Доллары в чемодане, труп в багажнике Соболева Лариса
Неля редко пользовалась мозгами, хорошенькой женщине они только мешают. Но, оказавшись в положении заложницы, подключила все свои извилины, к тому же интуиция подсказывала, что надсмотрщик опасен. До ночи она занималась вычислениями, что ему надо. Понятно: Дану. Зачем? Ясно, что не о тонкостях любви поворковать. Двоих он отправил за Даной, а сам караулит Нелю. Ну, выяснили адрес – катитесь на все четыре стороны. Так нет же! Значит, Неля ему тоже нужна. Зачем? Не для секса же, тем более никаких поползновений он не делал. Но торчит у нее. Что будет, когда те двое найдут Дану? Судя по всему, ничего хорошего. Однако «ничего хорошего» тоже имеет множество вариантов, какой из них ждет ее, Нелю.
Вечером, часов в десять, ему позвонили. Услышав только его фразы, Неля обалдела:
– Как?.. И вы не смогли?! Втроем?!. Найдите ее… Я сказал: найти! Возвращайтесь по адресу, она придет… Нет, отменяю. Гасите сегодня же… Потом будем искать «бумер»… Не переживай, «бумер» не наш, а его.
Может, речь шла не о Дане, но Неля подумала о ней. Особенно резанула фраза «гасите сегодня же». На жаргоне это, кажется, смерть. Куда ж влезла ее подружка? И при чем тут Неля? В одном она была уверена: Дана по доброй воле в паршивую историю не влипнет, потому что сто раз подумает, прежде чем это сделать. Следовательно, произошло недоразумение или случайность.
Вывод: спасет ее, Нелю, только милиция. А как позвонить? Телефон в кармане халата, надсмотрщик, к счастью, не обыскивал ее, наудачу и никто из знакомых не звонил на мобилу. Пока «сорняк» разговаривал, она двинула в ванную комнату, там, повернув краны, успела выключить телефон и быстро сунула мобильник в пачку со стиральным порошком. Дверь распахнулась.
– Мне подмыться нельзя? – процедила Неля, глядя на него в зеркало. – Я душ хочу принять перед сном!
– Принимай, – сказал он. – С открытой дверью.
– Ты параноик, – зло бросила Неля, но ему на оскорбления было плевать.
Она драила тело мочалкой, сама же думала, как позвонить – «сорняк» стоял к ней боком на пороге ванной комнаты, опершись рукой о дверной косяк, и курил. Создалось впечатление, что ему ничего не стоит задушить ее, если она посмеет нажать на кнопки трубки.
Неля постелила постель и улеглась, он уселся в кресло, ноги положил на столик – свинья. Только бы заснул. Как на грех, Неля не держала дома лекарств, только йод. У нормальных людей то голова болит, то бессонница мучает, то колет-режет в боках, Неля же на редкость здорова, даже простужается нечасто. А как было бы хорошо подсыпать этому засранцу снотворного… Есть великолепный способ уконтропупить мужика – затрахать его. После работы в постели бодрствование отступает, и далеко, но этот тип по всем признакам импотент. Надо подождать, когда он заснет, и выбежать из квартиры. Должен же он заснуть в конце-то концов? Неля спать не собиралась, какой тут сон!..
У торца дома, после которого начинался двор, Дана задержалась и спросила Богдана:
– Ты случайно машину не запомнил? Вдруг они меня во дворе ждут?
Он отстранил ее, вошел во двор. Вернувшись, сказал, к радости Даны:
– Чи… чисто. Идем.
– Только проводи меня до двери, ладно? – бежала она рядом. – Я живу вон в том доме… на пятом этаже…
В ответ – ни гугу, громила двигался точно по указанному маршруту. Между прочим, он ей тоже надоел. Невежливый, неотесанный чурбан, какая идиотка с ним встречается – интересно на нее посмотреть. Дана хоть и рассуждала про себя по поводу Богдана, а по сторонам глазеть не забывала, потому что ежик внутри постоянно колол иголками. Она же и увидела вырулившую тень из-за развешанного белья, тень стремительно пошла на них, за ней выросла вторая. У Даны нехорошо заныло внутри, она толкнула Богдана:
– Кажется, это они… Бежим!
А куда бежать? Только в подъезд. Богдан, конечно, производил впечатление тупого и очень тупого, но, глянув в сторону бегущих к ним мужчин, он припустил не хуже Даны, которая уже набирала код на дверном замке. В стену что-то цокнуло, осколок от кирпича попал Дане в щеку, она взвизгнула, но Богдан втолкнул ее в подъезд, забежал сам, захлопнул дверь и метнулся к лифту.
– Лифт никогда не работает, – сообщила Дана.
Оба помчались наверх, а внизу щелкнул входной замок, значит, код преследователи знают.
– К… ключ до… достань! – на бегу прошипел Богдан.
Дана и без него догадалась, шарила рукой в сумочке. Вдруг как цокнет что-то по перилам! Богдан толкнул Дану к стене, она больно ударилась плечом, но не остановилась. Взбежали на этаж, слыша, как топают преследователи внизу, поднимаясь по лестнице. Дана вставила ключ в замочную скважину, повернула. Потом второй ключ… Дед, куркуль старый! Замков понаставил! Кому нужно его барахло?
Дана распахнула дверь квартиры, не успела сказать Богдану «заходи», а он буквально в шею толкнул ее внутрь. Она не устояла на ногах, упала плашмя и проехала по паркетному полу, как по льду, прямо в комнату. Ехала бы и дальше, однако лоб столкнулся с ножкой старого кресла. Бах – это захлопнулась дверь. Дана приподнялась и оглянулась. Темно.
Богдан стоял, прижавшись к стене и слушая, что делается на площадке. Изоляция в подобных домах ни к черту, поэтому некоторое время доносился неразборчивый шепот, потом настала тишина, но было непонятно – ушли подонки или затаились. Богдан осторожно двинул вперед, наткнулся на ноги Даны, она тихо ойкнула, он присел:
– С… с… свет г… где?
– Сейчас… – Кряхтя, она поднялась.
Когда вспыхнула люстра, Богдан плотно закрыл дверь в прихожую, двигаясь осторожно, бесшумно.
– Чего боишься? – спросила Дана, но Богдан приложил палец к губам, на всякий случай и она заговорила шепотом: – Им теперь до нас не добраться. Идем на кухню? Страшно есть хочется.
Когда Дана нервничала, у нее просыпался зверский аппетит, слава богу, на фигуре это не отражается. На кухне он взял ее за подбородок и выдернул осколок кирпича, торчавший из скулы.
– Ой! – поморщилась она от боли, посмотрела на его ладонь с осколком и пожала плечами. – Откуда? А что это цокало?
– Пу… пули.
– Что-что? – вытаращила и без того круглые глаза Дана. – Пули? Шутишь, да? Выстрелов же не было…
– С… стреляли че… через глушитель. И по тебе. В голову. П… пуля попала в стену на у… уровне твоей го… головы. Осколок впился в щ… щеку.
– Нет, не может быть… – Ноги у нее подкосились, Дана опустилась на стул, задрожала. – Значит, они задались целью меня убить. И убьют. И даже не хотят знать, куда я дела…
– Где п… продукты?
– В холодильнике, – машинально ответила Дана, находясь во власти страха. По ней стреляли! – Глушитель… Точно! – А до меня не дошло, откуда кровь на Семене Кирилловиче…
Пока она сидела, опустив плечи и повесив нос, Богдан нашел кастрюльку с рагу, поставил на огонь, достал колбасу, понюхал, поморщился, положил назад. Поставил на плиту чайник, нарезал тоненькими ломтиками хлеб, сыр, огурцы. Причем Дана и в состоянии ступора заметила, что управлялся он ловко, ей бы так. Когда тарелки с дымящимся рагу стояли на столе, Богдан потребовал:
– Рассказывай.
– Что? – подняла она глаза собаки, ждущей от хозяина кусок.
– Все. По… почему в тебя с… стреляли?
– Я видела, как убили человека.
И что Богдан? Ни одной эмоции. Ни малюсенькой. У него даже ни одна мышца на лице не дрогнула, а мышц на этой афише, надо полагать, больше, чем у среднестатистического человека. Можно подумать, каждый второй становится свидетелем убийства. Он слишком большой, чтобы до него быстро доходило. Тем не менее Богдан услышал сказанное Даной.
– К… как убили? – спросил он.
Она поставила локти на стол, кулаками уперлась в щеки и начала рассказ. Да, голод терзал, но кусок не полез в горло, как только она восстановила эпизоды прошедшей ночи. Рассказывала не потому, что рассчитывала на помощь гориллы Богдана, в данной ситуации никто не поможет, и, как ей казалось, она обречена. Но, может, она получит совет, ведь нелегко смириться с такой перспективой. Рассказывала и потому, что кошмар чудился сейчас нереальным наваждением, а никак не явью. Она не перескакивала с одной мысли на другую, как обычно перескакивают волнующиеся люди, внося путаницу, говорила медленно, шаг за шагом припоминая детали, проживая и осмысляя их заново.
– Как думаешь, почему они меня так быстро нашли? – закончила Дана вопросом, который терзал ее с того момента, когда она вспомнила, при каких обстоятельствах видела одного из участников нападения.
Богдан, сосредоточенно намазывая ножом масло толстым слоем на хлеб, ничего не ответил. Дана поняла, что ему эта задача тоже не по плечу, отвела взгляд и вздохнула. Он кинул на бутерброд несколько ломтиков сыра, налил себе чая, расколол сахар, принялся пить и есть. Потом неожиданно заговорил:
– Это бо… богатый д… дом?
– Очень, – снова вздохнула Дана. – Я такие только в кино видела.
– В та…таких домах камеры.
– Какие камеры?
– Ви… видео. Я бываю в богатых домах, знаю. За всеми следят.
– За гостями следят камеры? – брезгливо поморщилась Дана, он утвердительно кивнул. – Фу, как это некрасиво…
– Боятся всех, го… гостей тоже.
– В комнатах тоже камеры установлены? (Он пожал плечами, мол, не знаю.) Нет, в комнате не было камеры, иначе меня давно бы схватили прямо там. Нет, они не знают, что я видела убийство…
– Я бы так не ду… ду… думал. Тогда тебя не за что у… убивать.
– Так я же угнала машину с трупом, все равно попадаю в свидетели, – выставила контрдовод Дана. Он покивал, но кивание ничего существенного не добавило. – Хорошо, допустим, меня, которую никто не приглашал, запомнил тот жлоб и увидел по видаку. А как они узнали мой адрес?
Теперь Дана не воспринимала его молчание как наплевательское отношение к ней. Просто он будто жираф, только у жирафа есть шея, а у Богдана масса, пока дойдет через уши к мозгу… Дошло, потому что он предположил:
– Ты пришла не о… одна. Вас ви… видела охрана…
– Ну и что? Охране мой адрес неизвестен, – перебила его Дана, не имея терпения дослушать медлительную речь Богдана до конца.
Он чуть не уничтожил ее взглядом, красноречиво дав понять, что не любит, когда его перебивают. Во время паузы она дала себе слово больше не перебивать убогого.
– Адрес зна… знает твоя п… подруга, – высказал он мысль.
– Неля?! – обалдела Дана. – Она не могла… Хотя… Неля не знает, какие со мной приключились неприятности… Да, она могла сказать.
– Пок…кажи ключ.
– Который подсунул Семен Кириллович? Сейчас… – Дана убежала в комнату, где валялась на полу сумочка, в суматохе она не подобрала ее. Вернулась и положила ключ, затем связку ключей на стол. – Вот и вот.
Он повертел ключ, затем связку, поднял глаза на Дану:
– Ты ду… ду…
– Я тогда ни о чем не думала, мечтала спастись, – догадалась, о чем он хочет спросить.
– Нет. Ты ду… дура? Зачем взяла? – И кинул связку на стол.
– Не знаю. Руки сами взяли.
– Ты у… указала им на себя. Ключи и ба… бабки лежали там, г… г… где труп, значит, ты зна… знаешь, к… кто убил.
– Я их не видела. Только ноги и голоса слышала…
– Док…кажи им теперь.
– Что же мне делать? – приуныла Дана.
– Спать.
Богдан остался на ночь, так как не исключено, что убийцы торчат в подъезде. Дана постелила ему в комнате деда.
7
Под аккомпанемент сопения в кресле Неля так и эдак прокручивала в уме ситуацию, пытаясь ответить себе на вопрос: если не удастся бежать или позвонить в милицию, что будет? Какая самая скверная версия? Смерть Неля исключала – не за что ее убивать. «Сорняк» не полный идиот, знает, что убийц ищут менты, правда, не всегда находят. Не смерть – тогда что? Зачем он здесь? Но ничего объясняющего присутствие «сорняка» в квартире на ум не шло. Неля, разумеется, находилась на том пределе нервного напряжения, когда довольно внезапного звука, чтобы взбеситься – закатить истерику, попытаться выпрыгнуть в окно, несмотря на четвертый этаж, позвать на помощь. В такие пиковые моменты жизни она закрывала глаза и уговаривала себя потерпеть. И выжидала. Она выжидала, когда сон надсмотрщика станет крепким, рассчитывала, что ему неудобно в кресле, по логике, он должен свалиться, не железный же. И считала до ста, приводя нервы в порядок.
А ждать было невыносимо тяжело, особенно не зная, сколько на самом деле прошло времени. Неля, жившая легко, как попрыгунья стрекоза из басни Крылова, никогда не знала, что значит беречь время. Сейчас узнала. Она его берегла, от этого зависела крепость сна надсмотрщика, но именно выдержать паузу оказалось наитруднейшим делом. Даже приблизительно она не могла определить, сколько прошло времени с тех пор, как легла. Вроде бы давно должен наступить рассвет, а темень за окном глубокая. И с каждым новым позывом вскочить и рвануть к выходу ей становилось все сложнее сдерживать себя.
Она послушала ровное дыхание «сорняка», осторожно передвинулась к краю, свесила ноги. Выдержала длинную паузу, унимая бесшумным, но глубоким дыханием учащенно бьющееся сердце. Вставала на ноги очень долго, чтобы ни одна пружина дивана не скрипнула. А уж к входной двери не шла на цыпочках – почти по воздуху плыла. И только взялась за щеколду замка…
– Туалет и ванная там, – сказал он.
– А! – вскрикнула Неля, обернувшись и прижавшись спиной к злополучной двери, к которой так исступленно стремилась.
Он стоял в проеме черный, как фантом из геенны огненной. Неля сначала беззвучно зарыдала, сползая на пол, но когда вышел воздух из легких, с новым вдохом ее прорвало на крик:
– Что тебе надо от меня? Какого черта ты здесь торчишь? Дана нужна? Иди к ней! А меня оставь в поко…
О нее шмякнулось что-то мягкое, заставив прервать вопль страха, возмущения и отчаяния. Это оказалась подушка. После того как Неля прикусила язык, «сорняк» спокойно проскрипел невыразительным голосом:
– Иди спать. От меня еще никто не убегал.
Она не хотела подчиняться, не хотела идти в комнату и провести остаток ночи с негодяем, который, наверное, сделан не мамой с папой, а клонирован неизвестным гением.
– Я сказал: спать! – не повышая голоса, приказал он.
Неля, бубня под нос ругательства, вошла в комнату и упала на диван. Ей стало ясно, что перспектива у нее препаршивая.
В отличие от Нели Дана спала без задних ног, но прикосновение к плечу почувствовала мгновенно, испуганно ойкнув, прижалась к стене.
– Это я, Бо… Богдан, – тихо сказал он.
– Чего тебе? – натягивая одеяло, неласково спросила Дана. А чтобы посмотреть в его бесстыжие глаза (он же, кажется, с определенными намерениями лезет), включила настольную лампу.
– Вставай, – Богдан был краток.
– Зачем?
– Соб… бери вещи, уходить будем. Фо… фо… фонарик есть?
– У деда все есть, он у меня куркуль. А сколько времени?
– Т… три.
Дана соскочила с кровати, побежала в комнату деда, но притормозила:
– А как будем уходить? Вдруг они в подъезде засели? Или возле дома караулят?
– У… увидишь.
Она нашла фонарик – у деда все по полочкам разложено, беспорядка он не терпит, – отдала Богдану. Тот выключил настольную лампу и включил фонарик, светил ей во время сборов. А видимость была исключительно плохая для Даны, привыкшей разбрасывать свои вещи, что являлось причиной ссор с дедом.
– Почему нельзя при свете собраться? – проворчала она.
– Пот… тому.
– Но мое окно не во двор выходит.
– Пот… тому, – не стал объяснять Богдан.
Вещи она побросала в большую сумку, принесла сумочку с деньгами из кухни. Богдан утрамбовал содержимое баула, взял сумочку из рук Даны и запихнул ее в баул. Потом выпрямился и спросил:
– В… веревка есть?
– А какую надо?
– Бе… бе…
– Бельевую? – подсказала она, он кивнул. – Сейчас.
Дед запасливый, он может в квартире год просидеть в случае осады дома. Она принесла на выбор три мотка веревки, Богдан сунул ей фонарик в руку, далее выбирал из ассортимента веревок, пробуя их на крепость, подносил к лучу, рассматривая качество. Выбрал. Ни слова не говоря – да он обращается с ней, будто с неодушевленным предметом! – поднял Дане руки, обернул ее два раза веревкой вокруг талии и завязал узлы.
– Зачем? – растерянно произнесла она. – Что ты хочешь сделать?
Богдан взял ее за плечо и вывел на балкон, выходивший на улицу, как и окно комнаты Даны, после чего скомандовал:
– Лезь.
– Куда?! – похолодела она, пятясь от него.
– Туда, – указал вниз.
– Ты что, спятил?! Пятый этаж! Я не альпинистка, не могу, я боюсь… я разобьюсь!
– Лезь! Я спу… спущу тебя. Потом су… сумку. Пот-том сам.
– Нет, нет, нет, – запротестовала Дана. – Я… Ой!
Богдан схватил ее лапами за талию и спокойно переместил на другую сторону балкона. Дана, едва ноги коснулись балконного выступа, вцепилась в перила, попискивая и не смея глянуть вниз. Богдан протянул ей веревку:
– Д… д… держи.
Куда там! Тут бы удержаться. Богдан начал отдирать руки Даны от перил, но ему, превышающему ее раз в сто в силе, это не удалось. Ощутив смертельную опасность, Дана будто приросла к перилам.
– Б… б… брось! – шипел Богдан, но она не реагировала.
Он скрестил руки на груди и решил постоять. Она забросила было ногу на перила, он сбросил ее назад. Она еще раз забросила, он сбросил.
– Издеваешься? – огрызнулась Дана. – Я упаду!
– Держи, – протянул он веревку.
– Я никогда этого не делала, – жалобно протянула она.
– Я то… тоже. Надо про… обовать.
– Мы могли бы подождать, когда им надоест ждать и они уйдут…
– Не м… могу. (До чего же раздражало его заикание!) Мне на… на работу. Я не х… хочу стать убитым. Ты м… можешь остаться, а я с… спущусь.
– Нет! – взвизгнула Дана. Остаться одной в квартире? Чтобы в нее проникли убийцы и кокнули ее? Она посмотрела вниз – к горлу подкатила тошнота. – А ты меня удержишь?
– Ба… бараний вес? Зап… просто.
– Давай веревку.
– Де… держись крепко, а т… то вниз г… головой…
– Поняла, поняла! Ой, мамочка…
– Узлы не т… трогать, поняла?
Дана схватилась за веревку, зажмурилась, но не сделала шага назад, чтобы очутиться в воздухе, а легла грудью на перила. Помог Богдан, взял ее за воротник джинсового жилета и, можно сказать, отсоединил девушку от балкона, она повисла между небом и землей. Начался медленный спуск, Дана прижалась щекой к веревке и упорно не открывала глаз, убеждая себя, что на этом жизнь не кончится. А страшно-то как! Веревка крутилась, вместе с ней Дана, которая ударилась ногами о балкон четвертого этажа, потом бедром о балкон третьего, от искушения ухватиться за спасительные перила ее удержали странные звуки. Дана непроизвольно раскрыла глаза – так и есть, как она подумала: не всем спится в эту ночь. Балконная дверь распахнута, а на кровати бурный секс, и не хуже, чем в порно. Подглядывать, конечно, неприлично, но на несколько секунд зрелище отвлекло ее от страха перед спуском. Дана смелее посмотрела вниз – если и упадет, уже не страшно. Ноги коснулись земли, впору было ликовать. Дана несколько раз дернула за веревку, мол, я благополучно приземлилась. Сверху Богдан начал спускать сумку, но не так осторожно, как Дану, она громко ударялась о балконы.
Женщина на постели приподняла голову, чего оказалось недостаточно, чтобы увидеть балконную дверь. Она поинтересовалась у партнера:
– Что это бьется о балкон?
– Не отвлекайся, – в ритме телодвижений пропыхтел мужчина.
– Я уже третий раз слышу там какие-то удары, – забеспокоилась она. – Погоди… Ну, правда, мне не по себе, я закрою дверь.
Тем временем Богдан перелез на внешнюю сторону балкона, держась одной рукой за перила, присел и взял оба конца веревки, протянутой между железными столбцами. Потом повис у основания балкона, обхватил ногами обе веревки и заскользил вниз.
Женщина из квартиры на третьем этаже все же сбросила с себя партнера, несмотря на его протест, нагишом подошла к балконному проему, да так и обмерла. Всего в полутора метрах от нее зависло нечто огромное с человеческими очертаниями. Секунду спустя она разглядела упитанную тушу, крик застрял в горле, она просипела:
– А… а… а…
– Т… т… тихо! – шепотом приказал Богдан, спускаясь вниз. – И… извините.
Женщина проводила его шальными глазами, закрыла балконную дверь, вернулась на кровать и приняла позу покойника.
– Все в порядке? – вознамерившись продолжить акт, дежурно спросил мужчина.
– Да… – выдавила она. – Там воры… Или мне показалось?
– Не к нам лезут? – нисколько не озаботившись, поинтересовался он.
– Не к нам.
– Ну и пусть лезут.
Внизу Богдан отвязал баул, затем потянул за один конец, веревка соскользнула вниз. Освободив девушку, он смотал веревку, взвалил баул на плечо и зашагал от дома. Дана бежала рядом, выражая восхищение:
– Ты просто супермен, клянусь! Никогда бы не подумала, что ты так легко сползешь по отвесной стене. Ты случаем не альпинист в недалеком прошлом?
– Нет, – отозвался он, широко шагая.
Про альпиниста она намеренно загнула, чтобы ему польстить. Такого бегемота ни одна скала не выдержит, тем более льдина.
Когда вышли на параллельную улицу, по которой даже ночью ездят автомобили, он поставил баул на землю, спотыкаясь на каждом слове, спросил:
– Тебе есть к кому поехать?
– Поехать? Зачем?
– С… с… спрятаться.
– Ну, вообще-то я думала, ты мне поможешь…
– Я п… помог тебе д… два раза. Хватит.
– Ну, хорошо, я позвоню подруге…
Подруга, то есть Неля, не ответила и – прекрасно! Дана звонила на мобильный, за это время она сообразила, что не стоит звонить на обычный телефон, Неля не слишком обрадуется смертельно опасным проблемам подруги. Осталось надавить на жалость, не чурбан же он бесчувственный.
– Не отвечает. – Дана сделала несчастное лицо. – Ты же не бросишь женщину среди ночи одну?
– У теб…бя одна под…друга? – проигнорировал он ее вопрос.
– Остальные живут с родителями, бойфрендами, детьми. Думаешь, обрадуются мне? Что я им скажу? Что меня убить хотят? Да и не могу я подвести людей. Хочешь, чтобы я подставила их?
В общем, ответственность за свою жизнь Дана великодушно взвалила на могучие плечи Богдана. Надо сказать, он не пришел в восторг оттого, что ему предоставили возможность решать, куда деть малознакомую девицу, к тому же назойливую, с сомнительным прошлым, о чем говорит легион убийц у нее на хвосте. Почему-то именно ей «повезло» заполучить труп как довесок к воровству, ведь она еще и воровка. Ну, автомобиль угнала – не было выхода, если верить ее рассказу, а ключи и деньги, видите ли, руки сами взяли. Богдан ходил вокруг Даны и думал, что ему с ней делать.
Она следила за ним из-под приспущенных ресниц, посылая гипнотический импульс: не вздумай бросить меня. Гипнозом Дана не владела, статей начиталась и впервые испробовала рекомендации, вдруг да поможет. Параллельно в голове скакали хаотичные, но на ту же тему мысли. Он вступился за нее, а сейчас мало найдется мужчин, способных отважно броситься на выручку совершенно незнакомому человеку, разве что спецназовец проявит храбрость. Богдан не спецназовец, бегемотов туда не берут, однако его поступок характерен для исключительно порядочных людей. Он не бросил ее после освобождения, проводил в бар, домой… Нет, не бросит. И все же она вслух повторила внушение:
– Не бросай меня, Богдан.
Тяжело дался ему выбор.
– Вызывай так…кси.
Пожалуй, впервые Дана сделала вывод, исходя из собственного небогатого опыта: слабой быть выгодно. Что ж, век живи, век учись.
Через сорок минут они подъехали к новому дому, Богдан расплатился, хотя порывалась оплатить такси она. Квартирка у него оказалась нехилая, однокомнатная, но такая большая, что Дана присвистнула. Отделана на высшем уровне, мебель тоже… впрочем, Дана толком не разглядела обстановку, переключила внимание на Богдана.
Он сдвинул два громадных кресла, постелил на них простыню, кинул подушку, плед. Властно и молча выбросил руку с указательным пальцем в сторону кресел, мол, там твое место. А он свирепый… И двинул к противоположной стене, постелил себе на диване, лег, выключил свет. Дана устроилась на креслах, свернувшись калачиком. Оставшись наедине со своими мыслями, она вдруг вспомнила, приподнялась и позвала:
– Богдан…
– М? – недовольно отозвался он.
– Что мне делать с Семеном Кирилловичем?
– Завтра, – отрубил Богдан.
А что изменится, когда придет это завтра? Труп никуда не денется, желающих украсть покойника не найдется. Но Дана адски устала, а безопасность расслабляла – уснула она мгновенно.
8
Он не бегемот, он слон. Только слоны могут так топать, сотрясая землю или, как в данном случае, пол. С раннего утра Богдан затопал по квартире, загремел посудой на кухне, которая спланирована не как в обычных домах – дверей вообще нет. Хочешь не хочешь, а проснешься. Дана открыла глаза… и все ужасы нахлынули с новой силой вместе с вопросом – как быть? Сейчас в журналах дают кучу советов не тащить за собой прожитые дни, дескать, в новый день надо вступать чистым от прошлого. Интересно, каким образом Дане освободиться от прошедших полутора суток, например, от того же трупа? Мрак! К тому же она не высыпалась вторую ночь, а сон для женщины равносилен аккумулятору: есть сон – есть заряд, нет сна – ты разрядившаяся батарейка.
Дана завернулась в плед и приползла на кухню, разбитая донельзя. Слон Богдан что-то там подбрасывал на сковородке, ухом не повел, когда она взобралась на высокий стул и нахохлилась.
– Доброе утро, – промямлила Дана, не дождавшись приветствия в свой адрес. Богдан кивнул. Ах, ну да, он же заика, ему лишний раз выговорить слово все равно что вагон разгрузить. – Сколько времени?
– Семь.
Ничего себе! Семь утра! Он изверг. Изверг поставил перед ней дымящуюся кружку с ароматным кофе. Дана отхлебнула, еще отхлебнула и обвела глазами кухню. Большая. Кругом порядок. Что удивительно – у мужика имеется полный набор кухонных приспособлений, некоторая утварь вообще неизвестного назначения. Между прочим, стоимость всех этих игрушек для домохозяек весьма немалая, не говоря об интерьере. Дана пила кофе, исподтишка изучая Богдана. При свете дня он оказался не столь страшен, однако не стал меньше и не похудел, его афиша тоже не стала привлекательней. Нос картошкой, губы лапти, лоб узкий, глаза обыкновенные, голова срослась с плечами.
– Ванная там, – указал он ножом.
Дана поняла, что Богдан предложил ей освежиться, это было как нельзя кстати. Оценив ванную комнату на «пять» с плюсом, она вымылась основательно, вытерла тело полотенцем и утонула в махровом халате Богдана. Подняв полы, чтобы они не волочились по полу, вернулась на кухню. Богдан поставил перед ней тарелку с чем-то желтоватым и воздушным. Принюхавшись, она спросила:
– Это что такое красивое?
– Ом… млет.
– Омлет?! – искренне изумилась Дана, потому что у нее омлет всегда получается тонкий, как блин. Попробовав, она не покривила душой. – Вкусно. Первый раз встречаю мужчину, который умеет потрясно готовить.
Богдан остался глух к комплименту, поглощал свой омлет, рассчитанный на десять человек, хлеб с маслом и сыром, жареные овощи, запивал кофе. Конечно, если столько жрать – станешь размерчиком со слона.
– Я тут по… подумал, – сказал Богдан. – Тебе надо в ми… лицию.
– Думаешь, я дура и не думала об этом? – При упоминании о проблемах Дана стала мрачной. – Понимаешь, Зося и Семен Кириллович почему-то не обратились в милицию, а они знали о грозящей им опасности. Зося говорила в ротонде: «Он убьет меня». Я не знаю, кто этот «он», но Семена Кирилловича уже убили.
– И что?
– Ну как же! – округлила глаза Дана. – А вдруг они не обратились в милицию по серьезным причинам? Вдруг убийцы связаны с ментами? (Богдан презрительно фыркнул, значит, не принял идею Даны.) Ты телевизор смотришь? Там одна коррупция, рука руку моет, оборотни в погонах…
– Меньше телик смо… мотри.
– Тебе хорошо говорить, – надулась Дана. – А я на своей шкуре испытала, что такое настоящие преступники. Они нашли меня. И хотели убить. Между прочим, где убили Семена Кирилловича? Прямо в доме Бабаджанова! А он кто? Грузовик с бабками. Эти люди ничего не боятся, знают: всех купят.
– И к… какой вы… выход?
Дана опустила нос почти в тарелку. У нее не было времени подумать, какой из этой скверной истории может быть выход – события слишком быстро наслоились друг на друга. Но выход искать придется. Она спрыгнула со стула:
– Попробую еще раз связаться с Зосей, она же ничего не знает, ей тоже надо спасаться. – Дана принесла на кухню сумочку, достала мобильный телефон Семена Кирилловича, расстроилась. – Не отвечает. Как думаешь, ее уже убили?
– Наб… бери эсэмэску.
Читать бесплатно другие книги:
