Сонъ какъ м?ра пониманiя Рубцов Денис
– Нтъ, ты не понимаешь.
– Въ нашемъ дл не можетъ быть друзей наполовину. Другъ наполовину – это всегда наполовину врагъ.
Армія – толпа пучеглазыхъ и напрочь замороченныхъ людей – движется навстрчу къ свобод; невдомой свобод – за терновой околицей, за кустистой похабностью. Съ недовскомъ совсти и истоптанностью каблуковъ имъ долго идти. Ещё дольше найти дорогу.
– Родная ты моя двочка, у тебя такіе красивые глаза. Давай останемся друзьями?
– Какой же ты сволочь, – пожалуй, этого двушка не произнесётъ, вдь кто какъ не она обязана быть порядочной. Только безчувственнымъ мужикамъ дозволено предлагать дружбу.
– Ты считаешь, что разговоръ закрытъ?
– Пошёлъ вонъ, уродъ, – пожалуй, этого двушка не произнесётъ и подавно, вдь кто какъ не она обязана быть порядочной.
– Прости меня сердечно, прости, родная ты моя двочка.
Тогда, господи, сотри насъ съ лица земли и создай заново боле совершенными… или ещё лучше, оставь насъ и дай намъ идти своей дорогой.
– Сердце моё полно жалости, – медленно сказалъ Румата. – Я не могу этого сдлать.
– Посл насъ хоть потопъ.
– Довольствуйся малымъ.
– Вотъ мн и мало.
– А на многое силъ хватитъ?
– Конечно.
– Пенять придётся на самого себя. Предупреждёнъ, отвтствененъ, владй.
Приходится вслушиваться въ музыку и стараться плыть по волнамъ. Чувствуя каждой точкой тла волны, ощущая порывы леденящаго втра. Зная, что есть.
Пучина отвергнетъ, гнвно изрыгнётъ, оставивъ мткой рыбацкій ножъ въ спин. Разорвётся капронъ стей. Сойдутъ на нтъ и вспышки солнца, но корабль останется въ бур.
Люди въ шубахъ
– Часомъ не отшибло разсудокъ?
– Ты о чёмъ?
– На теб же шуба.
– Да, это роскошная вещь. Три метра подолъ. И посмотри, какъ сіяетъ мхъ.
– На лтнемъ солнц особенно замтно.
– Завидуешь счастью.
– Это отъ переполняющей радости съ тебя струится потъ и дурно пахнетъ?
– Скотина.
Скрипя звриными зубами, они не снимутъ съ себя шубъ. Никогда не выставятъ себя на посмшищ среди подобныхъ. И въ чёмъ радость манкурта, покуда въ шкафъ закрытъ весь шика мхъ.
Не сжечь книгу
Осталась лишь кроликовая треуголка съ ея витыми трусиками.
– Кто знаетъ, какъ будетъ теперь?
Воткнуть пластинку и, опустивъ иглу, начать раскручивать винилъ, улавливая шорохъ звука.
– Слышно хриплый голосъ.
«Маркетинговыя изслдованія» истопили на самыхъ первыхъ порахъ. Изслдовавъ, сгорли.
Надть треуголку мхомъ наружу, взять лопату и, пріоткрывъ дверь, отгрести слой красной пыли. Во двор оглянуться, а возл колодца-журавля посмотрть въ пустующее небо. Набрать полведра воды и будетъ хорошо.
Затхлыя энциклопедіи выжигались сразу, отъ нихъ было много тепла. Словно бы остановилось время, но иногда крутилась пластинка съ ея голосомъ, и можно было улыбнуться.
– Отвоевали. Кому сказать – не поврятъ. Монументы, медали, затмъ исчезло геройство и теперь всё вотъ такъ. Неплохо.
Не скрыть, хватало печати. Ушли атласы и справочники. Сгинули собранія трудовъ чудесныхъ людей. На чёмъ пережили зиму, чму, возможно, въ глубин своей и радовались. Посл пришлось сжечь рукописи учителей, которыя вспыхнули и погасли. Наврное, святостью.
Стряхнуть пыль, провести рукой по мху и счастливо улыбнуться опять.
– Здорово, что это такъ. Хоть не иначе.
Изъ-за глянца журналы не ушли въ отхоже. Тамъ на славу пригодились труды правозащитниковъ. Сгорли тома психологовъ и аналитиковъ отъ той науки – это было гд-то между долгой зимой и серединой весны. Тогда же огорчились золой лидеры продажъ. Брошюры съ ихъ словами были малы настолько, что почти не дали тепла.
На окошк стоятъ сухія хризантемы. Раньше он пахли хризантемами, и было пріятно. Сейчасъ только ея трусики и наручные часы, которые совершенно ни къ чму. Остальное ушло въ огонь или разбилось отъ частыхъ движеній земли.
– Въ эти дни всё нормально.
Моя маленькая уснула и даже не стала подтягивать на себя одяло. Казалось, словно воздухъ серебрится и наплываетъ паромъ отъ крутого кипятка. Чтобы ей тепло спалось, пришлось спалить книги преданій и немногихъ истинъ.
Сегодня не сжёгъ послднюю книгу, а когда она вознеслась и лучъ перебрался ко мн, то всё исчезло, и хлынулъ свтъ.
Ночь длаетъ меня нервнымъ
Порой ночь длаетъ меня нервнымъ и далеко не по любой причин. Разв можно что-то добавить къ этимъ словамъ.
За дрожью въ колняхъ, за взглядомъ, что совсмъ невидимъ, тотъ, что закрытъ, чувствуется чьё-то присутствіе. Оно слдуетъ за мной, преслдуетъ, какъ женщина, которая хочетъ.
Такъ получилось, что помню многія ночи, помню закрытый взглядъ той женщины, помню ея вки.
Почему не долженъ бояться темноты. Почему даже сейчасъ остаётся нкая причина, почему же ночь длаетъ меня нервнымъ.
Слпокъ Дона Лучано
– И откуда такіе непосды берутся?
– Съ небесъ.
– Съ небесъ?
– Ну да, тамъ вдь моя мама.
– Если хочешь портретнаго сходства, придётся немного успокоиться.
– Немного это какъ?
– Только лишь наброски сдлать.
Читать бесплатно другие книги:
