Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет Косухина Наталья
Приподняв бровь, творец повел меня в центр зала, и мы встали, приготовившись к танцу.
– И как?
– Изменились вы не сильно, разве что ваши манеры стали лучше.
После этих слов барон рассмеялся:
– Вот она прямота женщины, работающей на Лемнискату! Хотя ваши высказывания на грани оскорбления даже для корпорации.
Я проигнорировала это замечание, так как заиграла музыка и начался танец.
Делая первые шаги, я исподтишка рассматривала одного из самых удачливых творцов, который уже на протяжении многих лет выполняет для Лемнискату задания, и выполняет блестяще.
Сейчас в корпорации они вместе со вторым творцом самые известные и значимые люди. Да и в светском обществе, благодаря красоте и некоторой дерзости, он очень популярен. Смелые манеры не прощаются только женщинам.
Во время танца Разинский практически не сводил с меня пристального, насмешливого взгляда. Также я заметила, что не менее пристальный, но только ненавидящий взгляд на меня устремила сестра. Она, видимо, полагала, что я пытаюсь завлечь господина барона. А вот мне от такого внимания сейчас был сильно не по себе.
Но вот наступил момент, когда мелодия затихла, и меня сразу отвели к родственникам.
– Благодарю вас, ваше сиятельство. Вы прекрасно танцуете, услышала я и мысленно возблагодарила месье Лурье за его безжалостность в обучении.
После этого творец нас покинул, а я впервые за долгое время удостоилась одобрительной улыбки матери.
Далее вечер протекал гораздо спокойнее, я даже умудрилась поболтать с младшей царевной, великой княжной Анастасией.
И хотя ей было всего одиннадцать лет, этот разговор доставил мне несколько приятных минут, пока моя собеседница не поинтересовалась:
– Мадемуазель Ольга, почему вы совсем не танцуете?
– Что вы, ваше императорское высочество, я в начале вечера вальсировала, а потом столь утонченное общество так увлекло меня разнообразным и интереснейшим общением, что я не в силах была прервать ни один свой разговор. Тем более с вами.
Не покривила я душой только в отношении самой дочери императора, поскольку в большинстве своем высший свет был довольно банален.
– О! Тогда я настаиваю, чтобы вы приняли приглашение первого же джентльмена, который попросит вас о танце, лукаво улыбнулась юная великая княжна.
– Хорошо, ваше императорское высочество.
Но не успела я договорить, как сзади раздался голос, который заставил меня вздрогнуть:
– Тогда позволит ли мадемуазель Орлова пригласить ее на танец? Вы ведь не откажете мне, к тому же такова просьба самой великой княжны.
И, склонившись в поклоне, Разинский прикоснулся губами к руке Анастасии, обаятельно улыбнувшись. Девочка зарделась.
– Правда, мадемуазель Ольга, идите с его светлостью. Говорят, он замечательный танцор.
– Мадемуазель Орлова уже могла сегодня это оценить. И сама она танцует практически так же прекрасно, как вы, ваше императорское высочество. Поэтому я и прошу ее оказать мне такую честь второй раз. Мы можем встать подле вас и вашего партнера.
– Прекрасная идея, засмеялась Анастасия, очень довольная своей шуткой, и мы направились в центр зала.
Благодаря тому, что танец мы начинали рядом с юной царевной, все взгляды были направлены в нашу сторону. Вот заиграла музыка, и мы в молчании начали движение.
Только немного позже я решилась задать мучающий меня вопрос:
– Ваше сиятельство, чем я заслужила подобное внимание?
Приподняв одну бровь, Разинский чуть насмешливо спросил в ответ:
– А вариант, что я от вас без ума, не рассматривается?
Я удивилась: творец откровенно мне дерзил.
– Нет.
– Почему же?
– Может, сначала ответите на мой вопрос? ответила я дерзостью на дерзость.
– Простите, забылся, улыбнулся Разинский, поворачивая меня в танце и касаясь руки. Раз дама хочет правды, кто я такой, чтобы отказывать ей в этом?
Еще раз плавно крутанув меня, господин барон продолжил:
– Я весь вечер наблюдаю за вами, и что-то в вас кажется странным. Но все никак не удается понять, что именно. А я не люблю чего-то не понимать.
Ох, боже ж ты мой, какие мы внимательные! Но вместе с удивлением в мою душу вползло и чувство страха. Я испугалась того, что этот мужчина откроет мою тайну, которую я еще не готова обнародовать. Творцы, как собаки, всегда чувствуют друг друга. А ведь моя жизнь только-только начала налаживаться.
В связи с этим я замолчала, а творец продолжал наблюдать пристально, словно змея, заставляя меня нервничать. И только музыка смолкла, я чуть ли не силком потащила своего партнера через весь зал, хотя по правилам он еще должен был у меня уточнить, куда именно следует меня отвести. Ничего я так в тот момент не хотела, как оказаться в кругу своей семьи.
Только мы подошли к бабушке, как я поймала холодный, просто убийственный взгляд сестры, которая находилась подле нее. У меня мелькнула мысль: «А не вернуться ли обратно и потанцевать с кем-нибудь еще?»
Но это было выше моих сил. Творец откланялся и ушел, а я придвинулась поближе к бабушке, стараясь успокоиться.
До конца вечера я еще семь раз получала приглашения на танец, чего раньше никогда не случалось. Странно, неужели внимание Разинского сделало меня популярной?
На мое несчастье, повышенное внимание мужского пола ко мне отметила не только я, но и матушка.
И едва мы переступили порог отчего дома, она скомандовала:
– Светлана, отправляйся в свою комнату. А ты, Ольга, пройди в гостиную. Нам с отцом нужно с тобой поговорить.
Сестра, зыркнув на меня исподлобья, принялась медленно расстегивать свою накидку. Понятно: будет подслушивать. Я же, желая, чтобы все поскорее закончилось, сбросила с плеч палантин и направилась в гостиную следом за родителями.
Отец, как всегда, расположился около камина, а мама стала расхаживать взад-вперед по комнате, что совершенно не подобало светской даме. Я же, присев на диван, приготовилась ждать.
И вот спустя несколько мгновений матушка начала:
– Дочь, я давно задумываюсь над твоей судьбой, и мне кажется, тебе уже давно пора присмотреть себе претендента в мужья. Мы с твоим отцом не вечны.
Только я хотела что-то сказать, как мама подняла руку ладонью в мою сторону.
– Я знаю, что ты мне скажешь. Конечно, есть еще старшая сестра. Светлана красива, и найти ей мужа это лишь вопрос времени. Она, конечно, метила на место супруги барона Разинского, но, поговорив сегодня с бабушкой, я поняла, что у нее нет шансов. А вот на тебя он обратил внимание.
Только не то, которое тебе хотелось бы, мама.
– И мне кажется, ты должна приложить все силы, чтобы заполучить его.
– А что, если он мне не нравится?
– Что за глупости? Как он может не нравиться? Он красив, обаятелен, и он творец первой степени, а значит, еще и очень богат! Я настаиваю!
Тут уж мама явно перегнула палку, и я напомнила:
– Видимо, матушка, вы забыли, что у вашей дочери три дня назад был день рождения, а значит, я сама вправе решать свою судьбу. К тому же ваших взглядов я не разделяю: мне моя жизнь представляется другой.
– Это какой же? Мечтаешь стать старой девой? Кто возьмет замуж женщину, которая ничего, кроме своей Лемнискату, не замечает?
– Мне кажется, несколько минут назад вы говорили о моих шансах на брак с Разинским и прочими джентльменами?
– Ольга, истинной благовоспитанной барышне…
– А я не истинная благовоспитанная барышня, матушка, и быть ею не стремлюсь. Свое решение я приняла. А теперь извините.
– Ольга! прикрикнула мать, когда я повернулась к ней спиной. Я не разрешала тебе удалиться!
Но я, уже ничего не слушая, поднималась в комнату. День был долгим, вечер тяжелым, так что сейчас побыстрее раздеться и баиньки.
Но только успела я войти к себе и позвать горничную, как в мою комнату влетела сестра, вся в слезах.
– Я не позволю тебе! Слышишь?! кричала она, потрясая кулачками.
– О чем ты говоришь? растерялась я.
– Не притворяйся! Ты это специально задумала, но я не позволю тебе заполучить его! Разинский будет мой!
Так вот оно в чем дело! В полном молчании я взирала на эту истерику и слушала вопли сестры, не представляя, что делать.
– Как вообще на тебя можно смотреть, когда рядом я?! Это же просто смешно!
В этот момент в комнату влетели перепуганные родители, привлеченные шумом, и в изумлении уставились на рыдающую Светлану, которая, не обращая на них внимания, выкрикивала:
– Ты просто никто и ничто! Все так считают! И десять лет назад ты подтвердила это!.. Ты всю семью поставила в неловкое положение своим враньем! Я лучше тебя, слышишь?! Все равно он будет моим!
– Светлана, что ты такое говоришь? Прекрати немедленно! Ольга твоя сестра!
– Ах, маман, вы ничего не понимаете! Она все подстроила, все специально. И тогда, и сейчас. А теперь прикидывается невинной овечкой!
– Молчать! неожиданно раздался громкий голос отца.
Мы все в шоке и сильном волнении посмотрели на него. Лицо отца потемнело от гнева, и было видно, что он еле сдерживается.
– Светлана! Немедленно иди в свою комнату. И чтобы больше я тебя не слышал.
– Но, папа…
– Ты непонятно выразился?! Стобой я поговорю завтра.
Снова расплакавшись, сестра выбежала прочь, а отец, взяв расстроенную маму под руку, направился к выходу:
– Спокойной ночи, Ольга.
– Спокойной ночи, папа, откликнулась я.
После того как все покинули комнату, я упала на кровать. Как же я от всего этого устала! Уехать бы куда-нибудь…
Но не успела я додумать эту мысль, как почувствовала, что комната смещается куда-то в сторону, а в желудке появилось тянущее ощущение резкого прыжка.
Я едва успела настроиться на место перемещения.
Глава 4
Маски сброшены
Утром меня разбудила горничная словами:
– Барышня, пора одеваться.
Еле открыв глаза, я простонала:
– Может, я не пойду?
Вернувшись обратно после прыжка во времени, я легла очень поздно, да к тому же и замерзла сильно.
– Не думаю, барышня. Ваши родители сегодня все утро не в духе, а час назад у них с вашей сестрой вышел жуткий скандал. Светлана Александровна выбежали вся в слезах.
– Теперь еще и ее ждать, так что можно не торопиться, усмехнулась я.
– Нет, барышня, они уже практически одеты. Наталья Сергеевна сегодня дали по поводу времени строгие указания, и вам бы тоже нужно поторапливаться.
После таких сведений я приподняла брови, подумав: «Неужели любимица наказана?»
Но делать было нечего, пришлось одеваться да побыстрее. Закончив приводить себя в порядок, я взглянула в зеркало и осталась довольна своим внешним видом.
Мероприятие, ради которого меня заставили вылезти из теплой постельки, проводилось за городом, в одном из частных владений Лемнискату.
Это был огромный комплекс зданий в стиле барокко с большим внутренним двором, выложенным камнем, и стеной, окружающей все это великолепие. Мы не торопясь прошли через высокую арку, попав во внутренний двор, полюбовались искусственными прудиками и фонтанами, в которых замерли статуи обнаженных греческих богов и плавали золотые рыбки.
Николай тут же принялся исследовать множество других арочных проемов, в которых иногда прятались лавочки. А я снисходительно наблюдала за братом. Затем мы дружно прошли в главное здание, похожее на французский замок с высокими стрельчатыми окнами, украшенными витражами.
Многие именитые люди, обладающие в этом мире существенным влиянием, присутствовали здесь со своими семьями. Праздник обещал быть шикарным…
Выполнив свой светский долг то есть покрутившись между гостями достаточное количество времени, я решила, что остаток вечера проведу с братом, и спустилась с ним на террасу в сад.
Здесь, в окружении белоснежных резных колонн, были посажены розовые кусты, которые, переплетаясь, создавали красивую уютную атмосферу и иллюзию уединенности.
Но день, начавшийся столь необычно, преподнес еще один сюрприз. Через полчаса игр мы с братом услышали шум и крики. Все, кто находился на тот момент в саду, с тревогой начали озираться, некоторые поспешили к особняку. Я притянула к себе Николая, посматривая по сторонам и стараясь закрыть его от потенциальной опасности. Знать бы еще, откуда она последует?
Только этот вопрос пришел мне в голову, как возле особняка появились вооруженные люди. При виде их количества и того мастерства, с каким они обращались с оружием, мое беспокойство усилилось.
Наша охрана, призванная следить за порядком, бросилась на защиту гостей, но противников было слишком много, и, хотя их теснили, увы, происходило это слишком медленно.
Схватка закипела и на балконе, откуда прекрасно просматривался весь сад. И, конечно же, мы гости, вышедшие прогуляться и отдохнуть от шума и суеты.
Вот двое из вражеских воинов развернулись и, под прикрытием товарищей, атаковали нас. Среди нападающих были и обычные люди, и дуовиты. Внешне похожие на обычного человека, дуовиты умели обращаться с чистой энергией, вот только когда они использовали ее, их лица становились серыми и потрескавшимися, а глаза совсем черными.
Самый худой из дуовитов, с пронизывающим взором, стегал энергией особенно умело.
Неожиданно из одного из окон дома послышался крик мамы, зовущей Николая. Не меня… Ну да, она ведь была уверена, что я бесполезная обуза, которая принесла им в жизни только разочарование и позор.
Худой, заметив, на кого именно смотрит матушка, тоже обратил на нас внимание. Было заметно, что он собирает побольше энергии для атаки, но тут неожиданно ему помешали.
Разинский отбился от своих противников и швырнул сгусток энергии в худого, вынудив того защищаться. Но вот на Алексея налетели еще двое, и он отвлекся на них, следя за худым дуовитом краем глаза, должно быть, решил помешать атаке чуть погодя.
Большинство присутствующих отлично поняли, кто будет следующей жертвой. А для меня в этот миг стало ясно, что пришло время делать выбор. Мне придется открыть так тщательно охраняемый ото всех секрет или погибнем и я, и брат.
Собрав всю доступную энергию, я активировала алый щит, с которым экспериментировала уже много лет, и практически одновременно с этим мужчина метнул в меня сгусток «белой смерти». Щит выдержал.
Сила «белой смерти» была чудовищной, но я оказалась не так проста. В конце концов, творец первой степени!
Нападающий буквально остолбенел, уставившись на меня во все глаза. Изумились и представители руководства Лемнискату, которые тем не менее старались побыстрее добить противников.
Но когда худощавый предпринял новую серию атак, мне стало не до чужих впечатлений. Дуовит начал наносить один удар за другим, постепенно истощая мои силы, но и опустошаясь при этом сам.
Энергия сверкала и переливалась в воздухе еле различимым серебристым потоком, обжигая и убивая. Не знаю, как другие, но я видела ее отчетливо, и, несмотря на смертельную опасность, она меня восхищала.
Для поддержания защиты начала расходоваться моя жизненная энергия, и я медленно опустилась на колени, а из носа потекла кровь, заливая губы. Ее соленый вкус я ощутила особенно остро. У нападающего, судя по всему, силы осталось на последний удар, и его я уже не выдержу. Прикрывать и себя, и брата больше не смогу.
Помимо того, что я была практически обессилена, истощался и мой контроль над собственными способностями. Сдерживаемая энергия времени вырвалась наружу, сметая остатки контроля, который и так давался с огромным трудом.
Видя, что нападающий замахнулся для последнего удара, а никто из творцов не успевает ему помешать, я поняла, что пришло время раскрыть свой последний козырь.
Толкнув брата на траву и накинув на него энергетический щит, я почувствовала, как смещается мир, а время замедляет свой бег. Повернувшись в сторону своего противника, увидела, что Разинский наконец-то схватил его, а теперь с ошеломленным, как и у всех остальных, лицом смотрит в мою сторону…
Бой закончился. Но мне все это было уже неважно, так как в этот момент в меня ударила, обжигая, чистая энергия, а воронка временного прыжка сомкнулась, унося в другое время.
Ну вот, все тайны раскрыты, а маски сброшены. Одно радовало: брата спасти я успела.
Первые несколько секунд я ничего не чувствовала, а потом пришла боль. Болели тело, руки и лицо, все буквально горело огнем. Просто невыносимо!
Было очень трудно дышать. Вроде бы нормальный воздух, но в легких он ощущается горячей, тягучей, влажной субстанцией.
Лежа на голой земле, я приоткрыла один глаз и застонала от боли и потрясения. Меня окружали огромные растения. И не просто огромные, а гигантские! Тело ныло, как будто по нему прошлись дубиной, голова кружилась.
Едва приподнявшись на локте, я, насколько позволяло мое состояние, огляделась. Местность, в которой оказалась, напоминала субтропики.
Подобные растения я видела лишь в географическом атласе по палеонтологии. Невероятной высоты и многообразия папоротники, грибы в мой рост. Толстенные, кажется, секвойи. Даже если задрать голову, то верхушек их крон не видно.
Вдруг мимо пробежал огромный паук, и я возрадовалась, что он не заинтересовался мной. Неожиданно вспомнилась сказка Джонатана Свифта, которую читала мне в детсте нянюшка, и я подумала, что напоминаю себе Гулливера в стране великанов.
И именно в этот момент меня озарило: я попала в прошлое на многие тысячи лет назад!
Понимая, что в ближайшие часы обратно не прыгну и, скорее всего, придется ждать, когда время заберет меня само, я решила куда-нибудь заползти, чтобы не стать чьим-то обедом.
Поблизости возвышалась груда из нескольких каменных глыб, внизу под которыми проглядывала щель. Хорошо бы туда пролезть…
Кое-как поднявшись и стараясь не обращать внимания на боль, я доковыляла до нужного мне места, ухитрившись еще и подобрать по пути небольшую палку. Осторожно улегшись на живот, потыкала в эту естественную нору найденным оружием и, убедившись в отсутствии нежеланных соседей, заползла под глыбу. Будем надеяться, что никакая живность здесь в ближайшие десять часов не появится.
Устроившись поудобнее, я наконец позволила себе немного расслабиться. Тонкое нарядное платье для подобного приключения оказало не очень приспособленным. Камешки впивались в кожу, да и, пока заползала сюда, основательно поцарапалась. И так как боль чуть-чуть отошла на второй план, на первый непроизвольно вылезли другие вопросы.
Я задумалась, чем может мне грозить произошедшее.
Прыжки на много веков назад считаются очень опасными. Помимо того, что такое спонтанное перемещение, как у меня, это большой стресс для организма, так еще и готовятся творцы к таким прыжкам постепенно, каждый раз прыгая все дальше и дальше в прошлое, пока не достигают своего максимума.
У меня же организм был спровоцирован на подобный прыжок стрессовой ситуацией и опасностью. Но, увы, он был совсем не подготовлен. То, что я не преставилась, просто чудо и причина для гордости. Не каждый творец может перемещаться так далеко. И этот прыжок спас мне жизнь.
Впрочем, я рано обрадовалась: неизвестно, каких инфекций я могу тут нахвататься, да еще и остро стоит вопрос местных обитателей.
Но основательно подумать о здешней флоре и фауне я не успела, ибо мое обожженное лицо начало не столько болеть, сколько чесаться. Сильно чесаться. Потом сильнее и сильнее. Зуд потихоньку сводил с ума.
Не знаю, сколько времени я пыталась сдерживаться, но потом начала аккуратно поглаживать и тереть щеки, стараясь не издавать никаких звуков, хоть это было и трудно.
Несмотря на то, что я уже немного привыкла к окружающей реальности и дышать стало чуть-чуть полегче, тем не менее каждый вдох порождал неприятные ощущения.
Так продолжалось, наверное, несколько часов, после чего зуд уменьшился, а потом и совсем прекратился. Я даже немного задремала, благо земля была теплой, хоть и влажной.
В реальность меня вернул подозрительный гулкий ритмичный звук. Невдалеке явно ходил кто-то тяжелый, и, как только я поняла это, мне пришлось приложить массу усилий, чтобы не вскрикнуть и не заползти поглубже. Все равно некуда. Я замерла.
Топот постепенно приближался, и вскоре я ощутила, как под щекой вздрагивает земля, а затем в поле моего зрения появилась огромная чешуйчатая лапа рептилии размером, наверное, с человеческое тело.
Я рефлекторно вжалась всем телом в землю, мечтая вообще куда-нибудь провалиться. Для большей безопасности даже зажала себе рот рукой.
Очень большая рептилия стала принюхиваться. В том положении, в каком находилась, я смогла увидеть край ее морды с носовыми щелями. И дышала она шумно, словно заправская лошадь.
Чудовище подошло практически вплотную к расщелине под скалой, где в полном ужасе лежала я. И вдруг резко наклонилось и на меня уставился желтый глаз с вертикальным зрачком, а потом в поле зрения появились жуткие зубы. В такой пасти я вся умещусь, а зверюга этого даже не заметит!
На этот раз, не выдержав, я что есть мочи заорала:
– А-а-а-аа!
Тварь тоже не осталась в долгу и зарычала, как мне кажется, в полном восторге от того, что нашлась добыча.
Правда, нагромождение камней мешало хищнику достичь цели. Боднув глыбу и досадливо заревев, он немного отступил и принялся, не прекращая реветь, крошить скалу когтями.
Но вскоре тварь изменила тактику и принялась ковырять землю. Пару минут спустя жуткие когти проходили практически у меня перед носом. Я прижималась к скале, но когти, наконец, подцепили шелк и потащили к себе. Послышался треск: ткань лопнула по шву.
А я, заорав в очередной раз, постаралась сконцентрироваться, чтобы прыгнуть назад. Тело пронзила боль, но я не поддалась неприятным ощущениям и продолжала настраиваться на прыжок, хоть беснующаяся тварь этому мало способствовала.
Наконец, когда я думала, что сойду с ума от пронизывающей боли, а рептилия уже вытягивала меня из-под камня, я почувствовала, как мир расплывается.
Выдохнув: «Слава богу», перенеслась в свое время.
А там меня уже поджидали…
Еще не понимая, в какой именно реальности нахожусь, я, увидев тени, скользнувшие ко мне в еще размытом мире, снова закричала и дернулась назад. А когда меня схватили чьи-то руки, судорожно забилась. Изо всех сил. Но вконец сорванное горло отказалось издавать громкие звуки, и ко мне пришла спасительная темнота.
Очнулась я в помещении, напоминающем лазарет у наших лекарей, но это была другая комната с зелеными драпировками на стенах. Посмотрев по сторонам, заметила седовласого мужчину с добрым лицом, одетого в темный сюртук и поверх него в белый халат, и наткнулась на ответный, внимательный взгляд.
Желая поприветствовать седовласого джентльмена, я хотела хоть что-то произнести, но без толку.
– Не стоит, юная барышня, пытаться заговорить. У вас сорван голос. Видимо, вы сильно кричали в последнее время. Я прав?
Я молча кивнула.
– Так я и думал. Сейчас вы находитесь в отделении творцов, в медицинской комнате. Я доктор Кованиц, и настоятельно рекомендую вам поехать сегодня домой.
Увидев ужас, промелькнувший у меня на лице, доктор поспешил успокоить:
– Понимаю. Если хотите побыть в тишине и покое, то корпорация может предложить вам комнату, где вы сможете отдохнуть.
Я поспешно закивала.
– Вот и договорились. Заседание по вашему делу назначено на завтра, улыбнувшись моей озадаченности, доктор пояснил: Не думали же вы, что такое событие, как обнаружение еще одного творца, пройдет незаметно?
Я лишь пожала плечами.
– Давайте-ка я проведу полное обследование и необходимые процедуры, чтобы вы завтра были хоть немного в форме, и провожу вас в комнату для отдыха.
Доктор не обманул и после всех манипуляций с приборами и лекарствами, вопросов, ответы на которые я писала на бумаге, и анализов меня проводили в довольно-таки шикарные апартаменты с двуспальной кроватью и все тем же красно-зеленым убранством.
Едва я оказалась одна, как подумала, что и так сегодня много отдыхала, пока находилась в обмороке, поэтому, подойдя к секретеру, открыла его и, достав листы бумаги, села писать.
Мысли метались в голове, словно рой пчел, и я начала переносить их на бумагу, чтобы хоть как-то упорядочить.
Забыться сном удалось только ближе к утру.
Мне очень не хотелось ехать домой. Сейчас там сидят обеспокоенные родители, с которыми меня ждет непростой разговор. Очень, очень непростой разговор.
Есть еще сестра и младший брат, и именно он является одной из основных причин, почему я все же решила на вторую ночь отправиться ночевать в отчий дом.
Голос ко мне вернулся, но доктор строго-настрого запретил перенапрягать связки.
В корпорации пока не установили, почему они были повреждены. И вообще, сначала нужно определиться с тем временем, куда я попала. Хорошо уже то, что хоть никакой инфекции не подцепила.
Вот карета остановилась перед домом, и, покинув ее, я вошла в городскую резиденцию родителей.
В первое мгновение холл встретил меня тишиной, а потом ее нарушил радостный голос брата. И вот уже он сам несется навстречу, выкрикивая мое имя.
Присев, я поймала его в свои объятья и, сжав такое родное тельце, спросила:
– С тобой все в порядке?
– Да! Но я тк испугался! Просто ужасно! Сначала они напали, потом ты что-то сделала, и нас не ранили, но потом в тебя попали, и ты пропала! Оля, с тобой все хорошо?
– Конечно, хороший мой, что мне сделается? Расскажи, чем ты тут занимаешься?
– Играю в индейцев! Ты присоединишься ко мне?
– Конечно.
– Ой, ты же сначала должна зайти в гостиную. Тебя ждут мама и папа.
Ох!
– Откуда ты знаешь?
– Домой мы все приехали очень расстроенные…
Неужели и Светлана переживала?
– Мама плакала, а папа говорил ей, что нужно подождать. Что ты должна вернуться!
Поцеловав брата в макушку, я отослала его играть дальше, а сама отправилась испытывать свое мужество.
К гостиной я подходила с тяжелым сердцем. Стремительность событий последних дней сильно выбила меня из колеи. Но делать нечего, разговора все равно не избежать, поэтому, глубоко вздохнув, я открыла дверь и вошла.
Мама в задумчивости полулежала на диване. Кажется, она немного постарела за эти дни. Отец же, как обычно, сидел в кресле около камина. Это происшествие и на папе оставило свой отпечаток: он выглядел уставшим и изможденным.
При моем появлении оба родителя резко развернулись в мою сторону, а мама, вскочив, подошла ко мне. Взяв мое лицо в руки, внимательно его осмотрела.
– С тобой все в порядке?
Я отстранилась и, пройдя к камину, присела в кресло рядом с отцовским:
– Со мной все хорошо. Есть, конечно, синяки, ссадины… но в остальном обследование показало, что последствий быть не должно. В физическом плане.
При этих моих словах мама подтащила к нам стул и, присев, настороженно посмотрела на меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Попадание «белой смертью» спровоцировало прыжок. Как мне кажется, далеко в прошлое. Очень далеко. А при преодолении больших временных отрезков, без предварительной подготовки, творец может потерять контроль над даром.
Читать бесплатно другие книги:
