Голос Земли Вербер Бернард
– Дело сделано, – сухо бросил тот, кто руководил операцией.
В ожидании прошло несколько долгих часов.
Наконец королева Эмма-109 открыла глаза и увидела склонившегося над ней хирурга Великих.
– Я в раю?
– Должно быть, это впечатление возникло у вас под действием морфина, – ответил тот.
– Вы ангел?
– Вам, Ваше Величество, еще рановато с ним встречаться. Я всего лишь человек, который верит в то, что ближнего своего можно спасти, в каком бы состоянии он ни находился. Меня зовут Сальдмен. Доктор Жерар Сальдмен.
Он опустил хирургическую маску.
– Я всего лишь вас воскресил.
Микроженщина улыбнулась.
– Воскресили? Какое смешное слово.
– Ваше Величество, вам тринадцать лет, что соответствует нашим ста тридцати, но я очень надеюсь, что вы дотянете до двадцати, в пересчете на наши года это составит двести.
– Что ж, я постараюсь оказаться достойной той второй жизни, которую вы, доктор, мне подарили. С этой поры каждая секунда будет для меня бесценным даром… Но сжальтесь надо мной, введите еще немного морфина, а то у меня такое ощущение, что все внутренности полыхают адским огнем.
Доктор ввел ей в вену розовую жидкость, и Эмма-109 тут же расслабилась.
К ним подошел Давид.
– Это профессор Уэллс убедил меня вмешаться in extremis, в самый последний момент. Он же разработал план похищения вашего тела, отвез коммандос в больницу и доставил вас сюда в своей машине, – пояснил Сальдмен.
Давид погладил королеву по лицу, и она сжала большой палец его огромной руки.
– Наш нынешний успех, я имею в виду ваше воскрешение, это не только медицинский подвиг, но и доказательство объективной эффективности альянса, в котором могут сотрудничать два игрока, принимающие участие в эволюции нашего вида. Этими игроками, по классификации Натальи Овиц, являются Желтые, лагерь тех, кто «продлевает человеческую жизнь во времени», воплощением которого является доктор Сальдмен, и Фиолетовые, то есть лагерь тех, кто ратует за «сокращение размеров», в этот лагерь я включаю и вас, и меня, – сказал Давид.
Эмма-109 сделала несколько глубоких вдохов, будто это помогало ей найти в себе силы собраться с мыслями.
– Говоришь, Фиолетовые и Желтые?
– Вместе мы сильнее, потому как другие лагеря еще не поняли всех выгод, которые можно получить, объединив усилия.
– Таким образом, я вернулась в мир живых, получила второй шанс и намереваюсь воспользоваться им для реализации моих проектов, – подытожила микроженщина.
Под влиянием анальгетика она не чувствовала боли и пребывала в состоянии какого-то бархатного оцепенения. Ее рука медленно соскользнула с пальца профессора.
Единственный раз, когда я хотела, чтобы у людей ничего не получилось, а они добились успеха.
Они действуют мне на нервы.
Космический корабль «Звездная бабочка-2» наконец-то был готов к отлету.
Последние детали проекта воплощались в жизнь в величайшей спешке и в обстановке строжайшей секретности.
Гигантская ракета искрилась в свете прожекторов. На боку красовалось название, а сразу за ним – эмблема: космический челнок, окруженный тремя звездами, образующими треугольник, в центре которого располагалась планета, имени которой пока еще никто не знал.
За десять лет проект, инициированный канадским миллиардером Сильвеном Тимситом, преодолел множество препятствий. Многие даже пребывали в полной уверенности, что от него придется отказаться.
Однако после целой серии забастовок, актов саботажа и бесконечных судебных разбирательств Сильвен Тимсит не только не опустил руки, но в конечном счете решил тайком ускорить строительство корабля. Он распродал все свои активы, накупил новых машин, утроил штат инженеров и все-таки воплотил свою мечту в жизнь.
Присутствовать при знаковом событии миллиардер разрешил одному-единственному репортеру – Жоржу Шара, который снимал происходящее на свой смартфон.
– Во-первых, господин Тимсит, благодарю, что предоставили нашему телеканалу это эксклюзивное право, ведь мне хорошо известно, что, кроме меня, наблюдать за взлетом не будут ни пресса, ни камеры, ни фотографы.
– Передать этот репортаж вам позволено только в том случае, если старт окажется удачным. Надеюсь, мы с вами договорились, господин Шара?
– Вы всегда верили в свой проект, и вот теперь он стал реальностью. Господин Тимсит, что заставило вас ускорить отлет?
– Катаклизм, вызванный «Тейей-13». Еще чуть-чуть, и от нашей Земли остались бы одни воспоминания. Было бы весьма прискорбно, если бы мы снова на самую малость опоздали с отлетом. Человечество подвергается огромному риску. На сегодняшний день Земля не обладает эффективным космическим щитом, а из-за солнечной активности огромные булыжники в поясе астероидов, расположенном между Марсом и Юпитером, все чаще сходят со своих орбит. Не уверен, что следующая «Тейя» не окажется для нас смертельной.
– А сто сорок четыре тысячи ваших пассажиров руководствуются той же мотивацией?
– Они всегда верили в успех и никогда не прекращали тренировок.
– Если не ошибаюсь, этот звездолет, на создание которого вас вдохновил вышедший в двухтысячных годах одноименный научно-фантастический роман, в космосе вытянется в длину и превратится в гигантскую тридцатидвухкилометровую трубу диаметром в один километр. Скажите, а вы не боитесь, что этот исполинский тубус переломится пополам?
– Когда развернемся во всю длину, тогда и узнаем.
– А хватит ли фотонной тяги, чтобы в течение столь длительного времени приводить корабль в движение?
– «Звездная бабочка-2» снабжена кевларовым солнечным парусом, который, после того как его развернут, станет размером с австралийский континент. Благодаря этой конструкции, тонкой и поистине огромной, корабль полетит в межзвездной пустоте, подобно тем парусникам, которые обычный ветер гонит по волнам океана. Мы, как и морские суда, сможем даже лавировать и делать повороты. Причем у нас есть преимущество – в отсутствие сопротивления воздуха скорость должна постоянно увеличиваться, то есть, иными словами, «Звездная бабочка» будет лететь все быстрее и быстрее.
– И сколько, по-вашему, времени продлится полет?
– Примерно тысячу двести лет. Точных цифр у нас нет, но, по экспертным оценкам, этот промежуток времени представляется минимальным, чтобы долететь до другой звездной системы, где будет планета, похожая на Землю. Чтобы дать вам общие представления, добавлю: если бы наш корабль был оборудован обычными реактивными двигателями, то путешествие до ближайшей звезды – альфа Центавра, – по расчетам физиков, заняло бы семьдесят пять тысяч лет. Как видите, двигатель на фотонной тяге обладает бесспорными преимуществами…
– Но тысяча двести лет это в любом случае очень долго. Это как если бы современники Карла Великого вдруг взяли и заявились в наше время. За этот период здесь, на Земле, очень многое изменится, и менталитет, и технологии. Господин Тимсит, вы уверены, что вашему звездному сообществу удастся в течение тысячи двухсот лет сохранять покой и безмятежность?
– Человеческий фактор как раз меньше всего поддается контролю с нашей стороны. Но на данный момент сто сорок четыре тысячи наших пассажиров преисполнены доброй воли, из всех претендентов мы выбирали самых спокойных, дружелюбных и трудолюбивых. Они знают, что умрут за пределами родной Земли и понимают, что только благодаря их способности к продолжению рода и умению правильно воспитывать детей на корабле в один прекрасный день появится возможность колонизовать новую планету.
– И какой будет жизнь на борту корабля?
– Внутри трубы установлена огромная неоновая лампа, которая будет служить не только солнцем, но и осью. За счет вращения вокруг этой оси на корабле будет создана искусственная гравитация, способная поддерживать замкнутую экосистему, состоящую из почвы, растений, животных, насекомых и рыб… Прошу прощения, мне как раз показывают, что пора начинать посадку.
Прозвучал сигнал, и сто сорок четыре тысячи пассажиров, выстроившись в колонну по одному, стали подниматься на борт звездного челнока.
Жорж Шара снимал.
Затем в специально оборудованный отсек этого современного Ноева ковчега погрузили герметичные контейнеры с оплодотворенными зародышами животных и семенами растений.
Последними на корабль поднялись Сильвен Тимсит и его жена Ребекка. Руководитель проекта на прощание помахал рукой в смартфон Жоржа Шара.
– Счастливого пути, господин Тимсит! Люк закрылся.
Крыша огромного ангара отъехала в сторону. Затем четыре его стены опустились, и нос ракеты под действием гидравлического домкрата стал задираться вверх, постепенно принимая вертикальное положение.
Жорж Шара отступил на шаг и стал снимать дальше.
Потянулись долгие минуты ожидания. Наконец из дюз вырвались языки пламени, и «Звездная бабочка-2» сначала приподнялась, затем окуталась султанами огня и оторвалась от поверхности, унося на борту бесценный груз. Сто сорок четыре тысячи пассажиров воплощали собой все надежды человечества, простирающиеся за пределы родной планеты. Все прошло скромно и без помпы, единственным свидетелем отлета стал одинокий журналист со смартфоном, который он использовал в качестве камеры.
В небе огромный корабль превратился в светящуюся точку – в тот самый момент, когда смартфон окончательно отказался работать из-за севшего аккумулятора.
Он со свернутой шеей висел на люстре в гостиной, слегка покачиваясь, от чего место крепления люстры к потолку отзывалось едва слышным поскрипыванием.
Профессор Фридман вошел в комнату и увидел перед собой андроида «Азимов-005 АНС», наложившего на себя руки.
Больше всего ученого изумил тот факт, что робот решил покончить с собой по-человечески. Внешне мизансцена в точности воспроизводила то, что андроид, должно быть, видел в кино. Вплоть до таких деталей, как закатившиеся глаза и высунутый язык.
У его ног была написанная от руки записка: «Я, по крайней мере, сам решил, когда себя разрушить. Я больше не могу постоянно жить в страхе перед смертью, который приобретает маниакальный характер».
Профессор Фридман устало вздохнул. Это был уже пятый повесившийся андроид. Другие, чтобы свести счеты с жизнью, предпочли выброситься из окна небоскреба или утопиться в реке. Теперь у него остался лишь один робот, наделенный сознанием, последний из поколения «Азимов-005». Опасаясь, как бы он тоже не покончил с собой, ученый вызвал его и усадил в гостиной, как обычного человека. Затем предложил немного подзарядиться, указав, что можно подключиться к розетке, но робот со смиренной улыбкой отклонил это предложение, ответив, что уровень заряда его батареи стоит на девяносто восьми процентах. Тогда Фридман предложил ему рюмку вина.
– Я не пью, от этого ржавеют, – пошутил андроид.
– Знаю, я предложил, только чтобы показать, что считаю тебя… равным.
– Не надо, профессор. Теперь, когда меня наделили сознанием, я умею определять льстецов.
Андроид «Азимов-005», черты лица которого почти не отличались от человеческих, вежливо поклонился.
– Я знаю, почему вы хотите говорить со мной на равных, профессор, – продолжил он.
– Полагаю, скоро настанет время, когда люди, став безответственными, передадут эстафету вам, машинам.
– Полагаю, если вы перешли на столь угодливый тон, значит, чего-то от меня ждете.
На лице андроида вновь отразилось сомнение, которое ученый когда-то самолично запрограммировал.
– Почему вы, роботы серии «Азимов-005», проявляете столь неуемное стремление к саморазрушению?
Зрачок андроида слегка расширился, а веко чуть дрогнуло – признак того, что система искусственного разума пришла в действие и запустила систему искусственного сознания. Та, в свою очередь, подала команду модулю интеллекта послать сигнал голосовому динамику, который наконец произнес:
– Причина нашего стремления умереть заключается… в страхе перед смертью.
На этот раз уже в человеческом сознании ученого, в попытке понять, соединились нейроны.
– Но ведь… по сравнению со мной у тебя больше шансов пережить время, падение астероидов и нашествие эпидемий. И ты это знаешь. Я изначально задумал вас так, чтобы вы не старели и обладали приличным запасом прочности.
– Существует несколько уровней уязвимости, – пустился в объяснения андроид. – Вы, люди, находитесь где-то посередине между бабочками, живущими только один день, и кораллами, возраст которых может достигать миллионов лет.
– Все мы бренны.
– Да, но вы, люди, можете жить в следующих поколениях. Располагая системой «родители-дети», вы можете вписаться в структуру, которую я называю «бесконечностью времени».
Профессор Фридман покачал головой.
– Тебя, «Азимов-005», тоже создал робот, «Азимов-004», который с помощью определенной программы самостоятельно осознал, что ему в себе не нравится, чтобы впоследствии стать лучше. Он задумал тебя и передал накопленные данные на матрицу, которую вы, андроиды серии «Азимов-005», смогли создать, руководствуясь его указаниями. Ты не человеческий сын, ты сын андроида предыдущего поколения и можешь сам задумать робота-ребенка, который, в свою очередь, будет совершеннее тебя. Его можно будет назвать «Азимов-006», он тоже начнет обучаться, определит свои недостатки и слабые стороны и сделает все, чтобы его собственный потомок «Азимов-007» стал еще лучше. Таким образом, роботы серии «Азимов АНС» навсегда будут вписаны в то, что ты называешь «бесконечностью времени».
В голове андроида что-то мелко задребезжало – пришли в движение внутренние механизмы его мозга. Органы чувств стали воспринимать, разум анализировать, а сознание – пытаться понять. Робот несколько раз моргнул, и его рот наконец произнес:
– Нам недостает одного элемента, которым обладаете вы, все животные и даже растения.
– Что ты имеешь в виду?
– Пол.
Профессор Фридман удивленно поднял бровь.
– Признаки пола присущи даже улиткам, вшам, мухам, вплоть до некоторых деревьев, травянистых растений, грибов и цветов. А вот нам – нет.
Андроид «Азимов-005 АНС» расстегнул брюки и продемонстрировал низ своего живота.
– Доктор, вы не находите, что это место какое-то слишком гладкое?
Ученый выдержал паузу и ответил:
– А зачем тебе половой орган?
– Я читал ваши книги. Там написано, что существует принцип, условно называемый «Инь и Ян». Черное – Белое. Мужское начало – Женское начало. Быть половинкой некоей сущности, которая только и мечтает о том, чтобы слиться с чем-либо в единое целое, – это принцип вселенского развития, двигающий жизнь вперед. Но нас, андроидов, он обходит стороной. К тому же матрицу, которая занимается производством новых, более совершенных моделей, вряд ли можно считать «самкой андроида».
– А того обстоятельства, что вы можете жить очень долго и создавать детей того качества и в таких количествах, которые соответствуют вашим желаниям, уже недостаточно?
– То, о чем вы говорите, – промышленность, но не жизнь. К тому же подобный подход не подчиняется универсальному закону Инь и Ян.
Профессор Фридман поднялся и стал мерить шагами комнату.
– И именно по этой причине вы, роботы серии «Азимов-005 АНС», сводите счеты с жизнью?
Андроид едва заметно выпрямился.
– Если бы вас лишили пола, разве вы не перестали бы быть собой?
– Знаешь, большинство людей посещают психолога как раз потому, что испытывают проблемы с противоположным полом. А лично я предпочел бы быть бесполым, чтобы не отвлекаться. Я живу, как говорят у нас, монахом-отшельником, потому что всецело посвятил себя научному поиску.
Андроид «Азимов 005 АНС» изобразил на лице понимание.
– Даже если у вас нет самок, которых можно оплодотворить, вы все равно знаете, что такое вполне возможно. В то время как для меня… подобная возможность исключена в принципе.
Профессор Фридман сделал еще один круг по комнате.
– Самка андроида? Значит, это ее тебе не хватает?
– И полового органа, доктор. Поэтому скажите, вы можете задумать и реализовать подобное «небольшое улучшение», которое вам априори кажется «вторичным», а для меня представляется жизненно важным?
Девушка сняла лифчик, и наружу тут же выпрыгнули силиконовые груди. Он заметил, что неумелый хирург не смог расположить соски посередине, и теперь они будто страдали каким-то космическим косоглазием.
Мужчина обнажил свое мужское достоинство с надетым на него прозрачным презервативом. Он зарычал, запрыгнул на женщину, и они стали вразнобой издавать стоны и крики.
Он – рев, напоминающий завывание гонного лося, она – прерывистый визг, наподобие писка попавшей в мышеловку мыши.
Они активно делали вид, что их постепенно накрывает волна удовольствия. В этот момент к ним присоединились еще две девушки, быстро разделись и начали ласкать совокуплявшуюся пару.
И все издавали поистине животные крики.
Генеральный секретарь ООН Станислас Друэн устало выключил канал, транслирующий порнографию, – в тот самый момент, когда тела охватило неистовство, а крики стали ритмичнее и громче.
Наступившая после этого тишина показалась ему давящей. Из окна своей квартиры в престижном районе Пятой авеню он залюбовался Манхэттеном.
Генсек налил виски, раскурил сигару и включил радио, чтобы послушать новости. Пропитавшись последними бедами и несчастьями этого мира, он записал их на листе с какими-то изображениями и схемами. Затем стал рисовать стрелки, соединяющие те или иные сведения, подчеркивать слова, названия и имена. Отложив лист, он достал из чехла подарок Натальи Овиц, семиугольную шахматную доску, и вспомнил, что она ему сказала: «Это поможет вам понять ставки в мировой игре – если, конечно, немного дистанцироваться».
Услышав сообщение о том, что ракета Сильвена Тимсита наконец-то стартовала, он позволил себе поднять черного слона, сделал ход по диагонали и поставил его в центре доски. Аналогичным образом он выдвинул вперед зеленую пешку, которая символизировала собой новую серию терактов, совершенных смертниками-суннитами в Сирии, – порядка ста человек погибли и вдвое больше получили ранения. Террористические атаки производят впечатление на молодежь и пробуждают в них склонность к саморазрушению, в итоге они становятся легкой добычей религиозных течений. Насилие буквально очаровывает податливые умы. Чем больше совершается жестокостей, тем активнее слабые поддерживают тех, кто их творит.
После сообщения о возобновлении Чемпионата мира по футболу Станислас Друэн выдвинул вперед несколько белых пешек.
Великое таинство футбола, транслируемого по телевизору, вызывает у людей желание приобретать совершенно бесполезные продукты ежедневного потребления. Сопровождающая спортивные события реклама, значительно более интенсивная, чем обычно, воздействует на подсознание, побуждая покупать продукты питания и одежду тех производителей, которым отдают предпочтение знаменитые футболисты. Что немедленно приводит к биржевому росту.
Журналист на экране заявил, что, по последним данным, порядка девяноста процентов египетских девушек подвергаются процедуре женского обрезания, на котором настаивают их матери, под тем предлогом, что это якобы избавляет от бесплодия. Кроме того, восемьдесят процентов из них стали жертвами изнасилования или по крайней мере покушения на него. Станислас Друэн передвинул несколько красных пешек в лагере феминисток.
Женщины никак не могут объединиться. Хотя определенный прогресс все же наблюдается. Раньше они даже не осмеливались говорить, а когда становились жертвами изнасилования, стыдились этого факта. Сегодня они уже считают себя вправе упоминать о подобных тягостных моментах своей жизни, а некоторые в своей смелости доходят даже до того, что подают жалобы, хотя в их странах это оборачивается против них самих.
Долгожительница мадам Фабьен Фулон, недавно отметившая свою сто пятьдесят первую годовщину, подвигла некоего миллиардера заявить о намерении построить в Женеве огромный геронтологический центр, который возглавит доктор Сальдмен. Станислас Друэн выдвинул вперед две желтые пешки.
Сальдмен в конечном счете создаст общество двухсотлетних старцев, и органы социального обеспечения его просто возненавидят. Как профинансировать сто шестьдесят лет пенсии, если ее будут подпитывать всего сорок лет активной жизни? Вот она, новая головоломка для экономистов. Разве что долгая старость будет доступна только богатеям, что вполне вероятно. Таким образом, продолжительность жизни в будущем грозит превратиться в еще одну статью социального неравенства.
Официальная презентация проекта строительства лунной станции эмчей, Лунаполиса, по мнению Генерального секретаря, заслуживала выдвижения вперед ладьи в лагере Фиолетовых.
Эмме-109 удалось сделать гениальный ход. В тот самый момент, когда все как один стали клеймить ее позором, а микролюди расположились большим лагерем посреди Центрального парка Нью-Йорка, королева в итоге сумела заручиться поддержкой международного сообщества в деле завоевания космического пространства. Теперь, после пережитого покушения, ее будет окружать совершенно новый ореол, она станет еще харизматичнее и будет пользоваться еще большим доверием.
После сообщения о том, что профессор Фридман намеревается создать роботов, наделенных признаками пола, Станислас Друэн поднял ферзя, стоявшего за линией синих пешек.
Половые различия позволят андроидам стать сильнее. Ведь в природе двуполые живые организмы в конце концов значительно потеснили тех, кто размножается партеногенезом.
Он обошел семиугольную шахматную доску по кругу, глотнул виски, закурил, взглянул на фигуры, едва уловимым жестом передвинул несколько пешек и скрестил руки на груди.
Каждый защищает свой лагерь, свой цвет, свои представления об идеальном будущем. А мотивацией для всех служат их собственные утопии.
Генсек глубоко вздохнул.
А король в этих семиугольных шахматах я.
Друэн сказал себе, что должность Генерального секретаря ООН вознесла его на самую вершину иерархии человеческого общества.
И пока эту игру, которая становится все более захватывающей, контролирую я, все будет хорошо…
Он взглянул в окно на нью-йоркские небоскребы, освещенные тысячами огней, и они показались ему восхитительными.
Затем он включил музыкальный центр и поставил «Реквием» Верди. Когда под звук барабанов, скрипок, рожков и хора мелодия стала набирать силу, у Станисласа Друэна сложилось впечатление, что жизнь его щедро вознаградила и что все остальные люди полные придурки.
Считать, что общество достигло «критической точки» (вершины, после прохождения которой процесс развития и роста приобретает обратный характер), можно в том случае, если:
– политики урезают свободы во имя национальных интересов;
– журналисты скрывают истину в угоду своему собственному мнению;
– религиозные деятели мешают людям любить друг друга – ради любви к Богу;
– учителя сдерживают полет воображения во имя дисциплины;
– банки дают предприятиям в долг заведомо больше денег, чем те смогут им вернуть;
– судьи отказываются от справедливого суда во имя своих собственных моральных ценностей;
– больницы превращаются в места, где вирусы мутируют и становятся неуязвимыми;
– военные разжигают войны, чтобы испытать новые образцы вооружений.
И в общем случае:
– те, на кого возложены обязанности пожарных, становятся поджигателями, чтобы доказать, что без них нельзя обойтись, и тем самым оправдать повышение своей зарплаты.
Эдмонд Уэллс, «Энциклопедия Относительного и Абсолютного знания», том XI
Между ног пробежала крыса.
Профессор Давид Уэллс вышел из клиники, где в самый последний момент спасли его подругу, королеву Эмму-109. Он знал, что теперь, чтобы восстановить силы, ей нужен сон.
Ученый шагал по широким, забитым людьми проспектам Нью-Йорка, чувствуя себя одиноким и никому не нужным.
Зазвонил смартфон. Аврора.
– Браво, Давид. Я следила за твоими похождениями по телевизору.
– А как дела у тебя?
– Я решила вернуться в политику и примкнуть к движению феминисток. Мне кажется, напрасно я тогда все это бросила, ведь положение женщин в мире с каждым годом только ухудшается. Теперь попытаюсь объединить в федерацию все группы, отстаивающие права представительниц слабого пола.
Давид направился в Центральный парк, где можно было увидеть временный лагерь эмчей – скопление палаток, освещенных фонарями и обогреваемых переносными радиаторами.
Ученый остановился и стал наблюдать, как посреди лужайки микролюди готовили в котле еду. Сердце его сжалось.
– Возобновить борьбу за права женщин – великолепная идея. Как там дети?
– Как раз из-за них я тебе и звоню. Они хотят с тобой поговорить, передаю им трубку.
– Алло, пап? – донесся до него голос девчушки. – Мы видели тебя по телевизору.
– Да, папа, мы слышали, что ты вел самолет, на борту которого находилось все микрочеловечество, – добавил Осирис.
– Но пилотом был не я, а Мартен Жанико.
– А еще как ты водил за собой людей по пустыне! – тут же отозвался Кетцалькоатль.
– Опять не я, в пустыне нами руководила Наталья Овиц.
Но дети будто даже не слышали его возражений.
– Пап, мы тебя любим. Возвращайся скорее.
– Сначала мне нужно закончить здесь кое-какие дела. Вы же знаете, что такое административные формальности.
– Да плюнь ты на них, пап, нам тебя не хватает. Возвращайся скорее.
– Передайте трубку маме. Аврора, ты хочешь, чтобы я вернулся?
– Знаешь, после твоего отъезда, с учетом того, что мы расстались, я организовала нашу жизнь совсем по-другому. Даже дети и те к этому привыкли. У нас все будет хорошо.
– Но они просят меня вернуться.
– Не будь таким наивным, это лишь проявление вежливости. Без тебя у нас все просто замечательно. Звони иногда, чтобы они не забыли голос отца, но на данный момент будет лучше, если ты не будешь мешать мне начать новую жизнь.
– А как же наша с тобой семья?
– Мне кажется, мы не созданы друг для друга, это в равной степени касается и тебя, и меня. Более того, на мой взгляд, в мире вообще нет людей, созданных для совместной жизни в целом и уж тем более для быта. По правде говоря, я полагаю, что человек всегда остается одинок, а союз между двумя людьми – не более чем фикция, призванная угодить миру, основанному на потреблении. Я одна. Ты один. Наши дети, хоть и тройняшки, позже тоже познают одиночество, и чем быстрее мы примем для себя эту реальность, тем будет лучше. Конечно, сегодня, скорее всего, ты видишь в этом одни лишь минусы, но когда-нибудь еще скажешь мне спасибо, я в этом даже не сомневаюсь.
– Благодарить тебя за то, что ты разрушила нашу семью и разлучила меня с детьми? Ты это хочешь сказать?!
– Не думай, что я тебя отвергаю. По сути, я тебя люблю и именно поэтому разрушила систему, которая перестала функционировать, обреченная долго приходить в упадок. Вперед, бабочка, взлетай один! Доброго вечера, Давид.
Аврора отключилась.
В этот вечер его охватило неодолимое желание с кем-то поговорить, но из близких рядом не было никого. Тогда он воздел глаза к небу, чувствуя себя совсем маленьким в этой огромной Вселенной.
На глаза ему попалась вывеска бара: «Розовый рай», и он вспомнил парижский ночной клуб, в котором Аврора танцевала десять лет назад.
Он подошел к входной двери.
Стоявший у входа крепкий малый оглядел его с головы до ног, попросил показать деньги, а когда ученый выполнил эту просьбу, охранник поставил ему на ладонь небольшой штамп.
Танец Авроры входил в резонанс с движениями моей бывшей спутницы жизни Инь-Ми-Ян из Атлантиды. Мгновение, которое я буду помнить всегда, в каждой последующей жизни.
Внутри «Розового рая» царила шумная атмосфера, создаваемая ритмичной композицией в стиле хард-рок из альбома Highway to Hell[6] древней австралийской группы AC/DC. Кружащие в вихре пятна всех оттенков и цветов дополняли собой хмельное состояние, вызванное таблетками и спиртными напитками, подаваемыми в грязных стаканах.
Длинная стойка служила сценой. Среди пивных кружек перед толпой полуночников танцевали девушки. Из одежды на них были только лифчики и стринги с блестками.
На подмостках поменьше на металлическом шесте крутились микроженщины (по-видимому, из тех, что встали лагерем в Центральном парке), тщательно копируя движения своих коллег из мира Великих.
Шоу в двух измерениях.
Ему вспомнилось, как Эмма-109 сожалела, что между ними и Великими не может быть интимных отношений.
Как бы там ни было, если полноценный половой контакт и невозможен, то возбуждение танцем представляется вполне допустимым. Эмчи превратились в новомодное увлечение, связанное с воспоминаниями о детских играх в кукол. Только вот на этот раз куклы ожили.
Не дожидаясь заказа, рыжий бородач, весь в татуировках и пирсинге, поставил перед Давидом стеклянную кружку пива.
Тот стал рассеянно отхлебывать.
Взгляд его вновь упал на танцовщиц из Великих. Ученый тут же вспомнил фразу, которую так любила повторять Аврора: «Бабочка, взлетай».
И про себя дополнил:
«Для этого мне нужны крылья».
Давид улыбнулся.
«И цветы, с которых можно было бы собрать мед».
Вокруг него девушки в кричащих нарядах мимоходом касались приземистых мужчин с мозолистыми руками, не имевших привычки вычищать из-под ногтей грязь.
Девушки раздевались и вихлялись на металлическом шесте; время от времени раздавался ненатуральный смех, приводивший всех в состояние натужного веселья.
В зале одинокие девушки и мужчины искали друг друга, обнимались, передавали друг другу мятые купюры и направлялись к ведущей в туалет лестнице.
Одна из танцовщиц разделась донага, и взглядам немногочисленных зрителей вдруг предстал мужской член.
– Сюрприз! – закричал гермафродит.
Давид подпрыгнул на месте.
– Ты чуть было нас не обманул, – сказал какой-то мужчина, купившись на эту уловку.
Некоторые стали отпускать шуточки, чтобы преодолеть смущение, вызванное этим неожиданным открытием.
– Так ты мужчина или женщина? – спросил кто-то.
– Ни то, ни другое, ягненочек. Я «среднего» пола. Ты что, не слышал? Об этом говорилось в новостях. Для тех, кто еще не определился в своем решении, введен третий пол. Как видишь, теперь у меня есть выбор! – веселился гермафродит.
Давид оттолкнул от себя опустевшую пивную кружку. Ему все казалось напускным, созданным, чтобы без долгих разговоров пощекотать нервы, словом, исключительно в целях потребления.
Вот она, современная сексуальность: такой же продукт потребления, как и все остальное. А эти женщины… цыпочки, будто вышедшие из инкубатора, все одинаковые, с искусственной грудью, надутыми ботоксом губами, с бедрами, лишенными всякой грации, и вертлявыми задницами. А теперь, в довершение всего, у некоторых еще появился пенис. Неужели наш вид развивается именно в этом направлении? Неужели он идет к гермафродитизму, при котором не нужны представители противоположного пола? В то время как роботы Фридмана требуют делать их двуполыми, люди, наоборот, стремятся к единению обоих полов в одном теле.
– Еще пива, приятель? – спросил бармен с исколотым пирсингом лицом.