Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет Косухина Наталья
– О боже… пробормотал отец.
– Но ты смогла вернуться! воскликнула мама.
– Да. Но в точности все станет ясно после того, как я выберу тотем.
– Как прошел совет директоров? обеспокоенно нахмурился папа.
– Вполне спокойно и предсказуемо. Теперь я работаю на корпорацию, а вам, отец, дадут полную свободу в исследованиях, а также финансирование, в которых было отказано ранее.
– Они сами предложили? растерялся глава семьи.
– Нет, это было одним из моих условий.
Погладив меня по щеке, мама заметила:
– Такая нежная…
– Это новая кожа.
Матушка с отцом посмотрели на меня непонимающе.
– В смысле новая? ошарашенно спросила мама.
– Творца очень сложно убить. Время и генная мутация дают нам небольшое преимущество перед обычными людьми. И чем больше наши способности, тем дольше мы живем. Энергия нанесла мне очень сильные ожоги, в итоге поврежденная кожа слезла, и на ее месте появилась новая. Как у ребенка… улыбнулась я холодно и добавила: Раньше я думала, что змея на гербе творцов изображена как символ мудрости и бесконечности. Но, наверное, не все так просто…
Сейчас я уже смирилась с мыслью, что у меня может слезать кожа, но когда мне доктор вчера, во время процедур, все это рассказывал, со мной случилась истерика.
Как только родители оправились от шока, отец тихо проговорил:
– Мы очень перед тобой виноваты… не поверили тебе тогда.
Я промолчала. Да и что тут можно сказать, если я тоже так считаю? Прислушайся они тогда ко мне, все было бы по-другому.
– Но как же переходный период?.. растерянно спросила мама.
– Он был. Тогда няня подумала, что я умираю, и отправила к вам гонца.
– К нам никто не приезжал, нахмурился папа.
– Я знаю, отстраненным голосом заметила я. Его убили по дороге, а нам прислали письмо, что вы его уволили.
– Что же ты должна была подумать о нас… глядя на меня расширившимися глазами, прошептал отец.
В комнате повисла тишина.
– Как ты могла такое о нас подумать?! воскликнула мама и, вскочив, нервно заходила по комнате.
Все звенящее напряжение последнего времени сказалось на мне, вырвавшись наружу, и я, повысив голос, заговорила:
– Как я могла подумать?! А что может думать девочка, родители которой перестали ее замечать, как только решили, что она не особенная? Что я должна была думать, когда в одиночку боролась за свою жизнь? Мне было десять лет! Я была еще совсем ребенком! Я ведь писала вам, но вы не поверили мне и пригрозили выгнать няню единственного человека, который поддерживал меня все это время и помог не сломаться! Вы оставили меня наедине с моей сущностью, и я одна боролась со своим даром и мутацией. Что после всего этого я должна была думать, судите сами, и я направилась к двери.
Отец меня позвал, но мне было все равно…
Открыв дверь, я увидела подслушивающую Светлану. Оттолкнув ее с дороги так, что она упала, я стремительно понеслась в свою комнату и закрылась на защелку.
Забравшись с ногами на кровать, я прикрыла глаза, из которых катились крупные слезы. Мои руки светились красным, словно стараясь закрыть меня коконом, защитить.
Много лет я боролась со своей натурой, скрывала, много лет я не хотела думать о том, как поступили тогда родители. А сейчас поняла, что закрываю дверь в свою юность и спокойную жизнь. Теперь все будет по-другому…
Подумав об этом, я вспомнила вчерашнее собрание в отделении…
…Мне дали немного времени прийти в себя после пробуждения и проводили в зал совещаний уже после обеда.
На тот момент там собрался весь совет директоров корпорации, а также творцы, которые сидели чуть в стороне. Рядом с ними стояло еще одно кресло.
– Добрый день, госпожа Орлова, поднялся со своего места князь Лехвицкий, за ним встали все остальные. Прошу вас, проходите и займите свое место.
Последовав предложению, я присела рядом со вторым творцом, стараясь не смотреть на Разинского. По лицам обоих мужчин было видно, что настроение у них не самое радужное, а между бровями залегли тревожные складки.
Расположившись поудобнее, я взглянула на членов совета, повернувшихся в нашу сторону.
– Госпожа Ольга, со мной вы знакомы. Позвольте представить моих коллег. Как вы, наверное, знаете, в совет входит тринадцать человек. Каждый из них, кроме того что занимает директорское кресло, курирует в корпорации свою область. Здесь присутствуют главы отделов культуры, финансов, здравоохранения, безопасности, связи с общественностью, общих вопросов, религии, политики, образования, представлял князь своих коллег. И, конечно, люди, работающие на нашу организацию. Лично со всеми вы познакомитесь чуть позже.
Глядя на всех этих людей, я понимала, что хоть они и не занимают публичных должностей ни в европейских государствах, ни в России, но зато имеют очень сильное влияние в своей области, находясь при этом в тени.
– Заканчивая знакомства, я хочу представить вам господина Джеймса Мэллори. С его сиятельством Алексеем Михайловичем Разинским вы были представлены друг другу ранее.
Я кивнула.
– Теперь перейдем к причине, по которой мы сегодня собрались. А именно той, что в корпорации большая радость: мы нашли еще одного творца!
– Вообще то мы уже давно могли бы его найти, недовольно заметил глава отдела здравоохранения маленький, среднего возраста, темноволосый мужчина.
В зале повисла тишина, и Лехвицкий взглянул на меня из-под бровей.
– Да… Тогда, десять лет назад, произошла ошибка. Но я думаю, никто не держит ни на кого зла? поинтересовался у меня глава Лемнискату.
– А вы как думаете? равнодушно произнесла я, глядя прямо на князя. Мною владело странное безразличие. Вы хоть представляете, что мне пришлось пережить? Чужая ошибка, в этот момент я посмотрела на Разинского, который сидел белый как мел, чуть не стоила мне жизни. Я долгое время училась в корпорации и хорошо знаю, что у меня раньше всех активировалась мутация. Не могу сказать, что в десять лет, находясь на грани смерти, я была счастлива. Поэтому объясните, почему вы считаете, что я должна забыть, как со мной поступили окружающие?
В зале поисло молчание, многие слегка морщились, некоторые поглядывали на меня, кто-то делал записи на бумаге.
– И что же вас спасло? спросила руководитель отдела культуры, единственная женщина в совете. Это была элегантная темноволосая дама с тонкими чертами лица и в строгом костюме.
– Случай и, в некотором роде, поддержка родителей.
– Значит, они были уверены, что вы творец? поинтересовался Лехвицкий, слегка прищурившись.
– Они надеялись на это, пока вы их не разубедили.
– Почему вы никому не рассказали? вступил в разговор глава отдела политики высокий мужчина со светлыми волосами и бесцветными глазами: в такие посмотришь и сразу становится не по себе.
Чуть повернув голову, я открыто встретила его взгляд и ответила:
– Не имеет значения. И тем не менее, когда я умирала, няня отправила в город посланника, а его сразу же по прибытии уволили.
– От вас в столицу никто не прибывал, отчеканил руководитель отдела безопасности крупный мужчина с выправкой военного и тяжелым взглядом.
– Но можно предположить, что вашим посланником был тот человек, которого нашли убитым в канаве недалеко от вашего поместья. В то время за всеми детьми, даже за не прошедшими собеседование, вели в течение нескольких месяцев наблюдение. На всякий случай. Но основное внимание было приковано тогда к другой девочке. И кто-то, видимо, это заметил. Через несколько дней она была найдена задушенной в собственной постели…
Я прикрыла рот рукой. Это могло произойти и со мной!
– Григорий… укоризненно произнес князь.
– Простите, мадемуазель, извинился главный инспектор, но вам все равно придется рано или поздно привыкать к жестокости и опасностям нашей жизни.
– Конечно, все это нужно будет проверить и провести тщательное расследование, но сейчас мы должны двигаться дальше. Столько предстоит сделать, а времени мало, быстро заговорил Лехвицкий.
– Что вы имеете в виду? в один голос спросили я и глава отдела аналитиков.
Кинув на меня суровый взгляд, мой начальник повернулся к князю.
– Вы же не думаете, что я отдам такого перспективного человека после того, как мы столько вложили в нее? К тому же есть правило, согласно которому аналитик не может быть творцом, и наоборот. Это строжайше запрещено!
– О чем ты говоришь, Энтони? Ты представляешь, что сейчас ложится на чаши весов? Творец первой степени и какой-то аналитик! не на шутку возмутился князь, испепеляя взглядом главного аналитика.
– И тем не менее есть определенные правила, насупился тот.
– Она еще не получила должность, ведь так?
Но тут спор двоих влиятельных мужчин прервала я.
– С чего вы взяли, что я соглашусь стать творцом? приподняв бровь, поинтересовалась я у присутствующих.
Все взгляды устремились на меня, а Разинский начал смеяться: сначала тихо, а потом захохотал в голос.
– Алексей, строго одернул его Лехвицкий, и тот притих, тая улыбку в уголках губ.
– Вы не сможете справиться со своей силой без тотема, обратился ко мне глава финансистов сухонький старичок с черными глазами.
Теперь уже рассмеялась я.
– Вы опоздали с этим утверждением на десять лет. Знаете, сколько я уже живу, постоянно рассчитывая время прыжка: то, куда именно попаду, и попаду ли туда, куда мне нужно?
– Но вы прыгаете во времени все чаще! Сейчас, готов поспорить, практически каждый день. Что будет еще через пару лет? впервые заговорил глава творцов. Кстати, очень красивый мужчина с немного волнистыми каштановыми волосами и пронзительными глазами.
– Раз уж я в детстве справилась с трудностями, то и сейчас справлюсь, нахмурившись, ответила я.
– Вы выросли, как и ваша сила, чуть улыбнувшись, заметил мужчина. Сдерживать ее долго без тотема вы больше не сможете.
– А может, и смогу, упрямо возразила я, воинственно подняв подбородок.
Тупиковая ситуация.
– Стоит прояснить еще один момент, продолжил главный творец. Корпорация дала вам знания, но может отказать в должности. В этом случае у вас будет только два варианта: выйти замуж или остаться старой девой на попечении своей семьи и брата.
– Или работать на Лемнискату и, опять же, остаться старой девой? Кто меня с такой работой замуж возьмет? насмешливо улыбнулась я.
– Ну, вполне возможно, многие сотрудники корпорации будут счастливы жениться на вас. Мы этому поспособствуем, заметил глава отдела политики.
А я сидела и не верила тому, что слышу.
– С таким доходом, какой имеет творец, и способствовать не понадобится, сквозь смех едва выговорил Разинский, и Мэллори шикнул на него, призывая к порядку.
– Разинский, я рад, что вам смешно. Много поводов для веселья? резко поинтересовался князь.
Алексей умолк, но улыбаться не перестал.
– Вам и так светит штраф и выговор за поверхностность суждения. Плюс Лемнискату отменяет приоритет мнения одного из творцов, и все серьезные решения вне досягаемости корпорации вы будете теперь принимать голосованием.
Я сидела, смотрела на лица этих влиятельных людей и понимала: никуда я от них не денусь. Такая влиятельная организация умеет получать то, что хочет, так или иначе.
Полюбовавшись на присутствующих еще немного, я решила заканчивать этот разговор.
– Вы ведь понимаете, что я соглашусь, да? спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Ответил мне глава творцов:
– Да. Ведь если вы откажетесь, то ваше настоящее, прошлое и будущее изменятся… и вы знаете, как именно.
– Хорошо, но у меня есть условия…
«Да. Ведь если вы откажетесь, то ваше настоящее, прошлое и будущее изменятся… и вы знаете, как именно…»
Я и сейчас слышу эти слова. Они эхом отдаются в голове, высушивая мои слезы. До этого мгновения я не представляла, как важна для меня та реальность, в которой живу. Как важно то, что рядом со мной брат и близкие мне люди.
Если мое настоящее изменится, то родные и знакомые останутся со мной, но будут уже другими. А что самое ужасное я буду помнить, какими они были раньше.
Для своих творцов время всегда делает исключение из правил.
Но и я поставила совету свои условия. Отцу предоставят полную свободу в его разработках и поправят здоровье няни. В последнее время та плохо себя чувствует, а корпорация с ее возможностями в разных областях сможет продлить ей жизнь.
И теперь мне всего лишь нужно идти именно по этому пути, чтобы те люди, которых я знаю, остались прежними. Если я не сделаю того, что предначертано, моя реальность исчезнет.
Ничего страшнее и представить нельзя!
Александр Иванович Орлов
После того как дочь выбежала из гостиной, мы с женой некоторое время молчали. Каждый думал о своем, и, как оказалось, наши мысли текли в разных направлениях.
– Вот упрямая девчонка, пробормотала Наталья, сидя в соседнем кресле около камина.
– Что ты имеешь в виду? повернулся я к ней.
– Она закрылась в своей обиде на нас и не хочет ничего слышать!
– А что именно она должна услышать? тихо поинтересовался я, внутренне начиная закипать.
– То, что мы ей говорим. У нас за плечами жизненный опыт. А она ничего еще не понимает!
– Это ты ничего не понимаешь! Чем мы можем ей помочь? Зря я тогда пошел у тебя на поводу. Нужно было остаться с дочерью и утешить ее, помочь. А ты бросила ее и занималась только Светланой! И посмотри, кого ты вырастила!
– Ах, какая я плохая!.. Значит, во всем виновата я? Да она никого к себе не подпускала! Сейчас, впрочем, тоже. Она замкнулась, до нее не достучаться.
– Если бы меня так отослали, я бы на ее месте тоже к тебе не подошел!
– Так было лучше для нее!
– Ну и кому ты сделала лучше?! вскочил я с кресла.
– Думаешь, в твоей корпорации ей будет хорошо?! Да ей через такие ужасы придется пройти! Кем она после этого станет? Ни дома, ни детей, и для общества «белая ворона». Сотрудники Лемнискату всегда выделяются, а творцы и подавно. Мужчине это простят, женщине нет! Я думаю о своем ребенке, всегда думала!
Глядя на Наалью, я отметил, что она за последнее время постарела лет на десять.
– Ты даже не понимаешь, какие силы таятся в нашей дочери, устало проговорил я.
– А ты не представляешь, как тяжело ей придется. И она не представляет!
После этого жена покинула комнату, а я, сев обратно в кресло и уставившись на огонь, пробормотал:
– Но у нее нет выбора. У них его никогда не бывает…
Глава 5
Новая жизнь
Ольга Орлова
На следующий день после разговора с родителями, был мой первый день работы на творцов.
Сначала мне показали комнату в здании Лемнискату, которую закрепили за мной на случай моего приезда в город. Из-за излишне напряженной обстановки в семье я решила переехать сюда сразу. Не сомневаюсь, корпорация подыщет правдоподобную причину, почему я на некоторое время покинула дом. И, скорее всего, это будет моя учеба в каком-нибудь респектабельном пансионе.
Следующее, что мне предстояло сделать, так это явиться пред светлые очи главы отдела творцов Минаре Корнейси.
Сложно было определить, какой он национальности, но при близком рассмотрении он оказался еще эффектнее, чем я запомнила по собранию.
Темные каштановые волосы выгодно оттеняли выразительные глаза, тонкие черты лица и молочного оттенка кожу. Настоящий аристократ, хотя в отношении мужской привлекательности до Разинского ему далеко.
Одевался Корнейси во все зеленое (то ли в цветовой гамме своего отдела, то ли просто нравился цвет), а вот манерами не блистал. Как и Алексей. Уж не знаю почему, но я постоянно их сравнивала.
Может, из-за того, что оба были примерно одного возраста около тридцати пяти лет. И если для главы творцов это был уже зрелый возраст, то для творца только начало молодости. Один из наших плюсов живем мы долго.
Обо всем этом я думала, сидя в приемной и ожидая встречи с этим человеком. Минут пятнадцать назад он пробежал мимо меня, даже не поприветствовав. Куда я попала?!
В этот момент подошли два моих коллеги.
Джеймс спокойно поклонился мне и поцеловал руку. Разинский поприветствовал так же, но с какой-то издевкой.
Я, проигнорировав его, предложила Джеймсу присесть рядом с собой. Алексей же устроился без приглашения подле меня с другой стороны.
– Как вы себя чувствуете, мадемуазель Орлова? поинтересовался второй творец.
– Прекрасно, спасибо. Кстати, можете называть меня по имени. Мы же коллеги…
– А мне тоже можно называть вас по имени? встрял Разинский.
– Конечно, холодно улыбнулась я.
Но дальше продолжить столь беспардонно начатую беседу нам помешала открывшаяся дверь кабинета. От нашего начальника вылетел директор по финансам, который непонятно как оказался в этой комнате (мимо вроде не проходил), и в гневе понесся по коридору. Похоже, Корнейси пользуется популярностью.
– Заходите, процедила секретарша, больше обращаясь ко мне.
Мы поднялись и направились в кабинет. По центру стоял большой резной стол из черного дерева, а напротив него два кресла.
Но начальник пригласил нас присесть на кожаный диван, расположенный около стены с большой картиной. И стоило мне опуститься на него, как мужчины вновь устроились по бокам.
Непривычно, неуютно…
Корнейси сел напротив.
– Мадемуазель Орлова, будете чай? предложил он.
– Нет, спасибо.
– Брезгуете? криво усмехнулся глава творцов.
– Нет. Боюсь, ваша секретарша меня отравит.
Все мужчины разом заулыбались.
– На это она не пойдет. К тому же именно с этой девушкой вам не придется много общаться, в Цитадели у меня другая секретарша, успокоил начальник.
– В Цитадели? переспросила я.
– Цитадель главное здание корпорации, где, собственно, все и происходит. Ученики ничего о ней не знают. В сердце нашей организации попадают только люди, поступившие в Лемнискату на постоянную работу.
Пока я обдумывала информацию, Корнейси продолжил:
– Ольга, я подозреваю, что вы не боитесь физического воздействия на себя. Ведь так?
И неожиданно в мою сторону полетел какой-то предмет. Инстинктивно я вскинула руки, пытаясь защититься. Но удара не последовало: что-то тихо упало на пол.
Открыв глаза, я увидела карандаш.
– Очень интересно… А ты снова оказался не прав, Алексей.
Разинский хмуро посмотрел на меня и промолчал.
В следующий момент ко мне метнулась тень, и я, закрываясь, опять рефлекторно вскинула руки. Раздался глухой удар, стон…
Чуть приоткрыв один глаз, я увидела кровь, капающую из носа главы творцов на его рубашку, а сам он сидел на полу и задумчиво смотрел на меня. Точно так же взирали и коллеги.
– Неосознанная реакция силы замечательная… пробормотал Корнейси, кашлянул и спросил уже в полный голос: Мадемуазель Орлова, может, теперь, когда вы не перед советом тринадцати, расскажете, почему в свое время даже не попытались настоять, что у вас генная мутация? Почему столько лет молчали? Пусть не с первого и не со второго раза, но вас бы услышали.
Какие мы хитрые! Неужели он думает, что я буду полоскать при нем свое семейное белье? Нет, мне в свое время бабушка хорошо объяснила, что в нашем обществе можно делать, а что категорически нельзя. Невзирая на либеральные взгляды Лемнискату.
– Я обиделась и решила: вам же хуже, пожала плечами и перевела взгляд на окно.
– Прочитав вашу характеристику и понаблюдав за вами, могу сообщить, что мстительность вам не свойственна. Значит, вы лжете, озвучил свои выводы Корнейси.
Когда это он успел за мной понаблюдать?
– Человеческая природа часто преподносит сюрпризы. Не знали?
– Не в вашем случае. Несмотря на свой юный возраст, вы сформировавшаяся личность. Я бы сказал, самодостаточная. И практически с десяти лет не живете со своей семьей. Что же заставило так поступить и почему вы так рано повзрослели, а, мадемуазель Орлова?
– Месье, вы позвали меня только для того, чтобы выяснить ответы на эти вопросы? я встала. Так я вам уже на них ответила. Можно идти?
– И зубки имеются, неплохо, пробормотал Корнейси, с трудом поднимаясь с пола.
Я бросила растерянный взгляд на Джеймса.
– Не обращайте внимания, Ольга. При нашей первой встрече он хоть и не был главой, но пытал меня так же. И Алексея. С вами он еще мягок.
– А, пожалуй, я вас тоже буду Олей звать, усмехнувшись, заметил глава.
Небывалая дерзость!
Недовольно посмотрев на руководителя, я плюхнулась обратно. Хотя, конечно, благовоспитанной барышне так садиться не пристало.
Тем временем Корнейси обратился к мужчинам:
– Я всегда строг с творцами, особенно с теми, у кого первая степень мутации. Вы как гении. Вам нельзя позволять лишнего и баловать.
В этот момент в мою голову закралась мысль, что начальник сумасшедший.
– Еще один вопрос к вам, Ольга.
Я замерла, приготовившись услышать что-нибудь неприятное.
– Что вы знаете о корпорации?
Настороженно посмотрев на слушателей, я нерешительно начала:
– Лемнискату крупная экономическая организация, действующая во временном пространстве. Она возникла в шестьсот тридцать первом году, и только в тысяча восемьсот девяностом году Лемнискату заявила о себе во всеуслышание. Ее цель помогать правительству сделать общество стабильным, зажиточным и благополучным. На самом же деле влиятельные люди платят большие деньги, чтобы корпорация помогла им приумножить их состояние. Но Лемнискату не только выполняет оплаченный клиентом заказ, она вплетает изменения в экономику подвластных территорий, делая ее сильнее и тем самым усиливая свое влияние.
Корнейси одобрительно кивал, и я почувствовала себя немного смелее.
– Это благоприятно сказывается как на богатстве страны, так и на уровне жизни всего населения. Если буржуазия богата, то и простые рабочие живут в достатке.
– Я бы с этим поспорил, заметил Разинский, и в его глазах мелькнул зеленый всполох.
Или мне показалось?
– Ты не прав. Для большинства случаев данное утверждение верно, возразил Джеймс.
– Что помогает корпорации зарабатывать деньги? лукаво улыбнулс руководитель.
– Отдел аналитиков! улыбнулась я в ответ. Они просчитывают, что и в какой отрасли надо поменять, чтобы добиться нужного заказчику результата. Для стопроцентного результата Лемнискату отбирает лучших специалистов.
– И тогда в дело вступают творцы, жизнерадостно подхватил Разинский. Узнав конечную цель и что конкретно нужно сделать, мы прыгаем в прошлое и создаем новое будущее.
– Но как вы не опасаетесь того, что можете изменить свое настоящее? задала я наиболее тревожащий меня вопрос.
– Ольга, примите как аксиому. Пока человек не знает свою судьбу, он всегда поступит так, как и должен был. Что бы он ни сделал. Это закон времени, пояснил Корнейси. У вас очень обширные познания в области работы корпорации, но другого от почти аналитика я и не ожидал. Но о творцах, держу пари, вы знаете меньше.
Глава отдела переглянулся с Разинским.
– Творцы это люди, которые благодаря генной мутации получили сверхъестественные способности, заговорил Алексей. Мутация бывает трех ступеней. Проще всего людям с третьей степенью. У них дар проявляется в виде тошноты, после которой человек либо совершает прыжок, либо нет. Они не знают, чего лишатся, если не смогут совершить свое первое перемещение.
– Такие творцы появляются на свет каждый год, пояснил Корнейси. Но за этот промежуток времени, на три корпорации, рождается не более ста человек. Они могут прыгать на небольшой отрезок времени от одного до шести месяцев и оставаться в прошлом или будущем не более полутора часов.
– А вот генная мутация второй степени, на мой взгляд, самая жестокая, вклинился Джеймс. У этих творцов также появляется тошнота и боль в теле перед прыжком, и, так как их дар сильнее, они без проблем попадают в прошлое или будущее. Но творец должен суметь вернуться обратно. Не сумеет обречен скитаться в прошлом примерно год, после чего будет выброшен к моменту прыжка обычным человеком, и мутация перестанет проявлять себя. Испытать ощущение перемещения, увидеть другое время и потом лишиться дара что может быть хуже?
Я не могла не согласиться.
– Зато и прыгать они могут в будущее так же, как и творцы третьей степени, а в прошлое на отрезок времени не более ста пятидесяти лет, подхватил эстафету Разинский. При этом лимит пребывания на один прыжок не более четырех часов. Такие творцы рождаются раз в три поколения и не более десяти человек на три корпорации.
Я затаила дыхание, уже зная, о ком сейчас услышу.
– И, наконец, творцы первой степени. Они, как и остальные, испытывают тошноту, неприятные ощущения в желудке, как при сильном перемещении организма вверх или вниз, но дар у таких, как мы, всегда очень силен, и человек должен суметь подчинить его себе, иначе мутация его убьет. Все это сопровождается температурой, сильными болями во всем теле и даже временной слепотой. За сильный дар нужно платить высокую цену…
– Первая степень генной мутации дает людям возможность путешествовать в прошлое на любой отрезок времени и находиться там за один прыжок до двенадцати часов. В будущее творцы первой степени прыгают так же, как и все. Рождаются они раз в пятьдесят сто лет, но ищут их постоянно и очень тщательно, грустно вздохнул Джеймс.
Я сидела несколько подавленная большим потоком информации. Такое в книжках не прочтешь. Сейчас я за пять минут узнала больше, чем за все время многолетних поисков.
– История течет неторопливо, усмехнулся Корнейси. Творцы третьей и второй степеней поддерживают ее в нужном русле. Но только творцы первой степени могут кардинально менять историю. Теперь ты понимаешь, насколько ценна для Лемнискату?
Понимаю, хотя лучше б не понимала.
Читать бесплатно другие книги:
