Одиннадцать врагов IT-сыщика Волынская Илона

Глава I. Близняшки атакуют… А что толку?

– Нет! Я не могу это сделать! Не заставляй меня! – умирающим голосом прошептала Кисонька.

– Не выделывайся! – сквозь зубы процедила Мурка и подтолкнула сестру вперед.

Кисонька сделала шаг, тут же отступила, снова шагнула вперед и страдальчески простонала:

– Это же Турция! Ты понимаешь?!

– Девочки, вам помочь? – Изумленно наблюдавшая за Кисонькиными маневрами продавщица двинулась к ним между длинными стойками с одеждой.

Мурка мертвой хваткой стиснула локоть сестры. Кисонька с несчастным видом кивнула:

– Да-а, – протянула она, – мы хотели бы примерить что-нибудь… что-нибудь… – Она зажмурилась и так, не открывая глаз, указала на вешалку с разноцветными джинсами. – Такое что-нибудь…

– Какой размер? – любезно поинтересовалась продавщица.

Мурка потянула «молнию» своей зимней куртки и осталась в темно-зеленом свитере. Кисонька тоже выбралась из куртки, демонстрируя длинный ярко-голубой жакет на поясе.

Продавщица весело улыбнулась:

– Я думала, близняшки всегда одеваются одинаково.

– Мы одеваемся совершенно по-разному, – холодно отрезала Кисонька и неодобрительно покосилась на Муркины любимые штаны защитного цвета.

– И вообще, мы очень разные, – отчеканила Мурка, столь же неодобрительно оглядывая Кисонькины остроносые сапожки на шпильках и изящную сумочку.

– Значит, вам нужны разные джинсы, – согласно кивнула продавщица, вручая Кисоньке целую пачку штанов.

Мучительно вздохнув, Кисонька подхватила эту пачку и, брезгливо неся ее на вытянутых руках, двинулась к примерочной. Идущая следом Мурка оглянулась и, скромнейше прикрыв ресницами дерзкие зеленые глаза, попросила:

– Только вы к нам не заглядывайте. А то мы стесняемся.

Сестры задернули за собой плотные шторки примерочной кабинки.

Кисонька немедленно отшвырнула джинсы, будто те жгли ей руки:

– Ты не говорила мне, что они здесь турецкими шмотками торгуют, – сдавленным от гнева голосом прошипела она. – Я не могу это надевать! Турция – абсолютно не мой стиль!

– Отвянь, пожалуйста, – рассеянно бросила Мурка и вытащила из-под свитера некий загадочный инструмент: короткая ухватистая ручка, а на конце зубчатый стальной круг. Одно движение пальцев – и стальной круг принялся вращаться, зловеще мерцая режущей плоскостью. Тихое гудение растворилось в звуках музыки, которая текла из радио на столе у продавщицы.

Настороженно покосившись на задернутые шторы примерочной, Мурка присела на корточки и поднесла стремительно вертящийся круг к задней стенке. Стальной диск слегка взвизгнул, врезаясь в хрупкий пластик европанели. Мурка очертила аккуратную дугу у самого пола. Кусок пластика вывалился ей прямо в руки. Мурка легла на живот…

– Мурка-а, – жалобно протянула Кисонька, глядя на сестру сверху вниз, – давай ты это турецкое тряпье примерять будешь? Тебе же все равно, правда? А я вместо тебя в ювелирный залезу.

– Я сказала – отвянь! – отрезала Мурка и ужом скользнула в дыру.

Кисонька досадливо повела плечом и наскоро заложила куском пластика вырезанную сестрой дыру. Потом сдернула свой ярко-голубой жакет, оставшись в точно таком же зеленом свитерке, как у Мурки. Наполовину высунулась из-за шторок примерочной кабинки, демонстрируя свитер продавщице:

– Еще вон те маечки дайте, пожалуйста…

Мурка выбралась из дыры в длинном пустом коридоре. Настороженно огляделась по сторонам. Плотно вжавшись спиной в стену, крадучись двинулась к запертым дверям офиса. Остановилась и, вытащив из кармана маленькую плоскую коробочку, прижала ее к кодовому замку дверей. На крохотном экране замелькали комбинации цифр. Мурка улыбнулась: сделанные Вадькой технические штучки всегда приводили ее в восторг. Вот и сейчас крошка-декодер терпеливо подбирал шифр к считавшемуся непреодолимым, сверхнадежному замку. Надо лишь подождать…

В дальнем конце коридора послышались шаги. Мурка испуганно дернулась, покосилась на окошечко декодера – тот все так же терпеливо пробирался сквозь шифры. Бросить все и отступить? Мурка замешкалась на мгновение. И тут же на другой стороне коридора дверь туалета дрогнула, приоткрываясь… Возвращаться к дыре было поздно – на девчонку надвигались с обеих сторон.

Судорожно прикусив губу, Мурка безнадежно уставилась в окошко декодера. Цифры мелькали, шаги приближались.

Из-за угла показалась пятнистая форма охранника. Грузный и почему-то показавшийся знакомым мужик стоял вполоборота к съежившейся от ужаса девчонке и возмущенно кричал кому-то на другом конце коридора:

– Я, значит, ваши ящики пойду таскать, а менеджер мне потом: «Почему пост оставил?»

Из-за дверей туалета мелькнула рука с сигаретой. Кто-то стоял там, торопливо докуривая. Сейчас охранник обернется… Сейчас курильщик отбросит окурок и выйдет из туалета… Мурка поняла, что попалась.

Охранник раздраженно махнул рукой, шагнул, разворачиваясь… Курильщик отшвырнул сигарету, толкнул дверь…

На дисплее Муркиного декодера радостно вспыхнули огонечки, машинка едва слышно пискнула, замок щелкнул. Мурка мгновенно метнулась в приоткрывшуюся створку и захлопнула ее за собой. Привалилась к дверям. Сдвоенные шаги поравнялись с ее убежищем, два голоса что-то торопливо буркнули – поздоровались. Потом шаги одного человека протопотали дальше по коридору, а второго – остановились точно напротив офиса. Мурка затаила дыхание. Ручка на дверях медленно шевельнулась и поползла вниз. Девчонка отчаянным усилием вцепилась в створку, не давая ей открыться. Дверь потянули сильнее. Пальцы Мурки заскользили по косяку, она поняла, что не удержит дверь, та вот-вот распахнется.

И тут напор с другой стороны ослаб. По двери легко хлопнули ладонью, и мужской голос удовлетворенно хмыкнул:

– Порядок, заперто.

Шаги удалились. Мурка хрипло перевела дыхание, дрожащей рукой вытерла пот со лба и наконец огляделась по сторонам. Она стояла в крохотном кабинетике, даже не кабинетике – закутке. Простенький пластик на стенах, какие-то справочники на стеллаже и компьютер на заваленном бумагами столе.

– Ты-то мне и нужен, – завидев компьютер, пробормотала враз повеселевшая Мурка. – Сейчас втащу сюда Вадьку и будем потрошить, – кровожадно пообещала она в темный экран монитора и кинулась к высокому окну, выходившему на маленький, всегда пустой проулок.

Оконный запор легко щелкнул. Сжимая в руках конец прочной веревки, девчонка перегнулась через подоконник… Тротуар внизу был пуст. Никто не ждал под окном.

Мурка растерянно повертела головой, все еще надеясь, что сейчас в переулок влетит запыхавшийся Вадька. Немного помедлила и наконец тихонько притворила окно. Безнадежно. Вадьки не было.

Девчонка покосилась на часы. Минуты неумолимо убегали.

– Прикол дня: пропилить стенку, вскрыть замок, постоять у компьютера и домой пойти, – раздраженно буркнула Мурка и, недолго думая, нажала кнопку на выпуклом брюшке компьютера.

Компьютер загудел и пискнул, включаясь. Таймер в Муркиных часах пискнул в ответ и тут же залился тихим, но настойчивым свистом – пора было возвращаться. С легким музыкальным аккордом на мониторе высветилась фраза: «Сообщите пароль», и следом на экране стремительно замелькали цифры: 10… 9… 8… Вспыхнуло «один» и тут же сменилось тревожной алой рамкой с надписью «Несанкционированный доступ!». И в уши Мурке ударило пронзительное завывание сирены.

Толчком распахнув дверь, девчонка метнулась в коридор. Сирена орала. Перекликались тревожные голоса, слышался топот ног. Преследователи были уже близко. Вот-вот они выбегут в коридор и увидят удирающую девчонку. Ноги Мурки разъехались на скользком линолеуме. С разбегу она шлепнулась на пузо, прокатилась по полу… и влетела точно в дырку, выпиленную в стене, что отделяла бухгалтерию ювелирной компании от магазинчика женской одежды.

Знакомые руки Кисоньки ухватили Мурку за запястья. Одним рывком вдернули прямо в примерочную кабинку. Вырезанный кусок пластика мгновенно прикрыл дыру. Слышно было, как по ту сторону тоненькой европанели грохочут ботинками охранники.

Кисонька наскоро запахнула свой ярко-голубой жакет, сгребла раскиданные по примерочной шмотки. Близняшки вихрем вымелись из примерочной.

– Вот эту кофточку, пожалуйста. – Сунув продавщице заранее приготовленные деньги, Кисонька рванула к выходу. Сестра неслась за ней.

Из распахнутых дверей ювелирного магазина уже выскакивали переполошенные охранники в камуфляже. Близняшки на полной скорости нырнули за угол.

– Ну что, получилось? – на бегу крикнула Кисонька.

– Получилось? – дрожащим от бешенства голосом переспросила Мурка. – Да этот бармаглот безрогий… Не явился! Вадька просто-напросто не пришел!

В этот самый момент точно напротив места событий «безрогий бармаглот» Вадька безнадежно покосился на часы. Вздохнул и перевел взгляд на искаженное яростью лицо милиционера в полковничьей форме.

– Признавайтесь, – с холодной угрозой цедил полковник, – лучше будет.

Глава II. Злоба, вредность, эгоизм порождают терроризм!

– Ну что вы на меня так смотрите? – устало поинтересовался Вадька в ответ на вперившиеся в него три обвиняющих взгляда. – Что я мог сделать?

– Ты! Да ты!.. – Мурка набрала полную грудь воздуха, собираясь высказаться насчет Вадькиного отсутствия, сорвавшего всю операцию. Но вдруг выдохнула и, сочувственно покосившись на друга, спросила: – Неужели опять?

– Опять, – уныло кивнул Вадька.

Мальчишка вошел в рабочую комнату детективного агентства «Белый гусь». Следом проскользнула Вадькина сестра Катька. Под мышкой у нее прятался большой белый гусь Евлампий Харлампиевич – символ, а также чрезвычайно ценный сотрудник агентства (о чем Катька никогда не забывала напоминать остальным компаньонам). Но сегодня Катька и ее гусь почему-то старались не лезть на глаза. Забились в уголок и сидели там, непривычно тихие и незаметные.

– Где на сей раз? – переглянувшись с сестрой, поинтересовалась Кисонька.

– Менты нам не говорят, – все так же уныло вздохнул Вадька. – Надеются, кто-нибудь случайно проговорится, кто знает – где на этот раз. А кто знает, тот и виноват.

– Я знаю, – вмешался Севка, пятый компаньон «Белого гуся». – В аптеке, от вашего лицея за углом. Я в маршрутке ехал и слышал, по радио передавали.

– «Жадность, злоба, эгоизм порождают терроризм!» Какая-то зараза забавляется, а у нас неприятности! – возмутился Вадька. – Вся прошлая неделя – сплошной дурдом! То позвонили, что в банке бомба заложена. Менты примчались, саперы, всех из банка вывели. Мы в окна целый день пялились, как они там взрывчатку ищут, – банк-то рядом с лицеем! Техники понаехало!.. И не нашли ничего! На следующий день опять звонок: бомба в учреждении «Строй чего-то там» – из нашего спортзала их подъезд видно. Почти сутки народ колотился – и снова ничего! Теперь вот аптека… И каждый раз менты весь лицей, с первоклашек начиная, в актовом зале запирают и по два-три часа трясут, как одну большую грушу!

– Чего говорят-то?

– А чего они могут сказать? «Страж порядка, приготовься, террорист, дрожи и бойся». Требуют, чтоб признались, чья работа, потому что звонки с лицейского телефона идут. Говорят, кто-то из наших так по-черному прикалывается. Что людей мы пугаем, что в банке у какой-то бабки от страха сердечный приступ начался. Что государственных денег из-за нас на ложные выезды потратили – всей их милицией вместе с воинской частью на Канары съездить можно. Поэтому, как выяснят, кто из наших балуется, сперва ноги вынут – спички вставят, а потом и мы, и родители всю жизнь их затраты возмещать будем.

– М-да, после такого заявления желающие сознаться должны аж в очередь выстроиться, – едко хмыкнула Мурка.

– Ага, у вас с Катькой посиделки с ментами, а у нас из-за этого сплошные неприятности, – мрачно буркнул Сева. – Когда дело с компьютерными мошенничествами заканчивали, ты, Вадька, не пришел. Хорошо хоть программа, что ты написал, без сбоев сработала, а если б нет? Сестра твоя тоже всю неделю ни фига не делает! – Он покосился на Катьку. – Кто обещал, что гусь пропавшего дога найдет?

– Мы найдем… – пробубнила Катька.

– «Найдем…» – передразнил Севка. – Поторопитесь, пожалуйста, пока этого дога на хот-доги не пустили. Но сегодня – вообще аут! Такую возможность потеряли! Это ж потрясающая удача, что ювелиры, когда бухгалтеру закуток делали, – пожлобились, от соседнего магазинчика гипсокартоном отгородились. Все так классно получалось: Кисонька и себя, и Мурку изображает, как будто они там в примерочной обе, Мурка через дырку в коридор к ювелирам пробирается, тебя через окно втаскивает, ты компьютер потрошишь. Я б уж тут сориентировался, есть в нем что для нашего дела интересное или нет! А теперь все, пиши пропало! Компьютер чужака зафиксировал, сирена орала, в стенке дырка – они такую охрану заведут, подумать страшно! Да еще продавщица про двух близняшек расскажет. – Севка безнадежно махнул рукой. – Девчонкам в тот район и носа показывать нельзя!

– Ну ты не перебарщивай, – неуверенно возразила Мурка. – Мы, вон, под брюнеток закосили, – она кивнула на два черных парика.

– И макияж сделали, как у девушек постарше, – вставила Кисонька.

– А то наши подозреваемые не догадаются, что можно парики надеть и физиономии подрисовать, – фыркнул Севка.

– Да ладно, это еще не страшно, – тяжко вздохнул Вадька. – Самая жуть знаете в чем? Первый-то звонок ментам был как раз про наш лицей: ну что у нас чуть ли не сто кило тротила по всем углам рассовано, а на кухне среди бутылок с молоком – одна с нитроглицерином. Директриса потом ругалась. Говорит: ну ладно саперы все молоко изничтожили, а сметана с творогом куда делись?

– Ты о деле говори – в чем самая жуть-то? – остановила его Мурка.

– А в том, что нас тогда сразу всех из лицея вывели, а вот у нее… – Вадька обвиняюще ткнул пальцем в сестру, – у нее как раз полугодовая контрольная по алгебре шла!

– Тоже мне, нашел горе… – скривился Севка, но Вадька гневно возразил:

– Представь себе, горе! Варианты тестов из гороно на диске привезли, у нас только распечатывали. Думаешь, легко мне было в сеть нашего компьютерного зала «троянца» засунуть, чтоб он тест с того диска на мой ноутбук перекинул? А за перемену все решить и Катьке успеть сунуть? А теперь что? Контрольную будут заново проводить, тесты заменят, а второй раз я их уже не скачаю! Наш учитель по информатике – не идиот. На что хочешь спорю, он мою программку засек и собственного «троянца» внутрь подсадил. Если я ее еще раз задействую, он меня тут же попалит!

Сыщики сочувственно уставились на понурую Катьку.

– А самой решить ты… это… никак? – поинтересовалась Мурка.

Вадька только безнадежно махнул рукой:

– У нас же лицей информационных технологий! У нас любая задача в пять раз сложнее, чем в обычной школе! Ну не тянет Катька, не тянет – и все! Говорил я матери, не надо ее к нам в лицей пропихивать: так нет – уперлась! «Пусть девочка получит хорошее образование…» – передразнил Вадька. – К директрисе ходила, упрашивала – уговорила! Вот теперь и имеем. Все равно Катька контрольную завалит, и ее тут же в обычную школу выпрут – у нас это на раз-два делается. А виноватым окажусь я: почему не помог, почему не проследил… Мать нам вместо зимних каникул такое устроит – мало не покажется! Она и так не верит, что я к шуточкам с бомбами никаким краем! Считает, это моя работа!

– Я вообще не врубаюсь: менты что себе думают? – возмутилась Мурка. – Если с вашего лицейского телефона звонят, так поставили бы возле него камеру и отследили!

– Действительно, неужели у них никаких скрытых камер нет? – задумалась Кисонька. – Впрочем, что мы гадаем? Давайте позвоним майору Владимирову, наверняка он знает!

– Для полного счастья нам только у ментов засветиться не хватало! – возмутился Севка.

– Почему засветиться? – поддержала сестру Мурка. – Вадька наш друг, у него неприятности, что такого странного, если мы хотим ему помочь?

Кисонька направилась к телефону.

– Долго не трепись, – сдаваясь, пробурчал Севка, – а то счета за телефон больше доходов.

– Я никогда не треплюсь, я веду светскую беседу, – отрезала Кисонька и натыкала на телефоне номер.

– Дядя Денис? – ласково пропела она. – Это Кисонька Косинская! Дядя Денис, вы помните нашего друга Вадика? Ах, вы знаете, у него такие неприятности… – И Кисонька оживленно затарахтела про глупых шутников, идиотские звонки, дурацкие бомбы, из-за которых у друга Вадика и его одноклассников ужасные проблемы, хотя они ни в чем, ах, ну совершенно ни в чем не виноваты!

Наконец Кисонька умолкла и стала слушать, досадливо морщась от слов собеседника. Мурка ткнула пальцем во внешний микрофон, и голос майора Владимирова зазвучал в рабочей комнате агентства:

– Не виноваты они, как же! Между объектами, ну, в которых будто бы бомбы заложены, совершенно ничего общего. Так что ни конкуренты, ни рэкет ни при чем. Детишки развлекаются, гении малолетние. Все спецслужбы в состоянии боевой готовности. Владельцы контор и магазинов, в которых бомбы искали, жалобами замучили, – ворчал майор. – А все они, между прочим, точно вокруг лицея! Не владельцы, конечно. Конторы и магазины. Да и владельцы тоже, сидят теперь безвылазно, караулят, – майор вздохнул. – И еще телефон. С лицейского звонят, точно! И как назло – лицей этот как раз мой район!

– Ах, дядя Денис, но вы же поймаете хулиганов!

– Если б так просто, – голос майора стал тоскливым, точно как у Вадьки. – Знаем, что школьники, но вот кто из них – черт его… То есть совершенно неизвестно. Начальство целый день у меня на голове толчется. Наш полковник с пацанвой беседует. Без всякого толку, конечно. К телефонам скрытые камеры поставили…

Ребята моментально насторожились.

– …Ничего и никого! – продолжал возмущаться майор. – Детвора никуда не звонит, а звонки с телефона все равно идут!

Тут Вадька кивнул, будто слова майора подтверждали какие-то его мысли.

– Мне звездочки с погон грозятся снять: дескать, я даже со школьниками не справляюсь. Я уже готов весь их лицей посадить… – голос у майора стал мечтательным. – Хотя кто мне такое позволит. – Майор помолчал, а после долгой паузы осторожно поинтересовался: – Кисонька, этот твой приятель, Вадька… Он не мог бы аккуратненько так поспрашивать… Он в лицее свой человек, и помнится, когда документы твоего отца выкрали, неплохо нам помог.

Вадька скептически хмыкнул:

– «Нам помог…» Да мы все сделали, даже преступника скрутили, майор на готовенькое приехал! [1]

Предостерегающе косясь на внешний микрофон телефона, Мурка прижала палец к губам. Глуша Вадькин голос, Кисонька торопливо заговорила:

– Я даже и не знаю, дядя Денис… Мы же обещали и вам, и маме, что больше не будем заниматься любительскими расследованиями! Вы же сами настаивали…

– Кто меня за язык тянул? – горестно вздохнул майор и повесил трубку.

Некоторое время в рабочей комнате царила тишина.

– Ну вот, раньше привидения и скелеты были, а теперь невидимка появился, – с удовлетворением заметила Катька.

– Ты что несешь, малая, какой еще невидимка? – обалдело уставился на сестру Вадька.

– Который по телефону звонит, а на милицейскую камеру не попадает.

Вадька тихонько застонал:

– Молчала бы уж! Невидимок не бывает!

– Не бывает, – согласился Севка и задумчиво добавил: – Только почему тогда камера никого из ребят не засняла? – И тут же Севка хлопнул себя ладонью по лбу. – Понял! Майор же сказал, что детвора никуда не звонит! А про взрослых он не упоминал! Взрослые-то спокойно могли звонить, их же никто не подозревает! Это не ребята делают! Это учителя! – И выдав свое ошеломляющее заявление, Севка горделиво огляделся по сторонам – проверял, все ли оценили его потрясающую догадку.

Вадька оценил.

– Ага, учителя… – с ласковой ехидцей повторил он. – Директриса наша. Скучно ей, вот она и резвится. В следующий раз тетенек из гороно пригласит, пусть они тоже развлекутся. А министр образования, тот вообще обхохочется. Люди, вы совсем сдурели? – заорал Вадька. – Какие невидимки, какие учителя? Вы про удаленный доступ никогда не слышали? Это ж элементарщина для первоклашек! Можно откуда угодно позвонить так, что звонок будет будто бы с нашего лицейского телефона!

– Может, для ваших лицейских первоклашек это и элементарщина… – начала Мурка и вдруг осеклась. – Слушай, значит, со звонками и правда ваша, лицейская, примочка. Кто еще такое проделать может?

– Ну вообще-то любой приличный программист, но зачем ему? – пожал плечами Вадька. – Получается, только наши и остаются. Чтоб их, умников!

– Ситуация весьма неэстетичная, – поморщилась Кисонька. – Из-за каких-то чрезвычайно глупых шуточек у майора Владимирова неприятности на службе, у Кати неприятности с учебой, у Вадика проблемы с мамой…

– А главное, у нас у всех неприятности с работой! – Севка снова решился привлечь к себе внимание. – Дело с фальшивыми драгоценностями семимильными шагами идет на фиг! А у нас, между прочим, контракт! А в контракте, между прочим, срок исполнения указан! Всего какие-то три недели! И половина срока уже тю-тю! Если за оставшееся время мы ничего не придумаем… – И Севка закатил глаза, предоставив остальным домысливать весь ужас последствий.

– Во непруха! – сокрушенно вздохнула Мурка. – Только Севка этот гадский контракт подписал, как сразу ваши, лицейские, насчет бомб начали прикалываться! Вас с Катькой в школе держат, считай, половина рабочей силы выбыла!

– Незачем было такие контракты подписывать, со сроком, – проворчал Вадька.

Севка буквально взорвался:

– Издеваешься?! Забыл, кто наш заказчик? Депутат горсовета! Кандидат в мэры города! Ты всерьез думаешь, что я мог ему какие-то условия ставить? Он же вертел нашего подставного как хотел! – И Севка ткнул пальцем через плечо, туда, где на стене было громадное стекло. Зеркальное с одной стороны, из рабочей комнаты оно казалось прозрачным, позволяя видеть офис для посетителей и сидящего там плечистого бородатого мужика. Мужик меланхолично жевал салями. Это был взрослый «хозяин» детективного агентства. Обычно он вел все переговоры с заказчиками, а ребята прятались в рабочей комнате и подсказывали ему через переговорное устройство.

– Я нашему Саляму мог и не подсказывать, все равно приходилось молчать и на все соглашаться, – продолжал разоряться Сева. – Если б мы хоть рыпнулись – завтра бы нас детективной лицензии лишили!

– Ладно, не кипятись, – примирительно протянул Вадька. – Давайте думать, что там у нас насчет фальшивых драгоценностей выходит. В бухгалтерию ювелирной компании нам больше не пробраться, они наверняка охрану усилят. И стенку заодно заложат. К тому же ювелиры теперь знают, что в их компьютер пытались влезть. Зря ты, Мурка, его включала!

– Я много чего зря делала. – Мурка исподлобья уставилась на Вадьку. – Тебя, например, зря дожидалась. Считай, жизнью рисковала – тоже зря.

– Мне пришлось надевать турецкие вещи! – с истинным трагизмом в голосе провозгласила Кисонька. – Причем в двойном размере – за Мурку и за себя! И тоже зря!

– Если тебя турецкие тряпки так страшно мучают, зачем ты их еще и купила? – пробурчал Севка.

Кисонька неожиданно смутилась:

– Продавщица со мной совсем замучилась. Я то в своем голубом жакете высунусь, то в зеленом свитере – как будто я Мурка. Было бы верхом неприличия уйти, ничего не купив. Я не понимаю, что за упреки? – Кисонька высокомерно поглядела на Севку. – Кажется, все расходы по делу оплачивает заказчик!

– Только в случае успеха, – ехидно сообщил Севка. – А если мы ничего не добьемся, то и он нам ничего не должен. За его денежки мы ему обязаны точно сказать, кто его дурит: ювелирная компания или любимая жена? Почему колье, которое он жене за дикие бабки купил, оказалось из фальшивых бриллиантов?

– Зачем мы вообще ему сдались? – пожала плечами Мурка. – Дешевле у жены спросить!

– Как ты не понимаешь, не хочет он у жены спрашивать!

– Они что, поссорились и не разговаривают?

Севка покрутил головой, удивляясь Муркиной несообразительности:

– А если жена сама из колье камушки повыковыривала, продала, а деньги потратила на что-нибудь такое… что ему совсем не нравится…

– Мебель, что ли, новую купила? – все еще не понимала Мурка.

Севка только мученически возвел глаза к потолку и постучал согнутым пальцем себе в лоб. Кисонька поспешила на помощь сестре:

– Мы просто такого себе даже представить не можем: чтобы наша мама делала что-то тайком от папы или папа – тайком от мамы…

– А что… – вмешался Вадька, – наш папахен, пока еще с нами жил, вполне тайком от мамы за бутылкой гонял.

– Вот! – обрадовался поддержке Севка. – Клиент и собирается выяснить, но по секрету! Если жена ни при чем да вдруг узнает, что он ее подозревал, – она ему такое устроит!

– И правильно сделает, – неожиданно мрачно вставила Мурка.

– С ювелирами он тоже зря ссориться не желает. Ну и вообще, он же у нас весь из себя депутат, мэром хочет стать. Ему любой скандал ни к чему. Что колье у жены фальшивое, он узнал случайно. Приехал к нему какой-то приятель, очень крутой спец по бриллиантам. Наш заказчик жениной побрякушкой похвастался, а дружбан «порадовал»: дескать, не брюлики в колье, а сплошная туфта. Приятель этот клятвенно обещал помалкивать. Мы все дело должны раскрутить потихоньку, без шума. А мы в ювелирном шороху наделали, а в компьютер все равно не влезли!

Сыщики мрачно помолчали.

– Дай-ка мне план этой самой ювелирной компании, – попросил Вадька.

Севка выволок здоровенный лист чертежной бумаги. Компаньоны склонились над планом.

– А если попробовать в сам ювелирный пробраться? Смотрите, наверху у них магазин, а в подвале мастерские, где они украшения делают. Если эти ювелиры и правда вместо камней стекляшки ставят, так именно там, – предположила Мурка.

– Не выйдет, – покачал головой Севка. – Бухгалтерский закуток они особо не охраняют, зато магазин – настоящая крепость. Стены – во! – Севка широко развел руки. – Замки – во! – Он развел руки еще шире.

– Замки серьезные, – кивнул Вадька и в подтверждение потыкал пальцем в краткую характеристику запоров, приписанную в углу листа.

– Не справишься?

– Почему, справлюсь, – пожал плечами Вадька. – Месяца за два. В срок не уложимся. Вы мне другое скажите, – пробормотал Вадька, продолжая в задумчивости изучать чертеж ювелирного магазина, офиса и мастерских. – Вот этот план, он откуда взялся?

– У тебя после общения с ментами память отшибло? – удивился Сева. – Заказчик принес.

– Это-то я знаю, – терпеливо пояснил Вадька. – А у него откуда?

– Ну, вроде бывал он там, часто, – неуверенно сказал Сева. – Когда колье жене покупал, и вообще… Сказал, что с владельцем компании они приятели. Еще, мол, и поэтому хочет все выяснить по секрету – чтоб дружбана не подставлять.

– Не знаю, какие они там дружбаны… Но не верится мне, что владелец мастерской даже самому лучшему другу рассказал про толщину стен или точную длину коридора, – Вадька потыкал пальцем в цифры на плане. – А тут выходит: и какие где замки, наш заказчик знает, и что бухгалтера в командировку отправляют и в его офисе никого не будет. Очень странно!

– Мне на заказчиковы странности сейчас наплевать, у меня вопрос: как заказ выполнять будем? Если за полторы недели мы ему загадку фальшивого колье не разгадаем, он нам через свой горсовет такое устроит! На всем этом деле мы поимеем крупные неприятности. И Кисонькину турецкую кофточку.

Кисонька гневно фыркнула.

– За женой последить? – явно от полной безнадеги предложила Мурка.

– Да мы за ней все время приглядываем – ничего особенного! Она или в своем косметическом салоне девицами командует, или дома, или на всякие тусовки шляется.

– Может, тогда не стоит за ней следить? – в наступившей тишине вдруг выдала Катька. – Давайте с ней как-нибудь познакомимся. Детей она наверняка не опасается, может, и скажет что-нибудь такое… лишнее…

– Наш папа презентацию нового проекта устраивает, – оживилась Кисонька. – Мы с Муркой вполне можем туда пойти и побеседовать с этой дамой! Хорошая идея, Катюша!

– А еще убогой прикидывается, – удовлетворенно заключил Вадька. – Ты б так контрольные решала, цены б тебе, малая, не было!

– Прекрасно, по бриллиантам мы знаем что делать. А как быть с хулиганскими звонками в Вадькином лицее? – спросила Кисонька.

– Ты что майору по телефону сказала? Мы обещали не заниматься любительскими расследованиями. Вот и занимайся профессиональными, за которые деньги плачены. А насчет звонков и бомб пусть у ментов голова болит.

Глава III. Счастливое IT-детство, или киберкошмар

Голова у майора Владимирова болела невыносимо. Он готов был на что угодно! Сесть в засаду и сидеть в ней всю оставшуюся жизнь. Взять пятерых матерых преступников. Лечь грудью на извергающий свинец пулемет и немножко на нем полежать… На что угодно, лишь бы не тащиться в приют юных гениев, именуемый лицеем информационных технологий. Или, как выражается полковник, притон малолетних бандитов, которые позволяют себе издеваться над взрослыми людьми из милиции, невзирая на их, людей, заслуги и звания. Между прочим, майору Владимирову хуже, чем полковнику. Над полковником только гении-бандиты издеваются, а над ним – еще и сам полковник.

А на вид ничего, вполне невинно все смотрится. Майор остановился у высоких ажурных ворот. Одобрительно оценил здание из красного кирпича – белый снег нарядно смотрелся на черепичной крыше. Двинулся к входу по расчищенным дорожкам, разглядывая украшавших лицейский двор снежных баб. Некоторые были совсем простые – три шара и нос-морковка, зато другие представляли собой настоящие произведения искусства: ангел с распахнутыми крыльями, Снежная королева, Снегурочка в пушистой шубке, девочка-фигуристка. Похоже, юные программисты и с лепкой справлялись. Или они просто программу написали и снег сам собой слепился? Майор усмехнулся, и тут же за пазухой у него запрыгал мобильник.

Чертыхаясь и роняя перчатки, майор Владимиров расстегнул куртку, вытащил мобильник… Полковник желал знать, как продвигается расследование. Майору ужасно хотелось сказать, что никак, что из-за вечных звонков не то что расследование, он сам к входу в лицей продвинуться не может… Но сдержался. Браво отрапортовал и сердито захлопнул крышку аппарата.

Из-за плаща Снежной королевы выглянула румяная от мороза мордаха шестилетнего пацаненка.

– А выход в Интернет у тебя там есть? – спросил он, тыча пальчиком в мобильник.

– Не у тебя, а у вас, – мягко поправил его майор и пояснил: – Может, и есть, только я им не пользуюсь.

– Ага, у меня тоже ноутбука нет, дорогой очень, – доверительно сообщил пацан, целиком выбираясь из-за снежной скульптуры. – Со стационарного компа лучше не через мобилку, а через городской входить. А пингвин у тебя высоко летает?

– Пингвины не летают, – терпеливо пояснил майор, решив не обращать внимание на «тыканье». – Они хоть и птицы, но у них крылья атрофировались, поэтому они только ходят и плавают.

– Если не подбрасывать – ходят, а если подбрасывать – летают, – упрямо возразил пацан. – У меня вчера йети по пингвину ка-ак дубиной даст, пингвин ка-ак полетит! Очков набрал – вагон! Или ты в «Йетиспорт» не играешь? Которые уже старые совсем, вроде моего папы, они в «Йетиспорт» не играют. А ты во что играть любишь?

Майор твердо решил, что не позволит себя третировать. Но и звереть, как полковник, не станет. Дети все-таки.

– Я ни во что не люблю играть. Кстати, я совсем еще не старый, – заявил он.

Пацану последнее утверждение показалось сомнительным. Он чуть приподнял брови, но решил не останавливаться на таком спорном вопросе.

– Почему не играешь – в чатах сидишь? У меня сестра тоже в чатах или в программах, но все равно играет.

– Я не играю, не сижу в чатах, – майор начал раздражаться.

– А чего ты тогда в Интернете делаешь? – Малыш изумленно хлопнул длинными ресницами.

– Я ничего не делаю в Интернете. – Майор по-прежнему сдерживался. – Я Интернетом вообще не пользуюсь. У меня и компьютера-то нет.

Мгновение пацан молча глядел на майора. Потом губы его задрожали, а глаза стремительно налились слезами. Рот искривился гримаской огромного, беспредельного горя. Майор вздрогнул. Он помнил это чувство трагичности и несправедливости мира. Точно такое же выражение лица было у него самого в детстве, когда он впервые понял, что его собственные родные папа и мама, оказывается, могут умереть.

Соленые дорожки неудержимых слез покатились у малыша по щекам. Майор глядел на мальчишку, не понимая, чем вызвано отчаянное страдание. В этот момент ворота грюкнули и во дворе, держась за руки, появилась парочка старшеклассников – парень и девушка. Пацаненок судорожно всхлипнул, бросился к девушке и уткнулся зареванной мордашкой в подол ее пушистой шубки.

Девушка обхватила его за плечи:

– Что, маленький, что случилось? Тебя кто-то обидел?

Не поднимая головы, пацаненок махнул рукой в сторону майора:

– Он… он… – продолжал всхлипывать малыш. – Он в Интернет не ходит! И компьютера у него нет! Совсем!

– Ох ты господи! – расстроенно пробормотала девушка и присела рядом с малышом на корточки. Отерла ладонью брызжущие из его глаз слезы, прижала голову к своему плечу. Ее друг растерянно переминался рядом и бормотал:

– Ну понимаешь, малый, бывает и так. Есть такие люди – в Интернет не лазают и вообще без компьютера живут, – это было сказано тем утешающе-соболезнующим тоном, каким обычно говорят о безнадежных калеках. – Это даже и ничего, бывает, они совсем неплохо живут, – бодренько добавил парень.

Малыш оторвал головенку от плеча девушки и отчаянно выкрикнул сквозь безудержный рев:

– Вы все врете! Не могут такие люди хорошо жить! Их спасать надо, а вы не делаете ничего! – Он снова уткнулся носом в мех, плечи его часто вздрагивали от плача.

Поглаживая пацаненка по склоненной голове, девушка беспомощно поглядела на своего приятеля. Перевела злой взгляд на Владимирова:

– Что вы ему наговорили? У ребенка из-за вас невроз будет. – Бережно обняв малыша, она повела его к дверям здания.

– Шли бы вы отсюда, дяденька, – предложил майору парень. – Брательник ее… – он кивнул в сторону девушки и малыша. – Совсем еще малек! Как, по-вашему, я могу ему объяснить, что есть на свете люди, которые сами, по своей воле не ходят в Интернет? – Он осуждающе покачал головой и двинулся вслед подруге.

Майор Владимиров в ошеломлении остался стоять на дорожке. Потом смущенно хмыкнул и тоже вошел в лицей.

Остановив в коридоре немолодого мужичка совершенно профессорского вида, майор спросил, где учительская:

– Бункер? – переспросил «профессор». – Бункер у нас там. – Он махнул рукой в конец коридора и, со странной робостью поглядывая по сторонам, потрусил прочь.

Майор пожал плечами и двинулся куда указано. За дверью с надписью «Учительская» царила полнейшая тишина. Майор потянул ручку. Дверь легко подалась. Майор шагнул внутрь… и очутился в полной темноте.

Напряженно вглядываясь в густой мрак, Владимиров замер у входа. В густой чернильной тьме учительской шевельнулась неясная тень и настороженный голос спросил:

– Вы кто?

– Я из милиции, – пробормотал майор.

– Вы один? – все так же настороженно поинтересовался голос.

Майор неуверенно огляделся:

– Да вроде один, – согласился он, хотя подспудно начинал понимать: в этом лицее ни в чем нельзя быть уверенным. Даже в том, что ты один, а не тебя много.

– Проверь его, – приказал голос.

Рядом что-то шевельнулось, и из мрака вынырнула немолодая худощавая женщина с прибором в руках. Она принялась водить этим прибором вдоль тела майора. Владимиров обалдело глядел, как она присаживается на корточки и совершает пассы вокруг его ботинок. Наконец женщина отрапортовала: