Удар новичка Чейз Джеймс

– Я не забыл, но здесь так много моря и экскурсий. О'кей, вернемся сегодня пораньше.

Я понимал, что рано или поздно это должно было случиться. Не мог же я оттягивать развязку до бесконечности. Я пытался убедить себя, что темнота ночи спасет меня от отталкивающего вида жены. Но я врал себе, я знал, что фатально ошибаюсь: ночь не уменьшит того отвращения, которое рождается от одной мысли о физической близости с нелюбимой женщиной, на которой я женился ради денег.

Ночь ползла черепашьим темпом. До утра мы так и не сомкнули глаз. Мы лежали в темноте бок о бок, но чужие и, как никогда, далекие друг другу. И я проклял тот день, когда решил жениться на богатой, но вызывающей у меня отвращение своим уродством женщине. Я дал себе слово избегать подобных нынешней ночи ситуаций, чтоб не испытывать омерзения и раскаяния. В будущем я намеревался спать отдельно.

На следующее утро Ева подогнала «роллс-ройс» – и мы отправились в Помпею. Вестал потеряла всю свою веселость и была в депрессии, да и я чувствовал себя неважно. Мы почти не разговаривали друг с другом.

Мы достаточно быстро обошли руины Помпеи. Всякие экскурсии, виды и достопримечательности всегда нагоняли на меня тоску, да и Вестал не проявляла былого энтузиазма.

Когда мы возвращались обратно, я сказал отрывисто:

– Неужели тебе так хочется посмотреть Капри, Вестал? Он буквально забит толпами туристов, а цены там фантастические. Не лучше ли добраться наконец, до яхты? Тогда, по крайней мере, мы избавились бы от этой толпы.

Жена кивнула, помолчала и, глядя прямо перед собой, потухшим голосом обронила:

– Как скажешь. Мне все равно.

Для меня было сюрпризом столь быстрое согласие. Она ведь все уши прожужжала, рассказывая об этом острове. Но, наверное, Вестал поняла, что все это путешествие раздражает меня. И так как теперь она только и думала, как угодить мне, то решила, видно, поступиться своими интересами. Тогда становилась вполне объяснимой и перемена в планах: они подгонялись под мои желания.

Ева сидела рядом с водителем. Я наклонился вперед и, сообщив ей, что мы решили следовать прямо на яхту, попросил секретаря жены заехать в отель, расплатиться по счету и забрать наши вещи.

Девушка молча наклонила голову в знак того, что поняла задание. Интересно, что она подумала о столь скоропалительном изменении наших планов?

Машина остановилась возле отеля – и Ева вышла. Я не без интереса посмотрел на мисс Долан, стоящую под горячим итальянским солнцем. Она была одета в серое шелковое платье, на голове красовалась белая широкополая шляпа, на носу – зеленые солнцезащитные очки. Она выглядела опрятной и ухоженной, и я как-то невольно обратил внимание на ее красивые длинные ноги и маленькие, словно выточенные, ступни. Мне, оказывается, повезло: в то время как я сожалел, что на яхте не будет ни одного человека, который избавил бы меня от общества Вестал, такой человек, и к тому же интересная женщина, находился рядом. Может быть, эта мисс станет неплохим компаньоном? Пусть она держит себя холодно и неприступно, но, по крайней мере, она не так уродлива, как моя жена.

Яхта представляла собой элегантное судно водоизмещением около пятисот тонн, сверкавшее белизной. На ней была даже специальная надстройка для принятия солнечных ванн и прочие атрибуты роскоши. Наши апартаменты состояли из огромной спальни с двойной кроватью, двух ванн, гостиной и просторной отдельной каюты.

– Тебе нравится? – с суетливым беспокойством спросила Вестал, едва мы поднялись на борт судна.

– Прекрасно, – сказал я, заглядывая в гостиную. – Я буду спать здесь, Вестал. У меня беспокойный сон, и я не хотел бы тебе мешать. Если оставлять дверь открытой, то можно переговариваться перед тем, как пожелать друг другу спокойной ночи.

Говоря это я стоял спиной к жене, делая вид, что рассматриваю орнамент туалетного столика, но отлично видел ее в зеркале.

У нее буквально ноги подкосились, когда она услышала мои слова. Она как-то поникла, и мне показалось, что прямо на глазах мгновенно постарела.

– Я… я думала, мы могли бы спать вместе.

Я повернулся к жене лицом. Этой теме нужно было положить конец раз и навсегда.

– Духовную сторону брака, Вестал, я ценю гораздо больше, чем физическую. Я надеюсь, что в этом отношении наши мнения совпадают. Я убежден, что физической стороне любви неоправданно много отдается внимания. К счастью, нам не нужно забивать себе головы этой проблемой, поскольку, как я полагаю, мы хорошо понимаем друг друга.

Смертельная бледность разлилась по лицу Вестал.

– Но, Чэд…

– Пойду-ка я лучше поищу Уильямса и попрошу его распаковать мой багаж, – сказал я, пересекая каюту. – Через полчасика встретимся в баре и чего-нибудь выпьем.

– Да, – произнесла женщина таким тихим голосом, что я едва расслышал. Я вошел в гостиную и захлопнул за собой дверь.

Уильямс, мой слуга, уже разбирал чемоданы. Я принял душ, переоделся, облачившись в белую рубашку и белые фланелевые брюки.

Выйдя на палубу, я закурил. Мне было немного не по себе. Я понимал, что обошелся с Вестал, как последняя свинья. Жена не виновата в том, что уродлива. Но можно ли винить меня за то, что я не могу вступить с ней в физическую близость из-за этого уродства?!

К яхте приближалась небольшая моторная лодка. Рядом с рулевым сидела Ева Долан. Я не сводил с нее глаз, пока она поднималась на яхту. Я адресовал ей лучшую из моих улыбок.

– Есть какие-нибудь трудности? – поинтересовался я.

Когда девушка повернулась ко мне, ее лицо не выражало никаких эмоции. Огромные солнцезащитные очки практически полностью скрывали ее глаза.

– Багаж уже на борту, мистер Винтерс. Так мы поедем в Венецию?

– Это будет первое, что мы сделаем завтра утром.

Ева неопределенно кивнула и повернулась уходить.

– Не торопитесь. Может, выпьем чего-нибудь?

– Извините, мистер Винтерс, но у меня нет времени, – ответила она вежливо, но сухо и пошла через всю палубу, направляясь к трапу.

И тут я впервые обратил внимание на ее походку. Бедра Евы призывно покачивались. Именно такое движение женских бедер больше всего меня будоражило.

Я стоял и смотрел вслед, замечая, что кровь в висках начинает стучать сильнее, что происходило со мной всегда, когда я чувствовал волнующее возбуждение.

После ужина мы с Вестал поднялись на палубу. Вестал поставила пластинку с танцевальной музыкой на проигрыватель и спросила, не хочу ли я потанцевать. В этом я не мог ей отказать. Партнершей она оказалась неважной – и после двух танцев я сказал, что слишком жарко. Танцы пришлось прервать. Мы устроились в шезлонгах, и я приказал стюарду принести нам коньяк.

Ночь была поистине волшебной. Звезды бриллиантами сверкали на темно-фиолетовом небе. Залив, окаймленный цепочкой огней, выглядел великолепно.

Будь рядом красивая женщина, это местечко было бы для меня самым романтическим уголком в мире, но с Вестал я видел только прозаические вещи: воду, небо, фонари – и задыхался от жары.

Наша вялая беседа постепенно заглохла, и я начал думать о мисс Долан. Я попытался представить себе, что она делает в настоящий момент. Чувствовать себя одинокой, без друзей на этой яхте, наверное, очень тяжело. Интересно, что она будет делать, когда мы окажемся в Венеции? Я не мог справиться с непреодолимым желанием найти ее, разговорить, как-то получше узнать эту загадочную девушку.

Поставив бокал с коньяком, я поднялся.

– Пройдусь немного, – сказал я. – Скоро вернусь.

Вестал начала было тоже вставать, уронив при этом сумочку и портсигар.

– Не надо, – остановил я ее порыв. – Посиди здесь. Ты, наверное, устала.

Подняв упавшие вещи, я положил их на столик и улыбнулся жене. Она опустилась обратно в кресло.

– Но я не устала.

– Конечно же, устала. У тебя измученный вид. Почему бы тебе не пойти и не выспаться по-настоящему? Мы постоянно поздно укладывались спать с тех пор, как покинули Клифсайд.

Услышав слова о том, что я считаю ее изнуренной, она быстро спрятала лицо в тень.

– Да. Я пойду спать.

– На всякий случай, если ты уснешь к тому времени, когда я вернусь, я желаю тебе спокойной ночи уже сейчас. – Я похлопал жену по плечу и неторопливо пошел по палубе.

Едва я миновал полосу света, сразу оглянулся. Вестал сидела неподвижно, глядя на повисшие между колен руки. У нее был очень несчастный вид. Но он вызвал не жалость, а раздражение. Оно становилось моим обычным состоянием из-за того, что все оказалось куда как сложнее и запутаннее, чем я предполагал. И мне стало страшно, что придется прожить бок о бок с этой женщиной длинную вереницу унылых и безрадостных дней.

Я попытался успокоить себя тем, что по возвращении в Клифсайд все наладится. Жена будет занята своими друзьями, бесконечными партиями в бридж, просмотром писем, прочими делами. У меня же будут работа и Глория. Я совершил ошибку, пустившись в это утомительное путешествие и не позаботившись о человеке, который мог бы развлекать Вестал.

Я спустился на нижнюю палубу. Там было темно. Ее освещал только тусклый свет луны. Из бара доносились обрывки фраз. Подойдя ближе, я увидел, что там капитан и боцман играют в карты. Я начал подумывать, не присоединиться ли к ним – все же способ убить время, – как вдруг впереди различил неясный силуэт. Это была Ева. Выйдя из каюты, она на некоторое время задержалась в освещенном прямоугольнике двери, потом направилась к борту. Едва я двинулся вперед с намерением составить ей компанию, как рядом с ней возникла мужская фигура.

Я остановился, присматриваясь. Это был Ролинсон, помощник капитана.

Я наблюдал за ними несколько минут, и вдруг меня охватил острый приступ ревности. Я-то надеялся, что она совершенно одна и тоскует в одиночестве, которое я намеревался скрасить своей особой, а выходило, что это я одинок, мне не с кем словом перемолвиться.

Беседуя, Ролинсон придвигался все ближе и ближе к девушке. Я увидел, как он осторожно взял ее за руку, но Ева резко выдернула пальцы.

После длительной паузы, нисколько не обескураженный, Ролинсон предложил:

– Может быть, потанцуем. В салоне никого нет. Капитан в баре.

– Я не хочу.

– О Ева, будьте хорошей девочкой, – убеждал он. – Я уже и не помню, когда танцевал в последний раз.

Она пожала плечами.

– Хорошо. Только недолго, я хочу спать.

Я наблюдал, как они вошли в салон. Секундой позже до меня донеслись звуки свинга.

Кипя от злости и ревности, я направился в свою каюту.

Тихо войдя в помещение и не зажигая освещения, я подошел к открытой двери, соединяющей спальню жены и гостиную, где располагался я. Застыв, я прислушался к звукам, нарушавшим тишину спальни.

Наконец я понял: это в темноте рыдала Вестал.

Я осторожно закрыл дверь, разделся и улегся в постель. Но даже сквозь закрытую дверь до меня доносились безутешные рыдания.

Прошло много времени, прежде чем я, наконец, уснул.

Я проснулся примерно в шесть часов утра. В иллюминатор били ослепительные лучи солнца – и я решил вставать. Побрившись, я натянул плавки и вышел на палубу. Море манило голубизной – и я прыгнул прямо с борта в воду, размашисто поплыв вдоль яхты. Вскоре ярдах в тридцати перед собой я заметил белую купальную шапочку. На мгновение мне показалось, что это Вестал является любительницей столь раннего купания, но когда пловец повернулся на бок, я узнал Еву.

Я увеличил темп и догнал ее.

– Привет, – сказал я, плывя рядом. – Вижу, вы рано встаете.

– Доброе утро, мистер Винтерс. Я уже возвращаюсь.

– Составьте мне компанию. Поплывем до буйков.

Я с любопытством рассматривал секретаршу жены. Без очков она казалась почти красивой.

Девушка решительно отказалась от моего предложения:

– Извините, но я спешу на завтрак. Этим утром у меня много работы.

Она поплыла в направлении яхты. Сделав рывок, я вновь догнал Еву.

– О'кей. Мы можем, позавтракать вместе.

– Миссис Винтерс это может не понравиться. Я работаю у нее.

– Ну и что? Ведь вы работаете и у меня тоже. Кроме того, миссис Винтерс еще спит. Я же не люблю есть в одиночестве.

– А я люблю, – отрезала мисс Долан и стремительно поплыла к яхте.

Мы оказались у борта почти одновременно. Ева, ухватившись за веревочный трап, ловко поднялась на палубу. Купальник плотно облегал ее тело, будто она была совершенно голой. Именно такой я ее и видел. Ее формы, которые она не могла скрыть, ослепили меня. Я отплыл от борта, лег на спину и стал наблюдать за этой не понятной мне мисс Долан.

Нырнув под поручни, она быстро, ни разу не оглянувшись, пересекла палубу и скрылась в своей каюте, расположенной недалеко от салона нижней палубы.

Я чуть не задохнулся от бешеного сердцебиения. Я хотел ее так страстно, как никогда не хотел ни одной женщины.

Последующие три дня и три ночи стали для меня непрекращающимся кошмаром. Я все время думал об этой девушке, думал неотступно и днем, и ночью.

Не знаю, поняла ли она причину происшедшей со мной перемены, но Ева избегала меня так умело, что я видел ее только в обществе Вестал.

Та доводила меня до белого каления своими жалкими и в то же время трогательными попытками угодить мне, вызвать к себе интерес. Она, как тень, следовала за мной по пятам. Каждый раз, когда я поднимался, чтобы пройтись по палубе, она тоже вскакивала. Порой мне хотелось придушить ее, хотя я понимал, что все это жена делает только из любви ко мне.

На второй вечер мне все же удалось ускользнуть от Вестал, и я спустился на нижнюю палубу в надежде встретить там Еву. И действительно увидел. Она сидела в углу палубы в кресле-качалке. Рядом с ней расположились Ролинсон и боцман, которые наперебой забавляли ее морскими историями.

Едва я, сгорая от ярости и ревности, поднялся наверх, как нос к носу столкнулся с Вестал, спешившей мне навстречу.

– Где ты был, Чэд, дорогой? Я повсюду разыскиваю тебя.

– Можешь ты хоть на секунду оставить меня одного? – зарычал я на нее. – Ты сидишь у меня в печенках весь этот проклятый день! – Оттолкнув ее, я ринулся в свою каюту, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Я знал, что мне не следовало так разговаривать с женой, но нервы были на пределе, и я совершенно не мог выносить ее присутствия.

Раздевшись, я натянул пижаму и бросился в постель.

Через несколько минут я услышал, как Вестал зашла в свою каюту. Если бы только этот жуткий медовый месяц поскорее подошел к концу! Возвращение в Литл-Иден казалось единственным спасением. Там я кардинально изменю ситуацию. Я закурил.

– Чэд.

Я поднял голову, прислушиваясь. Вестал звала меня из своей спальни.

– В чем дело?

– Я хочу тебя видеть.

Я заколебался, однако сполз с постели и открыл дверь.

Жена сидела возле туалетного столика. Ее худенькое личико белело в темноте. Вестал смотрела мне прямо в глаза, и я с неудовольствием отметил, что не могу выдержать ее взгляда.

– Зайди, Чэд. Я хочу поговорить с тобой.

– Я уже почти уснул, – пробурчал я, но вошел и уселся на кровать. – В чем дело?

Она решительно повернулась в мою сторону.

– Я хочу кое-что узнать, – начала Вестал, сжимая и разжимая костлявые пальчики. – Почему ты несчастлив, Чэд? Жалеешь, что женился на мне?

Я не ожидал такой лобовой атаки и растерялся. В самом деле, я женился на ней только ради семидесяти миллионов долларов, но пока как-то не думал об этом факте в ее обществе. Но теперь этот прямо поставленный вопрос неприятно поразил меня.

– Я счастлив. Конечно же, да. Почему ты думаешь, что это не так?

Она в упор смотрела на меня.

– Разве я не вижу! Ты ведешь себя, словно… словно ненавидишь меня.

– Но почему, Вестал?..

Я поднялся с кровати и подошел к ней. Ситуация принимала угрожающий характер. Я проклял себя за то, что позволил проявить истинные чувства к своей нелюбимой жене.

– Нет, не прикасайся ко мне, – выдохнула она, отшатываясь. – Ты испортил весь медовый месяц. Я немедленно возвращаюсь домой. Если ты и дальше намерен вести себя подобным образом, не думаю, что тебе стоит оставаться со мной. Я не потерплю подобного обращения у себя дома.

– Перестань нести чушь, – перебил я ее. – Конечно, я испортил медовый месяц! Как я могу развлечь тебя, если все эти достопримечательности нагоняют на меня тоску. Да и разве кто-нибудь проводит так медовый, месяц? Когда двое людей любят друг друга, им совершенно незачем заниматься все дни ползанием по руинам.

Вестал бросила на меня быстрый взгляд.

– Но так не ведут себя любящие мужчины! – выпалила она. – Ты даже не соизволил спать со мной!

Это было уже серьезно. Я понял, что если не сумею переубедить ее в обратном, мне грозит развод. Надо было как-то выходить из положения.

– О чем ты говоришь, Вестал! Всем своим поведением ты показываешь, что не хочешь спать со мной.

– Как ты мог сказать подобное? – воскликнула она, вскакивая. – Это ты заявил, что физическая сторона брака для тебя ничего не значит. А теперь нагло лжешь мне!

– Придержи язык, Вестал. Я не позволю разговаривать со мной подобным тоном. Это просто недоразумение. Той ночью нас постигла неудача, ты знаешь это. Я решил, что она случилась потому, что я несимпатичен тебе. Мог ли я после этого оставаться с тобой в одной спальне?

– Несимпатичен? – воскликнула Вестал, поворачиваясь ко мне лицом. – О Чэд, как ты можешь такое говорить! Я ведь люблю тебя!

– Но у меня сложилось другое впечатление. Я подумал, что с моей стороны тактичнее будет перебраться в отдельную комнату. А теперь ты говоришь, что хотела бы видеть меня в своей спальне.

Она так желала налаживания наших отношений, что ни на миг не усомнилась в искренности сказанного мною.

– Разумеется, я хочу этого. – Ее заколотило от волнения. – Я хочу, чтобы мы были всем друг для друга. Понимаешь меня?

Я почувствовал себя в аду!

– Конечно. Я был последним дураком! Мы оба вели себя, как последние дураки. Я подумал, что ты разочаровалась во мне и хочешь, чтобы я оставил тебя в покое. Прости, Вестал, но твое поведение не давало мне возможности сделать иной вывод.

– О Чэд! – Она начала плакать.

Усилием воли я заставил себя подойти к жене и обнять ее.

– Все в порядке, Вестал. Не надо так расстраиваться.

Я представил себе все ее деньги. С чего это я решил, что они достанутся мне безо всяких усилий?

– Ты действительно любишь меня, Чэд?

– Как ты можешь в этом сомневаться.

Я поднял ее тщедушное тельце и понес к кровати, чувствуя, как ее костлявые пальцы вцепились мне в плечи.

Первым делом я выключил свет.