Одиннадцать врагов IT-сыщика Волынская Илона
– В нашем ювелирном готовится ограбление! – торжествующе воскликнул Пилипенко. Забежав девчонкам за спины, встал за ними будто охранник при арестованных.
Ювелиры переглянулись. Выражение их лиц было весьма странным. Во всяком случае, Пилипенко посчитал, что встревоженное начальство надо немедленно успокоить.
– Ничего не выйдет, я всех разоблачил! – заявил он.
Физиономии начальства стали еще более встревоженными, а в глазах дизайнера появилась самая настоящая паника.
– Я поймал их! – торжествующе вскричал Пилипенко и попытался ухватить девчонок за воротники.
Но открытые вечерние платья никаких воротников не предполагали, пальцы Пилипенко запутались в бретельках. Бывший старлей судорожно рванулся, словно попавшийся в ловушку зверь. От этого рывка Кисоньку качнуло, и темная струя соуса из зажатого в ее руке соусника выплеснулась на белоснежную рубашку менеджера. Разгневанная Кисонька требовательно объявила:
– Если ваш охранник порвет нам платья…
– Знаю, знаю, – перебил ее менеджер, печально разглядывая пятно на рубашке. – Вы с нас возмещение скачаете, мало не покажется. Где-то я эти слова недавно слышал… – Он перевел тоскливый взгляд на старлея. – Что вы все к детям цепляетесь, Пилипенко? На улице чуть мальчишке куртку не порвали, здесь на девочек накинулись! У вас что, пунктик какой-то? Немедленно извинитесь!
– Перед детской мафией извиняться! – взвился Пилипенко. – Это ж одна банда! Я их разоблачу! Вон гуся их криминального вы уже съели, за что большое вам человеческое спасибо! – Пилипенко снова сделал попытку пожать руку менеджеру, а тот вновь отчаянно шарахнулся в сторону.
– Криминально съел гуся? – Мужчина, в двух шагах от девчонок нагружавший собственную тарелку, неожиданно обернулся. Сестры мгновенно узнали их грозного заказчика, депутата горсовета Петра Николаевича. – То есть украл? Мой… Э-э, менеджер ювелирного? Как же это вы так, любезнейший? Зарплаты не хватает или просто болезнь такая? Бывает клептомания, а у вас гусемания?
– Я не крал никакого гуся. – Под подозрительными взглядами десятков глаз менеджер переливался всеми цветами радуги, не хуже драгоценностей приглашенных. – Я вообще не понимаю, о чем речь!
– Та боже ж мой, я думал, речь идет о маленьких прозрачненьких бриллиантиках! – Господин Шульман, как всегда не слишком опрятный, но сияющий перстнями, вывернул из-за спины Петра Николаевича. Солидно направился к блюду с жареной птицей. – А оказывается, здесь маленькие такие гусики!
– Это рябчики! – автоматически поправил его Петр Николаевич.
– Вот он, шанс ощутить себя настоящим буржуем! – восхитился Шульман, и бормоча «ешь ананасы, рябчиков жуй», принялся накладывать птичек на тарелку. Сложил горкой, потом с сомнением поглядел на свою тарелку, на почти полное блюдо… Перекинул рябчиков обратно, подхватил все блюдо целиком, добавил туда закусок и, едва заметно подмигнув Мурке и Кисоньке, двинулся к следующему столу. Через мгновение оттуда донесся его пронзительный голос: – Что? Японская сырая рыба? Нет, деточка, так не пойдет! Возьмите-ка вы ее – все блюдо берите, не экономьте на старике – и отнесите к повару. Скажите, пусть прожарит. Для меня. С корочкой!
Троица из ювелирного глядела ему вслед, и на лицах их бушевала целая гамма выражений: растерянность, неприязнь, смущение, а главное – явное опасение. Похоже, появление Шульмана на презентации стало для них неприятным сюрпризом. Мурка с любопытством подметила, что такой же бурный калейдоскоп переживаний отражается на физиономии еще одного человека – их заказчика Петра Николаевича.
Зато сами сестры явно испытывали облегчение.
– Началось, – тихонько шепнула Кисонька.
Действительно, началось. Менеджер ювелирного вскочил на подиум и застрекотал насчет «давних традиций нашей прекрасной фирмы» и «уникальных произведений ювелирного искусства, созданных за годы работы в нашем прекрасном городе!». И вот теперь многочисленные клиентки компании любезно согласились продемонстрировать сотворенные для них чудеса! При этом одной рукой менеджер приглашал на подиум дам, а другой старательно придерживал за кончик свой галстук, маскируя пятно на рубашке.
Первая гостья взошла на подиум, взмахнула руками, заставляя сверкать браслеты на запястьях. Восседающий в переднем ряду господин Шульман сунул блюдо с рябчиками недоумевающей соседке. Шустро засеменил прямо к изображающей манекенщицу гостье. И жирными от еды пальцами в бриллиантах ухватился за браслет. Зажал веком сильное увеличительное стекло.
– Так, так, – бормотал он, внимательно изучая камни. Восхищенно поцокал языком, покивал головой. – Какой блеск, какой блеск! Мастерство! – Он круто развернулся и поспешил обратно, на весь зал крича: – Вы там моих рябчиков не едите, нет?
– Широко известный эксперт по драгоценностям господин Шульман выражает восхищение огранкой камней и мастерством нашего ювелира, – поспешно сообщил опешивший было менеджер.
Он глядел вслед Шульману, и в глазах его стояла тревога. В зале раздались неуверенные аплодисменты. Дизайнер поднялся со своего места и раскланялся. На лице его вместо удовольствия был написан самый настоящий ужас.
Вытирая салфеткой выпачканные жиром запястья, женщина поспешила убраться с подиума.
Следующую даму Шульман подкараулил, когда она спускалась с «языка». Вновь доверив рябчиков соседке, он ухватил гостью за ухо, словно нашкодившую девчонку. И бегло обревизовал сережку. Тревога на лице менеджера сменилась откровенным страхом, а дизайнер вроде как впал в ступор. Во всяком случае, на аплодисменты он больше не отзывался.
Доступ к третьей даме попытался перекрыть бухгалтер. Он словно бы нечаянно заступил Шульману дорогу к подиуму. Невозмутимый эксперт скомандовал:
– Подержите! – вручил бухгалтеру заветное блюдо с птичками и проскочил мимо него. Обглоданной птичьей косточкой подцепив массивный кулон с груди очередной гостьи, он внимательно вгляделся в искрящуюся россыпь камней. Вновь довольно покивал: – Мастер, мастер! Специалист!
Специалист не откликался, в полуобмороке сползая со стула.
А Шульман быстрым движением отобрал у бухгалтера свое блюдо и вернулся на место. Доверительно наклонился к соседке, прошептал:
– По-моему, птичек было больше! По-моему, он моих птичек ел! – Шульман скосил глаз в сторону побледневшего бухгалтера. – В следующий раз опять вам доверю! Вы же на диете? – И он окинул оценивающим взглядом худощавую фигуру соседки, остановился на огромном бриллианте, сияющем в кольце женщины. – Тоже у них покупали? – Шульман махнул в сторону бесящегося от злости менеджера. А когда его соседка кивнула, быстренько изучил и ее драгоценности. Удовлетворенно покивал: – Мастерство! Уровень!
В рядах что-то глухо бухнуло: дизайнер из полуобморока перешел в полный обморок. Вокруг зашумели, кто-то потребовал вызвать «Скорую». Не обращая внимания на потерявшего сознание коллегу, менеджер двинулся к Шульману. Выражение лица его было угрожающим. Мурка и Кисонька быстро переглянулись и тоже принялись пробираться поближе к Шульману.
И тут в зале появился повар. На вытянутых руках, будто дохлую крысу, он держал тарелку.
– Кто зажаристое суши заказывал? – выдавил повар.
– Моя рыбка приплыла! – радостно вскричал эксперт и, крепко держа в одной руке блюдо с рябчиками, другой сгреб с тарелки кусок рыбы, сунул его в рот. Лицо его страшно изменилось! Он заперхал, схватился рукой за горло… Блюдо с рябчиками рухнуло на пол.
– Птички разлетелись! – прохрипел Шульман и свалился следом.
– Я же говорил, нельзя суши жарить, – растерянно сказал повар, глядя на лежащего у его ног эксперта.
– Мы, мы, мы!.. – Размахивая мобильниками, близняшки пробились к неподвижному телу Шульмана. – Мы уже позвонили в «Скорую»! Сейчас приедут! Прямо сию секунду!
И действительно, буквально сию секунду толпу раздвинул бородатый амбал в белом медицинском халате. Ни слова не говоря, он подхватил эксперта на руки.
– В больницу повезет, – быстро пояснила Кисонька.
– Подождите, здесь еще один! – воскликнул кто-то, указывая на валяющегося в обмороке дизайнера.
Сестры тревожно переглянулись.
– Мест нет! – буркнула Мурка. – Видите, все руки заняты! – Она кивнула на Шульмана, бессильно обвисшего на руках у бородача.
– Второй пациент потом! – добавила Кисонька, незаметно пиная бородатого типа в белом халате. Тот покорно поволок Шульмана к выходу.
– Какая бедность в наших больницах! – сочувственно вздохнули вслед. – Пациентов на руках таскать приходится!
– Уходит! – отчаянно прошипел менеджер ювелирного. – А ну, держите его! – скомандовал он Пилипенко.
– Зачем? – поинтересовался старлей, нехотя отрываясь от своей тарелки с копченым мясом.
– Это замаскированная детская мафия! – вмешался бухгалтер.
Глаза Пилипенко немедленно вспыхнули азартом. С ревом он рванул в дверь за бородачом в халате. Ювелиры помчались за ним. А следом, стараясь сохранять достоинство, очень быстрым шагом двинулся Петр Николаевич.
– Вадька, во главе погони Пилипенко! – прошептала Мурка, наклонившись к спрятанному под платьем микрофону. – Покажитесь ему!
Бывший старлей вылетел в холл ресторан, кинулся к двери… И встал как вкопанный, перекрывая выход.
– Гусь! Съеденный гусь воскрес! – прошептал Пилипенко. – Мафия бессмертна!
У дорожки к ресторану между желтоватыми статуями птичек стояли мальчишка и девчонка. А над их головами медленно парил большой белый гусь!
– Какой еще гусь! – пропыхтели сзади ювелиры. Дружно навалившись Пилипенко на спину, они протолкнули его в двери. Пилипенко пробкой вылетел на крыльцо.
Гуся не было! Исчез! Зато остальные члены гнусной детской мафии были тут. И никакие не замаскированные!
Пилипенко рванул к ребятам и ухватил их за воротники – у этой парочки хоть воротники были на месте! Торжествующе развернулся к своим хозяевам:
– Вот она, детская мафия! Я их все-таки поймал! – Он встряхнул Вадьку и Катьку за воротники.
– Если ваш охранник порвет нам куртки… – в один голос затянули брат с сестрой.
Менеджер и бухгалтер дружно взвыли, в глазах у них стыла безнадежность. Бородач в белом, все так же держа на руках неподвижное тело господина Шульмана, скрылся за воротами. Взревел автомобильный двигатель. Похоже, «Скорая» уехала и гнаться за ней было бесполезно.
– Ну конечно, Пилипенко и дети! – простонал бухгалтер. – Маньяк паршивый!
– Почему меня все маньяком обзывают?! – обиделся Пилипенко.
– Потому что маньяк и есть! – яростно вскричал разгневанный Петр Николаевич. – Где вы его только взяли, такого?
С отрешенной печалью менеджер ювелирного развел руками.
– Вот как теперь узнать… – Петр Николаевич вдруг осекся. – В смысле, о здоровье Шульмана узнать. Известный человек в нашем городе, можно сказать, знаменитость… – забормотал он.
– Позвоните в больницу «Скорой помощи», наверное, машина уже доехала, – предложила Кисонька. Сестры невозмутимо спустились с крыльца и присоединились к группе на дорожке. На Вадьку с Катькой они не смотрели – что им какие-то незнакомые ребята?
– Вся мафия в сборе, – уныло пробурчал Пилипенко, но никто уже не обращал на него внимания.
Петр Николаевич терзал мобильник. Наконец ему ответили:
– Дежурный врач больницы «Скорой помощи» слушает!
– Дежурный, к вам сейчас должны привезти господина Шульмана!.. – вскричал Петр Николаевич.
– Привезли уже, – лениво протянул дежурный и важно сообщил: – Диагноз: глубокая кома от острого пережора. Облопался ваш Шульман. Теперь дня два не очнется. А может, три.
– Не очнется? – Безнадежность на лицах бухгалтера и менеджера сменилась настоящим восторгом. Без стеснения вырвав трубку у Петра Николаевича, менеджер прокричал: – Точно, не очнется?
– Точно, точно, – ответила трубка. – Навещать нельзя.
– Ай-ай-ай, какое горе! – задыхающимся от радости голосом вскричал менеджер. – А то мы как раз хотели… навестить! – Он нажал отбой и сунул мобильник владельцу.
Никто, ни Петр Николаевич, ни почти приплясывающий от счастья менеджер, не обратил внимания, что голос дежурного звучал странно, механически, будто пропущенный через какой-то прибор. И что в мобильнике раздавался треск, как если бы рядом работал мощный аппарат. И наконец, что пойманный Пилипенко очкастый мальчишка все время держал руку в кармане и шевелил там пальцами, словно ручку настройки крутил. Да и какое кому дело до незнакомого мальчишки!
– Мотайте отсюда, малы еще по ресторанам шляться! – скомандовал Петр Николаевич пойманной парочке.
Те без звука развернулись и помчались к выходу. И тут же Петр Николаевич обнаружил, что близняшки Косинские тоже исчезли. Неужели приняли его фразу о ресторанах на свой счет? Нет, мало ему неприятностей, так потом еще объясняйся с родителями рыжих девчонок, которым и вправду рано шляться по ресторанам! Раздосадованный депутат зашагал обратно. Бухгалтер кинул злобный взгляд в сторону ворот:
– Если бы мелкий очкарик не подвернулся нашему Пилипенко, успели бы задержать! – прошипел он.
– Неважно, завтра все закончится! – улыбнулся менеджер и вдоль дорожки с «птичьими» статуями тоже направился в зал.
И вновь никто не заметил, как одна из птичек, не желтоватая, как остальные, а ослепительно-белая, развернула широкие крылья и величественно перелетела через ограду.
Стуча каблуками по обледенелому тротуару, сестры Косинские добежали до небольшого автомобиля-фургона, приткнувшегося прямо за углом ресторана. Дверцы распахнулись им навстречу, и замерзшие сестры ввалились внутрь.
– Барышни, что ж вы в одних платьицах по морозу скачете, так и заболеть недолго! А врача тут нет! – расхохотался господин Шульман.
Эксперт по драгоценностям восседал внутри фургона и заливисто хохотал, косясь на невозмутимого бородатого Саляма, по-прежнему наряженного в белый медицинский халат.
– Сейчас я напишу вам свое заключение… – отсмеявшись, заявил господин Шульман.
– Что, все драгоценности настоящие? – уныло простучала зубами Мурка, растирая замерзшие плечи. Весь ее блистательный план превращался в ничто.
Шульман скосил на нее глаз, темный и круглый, как у Евлампия Харлампиевича:
– Почему вы так думаете, душа моя?
– Вы же сами в ресторане говорили: «Блеск», «Мастерство»!
– Почему сверкает бриллиант? – продолжая писать, вопросил господин Шульман. Сам же и ответил: – Потому что, в отличие от стекла, этот бесценный камень преломляет свет не один раз! Луч света отражается в одной грани, потом в другой, в третьей – и бриллиант сыплет искрами, горит! Ну а имитация бриллианта, стразы, это так называемое оптическое стекло, пытающееся передать игру граненного алмаза. Но стекло остается стеклом! Любая лаборатория вам скажет: вот алмаз, а вот обточенная пробка от графина! И, конечно же, для таких умельцев, как я… – Шульман скромно потупился, – достаточно поместить рядом подлинный бриллиант, – Шульман выразительно поиграл перстнями, – чтоб по игре света тут же увидеть различие между истинной драгоценностью и фальшивкой! Все до единой обследованные мной побрякушки – поддельные. Хотя должен признаться, это самые блестящие, самые мастерские подделки из всех, что мне приходилось видеть!
– Достаточно поместить рядом настоящий бриллиант, – задумчиво повторила Мурка, когда эксперт покинул фургоник, а Вадька, Катька и гусь забрались внутрь. – Помнишь, Кисонька, на презентации у нашего папы? Ювелир Клуня, который с телефонным терроризмом связан? Он еще поднял с пола упавшее украшение, а сам, точно как Шульман, держал рядом свой перстень с бриллиантом. А потом сказал по мобильнику, что их ждет больше, чем они рассчитывали? Вот я и думаю, может, он как раз игру света сравнивал? Может, то колье тоже было фальшивое? Ольга Матвеевна говорила: его у наших подозреваемых делали.
– Наверное, он для нашего заказчика старался? Выяснял… – неуверенно предположила Кисонька.
– Почему тогда Петр Николаевич давным-давно не отменил свой заказ? Если он знает про вторую фальшивку, должен понять, что это работа ювелиров, а не его жены!
– Значит, не знает. Получается, Клуня про фальшивки выяснил, а приятелю ничего не сказал, – прикинул Вадька. – Но почему?
Сыщики недоуменно переглянулись.
Глава XVII. Бессонная ночь Вадьки Тихонова
– Раз прячешься, значит, виноват! Еще и сестру за собой потащил!
– Мам, ни в чем я не виноват! – Вадька сорвался на крик, потом опасливо покосился на спящую Катьку и снизил голос до шепота: – Ну почему ты мне не веришь?
– А почему ты прячешься?
– Да не прячусь я! – Вадька с большим трудом удержался, чтобы не швырнуть телефонную трубку. – Я же тебе говорю, по математической олимпиаде кой-куда съездить надо! Что ж мне, и не учиться теперь из-за твоих подозрений?
– А я тебе говорю, что учителю твоему сказала: никуда не поедешь, пока милиция с телефонными звонками не разберется! Немедленно марш домой! – Мамин голос в телефонной трубке налился гневом.
– Погоди, какой еще учитель? – Вадька занервничал.
– Приходили тут, – недовольно протянула Надежда Петровна, Вадькина мама. – Учитель твой по информатике и с ним еще какая-то… Хотели тебя и даже Катьку на олимпиаду забрать. Только не на математическую, а на компьютерную… – голос мамы наполнился подозрением.
– А в компьютерах математика больше всего нужна, – вывернулся Вадька, но мама ему все равно не поверила.
– Совсем заврался, – тяжело сказала она. – Шалостями своими, дуростями… – она всхлипнула, – сестру маленькую втянул… всю семью… без крыши над головой оставил… – Мама уже плакала в голос. – Отберут квартиру, как жить будем! Точно твой отец, яблоко от яблоньки… А ну быстро вместе с Катькой домой!
– Менты мне не верят – ладно, у них работа такая! Но чтоб собственная мама!.. – Вадька от злости чуть не грыз трубку зубами. – Хуже ментов! Не пойдем домой, ясно? Раз ты нам не веришь!
«И раз Луговой за нами приходил», – подумал Вадька и все-таки швырнул трубку на рычаг. Телефон жалостно брякнул.
Кулаком Вадька отер глаза. Не верит, ну и не надо! Ничего, еще извиняться перед ним будет! Лишь бы отставной пенсионер рассказал ментам правду про наблюдателей и свое похищение. Вадька с надеждой поглядел на безмятежно спящего Таратуту. Старика так и оставили дрыхнуть в тачке, потому что на единственном диване рабочей комнаты спала Катька. В обнимку с гусем. Для себя Вадька прямо на полу свил гнездо из старых бумаг и брошенного сверху пледа. Попытался уснуть и не смог. Чернота за окном навевала мрачные мысли.
Дело с фальшивками они раскрутили, заказчика можно не бояться. Завтра как можно раньше надо передать ему заключение эксперта по фальшивкам, тогда и отчет о слежке за ювелирным менеджером приобретет вес. Вадька усмехнулся: слежка прямо в Англии, ничего себе! Пусть знают, какое у них крутое агентство, всюду свои люди! Многоуважаемый депутат успокоится насчет женушки и уж наверняка поможет своему близкому приятелю – владельцу ювелирной компании – предотвратить кражу бриллиантов. Им придется поторопиться, похоже, ювелирная троица – менеджер, бухгалтер и дизайнер – собираются смотаться сразу после презентации, прихватив с собой суперценные цветные бриллианты «Де Бирс». Кисонька расстраивалась, что так их и не увидела. Ничего, зато агентство они спасли. Теперь бы еще самого Вадьку выручить.
Вадька тяжко вздохнул. Чтоб их перекосило, этих телефонных террористов! Чтоб их три раза подбросили и только два раза поймали! Все за сегодняшний вечер вымотались, аж ноги не держали! Только близняшки и Севка домой пошли, в свои кровати, а им с Катькой пришлось ночевать в офисе. Но не дожидаться же, пока Луговой и компания их похитят? Один раз похищали уже – хватит! Как говорит Кисонька: «Повторяться – дурной тон». Лучше сидеть здесь, чем в сарае на даче военрука. Тот уж точно на Вадьке за рытье окопов отыграется, да и бывший биолог, и Луговой, и дядька с теткой, которых они с Севкой вырубили… Все найдут, что Вадьке припомнить! Нет, в офисе хорошо! Одна беда: Катька спит, и гусь тоже, и пенсионер Таратута, и даже Салям, неожиданно решивший переночевать на рабочем посту (Вадька подозревал, что это он запасы своей любимой колбасы караулит, чтоб ночные гости не съели). Вот только Вадьке не спится.
Решив смириться с неизбежностью, Вадька поднялся и, потирая затекшую спину, поплелся к компьютеру. Вывел на экран снимки бумаг, которые отщелкал, спасая Таратуту. Перед ним раскрылась полная раскладка по всем телефонным звонкам: когда звонили, когда приехали менты, сколько машин, сколько человек. Еще там был подробный план их площади: с лицеем в центре, аптекой, банком, книжным магазином и, конечно, знакомым ювелирным. Как-то эти два дела все-таки переплетаются, понять бы – как?
От скуки и бессонницы Вадька разделил лист «Word» на две половинки и принялся записывать. Вот их крутой горсоветовский заказчик от своего приятеля, ювелира со смешным прозвищем Клуня, узнает, что бриллианты его жены – фальшивка. Обращается к ним в агентство: хочет выяснить, кто виноват в подмене. Это по делу о поддельных драгоценностях.
Дело телефонного терроризма стартует буквально через два дня. В милицию начинают звонить из Вадькиного лицея, сообщать про будто бы заложенные вокруг лицея бомбы. Звонит не кто иной, как их учитель информатики, Павел Степанович Луговой. За приехавшей на звонки милицией и военными каждый раз наблюдают неизвестные и все-все записывают.
Вадька переключился на другую сторону вордовского листа. На презентации у отца близняшек Клуня выясняет, что еще одно колье из мастерских ювелирной компании – тоже фальшивка. Он тут же сообщает по мобильнику, что их ждет больше, чем они рассчитывали, и назначает «последний подготовительный заход».
И как раз в назначенный срок Луговой опять звонит в милицию и снова заявляет про несуществующую бомбу! Фальшивые бомбы, фальшивые драгоценности… Задумчиво почесывая в затылке, Вадька пялился на план площади вокруг лицея. Неожиданно его рука замерла, а в голове мелькнула догадка (видно, процедура чесания смогла-таки разворошить плотный ком мыслей). Почему они решили, что телефонный терроризм крутится именно вокруг лицея? Только потому, что там работают Луговой, биологичка, военрук? Но что, если дело вовсе не в лицее? А как раз в ювелирном? Что, если лицейских учителей привлекли к делу, потому что лицей – напротив ювелирного? Ведь заметно же: главный в их компании все-таки приятель заказчика, ювелир Клуня! Клуня приказал звонить насчет бомб, убить Таратуту, похитить Вадьку с Катькой. Он точно знал, что ювелирная мастерская ворует настоящие камни. Он следил за менеджером, когда тот летел в Лондон, на переговоры со скупщиком краденного. Все вертится вокруг этого человека с дурацким прозвищем!
Вадька припомнил как совсем недавно Мурка сказала: «…поймем, почему он называется Клуней, – все поймем!» Может, она и права? Вадька внимательно всмотрелся в это имя. К-л-у-н-я. Забавно и по-прежнему ничего не понятно. На всякий случай он перечитал прозвище задом наперед, потом начал переставлять буквы – ничего не прояснилось. Нет, похоже, это дело разгадать не удастся!
От полной безнадеги Вадька включил программу поиска похожих слов. Через несколько минут компьютер выдал ему недлинный список. Вадька повел курсором. «Клунок, пакунок – упаковка, сверток». Ну и что? «Клуша». При чем здесь клуша? «Киноактер Джордж Клуни». Год рождения, список фильмов… С невольным интересом Вадька пробежал список глазами. Название в самом конце остановило его внимание. Некоторое время он непонимающе глядел на строчку, а перед мысленным взором мелькали кадры из любимого Вадькиного боевика.
И вдруг он понял! Понял, почему главу телефонных террористов прозвали Клуней! И действительно, Мурка была права! Поняв это, он понял все! Понял, зачем нужны были звонки и выдумки про бомбы! Понял, что выясняли наблюдатели и почему Клуня провожал менеджера в аэропорт! Он теперь точно знал, какие у телефонных террористов планы! А еще, поглядев в окно на сереющий рассвет, Вадька понял, что у него почти не осталось времени! Все решалось сегодня, этим утром! Да что там сегодня, все решалось прямо сейчас! Счет шел на секунды!
Он дернул Катьку за плечо, чуть не сбросив ее с дивана. Девчонка с трудом разлепила сонные глаза.
– Я все понял! – прокричал ей Вадька. – Клуня и Луговой! Звонки и ювелирный! Звонки – потому что ювелирный! Все фальшивое: бомбы, драгоценности! Надо добавить еще одну фальшивку, и будет самая настоящая двойная кража! Ты понимаешь?
Катька судорожно зевнула и честно ответила:
– Нет!
– Ну ничего не соображаешь! – немедленно разозлился Вадька. – Быстро поднимай всех! Звони девчонкам и Севке! Пусть вызывают майора Владимирова и несутся к ювелирному! Бегом! – Вадька сдернул с вешалки куртку. – Я попробую их задержать! – Громко топоча, Вадька выскочил за дверь.
В рабочую комнату заглянул тоже позевывающий Салям.
– Куда это Вадька в такую рань понесся? – поинтересовался он, подозрительно косясь на ворочающегося в своей тачке Таратуту.
– Задержать Севку, девчонок и майора Владимирова, – сонно пробормотала Катька и снова опустила голову на диванную подушку. Глаза у нее слипались.
– Арестовать, что ли? – с ленивым любопытством переспросил Салям.
Катька слегка призадумалась. Вадька, арестовывающий майора Владимирова, – было в этой картине что-то неправильное. Катька помотала головой, разгоняя сонную одурь. На глаза ей попался включенный экран компьютера. Она наклонилась к расчерченному надвое листу.
– Помощь! Вадьке немедленно нужна помощь! – вскричала она.
Глава XVIII. Меняю бриллианты на бомбу
– Вот и все! – выдохнул дизайнер.
Последний из заранее заготовленных стразов скользнул в оправу. На широком столе ювелирной мастерской лежали привезенные из Англии украшения. Сверкали, переливались. И не скажешь, что все камни в них – фальшивые. А настоящие ссыпаны рядом горкой, будто простые булыжники.
– Высокий класс! – менеджер одобрительно похлопал дизайнера по плечу.
– Мастер, мастер! – небрежно пробормотал бухгалтер. Он распахнул сейф и вытащил из него три довольно больших, туго набитых мешочка. Растянул завязки… Из глубины словно огнем плеснуло. Бриллианты, рубины, сапфиры! Все, что троице удалось скопить, выдавая стекляшки за настоящие драгоценные камни.
Бухгалтер быстро разделил «дебирсовские» бриллианты на три равные кучки и рассовал их по мешочкам.
– Взвесить бы надо. Вдруг вес разный. Опять же чистота камней… – ревнивыми глазами поглядывая на мешочки сообщников, пробормотал дизайнер.
– Какая разница? – пожал плечами менеджер. – Делить-то все равно будем деньги. На три равные части.
– И камешки тоже поровну, – уперся дизайнер.
Бухгалтер мученически возвел глаза к потолку, а менеджер терпеливо, словно ребенку, принялся втолковывать:
– Мы берем каждый по одному мешочку. Передаем их агенту наших англичан – все три, в одни руки. Делим деньги. И сразу же улетаем за границу! Тебе ясно?
– Тут мне все ясно! Мне не ясно, почему нельзя камни тоже разделить по-честному! – обиженно надул губы дизайнер.
Бухгалтер взвыл:
– Потому что мы едем немедленно! Прямо отсюда! Пока не попались! Или пока здесь не начали очередную бомбу искать! А, черт с тобой! – Он вытащил из-под стола приготовленный чемодан и принялся заталкивать туда свой мешочек с камнями. – Не хочешь, оставайся. Если с тобой владелец компании не разберется, так англичане из-под земли достанут!
Дизайнеру такая перспектива явно не понравилась. Он нехотя уложил свой мешочек в дорожную сумку и, все еще обиженный, побрел к выходу.
– Надоел! – одними губами шепнул бухгалтер.
– Он нам больше не нужен, – почти неслышно ответил менеджер.
Они обменялись взглядами, и эти взгляды не сулили ничего хорошего капризуле-дизайнеру. Потом оба подхватили чемоданы и зашагали к выходу.
Прижавшись щекой к бронированному стеклу дверей, тихо дремал охранник Пилипенко.
– Уезжаете куда? – позевывая, спросил он, завидев своих хозяев с чемоданами.
– Ночь была утомительной, надо отдохнуть, – любезно сообщил менеджер. – Решили съездить на дачу.
– Так холодно же! – изумился Пилипенко.
– Ничего, в доме камин и отопление.
Пилипенко тут же погрузился в размышления насчет того, до чего же некоторым везет: дом с камином у них, и чемоданы вон какие здоровущие. Небось хотят банки с вареньем забрать. Или картошку. Хотя в чемодан много картошки не влезет, мешок гораздо удобнее.
Пилипенко неторопливо отключил сигнализацию и начал отпирать сложный замок. Ювелирная троица покорно дожидалась. Лишь один менеджер нервно покусывал губу. Наконец замок щелкнул.
– Счастливого отдыха, – пожелал им Пилипенко, только что окончательно решивший, что для картошки мешок – именно то, что надо, а его хозяева ничего не понимают в жизни.
Дверь распахнулась. Бухгалтер шагнул вперед…
Из переулка на площадь стремительно вылетели два фургона военного вида. Подкатили к дверям ювелирного. Из кузова энергично выскочили люди в форме саперов.
– Опять бомбу искать приехали, – ничуть не удивившись привычному зрелищу, буркнула продавщица чебуреков.
А люди в форме двинулись прямо к ювелирному.
Троица мошенников застыла на месте. Сбывались их самые жуткие страхи. Менеджер лихорадочно искал выход. Бежать? Поздно. Запереться и не открывать? Тоже поздно, потому что улыбающийся Пилипенко распахнул дверь перед саперами.
– Заходите, заходите! – приветливо пригласил он – Хорошо, что вы вовремя, еще бы минута, и начальство уехало бы! – Пилипенко бросил на начальство злорадный взгляд. Вот вам ваша дача, банки с вареньем, картошка…
Минута! Выйди они минутой раньше, и все бы обошлось! Минута, потраченная на дурацкие пререкания с этим невозможным кретином! Менеджер и бухгалтер недобро уставились на дизайнера.
Саперы – их было даже меньше, чем в прошлый раз, всего-то семеро – по одному протиснулись в дверь. И немедленно рассыпались по помещению, не обращая на ювелиров ни малейшего внимания, зато старательно водя по всем углам похожими на швабры приборами. Две затянутые в форму серьезные женщины потащили из сумки какие-то провода…
– Нам сообщили, что в здании заложена бомба, – устало сказал один из саперов. Лицо его показалось менеджеру смутно знакомым, наверное, видел во время предыдущих поисков.
– Снова детишки хулиганят, – пробормотал менеджер.
– Не имеет значения, – вздохнул сапер. – Осматривать все равно будем по всем правилам. Покиньте помещение, пожалуйста.
– Сейфы… Материальные ценности… – подключился бухгалтер, тыча пальцем в стеклянные витрины магазина, где сдержанно сияли камни, тускло блестело золото, мерцало серебро.
– Да вы постоянно это говорите! – неожиданно развеселился сапер. – В шестой раз к вам приходим, пора бы и привыкнуть!
– Не понимают, – поддержал его Пилипенко. – Гражданским лицам тут делать нечего! – проорал он прямо в физиономии начальства.
В этот момент Пилипенко краем глаза засек смутную маленькую тень, вроде бы мелькнувшую у дверного стекла. Но внимательнее присматриваться не стал, занятый выдворением собственного начальства из магазина.
– Сейчас я их выставлю! – пообещал Пилипенко и потянул из-за спины резиновую дубинку.
– Вы, главное, себя выставьте! – не оценив пилипенковского энтузиазма, буркнул сапер. – Вы для нас такое же гражданское лицо.
– Я в милиции был заметной фигурой! – возмутился бывший старлей.
– Не сомневаюсь. – Сапер насмешливо покосился на нависающий над форменным ремнем пилипенковский живот.
Входная дверь тихонько, едва слышно стукнула, и вроде бы снова мелькнула тень. Пилипенко насторожился. Собственно, он уже давно был настороже, с того самого дня, как его прямой жизненный путь вновь скрестился с кривой дорожкой детской мафии. Внутренний голос подсказывал бывшему милиционеру, что это неспроста, а внутренний голос Пилипенко – это о-го-го! Разговорится – не заткнешь! Малолетняя банда явно к чему-то готовилась, и старлей даже на посту теперь спал вполглаза, а о полноценном питании вообще речи не было. На улицу выходил только под надежной охраной жены или тещи, а на дверь своей квартиры поставил еще один замок и второй глазок, пониже. Как раз под рост малолетних бандитов. Потому как опасался, что детская мафия попытается убрать того единственного, кто понимает, какой звериный криминальный оскал скрывается за невинными ребячьими мордашками. Убрать его, старшего лейтенанта Пилипенко!
Вмиг позабыв о разговоре с сапером, Пилипенко неслышным кошачьим шагом (во всяком случае, ему так казалось) двинулся на обход магазина. Сапер хотел его окликнуть, потом махнул рукой и переключился на троицу ювелиров.
– В общем, давайте отсюда. – Он принялся решительно теснить всех троих к дверям.
– Хорошо-хорошо, уходим. Надо, значит, надо, – согласился бухгалтер и бойко двинулся к выходу, волоча за собой чемодан. Его сотоварищи торопливо зашагали следом…
– Вещи-то оставьте! – раздраженный их непонятливостью, бросил сапер. – Их тоже осмотреть нужно!
Все трое замерли, враз окаменев. Словно статуи, встали они у дверей, и даже дыхание не выдавало, что это живые люди, потому что дыхание у них пресеклось.
Увидев, что ювелирная троица не реагирует, сапер досадливо передернул плечами и направился к ним. Его товарищи прекратили методично обшаривать помещение и с любопытством уставились на разворачивающуюся сцену.
– Сколько раз объяснять! – ворчал сапер, – Оставляете все! Бомба может быть где угодно, что за люди непонятливые такие! Жизнь вам, что ли, не дорога? – Ухватившись за дорожную сумку, сапер попытался отобрать ее у дизайнера.
А тот прижал сумку к себе и, отчаянно мотая головой, бубнил:
– Не дам! Тут все мое!
– Осмотреть! – пыхтел сапер, пытаясь выдрать сумку из намертво сжатых пальцев дизайнера. – На предмет наличия взрывного устройства!
Менеджер и бухгалтер невольным движением завели свои чемоданы за спину и сделали шаг к дверям. Но их маневры не остались незамеченными. Еще двое саперов, явно злясь на глупую задержку, бросили свои поиски и поспешили к ним.
Решительно взялись за ручки чемоданов, потянули… Ювелиры не отпускали. Саперы тащили. Так они и стояли, в полной тишине дергая чемоданы туда-сюда. Пока молчание вдруг не нарушил радостный возглас Пилипенко:
– Ха-ха, так вот что вы задумали! Драгоценности украсть!
Дрогнули все: и троица ювелиров, и семеро в форме. Пальцы, намертво стиснутые на ручках чемоданов, вдруг разжались. Чемоданы с глухим стуком шлепнулись на пол. Все обернулись к Пилипенко.
Но бывший старлей не глядел в их сторону. Торжествующе уперев руки в бока, он замер возле стеклянных прилавков с украшениями. Стремительно нагнулся… и выволок отчаянно извивающегося очкастого пацана.
– Опять вы цепляетесь к детям, Пилипенко. Просто пунктик какой-то! – автоматически бросил менеджер и остановился, с изумлением вглядываясь в пойманного очкарика. – Погодите, это же тот самый мальчик, что был в парке ресторана!
– Сопляк, из-за которого мы старого мерзавца Шульмана не догнали, – злобно зыркнул на Вадьку бухгалтер.
– Что ты делаешь у нас под прилавком, мальчик? – удивленно спросил менеджер.
– Мафиозничает! – наябедничал Пилипенко. – Я вас давно предупреждал, а вы все: «Пилипенко маньяк! Оставьте ребенка!» – передразнил он. – Я вот сейчас этого ребенка сдам куда положено! – провозгласил он.
Вскинув мальчишку на вытянутых руках, так что у того ноги болтались в воздухе, старлей двинулся к саперам.
– Вот ворюга и террорист, забирайте, господа военные. – И, словно подарок на день рождения, протянул пацана саперам.
Вадька и люди в форме поглядели друг на друга.
– Пилипенко, у него пистолет! – вдруг страшно заорал бухгалтер.
Пилипенко перевернул Вадьку, будто куклу, и принялся рассматривать, пытаясь сообразить, где же у того пистолет.
Рукоять пистолета обрушилась Пилипенко на затылок. Глаза старлея закатились, и он грузно рухнул оземь. Вадька вывалился у него из рук и покатился прямо под ноги людям в форме.
Ручка похожего на швабру инструмента въехала менеджеру под дых. Тот согнулся, хватая губами воздух, и тут же получил коленом в лицо. Теплая липкая кровь залила глаза, сознание помутилось, и менеджер упал на колени. Рядом носом в пол валился дизайнер. Высокая женщина-сапер широким замахом приложила ему армейским сапогом по голове. Дизайнера развернуло в воздухе, он рухнул плашмя. Вжавшемуся в стену бухгалтеру хватило короткого удара в челюсть.
– Смотри не убей! – послышался чей-то предостерегающий крик.
И это было последнее, что услышал менеджер, прежде чем провалиться во мрак беспамятства.
Глава XIX. Великий мастер Сухой колбасы