Крылатая гвардия Алтынов Сергей

(Игорь Зимин)

– Эй, братан! Ну-ка стой!

Здоровенный парень перегородил мне путь. Физиономия не отягощена интеллектом, короткая стрижка – ну прямо по воинскому уставу, мощная шея.

– Без проблем, братан! – отвечаю в его же стиле, хотя братан ему – тамбовский волк. – Меня Говор с утра ждет.

– Че ты гонишь? – Бараньи глаза наливаются агрессивностью, зрачки сдвигаются к переносице. – Никто тебя не ждет. – Бочкообразная грудь, затянутая в кожу, двинулась прямо на меня.

– Тебя что, не предупредили? – «догадался» я. – Тогда спроси сам у Анатолия.

Он задумывается. Это очень непривычное для него занятие, поэтому придется потерпеть. Видимо, Толя дал распоряжение никого не пропускать. Неизвестно еще, как он отнесется к моей скромной просьбе.

– Вот я сейчас позвоню шефу… по сотовому… – принимает наконец решение парень. – И если он тебя не знает… – Тут он снова задумывается, решая, какой наиболее страшной карой пригрозить мне.

– Башку мне открутишь и в задницу засунешь! – подсказываю я. Ждать мне некогда – через полтора часа начнется… – Звони.

– Анатоликсеич, – заискивающе загнусавил он в аппарат, – тут к вам…

– Что?! – раздается знакомый, хоть и искаженный сотовой связью бас. – Выкинь его к чертям… И не звони больше, размундяй!

Узнаю Толю Говора и его фирменное обращение. Тем временем связь прерывается, и размундяй грозно движется в мою сторону.

– Ну?! – Теперь громила непреклонен. – Слыхал?!

Барахтаться с ним нет ни малейшего желания, и меня осеняет здравая мысль:

– Слушай, хочешь пятьдесят долларов?

– Это как? – Сегодняшний день ему не пережить – мозги расплавятся и прожгут черепную коробку.

– Набери еще раз номер Говора и дай мне трубку. Получишь пятьдесят баксов… – Я демонстративно засунул руку во внутренний карман.

Как ни странно, это возымело действие. Парень щелкнул кнопками и протянул мне аппарат.

– Ну кто тут еще… – грозное начало не обещало ничего хорошего. Но отступать было поздно.

– Анатолий Алексеевич, вас беспокоит размундяй по фамилии Зимин.

– Игорь… – уже другая тональность. Похоже, Толя несколько удивлен. – Заходи…

Вручив аппарат хозяину, я двинулся вверх по лестнице.

– А баксы? – раздалось вслед.

– После шоу, – обернулся я. – Обязательно! А сейчас у меня только крупные купюры (у меня и рублей-то было кот наплакал). – Так что жди…

Размундяй недобро засопел, но промолчал.

– Здравствуй, Зимин! – Анатолий Алексеевич Говор поднялся из-за роскошного, ручной работы письменного стола и протянул ладонь, напоминавшую ковш экскаватора. – Решил вспомнить дядю Толю…

– Да, так вот получилось… Мне нужны деньги, Толя. – Я решил поставить вопрос ребром.

Говор был озадачен. Нельзя сказать, что мое заявление его обрадовало или удивило. Тем не менее он все-таки рад был меня видеть.

– Деньги… – Говор медленно двигал мощной нижней челюстью. – Хочешь попросить взаймы?

– Ты же знаешь, Толя, не люблю быть должником… – Я не мигая смотрел в глубоко посаженные темные глаза Говора, прятавшиеся под густыми бровями и крупными надбровными дугами. – Я хочу драться.

– Когда? – озабоченно произнес Анатолий.

– Сегодня, – спокойно отвечал я. – До начала турнира больше двух часов. Ты вполне успеешь включить меня в список, а я успею подготовиться.

Говор, ни слова не говоря, вернулся за стол. Положив громадные кулаки на полированную поверхность, уставился на меня.

– Ты хоть в форме? – наступила его очередь задавать риторические вопросы. – Курить не начал?

– Курить – здоровью вредить, это всем известно. А насчет формы – вторую неделю спаррингуюсь с чемпионом Краснодарского края по тайскому боксу. Парень с осеннего призыва. Отличный боец, тяжеловес.

– Все круче, и круче, и круче… – попытался пропеть Анатолий Алексеевич, однако со слухом у него были серьезные проблемы. – Серьезные проблемы с денежным довольствием?

– Второй месяц… Как и везде.

– Совсем охренели! Это чтобы таким мужикам, как ты, денег не платить! – Говор неожиданно со свистом жахнул правой по воздуху, прямо как в боксерской молодости.

– Реформаторы… – завелся Толя. – Бросай ты эти портянки и давай ко мне! Я тебя не обижу, настоящая твоя цена мне известна!

– Посмотрим… Так как насчет боя?

Толя достал из стоящего рядом шкафчика видеокассету и протянул мне.

– Твой соперник, – объяснил он. – Иди в соседнюю комнату, разомнись и посмотри партнера, время еще есть. От себя скажу коротко: тяжеловес, рост около ста девяносто. Медлителен. В прошлом борец-вольник. Ударная техника хреновая, но если угодишь под его клешню в захват, может сломать шею. Агрессивен, моложе тебя. Работать будет в полную силу – наши правила тебе известны.

– Отлично… Какова ставка?

– Сейчас сказать трудно… Если бы ты появился хотя бы вчера… – Под столом раздался шорох, Толя бросил туда быстрый взгляд и, успокоившись, вернулся к разговору. – Думаю, пять… Лично тебе. В случае победы, конечно. Сейчас буду договариваться.

Я удовлетворенно мотнул головой и уже собрался идти в соседнюю комнату, как под Толиным столом снова послышались шорох и писк.

– Что там у тебя? – поинтересовался я, стоя у порога.

– Иди посмотри… – Толя улыбнулся почти по-детски, насколько позволяли его внешние данные, и поманил меня к столу.

На ворсистом коврике лежал, положив вислоухую голову на лапы, черный лохматый щенок с белой отметиной на левом ухе. Рядом стояли две пластмассовые плошки – одна с молоком, другая с водой. Как же я раньше не догадался – страсть Говора к четвероногим тварям уже стала притчей во языцех.

– Позавчера в подъезде подобрал, – объяснил Толя. – Какой-то размундяй выбросил, а оно совсем еще дите…

– А чего под столом держишь? – спросил я.

– Так ходют тут размундяи всякие, напугают зверя! А здесь он в уюте…

…Что бы ни случилось – шоу должно состояться!

– Дамы и господа, а также не менее уважаемые товарищи! Сестры и братья! Прошу внимания!

Роль придурковатого конферансье с трудом удавалась бывшему заслуженному артисту. Лет двадцать пять назад он был обалденно популярен, исполняя роли отважных чекистов 20-х и проницательных сыщиков с Петровки, 38.

– Итак, сегодня, дорогие зрители, нам предстоит узнать имя абсолютного чемпиона летнего турнира. Сегодня мы сможем лицезреть этого героя плоти и духа. Женщины!..

Далее полилась стандартная галиматья. Я не удержался и тяжело вздохнул, мотнув головой.

Анатолий Алексеевич образно прокомментировал работу ведущего. Мы сидели с ним в закрытой ложе Дворца спорта. В былые годы здесь сиживал Леонид Ильич с компанией.

– А теперь слово нашему главному спонсору и организатору, президенту ассоциации «Русский поединок», чемпиону Европы по боксу, Анатолию Алексеевичу Говору!

Кривляка-ведущий отступил на несколько шагов, и на подиум неторопливо взгромоздился Толя. Зал взорвался бурными и продолжительными…

– Спасибо, ребята… – произнес Говор, подождав, когда смолкнут последние хлопки. – Простите за банальность, но скажу коротко: больше дела – меньше слов. А победит, как и всегда, сильнейший! Желаю всем приятно провести этот вечер!

Молодец Анатолий Алексеевич! Больше дела – меньше слов…

– Ну а сейчас по доброй старой традиции музыкальное приветствие для всех участников и зрителей «Русского поединка». Итак, Сергей Алданов и группа «Сити-бэнд».

Когда песня окончилась и музыканты покинули подиум, начался первый поединок. Здесь я позволил себе расслабиться, закрыл глаза и отключился. В конце концов я сюда приехал за сто пятдесят километров работать, а не глазеть шоу мордоворотов.

– Итак, господа! Наконец настало время долгожданного финального поединка!

Голос ведущего вывел меня из состояния «шавасу», что на языке йогов означает абсолютный покой и безмятежность. Я открыл глаза, встряхнулся, сохраняя расслабленность во всем теле. На старт…

– Встречаем: в красном углу – Амбал Вышибала!

В говоровском турнире все бойцы выступают под вымышленными именами или псевдонимами. С Амбалом Вышибалой я был знаком заочно лишь по Толиной видеокассете, которую успел просмотреть за двадцать минут до начала. Вышибала был значительно выше и тяжелее меня, к тому же лет на восемь помладше. Излишне массивен, но вынослив. Его бугристые мощные предплечья были покрыты цветными татуировками на темы восточного эпоса (драконы, кривые сабли и тому подобные страсти). Переломанные, плотно прижатые к бритому черепу уши, вдавленный нос с широкими ноздрями и глубоко посаженные угрюмые глазки – все соответствовало сценическому псевдониму.

…– А в синем углу боец, который именует себя коротко и просто: Гвардеец!

Аплодисменты показались мне не менее громкими, чем после выступления алдановского бэнда. Не ожидал. Последний раз я работал в Толином шоу около года назад. Тогда я положил гибкого, прыгучего корейца, именуемого Мастер Ву. Кстати, не вижу его сегодня… Однако поклонники мордобоя запомнили меня! Натянув на голову черную шапочку-полумаску ниндзя, я двинулся вперед….

Ничего себе медлительный Амбал Вышибала! Видно, видеокассета не совсем свежая – с момента съемки парень успел «подрасти» не только в вольной борьбе, но и в кикбоксинге. К тому же его наверняка предупредили, что я опасен в ближнем бою. Мощные рубящие воздух удары ручищ и ножищ заставляли меня сохранять дистанцию. Толя говорил что-то про неважную ударную технику. Впрочем, для чемпиона мира она действительно хреновая. Мне же с моими скромными первыми разрядами по боксу и гиревому двоеборью вполне достаточно. Приходилось уклоняться или по возможности блокировать Амбальи удары, не подпуская Вышибалу близко. Однако, взяв такой темп, он скоро выдохнется. Правда, возможно, успеет урыть меня… Ко всему прочему у него неплохая защита – в челюсть пробить с моих позиций непросто, а печень надежно прикрыта… Что ж, Амбал Вышибала, потанцуем! Придется выматывать тебя в вальсе, посмотрим, какой ты стайер. Единственное, что запрещено бойцам в подобном поединке, так это тыкать соперника в глаза пальцами или фалангами пальцев, а также ломать суставы. Удары в пах и головой в лицо формально не запрещены, и все же бойцы стараются их избегать. Во-первых, существует определенный кодекс чести, а во-вторых, если подобным приемом ты свалишь противника, с тобой рано или поздно расправятся точно так же.

Вот оно! Амбал Вышибала допустил первую ошибку. Увлекшись яростным избиением воздуха, он подпустил меня слишком близко. Успешно уклонившись от сокрушительного бокового в челюсть, я нырнул вплотную к Амбальему животу. Жестко захватил Вышибалу за предплечья, упер в живот правую ногу. Рванул всем телом Амбала на себя, падая на спину, и провел классический бросок. Этого Вышибала не ожидал – прием из арсенала дзюдо, меня же в узких кругах знали как рукопашника с упором на ручную ударную технику. Однако подниматься он не торопился! Вышибала был далеко не так глуп, как могло показаться вначале. Теперь он рассчитывал сделать меня в партере (как вольник и тяжеловес, он имел завидное преимущество), ждал, когда я брошусь к нему – лежащему и почти поверженному. Молодец, Амбал! Я сделал обманное движение, рванул вперед и тут же отпрыгнул в сторону. Вышибала купился на этот номер, вскинул ручищи. Но я был уже у него в тылу. Тем не менее Амбал не дал мне оседлать себя и тут же вскочил на ноги.

И опять он меня удивил! Не так уж он и выдохся, хитрит, гад. Получив тяжелый удар в область сердца, я по инерции успел хорошо ответить, ощутимо ткнув Вышибалу в печень. Это не позволило ему разделаться со мной, пока я приходил в себя после удара в грудь; вальс продолжался.

Раунды и отдых бойцов в «Русском поединке» не предусмотрены, поэтому теперь каждый из нас вырабатывал последние резервы. Амбал дышал как загнанная лошадь и передвигался вяло, хотя взрывной силы в нем было еще немало, он надеялся поймать меня на сокрушительный нокаут ударом в челюсть или на борцовский захват за шею. Я же успел восстановиться после удара и был еще достаточно свежим – на занятиях в учебке и на полигоне и не такое выдерживал. Потанцуем еще!

Я кружился вокруг него, все чаще доставая по корпусу и по лицу. Удары несильные, однако они лишают Вышибалу душевного равновесия и провоцируют на неосторожности, а я на это и рассчитываю.

Но получил я не то, чего ожидал. Рассвирепев после очередного тычка, рассекшего ему бровь, Амбал резко выдохнул, прижал мои локти к бокам и что есть силы боднул своей чугунной башкой прямо в физиономию. Я успел откинуть голову, но бритый Амбалий калган все же вмялся мне в нос и губы. Во рту появился неприятный солоноватый привкус, слава богу, зубы уцелели. Все, Амбал Вышибала! Я думал, ты нормальный мужик, а ты оказался подонком! Теперь не обижайся!

Уходя нырком под Амбалью правую, посланную в мой подбородок в надежде завершить нокаутом «комбинацию», я ткнул гада под кадык. Правилами такие удары не возбраняются, к тому же я дозировал свой удар. Амбал не ждал такого ответа, он булькнул, икнул и «поплыл». Мне осталось лишь провести классический боковой по открытой челюсти… Нокаут!

– Не узнаю тебя, парень. – Толя выглядел недовольным. – Надо больше тренироваться, иначе окончательно потеряешь форму.

– И часто этот Вышибала берет на калган[3]? – спросил я, массируя уставшие мышцы.

– Первый раз. – Говор был недоволен сегодняшней встречей. И разочаровал его, как видно, не только я.

– Все нормально, Толя. – Я попытался успокоить президента «Русского поединка». – Он мне только губы слегка расквасил…

– С ним разговор будет отдельный, – твердо произнес Анатолий Алексеевич. – Пересчитай, здесь ровно пять кусков «зеленью».

– Спасибо, Толя…

– И тебе спасибо… Ты все-таки молодец.

Щенок, благополучно проспавший весь мордобой под Толиным столом, вылез на середину кабинета, зевнул. Затем расправил лапки, присел и сделал лужицу.

– И ты тоже молодец! Во какую лужу нарисовал… – Анатолий Алексеевич нагнулся и погладил юного художника по лохматой спинке.

Покидая Дворец спорта, я снова столкнулся с мощным парнем-секьюрити. И хорошо, а то я ведь совсем позабыл о нем. Он молча топтался около дверей, не решаясь, видимо, напомнить о моем обещании.

– Без проблем, братан. – Я сам подошел к нему и вручил обещанные пятьдесят баксов.

Тот, кивнув, не очень внятно выразил благодарность.

– Господин Гвардеец! – услышал я, открывая дверцу «Мерседеса».

– В чем дело? – обернулся я и увидел шустрых ребят с видеокамерами и фотоаппаратами. – А вот снимать не надо! – вежливо попросил я их, и они заметно сникли.

– Простите, пожалуйста! – зачастил самый шустрый из них, а остальные навострили уши. – Вы уже не первый раз побеждаете в «Русском поединке» противников, значительно превосходящих вас по росту и весу, побеждаете чемпионов европейских соревнований. Откуда вы взялись, господин Гвардеец, и где таких готовят?

Вот настырный размундяй. Сказал бы я тебе! Дожидайся…

Пятая отдельная гвардейская бригада специального назначения воздушно-десантных войск[4]. Вот так, ребята! И помимо Зимина Игоря Васильевича там таких гвардейцев немало…

Женщина в белом

– Девушка, вы не меня ждете?

Рита обернулась – перед ней стоял среднего роста, рыхловатый шатен, вызвавший у нее жгучую неприязнь. Толстые короткие пальцы мужчины были украшены синими татуированными перстнями. Рита не разбиралась в толкованиях татуировок, но то, что этот субъект провел не один год жизни в местах лишения свободы, не вызывало у нее сомнений.

– Нет, вы ошиблись, – коротко, стараясь говорить без акцента, произнесла женщина и отвернулась.

Шатен не торопился уходить. Он продолжал стоять рядом с Ритой, ощупывая ее с головы до пят крохотными наглыми глазками. Так продолжалось около минуты.

– А по-моему, все-таки меня, – наконец проговорил татуированный все тем же хамским тоном. – Вас зовут Рита?

Женщина вяло повернула голову. «Ну здрасьте! С кем только не приходится контачить…»

– Так Рита или нет? – уже более нетерпеливо переспросил шатен, решив, что действительно обознался.

Женщина еще не совсем привыкла зваться Ритой.

– Да, я Рита… – чуть помолчав, отозвалась она и, стараясь не смотреть в лицо собеседнику, уточнила: – Вы сами по себе или кого-то представляете?

– Я от Арбитра, по уговору с нашим калининградским знакомым. Есть там такой Генрих Георгиевич. Слыхали, нет?

Да, придется ехать с этим дегенератом. Ничего не поделаешь, Генрих подписался под это дело с ее согласия.

– Тогда едем. – Рита тряхнула аккуратно подстриженными короткими волосами и подняла с асфальта спортивную сумку. – Прошу вас, давайте в дороге помолчим. Я устала после перелета и неважно себя чувствую.

– Как хотите, – пожал плечами шатен, открывая дверцу иномарки.

«Старается без акцента говорить, сучка чухонская, – думал он. – „Давайте помолчим…“ Тварь белесая. На хрен она нужна Арбитру?»

Красавец мужчина с атлетической фигурой и благородной сединой на висках обаятельно улыбался. Затем сделал неуловимое движение рукой, нанеся в воздухе резкий рубящий удар. Брови его нахмурились, нижняя челюсть выдвинулась вперед – он моментально приобрел агрессивный, даже пугающий облик. Затем мужчина столь же неожиданно шагнул назад, расслабил мышцы круглого лица, ухарски гикнул, ухмыльнулся в тридцать два зуба, хлопнул в ладоши и… исчез.

Нельзя сказать, что общение с собственным зеркальным отражением было любимым занятием Егора Альбертовича Кононова, тем не менее, оставаясь в одиночестве, он иногда подолгу общался с полуметровым стеклом. Известный предприниматель и меценат, независимый депутат Государственной думы, друг спортсменов и актеров кино, Егор Альбертович был просто обязан заботиться о своей внешности и нравиться другим. А в первую очередь он должен нравиться самому себе. И это у него получалось неплохо.

Телефонный звонок не был для него неожиданностью, напротив – он ждал его уже минут двадцать.

– Егор Альбертович! – услышал Кононов в трубке голос Геры Кохана, личного депутатского помощника. – Я из аэропорта! Встретил нашу знакомую. Куда теперь ехать – к вам или в гостиницу?

– Давай ко мне… – с деланной небрежностью распорядился депутат.

Скинув халат, он снова застыл перед зеркалом, раздумывая, в каком виде он предстанет перед незнакомкой, о которой был много наслышан.

Женщина по имени Рита оказалась хрупкой, невысокой блондинкой. Одета она была просто, но элегантно: длинный белый плащ с большими пуговицами, узкие брюки, изящные сапожки на тонком, копьеобразном каблуке. У нее были правильные тонкие черты лица, яркие светло-синие глаза. Взгляд умный и холодный. Гера рядом с ней выглядел законченным придурком.

– Здравствуйте, – первой поздоровалась Рита и тут же задала вопрос: – Вы Арбитр?

Егор Альбертович предстал перед ней в темном двубортном итальянском костюме и белой рубашке с галстуком.

– Здравствуйте, Рита. – Кононов тоже придерживался официально-делового тона. – Арбитр – это мой, гм… рабочий псевдоним… – Он немного помолчал и добавил: – Такой же, как Кельт – у нашего уважаемого Генриха Георгиевича.

Уголки Ритиных губ слегка дернулись.

– То, что вы знаете Кельта, дает основание доверять вам, – произнесла она и расстегнула верхнюю пуговицу. – Куда можно повесить плащ?

Через некоторое время они сидели за большим круглым столом у открытого окна. Их было четверо – помимо Арбитра, Риты и Геры присутствовал начальник кононовской службы безопасности Миша Клименко, бывший сотрудник ФСБ. (Службы как таковой не имелось, была просто охрана, но «начальник службы безопасности» звучит куда внушительней, чем «начальник охраны».) Гера пил пиво, Миша – боржоми, Рита отказалась от напитков, хозяин тоже воздержался; тихо жужжавший на подоконнике вентилятор гнал прохладный ветерок, напоенный ароматом раскинувшейся под окном лесопарковой зоны, и для Арбитра это было куда приятнее пива… Вначале из соображений конспирации он не хотел встречаться с «зарубежным специалистом», к тому же дамой, но потом передумал – какая уж тут конспирация, она знает Кельта, а тот знает о нем столько… Нет, лучше держать все нити в своих руках.

– Работа предстоит серьезная… – Арбитр не спешил излагать суть дела, хотелось присмотреться к гостье получше. – Оплата соответствующая. Нам нужен специалист высочайшего класса, при этом никогда не светившийся ни в Москве, ни в области. Кельт порекомендовал вас, Рита. Надеюсь, он не ошибся.

– Говорите по существу… – Голос Риты был уставшим и бесцветным, как ее волосы. – Я привыкла к серьезной работе. Оплата, как сказал Кельт, двадцать тысяч за акцию. Это так?

– Разумеется. – Арбитр неторопливо разглядывал исполнительницу. – Но акции будут ответственные.

– Вы это уже говорили, не надо повторять одно и то же.

Манеры этой штучки сбивали с толку. В беседу вступил отставной чекист Клименко:

– С каким оружием привыкли работать?

– Стандартное – «СВД», нестандартное – «зимсон». Малокалиберные винтовки типа «ТОЗ»… Что вас конкретно интересует?

– Вы занимались биатлоном?

– Нет. Моя спортивная специализация пистолет. Винтовки я осваивала самостоятельно. Мой дядя бывший биатлонист, у него их несколько.

– Говорят, вы работали… – Клименко сделал паузу, – в Чечне?

– Я в разных местах работала, – голос Риты остался бесцветным и усталым. – Это не имеет отношения к делу.

– Действительно, Миша. – Арбитр, красуясь, пружинисто поднялся и направился в дальний угол, к несгораемому сейфу. – Рита, подойдите, пожалуйста.

Арбитр извлек из сейфа небольшой блестящий пистолет с глушителем, протянул его подошедшей Рите.

– Такая игрушка знакома?

– «Беретта», – коротко охарактеризовала она ствол. – С этой маркой я мало работала. Заряжен?

– Разумеется. Полная обойма.

– Пристрелян?

– Конечно. Причем специалистом.

– Посмотрим.

Неожиданно она передернула предохранитель и резко обернулась к мужчинам, сидевшим за столом на фоне окна. Пистолет в ее руке трижды негромко чихнул. Из Гериных пальцев, державших пустой пивной бокал, на стол посыпались осколки; Мишина капитанская трубка, которую он держал в руке, осталась без мундштука; жужжание вентилятора смолкло – пуля перебила электропровод. На полминуты воцарилась тяжелая тишина.

– Ну дает… – первым издал звук Гера, с недоверием разглядывая невредимую ладонь.

Отставник с Лубянки молча положил искалеченную трубку в пепельницу.

– Еще вопросы будут? Нет? Возьмите. – Рита протянула оружие Арбитру, который в этот момент совсем не походил на красавца мужчину в зеркале.

– Вы хорошо стреляете, – проговорил он севшим голосом, – и все же к чему этот цирк? Вы что, ждете аплодисментов? А с кем могут встретиться ваши пульки за окном, вы не подумали?

– Я жду, когда кончатся ненужные вопросы и начнется разговор о деле. А за окном мои пульки могут встретиться только с березкой или осинкой. – Рита вернулась к столу, налила полбокала боржоми, сделала глоток и тем же тусклым голосом закончила: – Материальный ущерб, уважаемые господа, можете компенсировать из моего гонорара. Я не возражаю… Теперь давайте к делу, а если вы не готовы – отвезите меня в гостиницу, повторяю, я устала и хочу спать.

Неожиданный захват

(Игорь Зимин)

С Толей Говором мы познакомились года полтора назад. Дело было летом, в столицу я приехал по служебным делам. Возвращался поздно, спешил на последнюю электричку, вдруг нате вам… Около одного из кабаков (это я по вывеске догадался) потасовка. Причем серьезная. Ввязываться не хотелось.

Огибая дерущихся, я легко уяснил ситуацию: один уже «отдыхает» в луже без признаков жизни, а четверо других кого-то атакуют. Напористо, но без особого успеха. Поравнялся с ними, смотрю – широкоплечий мужик, в возрасте уже, рожа знакомая, но где видел – с ходу не врубаюсь, отмахивается от четверых мордоворотов. Грамотно отмахивается, вот только противников больше, да и моложе они на пару десятков… Может, за дело метелят?