Луга и окрестности. Из истории населенных мест Лужского района Набокина Ольга

Название деревни образовано от притяжательной формы древнеславянского имени-прозвища Гость (Гостко).

С XV по XIX в. владельцами сельца Госткино были представители дворянского рода Неплюевых. Часть сельца в XVIII в. принадлежала уже знакомому нам по д. Бутково П. В. Бакунину-Меньшому. В это же время при сельце находилась помещичья усадьба с господским домом и хозяйственным двором. В дальнейшем д. Госткино отошла к Дворцовому ведомству.

Казанская часовня стояла на повороте деревенской дороги к Череменецкому монастырю. Она прекрасно вписывалась в общую композицию застройки. Ее шатровый верх замыкал собой пространство деревенской улицы, по обе стороны которой стояли добротные крестьянские дома. Перед многими домами были устроены аккуратные палисадники. Такой запечатлена деревня на старой почтовой открытке, изданной в 1910-е гг. лужанином Ф. Ермаковым. Силуэт окруженной деревьями часовни четко прослеживается в глубине снимка.

Современники отмечали, что здешние прихожане были усердны к молитве, но вместо приходской церкви охотнее посещали Череменецкий монастырь.

Деревенец (Красный Октябрь) Скребловской вол. – часовня на месте явления образа Иоанна Богослова, каменная, 1905 г., не сохранилась.

Деревенец – местности с таким названием нет на современных географических картах. В далеком прошлом на месте Череменецкого полуострова находились два отдельных островка. На северном из них в XV в. возник Иоанно-Богословский монастырь, и остров получил название Монастырский. На южном, значительно большего размера острове выделяется сухое возвышенное место – Деревенец, отчего и сам остров стал называться Деревенецким. В XVIII в. островки соединили между собой и с берегом насыпными дамбами, что привело к обмелению этой части озера и образованию здесь единого полуострова с характерно причудливым контуром.

Деревенец, иногда называемый «Коровьим сельцом» или «Островом», был местом размещения хозяйственных построек Череменецкого монастыря. Здесь стояли скотный двор, конюшни, хлева, кладовые, амбары, сараи, житницы, гумно и рига. В XVIII в. это – деревянные строения. Коровье стадо вместе с телятами достигало 52 голов. Со временем постройки обветшали, и в 1869 г. на территории Деревенца появился новый скотный двор, прямоугольный в плане, состоящий из трех каменных и двух деревянных построек. В центре двора выкопали колодец.

Деревенец. Часовня на месте явления образа Иоанна Богослова. 1900-е гг.

Кроме помещений для скота, здесь размещались монастырская кузница, пилорама, слесарная мастерская, баня с прачечной, жилье для рабочих и эконома, ледник и молочня.

В советский период на месте монастырского скотного двора разместилось цветоводческое хозяйство «Красный Октябрь» – одно из подразделений совхоза «Скреблово». Гордостью хозяйства были великолепная плантация тюльпанов и плодовый питомник, достойные преемники бывшего монастырского хозяйства.

К северу от совхозных построек, на дугообразном береговом мысу, все еще стоят летние домики турбазы, до 1990 г. размещавшейся на территории монастыря. Сейчас трудно представить себе былую красоту этого места. Здесь, на окраине монастырского парка, среди ухоженных полян и дорожек, красавцев-дубов, на месте явления образа Иоанна Богослова была построена удивительно изящная каменная часовенка с купольной кровлей, арочным дверным проемом, стремящимся ввысь силуэтом, проект которой разработан в 1904 г. Часовня строилась с благословения высокопреосвященного митрополита Санкт-Петербургского Антония. Подрядчик из г. Луги Николай Иванович Шмелев половину строительных работ выполнил бесплатно в дар монастырю. Освятили часовню 25 сентября 1905 г. в память Высочайшего манифеста о веротерпимости от 6 августа того же года.

На местоположение часовни указывают сохранившиеся фрагменты ее фундамента.

Дзержинского, пос. им. (вол. центр) – церковь во имя Свт. Николая Чудотворца, деревянная, до 1582 г., позже не упоминается.

Поселок им. Дзержинского – советское название переименованного древнего сельца Ропти (Рапти). «Сельцо Ропти с церковью», относящееся к Петровскому погосту, упомянуто в Писцовой книге Шелонской пятины 1581–1582 гг. Других сведений об этой церкви не обнаружено.

Дзержинского, пос. им. (то же) – церковь неустановленного наименования, в бывшем имении А. А. Половцова, деревянная, 1855 г., упразднена к концу XIX в.

О данной церкви нам известно только по церковно-историческому справочнику «Земля Невская православная».

Бывшее имение Половцовых Рапти относится к числу наиболее примечательных мест Лужского р-на, прежде всего благодаря своей усадьбе, представлявшей уникальный архитектурно-парковый ансамбль, созданный владельцем имения, Александром Александровичем Половцовым (1831–1909). Это был государственный и общественный деятель, меценат, много сделавший для развития русской художественной культуры. Юношей, окончив училище правоведения, он поступил на службу в Сенат, где сделал карьеру государственного чиновника, став в 1876 г. сенатором, затем статс-секретарем при императоре Александре III. В 1883 г. А. А. Половцов назначается государственным секретарем Государственного совета, занимая эту должность до 1892 г.

Александр Александрович Половцов

К заслугам А. А. Половцова перед Россией в первую очередь следует отнести его роль инициатора создания и с 1879 г. бессменного председателя Русс кого исторического общества. Под его началом обществом велась активная издательская деятельность, включая подготовку и выпуск многотомного «Русского биографического словаря», содержащего сведения о политических, военных и общественных деятелях, ученых, представителях культуры и искусства за весь период истории Российского государства.

В 1861 г. Половцов женился на Надежде Михайловне Юниной, дочери крупнейшего финансиста и банкира, барона Александра Людвиговича Штиглица (1814–1884), чей капитал в сто миллионов рублей давал свыше трех миллионов годовых. Н. М. Юнина (1843–1908), в замужестве Половцова, не без основания считается внебрачной дочерью великого князя Михаила Павловича, младшего брата императора Николая I, переданной в семью А. Л. Штиглица для удочерения в июне (чем объясняется ее фамилия) 1844 г.

Надежда Михайловна Юнина

Именно А. А. Половцов подвиг отошедшего от дел тестя-миллионера к широкой деятельности мецената в целях поощрения и «развития художественной стороны отечественной промышленности» (А. В. Иванен). На пожертвования А. Л. Штиглица в один миллион рублей в Петербурге в 1881 г. было воздвигнуто монументальное здание Училища технического рисования, возрожденного в 1944 г. как Высшее художественно-промышленное училище им. В. И. Мухиной (ныне – Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия им. А. Л. Штиглица).

Вскоре А. А. Половцов и директор училища, академик архитектуры Максимилиан Месмахер, убедили Штиглица пожертвовать еще пять миллионов рублей на учреждение при училище специального музея с экспонатами по разным видам ремесел и искусства с древнейших эпох до современности. Для музея, ставшего одним из богатейших в Европе, было выстроено специальное здание. Именно здесь экспонировались найденные Генрихом Шлиманом сокровища легендарной Трои.

В советском краеведении об А. А. Половцове давались далеко не точные и нарочито негативные сведения. «Богатейшим лужским помещиком был Половцов, член совета Министерства государственных имуществ, обкрадывая и нещадно эксплуатируя крепостных, он нажил громадное состояние и на берегу Череменецкого озера построил роскошный особняк в стиле Версальского дворца, отделанный мрамором и малахитом». Далее говорится, что, по материалам «ревизских сказок» за 1859 г., у Половцова «в услужении находилось 300 дворовых мужчин и женщин… Богатый помещик часто устраивал в имении балы в честь приезда особо важных лиц из петербургской знати… Предприимчивый помещик использовал малейшую возможность для наживы. На трех десятинах он завел плантацию ландышей. Ранней весной Половцов отправлял цветы в Петербург на рынок» (В. И. Зерцалов).

Мало того что здесь объединены сведения о разных поколениях Половцовых (в 1859 г. Раптями владел отец Александра Александровича Половцова – Александр Андреевич), но и совершенно ложно называется источник средств для строительства «роскошного особняка». Последний был возведен А. А. Половцовым-младшим в период с 1886 по 1892 гг., то есть спустя более чем 25 лет после отмены крепостного права.

На самом деле загородный дворец в Раптях был построен благодаря огромному состоянию, полученному женой А. А. Половцова по завещанию ее приемного отца А. Л. Штиглица.

К сожалению, о создании дворца и всего усадебного ансамбля мы можем судить лишь по тем кратким заметкам, которые содержатся в знаменитых дневниках А. А. Половцова. Он их вел на протяжении почти 50 лет, дав весьма точную характеристику правительственной политики, быта и нравов современного ему придворного окружения.

Рапти. Усадьба А. А. Половцова. 1942 г.

Согласно дневниковым записям, главным проектировщиком дворца и общей планировки усадебного комплекса следует считать академика архитектуры Ивана Александровича Стефаница (1850–1902), прекрасного знатока традиций дворцово-паркового строительства. Руководителем работ и автором отделки дворцовых интерьеров был Людвиг Христианович Маршнер (1847–?), снискавший к тому времени славу замечательного рисовальщика и стилиста-декоратора. Земляными и посадочными работами в парке руководил садовник и управляющий имениями Половцовых Франц Осипович Абела, служивший еще у А. Л. Штиглица. Но самое главное, о чем сообщают дневники, – это идея создания дворца в стиле французской архитектуры 1710–1720-х гг., так называемом стиле регентства, возникшем при дворе герцога Орлеанского, фактического правителя Франции при малолетнем Людовике XV. Стиль регентства в основном касался планировки и отделки помещений, придавая им уют и декоративное изящество. Создателем этого стиля был французский архитектор-декоратор Жиль-Мари Оппенор (1672–1742), гравюры которого, представляющие образцы архитектурного декора интерьеров, по выбору А. А. Половцова легли в основу оформления внутренних помещений дворца в Раптях.

Рапти. Усадьба А. А. Половцова. Лужский санаторий. 1930-е гг.

А. А. Половцовым был основан один из крупнейших металлургических заводов Урала – Надеждинский (названный в честь жены), ныне – г. Серов Свердловской области. Связь с Уралом частично объясняет использование уральской яшмы, малахитовых вставок в наружной и внутренней отделке усадебного дворца в Раптях, наряду с широким применением карельских мраморов.

На современников дворец производил впечатление сказочного замка. В газете «Лужский листок» за 1912 г. путешественник, совершивший поездку на пароходе по Череменецкому озеру, писал: «Вот и имение Половцова. „Почтенный замок был построен, как замки строиться должны“. Круглое, дворцового типа здание, с куполом посредине… Один из пассажиров рассказывает, что под куполом дворца бьет фонтан, а вокруг него устроен аквариум». Кстати, пароходное движение из Луги по Ропотке и Череменецкому оз. также было обязано инициативе А. А. Половцова. 14 мая 1889 г. он отметил в своем дневнике: «Спускаю на Череменецком озере первый в этом краю пароход».

О великолепии дворца свидетельствуют многочисленные фотографии 1930-х гг., когда здесь располагался санаторий НКВД.

Если дворец представляет собой блестящую импровизацию на тему архитектурных стилей Франции периода последних Людовиков, то в самом дворцово-парковом ансамбле наряду с версальской темой отчетливо прослеживается связь с традициями, характерными для загородных вилл Италии эпохи позднего Возрождения (XVI в.) с их искусством террасных садов. Это чувствуется в сохранившейся до сих пор мощной подпорной стене с центральным лестничным маршем, имевшим продолжение в открытых лестницах, ведшим на второй, парадный этаж здания. Подпорную стену и садовый балкон украшали мраморные скульптуры, доставленные из Италии. Две из них, включая изящную фигуру Гебы, сегодня можно видеть неподалеку от пос. Дзержинского, в доме отдыха «Боровое».

О дворцовом парке в Раптях его исследователи пишут: «Название „маленький Версаль“ можно отнести к нему лишь с большой натяжкой. Их сближает очарование открытости свободы большого пространства, столь непривычное для русских дворянских усадеб с их традиционными аллеями, дорожками, куртинами, рощами и полянами, тягой к пейзажности» (Н. В. Мурашова, Л. П. Мыслина).

Имеющиеся в нашем распоряжении фотографии начала XX в. с парковыми видами усадьбы в Раптях позволяют сказать, что, к сожалению, ни одну из имеющихся попыток реконструкции ее парковой композиции нельзя назвать удачной, отвечающей ее реальному характеру. Она меньше всего напоминала нечто похожее на вытянутый прямоугольник парадного двора-курдонера, ибо сам дворец был пусть главной, но все же частью гигантской композиции с широкими площадями террас и зеркальной гладью озера. Изящество рисунка парковых дорожек, куртин, балюстрад, береговых линий симметрично расположенных прудов словно переносили гостей усадьбы в эпоху, воспетую полотнами А. Ватто и О. Фрагонара.

Однако за пределами дворцово-парковой композиции это была типично русская усадьба с хозяйственным комплексом, фруктовым садом, в окружении лугов и пашен. При усадьбе имелись и фазанник, использовавшийся, говоря по-современному, в целях охотничьего гостевого туризма, и пресловутая плантация ландышей, организованная не столько для коммерческого выращивания «целого моря цветов», сколько ради получения ценного лекарственного сырья для нужд столичной фармацевтики.

Комплекс служебных и хозяйственных построек в основном размещался на месте старой, некогда отцовской усадьбы, находившейся к северу от дворца, от которой до наших дней сохранились многие строения: старый усадебный дом, позже перестроенный под оранжерейный корпус, гостевой дом садовника, приспособленный Половцовым-младшим под кухню, соединенную подземным ходом с дворцом, и т. д.

По данным Н. В. Мурашовой и Л. П. Мыслиной, среди построек старой усадьбы была также и часовня, построенная отцом будущего преобразователя усадьбы – Александром Андреевичем Половцовым. При этом сообщается, что он предпринял это строительство, заботясь о жене, которая «была глубоко верующим человеком, а в Череменецкий монастырь не во всякую погоду можно было добраться». В этом сообщении не учтены, по крайней мере, два обстоятельства. Первое то, что Рапти входили в приход вовсе не Череменецкого монастыря, а Тихвинской церкви в с. Романщина, находящейся от них в большей доступности, чем монастырь. Во-вторых, часовня, как мы знаем, не предназначена для совершения Таинства причастия, ввиду отсутствия в ней алтаря со Святым Престолом, следовательно, она мало подходит для проявления религиозного чувства «глубоко верующего человека». Надо думать, что А. А. Половцов-старший устроил у себя в имении все-таки домовую церковь, которая была упразднена после его смерти в 1892 г.

Сам Александр Андреевич Половцов (1805–1897), во многом уступая в известности своему знаменитому сыну, все же представляет определенный исторический интерес. Будучи военным инженером, он участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1830 гг. и вскоре по ее окончании вышел в отставку. В начале 1840-х гг. он был назначен членом комиссии по устройству железной дороги между Москвой и Петербургом, позже инспектировал строительство православных церквей в западных губерниях.

В 1830 г. Александр Андреевич Половцов женился на Аграфене Федоровне, урожденной Татищевой (1811–1877), представительнице старинного, хорошо известного в русской истории дворянского рода. В 1849 г. Александр Андреевич становится владельцем усадьбы и деревни Рапти, перешедших к нему за карточные долги от П. Г. Базанина, предки которого владели этим имением начиная с XVII в. С 1849 по 1857 г. А. А. Половцов-старший являлся предводителем лужского уездного дворянства, затем, после отмены крепостного права, его избрали лужским мировым посредником. «Ему пришлось много ездить по уезду, рассматривать и улаживать взаимные жалобы и притязания помещиков и крестьян, проводить волостные сходы, утверждать уставные грамоты… Становление новых органов местного самоуправления было трудным ввиду недостаточной подготовленности как крестьян, так и дворян к помещичьей деятельности… Дело было трудное, не все с ним справлялись, но ему это удалось» (Н. В. Мурашова, Л. П. Мыслина). Стоит отметить, что при усадьбе Половцовым-старшим была устроена школа для крестьянских детей.

Через год после смерти жены Александр Андреевич продает имение в Раптях своему сыну, чтобы тот смог без лишних препятствий осуществить свой грандиозный замысел по преобразованию обычного по тем временам «дворянского гнезда» в блистательную загородную резиденцию.

Дворец в Раптях – это архитектурное чудо – был взорван немцами при их бегстве из поселка. Сегодня о дворце напоминают остатки руин, среди которых до сих пор впечатляет монументальная подпорная стена с крыльями пандусов и маршами центральной лестницы.

Пос. Дзержинского. Остатки особняка А. А. Половцова. 2008 г.

Название Рапти не кануло в небытие. Сегодня его носит местное ЗАО, являющееся одним из образцовых сельских хозяйств Ленинградской области и лучших на российском Северо-Западе. Развивается социальная инфраструктура поселка. Это дает повод надеяться, что территория бывшей усадьбы Половцова, жемчужина садово-паркового искусства, обретет свой достойный облик.

Дзержинского, пос. им. (то же) – часовня неустановленного наименования, деревянная, сер. XIX в., не сохранилась.

Часовня в сельце Ропти, как в досоветское время назывался поселок им. Дзержинского, относилась к Тихвинской церкви в с. Романщина. Известия о ней доходят по меньшей мере с середины XIX в. В «Историко-статистических сведениях о Санкт-Петербургской епархии» читаем, что приписанные к Тихвинской церкви с. Романщина «часовни находится в Роптях, в Бору и в Штрешеве». Крестный ход в деревне Ропти совершался 8 (21) июня, в день памяти вмч. Феодора Стратилата.

Пос. Дзержинского. Часовня бывшего сельца Рапти. 1970-е гг. Рисунок Ю. В. Андреева

Уроженец, знаток и талантливый рассказчик о примечательностях здешних мест, собиратель, оказавший существенную помощь в подготовке многих краеведческих публикаций, включая эти очерки, – Юрий Васильевич Андреев – поделился с нами сведениями о роптинской часовне:

«Часовня находилась недалеко от центра поселка, у западной границы бывшей усадьбы Половцовых. Стояла она на возвышенном месте, на современной Боровой улице между домами № 6 и № 8, ныне это место используется для проезда.

Часовня была такой, каких много можно было встретить по лужским деревням: деревянная, скромных размеров, обшитая тесом, поставленная на больших камнях-валунах. Часовня вкруговую была обсажена сиренью. Здесь же росло несколько елей. Я застал только две из них, а сейчас место, где стояла часовня, «охраняет» лишь одна, последняя ель. Исчезнет она – и навсегда затеряется это место среди соседних построек.

Я хорошо помню внутренний вид часовни с иконостасом, другими предметами убранства. В часовне отпевали усопших, и до похорон здесь находились их тела. Часовню снесли в хрущевские времена, тогда по всему району было закрыто много церквей, снесены десятки часовен…».

Ю. В. Андреев также предоставил свой выполненный масляными красками рисунок с ее изображением, какой она была в начале 1960-х гг., то есть незадолго до уничтожения. На рисунке часовня в бывших Роптях показана с двускатной кровлей, галереей по западному фасаду, куда ведет узкое под навесом крыльцо. В окружении елей она выглядит заповедной, сказочной избушкой, «преданьем старины глубокой».

Долговка Толмачевской вол. – церковь неустановленного наименования, освящена после 1917 г. (?), закрыта в 1939 г.

Деревня Долговка находится при слиянии рек Ящеры и Долгуши, к востоку от Киевского шоссе, не доезжая 17 км до г. Луги со стороны Санкт-Петербурга.

Долговка – замечательное место, достойное того, чтобы стать предметом специального исторического очерка. Морской офицер и мемуарист Владимир Броневский (1784–1835), автор изданной в 1828 г. книги «Путешествие от Триэста до С.-Петербурга в 1810 г.», пишет в ней: «Долговка – деревня на берегу реки Ящеры, выстроена наподобие деревень на Московской дороге. Здесь живет 124-летний старик, который помнит Петра Великого и который рассказал нам, как сам государь назначил, где строить дорогу, и сам трудился при поставлении вех для просеки сквозь непроходимый лес, которого теперь не приметно». Уникальное свидетельство. Если верить ему, то история Киевского шоссе в своем первоначальном варианте, через Нижнюю Долговку, восходит к инициативе и прямому участию основателя С.-Петербурга.

Известно письмо матери А. С. Пушкина Надежды Осиповны к своей дочери, Ольге Сергеевне Павлищевой, от 1 октября 1829 г. с упоминанием Долговки. Комментируя это письмо, современный ученый-пушкинист Вадим Старк пишет, что во время поездок по Белорусскому тракту на ст. Долговка всегда обедал император Александр I, который потом отправлялся на ночлег в д. Романщино в 10 верстах от Луги – имение бывшего морского министра маркиза И. И. Траверсе. Со ст. Долговка связано судебное дело 1821 г., рассматривавшееся в лужском уездном суде о взыскании с Н. О. Пушкиной долга ее отца, Осипа Абрамовича Ганнибала, в сумме 1551 руб. 96,5 коп. долговским крестьянам за содержание лошадей. Дело в том, что однажды О. А. Ганнибал для продолжения своего пути испросил казенных лошадей взамен нуждавшихся в отдыхе его собственных, фактически бросив их на попечение долговских крестьян. Решение вопроса в пользу последних потребовало едва ли не именного царского указа.

В избе при Долговской станции (опять же речь идет о нижней Долговке) в 1805 г. останавливался М. И. Кутузов для встречи с адмиралом Н. С. Мордвиновым.

Церковь в Долговке была построена, когда шоссе давно уже проходило вдоль высокой береговой террасы р. Ящера, притянув к себе застройку Верхней Долговки. О том, что здесь стояла церковь, сообщается в справочнике «Земля Невская православная».

Дремяцкий погост – см. Новоселье.

Естомичи Дзержинской вол. – часовня неустановленного наименования, деревянная, сер. XIX в., не сохранилась.

Естомичи – первая деревня, находящаяся при выезде из Луги по Медведскому шоссе. Когда-то, почти до конца XIX в., пока не был построен постоянный мост через р. Лугу, дорога эта была основным трактом, связывающим Лугу с Новгородом.

Первое упоминание об Естомичах относится к 1568 г., где деревня называется сельцом Нестомичи. На 1838 г. деревня принадлежала наследникам действительного статского советника Брозина и насчитывала 162 жителя. Затем владельцами Естомичей были барон Е. А. Зальц и коллежский советник А. Ф. Ланге.

В конце XIX – начале XX вв. Естомичи являются имением генерал-майора А. А. Пешкова, известного своей благотворительностью. Следы богатой генеральской усадьбы, выходящей к р. Луге, сохранились в современной застройке деревни преимущественно в виде аллейных посадок. Генерал Пешков, очевидно, был рачительный хозяин. На Лужской сельскохозяйственной и заводско-промышленной выставке 1910 г., согласно каталогу, его имение Естомичи было представлено в разделах птицеводство, хлебные растения, корнеплоды. К этому же времени Естомичи начинают входить в число популярных дачных мест в ближайших окрестностях г. Луги.

Любопытные сведения об Естомичах содержатся в топографической анкете по г. Луге, относящейся к концу XVIII в. Здесь говорится, что жители деревни говорят на языке, близком к чухонскому. Не этим ли объясняется название деревни: Естомичи – Эстомичи? Эсты, предки современных эстонцев, в основном обитали ближе к Чудскому озеру и Принаровью. Но не исключено, что небольшая их община могла осесть и в верхнем течении р. Луги. С конца XVIII в. д. Естомичи и находящаяся при ней часовня входили в приход Екатерининской соборной церкви г. Луги.

«Жемчужина» (санаторий, бывшее имение «Ведрово») – церковь во имя Пресвятой Троицы, каменная, 1905–1906 гг., арх. Н. Г. Кудрявцев, приписная к новоостровенской Преображенской церкви (см. Новое Островно), закрыта в 1924 г., сохранилась, поновлена в 2013–2014 гг.

Санаторий «Жемчужина» расположен в 8 км от г. Луги, к западу от оз. Омчино, на правом берегу р. Облы в окружении соснового леса. В конце 1890-х гг. эту местность приобрел петербургский архитектор Н. Г. Кудрявцев, который возвел здесь комплекс усадебных построек, основной своей частью продолжающих находиться в составе современной здравницы.

Николай Галактионович Кудрявцев

Сведениям о Н. Г. Кудрявцеве и, главным образом, о его имении «Ведрово» мы обязаны сыну архитектора, Ивану Николаевичу Кудрявцеву (1904–1995), с 34-летнего возраста проживавшего в Финляндии, где он получил известность как архитектор – продолжатель русских национальных традиций.

Николай Галактионович Кудрявцев родился в 1856 г. Желание стать архитектором зародилось у него под влиянием семейной традиции. Дед его, плотник по профессии, происходил из крепостных Костромской губернии. В пореформенное время он преуспел в исполнении подрядов на строительные работы в Петербурге. По его пути пошли отец и старший брат (от первого брака отца) Сергей, осуществлявший в числе других строительство Обуховского завода.

Детство будущего архитектора оказалось не из легких. Когда мальчику исполнилось 8 лет, умер брат, через два года скончался отец. Семья лишилась заработков, остались лишь незаконченные подряды и долги. Выручили энергия и деловые качества вдовы брата – Марии Павловны, племянницы известного покровителя заволжских старообрядцев Громова. Она сумела сохранить финансовое благополучие семьи, дать детям и племяннику отличное домашнее образование.

В 1872 г. Н. Г. Кудрявцев поступил в Строительное училище, позже переименованное в Институт гражданских инженеров (в советское время – Ленинградский инженерно-строительный институт, ныне – Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет). В 1877 г. обучение в училище завершено, Кудрявцеву присвоили звание архитекторского помощника. Его имя как первого по успехам было занесено на мраморную доску училища.

Профессиональную деятельность Н. Г. Кудрявцев начал в строительном комитете при С.-Петербургской городской управе, одновременно занимаясь проектированием и строительством жилых и промышленных зданий в столице, Петергофе, Териоках (совр. Зеленогорск). В 1880 г. им был издан курс лекций по отоплению и вентиляции. Большим спросом пользовалась его справочная книга «Для домовладельцев».

От отца Н. Г. Кудрявцев унаследовал дачу в Петергофе. Здесь в год его рождения был посажен желудь, из которого к концу века выросло большое дерево. К этому времени в семейной жизни архитектора произошли печальные события. Умерла жена, оставив его с двумя дочерьми и сыном Галактионом, который уже в раннем гимназическом возрасте заболел туберкулезом. Доктора рекомендовали для спасения здоровья сына оставить сырой Петергоф и выезжать на лето куда-нибудь в сухую местность, например в окрестности Луги.

В конце 1890-х гг. Н. Г. Кудрявцев приобрел участок лесной пустоши в 7 верстах от Луги в имении «Ведрово», названного так по близлежащей, ныне не существующей деревне. Место было достаточно уединенным. С восточного края участка в глубоком овраге протекала Обла, в те времена, да и сейчас, напоминающая горную речку. Благодаря быстрому течению, она полностью никогда не замерзала зимой. На ее каменных перекатах образовывались подобия водопадов, и в ее омутках водились хариусы. Восточная часть участка была песчаной, поросшей прекрасным сосновым лесом с прогалинами вереска и белого мха. К западу подымались холмы, поросшие лиственными деревьями.

Н. Г. Кудрявцев состоял уже во втором браке. 20-летняя Александра Ивановна не побоялась выйти замуж за вдовца с тремя детьми. Вскоре семья архитектора увеличилась. Родились сыновья Владимир и Михаил, дочь Евгения. Впоследствии появятся еще двое сыновей – Андрей и Иван.

В первый же год по покупке имения вместо старого полугнилого моста через Облу на дороге, ведущей в д. Ведрово, был сооружен новый высокий мост. Неподалеку построили еще один мост для въезда в будущую усадьбу, где начиналась территория, отведенная под нижний сад. В верхнем саду, в восточной части участка, наскоро, но добротно был возведен обширный деревянный дом и служебные постройки усадьбы.

Первоначально Н. Г. Кудрявцев планировал использовать свою усадьбу лишь для дачного проживания. Но болезнь сына прогрессировала. Необходимо было также благоустраивать быт престарелой матери и малолетних детей. Вдобавок застроенное место находилось рядом с проезжей дорогой к деревням Ведрово, Корпово, Лесково. Деревенская молодежь избрала настил новопостроенного моста как прекрасную площадку для гуляний. Здесь она собиралась каждую субботу и под звуки гармони веселилась вместе с девушками, работающими в усадьбе, что создавало дополнительные неудобства для проживания.

Было решено строить новый дом, в полукилометре от первого. Глинистая почва одного из соседних холмов оказалась пригодной для изготовления кирпича. Купив глиномятную машину и наладив кирпичное производство, архитектор выстроил двухэтажный каменный особняк в полукилометре от первого, деревянного дома, который стал называться «старым», а каменный – «новым» усадебным домом.

В это же время Н. Г. Кудрявцев проектирует и осуществляет надзор за строительством Казанской церкви в г. Луге, строит для крестьян окрестных деревень каменные здания школы (между деревнями Корпово и Ведрово), бани (д. Старая Жемчужина), деревянную двухэтажную церковноприходскую школу в Череменецком монастыре.

Ведрово. Усадебный дом. 1900-е гг.

Болезнь сына и возраст матери привели Н. Г. Кудрявцева к мысли о постройке при имении усадебного храма с устройством в нем семейной усыпальницы. При собственном производстве кирпича строительство осуществлялось в сжатые сроки. Храм освятили в 1906 г. в день Святой Троицы, поэтому церковь получила название Троицкой.

Внешне церковь выглядела скромно, одноглавой, простой архитектуры с невысокой звонницей. Внимание привлекали иконы, выполненные в мастерской Новодевичьего монастыря в Петербурге. На южной стене находилась древняя икона Тихвинской Богоматери, позже переданная в Казанскую церковь.

Спасти сына не удалось. Галактион, Гуля, как ласково его называли домашние, умер в 1907 г. Через год скончалась мать архитектора – Евгения Трифоновна. До настоящего времени считалось, что их погребли в усыпальнице, устроенной в церковном подклете. В ходе работ по восстановлению храма никаких признаков наличия в церкви подклета-усыпальницы обнаружить не удалось. Возможно, данные захоронения находились в склепе по соседству с храмом, там, где обнаружили развалы кирпичной кладки неизвестного сооружения.

Есть сведения, что Кудрявцев разработал неосуществленный проект храма для Череменецкого монастыря. Не исключено, что среди сохранившихся старых домов в Луге есть и спроектированные им здания.

Ведрово. Храм Святой Троицы. Рисунок И. Н. Кудрявцева. 1920-е гг.

Первоначально приходские службы в усадебном храме не планировались. Богослужения здесь совершались преимущественно в летние месяцы. На Страстной неделе здесь неизменно служили монахи Череменецкого монастыря, в остальное время священники – педагоги, среди них профессор богословия в Институте гражданских инженеров Михаил Павлович Чельцов (ныне причисленный к лику святых новомучеников), который служил здесь в каникулярные месяцы. Впоследствии, в годы репрессий, в каменном кудрявцевском доме проживала, спасаясь от преследований, его семья.

Пел в церкви детский хор из учеников школы, построенной Н. Г. Кудрявцевым для деревень Ведрово и Корпово. Руководила хором местная учительница, выпускница епархиального училища.

Вскоре стало ясно, что необходимо принимать меры по дальнейшему обеспечению богослужений в Троицком храме на основе постоянного причта. Расширение г. Луги, увеличение численности городского и окрестного населения создало предпосылки для дальнейшего преобразования храма в приходской. Для этого в первую очередь надо было построить дом для проживания причта. Н. Г. Кудрявцев строит вблизи храма еще один каменный дом в два этажа. Верхний этаж предназначался для проживания священника, нижний – для квартир псаломщика и церковного сторожа. Строительство дома совпало с началом Первой мировой войны.

Троицкая церковь была приписана к Спасо-Преображенской церкви в Новом Островно. Священником при церкви состоял Анатолий Павлович Землянский (1882–?). После ее закрытия он в 1918–1919 гг. проводил службы в ведровском храме.

Репрессии не обошли семью архитектора. Еще в 1918 г. Н. Г. Кудрявцева объявили помещиком, лишили гражданских прав с запрещением проживать в Петрограде. Впоследствии отношение властей к архитектору и членам его семьи несколько смягчилось. Стране нужны были квалифицированные специалисты – инженеры, техники. Старший сын, Владимир, работал в отделении «Ленинградстроя» во Пскове и Гдове. Михаил трудился в Лужском дорожном управлении, позже строил мост через р. Волхов в Новгороде. В Луге, в городском управлении, работал третий сын архитектора – Андрей.

Но угроза ареста оставалась. Избежать участи многих репрессированных Кудрявцевым помогло одно счастливое обстоятельство: отец архитектора был приписан к гражданам г. Вильмандстранд в Финляндии, и Кудрявцевы смогли получить финское гражданство. В роковые 1936–1937 гг., всех, за исключением Михаила, выслали в Финляндию.

Михаил для сохранения семьи принял советское подданство, был сослан в Омск, где впоследствии стал профессором Политехнического института, автором многих книг и учебников.

Ведрово. Здание Троицкой церкви использовалось в клубных целях. 1989 г.

Сам Николай Галактионович Кудрявцев умер в Хельсинки 19 июля 1941 г. Его младший сын, Иван Николаевич, окончил архитектурный факультет Академии художеств, работал в строительном отделе одного из наркоматов, провел полгода в камере-одиночке на Шпалерной, после заключения преподавал в Академии художеств. В Финляндии он вернулся к архитектурной практике. Он – автор и строитель трех церквей: в Хельсинки, Ярвенпяйя и, что особенно интересно, в Миккели, ныне – городе-побратиме Луги. Здесь им построен замечательный храмовый комплекс – Новый Валаам. Кроме родной усадьбы и построенной его отцом Казанской церкви, Ивана Николаевича до конца жизни волновала судьба многих исторических зданий в Луге и окрестностях. Особый интерес проявлял он к сохранности смешинской Успенской церкви, которую в годы молодости запечатлел в серии своих рисунков.

Время, в целом, пощадило усадьбу Кудрявцевых, богослужения в Троицком храме продолжались до 1925 г.

Усадебные постройки почти полностью уцелели в войну. В послевоенные годы здесь разместился туберкулезный санаторий «Жемчужина», получивший это название по бывшему месту своего первоначального нахождения – имению помещика Оскара Федоровича Бургардта (ныне – пос. Старая Жемчужина). Здание Троицкой церкви использовалось в клубных целях, с начала 1990-х гг. пустовало.

Ведрово. Церковь во имя Пресвятой Троицы. 2013 г. Фото Владимира Матвеева

2010 г. стал поистине знаменательным для жизни «Жемчужины», открыв начало его подлинного преобразования. Во главе этого процесса стал главный врач санатория Сергей Дмитриевич Соловей – кандидат медицинских наук, человек деятельный, еще со стройотрядовских времен познавший тонкости строительного дела. С первых дней работы в «Жемчужине» он заинтересовался историей санатория, сведениями об усадьбе «Ведрово» и ее владельце. Это внесло дополнительный смысл в дело обновления санатория. Понимая ценность этого достопримечательного места для культурного наследия региона, отдавая должную дань памяти Н. Г. Кудрявцева и заботясь о духовной составляющей работы санатория, С. Д. Соловей с помощью своего заместителя по административно-хозяйственной части Сергея Николаевича Дерюгина сумел в сжатые сроки организовать восстановление Троицкой церкви.

Ныне восстановленный храм предстает в полноте своего первоначального облика подлинным памятником архитектуры.

Отрадно, что поселок работников санатория называется ими «Кудрявцево».

«Жемчужина» (санаторий, окрестности) – часовня неустановленного наименования в бывшей д. Ведрово, деревянная, 1901–1906 гг., не сохранилась.

Деревня Ведрово находилась в 3 с небольшим км к западу от совр. санатория «Жемчужина». Входила в приход Преображенской церкви с. Островно, находящейся в северо-западных окрестностях г. Луги, при оз. Островенском, с 1800-х гг. до второй половины XIX в. входившего в состав обширного майората маркиза И. И. Траверсе и его наследницы – дочери М. И. Траверсе.

В деревне отмечали сельский праздник, посвященный свв. мчч. Флору и Лавру. К востоку от деревни находилось несколько частных имений, местность использовалась для дачного строительства.

В советское время в связи с расширением территории артиллерийского (бывшего Сергиевского) полигона ряд деревень, включая Ведрово, был ликвидирован. До конца 1980-х гг. простояло только каменное здание школы, построенное архитектором Н. Г. Кудрявцевым для детей из Ведрова и соседней, также расселенной, д. Корпово.

Жеребут Каменской вол. – часовня неустановленного наименования, деревянная, 2-я пол. XIX – нач. XX в., не сохранилась.

Деревня Жеребут находится на северном берегу оз. Жеребутское, к югу от трассы Луга – Оредеж. Странное название деревни легко объясняется древними источниками. В Писцовой книге Вотской пятины 1500 г. упоминается деревня Жиробуд над озером над Жиробудским.

Имя Жиробут относится к древнеславянским сложным личным именам, характерным для новгородских словен как изначально относившихся к западнославянскому ареалу расселения, входит в ту же группу имен, что и Любобуд, Дорогобуд, Хотобуд и т. п. «В Новгороде сложные древнеславянские имена бытовали достаточно долго у местного боярства, обладавшего большими земельными богатствами» (А. И. Попов).

О находившейся в деревне часовне известно со слов местных старожилов в ходе натурных обследований начала 1990-х гг.

«Живой ручей» (дом отдыха) Толмачевской вол. – церковь во имя Св. прор. Илии, деревянная, 1900-е гг., не сохранилась.

Дом отдыха «Живой ручей» находится на правом берегу р. Луги, к западу от пос. Толмачево. Это место интересно тем, что оно является срединной точкой р. Луги, имеющей длину 359 км от своего истока из Нетыльских болот до устья в пос. Усть-Луга. Здесь вполне мог бы стоять специальный знак, указывающий на данную географическую примечательность.

Дом отдыха «Живой ручей». Бывший особняк Н. Н. Полежаева. 1930-е гг.

Природным достоянием «Живого ручья» является источник минеральной воды, своими целительными свойствами не уступающей старорусской. Во всяком случае, она считалась лучшей в Ленинградской области и подавалась прямо в корпуса отдыхающих.

С этим источником, своего рода ручьем с «живой водой» из русских волшебных сказок, чаще всего связывают название дома отдыха. Бытовала и другая легенда, связанная с ручьем, известном в народе как Хрустальный. Он течет к востоку от «Живого ручья». На его берегу якобы проливала слезы крепостная актриса – Аленка, которую жестокий местный барин заставлял кормить грудью своего любимого щенка. Говорили, что этот сюжет использовал художник Касаткин для одной из своих картин, репродукция которой находилась на стене читального зала местной библиотеки. На самом деле название «Живой ручей» ничего общего не имеет с картинами дикого барства и относится ко временам, предшествующим возникновению этой некогда популярной лужской здравницы.

Первым здешним землевладельцем стал немец Герлинг. В 1900 г. он продал 3 десятины своего имения протодиакону петербургского Исаакиевского собора Ивану Александровичу Громову, обладавшему поистине шаляпинским басом. Приобретенное имение он нарек необычным названием – «Напетое», потому что средства для его покупки он скопил, служа регентом в церковном хоре. Первый в этих местах, громовский дачный особняк стоял на возвышенности, с которой открывался красивый вид на р. Лугу.

К 1907 г. по соседству с «Напетым» появилось еще 18 дач.

В 1908 г. там, где позже стояли принадлежавшие дому отдыха второй зимний корпус, здание столовой и клуба, купец 1-й гильдии и благотворитель Николай Николаевич Полежаев (1864–1913) построил красивый двухэтажный дом и свое имение назвал «Полежаевкой».

Н. Н. Полежаев – один из последних представителей известной купеческой династии Полежаевых, ведших оптовую торговлю хлебом, мукомольный промысел, лесоторговлю. Полежаевы были крупными жертвователями на нужды церкви, другие благотворительные цели. В частности, Н. Н. Полежаев, как сообщает А. Краско, «поддержал инициативу Г. Г. Елисеева по созданию в 1896 г. Общества для распространения коммерческого образования. Много сил и собственных средств он отдавал становлению его учебных заведений: Торговой школы Николая II, дававшей хорошее среднее специальное образование, а также Торговых классов».

В 1909 г., в 1,5 км восточней «Полежаевки», обзаводится имением Анна Алексеевна Ветошкина, одна из петербургских благотворительниц. Она содержала на Моховой улице, в доме 18, неподалеку от подворья Череменецкого монастыря, приют для детей-сирот. В нем воспитывалось 50 девочек. Каждый год в приют принималось пять девочек 8-летнего возраста и выпускалось пять 18-летних девушек, которым давалось учительское образование. А. А. Ветошкина называла эту цепочку ежегодного обновления своих воспитанниц «живым ручьем» и таким же именем нарекла свое лужское имение, куда привозила их летом на дачу. Двухэтажный каменный дом Ветошкиной, поставленный на высоком месте, прекрасно открывался с реки.

«Живой ручей». Бывший особняк А. А. Витошкиной. 1990-е гг.

Внук протодьякона, владельца имения «Напетое», Илья Александрович Громов, работавший в доме отдыха экскурсоводом, рассказывал, что «внизу под горкой, за дорогой была построена деревянная церковь во имя Ильи Пророка и вся дачная местность стала называться Ильинское». В настоящее время от Ильинской церкви видны только развалы фундамента. Другими сведениями об этом храме мы не располагаем.

В 1918 г. имение Ветошкиной конфисковали. В нем устроили детский туберкулезный санаторий. В 1920-е гг. в «Полежаевке» открыли санаторий, принадлежавший Ленинградской областной социально-страховой кассе, который получил название «Живой ручей», унаследовав его от дачи Ветошкиной. Виды «Живого ручья» передают многочисленные фотографии начала 1930-х гг. На одной из них здравница названа «Полежаевкой».

В годы фашистской оккупации в «Полежаевке» находился штаб одной из немецких частей, в «Живом ручье» – офицерский госпиталь. Во время отступления немцев «Живой ручей» выгорел, но стены кирпичного здания приютской дачи Ветошкиной остались целы, что позволило сохранить эту примечательную постройку. От пос. Ильинского осталось всего два деревянных дома. Один из них был перевезен в пос. Толмачево. В настоящее время в нем находится поселковая администрация.

Дом отдыха «Живой ручей» был возрожден заново в 1962 г. Свое историческое название здравница восстановила благодаря ходатайству своего старейшего сотрудника, вышеупомянутого И. А. Громова. Тем самым память о благотворительной деятельности А. А. Ветошкиной не исчезла бесследно.

Жилое Горнешно Волошовской вол. – часовня во имя Покрова Пресвятой Богородицы, деревянная, сер. XIX в., не сохранилась.

Деревня Жилое Горнешно расположена слева от дороги Волошово – Сяберо, на южном берегу оз. Горнешенского. Юго-западнее от нее находится д. Пустое Горнешно. Обе деревни, несомненно, имеют общую историю, какая-то из них когда-то «отпочковалась» от другой, своей предшественницы. Вопрос только в том, какая из деревень является наиболее древней.

В новгородской Писцовой книге за 1571 г. упоминается лишь одна деревня, имеющая название Горнешно: «Еремея в живых не стало в поветрие, а был не женат. В Горнешно дворов крестьянских пять, двор на полуторах обжех Федоско Никитин, а пустых 4 двора, 7 обеж» (около 110 га, по В. Скорбову). Деревня числилась в Бельском погосте, принадлежала помещику Еремею Селивановичу Румянцеву.

Древняя д. Горнешно, без сомнения, соответствует современной д. Жилое Горнешно. На это указывает ее расположение у одноименного озера, но самое главное – обнаружение в непосредственной близости от нее пяти древних могильников курганного и курганно-жальнического типов, а также сельца XII–XVI вв. на южной окраине деревни. Археологических памятников у д. Пустое Горнешно пока не выявлено.

Деревня и часовня относились к приходу церкви Спаса Нерукотворного Образа в д. Сяберо.

Завердужье Волошовской вол. – часовня во имя Свт. Николая Чудотворца, деревянная, 1-я пол. – сер. XIX в., не сохранилась.

Деревня Завердужье находится на дороге Волошово – Сяберо, на южной оконечности Завердужского оз. Деревня относительно позднего происхождения, могла возникнуть к концу XVII в., входила в приход Спасской Сяберской церкви.

Задейшино Рельской вол. – часовня во имя Свт. Николая Чудотворца, деревянная, 1-я пол. XIX в., сгорела в 1997 г., восстановлена в измененном виде в 2000 г.

Деревня Задейшино лежит к югу от дороги Рель – Самро, на восточном берегу оз. Черного. В древности деревня относилась к Сумерскому погосту (совр. д. Самро), в котором насчитывалось свыше 130 поселений. О древности деревни свидетельствовал жальничный могильник с каменными крестами XIV–XV вв. Впоследствии они были перенесены в часовню. Об одном из них местные жители рассказывали: «Когда местный управляющий-иноверец приказал взять из часовни один из крестов, расколотить его и выбросить в озеро, то немедленно заболел слепотой. Когда он послушался советов и возвратил крест на прежнее место, то сразу же выздоровел».

Задейшино. Часовня во имя Свт. Николая Чудотворца. 1989 г.

Часовня стояла слева от дороги, ведущей к Рели, среди высоких деревьев. Это было на редкость красивое сооружение: ладных пропорций, легкая, с восьмигранным барабаном с арочками по верху карниза, с изящной, словно точеной главкой, вознесенной над скатами купола. По всему своему виду часовня никак не могла быть сделана позже 1840-х гг. К тому времени был в деревне искусный мастер плотницкого дела, крестьянин по фамилии Галашов. Образцом его работы называли дом, изукрашенный редкого узора резьбой. Дом этот в 1947 г. перевезли в Осьмино, где он заметно выделялся среди прочих поселковых построек. Вполне возможно, что часовня в Задейшино также вышла из-под топора этого умельца.

Задейшино. Часовня во имя Свт. Николая Чудотворца. 2007 г. Фото Василия Шелёмина

Часовня погибла от детской шалости в 1997 г. Через три года после этого на средства местной уроженки, жительницы Санкт-Петербурга Клавдии Васильевны Андреевой, на прежнем месте выстроили новую часовню, также названную Никольской, которую освятил благочинный Лужского округа протоиерей Николай Денисенко. Что-то есть общее в облике новой часовни с ее предшественницей. Но дело не в этом. Главное, что люди сплотились для благого дела, не уступив кощунству разрушения.

Залустежье Рельской вол. – часовня во имя Казанской иконы Божией Матери, деревянная, 2-я пол. XIX в., сохранилась.

Деревня Залустежье находится на дороге Осьмино – Рель, к северо-западу от Залустежского оз. О древности деревни свидетельствует найденный здесь каменный крест необычной скульптурной формы, напоминающей женский торс. Возможно, сначала это было изображение языческого божества, например Мокоши. Позже камень подвергся обработке и был орнаментирован в соответствии с христианской символикой.

Залустежье. Часовня во имя Казанской иконы Божией Матери. 2011 г. Фото Владимира Матвеева

Часовня в Залустежье – скромная срубная постройка с двускатной кровлей. Выступ перекрытия со стороны входа поддерживается двумя столбами. Находившаяся в ветхом состоянии часовня в 1996 г. была отремонтирована, обшита вагонкой и окрашена участниками общественного движения «Забытый храм» (руководитель С. П. Гусарова).

Заозерье Красногорской вол. – часовня во имя Успения Пресвятой Богородицы, деревянная, 1-я пол. – сер. XIX в., сохранилась в полуразрушенном виде.

Деревня Заозерье находится на восточном берегу Красногорского оз., входила в приход Знаменской церкви в с. Красные Горы. Часовня стоит у начала деревни, на дороге, ведущей от Красных Гор, проложенной через заболоченный залив, так называемый язык, разделяющий Красные Горы и Заозерье.

Заозерье. Часовня во имя Успения Пресвятой Богородицы. 2011 г.

Годовым праздником в Заозерье считался день памяти вмч. Георгия Победоносца, приходящийся на 23 апреля (6 мая). В этот день в деревне совершался крестный ход. Еще один крестный ход совершался в деревне «по случаю начала озимого посева» 14 (27) сентября.

О часовне в Зозерье упоминается в «Историко-статистических сведениях о Санкт-Петербургской епархии», изданных в 1880-е гг. На то время в деревне насчитывалось 20 дворов. Кроме хлебопашества, местные крестьяне занимались заготовкой леса и дров, выделкой досок.

Часовня была довольно простого вида, срубная, с галереей-крыльцом, устроенной при входе под общей двускатной кровлей. Сзади за часовней начиналась деревенская улица с двусторонней застройкой, протянувшейся по пологому холму.

Заозерье – одно из звеньев замечательного архитектурно-ландшафтного комплекса, каким являются берега Красногорского оз., ставшие сегодня одним из популярных мест дачного строительства на территории района.

Заозерье Торошковической вол. – церковь во имя Свт. Николая Чудотворца, деревянная, кон. XVII в., вновь устроена в 1743 г., перестроена (поновлена) в нач. 1860-х гг., закрыта в 1956 г., сохранилась в аварийном состоянии.

Деревня Заозерье расположена на левом берегу р. Луги, на дороге Луга – Торошковичи, вдоль восточного берега Заозерского озера.

Заозерье. Церковь во имя Свт. Николая Чудотворца. 1992 г.

Заозерье. Церковь во имя Свт. Николая Чудотворца. 2002 г. Рисунок А. И. Ковалева

В XVII в. на этом месте была поставлена деревянная Никольская церковь, относящаяся к находившейся неподалеку, на южной стороне озера, д. Щегоща, название которой происходит от новгородского имени Щегость.

Существующая заозерская Никольская церковь, согласно клировым ведомостям, была «устроена в 1743 г. неизвестно кем», что противоречит свидетельству о хранившемся здесь подпрестольном кресте с надписью, гласящей, что храм был освящен 1 декабря 1733 г. при императрице Анне Иоанновне священником Яковом Трефильским. На древнее происхождение храма указывает и надпись на антиминсе, который был освящен Ларионом, епископом Корельским и подписан новгородским митрополитом Иовом.

Заозерье. Церковь во имя Свт. Николая Чудотворца. 2008 г. Фото Наталии Кидони

В XVIII в. к северу от церкви возникла жилая застройка, которая постепенно стала самостоятельной д. Заозерье. Ввиду малочисленности прихода, состоявшего всего из двух деревень – Щегощи и Заозерья, церковь была приписной и относилась сначала к вычелобокской Покровской церкви, затем к церкви в с. Романщина. В этих же церквах велись и метрические записи по Заозерскому приходу.

К середине XIX в. древняя церковь обветшала. В 1845 г. ее утварь перенесли в Вычелобокскую церковь. Причт упразднили еще раньше, в 1833 г. Только в 1859 г. службу дозволили совершать внештатному священнику.

Церковь капитально поновили (перестроили) в начале 1860-х гг. По записям, сделанным со слов старожилов в 1971 г., известно, что поновление заозерской церкви было сделано на средства местных жителей – зажиточных крестьян, прозываемых в народе «помещиками», – Хохлова и Русина. Интерьеры храма украшала роспись по холщовой обклейке.

После закрытия церкви ее богатую утварь вывезли в Казанскую церковь г. Луги и Тихвинскую в д. Романщина. Судьба замечательной плащаницы из заозерской церкви остается неизвестной.

К моменту закрытия заозерская церковь представляла собой скромную вытянутого прямоугольного плана бескупольную постройку. Лишь над входом с западной стороны двускатную кровлю церкви венчала небольшая, в один ярус башенка колокольни. С восточной стороны к основному срубу примыкала пятигранная апсида.

Из письменных преданий известно, что заозерскую церковь посетил император Александр I во время одной из своих поездок по старой дороге из Луги в Новгород.

Заорешье Скребловской вол. – часовня во имя Свв. мчч. Флора и Лавра, деревянная, кон. XIX в. (?), сохранилась в руинированном состоянии.

Деревня Заорешье находится на восточном берегу оз. Верхнее Врево. История деревни теряется в глубине веков. Об этом свидетельствует расположенное на южной окраине деревни древнее городище, представляющее собой четырехугольную площадку с хорошо прослеживаемыми валами с северной, восточной и южной сторон. У подошвы южного вала еще несколько десятилетий назад можно было видеть каменные кладки жальничного могильника.

Деревня и часовня относились к приходу Петропавловской, затем Воскресенской церкви Петровского погоста.

Часовня имела вид скромной срубной постройки квадратного плана с кровлей на два ската и террасой при входе. Ее сохранение полностью зависит от доброй воли местных жителей.

Заплотье Каменской вол. – церковь во имя Пресвятой Троицы Троицкого Верхутинского монастыря, деревянная, до 1500 г., возобновлена в XVII в., монастырь упразднен в 1764 г.; приходская, деревянная, 1795 г., не действовала до 1938 г., закрыта в 1940 г., не сохранилась.

Заплотье. Церковь во имя Пресвятой Троицы Троицкого Верхутинского монастыря. 1900-е гг.

Ниже речь пойдет о местности, находящейся рядом с современной д. Заплотье, на северо-западном берегу оз. Поддубского. В природном отношении она чрезвычайно интересна. Здесь проходят параллельные протоки, соединяющие Поддубское оз. с Меревским. Причудливо изогнутые, словно кружевные, берега Поддубского оз. славятся своей живописностью. Неслучайно на его восточном берегу в окружении борового леса находилась широко известная Поддубская турбаза. В реформаторские 1990-е гг. она была доведена до развалин, что представляет ощутимую потерю для района, провозгласившего туризм одним из приоритетных направлений своего социально-экономического развития. Тем не менее туристическая привлекательность д. Заплотья и ее окрестностей остается достаточно высокой не только на местном уровне, но и в региональном масштабе.

Заплотье. Церковь во имя Пресвятой Троицы Троицкого Верхутинского монастыря. Проект. XVIII в.

Примечательна история местных названий. На современных картах озеро именуется Поддубским, а соединяющая его с Меревским оз. главная протока – речкой Троицкой. В Писцовой книге 1500 г. озеро называлось Верхутным, якобы по располагавшемуся здесь сельцу Верхутино. Исследователь истории здешних мест, действительный член Географического общества СССР А. А. Лавров писал по этому поводу: «Не селения дали озеру название, а озеро дало название селениям. Озеро Верхутно – это верх, исток реки Утной, или, говоря современным языком, Утиной. Поэтому настоящее название озера – Верхутино, а реки (Троицкой. – А. Н., О. Н.) – Утиная (она и сейчас оправдывает свое название). Отметим, что сельцо и мыза Верхутино находились на берегу озера юго-западнее современной деревни Коленцово, которая сама образовалась в результате переселения крестьян сельца Верхутино на новое место с земель, сохранившихся за помещиком после реформы 1861 г. На месте сельца осталась лишь одна Верхутинская мыза, помещичья усадьба с поэтическим названием „Живописная“, где в советские десятилетия был открыт Дом отдыха учителей, ныне – база отдыха „Пескари“».

Древнее название протоки также забылось. В конце XIX в. она называлась не Утиной, а Меженской, то есть рекой между двух озер, а также Межтокой – ввиду ошибочного толкования записи в Писцовой книге «меж токи с. Верхутна».

В той же Писцовой книге говорится и о Троицком Верхутинском монастыре. Располагался он на островке, образованном рукавами р. Утиной (Меженской, или, по современному, – Троицкой). В связи со строительством нынешнего шоссе Луга – Оредеж эта местность подверглась существенным изменениям, и определить, где располагался древний монастырь, в точности невозможно.

Монастырек, очевидно, был разорен в период лихолетий XVI – начала XVII вв. и возобновлен как женский на новом месте, на полуострове, образованном заливом озера и истоком р. Меженской (Троицкой). На 1612 г. он показан уже существующим.

Монастырь упразднен в 1764 г., но еще в конце XIX в. старожилы помнили развалины монастырских келий. В 1795 г. на монастырской возвышенности была освящена деревянная, вновь построенная приходская церковь во имя Пресвятой Троицы. До этого приходская церковь находилась на противоположном берегу озера, в д. Поддубье. От нее сохранилось лишь кладбище, где до начала XX в. можно было видеть каменные кресты.

Троицкая церковь в Верхутине являла собой сочетание высокого шестерика колокольни и приземистой, протяженной в плане срубной постройки, под обшивку. Пилястры боковых фасадов соответствовали делению храма на притвор с надстроенной над ним колокольней, трапезную, собственно церковь и ее алтарную часть. Изначально колокольня завершалась шпилем, установленным на купольном перекрытии. В проекте 1901 г. обветшалый верх колокольни планировалось заменить на новый, с шатровой кровлей и главкой на низком барабане. Замену произвели в более упрощенном виде.

Еще одна главка с купольным верхом возвышалась над алтарной частью. Названная Троицкой по посвящению главного алтаря, церковь имела теплый придел в честь Свт. Николая Чудотворца. До закрытия церкви в ней сохранялся антиминс Троицкого престола, освященный в 1839 г. и подписанный митрополитом Серафимом. Стараниями церковного причта и прихожан в приходе были устроены школы при самой церкви и в деревнях Запишенье, Мерево, Поддубье. Позже в Мереве была устроена земская школа.

Особенное участие в благоустройстве Троицкой церкви принимали владельцы усадьбы «Живописная». В 1816 г. дочь здешнего помещика Надежда Ивановна Линева обвенчалась в Верхутинской Троицкой церкви с капитан-лейтенантом Михаилом Дмитриевичем Целепи. Позже в церкви венчался их сын Николай, крестились их внуки Леонид и Валерий. В 1892 г., чтя память предков, похороненных здесь же, на церковном кладбище, они произвели капитальный ремонт верхутинской церкви. В описании церкви на 1901 г. говорится, что она была однокупольной, с колокольней, обшита тесом, с деревянной оградой на каменном фундаменте, а кладбище к тому времени было закрыто (Н. В. Мурашова, Л. П. Мыслина). Сегодня от церкви и кладбища с надгробиями из черного мрамора на могилах членов семьи Целепи почти ничего не осталось.

Следует воспользоваться случаем и рассказать о некоторых страницах из истории д. Заплотье.

Одна из дочерей прадеда А. С. Пушкина, знаменитого «арапа Петра Великого» Абрама Петровича Ганнибала, Анна Абрамовна (1741 – ок. 1788), как уже говорилось выше, была замужем за помещиком сельца Заплотье и оз. Верхутино Лужского уезда генерал-майором Семеном Степановичем Нееловым (1714–1781), став после смерти последнего владелицей одной из частей имения. Другую часть унаследовала сестра Семена Степановича – Елизавета, жена секунд-майора Конона Лукича Поскочина. Еще при жизни С. С. Неелова при сельце находилась скромная усадьба с регулярным садом. Его планировка представляет собой один из немногих образцов садово-паркового искусства, относящихся к помещичьим усадьбам пристоличной глубинки первой половины – середины XVIII в. Парк выдержан в стиле регулярных садов, идущих от петровского времени. Усадебные постройки располагались за южной границей паркового прямоугольника.

Семен Степанович Неелов похоронен в Верхутине, у церкви Живоначальной Троицы.

Многие из детей С. С. Неелова и А. П. Ганнибал были связаны с лужскими местами. В частности, Крестина (Христина) Семеновна (1760–?) в 1833 г. переселилась из своей псковской усадьбы в г. Лугу. Екатерина Семеновна (1766–?) владела сельцом Большое Замошье, которое по меньшей мере до конца 1890-х гг. оставалось за Нееловыми. В Лужском земском суде служили Павел и Петр Семеновичи Нееловы. О Влешковичах мы уже говорили ранее.

Прямых указаний на принадлежность Заплотья потомкам А. П. Ганнибал не обнаружено, но вот что замечательно: по изысканиям А. М. Бессоновой, правнучка Анны Абрамовны – Анна Дмитриевна Неелова – родилась в 1832 г. в с. Верхутино Лужского уезда и крещена 23 ноября этого же года в здешней Троицкой церкви, причем в числе восприемников был «лужский помещик» Петр Семенович Неелов. Вероятно, что одновременно с усадьбой «Живописной» помещиков Целепи, по крайней мере, до начала 1830-х гг. при сельце находилась и другая, старая усадьба, которая перешла от Поскочиных к их родственникам Нееловым. Во всяком случае, верхутинский погост до середины XIX в. оставался связанным с потомками А. П. Ганнибала.

Могила героя Отечественной войны 1812 г. Д. В. Лялина. 1989 г.

К числу примечательностей бывшего Верхутинского погоста относится кладбище, расположенное к востоку от шоссе, при выезде из д. Заполье в сторону пос. Оредеж. Здесь, кроме захоронений уже знакомых нам А. М. Дурдина, князей Елецких, С. С. Неелова, находятся могила героя Отечественной войны 1812 г. Дмитрия Васильевича Лялина.

Заполье – см. Володарское.

Заполье Заклинской вол. – часовня во имя Свт. Николая Чудотворца, деревянная, 1870-е гг. (?), не сохранилась.

Деревня Заполье Заклинской вол. находится справа от шоссе Луга – Новгород, у развилки с дорогой на Сырец и Щепы (старым участком Новгородской трассы).

Название Заполье – один из наиболее распространенных местных топонимов. Между тем его значение остается неясным современным жителям. Иной читатель может сказать: что же тут неясного? Заполье – значит, за полем, то есть деревня, поставленная на краю какого-то поля, и ничего неясного здесь нет! Можно, конечно, согласиться и с этим мнением, но на самом деле в названии «Заполье» скрывается суть, уходящая корнями в практику древнего земледелия, бытовавшую именно на скудных почвах лесной зоны русского Северо-Запада.

К XVI в. в Полужье окончательно сложилась своеобразная система земледелия, о которой популярно рассказано в одной из книг историка русского крестьянского быта – А. А. Шенникова. «Как известно, – пишет историк, – земледелие постепенно снижает плодородие почвы… Чтобы земледелие было устойчивым и не доводило почву до полного истощения, требуется постоянное восстановление плодородия почвы. Российские крестьяне вплоть до начала нынешнего столетия имели возможность применять для этого только два способа: удобрение и перелог… Единственным удобрением был навоз, которого постоянно недоставало». Нехватка навоза вызывалась слабым развитием крестьянского скотоводства, включая трудности зимнего стойлового содержания скота, низкий уровень кормовой базы, бездорожье, затрудняющее вывоз навоза на поля, и т. п. «Поэтому приходилось применять другое средство восстановления плодородия – перелог. Перелогом называется периодическое оставление поля без посевов… с зарастанием его дикой растительностью. За время перелога плодородие постепенно восстанавливается без удобрений… Участок, расчищенный из-под леса после очередного перелога, засевался и давал без удобрения урожай непрерывно в течение не более 3–4 лет, после чего почва истощалась и поле снова запускалось в перелог лет на 50… Пока поле лежит в перелоге, урожай надо получить с других полей. Поэтому при применении перелогов требуется огромное количество земли… Очевидно, земледелие с перелогами возможно только в очень малонаселенной местности».

Действительно, как отмечает исследователь, крестьяне Новгородской округи до XVI в. «жили в разбросанных по необозримым лесам мелких, часто односемейных деревнях».

В XVI в. в переложную систему земледелия внедряется лесопольно-паровой способ, при котором участок между периодами перелога засевался не непрерывно, в течение ряда лет, «а периодически, обычно через каждые два года он на третий год оставался под паром, то есть вспаханным, но не засеянным и без зарастания дикой растительностью». Тем самым было положено начало трехпольному паровому севообороту.

В XVI в. сеть деревень стала выглядеть особенно плотной, и «для переложных систем земледелия становилось тесно. Поэтому начинает развиваться комбинированная система: на дальних полях продолжали применяться перелоги без удобрений, а ближайшие к селениям поля эксплуатировались с упомянутым трехпольным паровым севооборотом, без перелогов, но уже с удобрениями». Эту ближнюю, удобряемую пашню называли «удворной». Дальняя лесная пашня с перелогами и без удобрений, продолжающая быть главной в крестьянском хозяйстве, получила название запольной. На этом основании мы полагаем возможным считать название Заполье топонимом, связанным с описанием земельных угодий и, конкретно, с запольными пашнями. На этом основании Заполье можно отнести к той же группе топонимов, что и Заклинье, Захонье.

Находящаяся на территории современной Заклинской вол. д. Заполье входила в приход Вычелобокской Покровской церкви. Об имевшейся в ней часовне сохранились следующие сведения: «В часовне, стоящей в версте от деревни Заполья есть икона Св. Николая, явившаяся здесь 9 мая. Служится здесь молебен с водосвятием, и крестьяне верят, что кто в этот день не бывает у службы, с тем непременно случится несчастье. Икона считается чудотворной и привлекает много богомольцев».

Заполье Приозерной вол. – церковь во имя Св. Климента, папы Римского, деревянная, XIII в. (?), первое упоминание 1500 г., каменная, 1827 г., закрыта в 1939 г., действующая в 1942–1945 гг., возвращена общине в 1995 г.

Деревня Заполье Приозерной вол. лежит на правом берегу р. Тесовой, справа от дороги Луга – Любань. Климентовская церковь расположена напротив деревенских построек, по другую сторону дороги. Здесь, при слиянии рек Рыденки и Тесовой, «находился один из немногочисленных городков Новгородской земли, упомянутый в летописи под 1233 и 1241 гг.» (С. Кузьмин). Городок назывался Тесов, возможно от р. Тесовой, и был центром Климентовского Тесовского погоста-округи.

Заполье. Климентовский Тесовский погост по гравюре Антониса Хутеериса. 1611 г.

Заполье. Церковь во имя Св. Климента, папы Римского. 1910-е гг.

В рассказе о д. Бережок мы уже говорили о находившемся в древнем Тесове женском Успенском монастыре «близко погоста». В дальнейшем название Тесово перенесено на местность, протянувшуюся от городка вверх по р. Тесовой. Еще в 1920-х гг. среди здешних жителей бытовала поговорка: «Где Коржово и Донец, там и Тесову конец». Коржово и Донец – селения, известные с 1566 г.

Размещенная на погосте Климентовская церковь возникла одновременно с городком или незадолго до него. Деревянная тесовская церковь показана на одной из гравюр секретаря голландского посольства Антониса Хутеериса. Об ее авторе известно следующее.

В зимнюю пору 1615–1616 гг. в сельце Дидерине, находившемся к югу от оз. Ильмень, между городами Осташковым и Старой Руссой, состоялись переговоры между русской и шведской сторонами о заключении перемирия. «В переговорах участвовали в качестве посредников английская и нидерландская делегации… Один из членов последней, А. Хутеерис, издал дневник своей поездки, иллюстрированный гравюрами, выполненными по его рисункам… Он проехал от Нарвы до Новгорода, объехал вокруг озера Ильмень с остановкой в районе переговоров, снова посетил Новгород и оттуда уехал в Финляндию. От Нарвы до Новгорода он ехал через укрепленное селение Тесово» (А. А. Шенников). Дополним цитату, сказав, что этот путь Хутеерис проделал по Ивангородской дороге, то есть через Щупоголово, Почепово, Тесовский Ям (совр. пос. Ям-Тесово) с заездом в Тесов городок и далее через Кипино и Каменные Поляны.