной.

– Да, – и посмотрела на него испытующе. – Где мы будем жить в Нью-Йорке?

– Поначалу остановимся в отеле, а после подыщем квартиру.

– Сада там не будет?

– Нет.

Она скрестила длинные ноги. На ней было только бикини, и Кейд подумал, что никогда не видел более прекрасной женщины.

– Может, мне лучше присоединиться к тебе, когда ты уже найдешь квартиру? Мы тогда сэкономим деньги. А в этом доме мы можем жить еще две недели. – Она поглядела на него с улыбкой. – Видишь, я становлюсь очень бережливой.

– Ты поедешь со мной, Хуана. Я не оставлю тебя одну в Мехико.

Она пожала плечами и похлопала его по руке.

– Хорошо, хорошо, кариньо. Я сделаю так, как ты считаешь нужным. Когда мы уезжаем?

– В следующий четверг.

– Мы можем поехать в Нью-Йорк на машине – просто выедем на день раньше, в среду.

– От машины в Нью-Йорке не будет никакого толку, Хуана. В наши дни никто не покупает машин в Нью-Йорке... там такое движение, что просто негде припарковаться. Мы продадим машину. Я попрошу Крила найти покупателя.

Он пристально смотрел на нее. Ее глаза потемнели, но, немного подумав, она кивнула.

– Я не знала об этом. Хорошо. Мы продадим машину, а деньги потратим на обстановку квартиры.

Вечером, когда Хуана готовила обед, Кейд позвонил Эду Бердику.

– Я возвращаюсь в четверг, Эд, – сказал он. – И готов сразу же приступить к работе.

– Отлично! А почему ты не писал? Я уже начал беспокоиться. Я звонил в «Эль Прадо». Сказали, что ты съехал. Что там у тебя происходит? Ты в порядке?

– Все нормально. Не о чем беспокоиться. Все расскажу при встрече.

– Прекрасно. У меня как раз есть работенка, которая только тебя дожидается. Ты сможешь начать в пятницу?

– Что за работа?

– Премьера нового мюзикла с костюмами от Гарри Уэстона. Мы договорились об эксклюзиве для приложения. Все должно состояться днем в пятницу.

– Хорошо. Я там буду, – ответил Кейд и повесил трубку.

Затем он позвонил Крилу.

– Хуана и я решили снова жить вместе, Адольфо, – начал он с места в карьер, едва успев обменяться приветствиями. – В четверг мы уезжаем в Нью-Йорк. «Сандерберд» мы оставляем в гараже. Ты бы не мог продать его? Назначай какую хочешь цену, только избавься от этой тачки.

Последовала долгая пауза, затем Крил тревожно переспросил:

– Ты и Хуана? Нет, я, наверное, не расслышал. Вэл, что ты сказал?

– Все в порядке. Не волнуйся, старина. Я знаю, что делаю. Так позаботишься об автомобиле?

– Конечно, амиго.

– Спасибо, – и Кейд быстренько положил трубку.

Вечером в среду Хуана упаковывала вещи. Внезапно она села на кровать, обхватив голову руками.

Кейд подошел к ней.

– Что с тобой, дорогая?

– Ничего. Просто голова закружилась.

Она откинулась на спину, и Кейд увидел, что лицо ее бледно и покрыто бисеринками пота.

– Что с тобой?

Хуана закрыла глаза. Ее губы поджались, тело напряглось и дернулось, как будто от сильной боли.

– Хуана! – Кейд был встревожен. – Скажи мне, что с тобой?

Она с видимым усилием раскрыла глаза.

– Надо же – именно сейчас! У меня эта чертовщина повторяется каждый месяц! – она перевернулась на бок. – Пожалуйста, уйди.

Кейд впал в панику.

– Я вызову врача! Не волнуйся... я...

– Не будь идиотом! – Хуана внезапно впала в ярость. Она уселась на постели, глаза ее сверкали. – Это со всеми женщинами происходит. Не будь ребенком. Просто оставь меня в покое. Со мной все будет в порядке.

Он спустился вниз и в беспокойстве переходил из гостиной в патио и обратно. Позже, не в силах переносить тягостную тишину, он поднялся в спальню и осторожно открыл дверь.

Хуана лежала в постели, ночник на тумбочке был затемнен. Ее лицо было все так же бледно. Когда она увидела Кейда, то не смогла скрыть раздражения.

– Пожалуйста, оставь меня в покое. Это со мной регулярно случается. Не о чем беспокоиться. Это продлится два или три дня, а после я снова буду в порядке. Просто в таком состоянии я не хочу никого видеть.

Кейд все же вошел в комнату.

– Думаешь, в таком состоянии ты сможешь завтра лететь?

– Если нужно, смогу. – Ее лицо исказилось. – Пожалуйста, не доставай меня, кариньо.

– Ты можешь приехать позже, – сказал он спокойно. – Я могу что-нибудь для тебя сделать?

– Нет, ничего. Может, завтра мне будет лучше.

Но, конечно же, назавтра ей лучше не стало. Она выглядела такой бледной и больной, что Кейд понял: никакой надежды, что она полетит, нет. Однако он решил, что это очень удобная для нее отговорка. Он уже научился не доверять жене. Кейд был твердо настроен сохранить ее рядом с собой как можно дольше.

– Через час я выезжаю, – сказал он, стоя у постели и глядя на нее сверху вниз. – Ты точно не в форме для путешествия, да?

Страницы: «« 4567891011 »»

Читать бесплатно другие книги:

Судьба насмехалась над Марго, когда столкнула ее, бездомную и без гроша в кармане, в одном купе с вн...
Человек со множеством лиц… Неуловимый маньяк, идущий кровавой дорогой преступлений, отмечая свой пут...
Первое дело частного детектива Юли Земцовой едва не стало для нее последним. Расследуя убийство бизн...
«Сладкое мясо» – так называл этот безжалостный сутенер своих молоденьких рабынь. Но жизнь их была да...
Мастер детективной интриги, король неожиданных сюжетных поворотов, потрясающий знаток человеческих д...