Одиннадцать врагов IT-сыщика Волынская Илона
Вадька мгновенно очутился рядом с другом и понял, что скандал на крыльце завершился. В пользу мужского долга и ответственности. То есть женщина осталась стоять на крыльце, полными слез глазами глядя вслед мужчине. А тот, неся на отлете шприц с прозрачной жидкостью, шел к сараю. Впрочем, скорее тащился. Не торопясь, нога за ногу, то и дело оглядываясь с совершенно несчастным видом.
Сева тоже оглянулся. На Вадьку. Вид у него был даже не несчастный, а безумный.
– Попались, – шепнул он. – Нам с ними не справиться.
– Мурка с ними справилась бы. И Кисонька тоже! – выдохнул Вадька.
– Что ты заладил – Кисонька, Кисонька! – Упоминание о девчонке подействовало на Севку бодряще. – Без нее обойдемся, не пропадать же тут! Иди сюда!
Он бросился к лежащему Таратуте, ухватил его за тужурку и одним рывком посадил спящего деда. Сдернул с него кепочку и зачем-то нахлобучил на Вадьку. Принялся сдирать со старикана тужурку.
– Да помоги же! – пропыхтел он, пытаясь вытащить руку дедка из рукава. Пенсионер Таратута сонно чмокал губами и тяжело валился у Севы из рук.
Ничего не понимающий Вадька помог стащить с дедка одежду. Севка подхватил старика под мышки.
– Держи его! – приказал он Вадьке. Тот взял пенсионера за ноги, и вдвоем они быстро перегрузили Таратуту с топчана прямо на дно старой тачки. Наскоро завалили грудой тряпок.
Убийца наконец добрел до дверей сарая и остановился.
Сева схватил старикову тужурку и натянул ее на обалдевшего Вадьку.
– Ложись, быстро! – страшным шепотом прошипел он, подталкивая друга к топчану.
Вадька почти рухнул на лежанку. Севка натянул одеяло ему до самого носа, сдвинул кепку, закрывая лицо.
Мужчина у дверей тем временем обернулся к своей спутнице.
– Может, все-таки ты, а? – безнадежно спросил он. – Если вдруг что – бабам меньше срок дают.
– Если вдруг что – я буду тебя навещать, – торжественно пообещала она. – Ты иди, иди, не задерживайся!
Мужчина страдальчески вздохнул.
В сарае Вадька, понявший, что его уложили на место Таратуты, попытался выскочить из-под одеяла.
– Ты что, сдурел? Меня же сейчас убьют!
– Не дрейфь, не убьют, – буркнул Сева. Из кучи хлама в углу он выхватил здоровенный деревянный молоток на длинной ручке и сунул его Вадьке под одеяло.
– Как только он над тобой со шприцом наклонится, сразу бей ему в лоб! Со всей дури!
– А почему я? – шепотом возмутился Вадька. – Сам сюда ложись!
– Нашел время меняться! – фыркнул Сева.
Дверь сарая медленно приоткрывалась.
Севка сгреб с пола отломанную ножку стула и в последнюю секунду успел встать к косяку. Распахнувшаяся дверь скрыла вжавшегося в стену мальчишку.
Мужчина, все так же держа шприц на отлете, вошел внутрь. Толчком ноги прикрыл за собой дверь и, не оглядываясь, пошел к топчану.
Он остановился у лежанки, пристально взглянул на распростертое тело. Лицо лежащего полностью скрывал козырек кепки, но, судя по ровному дыханию, дед спал. Маленький сухонький старикашка, ну чисто пацан, а сколько от него хлопот! О-хо-хо! Мужчина снова вздохнул. Хотел было смочить в спирте ватку, но тут же отставил флакончик, будто тот жег ему руки. Зачем теперь-то? Теперь уже дедку все равно, у мертвых заражений не бывает.
Он отбросил в сторону одеяло, наклонился и замер в недоумении. В руке у старикана был крепко зажат здоровенный деревянный молоток. Откуда он взялся, дед же все время без сознания?
Пока мужчина раздумывал, рука с молотком – оказавшаяся вовсе не старческой, а скорее детской – поднялась. Под обалделым взглядом убийцы колотушка слегка покачалась, будто примериваясь… И вдруг звучно впечаталась мужчине в лоб.
В глазах у того потемнело. Шприц выпал. Он почувствовал, что шатается… И тут же ощутил второй удар – почему-то двойной. Похоже, деревянный молоток раздвоился, одновременно шарахнув в лоб и изо всех сил огрев по затылку. Несостоявшийся убийца коротко хрюкнул и ничком рухнул у топчана.
Тяжело дышащий Севка опустил ножку стула.
– Ну вот, а ты боялся! – сказал он, оглядываясь на Вадьку.
– Я не боялся, я опасался, – буркнул Вадька и, морщась, попытался стянуть с себя противно пахнущую тужурку. Сева остановил его движением руки.
– Погоди, еще тетка! Незачем ей нас видеть, пусть думают, что дед сам освободился.
Севка наскоро составил у дверного косяка пирамиду из ящиков. Оставляя за собой белые хлопья разлетающегося пуха, подхватил одеяло. Взлетел на ящики, держа распахнутое одеяло наготове.
– Сделал? – притопывая от холода, прокричала с крыльца женщина. – Что ты там возишься?
– Зови ее, – одними губами шепнул Севка.
– Иди сюда, – старательно подделываясь под взрослый голос, крикнул в дверь Вадька.
Женщина мгновение колебалась, потом досадливо фыркнула. Непрерывно ворча себе под нос что-то нелицеприятное насчет мужиков, пошла к сараю.
Широко распахнула дверь и, не веря глазам своим, застыла на пороге. В грудах пуха, будто занесенный метелью, ее бесчувственный подельщик валялся на полу. А над ним в грозной позе возвышалась фигурка в полувоенной тужурке, кепке и с молотком в руках. Угрожающе воздев молоток, фигура двинулась к женщине… Тетка завизжала. И тут же на нее обрушилась тьма.
Вышло даже лучше, чем Севка рассчитывал. Он-то собирался накинуть одеяло тетке на голову. Но хлипкая пирамида из ящиков не выдержала. Рухнули все: тетка, одеяло, Сева и россыпь ящиков. Когда стих грохот, в воздухе лишь медленно кружился пух.
– Отключилась? – деловито спросил Вадька, разглядывая друга, восседающего поверх тетки и одеяла.
Севка для проверки немного попрыгал. Из-под одеяла приглушенно пискнули.
– Ремнем перетянем, – так же деловито решил Вадька, вытаскивая их кучи хлама моток веревки и несколько полусгнивших чемоданных ремней.
Они наскоро обмотали одеяло веревками и свалили получившийся сверток возле бесчувственного мужика. На всякий случай Вадька еще связал мужчине руки и притянул их к ножкам топчана.
Мальчишки наскоро осмотрели дом.
– Глянь-ка! – крикнул Вадька, тыча пальцем в разложенные на столе бумаги. – Тут все звонки про бомбы, начиная с нашего лицея! Когда менты приехали, когда саперы, сколько машин, сколько человек, как долго искали. Выходит, они за каждым разом следили. А тут помечено, что в последний раз саперы долго не появлялись и приехало их совсем мало. Зачем им эти сведения нужны?
– Забираем? – предложил Сева, готовый сгрести бумаги со стола. – В агентстве обдумаем.
– Ты ж хотел сделать вид, будто Таратута сам сбежал! Что ж он, и документы унес? Из вредности? – Вадька вытащил свой мини-фотоаппарат и быстро отщелкал разложенные бумаги.
– Возимся долго, сматываться пора, – с тревогой поглядывая то на сарай, то на улицу, сказал Севка.
– Как? – поинтересовался Вадька. – Дед-то тяжелый.
– Дотащим до трассы, а там попутку поймаем, – предложил Сева.
– Никаких попуток, – отрезал Вадька. Он вспомнил, как когда-то, удирая вместе с Катькой от похитителей, из всех попуток умудрился остановить именно ту, что гналась за беглецами.
Он подошел к гаражу, быстренько отомкнул замок.
– Машина! – обрадовался Севка.
За воротами обнаружился старенький «жигуленок». Вадька печально вздохнул:
– Ну и что, водить мы все равно не умеем. Вот Кисонька классно рулит, с девчонками мы б уже отсюда с ветерком умчались!
И снова упоминание о многочисленных талантах Кисоньки подействовало на Севку, как тряпка на быка.
– А ну отопри! – велел он Вадьке, повелительно кивая на «жигуль».
Сева уперся руками в руль и дверцу, скомандовал Вадьке:
– Навались!
Вдвоем они выкатили «жигуленок» из гаража, потом со двора и аккуратно загнали в придорожные кусты. Легкий снежок медленно запорашивал колесную колею.
– Вот и отлично, – кивнул Севка. – Нас никто не видел. Спорим, они решат, что Таратута очухался, вырубил охранников, сел в «жигуль» и уехал. А что, дед бойкий, вполне мог.
– Он-то мог, – огрызнулся Вадька. – А вот мы как его до города дотащим без тачки?
– Почему без тачки? – пожал плечами Сева.
Он нырнул в сарай и через минуту появился, толкая перед собой старую скрипучую тачку, в которой под теплым тряпьем спокойно дрых отставной пенсионер Таратута.
Через два часа освободившиеся от веревок похитители на угнанной машине влетели в пределы города. Но они даже внимания не обратили на двух безумно уставших и замерзших пацанов, что брели вдоль трассы, толкая перед собой старую тачку. Похитители искали старый «жигуль» с таким же старым водителем за рулем. Хотя и понимали уже, что это безнадежно. За два часа дедок мог далеко укатить!
Глава XIV. Простые женские радости: Девушки и гусь
– Может, ну ее, эту самую Ольгу Матвеевну, вместе с ее косметическим салоном, – предложила Мурка. – В прошлый раз мы у нее ничего не узнали!
– Ты просто не хочешь идти в салон, – обвиняющим тоном объявила Кисонька.
– Я тоже не хочу. – Щелчком мыши Катька отослала фотографию ювелирного менеджера на адрес Большого Босса. Повернулась к девчонкам: – Никогда я ни в каких салонах не была!
– Вот и побываешь, – твердо заявила Кисонька. – С Ольгой Матвеевной обязательно надо побеседовать. Наш заказчик что-то скрывает, это же очевидно! Вдруг его жена проговорится, и мы догадаемся что?
– Поехали лучше к парням. Не нравится мне эта их засада, кусты, в которых они там сидят, – озабоченно нахмурившись, сказала Мурка.
– Откуда ты знаешь, вдруг там вполне симпатичные кустики, приятно посидеть, – хмыкнула Кисонька.
Почти силой она запихала девчонок в куртки и вывела наружу. Но Мурка все еще продолжала упираться:
– А если они дедка освобождать полезут и их там похватают? – предположила она.
– Поверь мне, никуда они не полезут, – насмешливо приподняла брови Кисонька. – В лучшем случае все разведают, нам с тобой легче будет старичка выручать. Вот что-что, а драку наши мальчики с удовольствием оставят нам!
– Вадька совсем не трус! – с жаром заявила Мурка. – И от драки не бегает! Мы с ним вместе сколько раз…
– Вот именно, что вместе. А с Севкой он в свалку не полезет. Сева у нас благоразумненький, прямо Буратино, – фыркнула Кисонька.
– Севка тоже не трус! – тут же обиделась на нее Катька. – Он кого хочешь побить может! Если захочет.
– Только он не захочет, – улыбнулась Кисонька.
– А вот спорим! – Катька гневно тряхнула хвостиками. – Спорим, Севка сам дедка спасет!
– Сомневаюсь, Катюша, сомневаюсь. Но если спасет… Я его поцелую! – твердо заявила Кисонька.
Катька от неожиданности остановилась. Поглядела на зажатого под мышкой Евлампия Харлампиевича. Гусь сочувственно гоготнул и осуждающе покосился на Кисоньку. Похоже, такой исход спора их не слишком устраивал.
Кисонька на всех парах неслась к косметическому салону.
Над входом красовалась выписанная золотом вывеска «Апельсин», а под ней – золотое блюдо, на котором ломтики апельсина художественно перемешались с тюбиками помады, тушью и тенями. Среди косметическо-фруктовых хитросплетений кое-где проглядывал то искусно подкрашенный глаз восточной красавицы, то изящная ручка с вычурным маникюром, то блестящий локон. Предполагалось, что вывеска должна привлекать в салон клиенток. Но девчонки дружно подумали, что по собственной воле ни за что не зашли бы сюда. Потому что впечатление от вывески получалось жутковатое. Как будто под ней располагался не салон красоты, а логово людоеда, решившего пообедать подвернувшейся красавицей. А на десерт у него фрукты и еще кой-какая косметика, обнаруженная в сумочке съеденной барышни.
Даже Кисонька несколько заколебалась у входа.
– Ладно, надо идти, раз пришли, – решительно выдохнула Мурка.
Кисонька шагнула к дверям и вдруг остановилась, глядя на Катьку и Евлампия Харлампиевича.
– Как же я раньше не подумала! С гусями в косметический салон не ходят!
В Катькиных чувствах воцарился настоящий разброд. С одной стороны, идти в крутой салон страшновато (особенно после знакомства с вывеской). С другой стороны, обидно за пернатого друга. Обида перевесила.
– С Евлампием Харлампиевичем куда угодно можно! Он необыкновенный гусь!
– Конечно, – с полной убежденностью согласилась Кисонька. – Только в салоне об этом не знают!
– Ну так надо, чтоб они сразу поняли, какой он необыкновенный! – Катька вошла в раж.
А Кисонька вдруг задумалась. Ее глаза засверкали.
– Так и сделаем, – отрывисто бросила она. – Гусь нам может пригодиться!
Она сдернула с запястья тоненький браслет. Потянулась к длинной шее Евлампия Харлампиевича. Гусь гневно зашипел.
– Спокойно, Харли, это для дела! – скомандовала Мурка.
Кисонька защелкнула браслет у гуся на шее. Сняла цепочку, прицепила к браслету как поводок. Напоследок вытащила из сумочки расческу и лак для волос. Одним движение расчески подняла гусю хохолок и окатила его струей лака.
Прохожие с удивлением глазели на трех девочек, прихорашивающих гуся.
– Евлампий Харлампиевич, оцените! – Кисонька подставила гусю под клюв зеркало.
Склонив голову, Харли поглядел на свое отражение одним круглым глазом, потом другим и благосклонно гоготнул.
Выхоленная барышня в форменной блузочке с профессиональной улыбкой обернулась к распахнувшимся дверям. И только жесткая выучка позволила ей удержать любезно-приветливую мину. В дверь входили три девочки, пожалуй, слишком юные для визитов в косметический салон. Но не это было самым странным! Младшая девочка на золотом поводке вела гуся! Шею гуся украшал золотой ошейник с мелкими жемчужинками! Перья ослепительно блестели, хохолок стоял будто начесанный!
– Добрый день. – Одна из девочек величественно тряхнула рыжими локонами. – Будьте любезны, маникюр для нас… и прическу гусю!
– Но… мы не делаем причесок гусям!
Кисонька воззрилась на девушку с истинным высокомерием молодой аристократки.
– В таком случае я желала бы переговорить с вашей хозяйкой! – отчеканила она.
– Я сейчас ее позову. – На лице девушки отразилось облегчение. Пусть уж хозяйка сама разбирается со взбалмошной богатенькой девчонкой. – Хельга Матфеевна!
Мурка тихонько хмыкнула. Никто, даже собственный муж, не соглашался величать Ольгу Матвеевну избранным ею именем. Но уж персонал салона она вымуштровала. К полному своему удовольствию.
– Нет уж! Мы сами к ней зайдем! – отрезала Кисонька. – Знаем мы эти фокусы: ее нет, она только что ушла… – передразнила девчонка.
– Нет, погодите! – вскричала служащая. – Туда нельзя! Да стойте же вы!
Оставив растерянную служащую за спиной, вся четверка, считая гуся, двинулась в глубь салона. Проскользнули за спиной у занятых работой парикмахерш и свернули в служебный ход. Кабинет Ольги Матвеевны нашелся моментально. Ошибиться было невозможно. Мало того, что это была самая шикарная дверь салона, мало того, что вместо скромной надписи «Директор» или «Менеджер» на двери красовались громадные, опять-таки золотые буквы, гласящие: «Владелица»! Над притолокой, будто икона, висела фотография Ольги Матвеевны! Сразу видно было, что драгоценности Ольга Матвеевна обожала, а муж ей ни в чем не отказывал. От обилия золота и украшений на фото было больно смотреть!
– М-да, – протянула Мурка, потирая заслезившиеся глаза, – жалко, что это не ее там, у входа, на блюде разложили, очень жалко!
– Т-с-с, – шепнула Кисонька, приникая к замочной скважине. – Слушай!
За дверью рокотали голоса.
– Так что именно вы хотите продать, любезнейшая Ольга Матвеевна? – чуть ехидно интересовался голос явно пожилого мужчина.
– Ах, все это старье! И в первую очередь колье, что мне недавно подарил муж! – нервно вскричала хозяйка.
– Но, милейшая Ольга Матвеевна, вы ж вроде так гордились: динамическое украшение, последний крик моды… – посмеивался мужчина.
– Теперь это все не то, не то! Разве можно носить якутские алмазы, когда в город привозят настоящие «Де Бирс»! Как вы думаете, господин Шульман, если я продам колье, ну и еще кое-что, мне хватит на «Де Бирс»?
– А что думает ваш многоуважаемый супруг? Неужели не может порадовать женушку такой мелочью?
Ольга Матвеевна явно замялась.
– Ах, в последнее время с ним стало невозможно разговаривать! – натянуто произнесла она. – Вроде бы у него какие-то неприятности… Но это же не повод, чтоб мне остаться без «Де Бирс»!
– Не могу я отказать женщине, когда ей так хочется новых брюликов! Приносите ваше колье, – вздохнул гость. – Вы ж знаете, многоуважаемая, мне достаточно один взгляд кинуть, я вам до копеечки скажу, сколько ваше колье стоит!
– Сразу после презентации, – твердо обещала Ольга Матвеевна. – Ювелиры просили, чтобы все дамы были в купленных у них украшениях.
– Ну вот и все, – тихонько вздохнула Кисонька. – Раз она хочет колье продать, значит, не знает, что камни фальшивые!
В зале за спиной у девчонок послышались торопливые шаги. Взволнованная девушка-служащая спросила:
– Вы гуся не видели? Тут гусь с начесом, весь в золоте, не проходил?
На мгновение воцарилась тишина, потом чей-то голос пробормотал:
– Как же, как же. Гусь в золоте с начесом, свинья с пирсингом и коза в бриллиантах!
– Вам все шуточки! – Девушка почти плакала. – А ну говорите быстро, у кого гусь причесывается?
– Ни у кого, он, наверное, на маникюр пошел, – захихикали парикмахерши.
– Глупости, – отрезала служащая. – На маникюр его девушки пришли, а он – на прическу.
– Еще и с девушками! Ну хорош гусь! – захохотали парикмахерши.
– Что там происходит? – послышался гневный голос Ольги Матвеевны.
– Быстро стучи в дверь, а то поймут, что мы подслушивали, – скомандовала Мурка.
Кисонька едва успела разочек стукнуть, как дверь распахнулась. Перед девчонками возвышалась недовольная Ольга Матвеевна. Рот ее, как всегда, был сжат в узкую злую щель. Из-за спины хозяйки выглядывал полноватый пожилой мужчина. Костюм его выглядел слегка неопрятно, зато на пальцах обеих рук искрились, переливались перстни с бриллиантами. Видно, это и был господин Шульман, обещавший оценить колье с одного взгляда.
– Здравствуйте, Ольга Матвеевна! – не давая хозяйке опомниться, застрекотала Кисонька. – А мы вот… к вам! Зачем же мы будем к вашим конкурентам ходить? Надо поддерживать своих знакомых!
Рот Ольги Матвеевны стал еще уже – похоже, Кисонькина поддержка ее не радовала.
– А мы к завтрашней презентации алмазов готовимся! – продолжала болтать девчонка, словно не замечая недовольства хозяйки. – Ногти – ужас что такое! – Она бросила озабоченный взгляд на свои пальцы. – Но главное, обязательно надо привести в порядок нашего бесценного Харли! Может, завивку сделать? – Кисонька задумчиво погладила хохолок гуся. – Вы как специалист что посоветуете?
Ольга Матвеевна явно собиралась посоветовать Кисоньке убираться куда подальше вместе с гусем, но девчонка не дала ей раскрыть рта.
– Раньше за ним в салоне «Revlon» ухаживали, – сообщила она. – Но мы считаем, что Харли пора сменить имидж. Наверное, надо будет ему новый ошейничек купить. Из этих, новых камней.
– Гусь с прической и в бриллиантах от «Де Бирс»! – с бешенством выдавила Ольга Матвеевна. – Потрясающе! Просто нет слов! – Она чуть не плакала. – Ну почему такие вещи происходят именно в моем салоне? Господи, ну почему?
– Какие – такие? – не выдержала любопытная Катька.
И будто в ответ на ее слова послышался громкий топот, и в зал влетела полная тетка с продуктовой кошелкой на колесиках.
– Ну и почем у вас апельсины? – спросила она.
Ольга Матвеевна налилась интенсивно-свекольным цветом:
– У меня тут не овощи-фрукты! – завизжала она.
– Интересно, а что? – удивилась тетка и ткнула пальцем себе за спину: – Написано же, «Апельсин»! И что, нету апельсинов?
– Нет, нет, нету, апельсинов нет! – затопала ногами Ольга Матвеевна. – Что вы сюда вечно ходите, со своими кошелками! Нет здесь апельсинов! И мандаринов! Бананов нет, лимонов нет, ничего нет! Ясно?
– Ясно, – покладисто согласилась тетка. – Паршивый овощной! – Она развернулась и выкатилась со своей тележкой прочь.
– У меня не овощной, не овощной, слышите! – закричала ей вслед Ольга Матвеевна. – Ходят, и ходят, и ходят! Сил моих нет!
– Может, их вывеска вводит в заблуждение? – с невольным сочувствием предположила Мурка. – Попробуйте сменить название…
– Без вас разберемся! – фыркнула Ольга Матвеевна. – Давайте чешите своего гуся… и чешите отсюда! Идите, наряжайте его в «Де Бирс»! – Она круто развернулась на каблуках и вышла прочь из салона, крепко хлопнув дверью.
Девчонки уныло переглянулись: кажется, их свидание с Ольгой Матвеевной опять прошло впустую!
– Вы-таки умудрились сорвать мне сделку, милые барышни! – Господин Шульман лукаво склонил голову к плечу. – Кажется мне, передумает многоуважаемая Ольга Матвеевна «Де Бирс» на себя вешать. Раз теперь каждый гусак в них ходит!
– Евлампий Харлампиевич – не каждый! – воинственно заявила Катька.
Гусь гордо гоготнул и… вспорхнул на парикмахерское кресло. Девушке-парикмахерше ничего не оставалось, как повязать его шею белоснежной салфеткой:
– Как будем стричь? – опасливо спросила она, по-видимому предполагая, что сейчас гусь в подробностях объяснит, какой он хочет пробор и височки.
Но гусь промолчал, вместо него ответила Катька.
– Пожалуйста, классическую стрижку, – важно потребовала она.
– А что у гусей считается классикой? – с усмешкой спросил Шульман.
Вместо ответа Мурка поинтересовалась:
– Вы разбираетесь в алмазах?
– Разбираюсь ли я в алмазах? – Господин Шульман темпераментно вскинул руки, многочисленные бриллианты на пальцах остро сверкнули. – Мой прадедушка занимался алмазами, мой дедушка занимался алмазами, мой папа, чтоб он был здоров, земля ему пухом, занимался алмазами, мой сын занимается алмазами, мой внук, чудный мальчик, первое в его жизни слово было «карат»… Так милые барышни спрашивают меня, разбираюсь ли я в алмазах?! – Он ловким движением выхватил из кармана прямоугольничек визитки. Под фамилией стояло: «Эксперт по драгоценным камням».
– Тогда объясните нам, пожалуйста, почему все так помешались на этих «Де Бирс»? – спросила Мурка, пряча карточку в карман.
– Понт, любезнейшие барышни, понт и мода – великая сила! – патетически сообщил Шульман. – Алмаз есть алмаз! Большой алмаз или маленький, чистой воды или не очень, мастер гранил или партач какой, вот что важно! А не то, нашли его в Якутии или в Южной Африке. Однако для наших широт южноафриканские, «дебирсовские» алмазы – совсем новая карамелька, вот все и помешались! Хотя отдадим должное – «Де Бирс» суть качество! Стиль, уровень! А нынешний завоз вообще уникален! Хозяин нашей городской ювелирной компании умудрился купить и впрямь редкости! Цветные алмазы! Ценятся повыше прозрачных! Очень, очень дороги! Принесут владельцу изрядный куш!
– А кто он, этот владелец? – вдруг спросила Кисонька.
Физиономия господина Шульмана стала загадочной:
– Все видят менеджера, все видят бухгалтера, видят дизайнера – никто не видит хозяина!
– Невидимка? – затаив дыхание, спросила Катька.
– Не думаю. Просто сей господин предпочитает оставаться в тени!
– Вы тоже не знаете, кто он? – небрежно поинтересовалась Мурка.
Господин Шульман иронически хмыкнул.
– Деточка, да все знают, кто он! Но никто не говорит. И я не скажу, – предваряя следующий вопрос заявил он. – Впрочем, если вам любопытно – ох уж эти женщины, все им любопытно! – могу добавить: наша Ольга Матвеевна покупает у него драгоценности с о-очень большой, просто сумасшедшей скидкой!
– Говорят, ее муж с хозяином компании дружит, – влезла Катька.
– Вот в этом я не сомневаюсь! – подтвердил господин Шульман.
Парикмахерша последний раз щелкнула ножницами над хохолком Евлампия Харлампиевича.
– Крем? Массаж? Быть может, побрить? – с некоторым сомнением в голосе предложила она.
Катька представила своего любимца бритым и в ужасе выхватила его из кресла:
– Не надо, он и так красивый!
– Вот счет, пожалуйста! – Парикмахерша протянула Катьке бланк.
Девчонка глянула на цифры, и из ее горла вырвался задушенный писк:
– Сколько?
Парикмахерша немедленно ушла в глухую оборону:
– Очень нетипичная голова, сложный волос…
– У него не волос, у него перо! И голова совершенно типичная – для гуся! – возмутилась Катька.
Кисонька пресекла спор:
– Не дергайся, Катюша, заказчик нам все возместит!
– А если мы не раскроем дело? Не найдем доказательств?
– Не дергайся, – повторила за сестрой Мурка и, как всегда в минуту больших раздумий, потянула себя за рыжую прядь. – Я, кажется, придумала, где нам искать разгадку дела о фальшивых драгоценностях! И шепотом добавила: – А господин Шульман нам поможет.
Глава XV. Кино из Лондона
– Я тебе говорила – надо к ним ехать! – Мурка нервно расхаживала по рабочей комнате агентства. За окном было безнадежно темно, только от снега на газонах шел рассеянный отсвет. Мальчишек не было, их мобильники не отвечали. – Целый день на ерунду ухлопали – гуся начесали за большие бабки!
Евлампий Харлампиевич предостерегающе гоготнул, видимо, полагал, что его прическа ерундой быть не может!
– Зато теперь мы точно знаем, что Ольга Матвеевна в деле с фальшивками ни при чем, – неуверенно возразила Кисонька.
На душе у нее было до невозможности паршиво. Если мальчишки пропали, если с ними что-то случилось… Ведь это она виновата! Она не разрешила Мурке ехать к ним! Неужели эти два идиота полезли спасать деда и… попались? Глупцы! Попросту придурки! Ничего как следует сделать не могут! Ой, а вдруг они больше никогда не увидят ни Вадьки, ни Севы? Кисоньке стало по-настоящему жутко.
Раздавшийся в комнате резкий писк заставил ее испуганно вздрогнуть. Верещал большой офисный компьютер, который всегда держали включенным. Катька автоматически ударила по клавише. На экране высветилась английская фраза:
«Действия подопечного с момента прилета не вызвали подозрений».
– Что еще за чушь? Какого подопечного? – возмутилась Мурка. – Это кто тут на наш компьютер влез?
– У тебя плохо с памятью или с соображением? – поинтересовалась Кисонька. – Подопечный – менеджер ювелирной компании, которого мы сегодня в Лондон проводили! А сообщение – от Большого Босса.
На экране уже светилась следующая фраза:
Читать бесплатно другие книги:
