После мюзикла Межурицкий Пётр
В защиту стрелочника
Книга первая
«Прощай, империя Петра…»
- Прощай, империя Петра,
- ты слишком чёрная дыра,
- хоть вместе с этим заодно
- ты всё же светлое пятно.
- Сквозят забвения травой
- и ты сама, и Пушкин твой,
- и модам быстротечным дань,
- и близкий классово юань,
- и с лишним трёх веков кора, —
- прощай, империя Петра,
- страна штыка и пули-дуры,
- заслуженной радистки Кэт,
- рабочих и номенклатуры,
- как о тебе сказал поэт
- в эпоху старины глубокой,
- который век назад тому,
- что не могло не выйти боком
- не будем спрашивать – кому.
«Жвачку смерти дожую…»
- Жвачку смерти дожую,
- гладя против шерсти я, —
- за окошком дежавю —
- вот и все известия.
- Правит бал всё та же знать,
- плебс всё так же прост, поди —
- из торговцев Храм изгнать
- невозможно, Господи.
После присутствия
- Лжепалестина и Лженовороссия,
- что-то запутался в этом вопросе я,
- что-то сомненья гнетут, —
- знай себе скалятся мордами псиными
- здесь и сейчас под родными осинами,
- словно бы весь я не тут.
- Словно бы где-то на улице Алленби
- или, допустим, на крейсера палубе,
- или в гвардейском строю
- на выпускном, предположим, экзамене
- под чужеземным развёрнутым знаменем
- мне хорошо, как в раю.
- Словно бы с энтузиазмом профессора
- в данном забеге на летопись Нестора
- ставлю на зависть врагу,
- хоть и доказано выше, что вроде бы
- весь я не тут, да и наши не в городе,
- с чем их поздравить могу.
«У Бога вечно катастрофы…»
- У Бога вечно катастрофы—
- где не цунами, там торнадо—
- я посвящаю эти строфы
- всему тому, чему не надо,
- а мне бы там, где вечер томен,
- хранить бы голову в панаме,
- не понимая, а на что мне
- жизнь без торнадо и цунами,
- с ленцой заказывать бы кофе,
- зазря теряя время всуе,
- и напевать соседке Софе
- о том, как жаль, что спит Везувий, —
- как это было б охрененно
- среди платанов и акаций,
- а то у нас опять сирена,
- опять в убежище спускаться.
«Как русский и еврей…»
- Как русский и еврей,
- боюсь я сентябрей,
- когда цена мне – грош,
- да и октябрь хорош.
Единство мира
- 1.
- О Волга, колыбель Некрасова,
- любил ли кто тебя так классово
- и в то же время столь неистово? —
- об этом я спрошу у пристава,
- в чём ничего нет непотребного, —
- и не простого, а судебного.
- 2.
- Гей, родимая сторонка,
- парк культуры, оборонка,
- дачка, удочка, гамак,
- синагога и продмаг,
- пионеры, аксакалы,
- пот кровавый, даль и близь,
- но просрали идеалы,
- в олигархи подались.
- 3.
- С чистенького листа
- впишется в послесловие
- паки и паки стан,
- не говори: «Московия».
- 4.
- Русский мир, как мир арабский,
- разумеется, не рабский
- и отнюдь не агрессивный,
- но сугубо прогрессивный
- на подъеме и на спуске, —
- и арабский мир, как русский,
- потому что лучше краж,
- например, Арабский марш…
- Те же скрепы и ключи,
- хоть арабский не учи.
- 5.
- За державу не обидно,
- каждый ею сыт от пуза, —
- на коляске инвалидной
- герб Советского Союза,
- за коляскою колонны
- держат шаг, полны отваги,
- примадонны бьют поклоны,
- беззаветно служат маги,
- экзекуцией стрелецкой
- утро красит быт над бездной, —
- хорошо в Стране Советской,
- лучше только в Поднебесной.
- 6.
- Коль славен Господь в Палестине,
- а где ещё славен Господь,
- то дело совсем не в осине,
- на коей болтается плоть.
- Неважно, какой там синоним,
- а паче того – эвфемизм,
- что может быть славным в Сионе?
- Естественно, лишь сионизм.
- А где-то в России плотины,
- в труде, не считая невзгод,
- возводит народ Палестины,
- церковный советский народ.
- 7.
- Рабочий Травкин, адвокат Макаров…
- Страна неисчерпаемых кошмаров
- и сердце надрывающих красот,
- ничто тебя на свете не спасёт, —
- а встанет или нет из гроба Сталин,
- вникать не будем в мелкие детали.
- 8.
- Каков прогресс,
- таков римейк:
- —Христос воскрес!
- —Воистину не фейк!
- 9.
- Я без Парижа не могу
- жить ни пешком, ни на бегу,
- ни в сладком, ни в кошмарном сне,
- ни просто так и ни зане —
- старо? Да что ты говоришь!
- Я все равно хочу в Париж
- и даже в мыслях не зову
- Москву, Москву, Москву, Москву…
- 10.
- Какие есть на свете города,
- не города, а сущая беда,
- куда и писем лучше не пиши
- и даже не точи карандаши,
- тут миг любой считай что навсегда, —
- и страны есть такие, господа.
- 11.
- Кого сильнее и богаче,
- а уж умнее, так тем паче,
- Россия? Бога? По секрету,
- как ни печально для осанн,
- скажу тебе, что Бога нету,
- как будто ты не знаешь сам,
- и, может быть, не будет долго,
- и нет в Нём никакого толка
- не вдруг и сразу и теперь лишь,
- и ты не зря ничуть не веришь,
- что будто жмёт Он на педаль,
- а все равно Россию жаль.
- 12.
- По ком звонит, не знаю, рында —
- не счесть веков, планет и стран —
- но за Россию мне не стыдно,
- и мне не стыдно за Иран,
- каков ни есть империй фарт, —
- прощай, немытый халифат.
- 13.
- День придёт и грозный Шеф
- утвердит за пунктом пункт
- Свой очередной гешефт
- под названьем «Русский бунт»,
- то бишь кто-то из князей
- раскурочит мавзолей,
- а кремлевские куранты
- разберёт народ на кванты,
- как нам в точности и лгал
- Шефом избранный кагал.
- 14.
- Родовая знать
- извелась в бессилии —
- как теперь узнать
- гоя по фамилии:
- скажем, Коломиец —
- гой или ариец?
- 15.
- Всё давно уже в полном говне,
- но поётся по-прежнему всласть,
- и, выходит, его эта власть,
- как его навсегда Шаганэ, —
- ну и, собственно, что из того,
- если кончилось время его?
- 16.
- Мир на две трети обнулив,
- заходит парусник в залив,
- чтоб на оставшуюся треть
- благополучно умереть,
- мечтая в старом добром стиле
- в день знаменательный такой
- о натурально полном штиле,
- хотя и штиль ему на кой?
- 17.
- В церкви я сказал иконам:
- «Все равны перед законом,
- хороши иль нет законы», —
- и заплакали иконы.
- 18.
- Со смертью каждого вождя
- Россия воскресает,
- и парится народ, следя,
- как по полю, босая,
- нисколько не боясь росы,
- идёт-бредёт девица,
- и нет в руках у ней косы,
- и не остановиться…
- 19.
- Проснуться утром чем попозже —
- поближе к вечеру, возможно, —
- не торопясь покинуть ложе,
- играючи достать из ножен
- меч, засветиться на дуэли
- и умереть в своей постели
- как добрый малый, вплоть до бала,
- и снова выйти из пике —
- кого б, скажи, не забодала
- жизнь от народа вдалеке?
- 20.
- Схожденье благодатного огня,
- товарищи, не полная фигня,
- но чудо, что является на бис,
- а кто не верит, тот не коммунист!
- 21.
- Пройдя процесс люстрации
- задолго до ГУЛАГов,
- отдельно взятой нации
- пришлось призвать варягов.
- 22.
- Его величество Народ
- придумал спички, пьянки, World,
- мышьяк, шнурки с ботинками
- и Библию с картинками.
- 23.
- Сейте разумное, доброе, вечное,
- сейте безумное, злое, конечное,
- с пользою сейте и сейте вотще
- или, в натуре, не сейте вообще,
- мантрой живя: «Же не манж па сис жур»,
- только спасибо я вам не скажу,
- если мне внутренний голос не врёт,
- искренне ваш,
- богоносец-народ.
Последний император
- Назревает вопросец,
- чист он или не чист:
- был народ-богоносец,
- стал народ-сатанист?
- Как там ваше здоровьице
- и живётся ли всласть?
- Власть теряя, становится
- богоносицей власть.
Свобода света
- Обошлось не без базаров —
- Белый свет исчез с радаров,
- может, вследствие теракта,
- может, двигателей сбой,
- может, человечий фактор,
- но никак не сам собой,
- что и есть свобода света,
- хоть не каждый верит в это.
Преодоление
- 1.
- Мы с тобой живые существа,
- во дворе у нас шуршит листва,
- и в связи с безделицей такой
- на душе моей почти покой.
- 2.
- Летит космическое тело—
- ему до нас какое дело,
- ведь если и загонит в гроб
- ошибок методом и проб,
- то, безусловно, не со зла,
- хоть вероятность не спасла.
- А если никакой не случай
- его послал, то разве лучше,
- ты спросишь, смыслы постигая?
- Ты понимаешь, дорогая,
- пускай фигня вся ваша йога,
- но всё-таки не безнадёга.
- 3.
- Ну не надо про мороз по коже,
- тот, что пробирает до кости,—
- красота себя спасти не может,
- как же ей прикажешь мир спасти!
- Но ишачит дворник на посту,
- добрый он сегодня или злой,
- и опять спасает красоту
- граблями, лопатою, метлой.
- 4.
- Зачем по части огорчений
- жизнь выше наших сочинений,
- или зачем, и правда, ты
- прекраснее любой мечты,
- а во дворе шуршит листва
- уже вне рамок естества?
«Не то чтобы чёрт нам не страшен…»
- Не то чтобы чёрт нам не страшен
- и в радость дразнить шалуна, —
- за детство счастливое наше
- спасибо, родная Луна.
- Ночное, и вправду, светило,
- в дни мира, а паче суда,
- пускай не всегда ты светила,
- но всё-таки хоть иногда.
- В бессмертие веря едва ли
- и даже в мечтах не вольны,
- мы пуще спасения ждали
- холодного света Луны.
Цена вопроса
- «Мир состоит из пластилина,
- в чем главная причина сплина», —
- учил философ Комаров,
- пока душевно был здоров,
- но будучи напуган сном
- о квадратуре парадокса,
- мыслитель двинулся умом
- и от своих идей отрёкся.
- Кто в истины попался сети,
- тому плевать на всё на свете —
- он званый гость в чертогах Бога,
- смешны где происки врага,
- но стоит сбрендить хоть немного,
- как жизнь обратно дорога.
«А ведь в самом деле было ж…»
- А ведь в самом деле было ж:
- Ферлингетти, Чеслав Милош,
- Эзра Паунд, Элиот —
- мать его, культурный код
- джентльменского набора,
- близкий сердцу матерьял, —
- кто на это клал с прибором
- тоже что-то потерял.
Знание
- Мяучит кот, шипит змея,
- пищит комар, и знаю я,
- что на своём ковчеге Ной
- не наслаждался тишиной.
Псалом
- Заряжаю монолог,
- просвещаю, как фонарь:
- царь, конечно же, не Бог,
- ну а Бог, конечно, царь —
- абсолютнейший монарх,
- сотворивший этот прах
- и стоящий над душой,
- как большой.
- И когда Он шлёт поклон,
- пешим ходом или вплавь,
- сразу пропадает сон
- и, в известном смысле, явь.
«День и ночь на каждом сайте…»
- День и ночь на каждом сайте
- от всего меня спасайте,
- в каждой что ни есть стране
- вспоминайте обо мне
- дома и среди дорог,
- в стае и покинув строй,
- потому что, видит Бог,
- я не царь и не герой.
Издержки
- Ну что сказать: пришла весна,
- и вот опять пуста казна,
- хотя душа полна любви,
- как ты на дуру ни дави.
Песчинка
- Если мир устроен зряче,
- то хотел бы я понять,
- от кого и кто нас прячет
- день за днем, за пядью пядь?
- Что устроит личность эта,
- если на своем пути
- срока до конца и света
- не сумеет нас найти?
- И не знают зверь и птица,
- ни мудрец, ни идиот,
- что же, собственно, случится,
- если всё-таки найдет.
- Но терять не стоит духа,
- если есть на свете кров,
- упакованный так глухо
- в бесконечности миров.
Завсегдатаи
- У моря или у реки
- за столиком сидели
- и ждали смерти старики —
- уже на самом деле.
- Когда-то дерзкие мужи,
- они, устав стареть,
- как то, что надо заслужить,
- приваживали смерть.
- Одежд их воскрешал покрой
- эпоху индпошива,
- и смерть, пленяясь их игрой,
- за ними не спешила.
Мейнстрим на закате
- Блюдя таинственные узы,
- порой будя во мне альфонса,
- не раз ко мне являлись музы,
- и хоть бы раз явился спонсор
- или хотя бы меценат,
- чему свидетелем Сенат,
- который знает всё о каждом
- таком и не таком уж важном,
- всю жизнь считающем ворон
- среди патронов и матрон, —
- ну да, они себе Мистрали
- нарисовав в обмен на Крым,
- Европу грешную просрали,
- в чём, собственно, и весь мейнстрим,
- и спросит варварское рыло:
- «А что, Сенат, будь трижды здрав,
- при цезарях иначе было?» —
- и варвар снова будет прав,
- а через месяц в личном блоге
- напишет первые эклоги.
«Куда-то благость делась…»
- Куда-то благость делась,
- Закон уже не свят,
- не знаешь, что, бля, делать,
- и кто, нах, виноват.
Элегия
- Проходят, прямо скажем, годы,
- а вечер всё такой же томный:
- свобода лучше несвободы,
- и экономика должна быть экономной,
- решают всё, конечно, кадры,
- стоит на тумбочке дневальный,
- летят скворцы, стенают барды,
- «Крымнаш», как говорит Навальный.
Клеветникам интима
- Если, скажем, в час досуга
- мужики …бут друг друга,
- то в числе других забот
- это Родину …бёт.
- Впрочем, если спозаранку
- гражданин …бёт гражданку,
- то и это, что логично,
- Родине не безразлично.
- Так что дело не во вкусе,
- и кого мы ни хотим,
- Родина должна быть в курсе,
- и не надо про интим.
Этногенезия
- И шведы не шведы,
- и турки не турки,
- откуда все беды,
- провалы и жмурки.
- Китайцы и немцы,
- тувинцы, испанцы,
- мордва и чеченцы,
- ну все – самозванцы.
- Любой нувориш —
- суть дитя лотереи,
- а ты говоришь,
- кто такие евреи?
На чистой воде
- На чистой воде хорошо как нигде,
- и ангелы нас не оставят в беде,
- а как пропадём, например, под дождём,
- не стоит печалиться – способ найдём
- когда-нибудь завтра, а может быть, днесь,
- как способ нашли обозначиться здесь,
- где звёзд во вселенной не счесть, старина —
- зачем нам, приятель, другая страна,
- как будто и впрямь не хватает планет —
- ты помнишь, товарищ? И я уже нет.
G-tt, Жуков и Никифор
- «Что может быть скучнее цифр?» —
- спросил у Жукова Никифор,
- не зная сам, зачем спросил.
- «Кому-то не хватает букв», —
- Никифору ответил Жуков
- из, к счастью, не последних сил.
- Неважно день ли, два ли, три ли,
- так вот они и говорили —
- не ради славы, прав и льгот,
- но ведь и в самом деле клёво
- то, что в начале было слово,
- и это слово было G-tt.
Реквием
- Я лиру посвятил народу своему,
- причём на языке, неведомом ему,—
- проносятся года, но мне не смотрит в рот,
- ловя мои слова, Израиля народ.
- Могучий Иордан припал к моей руке—
- тут даже не послать на русском языке,
- а если и пошлёшь, то кто тебя поймёт,
- опричь таких, как ты, и свой стяжая мед,
- спускается с горы израильский спецназ,
- прощаются миры с Землею Ашкеназ.
«Пускай в любви ты умираешь…»
- Пускай в любви ты умираешь,
- но что бессмертие мне – рай лишь,
- где райские, допустим, птицы,
- как их пером ни опиши,
- ждут не дождутся инвестиций
- от, в том числе, моей души?
«Пришла пора мне вспомнить детство…»
- Пришла пора мне вспомнить детство —
- Вражды, и дружбы, и соседства,
- останки кирхи, Ланжерон,
- Горсад и шоу похорон,
- когда, эпически степенно,
- под марш стоический Шопена
- являла смерть свое бесстыдство, —
- но побеждало любопытство.
Земля и небо
- 1.
- Слаб Господь, зато сполна
- Церковь Божия сильна,
- и веками невдомёк,
- кто же так устроить мог,
- что её не побороть,
- если правда слаб Господь.
- 2.
- Когда порежут на ремни
- тебя в подвале понемногу,
- ты это как-нибудь замни,
- не дай порадоваться Богу,
- скажи: «Где Бог, а где подвал»,
- пусть думает, что сплоховал.
- 3.
- Как ни суди да ряди Асмодей,
- не одинаковы шкуры —
- гвозди бы делать из этих людей,
- а вот из тех – абажуры,
- мыло ещё, из кого-то браслет
- можно – душа ведь живая,
- в общем, как точно заметил поэт,
- лишних людей не бывает.
- 4.
- В Третьем отделении
- служило Приведение,
- а Предопределение —
- в Девятом управлении,
- и не в порядке мистики
- и точно не в астрале
- в простом спецхране листики
- они перебирали
- и обобщали выводы,
- ведя свои тетради,
- не ради личной выгоды,
- а может быть – и ради.
- 5.
- «Неужели Рюрики
- не ценили брюлики?» —
- я спрошу из ревности
- к нашей современности.
- 6.
- Стоит рабочий у станка
- и думу пробует на вес,
- а твердь земная так тонка,
- что ей не удержать небес, —
- что за станок, что за века,
- что за рабочий у станка?
Римский мир
- Зрелищ и куриного бульона
- требовала пятая колонна,
- но и чистый помыслами плебс
- строго вопрошал: «А как же хлеб-с?».
- Эти древнеримские скандалы
- обожали гунны и вандалы,
- а иные ночью у костра
- слушали апостола Петра,
- гнавшего на старый добрый Рим,
- да еще Нерон кричал: «Горим!».
Вовочкиада
(детишкам нашим что-то вроде стишков не только о Володе)
- 1.
- Для девчонок и мальчишек
- вождь в годах нуднее книжек,
- нужен лидер-октябрёнок
- для мальчишек и девчонок:
- Who is Vova от и до,
- и зачем ему дзюдо?
- 2.
- Тут есть место для догадок,
- выражаясь осторожно,
- что пострел не так уж гадок,
- как себе представить можно,
- и отнюдь не меньше нас
- обожает нефть и газ,
- Бог весть кем мечтая стать, —
- ну какой же это тать?
- 3.
- Ты, дружок, себя возьми —
- кто царем, а кто генсеком —
- люди стать хотят людьми,
- как тут будешь человеком?
- 4.
- В общем, в пику конкурентам
- лет, возможно, через сто
- станет Вова президентом,
- хоть покуда он никто —
- как такое может быть?
- Не пойму – теряю нить.
- 5.
- Впрочем, присказка не блеф,
- даже, кажется, не миф:
- на кону сама РФ
- в свете мрачных перспектив,
- тянущих на Страшный суд,
- а суду не до красот,
- но страну опять спасут —
- догадайся, кто спасёт.
- 6.
- Так ли, нет – не знаю, дети,
- но по всем честным домам
- есть кому о нас радети,
- кроме наших пап и мам:
- а иначе как народ
- жив – с чего ему так прёт?
- 7.
- Таковы судьбы ступеньки:
- Вову в центре и в глуши
- люди любят не за деньги,
- но, пожалуй, от души,
- потому как люди наши
- чуждых нам морально краше.
- 8.
- Нет ЦК КПСС,
- кануло Полибюро,
- но нельзя любови без
- на земле творить добро:
- изначально о Володе
- миф не может быть не в моде,
- с чем я спорить не берусь —
- кто крестил когда-то Русь,
- кто ей дал табак и ливер,
- скажешь, Пётр? Нет – Владимир!
- 9.
- Этот миф, как в поле мина,
- как в ночи тот самый тать —
- тут бессильна медицина,
- можно даже не мечтать,
- и в пределах окоёма
- против Вовы нет приёма
- даже в области дзюдо,
- и, рябой или картавый,
- вождь в стране как нота «до»,
- все равно какой октавы.
«От истин не коси и…»
- От истин не коси и
- узнаешь в свете Вед:
- история России—
- история побед—
- идет бычок, качается,
- но так уж получается.
Падение небес
- Снова ангел словно спятил —
- ты прислушайся, приятель,
- и не слишком строго хоть
- усмирить попробуй плоть
- и душою содрогнись,
- ведь и впрямь свалилась высь.
- И не зря же, хай нам грец,
- так старается Творец
- сделать каждому из нас
- когнитивный диссонанс,
- не щадя небес и почв, —
- значит, хочет нам помочь.
- Ты ли, встав с любой ноги,
- не канючил: «Помоги?..»
Узелок
- Ну и что же, что узлом
- связаны добро со злом?
- С детства волю тренируй:
- не убий и не воруй,
- чти отца и мать семейства,
- слишком не прелюбодействуй,
- не твори себе кумира,
- не желай врагу вреда
- и умри однажды с миром,
- раз так надо, и тогда,
- что сказать? Фетиш не фетиш,
- может, правда, счастье встретишь.
«А вот и Киев-мать…»
- А вот и Киев-мать,
- что мудрено понять,
- где мечен Бабий Яр
- для киевских бояр.
«Ты смотришь через не могу…»
- Ты смотришь через не могу,
- не подавая вида,
- на город, что исчез в снегу,
- как в море Атлантида,
- и знаешь то, что знает каждый,
- хоть франкмасон, хоть печенег, —
- и море высохнет однажды,
- и, может быть, растает снег.
«Чем в ужасе решать задачи…»
- Чем в ужасе решать задачи
- во имя собственной удачи,
- не лучше ли с утра в шезлонге
- сидеть и думать о Кинг-Конге,
- Джульетте, Гамлете, Гавроше—
- короче, только о хорошем?
- И если не в облом бороться
- за веру, родину и трон,
- то можно и о «Черноморце»
- поразмышлять, ловя ворон.
От Парменида Элейского
- Кому-то враг Меркуцио,
- кому-то друг Горацио,
- тут, предположим, Турция,
- а там, допустим, Франция,
- те, скажем, типа ленинцы,
- а эти чисто разинцы,
- кто трудится, кто ленится,
- но в общем нету разницы.
«Дней святых угодники…»
- Дней святых угодники
- и традиций вестники—
- Ленин на субботнике,
- Троцкий на воскреснике.
«Не знаю, мир наш безупречно…»
- Не знаю, мир наш безупречно
- устроен или не вполне,
- но говорят, что Я не вечно,
- а только временно во мне,
- чем каждый, якобы, и дорог, —
- такой вот в личном плане морок, —
- не убоись, душа моя,
- ты мне и я тебе не ворог,
- и пусть кто хочет – сушит порох,
- ничто не вечно, кроме Я.
«Подумаешь, желток-белок…»
…И приветствую звоном щита!
Александр Блок
- Подумаешь, желток-белок,
- но пуле-дуре не чета,
- и прав был Александр Блок
- в том, что не стоит без щита
- в жизнь приходить, хотя б на срок,
- ни для восторженных оваций,
- ни страхов ради, ни дорог,
- ни просто так потусоваться.
«А чего мне глядеть вперёд…»
- А чего мне глядеть вперёд,
- вычисляя, за что бороться, —
- инородцы и есть народ,
- а начальники – инородцы.
- Было так и пребудет впредь,
- и хоть вывернись наизнанку,
- продолжается круговерть,
- кто бы там ни крутил шарманку.
«Известный творец неизвестных поэм…»
- Известный творец неизвестных поэм,
- не хвастая, любит рассказывать всем,
- что в гости приходит к нему во дворец
- известных поэм неизвестный творец
- во всей своей, падла, сермяжной красе,
- чему сопричастны практически все.
«Бывают засухи и ливни…»
- Бывают засухи и ливни,
- и если Библия не врёт,
- народа нет жестоковыйней,
- чем Богом избранный народ.
- Forever вот тебе and ever
- в краю свиданий и разлук,
- где с юга Нил течёт на север,
- а Волга – с севера на юг.
Вечер с nostalgie
- Я застрял бы лучше в лифте,
- чем, допустим, жил в Египте,
- но и там ведь есть народ,
- если радио не врёт.
- Просто лезет вон из кожи
- тот народ и день и ночь,
- так меня терпеть не может —
- чем же мне ему помочь?
- А в России, а в России
- на руках меня носили,
- вспомнишь – прямо Страшный суд:
- и не хочешь, а несут.
Встречи
- 1.
- Со встречи с кесарем раввины
- навстречу Богу шли с повинной,
- как будто это их вина,
- что жизнь по-прежнему одна,
- хоть и невесть какая цаца,
- и с ней приходится считаться,
- что если возжелает кесарь
- явить такую благодать,
- то, значит, будет, как профессор,
- раввинам лекции читать,
- и чашу ту испьют раввины
- до дна, а не до половины.
- Прости, Господь, мои мне речи,
- которые внушает плоть,
- но киснуть с кесарем на встрече
- не дай бог и Тебе, Господь.
- 2.
- На встрече барина с холопами
- холопы лопали и хлопали
- и выражали умиление,
- причём вперёд на поколение,
- а гость собрания из Ливии
- отметил, закрывая прения,
- что не было житья счастливее,
- естественно, со дня творения.
О старых и новых истинах
- Никто не вечен под Луной,
- ни сам Адам, ни даже Ной,
- и зря иллюзий ты не строй:
- на Марс отправится герой
- и там, на Марсе, скажет: «Ой,
- никто не вечен над Луной».
- Что к этому добавить мне?
- Никто не вечен на Луне.
«Пускай и впрямь отважный лыжник…»
- Пускай и впрямь отважный лыжник,
- когда в него попал булыжник,
- буквально не повёл и бровью,
- но знает каждый эрудит:
- спорт иногда вредит здоровью,
- а может быть, всегда вредит.
«Оглядись: повсюду храмы…»
- Оглядись: повсюду храмы,
- как партийные программы,
- космос стелется плащом—
- от молитвы и до мата,
- что ни слово, то цитата—
- ну чего тебе ещё?
- В этой, так сказать, юдоли
- для души парад раздолий:
- до ближайшей до звезды
- минимум сто лет полёта,
- да ещё через болота,
- вероятно, без еды.
- Крыть и впрямь, выходит, нечем:
- полный кайф мне обеспечен,
- сам собой налажен быт,
- добродетелей носитель,—
- умирая, свет гасите
- и не забывайте стыд!
Живопись и графика
- Да какой там гексоген—
- воды Стикса на дворе:
- до свидания, Гоген,
- здравствуйте, Гюстав Доре!
Машина
- Туда, где выстрелы в затылки,
- шли с воли, Господи, посылки,
- и словно ей необходимо,
- почти не ошибалась почта,
- что логики не так уж мимо,
- хотя рехнуться можно точно.
«Тот свет, конечно, есть…»
- Тот свет, конечно, есть,
- и что занятно, кореш,
- чем долее мы здесь,
- тем реже с этим споришь.
- На фарт белить рядно —
- наш эксклюзивный метод,
- как будто всё одно,
- какой из светов этот.
«Россия – сфинкс? Какой там хрен…»
- Россия – сфинкс? Какой там хрен —
- она всего лишь Карфаген
- от Колымы до Сталинграда,
- но это из другого ряда.
- Такой вот микс,
- как страшный сон:
- Россия – сфинкс,
- Майдан – Сион,
- чем знак нам всем особый дан,
- хотя какой Сион Майдан.
Роман на льду
- Первый бал Наташи,
- засветиться дабы, —
- на балу все наши
- мужики да бабы,
- образ благодати
- воплощает прима,
- и рукой подати
- чуть ли не до Крыма.
«С начала дней мир слышит эту арию…»
- С начала дней мир слышит эту арию
- и до последних дней, держу пари, —
- всё развивается по худшему сценарию,
- который лучший, что ни говори.
- И очень может быть, раз так ей дадено,
- не только ради Божьего словца
- свергается с небес на землю гадина
- и мёртвых воскрешает на живца.
Иудейские зимы
- От Кирьят-Моцкина до Лода
- без перерывов на обед
- зимы ждала, ждала природа,
- снег выпал через десять лет.
«Когда бразильцам надоест футбол…»
- Когда бразильцам надоест футбол,
- тогда к евреям явится Мессия,
- окажется ненужным валидол,
- а вместе с ним и вся анестезия,
- и ты увидишь, что никто не умер,
- и наконец не пашет даже вол —
- ну а какой ещё возможен юмор,
- когда бразильцам надоест футбол?
«Публика – дура, а паства – тем более…»
- Публика – дура, а паства – тем более,
- только толпа и умна,
- всюду родные поля в меланхолии,
- пусто в овине гумна.
- Вот надвигается туча дебелая,
- тот ещё будет оргазм —
- что ж это матушка-нефть понаделала,
- батюшка-сланцевый газ!
Братья и сёстры
- 1.
- Пускай забвения трава
- ни в чём ни разу не права,
- но – милосердную сестру —
- я жизнь из памяти сотру
- от первых до последних дней,
- да и куда мне дальше с ней?
- 2.
- Мне Ватикан в затиброречье
- являл свое сверхчеловечье,
- а человечье – раза два —
- замоскворечная Москва
- на перепутьях мне являла,
- и тоже не казалось мало.
- 3.
- …а кто ты, собственно, и чей,
- тебя усаживая в кеб,
- однажды скажут Стокс и Чейн,
- а ты считал Борис и Глеб
- в шелках и в праведной крови?
- ОК, как их ни назови.
- 4.
- Ну вот и встретились, сестрица,
- и всюду смерть, как говорится,
- во всей своей красе, кажись,
- и если так, то чем не жисть,
- в которой я подчас банкую?
- Видали мы и не такую!
«В международных отношеньях…»
- В международных отношеньях,
- смысл коих дьявольски глубок,
- кровь не нуждается в отмщеньях, —
- неужто впрямь так мыслит Бог?
Анальгетика
- Вряд ли туберкулез
- веселее невроза,
- и до слёз не до слёз,
- чем и держится проза,
- и уже не вопрос,
- если сел на колеса,
- есть на Волге утёс,
- нет на Волге утёса.
«Гуманизма дефицит…»
- Гуманизма дефицит —
- это явный перекос:
- геноцид за геноцид,
- Холокост за Холокост,
- никакой пощады оку,
- зуб тем паче в порошок,
- и ещё подставить щёку,
- чтоб совсем уж хорошо.
«Как не сказал Кокто…»
- Как не сказал Кокто,
- а может быть, Прево:
- Кто виноват? Никто.
- Что делать? Ничего.
«Подавись хоть молочая…»
- Подавись хоть молочая
- вечно млечным соком —
- зуб за зуб не отвечает,
- а за око – око.
- И, конечно же, в пиаре
- с правдой или ложью
- места хватит каждой твари,
- даже твари Божьей.
Правда про конвой
- В любые дни, включая дни рождения,
- конвой стреляет без предупреждения,
- но и конвой не ведает всего
- про Господа и воинство Его.
Экскурс
- Были и другие прецеденты,
- так что всё с традициями чисто —
- то, за что боролись диссиденты,
- лучше всех используют чекисты.
- Никогда не сломит их усталость,
- будет каждый в образе и в деле —
- помнишь, как язычникам досталось
- то, за что боролись иудеи?
Приглашение
- В мир Божий овцам и волкам
- добро пожаловать, welcome, —
- здесь, как внушают нам эксперты,
- ко всем делам – и волки смертны.
«Филофобу фобофил…»
- Филофобу фобофил
- органически немил,
- и противен, как микроб,
- фобофилу филофоб,
- в чём, скажу публично вам,
- ничего нет личного.
«Над мостовой почти неприкасаемо…»
- Над мостовой почти неприкасаемо
- троллейбусные висли провода—
- нет, я не знал рабочего Исаева,
- но я его запомнил навсегда.
- Мне думалось: «Ужалила б оса его,
- Вознёс бы до небес девятый вал»,—
- я невзлюбил рабочего Исаева
- и за него не проголосовал.
«От Рождества до Воскресенья…»
- От Рождества до Воскресенья
- надежды нету на спасенье:
- кому на крест, кому под нож,
- что, к сожалению, не ложь,
- хотя и есть альтернативы —
- убьёт любая ерунда,
- неужто лишь для перспективы
- жить после смерти, господа?
Астрофизика
- Что у мира за душой,
- знает только Взрыв Большой
- в час Большого Перерыва
- до опять Большого Взрыва.
«Эпоха войн и революций…»
- Эпоха войн и революций —
- как много у народа функций:
- страну кормить, детей плодить,
- врагов природы рвать на части
- и бесов к власти приводить,
- когда осточертели власти.
Генсек
- 1.
- Я мальчик Джугашвили,
- я не живу на вилле
- в Лос-Анджелесе, sorry, —
- живу в местечке Гори
- в обиде да в испуге
- практически в лачуге,
- где вечно пьяный папа,
- в себе открыв сатрапа,
- чудит средь бела дня —
- что выйдет из меня?
- 2.
- Зачем в родном жилище
- читаю «Принц и нищий»
- уже в который раз, —
- бессмысленный соблазн,
- основанный на вздоре —
- где Лондон, а где Гори,
- а на душе – клопы, —
- податься ли в попы
- во имя лучшей доли,
- или в марксисты, что ли,
- хоть Маркс не Саваоф,
- зато и выбор нов —
- да так ли нов, однако?
- Жду мудрости и знака.
- 3.
- Так закалялась сталь,
- прошу простить за юность,
- а прошлого не жаль,
- куда с ним на фиг сунусь?
Послание Пилата
- Солдаты Рима, что есть мочи
- зачем идёте вы под нож, —
- в сортире Бога не замочишь
- и хрен вообще Его распнёшь!
- Евреи, год уже который
- подряд не пью на Песах квас, —
- что Рим теперь без вашей Торы,
- хоть с вами, хоть вообще без вас?
Явь
- Неужто, Матерь Божия,
- вбираю духу свежего
- в краю, где Цезарь Борджиа
- и впрямь учил сольфеджио?
Мариус, жираф датский
- А что в нём было? Только вес да рост
- и если правда дух, то не титана, —
- жирафа не положат на помост,
- как воина, четыре капитана,
- и не изобразит событий сих
- Шекспир в укор и назиданье близким,
- и разве только будет сложен стих
- на смерть жирафа неким Межурицким,
- который людям выписал бы штраф,
- будь он Господь, сгноил бы их в кутузке —
- короче говоря, прости, жираф,
- хотя, конечно, ты жираф не русский.
Миф и завет
- Убив своих детей, Медея
- Ясона назвала злодеем,
- и с ней почти что в унисон
- ослиной челюстью Самсон,
- похожий соблюдая принцип,
- мочил без счета палестинцев.
- Такие нам дают уроки —
- а ведь не скажешь, что придурки —
- древнееврейские пророки
- и греческие драматурги.
Опция
- Всё на свете так красиво,
- словно набрано курсивом,
- словно с нами Бог в трамвае,
- словно не про нас конь блед,
- а иначе не бывает,
- и у каждого билет
- до скончанья зим и лет —
- да, у каждого билет.
- Плюс ещё зима и лето
- для того, кто без билета.
«Во глубине сибирских руд…»
- Во глубине сибирских руд
- не пьют и взяток не берут,
- и не вступают в Гистадрут
- во глубине сибирских руд —
- короче, есть на свете, мля,
- обетованная земля.
«Как по милости монаршей…»
- Как по милости монаршей
- ни разматывай клубок,
- были, есть и будут наши
- палестины, видит Бог,
- потому что хитрость в том вся,
- что единственным путем
- мы ещё сюда вернемся,
- да и разве мы уйдём?
«Была бы хоть какая крутизна, и…»
- Была бы хоть какая крутизна, и
- если пропадёшь, то не за грош, —
- не важно, кто и как меня тут знает,
- чем этот город, собственно, хорош.
- И есть им или не за что бороться,
- кварталы не расходятся по шву, —
- здесь не сдают квартиры инородцам,
- но с этим делом как-то я живу.
Пришествия
- А зима уже поднадоела,
- и душа стенает: хватит мела,
- будет ошиваться на мели—
- пусть весна придёт из-под земли,
- ведь со времён Эреба,
- кого ты ни моли,
- зима приходит с неба,
- весна – из-под земли.
Вторая заповедь
- Не только ради мнений клира,
- как бы тот ни был пресловут,
- не сотвори себе кумира —
- кумиры долго не живут,
- идут со временем не в ногу,
- и каждый сам себе прево, —
- пусть поживет ещё немного,
- не сотвори себе его.
«Замочить чтоб гения…»
- Замочить чтоб гения,
- Хватит и мгновения,
- кто бы ни советовал
- обойтись без этого.
Топонимы
- Что история!– вот она ей цена,
- как положено на Руси, —
- из двух зол выбирают Ельцина,
- а от большего – упаси!
- И пусть всё в одну кучу свалено,
- но хоть лопни святая рать,
- в Петербурге на улице Сталина
- я уже не хочу умирать.
- Светлой памяти друг Горацио,
- тошно видеть вещей испод, —
- и да здравствует иммиграция,
- по-библейски сказать – Исход!
«Смерти личинка…»
- Смерти личинка —
- что ей беречь нас, —
- небо с овчинку,
- миг хоть на вечность,
- с чем спорит Классик
- высшего чина —
- вечность на часик,
- с небо овчина.
«Бандиты есть бандиты…»
- Бандиты есть бандиты,
- но сам я не бандит,
- и хоть куда иди ты,
- а власть опередит.
- Не парься, недотрога,
- и всласть испей до дна, —
- нет Бога кроме Бога,
- на что и сатана.
Три ада
- 1.
- Главное, строго блюсти очередность,
- и обратятся реальностью сны —
- славие, жавие и народность
- плюс трификация всей страны.
- 2.
- Пусть иногда пропадает награда
- или порой на душе ар-нуво,
- что бы там ни было, с нами три ада
- вплоть, разумеется, до одного.
С первой и до последней цифры, пожалуйста
- 1.
- Не знаю, что за идиотство,
- но я попал на производство,
- стоял рабочим у станка,
- клепал какие-то детали, —
- меня из жизни вычитали
- на все ближайшие века.
- 2.
- Шёл верблюжий караван
- то ли в город Ереван,
- то ли в город Севастополь,
- тут с небес раздался вопль
- или Божий глас всего лишь:
- «Савл, Савл, что ты гонишь?» —
- и не спрашивай, приятель,
- как при этом Савл не спятил.
- 3.
- Даже вышибая клинья клиньями,
- иногда к себе бывайте строже:
- не мечите бисер перед свиньями,
- на куй их не посылайте тоже.
- 4.
- Реакция свиньи на бисер,
- согласно мнению пророка —
- очередной свинячий высер,
- с которым та ещё морока,
- иначе бы зачем пророк
- свиней от бисера берёг?
- 5.
- Я председатель сельсовета,
- все сжить хотят меня со света,
- достали что твои клопы —
- зачем я не пошёл в попы,
- страдать иного ради страха?
- Тяжка ты, шапка Мономаха.
- 6.
- На Пасху и на Рождество
- цветёт и пахнет воровство,
- силён порок, в порядке блуд,
- и в небе ангелы поют.
- 7.
- Мой дядя самых честных правил,
- когда не в шутку занемог,
- уехал навсегда в Израиль
- и лучше выдумать не мог…
- 8.
- Фрукты, овощи, веники,
- мы живём в муравейнике,
- а во вне светит солнышко
- до последнего зёрнышка,
- да и жизнь не голодная,
- кто сказал: «Мама родная?».
- 9.
- Со словами "I love you"
- Бог стучится в дверь твою —
- не пужайся, голубок,
- хорошо ещё, что Бог!
- 10.
- А гибель, знамо, придёт и так,
- и кто бы ни был твой зодиак —
- Селедка в шубе или Стрелец —
- кого Бог любит, тот не жилец
- ни в прошлой жизни, ни в оной впредь:
- вступить в колхоз бы и умереть
- средь молочаев и чайных роз,
- но кто же примет меня в колхоз?
- 11.
- Как там Цезарь поживает, стал ли строже,
- пребывая, может статься, в бренном теле,
- что с годами не становится моложе,
- как ни странно – ведь он бог и в самом деле
- там у вас, а тут у нас, пожалуй, полночь,
- но зато и про Сенат не вспоминаем,
- даже в частной жизни, Постум Соломоныч,
- Рим не вечен, что и радует: ле хаим!
- 12.
- Не только властьимущим светит плаха,
- не только по их головы елей, —
- пусть не свистят про шапку Мономаха,
- жить без неё намного тяжелей.
Статусы
- Средь земных и прочих пертурбаций
- сей куплет, как Ариадны нить, —
- партия не может ошибаться,
- но её возможно распустить,
- а зимой нахально зреют вишни,
- и смущает граждан шапито, —
- это ошибается Всевышний
- сколько хочет раз – Ему-то что!
Permanent
- Увы и ах, не поц ковал —
- такая вышла палица,
- убили даже Троцкого,
- всё только начинается,
- и кто б опять ни выдал спич,
- что, мол, пора мортирою, —
- не плачьте, Лев Давидович,
- вас реабилитируют,
- не обольщая видами
- на богоравный маятник,
- и не запишут в идолы,
- зато не скинут памятник.
Из книги княжений
- 1.
- Братва, так дальше жить низя:
- племяш у дяди на заточке —
- возьмёмся за руки, князья,
- чтоб не пропасть поодиночке.
- 2.
- От дней начальных Родины
- чудны дела Володины,
- что Первого, что этого,
- что в церкви не отпетого.
- 3.
- —Услышь, о Глеб, слова Бориса:
- ложь не бывает бескорыстна,
- но правда – это тоже хлеб!
- —Что да то да,– ответил Глеб.
Родословная
- Я родился в империи зла
- на углу Колчака и Петлюры,
- у роддома кудахтали куры
- и корова пастушку пасла —
- разве это империя зла?
- Ну а может быть, то был не я —
- зло, ты знаешь, и вправду коварно —
- инвестиции в комплекс аграрный
- добивали родные края —
- или это был всё-таки я?
- А куда меня жизнь занесла —
- это, видишь ли, вовсе причуда —
- если правда империя зла
- есть на свете, то весь я оттуда —
- до последнего в плоти ребра —
- и не чаю добра от добра.
Поздняя весна
- Расцветёт шелковица —
- сердце остановится
- на лету у беркута,
- словно дальше некуда.
Дом
- Порвав порочную петлю —
- как притча ни стара —
- я дом-музей себе куплю,
- по-моему, пора.
- Мной проникайся без затей,
- веков глотая смог, —
- вот здесь я принимал гостей,
- там что-то ещё мог,
- порой взмывая, как орёл,
- а вот и смертный одр,
- где я бессмертие обрёл,
- удачлив, свеж и бодр.
«Идут часы, бежит река…»
- Идут часы, бежит река,
- я превращаюсь в старика
- и узнаю на все лады,
- зачем не умер молодым,
- почто себя пришлось беречь,
- о чём и речь, о чём и речь.
Вечный город
- Рим, Рим, конечно, Рим,
- и в недрах наших хижин,
- о чём мы говорим —
- какие там парижи!
- Здесь всех на свете драм
- число неисчислимо,
- и только Третий Храм
- лишь для Ерусалима.
«Сдуру горная гряда…»
- Сдуру горная гряда
- обратится в крошево —
- православная Орда,
- что тут нехорошего?
- Будут муку принимать
- молодые ратники,
- отвали с дороги, мать,
- не грузи про ватники.
Трапеза
- Итак, мы жарим шашлыки,
- у нас уже растут клыки,
- и что ничуть не хуже,
- крепчают наши души.
- Итак, пока что я едок,
- мы не на пепелище,
- и с нами радуется Бог,
- благословляя пищи,
- как будто с Ним у нас роман,
- а так, вообще, я не гурман.
«На светлый праздник Рождества…»
- На светлый праздник Рождества
- шумит в Израиле листва,
- и расширяется сознанье
- на светлый праздник Обрезанья.
«Если баба влюблена…»
- Если баба влюблена,
- с неба падает Луна,
- а когда мужик влюблён,
- в небе Марс без панталон.
- Мне любви знакомы муки —
- без неё кранты и с ней —
- и не может быть науки
- астрологии верней.
«Шестикрылый серафим…»
- Шестикрылый серафим,
- шестирукий Шива —
- нелегко, должно быть, им,
- но и всем паршиво,
- а с одной лишь парой рук,
- разве попадёшь в их круг —
- или фибрами души
- мы для них нехороши?
Генезис
- Ночью сердце прихватило,
- но чего-то не хватило
- для финального свистка —
- в общем, жив ещё пока,
- и дела идут не кисло —
- безусловно, в радость ром —
- ну а что до жизни смысла,
- то меня зовут Петром.
«Если в доме караоке…»
- Если в доме караоке,
- вы уже не одиноки,
- как в гнезде застывший ёж —
- помолился и поёшь
«Какова бы ни была стезя…»
- Какова бы ни была стезя,
- место смерти изменить нельзя,
- но зато – какая благодать —
- место жизни можно поменять —
- баш на баш и даже твердь на твердь,
- что в конечном счёте тоже смерть.
Мужчины и женщины
- Славный полк Преображенский,
- заберись хоть под кровать —
- батальон остался женский
- за свободу воевать,
- и за праведные книжки,
- и за жизнь без адских смут,
- но матросики-братишки
- Зимний все-таки возьмут,
- Кремль возьмут и даже МХАТ —
- вот и весь матриархат.
«Эластичен нравственности остов…»
- Эластичен нравственности остов,
- но что у семитов, что арийцев
- не бывает, друг, не будь я Постум,
- чтоб ворюга был не кровопийцей.
- Впрочем, засиделся на земле я,
- но и на луну ночами вою —
- кто ты, говоришь, тебе милее?
- С сердцем как, с ногами, с головою?
Антиисход
- Когда погибнет всё живое —
- а всё живое не погибнет, —
- поникнув гордой головою,
- свалю я именно в Египет.
- Пускай там редко видят солнце,
- пусть там сплошная глушь лесная,
- пусть он хоть Марсом назовётся,
- я всё равно его узнаю.
- И кто б ни баловал нас – боты,
- а может быть, и впрямь – планиды, —
- я не останусь без работы,
- но буду строить пирамиды.
- И душу скорбью мировою
- в потехи час утешит Моцарт,
- когда погибнет всё живое,
- а жить, однако же, придётся.
«Что смертным ухабы…»
- Что смертным ухабы —
- конец предрешён —
- воскреснуть хотя бы,
- и то хорошо.
Относительность
- Мир таков, каков мне дан,
- но и сам я данник —
- разумеется, Майдан
- лучше, чем Майданек.
- Что ж не спросишь: почему?
- Тоже правда. Как кому.
«В итоге или, прямо скажем – в сумме…»
- В итоге или, прямо скажем – в сумме
- реальный наблюдается астрал, —
- от старости ещё никто не умер,
- от молодости кто не умирал,
- поэтому согласно теореме
- о пользе в топкой местности слеги,
- прохожий, не теряй напрасно время,
- почти меня и сразу же беги!
Иосиф и лев
- Иосиф Сталин русский занял трон,
- а Троцкого судил Синедрион,
- Льва удостоив участи барана,
- что, между прочим, правда, как ни странно
«Хоть я не верю в антибога…»
- Хоть я не верю в антибога,
- его в природе слишком много,
- что ей, однако, не во вред —
- она сама его портрет,
- на коем лирик и романтик,
- и в этом фишка, винтик, фантик —
- не чисто зверь с его числом,
- но типа юноша с веслом.
«Жизнь – это театр…»
- Жизнь – это театр,
- в нём ангелы – суфлёры,
- и я всё чаще слышу Голоса
- с тех пор, как начал тексты забывать.
«Ценят по-разному…»
- Ценят по-разному
- жизнь эту бисову
- братья по разуму,
- сёстры по вызову
Письма лишнего человека
- Письмо Онегина к Татьяне
- лет на пятнадцать точно тянет,
- хотя виновный и не вор, —
- я не приветствую суд Линча,
- но тот, кто помнит эту притчу,
- оставит в силе приговор.
- Смешна Онегина беспечность —
- пятнадцать лет ещё не вечность —
- греши, да дело разумей,
- а что до нашей бедной Тани,
- то к девичьей, простите, тайне
- причастны только Бог и змей.
«Будешь ли достаточно ретив…»
- Будешь ли достаточно ретив,
- явишь или нет крутую прыть —
- жизнь прожить не поле перейти,
- даже и не море переплыть,
- но, представь себе, словить свой кайф,
- как ни назови его – хоть life.
Русская земля
- Марс – это русская земля,
- Венера – русская земля,
- и Солнце – русская земля,
- и звёзды – русская земля,
- и, разумеется, Земля —
- исконно русская земля,
- и лишь Израиля земля
- не только русская земля,
- но палестинская земля,
- увы, Израиля земля,
- и этой не избыть беды,
- пока на свете есть жиды,
- а так Израиля земля,
- конечно, русская земля.
«Поскольку всё устроено хитро…»
- Поскольку всё устроено хитро,
- чтоб не свихнуться, отбывая ссылку,
- откупори «Женитьбу Фигаро»
- и перечти шампанского бутылку.
«Город без наркотиков…»
- Город без наркотиков,
- Бога и царя
- взялся, словно готика,
- не от фонаря.
- В чёте или в нечете,
- лучшие врачи,
- всех не перелечите,
- сколько ни лечи!
Передышка
- Нельзя зациклиться на каре,
- что лечит раны, словно йод —
- играет Гитлер на гитаре,
- и Геббельс песенки поёт.
- Не знаю, Кто сидит на пульте —
- с хвостом он или без хвоста —
- но мирно дети смотрят мультик
- про Вознесение Христа.
Старое время
- Наш районный ку-клукс-клан
- организовал перформанс
- для окрестных поселян,
- но обком нажал на тормоз.
- Секретарь обкома – туз,
- для него народ что клёцки,
- а для нас Высоцкий, ТЮЗ
- и для самых умных – Бродский.
Континент
- 1.
- Не отступай, входя в зверинец,
- и в рамках праведных идей
- как чисто истинный ариец
- монголом жги сердца людей!
- 2.
- Иудейские пляски, половецкие пасхи,
- в свете вечности ласки —
- самый полный вперёд!
- Это русские сказки —
- что ты вылупил глазки? —
- Богоносец «Потёмкин»,
- броненосец-народ…
- 3.
- То не пропасть, то не бездна
- в закидонах эпопеи,
- а всего лишь город Дрезден,
- в крайнем случае – Помпеи,
- но всегда в здоровом духе,
- что развеется как дым,
- старый добрый вечный Мюнхен,
- ставший всем таким родным —
- не лечебный, не курорт,
- чем он за душу берёт?
Немыслимое чудо
- Сумев достичь нирваны, Будда
- явил немыслимое чудо,
- ведь пробуждаясь духом в вере,
- он даже не спросил о том,
- а существуют ли евреи —
- не то что Магомет с Христом.
Для души
- Мне филолога диплом
- превратил всю жизнь в облом —
- где, скажи, в какой стране
- власть нуждается во мне,
- или где, прости за флуд,
- ждёт меня обычный люд:
- программист, сантехник, жнец?
- Прав был, видимо, отец —
- на специальность, да не ту
- я учился в ПТУ
- не за страх, а для души —
- вот пропало и пиши.
Конец истории
- Татаро-монгольского ига
- не существовало и мига,
- но было то вплоть до ГУЛАГа
- татаро-монгольское благо,
- по мнению Льва Гумилёва,
- и больше, пожалуй – ни слова.
О социальных лифтах
- Может быть, с пользой молитву прочёл,
- может быть, выучен лешим,
- но деревенский простой дурачок
- стал городским сумасшедшим.
«Бейте в голову контрольным…»
- Бейте в голову контрольным —
- мозгу все равно не больно,
- а от клятв и от молитв
- голова и так болит.
Ностальгийная правда
- Сибирских руд глубины,
- московских смут раздрай, —
- что русскому чужбины,
- как не, простите, рай?
«Отнюдь не шизофреник…»
- Отнюдь не шизофреник,
- а может быть, и да,
- свяжу себе я веник
- на долгие года,
- и в назиданье миру
- являя благодать,
- навек сниму квартиру
- и стану подметать,
- узнаю толк в посуде,
- в любые сферы вхож,
- но сердце не забудет,
- что на земле я – бомж.
«Мне и привычки мои не нужны…»
- Мне и привычки мои не нужны,
- словно бы это вообще не я —
- что ещё хуже ухода жены?
- Только ее возвращение.
Об экспертном сообществе
- К счастью, более чем смертное
- всё сообщество экспертное.
Педагогическая поэма
- В воскресный день с сестрой моей
- мы вышли со двора:
- «Я поведу тебя в музей», —
- сказала мне сестра,
- и по дороге в этот дом
- зашли мы на Сенную,
- там били женщину кнутом,
- крестьянку молодую,
- и я сказал сестре моей:
- «Зачем нам, собственно, музей?».
Смерть чиновника
- Пусть мир предельно сложен,
- пусть Пурим, как звонок,
- но я не понял всё же,
- причём тут Починок.
- Ебучие цунами,
- попался и фьюить —
- зачем Он шутит с нами
- так, как нельзя шутить?
«Нисколько мне не мил…»
- Нисколько мне не мил,
- не будь помнут к ночи,
- октябрь уж наступил,
- похоже, даже очень, —
- да вот не тянет вспять,
- хотя, согласно драме,
- само собой опять
- зима не за горами.
«Не альфа и омега…»
- Не альфа и омега,
- но всё же помнить надо —
- мне хорошо без снега,
- а если снегопада
- и впрямь дождётся эго,
- вкушая здешний драйв,
- ну что ж, немного снега,
- возможно, будет в кайф.
Оборона Востока
- Ляксандры, титы, буши,
- распнёте – вам же хуже.
«Обожаю вальсики и блюзики…»
- Обожаю вальсики и блюзики,
- но всё чаще – хоть казнить вели —
- хочется сумбура вместо музыки,
- вместо неба даже и земли.
«Всегда со всеми ровен…»
- Всегда со всеми ровен
- повсюду наш игумен,
- а Людвиг ван Бетховен
- влюбился в бизнес-вумен.
- Он ей готовил каши
- и приглашал на танцы,
- короче, что тут скажешь —
- где мы, а где германцы.
«Нам семьдесят скоро…»
- Нам семьдесят скоро,
- пора, брат, пора
- стать членами хора,
- играть в баккара,
- заглядывать в Тору,
- а там невзначай
- податься в вахтеры —
- в монахи, считай.
«История – петля…»
- История – петля,
- что в фокусе зениц
- яснее и нуля
- и прочих единиц, —
- и новой скуки для
- я снова тороплю
- Того, Кто у руля,
- затягивать петлю.
«Ходят имяреки…»
- Ходят имяреки
- и другие люди
- из варягов в греки,
- а из чуди в юди,
- ходят хоть при хане и
- на одном дыхании,
- словно Божий гурт,
- а ещё – бегут.
«Весь как, извините, ребус…»
- Весь как, извините, ребус,
- на маршрут ушёл троллейбус,
- а навстречу мчится «форд»,
- словно вылитый кроссворд —
- что-то сильно не в порядке:
- век живёшь, а всё загадки.
Мандат
- Безусловно, можно, сударь,
- волком выть и бить посуду, —
- жизнь, и правда, вечная,
- как ссуда ипотечная.
Охотничья песенка
- Разве есть профессия
- лучше мракобесия?
- Человеку трудно ведь
- не охотиться на ведьм.
- Скажем, безработица —
- как не поохотиться?
«Поминая присных наудачу…»
Сергей Есенин
- Не жалею, не зову, не плачу…
- Поминая присных наудачу,
- прожигая наше ремесло,
- я всё чаще так или иначе
- и жалею, и зову, и плачу —
- видимо, мне просто повезло.
«Я – Толстой, на мне толстовка…»
- Я – Толстой, на мне толстовка,
- а в руке моей листовка,
- на листовке текст простой:
- «Славься, славься, Лев Толстой!».
- Отцветает подорожник,
- небеса не ловят блох —
- я прекрасен как художник,
- как философ – слаб и плох.
- Это знает каждый школьник,
- каждый Думы депутат,
- демократии невольник,
- каждый маршал и солдат.
- И гундосит лектор честный,
- излучающий покой:
- «Лев Толстой – артист чудесный,
- а философ никакой».
- Не подам тому я руку,
- кто избрал насилья путь,
- сея зло,– но эту суку
- удавлю когда-нибудь!
Гурман
- Мне те поля, луга, леса,
- как докторская колбаса —
- наипервейшее из блюд, —
- я и теперь её люблю,
- она и здесь как ноу-хау,
- к тому же, даже в чёрный день,
- отнюдь не всё везде я хавал,
- что подавали, ясен пень.
Памятник
- Нет Вознесенского, нет Ахмадулиной,
- Бродского нет и подавно – а хули нам —
- вы не поверите, добрые люди,
- но Межурицкого тоже не будет:
- сгинет, любезный, во мраке колодца —
- он не из тех, кто в гостях остаётся.
«Что нам надо…»
- Что нам надо —
- чтоб Иран не обогащал уран,
- или лучше, чтоб уран
- не обогащал Иран,
- или чтобы утром ранним
- Бог с небес спустился вниз
- и увидел, что в Иране
- полюбили сионизм?
«Чувак, не будь по жизни чайником…»
- Чувак, не будь по жизни чайником,
- моллюском, овощем, валежником —
- не кое-как лижи начальнику,
- но от души лижи мятежнику
- за правду, а не для довольствия —
- иначе что за удовольствие?
Непротивления
- 1.
- Да, ищёт рыба впрямь, где глубже,
- а честный человек – где хуже,
- где полный, так сказать, отстой,
- как завещал сам Лев Толстой.
- Жизнь не пикник, а сущий ад,
- зато ты нравственно богат
- и посреди земного шума
- то вспомнишь Лейбница, то Юма,
- то Лялю из восьмого «Б»,
- то летний пляж, то КГБ,
- а там, глядишь, как будто рад
- тому, чьё имя – Сущий Ад.
- 2.
- Конечно, лучше на веранде
- базарить о Махатме Ганди,
- чем тырить в лавке колбасу
- или разбойничать в лесу,
- или во всей своей красе
- за бочку скурвиться с вареньем, —
- но даже с этим откровеньем
- согласны далеко не все.
«Боюсь ли Страшного суда?..»
- Боюсь ли Страшного суда?
- Могу сказать и «нет», и «да»,
- что всем, пожалуй, по плечу,
- а значит, лучше промолчу, —
- но если Страшного суда
- не будет вовсе никогда —
- хочу я или не хочу, —
- то это страшно, господа,
- а посему держу свечу,
- не опасаясь пересуд, —
- шучу я или не шучу —
- за этот самый Страшный суд.
«И ты на целый мир не в ярости…»
- 1.
- И ты на целый мир не в ярости,
- и я в отставке адмирал,
- но разве от счастливой старости
- никто ещё не умирал?
- 2.
- …и с тобой прощаясь нежно,
- говорю я: «Майне кляйне,
- не грусти вельми, понеже
- скоро встретимся в онлайне».
Эволюция бунта
- Проведите, проведите, отведите меня к нему,
- я хочу видеть этого уполномоченного
- по правам человека!
«Природа, как была наук мудрей…»
- Природа, как была наук мудрей,
- так и сейчас непостижима столь же:
- чечен в России больше, чем еврей,
- хотя на первый взгляд – куда уж больше.
«История берёт веса…»
- История берёт веса,
- невероятные весьма,
- и всё коварней лотереи:
- в Москве – арабская весна,
- в Египте – русская зима,
- а виноваты не евреи.
- Или, даст Бог, опять они?
- Тогда продлятся наши дни.
Подмосковные стансы
- От с коррупцией борьбы
- вечно счастливы рабы,
- Подмосковье, Подмосковье,
- где похерил счёт часов я
- на ближайших полчаса —
- и леса, леса, леса…
- Знаю, мир бывает мрачен,
- но судьбе наперекор
- от того, что там батрачил,
- я кайфую до их пор.
- Я и нынче не помещик —
- люди для меня не вещи,
- к сожаленью или к счастью —
- мало ли чего мне жаль, —
- но взаимного согласья
- я с тобой не избежал —
- помнишь ли меня, Светлана,
- не гусара, не улана,
- но – такая уж судьба —
- на плантации раба?
- Подмосковье, Подмосковье,
- средь египетских песков я
- лично коротаю век
- как свободный имярек —
- и кому до гор поклонских
- здесь, на реках вавилонских,
- где планетам шлёт поклон
- стольный город Вавилон?
- До свиданья, Подмосковье,
- в сандалетах без носков я
- жив, здоров и клал табу
- на с коррупцией борьбу.
Ляля и гражданин
- Гражданин:
- Вожди друг друга постреляли,
- но нам не жаль их – мне и Ляле.
- Ляля:
- Как бы там ни было, адью, —
- я ухожу как раз к вождю.
- Гражданин:
- Разит попсой, как от винила,
- тебя ведь от вождей тошнило, —
- не превращай былое в шлак!
- Ляля:
- Считай, что я уже ушла.
- Хор:
- Ушла, вернуть её нет шанса —
- какой урок из перформанса?
- Гражданин:
- Житейских посреди стремнин
- извечно в жопе гражданин,
- будь он хоть трижды волк матёрый.
- Хор:
- О боги, люди и актёры,
- слова его как в сердце нож,
- но Лялю этим не вернёшь,
- однако, Ляля, подожди,
- скажи, зачем тебе вожди?
- Ляля:
- А ты не слышал, Хор-отец,
- что Альфа, например, самец
- не то же, что самец Омега?
- Гражданин:
- Какая, извините, мега—
- ущербность, чисто моветон,
- душа у женщины – бетон,
- болото, типа холодец, —
- а ты что смотришь, Хор-отец,
- на ужас этот в стиле фолк?
- Скажи ей про гражданский долг!
- Хор:
- Ты прав, аж слезы накатили,
- давай поговорим о стиле.
Теория общей судьбы
- Всё возможно в этом мире,
- и Нерон, ступив за край,
- всё же сделал харакири,
- умерев как самурай.
- Правда, то не харакири
- было, но о том и речь,
- что, на вещи глядя шире,
- можно этим пренебречь.
Памяти хороших времён
- Академик Зуев
- доказал, что Этна —
- это не Везувий,
- а душа бессмертна, —
- и добавил некто,
- благородный кто-то,
- что вносили лепту
- в данную работу
- ассистенты Гавел,
- Гурвич и Гуревич,
- с чем их и поздравил
- лично цесаревич.
Особый путь
- Скажи-ка, дядя, ведь не даром
- Мы Газу отдали татарам,
- Когда стоял вселенский вой,
- Что, мол, крещеный мир в отпаде
- От наших зверств, скажи-ка, дядя,
- А не молчи, как неживой.
- —Во-первых,– я тебе не дядя, —
- Ответил, никуда не глядя,
- Мой бедный дядя, словно псих, —
- А во-вторых, все люди братья:
- Татары, блин, евреи, мать их,
- И звери – братья, как без них!
- В среде племён, в семье народов
- Мы братья все, вплоть до микробов,
- Нас, прямо скажем, тьмы и тьмы,
- И что ни тьма, то снова братья,
- Как правильно успел сказать я,
- И сестры – братья, как и мы!
- Чтоб довести врага до шока,
- Подставь ему другую щёку,
- И враг, не выдержав, умрёт —
- Подумаешь, отдали даром
- Что бы то ни было татарам —
- Зато мы избранный народ!
Свято место
- Там, в узле тугом,
- будь хоть трижды крут,
- что почём кругом
- не поймёшь, а тут
- свечи, хмырь с венком,
- мрамор да гранит,
- ну и тот, по ком
- колокол звонит.
Бург
- Жить не сложно вроде бы —
- было бы лавэ —
- в Камнеграде-городе
- на реке Неве.
- Чадо Богородицы
- посреди трясин, —
- смерти здесь не водится,
- сколько ни проси.
«И в очумелом бездорожье…»
- И в очумелом бездорожье,
- и посреди самой Москвы,
- конечно, церкви – храмы Божьи —
- при всей к ним ревности, увы.
- Я рад, что люди верят в Бога,
- кто без труда, а кто с трудом,
- что есть на свете синагога —
- не Божий храм – молитвы дом.
«Поскольку истина проста…»
- Поскольку истина проста,
- а муза вовсе глуповата,
- сочту пришествие Христа
- вторым пришествием Сократа,
- к тому же их уходы тоже,
- увы и ах, но так похожи,
- хотя на первый взгляд как будто
- гуманнее креста цикута.
«Если правда есть Небесный босс…»