Одиннадцать врагов IT-сыщика Волынская Илона
– Он чист.
Тут же вспыхнул свет. Щурясь, майор огляделся. Перед ним была самая обычная учительская, разве что преподавательские столы довольно новенькие, да на окнах… Майор глазам своим не поверил. Окна учительской защищали плотно закрытые металлические ставни!
Сидящий за столом лохмато-бородатый мужик неуверенно улыбнулся майору и уже знакомым настороженным голосом сказал:
– На вас ничего нет. Хотя кто знает, что еще эти могли придумать. – Лица его и женщины стали тоскливыми.
– А эти– это, простите, кто? – поинтересовался майор. И тоже поглядел на обитателей учительской настороженно.
– Дети, эти дети, кто ж еще! – эмоционально вскричала женщина. И почему-то тут же нырнула под стол, испуганно тыча своим прибором во все стороны.
– Она жучков ищет, – пояснил бородатый, заметив изумленный взгляд Владимирова.
– Тараканов? – переспросил майор.
– Подслушивающие устройства, – вздохнул бородач и представился: – Учитель информатики и руководитель компьютерного зала Павел Степанович Луговой. А это… – он кивнул в сторону торчащих из-под стола пяток, – наша биологичка.
Учительница приветливо помахала из-под стола сканером для жучков и продолжила обследование.
– Майор Владимиров, – кивнул майор и тут же спросил: – Простите, у вас тут одна учительская или еще есть?
Может, он не туда попал? Может, здесь у них специальная учительская, для содержания неожиданно рехнувшихся учителей? У этих двоих явно мания преследования. В острой форме.
– Что вы, другой учительской у нас нет! – воскликнул Луговой. – Мы и в этой-то едва держимся. Уж очень у нас дети… особенные.
Владимиров вспомнил пацана у входа и его старшую сестричку с приятелем, и понял, что поторопился записывать лицейских учителей в сумасшедшие. В конце концов, они здесь постоянно и лучше знают местные условия. Майор прошел в глубь комнаты и уселся напротив Лугового.
– Собственно, про ваших детей я и хотел бы побеседовать…
Биологичка испуганно вскрикнула и метнулась к дверям. Приникла к ним всем телом, вслушиваясь в происходящее в коридоре, а потом принялась нервными движениями запирать замок.
– Если кто из наших подтянется – постучат, – заговорщицким шепотом пояснил бородач. – У нас условный стук есть. Ежедневно меняем, методом случайных чисел, – на его лице опять проступила тоска. – Хотя кто его знает, может эти уже алгоритм вывели.
– Дети? – уточнил майор.
– Они, – кивнул учитель информатики и вытащил из стола коробочку. – Генератор белого шума, исключает подслушивание, – пояснил он майору. – Не самопал какой, прямо из лабораторий ЦРУ. Хотя… – он снова излучал тоску, – не исключено, что эти уже научились его нейтрализовывать.
– Я смотрю, вы своих лицеистов не очень-то любите, – проницательно заметил майор.
– Я их боюсь, – грустно заметил Луговой. – Мы все их боимся. – Биологичка согласно закивала.
– В пятницу вечером намертво подвисла лицейская сеть, вся! Эти взламывали токийскую библиотеку – искали первые комиксы про Сейлор Мун! Я все выходные, двое суток, пытался сеть активировать – ничего не получалось! Утром в понедельник явились эти, пожали плечами, потыкали пальчиками – и все заработало!
– Мне литераторша недавно жаловалась, похоже, этим теперь сочинения кто-то из писателей делает. Детективщиков. По теме «Осенние каникулы» столько трупов – ужас просто!
– Ну зачем бы детективщик стал за ваших школьников сочинения писать? – Майор почувствовал невольную заинтересованность проблемами лицейских учителей.
– О господи, откуда же я знаю, что они ему предложили? Секретные архивы КГБ или базу данных ЦРУ! А может, ваши милицейские секреты.
Майор припомнил кой-какую информацию, хранящуюся на компьютере их отделения, и ощутил, как в груди ворочается холодок настоящего страха.
– К экзаменам не готовятся, а завалить невозможно, – вздохнула биологичка. – Гонят подсказки и все! Я жучков отслеживаю, – она потрясла своим сканером, – мобильники забираю, наладонные компьютеры – все равно откуда-то дерут!
– Может, они на бумажках шпоры пишут? – предположил майор.
Биологичка и учитель информатики поглядели на него странно. Так смотрят на человека, сморозившего невероятную глупость.
– Пишут? – с неловким смешком переспросил бородач. – Да что вы, писать здесь давно никто не умеет. Только печатать. Просто эти опутали всю школу переговорными устройствами, подслушивающими устройствами, мини-видеокамерами… У нас даже романов между учителями не бывает. – Луговой покосился на биологичку. – Выследят и в Интернет поместят.
– Ну дома-то можно, – сочувственно пробормотал майор.
– У меня дома тоже компьютер, – страшным шепотом сообщил бородач. – Он даже в сеть не подключен, но я чувствую – что-то с ним не так! Уже поработали!
– Дети бывали у вас дома? – быстро переспросил майор.
– Да вы что? – ужаснулся Луговой. – Пустить этих в дом? А впрочем… – Он безнадежно махнул рукой. – Их хоть пускай, хоть не пускай – разве убережешься? Я уже не могу! Отслеживать их троянцев, перехватывать их вирусы, выискивать их жучков… Тут не я работать должен, тут… тут сам хакер Максус нужен!
– Кто такой Максус?
– А, это знаменитый хакер, он похитил 300 тысяч номеров кредитных карточек. Его все ЦРУ ловило и не поймало. Пришлось отступное платить, чтоб только он украденные карточки в ход не пускал. Вот ему бы в нашем лицее понравилось, а мне бы в школу какую, обычную… Или в училище… Чтоб хулиганы, драки, пьянки… – лицо Лугового стало мечтательным, – наркотики на каждом углу…
– Знаете, вас ждет разочарование, – доверительно поведал ему майор. – Не во всех обычных школах наркотики и пьянки, а в некоторых даже драки бывают редко. Пока вы туда еще не ушли, скажите… Вы сами как считаете: звонки про бомбы – ваших лицеистов дело?
– Чье ж еще? – совершенно искренне удивился Луговой. – Их стиль, во всей красе!
– В прошлом году тут вместо меня мужчина работал, по совместительству, – пояснила биологичка. – Вообще-то он фонд один представлял, американский, по защите животных. К нам во двор собака забежала, бродячая. Ну и больная, наверное. Первоклашки стали ее подкармливать, а он увидел, схватил палку и принялся ее бить. Во дворе только малыши и их учительница, она биолога пыталась остановить, да где там, так разошелся! Тут у него мобильник зазвонил. Он ответил, а сам все лупит, лупит! И вдруг замер. Прямо из Вашингтона его американское начальство звонит. И говорит, что сидит перед компьютером, а на экране картинка, где наш биолог бьет палкой собаку. А теперь, говорит, вы остановились. У вас забирают палку, а избитая собака ползет прочь. Вы тоже ползите, потому что я вас увольняю. И отключился. Вы понимаете?
– Не очень, – признался майор.
– Ну как же, – почти возмутился Луговой. – Это детишки на него камеру направили и тут же изображение на компьютер главы фонда скинули. Порезвились. Человек работы лишился, зарплаты приличной.
– А зачем этот человек собаку-то бил? – спросил майор.
Луговой лишь развел руками и торопливо проговорил:
– Еще случай был. Эти, наши, руки берегут, прямо как пианисты.
– Пианисты для дела берегут, а эти– для игрищ своих, чтоб быстрее на клавиши жать и мышью крутить, – вставила биологичка.
– Вот и военрук наш тоже так считает. Директриса в командировке была, и что-то он там себе в ее отсутствие позволил. В своем, военном стиле. Вроде бы заставил старшеклассников окопы рыть. Все объяснял им, что для обороны страны окопы нужны, а компьютерные штучки не обязательны. Тут он, конечно, не прав, и мы бы ему обязательно поставили на вид… – торопливо пояснил Луговой. – Только на следующий день ему повестки приходить стали. Из всех военкоматов города. Всем вдруг потребовалось, чтобы наш военрук принял участие в маневрах и непременно на рытье окопов. Он давай звонить, возмущаться, а ему в ответ: «Ничего не знаем, вы у нас в базе данных значитесь, извольте явиться». Между прочим, – взгляд бородача стал задумчивым, – я его из тех баз вычистить так и не смог. Пришлось военруку самому в каждый военкомат отправляться и давать объяснения. Хуже всего было с теми, что не в городе, а по области. Отгулы пришлось брать, директриса ужасно сердилась и премии лишила. А вы спрашиваете, могут ли эти дети ложные вызовы насчет бомб устраивать! Еще как могут!
– Погодите, – майор на минуту задумался, – если исходить из ваших же рассказов, все объекты, насчет которых звонили, должны были лицеистам как-то насолить. Аптекарши окрестных собак били, или банкиры окопы рыли?
Луговой и биологичка переглянулись:
– Мы всего-то знать не можем, – промямлил бородач. – Наверное, было что…
– Надо будет выяснить, – пробормотал майор. – Ну а так, если конкретно, вы кого из ребят подозреваете?
Луговой поглядел на него удивленно:
– Вы разве не поняли? А кто нашего бывшего биолога из его фонда вышиб, кто военруку веселую жизнь устроил? – Бородач понизил голос до едва слышного шепота. – Вадька Тихонов, конечно, кто же еще!
На скамейке в лицейском дворе Вадька Тихонов так стиснул в кулаке нейтрализатор белого шума, что пластиковый корпус тихонько крякнул. Ну спасибо, Павел Степанович, удружили! Под милицию подставляете? Теперь ясно, почему милицейский полковник так наседал именно на Вадьку. С Луговым пообщался. Ладно, пусть только эта история с бомбами закончится, все бородачу припомню.
Вадька поправил в ухе крохотную капсулу подслушивающего устройства и снова сосредоточился на разговоре в кабинете. Он был не просто расстроен, ему хотелось выть. Он еще вчера выяснил, что обещание заставить шутника выплачивать стоимость ложных вызовов вовсе не пустая угроза, а самый настоящий закон. Сумма там набегает – Ого-го! Таких денег в жизни не собрать. Тем более сейчас, когда из-за вечного Вадькиного отсутствия то одно разладится, то другое. Дело с фальшивыми драгоценностями вообще застыло на мертвой точке. А теперь еще, оказывается, Вадька у ментов главный подозреваемый.
Придется напихать в лицейскую сеть программы-перехватчики и опутать всю школу прослушкой. У него мама, и Катька, а еще близняшки, и Севка, и агентство, и даже гусь, птица хоть и вредная, но родная. Вадька Тихонов не может позволить, чтоб его обвинили в чужом преступлении.
Глава IV. Блистательное общество
– Как ты на них ходишь? – сквозь зубы процедила Мурка.
– Ногами, – шепнула в ответ Кисонька и неодобрительно покосилась на Муркины ноги, облаченные в туфельки на высоком каблуке. Эти самые ноги постоянно подрагивали и так и норовили подломиться в щиколотках. – При умелом использовании каблуки – очень полезная штука! Изволь не киснуть, улыбайся!
Мурка улыбнулась приближающейся гостье. Женщина невольно отшатнулась – ей вдруг показалось, что она в джунглях и из сплетения ветвей на нее скалится разъяренный тигр.
Ресторан и впрямь напоминал джунгли. Вьющиеся растения по стенам, деревья в кадках у входа – их сросшиеся ветви образовывали арку, возле которой семейство Косинских встречало гостей. Мама близняшек, Марья Алексеевна, с тревогой покосилась на дочерей. Их страстное желание принять участие в презентации ее насторожило. Что-то здесь было не так! Кисонька еще ладно, небось новые шмотки продемонстрировать хочет. Но Мурка! Наряжена, причесана, накрашена, и туфли, туфли на каблуках! Ох, определенно девочки что-то задумали!
Марья Алексеевна дала себе слово, что будет внимательно присматривать за дочерьми. А гости все шли и шли. Надо было приглядывать за официантами, и командовать, что когда подавать, и напомнить, чтоб шампанское вовремя вынули из морозильников… Мама позабыла о своих подозрениях, тем более что Мурка и Кисонька вели себя идеально: здоровались, улыбались, за гостями ухаживали. Вот и сейчас – она поискала дочек глазами – точно, спешат навстречу вновь прибывшим. Марья Алексеевна невольно поморщилась – новые гости были не из приятных. Ничего, пусть девчонки тренируются, в жизни часто приходится общаться с не слишком приятными людьми.
– Вон он, наш заказчик. – Мурка подтолкнула Кисоньку локтем. – И жена при нем. Слушай, а этот тип кто?
– Понятия не имею, – шепнула Кисонька. – Пошли, а то упустим.
Протокольно скалясь в улыбках, они двинулись навстречу.
Невысокий упитанный усач с круглой, всегда улыбающейся физиономией казался бы добродушным – если б не жесткий взгляд внимательных темных глаз. Его хорошо одетая, подтянутая жена, умело накрашенная, с роскошной гривой ухоженных волос, казалась бы красивой – если бы не стервозно поджатые губы. На шее у нее льдистым огнем переливался жгут сложного плетения из оправленных в золото и платину бриллиантов. То самое колье, из-за которого ее муж пришел в агентство «Белый гусь».
Мурка мимолетно подумала, что у этой парочки все фальшивое: и бриллианты не бриллианты, и сами они вовсе не такие, какими хотят казаться. Она поглядела на их спутника и почувствовала даже некоторое облегчение. Дядька как дядька – не молодой, но и не особенно старый, высокий, даже вроде накачанный. Улыбается открыто, смотрит прямо. Нормальный, в общем, дядька. Единственной вычурной деталью в его облике был крупный перстень с ярко сияющим бриллиантом.
«Интересно, хоть этот-то настоящий или тоже фуфло стеклянное?» – прикинула Мурка.
Кисонька тем временем бросилась к троице, будто к самым дорогим друзьям:
– Рады вас видеть, Петр Николаевич… Ольга Матвеевна…
– Хельга Матфеевна, – еще больше поджав и без того узкие губы, поправила Кисоньку супруга заказчика.
– Ой, а у нашей бабушки когда-то шкаф такой был, «Хельга» назывался, – решила поддержать беседу Мурка.
Ольга Матвеевна, она же Хельга Матфеевна, поджала губы так, что рот ее превратился в почти неразличимую щель. А Мурка тут же получила от Кисоньки короткий пинок в лодыжку. Непривычные к каблукам ноги подломились, и Мурка не слишком изящно плюхнулась на колени.
– Ох ты господи! – воскликнул заказчик и хлопотливо кинулся поднимать девчонку. – Видишь, Олечка, как тебя тут уважают! – весело косясь на жену, пробурчал он. – Дочки хозяев прямо на колени перед тобой падают!
– Вижу, – процедила Ольга Матвеевна. Рот у нее от злости аж внутрь втянулся.
– Больно? – сочувственно спросил спутник заказчика у потирающей коленку девчонки.
– Ничего, – пробормотала Мурка. С коленкой и впрямь было все в порядке, но рыжая совершенно отчетливо ощущала – гадские колготки пустили стрелку. Пока еще стрелка пошла вверх. Оставалось надеяться, что из-под подола платья она не выглянет.
– Проходите, пожалуйста, – пригласила Кисонька и вручила гостям по бокалу вина. Втайне она рассчитывала, что Ольга Матвеевна хоть губы расслабит. А то ведь не женщина получается, а почтовый ящик с щелью для писем вместо рта. Страшно смотреть.
Ольга Матвеевна и впрямь вытянула губы трубочкой, манерно глотнула, и тут же снова ее рот превратился в презрительную щель.
– Местное вино. – Она брезгливо отставила бокал. – Пригласить состоятельных людей и подать напитки от городских виноделов!
Кисонька и Мурка переглянулись и недобро уставились на Ольгу Матвеевну. Надо же, зовут, как бабушкин шкаф, выражение лица, как у почтового ящика, а туда же, их родителей критикует!
– Я, как депутат горсовета, считаю, что все правильно! – торопливо вмешался Петр Николаевич. – Нужно поддерживать местного производителя!
– А мне вино нравится, – улыбнулся их спутник и сделал еще глоток.
– Хотите сказать, его можно сравнить с французским? – агрессивно жестикулируя бокалом, так что девчонкам пришлось уворачиваться от разлетающихся брызг, вопросила Ольга Матвеевна.
– Французское вино совсем другое, – терпеливо пояснил мужчина. – К нему еще надо привыкнуть.
– Хотите сказать, я не привыкла к французскому вину? – наступала Ольга Матвеевна.
– Я убежден, что вы привыкли именно к нему. Наверное, поэтому местное вино вам не нравится, – примирительно сказал мужчина, и только очень чуткое ухо могло уловить в его голосе оттенок насмешки. – Кстати, мы еще не познакомились, – он повернулся к девчонкам.
– Хотите сказать, я не знаю, кого, с кем и когда знакомить? – тут же влезла Ольга Матвеевна.
– Я хочу сказать этим девочкам, что меня зовут Аркадий Викторович, – уже с явным раздражением ответил мужчина. – Я приятель Петра Николаевича и приехал к нему ненадолго, обсудить некоторые дела. По профессии я ювелир.
Мурка и Кисонька в очередной раз переглянулись. Ювелир! Значит, это и есть тот самый приятель, который определил, что колье Ольги Матвеевны – подделка!
– Мы – Мурка и Кисонька, – представилась Кисонька и тут же поправилась: – По-настоящему мы Алла и Элла, но Мурка и Кисонька нам нравится больше.
– Вполне в духе современных молодежных тенденций, – согласился ювелир. – И прием ваши родители организовали стильный. – Он отсалютовал девчонкам бокалом. Не обращая больше внимания на Ольгу Матвеевну, двинулся по залу, время от времени останавливаясь и заговаривая с людьми.
– Какая наглость! – взорвалась Ольга Матвеевна, и физиономия ее опять превратилась в копию почтового ящика. – Что он хотел всем этим сказать?
– Лучше я не буду тебе объяснять, – устало вздохнул ее муж.
– Хочешь сказать, что я твои объяснения не пойму?
– Хочу сказать, что тебе они не понравятся, – сообщил Петр Николаевич и, тоже кивнув девчонкам, с любезной улыбкой зашагал к их отцу.
Ольга Матвеевна надменно фыркнула.
Глаза Кисоньки горели охотничьим азартом. Все складывалось необыкновенно удачно, сестры остались один на один с подозреваемой. Теперь главное – разговорить ее, вытянуть хоть что-то полезное.
– Съешьте бутербродик, – предложила Кисонька, указывая Ольге Матвеевне на блюдо с крохотными круглыми тарталетками.
Та покосилась на блюдо так, будто перед ней были дохлые тараканы.
– Икра? Ничего себе приемчик ваши родители устроили – с совковый шиком! В наше время икра – дурной тон!
– Хотите сала с луком? – ненавидяще процедила Мурка. – Можно принести с кухни, у них наверняка есть. – И предусмотрительно отскочила, убирая ноги от очередного Кисонькиного пинка.
Ольга Матвеевна только усмехнулась и огляделась по сторонам, выискивая, к чему бы еще придраться. И конечно, тут же нашла!
– Это что, секретарша вашего папы? – ехидно поинтересовалась она. – Ваша мать ничего не понимает в светских приемах. Отвратительная организация – богатые люди, можно сказать, хозяева вынуждены сидеть рядом с какими-то служащими!
– Вы не сидите, вы стоите. Такой прием называется «фуршет», на нем в основном стоят, – теперь уже не выдержала и Кисонька.
Мурка благородно не стала пинать сестру. Она Кисоньку понимала. Кто она такая, эта выдра в фальшивых бриллиантах, чтоб критиковать их маму!
Неимоверным усилием Кисонька взяла себя в руки. Агентство надеется на них, они должны вытрясти из противной тетки хоть какую-то информацию! Она стала лихорадочно соображать, как бы подвести Ольгу Матвеевну к разговору о колье. Но тут в толпе послышался вскрик.
Девчонки оглянулись. Высокая дама в синем вечернем платье испуганно держалась за шею. У ее ног сверкающей кучкой бриллиантов и сапфиров лежало упавшее украшение.
Ювелир Аркадий Викторович поднял колье за цепочку. Украшение развернулось в роскошный водопад искристых камней. Аркадий Викторович держал его на весу, словно любуясь, а сам зачем-то поводил возле колье пальцем, на котором красовался алмаз. Камень сверкал в свете люстр, бросал яркие сполохи.
– Что он делает? – удивленно буркнула Мурка.
Кисонька пожала плечами.
Ювелир тем временем почтительно возложил колье на шею дамы и застегнул замочек. Словно сложнейшее драгоценное кружево, колье закрыло вырез вечернего платья, заискрилось…
– Класс! – невольно выдохнула Мурка.
– Глупости! – снова ощелилась ртом Ольга Матвеевна. – Я про ее колье все знаю, мы в одной ювелирной компании покупали! Лучшие мастерские в городе! Все богатые люди там заказывают! – сообщила она, поглаживая свое украшение. Она кивнула на даму в синем: – У нее колье в стиле барокко, как у императриц, – голосочек Ольги Матвеевны вновь стал ехидным. – В наше время барокко такой же дурной тон, как и икра ваших родителей!
– У наших родителей нет икры, они не рыбы, – буркнула Мурка.
Но Ольга Матвеевна не слушала.
– Актуальные тенденции все здесь! – сообщила она, обхватывая себя руками за горло. Было не вполне понятно, что именно Ольга Матвеевна считает актуальным: то ли свое модерновое колье, то ли немедленное самоудушение.
– Видите, у меня тут некоторые камни закреплены, а другие в таких плетеных сеточках – из платины, между прочим… И катаются в этих сеточках совершенно свободно, – сообщила Ольга Матвеевна, демонстрируя, как именно камешки катаются в сеточках.
Мурка вздохнула: значит, речь все-таки о колье. Самоудушаться Ольга Матвеевна не станет. А жаль.
– Называется «динамическое украшение»! – продолжала вещать Ольга Матвеевна. – Вот где последний крик моды! Не то что всякое старье! – Она злобно покосилась на Аркадия Викторовича, явно говорящего комплименты даме в синем, на толпящихся вокруг восхищенных гостей и завистливо процедила: – И бриллианты в ее колье меленькие! Уронила свою ерундовую цацку вовремя, и надо же, все вокруг нее вертятся!
– Вы свою об пол шарахните, на вас пялиться будут! – шепнула себе под нос Мурка. – Только с размаху, как раз все стекляшки переколотите!
Не ясно, услышала ее Ольга Матвеевна или нет, но она пакостно улыбнулась и громко объявила:
– Знаешь, Мымрочка… Или как там тебя? Мурочка?
Мурка задохнулась от бешенства.
– У тебя стрелка на колготках. Какая ты неопрятная! – сладенько закончила Ольга Матвеевна.
Слышавшие ее гости принялись поглядывать на Муркины ноги. Девчонка опустила глаза. Наглая стрелка не просто выглянула из-под подола. С каждым Муркиным движением она ползла все ниже, расчерчивая чулок заметной полосой. Мурка покраснела.
– Выйди, переоденься, – шепнула Кисонька.
– У меня не во что. – Мурка чуть не плакала. Ну что за кретинские выдумки все эти платья, колготки! Ну не умеет она их носить! Джинсы! Что угодно за джинсы!
– У тебя нет запасных колготок?! – возмутилась Кисонька. – Вот тебе твои вечные джинсы! Не умеешь нормальные вещи носить! – Она подхватила свою сумочку и поволокла сестру прочь из зала, оставив за спиной ухмыляющуюся Ольгу Матвеевну.
Глава V. Жмурки-прятки с пистолетом
Они выскочили через заднюю дверь, огляделись в поисках туалета.
– Туда, наверное, – предположила Кисонька.
Девчонки повернули и очутились в запутанных переходах ресторанных подсобок. Откуда-то ощутимо пахло кухней.
– Похоже, туалет с другой стороны, у выхода, – огорченно протянула Кисонька.
– Обратно через весь зал не пойду, – твердо заявила Мурка. – Не хочу, чтоб на меня пялились.
Кисонька снова огляделась. Вокруг было пусто. Маленькое бра светилось у дверей в зал, дальше тянулся темный коридор. Кисонька подтолкнула сестру в самую темень, подальше от лампы.
– Давай прямо здесь, – сказала она, вытаскивая из своей крохотной сумочки плотно свернутые колготки. – Надевай.
– Как у тебя там все помещается? – пробурчала Мурка, стаскивая рваную пару. Она натянула правый чулок и теперь балансировала: одна нога в колготках и туфельке, вторая на весу, ловит кончик собранной в гармошку «колготины».
И в этот момент дверь распахнулась. Мурка так и замерла на одной ноге – только не хватало, чтоб кто-то из гостей увидел дочку хозяина в таком месте, да еще в эдакой позе! Кисонька притихла рядом.
Из дверей появился ювелир Аркадий Викторович. Он плотно прикрыл за собой створку, отрезая звуки музыки, смех, шорох множества шагов. Вытащил телефон.
– Это я, Клуня, – объявил в трубку ювелир. – Тут одна баба свое колье уронила… Похоже, там нас ждет даже больше, чем мы рассчитывали! – голос его звенел от сдержанного возбуждения. – Так что давайте, последний подготовительный заход ставим на послезавтра, и к делу! Ей-богу, мне уже не терпится! – Аркадий Викторович захлопнул мобильник. Остановился, задумавшись.
Мурка обернулась, вопросительно глянув на сестру – разговор показался ей странным. Лучше б она не двигалась! Нога у нее вновь подвернулась, и Мурка опять шлепнулась на пол!
– Кто здесь? Кто? – вскричал ювелир.
Мурка уже хотела откликнуться – напугали мужика, неловко даже… Но Аркадий Викторович сунул руку во внутренний карман пиджака – Мурка подумала, что он снова достанет телефон. Но в руке его появился вороненый ствол пистолета!
Ювелир шагнул в темноту.
– Бежим! – скомандовала Кисонька, хватая сброшенную сестрой туфлю.
Ковыляя – одна нога на шпильке, другая босая, – Мурка рванула следом. Натянутые лишь на одну ногу колготки сползли и теперь волочились следом, мешая бежать. Мурка опять растянулась на холодном кафельном полу. Кисонькина пятерня вцепилась Мурке в платье, рванула вверх… Тонкая ткань предостерегающе затрещала.
Позади в темноте коридора слышалось гулкое буханье ботинок:
– Стойте! – задыхающимся полушепотом звал ювелир. – Кто вы такие? Что вы слышали? Остановитесь! Я вас не вижу!
– Тем лучше, – буркнула Кисонька.
Продолжая сжимать в одной руке Муркину туфельку, другой она вздернула сестру на ноги. Мурка сорвала с себя оставшуюся туфельку и колготки… Снова забухали шаги – ювелир бежал прямо на них. Отшвырнув колготки и прижав туфельку к груди, Мурка помчалась дальше, в темноту.
Сестры метались по запутанным закоулкам старинного здания ресторана, а сзади несся тяжелый топот погони.
– Остановитесь! Давайте поговорим! – время от времени взывал ювелир, но щелчки взводимого затвора ясно намекали, что останавливаться не стоит.
Вдруг позади стало тихо. Близняшки прислушались. Ни звука, ювелир больше не мчался за ними по пятам.
– Отвязался, – облегченно вздохнула Мурка.
– Будем надеяться.
Девчонки постояли, чутко вслушиваясь в тишину коридоров. Мурка зябко переступила босыми ногами, от плиточного пола ощутимо тянуло холодом.
– Надо возвращаться, а то мама хватится, – сказала она.
Кисонька согласно кивнула и, внимательно вглядываясь во мрак, повернула обратно.
– Ага, попались! – Темная фигура выскочила на них из-за угла. Ледяное дуло пистолета больно ткнулось Кисоньке в грудь.
Девчонки отчаянно завизжали. И дружно ударили зажатыми в руках Муркиными туфлями. Острые шпильки шарахнули нападающего по голове.
Ювелир придушенно хрюкнул и невольно вскинул руку с пистолетом ко лбу. Сестры стремительно нырнули в другой коридор и снова побежали в темноте, не очень-то понимая, куда направляются.
Мгновение позади них царила тишина. Потом послышались сдавленное ругательство, заплетающиеся шаги. Настырный ювелир снова пустился в погоню.
– Да что ж здесь за лабиринт такой! Тут выход есть? – простонала Мурка.
Запахи кухни стали отчетливей. Девчонки наткнулись в темноте на какой-то чан, увидели распахнутую дверь – за ней горел свет, слышался гул голосов и стук ножей и одуряюще пахло жаренным мясом.
– Туда, – скомандовала Кисонька.
На полной скорости сестры вломились в кухню. И тут же затормозили у порога. В огромном, полном жара шипящих противней, кипящих кастрюль помещении толпились люди в белых халатах и щегольских поварских колпаках. И все они в молчании и тишине пялилась на вбежавших девчонок. Даже ножи перестали стучать. Лишь аппетитно шкворчало мясо на жаровне.
Девчонки поглядели друг на друга, на поваров и невольным движением одернули платья.
– Расческу дай, – смущенно шепнула Мурка, запуская пятерню в спутанные волосы.
Кисонька опомнилась.
– Мы сюда не за тем пришли, – фыркнула она на сестру и рванула к вешалке, где висели белоснежные халаты. Один она натянула на себя, другой швырнула Мурке. Обаятельно улыбнувшись, сказала: – Извините. – И ловким движением сдернула с поваров два белых колпака.
– Что это значит? – возмущенно вскричал кто-то, но сестры уже прятали под колпаками свои рыжие волосы.
Муркины туфли были засунуты в глубокие карманы халатов. Близняшки дружным рывком подхватили здоровенный чан с помоями и поволокли его к дверям.
– Нам для розыгрыша! – крикнула через плечо Мурка. – Гостей повеселить!
– Да, должно быть, очень забавно, – невозмутимо буркнул шеф-повар, глядя, как помои выплескиваются из чана, окатывая то босые ноги Мурки, то изящные туфельки Кисоньки. – Чан только потом занесите.
В кухню ворвался ювелир. Его рука с пистолетом была прижата к кровоточащим ссадинам на лбу. Створка распахнутой двери стукнула по чану с помоями. Посудина дрогнула, закачалась у девчонок в руках и меланхолично плюхнула вонючей жижей Аркадию Викторовичу на брюки.
Ювелир издал уже знакомое придушенное хрюканье.
– Вы что делаете? – вскричал он, отрывая руку с пистолетом от окровавленного лба.
– А чего вы тут ходите? – пряча лицо и подделываясь под старческий голос, проворчала Мурка. – Ходют и ходют, пистолетами машут…
Ювелир немедленно уставился на свой пистолет. Перевел взгляд на внимательно наблюдающих за ним поваров. Покосился на острые ножи в их руках и с суетливым смущением завел руку с пистолетом за спину.
Мурка и Кисонька, низко опуская головы, проволокли свой чан мимо него и выбрались за дверь кухни. Полы длиннющих халатов путались в ногах.
– Пистолет – это так, ничего, игрушка… – бормотал ювелир. – Для розыгрыша.
– Про розыгрыш мы уже слышали, – пробасил шеф-повар. – Чем дальше – тем веселее. Может, вам голову перевязать, а то вон кровь течет. Или она не настоящая?
Девчонки приткнули чан с помоями поблизости от кухни и изо всех сил рванули в зал. Почему-то теперь, когда следом за ними не бежал агрессивный ювелир с пистолетом, подсобные помещения ресторана уже не казались такими запутанными. Через мгновение они были у задней двери банкетного зала.
– Вот сейчас нужна расческа, – сказала Кисонька, стаскивая халат. Потом протянула сестре туфельку. На остром каблуке виднелись следы крови. – Я же говорила, каблуки – полезная штука! Надо только уметь ими пользоваться, – удовлетворенно заявила Кисонька. – Правда, колготок у меня больше нет.
– Обойдусь, – без долгих колебаний Мурка натянула узенькие туфли на голые ноги. Края немедленно принялись тереть кожу. Придется терпеть.
Девчонки тихонько заглянули в зал.
– Вроде все спокойно, – шепнула Кисонька и шмыгнула в дверь.
Официант равнодушно скользнул по ним взглядом. Мурка сняла с его подноса стакан сока.
– Надо изобразить, будто мы никуда не уходили, – шепнула она сестре.
– Тогда пошли, сделаем вид, что развлекаем старушку. – Кисонька кивнула на нишу в глубине зала.
В нише стояло глубокое кресло, а в нем восседала старая-престарая женщина. Эту даму знали все – она была местной достопримечательностью. Появлялась на всех роскошных вечеринках: от солидных презентаций вроде нынешней до самых кислотных и молодежных. Выпивала один бокал и тут же благополучно засыпала. Уезжала всегда последней. Собственно, в конце вечеринки организаторы просто грузили старушку в такси.
Лавируя между гостями, девчонки двинулись к бабульке. В этот момент дверь за их спиной хлопнула. Близняшки обернулись и, сдавленно пискнув, со всех ног кинулись к нише.
В зале появился ювелир. Лоб его был крест-накрест заклеен пластырем. Вокруг немедленно заклубилась толпа сочувствующих. Рассеянно отбрыкиваясь от ахов и охов гостей, Аркадий Викторович шарил по залу прицельным взглядом. И внутренний карман его пиджака как-то очень подозрительно топорщился. Похоже, там лежал тяжелый металлический предмет.
Независимо закинув ногу на ногу, Мурка пристроилась на ручке кресла спящей старушки. Кисонька плюхнулась на пуфик рядом. От их возни бабка сонно заерзала и открыла густо накрашенные глаза. Недоуменно уставилась на девчонок.
Ювелир тем временем выбрался из толпы и пошел по залу, старательно заглядывая во все углы.
Кисонька мило улыбнулась старушке и проговорила, стараясь сдержать хриплое от страха дыхание:
– Рассказывайте дальше, пожалуйста, это так интересно!
– Я вам что-то рассказывала? – Покрытые густым слоем помады губы старухи сложились в изумленный кружок.
– Конечно! – с энтузиазмом откликнулась Мурка. – Вы рассказывали про… Про то, как…
Ювелир выглянул на балкон, но через минуту вернулся и снова двинулся на поиски.
Читать бесплатно другие книги:
