Обезображенный Дашков Андрей

1. ГОЛОВА СКОЛЬЗКОГО

Они сидели у костра, разведенного посреди леса Солах, наслаждаясь недолгим и ненадежным покоем. Сенор слушал, как шевелятся во тьме ветви, лишенные листьев. Здесь не было ветра и Холодный Затылок понимал, что стал невольным свидетелем чужой непостижимой жизни… Маска лежала у него на колене и отблески костра плясали на обеих половинах его лица – живой, с болезненной морщиной, пролегшей от угла брезгливо искривленного рта, и мертвой, неподвижной, похожей на восковой слепок…

Шорох ветвей мешал отдыху, – казалось, что кто-то подкрадывается к стоянке из темноты, и герцог не раз оборачивался, когда шум раздавался прямо за его спиной. Песочные часы, оставленные Хлумом, пересыпались уже два раза, а их хозяин все еще не вернулся.

Хлум был существом, лишь отдаленно напоминавшим Сенору человека, – тощего, с огромной головой, морщинистым лбом и единственным глазом над черными дырами ноздрей. Герцог подобрал его две сотни Изменений тому назад в Ландшафте Светящихся Топей, где Хлума могли подвергнуть мучительной казни двое рыцарей ордена Лухада. Оглушив пленника и лишив его возможности перемещаться по Тени, рыцари собирались насладиться изысканным зрелищем – тем, как священные змеи Лухада, запущенные в кожистый мешок на спине Хлума, найдут выход наружу…

Холодный Затылок не испытывал к жертве никакой жалости, но рыцари не первый раз возникали на его пути и почему-то обстоятельства всегда складывались так, что эти мрачные воины, лиц которых никто никогда не видел, оказывались не на его стороне. Так случилось и в Ландшафте Светящихся Топей…

Он очень вежливо попросил рыцарей отпустить пленника, потому что такое существо, как Хлум, поистине было находкой в Тени. Герцог собирался использовать его для поисков Храма, но у рыцарей на этот счет было другое мнение. Сенору пришлось убить их и это стоило ему тяжелого ранения в плечо. Хлуму была чужда благодарность, как и другие человеческие чувства, однако он, по-видимому, счел удобным некоторое время сопровождать герцога, находясь под его покровительством. Мертвая Кожа не питал иллюзий относительно верности этого слуги, но ждал от него только одного – сведений о Храме…

Миновало время ожидания и в круге света беззвучно возник Хлум. С его головы стекали капли воды, а за его спиной появилось и тут же исчезло туманное изображение ландшафта, из которого он пришел. Там бушевала буря… Холодный Затылок не раз удивлялся легкости и стремительности, с которыми перемещался по Тени Хлум, но, в конце концов, Хаос был его миром.

Деревья леса Солах угрожающе зашумели во мраке, словно их потревожило что-то, и пламя костра едва не погасло. Хлум протиснулся между двух четвероногих Трака, которые были одним существом, и протянул к огню руки со скрюченными пальцами. Что-то лежало в его заплечном мешке и от этого казалось, будто у слуги герцога вырос горб. Мертвая Кожа смотрел на него, пытаясь подавить нарастающее раздражение.

Пересыпалось еще около четверти содержимого песочных часов, прежде чем Хлум заговорил:

– Я видел караван, который идет из колодцев Кхаргу в сторону архипелага Круаг Кмедал…

К этой новости Сенор отнесся равнодушно. Круаг Кмедал были мифическими островами и за время своих странствий он встречал немало безумцев, искавших их. Он обвел взглядом всех своих спутников, находившихся возле костра, и увидел, что многие внимательно прислушиваются к словам его посланца. К Незавершенному пришли отражения этих существ – примитивных и жадных. Для некоторых из них нападение на караван было единственной возможностью добыть оружие и еду. Сам герцог не противопоставлял себя законам мира, в котором оказался и предпочитал играть по уже заведенным правилам. Когда было нужно, он брался за сомнительные дела вместе со своими слугами, но никогда еще со времени схватки в Обители Семидесяти Семи не прибегал к силе Древнего Меча, сражаясь им, как обычным оружием.

– …Караван охраняют рыцари Лухада, – продолжал Хлум. – Их всего шестеро. С ними было четверо Скользких. Они приближаются к Ландшафту Ущелья Нара и там мы можем устроить засаду.

Мертвая Кожа смотрел, как опускается сверху Хотба Крих, присутствие которого угадывалось по еле заметному дрожанию воздуха. Герцог был почти уверен в том, что Хотба Крих питается призраками умерших; поэтому сообщение Хлума касалось и его тоже. Он поспешно покинул верхушки деревьев и снижался к огню. Хотба и сам был чем-то вроде призрака, которого Сенор мог видеть при помощи магического зрения, как искрящуюся тень, не имевшую постоянных очертаний. Герцог не знал, что удерживает около него это существо Тени, – может быть, количество мертвецов, которых он оставлял на своем пути…

Но самую важную для герцога часть сообщения Хлум приберег напоследок. Ощутив, что Мертвая Кожа остался безучастным, он сказал:

– Надо напасть на караван. Нам нужна еда, оружие и жидкость грифонов, а ты сможешь получить новые сведения о Храме.

– Откуда ты знаешь об этом? – спросил Холодный Затылок, насторожившись.

Хлум не умел смеяться, но если бы на его месте сидел человек, герцог мог бы поклясться, что пауза была заполнена смехом.

– Я побывал в их лагере… Я внимательно смотрел и слушал их разговоры, – загадочно отвечал слуга.

Лицо герцога потемнело, вернее, потемнела его живая половина.

– Не шути со мной, – сказал он с угрозой и рука его потянулась к рукояти меча.

Было видно, что Хлум борется с искушением ускользнуть в один из соседних ландшафтов, но что-то удержало его у костра.

– Один из рыцарей Лухада говорил о Храме со Скользким, – сказал он и голова его затряслась. Может быть, это означало удовлетворение. – Они были не слишком осторожны… В доказательство моих слов, господин, я принес тебе голову этого Скользкого. Я могу заставить ее рассказать все.

Хлум запустил руку в свой заплечный мешок и вытащил из него голову одного из тех существ, которых по неизвестной Сенору причине именовали в Тени Скользкими. Герцог сам был изуродован, но при виде этой головы поморщился от отвращения. Она была похожа на голову кобарской рептилии, начисто лишена всякой растительности и покрыта мелкой чешуей грязно-зеленого цвета. Подбородок отсутствовал; черная щель рта тянулась от одного ушного отверстия до другого; невозможно было сказать, мертвы или все еще живы глаза, затянутые мутной пленкой. Длинный и острый крысиный нос оканчивался блестящим раздвоенным жалом.

Однако герцог так и не сумел увидеть шею Скользкого. Ниже рта и затылка очертания головы были размыты, как будто плоть превращалась в туман, истекавший в пустоту. Нельзя было различить границу между материей и этим туманом. Возможно, где-то в другом ландшафте голова Скользкого все еще сохраняла связь с телом…

Отражения Хотба Криха, вопящего о своем голоде, пришли к Сенору из пространства над костром. Сам Хотба Крих не мог бы убить и младенца; ему нужен был только мертвец. «Не раньше, чем я разрешу тебе это», – подумал Холодный Затылок и над стоянкой разнесся его мстительный смех.

Герцогу приходилось слышать о том, что голова и любая часть тела Скользкого некоторое время могут существовать отдельно от туловища, но до сих пор считал это одной из причудливых легенд Тени.

– Заставь его говорить, – сказал он, обращаясь к Хлуму, и увидел, как тянутся к огню извивающиеся ветви леса Солах.

Хлум обращался со своим страшным трофеем вполне привычно. Он взял голову в свои руки, нечувствительные к огню, и стал держать ее над костром. Мутная пленка, которой были затянуты глаза Скользкого, дрогнула и, спустя мгновение, их узкие зрачки уставились прямо на герцога. Слуга опустил голову ниже. Стало слышно, как потрескивает в огне чешуя. Отдельные чешуйки желтыми и голубыми искрами взлетали кверху…

Изо рта Скользкого послышался высокий, пронзительный, однотонный крик. Никогда раньше Сенор не слышал ничего подобного.

– Огонь – не его стихия, – сказал с издевкой Хлум и опустил голову еще ниже. Герцог отвел от нее взгляд и стал смотреть в то место над костром, где, искажая пространство, плясал Хотба Крих. Он размышлял о цене своей собственной свободы.

А потом голова Скользкого заговорила.

– Братья Скользкого найдут и казнят тебя, – прошипела она, обращаясь то ли к герцогу, то ли к своему мучителю. Зрачки ее по-прежнему смотрели прямо перед собой, то есть на герцога. – Не будет спасения, не будет пощады!..

– Ты не о том говоришь, – сказал Хлум вкрадчиво и почти ласково. – Расскажи герцогу о Храме и об идущих на Круаг Кмедал, иначе то, что осталось от тебя, возьмет Хотба Крих…

С этими словами он на мгновение повернул голову Скользкого так, чтобы ее взгляд был устремлен вверх, туда, где дрожал воздух. Когда Сенор снова увидел ее зрачки, они были полны ужаса.

– Что ты хочешь знать о Храме? – выдавил, наконец, из себя Скользкий, сопротивление которого было сломлено.

– Где находится Храм? – спросил Сенор, все еще боясь поверить в то, что напал на верный след.

– На одном из невидимых островов Круаг Кмедал. Я не знаю, где именно, – поспешно добавила голова, ощутив, как дрогнули державшие ее руки Хлума. – Больше меня знает тот, кого охраняют рыцари Лухада. Никто из Скользких не имел доступа к этому существу. Его везут в железном ящике, запечатанном рунами Лухада. Оно предназначено в дар самому Хозяину Смерти.

– Кому служат рыцари Лухада?

– Никто не знает… Они присоединились к нам еще возле Колодцев Кхаргу. Неизвестно, куда они направляются. Существо в ящике обещало им сокровища Храма за свое освобождение.

– Почему же они идут на Круаг Кмедал? – проговорил Незавершенный, обращаясь скорее к самому себе, чем к голове Скользкого… Единственный глаз Хлума неотрывно смотрел на герцога. Сенор сделал отрицательный жест; Хлум разжал пальцы и голова Скользкого упала в костер. Последнее, что видел герцог, отворачиваясь, была искривляющая пространство тень Хотба Криха, опускавшегося прямо в огонь.

2. СХВАТКА В УЩЕЛЬЕ

Ущелье Нара было местом, где по неизвестной герцогу причине сходились многие дороги Тени. Можно было избрать другой путь, но тогда сделавшему это предстояло двигаться сквозь десятки опасных Ландшафтов, подверженных непрерывному изменению, в то время, как в ущелье Нара изменялась лишь кривизна самого пути. По его дну бежала стремительная ледяная река, ниоткуда не вытекавшая и никуда не впадавшая. Тусклое светило, свет которого едва пробивался сквозь липкий туман, господствовавший в ущелье, никогда не изменяло своего положения. Даже крылатые и бесплотные твари Хаоса не достигали краев отвесных стен. Узкая извилистая тропа тянулась вдоль берега реки и на обочинах этой тропы, в самом узком месте ущелья, отряд странствующего герцога поджидал караван, идущий из Колодцев Кхаргу.

Путь до этого места, во всех отношениях удобного для засады, занял у отряда два дня по личному времени герцога, хотя однажды Сенор прошел ущелье Нара за несколько минут. Почти неуправляемая банда его спутников беспорядочно рассыпалась среди придорожных скал. Он знал, что многие из них погибнут в предстоящей схватке, как это случалось всегда, но тут уж ничего нельзя было поделать. Они были не в состоянии действовать в соответствии с каким угодно планом. Даже возможности их оружия оказались не до конца известны ему. Сам Сенор в случае неблагоприятного исхода атаки рассчитывал на своих четвероногих слуг, отдыхавших сейчас в гулких пещерах ущелья.

Задолго до того, как Холодный Затылок увидел караван, он услышал стук копыт, далеко разносившийся по затянутой дымкой долине. Доспехи рыцарей Лухада, как всегда, были непроницаемы, но к нему пришли отражения некоего отличного от них существа, может быть, даже существа из Срединного Мира. Отражения были знакомы ему и это поразило Незавершенного, – слишком давно он встречал тех, кто разделял в Тени его судьбу изгнанника.

В ущелье господствовал холод, сковывавший движения, но герцог Мертвая Кожа ощущал его только обнаженной кожей запястий, – его лицо было скрыто под маской Зелеша, выделявшейся в тумане жутким белым пятном.

Он смотрел на тропу сверху, из узкой расщелины в стене, и на короткое время увидел караван полностью. Четверо всадников на закованных в металл лошадях двигались впереди и не приходилось сомневаться в том, что они уже почуяли опасность. За ними тянулись три повозки, запряженные белесыми многоногими призраками, рядом с которыми бесшумно скользили силуэты, похожие на рептилий.

Двое рыцарей Лухада скакали в хвосте каравана. Рыцарям не было известно, кто именно атакует их в ущелье, поэтому они решили проскочить опасное место как можно быстрее. Лошади и Скользкие перешли на бег; Сенор заметил, что рыцари перестраиваются, готовясь к бою…

Если бы у слуг герцога хватило выдержки и они напали на караван одновременно, отрезав ему пути к отступлению и бегству в другие ландшафты, нападение, может быть, и увенчалось бы успехом. Изо рта Сенора вырвалось проклятие, когда он увидел, как над обломками скал возникла чернильная тень Кайлы, метавшего в рыцарей сверкающие диски из серебристого раскаленного металла. Но диски поразили только одного из Скользких, не причинив вреда одетым в доспехи воинам никакого вреда. Могучее животное переднего всадника протаранило Кайлу, а черный меч изрубил его в дымящиеся куски.

Воинственный крик Хлума разнесся по ущелью и многократно отразился от его стен. Теперь бродяги Тени напали на караван со всех сторон; многие из них были смертоносны для существ, только что оказавшихся в Хаосе, но не для воинов ордена Лухада. Каждый из них был искушен как в боевом искусстве, так и в теневой магии. Они сблизили повозки и взяли их в живое кольцо. Скользкие успели спрятаться за ними и стреляли в атакующих из арбалетов. В руках одного из рыцарей появилось некое подобие чаши, из которой повалил густой малиновый дым, окутавший место схватки. После этого Сенор видел только силуэты сражавшихся в ущелье.

И все же нападавшим удалось повалить на землю двух всадников и разделаться с ними, прежде чем они успели подняться на ноги. Но цена этой маленькой победы была слишком высокой. Герцог увидел, как струится пространство над трупами, – неуязвимый для обычного оружия Хотба Крих уже получил все, что хотел.

Стоя на каменном уступе, Холодный Затылок выбрал момент, когда один из рыцарей оказался прямо под ним с мечом, опущенным к земле, и прыгнул ему на спину. Лошадь пошатнулась после того, как на нее обрушилась двойная тяжесть, и, воспользовавшись случаем, герцог выбил воина Лухада из седла.

Тот рухнул на камни, но одна его нога запуталась в стремени и лошадь проволокла его за собой несколько шагов. Герцог отрубил стремя ударом меча, освободившись от тела рыцаря, и стал пробиваться к задней повозке, в которой находился тот, чьи отражения казались ему смутно знакомыми.

Поющая Шкура защитила его от смертоносных стрел, выпущенных Скользкими и со звоном вонзавшихся в нее. Мимоходом Незавершенный увидел труп Хлума с огромным раскроенным черепом. Хотба Крих не брезговал и этими останками. Другие бесплотные твари Тени изгонялись из ущелья магией оставшихся в живых рыцарей. Сам Сенор не ощущал на себе их влияния, потому что не принадлежал к существам Хаоса. Это давало ему некоторые преимущества, но в то же время делало более уязвимым для обыкновенного металла и огня.

Он уже, конечно, понимал, что схватка в ущелье безнадежно проиграна, однако не потерял надежды освободить таинственного пленника, которого везли с собой воины Лухада. Прокладывая себе дорогу к повозке среди сражающихся и мертвецов, он успел увидеть, как Ядовитое Облако Агви из его свиты убило одного из Скользких, прежде чем само было съедено Рубиновым Цветком, распустившимся в ладони всадника, до сих пор оставшегося неуязвимым. На пути герцога возник рыцарь ордена, покрытый каплями красной росы, и тут Сенору пришлось столкнуться с одним из проявлений его магии.

Силуэты лошади и всадника раздвоились и разделились, словно отражения в раздвинутых зеркалах; теперь герцога атаковали два конных рыцаря, лишь один из которых был существом из плоти и крови. Сквозь другого Сенор прошел бы, как сквозь воздух, но вряд ли придворному Башни было от этого легче: ему предстояло угадать, какой из двух занесенных над ним мечей – настоящий. Ничто не могло помочь ему сейчас – ни магическое зрение, ни способность воспринимать отражения, ни волшебные амулеты, которыми он обладал. Предательский узник, томившийся в его черепе, насмешливо нашептывал ему что-то о роковых ошибках и о конце всех страданий, в то время, как два черных пятна неумолимо надвигались на него. Он поднял свою лошадь на дыбы и, ударив ее плашмя мечом, заставил броситься в сторону одного из всадников, а сам подставил свой клинок под удар другого. В худшем случае Сенор рисковал быть выбитым из седла, но он предпочел бы сломанную руку проломленному черепу… Призраком оказался тот, с кем герцог собирался скрестить свой меч, и в то мгновение, когда должен был последовать тяжелый удар, рыцарь растаял, как дымное облако, а за ним возник скалистый берег, круто обрывавшийся к реке.

Сенор и воин ордена столкнулись в узком пространстве между повозками и лошадь герцога рухнула, наткнувшись на меч незащищенным брюхом. Сам он успел отскочить в сторону и, падая, подрубил передние ноги надвигавшейся на него лошади тяжеловооруженного рыцаря. Та свалилась, увлекая за собой всадника. Не удержавшись на краю тропы, рыцарь в массивных черных доспехах с головой погрузился в реку и больше уже не показывался над поверхностью жидкости.

Путь к повозке был свободен. Трупы двух Скользких лежали под ее колесами, а прозрачные твари, переливающиеся, словно текучее стекло, тупо встали, оглушенные шумом завязавшейся около них схватки. Холодный Затылок быстро огляделся вокруг. Оставшиеся в живых рыцари Лухада были заняты уничтожением остатков его отряда. Единственным спасением герцога было бегство, но он не собирался расставаться с добычей, по воле случая оказавшейся так близко.

Повозка поражала своей архаичностью и никак не соответствовала великолепно сработанным оружию и доспехам рыцарей ордена. Ее деревянные колеса были обиты металлом, под навесом из грубого грязного полотна находился металлический ящик высотой с человека.

Герцог не стал тратить время на поиски двери и запора. Судьба предоставила ему возможность не только приблизиться к таинственному пленнику, но и выбраться с ним из ущелья Нара.

Он вскочил на одну из четырех тварей, запряженных в повозку, и сильными ударами ножнами заставил их двигаться. Тварь была покрыта омерзительной слизью, прозрачной, дурно пахнувшей и почти невидимой; Сенор с трудом удерживался на скользкой спине животного, когда повозка, тяжело перекатившись через трупы, понеслась по узкой тропе. Ему пришлось объехать обе стоящие упряжки и колеса его повозки прогрохотали на расстоянии четверти шага от обрыва.

Заметив беглеца, рыцари развернули лошадей и бросились в погоню за ним. Однако одетым в латы воинам на лошадях, идеально приспособленных к бою, но не к быстрой скачке, было трудно тягаться с четверкой, отягощенной всего лишь одним человеком и, по-видимому, не слишком тяжелой повозкой…

Сенор скакал, обхватив руками то, что могло быть шеей прозрачной твари, и видел только камни под собой и холодный блеск вечной реки, целиком доверившись инстинктам животных Тени. Стук мощных копыт долго преследовал его, а спустя некоторое время он понял, что слышит уже только эхо.

Потом он скорее почувствовал, чем увидел, что ущелье Нара расширяется; русло реки повернуло куда-то и исчезло; отвесные стены превратились в пологие холмы, покрытые большими фиолетовыми цветами. Тусклый свет сменился темнотой, в которой появились свистящие звуки, принадлежавшие новому ландшафту. Что-то угрожающее двигалось за холмами и напуганная упряжка вслепую продолжала свой панический бег. Холодный Затылок поднял голову и увидел, как дрожит черное пространство перед глазами, словно рябь пробегала по темной воде. Это было верным признаком того, что он вновь оказался в изменяющихся ландшафтах. Тогда он сосредоточился, пытаясь отыскать безопасное место, где можно было бы остановиться, отдохнуть и заняться пленником ящика…

Он двигался к этому месту, минуя ландшафт, в котором были только отсутствие тяжести и пустота, пронизанная лучами древнего света; ему показалось, что упряжка с повозкой бесконечно долго парили в этой пустоте, прежде чем герцог сумел переместить их в ближайший твердый мир и это был мир каменных исполинов.

Упряжка затерялась среди каменных фигур, беспорядочно кружившихся и сталкивавшихся друг с другом во тьме вечной ночи. Они были слишком огромны, чтобы Незавершенный мог хотя бы приблизительно определить их очертания. Может быть, они были всего лишь малой частью чего-то невообразимо большого…

Сенор предпринял еще одно отчаянное усилие и тьму перед ним прорезали лучи яркого света. Сквозь мрачные размытые силуэты стремительно приближалось сияющее желтое пространство, ослепившее его, и он не сразу увидел, что упряжка ворвалась в ландшафт податливого песка.

Холодный Затылок с трудом остановил ее среди переменчивых дюн и долго прислушивался к вкрадчивому свисту ветра и шороху пересыпающихся песчинок. Огромное слепящее светило занимало четверть здешнего неба и Сенор понял, что передышка не может быть долгой. Он ощутил, как мучительно зудит кожа, взмокшая под маской и одеждой.

Потом до его слуха донесся еще один звук. Кто-то тихо плакал в металлическом ящике. Придворного Башни поразил этот плач, как нечто давно знакомое, но казавшееся почти навсегда утраченным.

3. УЗНИЦА ЯЩИКА

Он соскочил с прозрачной твари, слизь на которой быстро подсыхала и превращалась в твердые коричневые иглы. Когда песок заскрипел под его ногами, плач, доносившийся из ящика, прервался на испуганной ноте.

Ящик, находившийся в повозке, напоминал гигантскую игральную кость, сделанную из вещества, похожего на металл. Его углы были скруглены, а на каждой из видимых граней начертаны священные руны Лухада. Что Незавершенный мог противопоставить им? Только весьма ограниченные знания магии и малопонятную ему Книгу Рун, найденную когда-то в доспехах полуистлевшего мертвеца в одном из подвластных ордену ландшафтов.

Он не видел входа в магическую тюрьму и, судя по всему, входа в нее вообще не существовало. Ящик был сделан из неустойчивой материи Хаоса, связанной на короткое время рунами Лухада.

…Долгие часы среди иссушающего зноя ушли у него на то, чтобы разрушить действие рун. Ему пришлось десятки раз выводить противоположные им символы на зыбкой поверхности песка, поскольку он ничего не знал о предметах, изображенных в Книге. Сенор был близок к тому, чтобы признать свои попытки бесплодными, когда неожиданно произошло чудо, – ни одна линия не пересекла границ допустимого, влияние рун было взаимно уничтожено и течения Хаоса разрушили магическую тюрьму…

Когда острие его кинжала прочертило в песке последнюю линию, Незавершенного ослепила яркая вспышка, в которой исчез запечатанный рунами ящик. Оранжевые круги долго плыли перед его закрытыми глазами. Потом он приподнял веки и увидел, как начертанные им символы стремительно чернеют и погружаются в песок. Спустя несколько мгновений от них не осталось и следа. Вместе с ними бесследно исчезли соответствующие им символы с пергаментных страниц Книги Рун, но герцог Мертвая Кожа не скоро узнал об этом…

Он смотрел на темнокожее существо, сидевшее на повозке в лучах окружавшего его золотистого сияния. Это существо действительно могло быть тем, чем казалось, – женщиной, чье тело было едва прикрыто куском белой ткани, а обескровленные губы беззвучно шептали слова неведомых Сенору заклинаний.

* * *

Опыт научил его не доверяться сразу тому, что он видел, но отражения сказали придворному Башни больше, чем глаза. В первую очередь он познал ужас, который испытывал человек, заблудившийся в Тени.

Перед ним, несомненно, была женщина из плоти и крови, принадлежавшая к одному из неизвестных ему человеческих племен. Очень темнокожая, она была, тем не менее, красива и хорошо сознавала свою хищную красоту. Когда она увидела перед собой мужчину в маске, к ее страху и растерянности тотчас же добавилась изрядная доля чисто женского лицедейства.

Холодный Затылок внимательно рассматривал ее, пытаясь понять, какую ценность могло представлять для Хозяина Смерти это эфемерное и совершенно никчемное здесь создание. В другое время и в другом месте он счел бы ее опасной обольстительницей, но сейчас его собственное уродство служило ему защитой. Потом он осознал, что женщина, возможно, принимает его за одно из творений Хаоса. Ее тревога и испуг были неподдельны. Он подошел ближе, провел острием меча по ее предплечью и остался доволен тем, что увидел выступившую на теле кровь.

Женщина была закутана в бесформенный кусок белой ткани, оставлявший обнаженными ее руки и ноги. Вблизи Сенор заметил, что кожа пленницы покрыта исчезающе бледными и чрезвычайно сложными изображениями. Никогда раньше ему не приходилось видеть столь совершенных и столь ускользающих от понимания рисунков. Это заинтересовало его, потому что в рисунках на женском теле, несомненно, была загадка и он сомневался в том, что они могли быть выполнены человеческими существами.

Человек Безымянного Пальца давно отвык от условностей и, протянув руку, грубо сорвал с женщины белую ткань. Такое обращение поразило ее и, в то же время, ей было небезразлично, какое впечатление произведет на него ее тело. Оно действительно было безупречным – упругим, гладким, манящим и лоснилось в лучах слепящего желтого света. Сенор даже подумал о том, не воспользоваться ли ему своими правами на эту бывшую пленницу рыцарей, ставшую теперь его добычей. Но потом его внимание поглотила тонкая вязь мерцающих рисунков, покрывавших почти все ее тело. Впервые в сочетании линий, пятен и полутонов, казавшемся случайным, он уловил нечто большее, чем просто мертвые изображения.

Ему показалось, что рисунки текут, постоянно дробясь и меняясь, как отражения небесных огней в неспокойной воде, но стоило ему сосредоточить внимание на каком-либо одном из них, как тот застывал, теряя свое неуловимое очарование и способность исподволь влиять на человеческое сознание. В это же время все остальные рисунки, которые он видел боковым зрением, затевали с ним колдовскую игру. Похожие мучительные ощущения иногда оставляли в нем забытые сны, содержавшие в себе утраченные тайны. Однако живые рисунки подействовали на него в сотни раз сильнее…

– Кто это сделал? – спросил он, имея в виду волшебные изображения. И наткнулся на непреодолимую стену, воздвигнутую в сознании пленницы кем-то, весьма искушенным в искусстве отражений. Паника, охватившая ее, свидетельствовала о том, что Сенор коснулся запретных тем.

– Кто ты? – спросила она, не ответив на его вопрос и лихорадочно пытаясь уйти от пугавшей ее границы в собственном разуме. Ее голос оказался резким и не слишком приятным. Холодный Затылок заключил, что при некоторых обстоятельствах она может быть коварным соперником. Лучшей защитой против примитивного человеческого зла служила ему в Хаосе его мрачная репутация и он не видел смысла что-либо скрывать.

– Я Сенор, Человек Безымянного Пальца, придворный Башни из мира, поглощенного Тенью. Здесь меня называют Герцогом Мертвая Кожа, а еще – Убийцей Семидесяти Семи. Тебе должно быть достаточно того, что я избавил тебя от рыцарей Лухада. Теперь я хочу, чтобы ты рассказала мне о Храме Спящих Младенцев…

– Значит, ты – не один из… этих? – она сделала брезгливую гримасу и показала на запряженных в повозку тварей Хаоса, покрывшихся к тому времени длинными коричневыми иглами. Горячие лучи здешнего светила стремительно превращали их тела в некое подобие пористого камня.

– Этого ты никогда не узнаешь наверняка, – ответил Сенор с жестокой улыбкой. То же самое ему приходилось говорить самому себе уже сотни раз. – Тебе не из чего выбирать и придется довериться мне… Или я заставлю тебя сделать это.

Он видел, что пленница понемногу приходит в себя и отдал ей кусок ткани, служивший более чем скромной одеждой. Когда женщина шевелилась, игра света на ее коже соперничала с игрой волшебных рисунков. Холодный Затылок почувствовал волнение, которое могло быть истолковано женщиной, как вожделение…

Она не спешила прикрыть свое тело. Вместо этого она легко соскочила с повозки и приблизилась к Сенору вплотную. У нее были желто-коричневые лживые глаза и большой влажный рот.

– Что означает эта маска? – спросила она, коснувшись его щеки пальцами с длинными розовыми ногтями. Без сомнения, белая кожаная маска настораживала ее, но то, что было под маской, могло привести в ужас. Он отдал должное ее присутствию духа и любопытству.

– Если я сниму ее, ты пожалеешь об этом, – сказал он, рассматривая лицо женщины сквозь прорези в маске.

– Почему же? – вкрадчиво спросила она. – Ты ведь спас меня и мне хотелось бы отблагодарить тебя, – женщина провела кончиком блестящего языка по своим пухлым губам. – Я умею быть благодарной…

Он не верил ни единому ее слову и все же его не оставляло предчувствие, что рисунки на ее теле являются ключом к какой-то зловещей тайне, странным образом затрагивающей и его собственную судьбу. Кроме того, он собирался получить от нее сведения о Храме и знал, что не остановится ни перед чем для достижения своей маниакальной цели.

– Ты отблагодаришь меня тем, что приведешь к Храму, – сказал Сенор с плохо скрываемой угрозой. Ему доставляло удовольствие сознавать, что пленница не вызывает у него желания. У него давно не было женщины, но эта слишком хорошо знала себе цену. В подобных случаях у герцога обычно пропадало намерение платить. Ее коварство было очевидно, однако мотивы ее поступков оставались для него тайной. Невидимая и непроницаемая пелена, в которой увязали отражения, отделяла Незавершенного от того, что ему страстно хотелось бы знать.

– Мне неизвестно, где находится место, о котором ты говоришь, – начала она и, заметив его нетерпеливый яростный жест, быстро продолжала:

– Но об этом знают там, где я жила раньше. Клянусь, это правда! Туда я отведу тебя с удовольствием…

Он и сам знал, что это правда, и все же колебался. В ее предложении был какой-то подвох, однако она казалась Сенору всего лишь орудием в руках гораздо более могущественного врага. Впрочем, худшее, что его ожидало, была смерть в результате неотвратимого влияния Зонтага. Он вспомнил об этом и перестал сомневаться в чем-либо. Это был тот случай, когда жертва сама искала встречи с охотником.

– Если я не найду дороги к Храму, мне придется убить тебя, – сказал он женщине без тени угрозы, как о чем-то, само собой разумеющемся, и не без удовольствия отметил, что с ее лица стерлось насмешливое выражение. Сейчас он был уверен в том, что так и поступит. Она тоже поняла это и насторожилась. Ей все еще казалось, что она не предлагала страннику Хаоса ничего опасного. В глубине ее памяти, под тяжелым черным щитом покоилось то, что она могла или должна была бы помнить.

– Но перед тем я все же должен узнать твое имя, – сказал Сенор с недоброй усмешкой.

– Когда-то, давным-давно, меня называли Джелва из рода Баолы, жрица Лемвиг, плоть Хозяина Иллюзий… Мое тело – самая большая загадка для смертных Тени, – добавила она двусмысленно и не без самодовольства. Она была неисправима.

– Тогда веди меня, Джелва из рода Баолы, – сказал он, взяв в свою руку ее мелко дрожавшую кисть, и расслабился.

4. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЗАМОК ГРАХ

Долгие паузы, возникавшие в разговоре с герцогом, заставляли Джелву испытывать растерянность и даже нарастающий страх, который навсегда поселился в темных закоулках ее души с тех пор, как она оказалась в Тени. Джелва еще помнила, как много тысяч изменений тому назад была жрицей в языческом королевстве Вальдивия, но теперь прошлая жизнь казалась ей менее реальной, чем непостижимые события, свидетельницей и участницей которых она стала совсем недавно.

С наступлением Тени Джелва уцелела благодаря одному предмету, весьма незначительному на вид. Тем не менее, ее разум подвергся сокрушительному натиску Хаоса и она вплотную приблизилась к границе, за которой ее ожидало безумие. Пройдя сквозь ад изменяющихся ландшафтов вблизи Замка Крика, она чудом избежала смерти, а от сумасшествия ее спас тот, кому с тех пор Джелва принадлежала безраздельно. Но даже он ничего не знал о происхождении таинственных рисунков, оставшихся на ее теле. Новый хозяин привел ее в страну, где магия не являлась абсолютной силой, где под ногами была неизменная твердь, где можно было укрыться за непоколебимыми стенами от бушевавших вокруг течений Хаоса. Внутри этих стен плелись грязные, но вполне человеческие интриги. Здесь Джелва оказалась в своей стихии и очень быстро приобрела заметное влияние. Ей не приходило в голову, что исподволь творимое колдовство постепенно превращало ее в марионетку, загадочную исполнительницу чужих желаний, вестницу зла, кое-кому казавшегося беспричинным.

Герцог Мертвая Кожа внушал ей суеверный страх. Временами ей казалось, что это существо давно перестало быть человеком. Безвременное пребывание в Тени наложило на него неизгладимый отпечаток. Для него уже почти ничего не значили старые привязанности, на которые Джелва могла бы рассчитывать. Он был отмечен смертью и знаком этого было уродство, скрываемое под мертвенно-белой маской.

…Джелва вела его, не задумываясь над тем, откуда ей известен путь сквозь Изменяющиеся Ландшафты. Сенор давно понял это и порой смотрел на нее с сожалением. Он сам когда-то был таким же слепцом в Кобаре, но и сейчас следовал одним только смутным предчувствиям.

Они прошли по Перевернутой Радуге, мимо бывшего Королевства Унн, Жидкой Иглы и Четырех Глаз Эльгхары. Он позволял Джелве вести себя и не пытался самостоятельно вызвать Изменения. У него было ощущение, что они приближаются к той области Хаоса, куда он еще никогда не проникал… Они быстро преодолели несколько сотен ландшафтов, ни в одном не задерживаясь дольше, чем требовалось для завершения Изменений. Уверенность, с которой Джелва вела герцога, всего лишь подтверждала то, о чем он уже догадывался сам.

Вначале он стал узнавать отдельные детали, а затем узрел облик знакомого мира, проступавший сквозь чуждые ландшафты. Сенор не мог бы сказать определенно, что именно кажется ему знакомым, – может быть, запахи, видимые формы или призраки отражений. Во всяком случае, когда-то он уже был в этом месте или в другом, во всем подобном этому.

Он остановился, повинуясь знаку Джелвы, и смотрел, как все дальше отступают зыбкие волны, в которых переливались и дрожали тысячи силуэтов и оттенков. Пейзаж вокруг обретал плотность и привычную тяжесть, в нем появились расстояния и перспектива, а также однонаправленная связь причин и следствий…

* * *

Они стояли на дороге, вымощенной каменными плитами. Дорога вела к мосту, переброшенному через ров, чернильной полосой опоясывавшим замок Грах. Лед сковал сердце придворного Башни, когда он ощутил, что это – не иллюзия. Обернувшись, Сенор увидел белеющий в сумерках Стеклянный Лес. Оттуда доносился еле слышный хрустальный звон. Незавершенному казалось, что это невозможно, и, тем не менее, он нашел в Хаосе Мургуллу или, по крайней мере, ее часть.

Он сосредоточился на отражениях, – здесь не было отражений. Только тяжелый и неразборчивый гнетущий фон, остающийся в месте мертвых.

Сенор снова взглянул на замок, вырубленный прямо в скалах. Женщина настойчиво всматривалась в щели маски, пытаясь угадать, что выражают глаза герцога. В ее улыбке явственно читалось непонятное Сенору торжество. Но она не могла знать, что в эти мгновения он вспоминает графа Тойнгха и Слепую Королеву Мелхоэд… Ничего хорошего не ожидало его в стенах замка Грах. Из узких окон сочился тусклый холодный свет. Острые вершины скал терялись в вечном мраке, господствовавшем под сводами необозримой пещеры. Без сомнения, это был один из подземных ярусов Мургуллы, начисто лишенный, однако, своих многочисленных обитателей, называвших себя в Кобаре Детьми Гриба.

То, что Джелва считала этот ландшафт своим, не слишком удивляло Сенора. В Тени, где нарушалось течение времени, последовательность событий, менялись местами прошлое и будущее, ему приходилось видеть и более странные вещи. Он вспомнил уроки Сдалерна, Призрачный Замок, который уже был украден из Ледяной Обители Бога На Четырех Ногах, и которому еще предстояло туда вернуться… Теперь это действительно были всего лишь призраки. Реальной оставалась его умирающая плоть и непримиримые враги, к которым он, может быть, возвращался.

– Ты утверждаешь, что здесь знают о Храме? – спросил он.

– Мой господин знает, – сказала Джелва, потупив взор.

Он не собирался спрашивать о том, кто был ее господином. В сознании Джелвы тот занимал место за искусно воздвигнутой преградой и оставался неразличимой тенью в саване, сотканном из ужаса. Кроме всего прочего, Холодный Затылок считал безрассудным грубо вторгаться туда, где его могли уничтожить просто по ошибке.

– Тогда пойди и скажи страже, что я хочу видеть твоего хозяина.

– Он не нуждается в охране.

В это Сенор готов был поверить. Слишком зловещей была тишина вокруг и слишком подозрительным полное отсутствие уродов с их машинами, оружием и мозгами, совершенно беззащитными против чужого вторжения…

Холодный Затылок ступил на опущенный мост. Джелва покорно следовала за ним, тем не менее, он старался не упускать ее из виду.

По этому самому мосту он бежал когда-то из замка Грах и сейчас перед ним была башня, в окне которой тогда была повешена Айота, Читающая По Костям… Глубокий ров чернел по обе стороны моста и со дна его доносился тяжелый болотный смрад. Сенор беспрепятственно прошел через ворота и оказался внутри замка.

Из темноты ему под ноги метнулось странное существо, которое он вначале принял за собаку. Потом он увидел, что это был все же человек, подвергнутый извращенной и жуткой трансформации. В его облике было что-то жалкое и, одновременно, невероятно отталкивающее. Он ползал у ног придворного Башни, издавая терзавшие слух нечленораздельные звуки. Рассматривая его, Сенор сделал одно неприятное открытие. Перед ним был Морш Возискар, слуга королевы Мелхоэд, и кто-то сыграл с ним весьма злую шутку. К тому же, его отражения теперь соответствовали отражениям низших жизненных форм.

Джелва отогнала его грубыми пинками и он с тоскливым воем вернулся в темноту. Потом она показала Сенору на едва различимую дверь.

…Холодный Затылок шел за темнокожей женщиной по смутно знакомым помещениям и вскоре почувствовал запахи других человеческих существ. Это не слишком обрадовало Человека Безымянного Пальца, – здесь у него не могло быть друзей… Замок еще хранил все признаки культа Гриба, господствовавшего среди Уродов, их реликвии, предметы искусства и следы безумных оргий исчезнувшего народа. В многочисленных залах и комнатах осталось множество машин, оружия, изображений, напоминавших о Мелхоэд, и воплощенных в камне подземных кошмаров. Все выглядело так, словно Детей Гриба застала врасплох неведомая катастрофа.

Судя по всему, Джелва вела гостя в ту часть замка, где когда-то находились покои графа Тойнгха. Сенор прекрасно помнил об обстоятельствах своего бегства из Мургуллы и приготовился к самому худшему.

Тем не менее, они двигались к цели окольными путями. Женщина из замка привела его на верхние этажи. Когда они проходили мимо спален, Джелва задержала его в одной из них. Тут он оценил ее незаурядное самообладание. Она неожиданно остановилась и резко повернулась к нему.

– Может быть, теперь ты снимешь маску? – спросила она с многозначительной улыбкой. В это время герцог Мертвая Кожа, не спеша, осматривал комнату. В ней была кровать со спинкой в виде половины гриба, верхняя часть которого нависала над ложем, погружая его в зловещую тень. На полу и каминных полках были разбросаны предметы из кости, металла и кожи, знакомые ему с тех самых пор, как он побывал здесь в первый раз. На стенах висели скелеты рыб, обитавших в подземных реках, и чучела летучих мышей в драгоценных ошейниках с выжженными буквами древнего языка.

– Ты действительно хочешь увидеть мое лицо? – спросил он с жестокой ухмылкой.

В глазах Джелвы отразилось предчувствие чего-то недоброго. Однако он должен был испугать и подавить ее, чтобы не приобрести еще одного опасного врага. Временами она напоминала ему Люстиг.

Он снял маску в глубокой тени, а потом повернул голову так, чтобы свет упал на мертвую половину лица.

Сдавленный крик Джелвы подсказал ему, что он не ошибся. По ее телу пробежал хорошо заметный трепет отвращения. Отныне ее душа была в его власти.

– Веди дальше, – бросил он, надевая маску Зелеша, и услышал позади себя шорох. Герцог быстро обернулся, но успел заметить только неясный силуэт, исчезнувший за поворотом коридора. Возможно, это был Возискар, однако Сенору показалось, что силуэт принадлежал двуногому существу. За считанные мгновения он возвел в своем сознании преграду, наглухо отделившую его отражения от окружающего мира. Если его появление уже не было тайной для обитателей замка Грах, то, по крайней мере, у него был шанс остаться для них пришельцем из Тени, обладающим неузнанной и непредсказуемой силой.

Вскоре они оказались в покоях хвостатого графа. Сенор услышал доносившийся сверху плеск воды и звуки незнакомой ему мрачной музыки, искаженной сухим треском. По широкой лестнице медленно спускались двое – мужчина в одеянии придворного Башни и женщина в роскошном платье, украшенном мерцающими камнями из Эльгхары. Правая рука мужчины покоилась на рукояти кинжала и Холодный Затылок имел возможность рассмотреть перчатку с отрезанным средним пальцем.

Не обращая на гостей ни малейшего внимания, странная пара степенно проплыла мимо, уставившись в пространство перед собой. Сенор не сразу понял, что кажется ему особенно странным в этих людях. Глаза Человека Среднего Пальца и его дамы были слишком тусклыми для настоящих. Их мертвый, неподвижный взгляд был прикован к темному прямоугольнику в глубине коридора. Когда люди из замка проходили мимо, Сенор понял, что их глаза действительно сделаны из стекла. Вблизи он с пугающей ясностью различал мертвенные пятна матовых зрачков. Джелва повернула к нему побледневшее лицо.

– Это слуги Хозяина, – сказала она хриплым голосом. – Они появились здесь очень давно.

– Не раньше меня, – сказал Холодный Затылок и в очередной раз заставил ее недоумевать.

5. СЛУГИ КРЫСЫ

Они вошли в зал с наклонными стенами, затянутыми тканью, и неразличимым потолком. Это было одно из самых высоких помещений, выбитых в скалах. Лишь небольшая его часть была освещена свечами. В темных углах шевелились неясные тени и были ощутимы холодные прикосновения сквозняков.

Посреди комнаты бил фонтан малиновой жидкости, по виду и запаху напоминавшей кровь. Жидкость стекала в каменный бассейн в форме символа Мечей. Вокруг него бродили и ползали, подбирая пищу, уродливые существа, по воле маниакального творца сочетавшие в себе части тел и конечности самых разных тварей Кобара, Мургуллы и Хаоса. Здесь были крысы с крыльями и хвостами, украшенными рыбьими плавниками, птицы с шеями и головами змей, рептилии с лапами, оканчивающимися кистями человеческих рук и десятки других, более отвратительных созданий.

Кроме шума фонтана, зал по-прежнему наполняли звуки музыки, исходившие из инкрустированного серебром ящика с изогнутой воронкообразной трубой из золоченой бронзы и черным вращающимся диском.

Граница света и тьмы пересекала длинный стол, за которым предавалась возлиянию самая странная компания из всех, которые приходилось видеть придворному Башни. Место во главе стола оставалось незанятым, как, впрочем, и четыре ближайших к нему кресла. Далее по левую сторону сидел Тойнгха, вдвое помолодевший с тех пор, как Сенор покинул Мургуллу. Теперь лицо графа было юным и гладким; его безмятежную чистоту нарушал только вытатуированный на лбу лиловый глаз. Несмотря на необъяснимую метаморфозу, у Холодного Затылка не возникло сомнений в том, что он действительно оказался перед одним из своих смертельных врагов.

Тучный расплывшийся человек, сидевший напротив графа, спиной к вошедшим, мог быть Смотрителем Часов Меррадлем и Сенор убедился в том, что так оно и есть, когда круглое напудренное лицо медленно повернулось в его сторону. Издали оно напоминало белый шар, плывущий над пурпурным холмом тела, облаченного в мантию Человека Большого Пальца.

Сенор перевел взгляд на соседку Меррадля и испытал настоящий шок. Лицо женщины, смотревшей на гостей через плечо, можно было бы даже назвать красивым, если бы не зияющий черный провал на месте левого глаза и холодная глумливая улыбка, застывшая на окровавленных губах. Женщина была немолода, но прекрасно сохранилась; ее холеные гладкие руки были выставлены напоказ, пальцы изящно переплетены. «Рейта Меррадль!», прошептал у него в голове отстраненный голос и он невольно стал спрашивать ее с той, которая умерла в Кобаре. Правый глаз Рейты был неподвижным и тусклым; Холодным Затылок усомнился в том, что и этот глаз – настоящий.

По правую руку от Рейты он увидел серую рясу Хозяина Башни, сидевшего в кресле на колесах и не проявлявшего к вошедшим никакого интереса. Это мог быть Зонтаг и сердце Незавершенного бешено заколотилось. Напротив Мага оказалась та, которую он не узнал вначале. Потом он вспомнил это лицо, прямые темные волосы и изрядно отяжелевшее тело, в котором он побывал однажды… Черная Летрод смотрела на него равнодушными циничными глазами, играя остро отточенной костью.

Остальные три женщины и четверо мужчин, сидевшие в дальнем конце стола, были ему неизвестны. Он рассматривал их некоторое время, а потом вышел из тени.

* * *

– Демоны Хаоса! – воскликнул граф Тойнгха и со стуком опустил на стол бокал с вином. – Она все-таки сделала это!..

На его лице появилась ядовитая улыбка человека, получившего, наконец, возможность отомстить за давнее оскорбление.

В этот момент Сенор ощутил, как что-то коснулось его сапога, и посмотрел вниз. В его ногу тупо упиралось уродливое существо с человеческими головой и торсом, переходящим в короткое и толстое змеиное тело. У существа не было ног. Младенческие ручки бессильно скребли по полу – препятствие, которое представлял собой сапог герцога, оказалось слишком трудным для них. Холодного Затылка передернуло от отвращения и он отступил в сторону, освобождая уродцу путь к фонтану.