Учебный роман Уокер Кристин
– Ты же только что сказала, что они согласились.
– Да, Тодд, согласились – пятнадцать минут назад. Пятнадцать минут назад мы об этом поговорили, и они сказали «да». Прости, что не смогла послать тебе знак, как Бэтмен.
Тодд хлопнул в ладоши и показал на дорогу:
– Отлично. Пошли.
– Э… что-что? – переспросила я. Вот дерьмо. Тодд собрался пойти с нами прямо сейчас. Его необходимо остановить. Высокая опасность. – Пошли? Нет-нет-нет-нет. У тебя разве дел нет? Ты не собирался с Амандой ехать… куда-нибудь там?
– Нет. Нет.
– Вообще никаких планов нет? Завалиться с друзьями на какую-нибудь вечеринку для крутых пацанов?
– Нет. Никаких. У меня просто куууууча свободного времени. Я могу позволить себе провести весь вечер с двумя очаровательными леди, то есть с вами.
Фразу «с очаровательными леди» он сказал, конечно, с сарказмом, но я пропустила ее мимо ушей. Я горжусь умением держать себя в руках. К тому же я понимала, что Тодд так легко не сдастся.
– Отлично. Как скажешь, – буркнула я. – Пойдем.
Глава десятая
Мы пошли обратно к дому Сэм. Тодд немного отстал, чтобы позвонить родителям и сообщить, куда идет. Мы с Сэм, держась за руки, перепрыгивали через трещины в асфальте. Где-то заквакала огромная лягушка, солнце закатилось за горизонт. Небо стало оранжево-розовым, воздух – влажным и прохладным, как обычно и бывает по вечерам в конце лета.
– В чем заключается ваш проект? – поинтересовалась девочка.
– А… это долго рассказывать, – ответила я.
– Ну, пожалуйста.
Мне никогда не удавалось ничего от нее скрыть.
– Нам приходится делать вид, будто мы муж и жена. И заниматься всякой ерундой вместе. Например, деньги – зарабатывать их и тратить. Глупое задание.
– Ты за него замуж вышла? А почему не за того, который тебе нравится? Как его там зовут? А, Гейб! Почему ты не вышла за Гейба?
Я попыталась закрыть ей рот рукой, но она уворачивалась.
– Тссс, – прошипела я. – Умоляю тебя, не говори об этом при Тодде, – шепотом попросила я.
– Хорошо. Извини. Как думаешь, он услышал?
Я бросила взгляд через плечо, пытаясь понять, слышал ли Тодд наш разговор. Он уже не говорил по телефону, но от нас был довольно далеко.
– Надеюсь, что нет, – сказала я.
Вдруг он довольно громко крикнул:
– Где ее дом?
Так что я подумала, что он был все же достаточно далеко и не слышал нашего разговора.
– Вот он! – ответила Сэм и побежала к двери, я не успела ее схватить.
Когда мы вошли, она бросилась на кухню. Мы с Тоддом пошли за ней. Я взяла из буфета пачку попкорна.
– Ну, куда мы сегодня отправимся? – спросила я.
– Отправимся? В каком смысле? – удивился Тодд.
Я объяснила ему, что, когда мы с Сэм смотрим кино (а это случается каждый раз, когда я с ней сижу), мы делаем попкорн с приправой какой-нибудь другой страны. Мы называем его Интернациокорн. Иногда получается классно, например, однажды мы обваляли его в арахисовом масле и кунжуте и добавили китайскую приправу «пять специй». Но иногда приходится все выбрасывать. Например, как-то мы захотели попасть в Германию, так что сдобрили попкорн колбасным жиром и посыпали высушенной квашеной капустой. Вышла убер-тошнотина.
– Я мечтала об Италии, – сказала Сэм, поворачивая диск в угловом шкафу, где ее мама хранила специи. – У нас тут где-то была сухая итальянская приправа. Вот, нашла.
– М-м-м, – сказала я. – Знаешь, что было бы хорошо? Сделать мини-пиццу. Можно на хлебе. Сыр у вас есть?
Сэм полезла в холодильник:
– Нет. Только творог.
Я пожала плечами:
– Можно попробовать. А соус для пиццы?
Сэм порылась в буфете:
– Нет. Соуса для пиццы нет.
– А для спагетти? – спросил Тодд.
– Нет.
– Томатная паста? – продолжила я.
Сэм снова открыла холодильник:
– Есть кетчуп.
Я на миг задумалась, пытаясь представить, насколько будет съедобен хлеб с творогом и кетчупом. Сомнительно.
– Бухнем побольше сухого чеснока и орегано. Давай ты делаешь пиццы, а я – попкорн.
Я достала кастрюлю и налила на дно оливкового масла. Потом насыпала попкорна, закрыла крышкой и поставила на плиту на среднюю мощность. Тодд наблюдал за нами, опираясь на стол. Естественно, помощи на кухне от него не жди.
– Сэм, как у тебя прошли первые дни в школе? – поинтересовалась я.
– Ну, во-первых, мы с Джинни больше не друзья.
– Что? – Джинни Дженовезе была лучшей подружкой Сэм. Единственной настоящей подругой. Как Марси у меня. – Что случилось?
Сэм бухнула три куска белого хлеба на противень ростера. Потом выдавила на них кетчуп и принялась размазывать его ложкой.
– Ну, у нас появилась новенькая, Оливия Парди. У нее огромный дом с бассейном, телик на всю стену и все такое. Они очень богатые, наверное. И Джинни решила, что она теперь ее лучшей подругой будет, чтобы в бассейне плавать. Поэтому она пришла к Оливии и сказала, что все остальные девчонки, включая меня, дуры. И предложила ей все тут показать. И еще сказала, чтобы она ни с кем не дружила, кроме нее, и сама обещала больше ни с кем не дружить. Сказала, что теперь они будут лучшими подругами.
– А как ты обо всем этом узнала? – спросил Тодд. Как будто его это беспокоило.
Сэм сурово посмотрела на него, но все же ответила:
– Джинни сама сказала. – Потом насыпала на кетчуп сухой чеснок и орегано.
– Сама сказала? – воскликнула я. – Сама призналась, что обозвала всех остальных дурами?
– Ну, нет. Эту часть я узнала от Доминика Манкузо. А он услышал это в автобусе – так сказала старшая сестра Оливии. А Джинни мне рассказала о том, что они с Оливией будут теперь лучшими подругами и так далее. – Сэм провела по глазам тыльной стороной ладони, а потом встала возле стола, сложив на груди руки. Она плакала.
Оставив попкорн, я обняла девочку.
– Милая, я так тебе сочувствую, – сказала я.
Масло зашипело, попкорн начал лопаться. Не успела я вернуться к плите, как к ней подошел Тодд и начал покручивать кастрюлю. Попкорн стрелял все более неистово, а когда утих, Тодд выключил плиту и переставил его на холодную горелку.
Я поцеловала Сэм в макушку и вернулась к плите. Скрестив на груди руки, я принялась притопывать носком, пока Тодд не отошел. Открыв кастрюлю, я посыпала еще горячий попкорн сухой итальянской приправой. Потом снова накрыла его крышкой, встряхнула и сказала:
– Поверить не могу, что Джинни так с тобой обошлась.
Сэм выпрямила спину и запустила ложку в банку с творогом.
– Да, паршиво вышло. – Она навалила по солидной горке творога на каждую пиццу и убрала их в ростер поджариваться.
– Действительно паршиво, – согласилась я. – Но человек, который так поступил, просто недостоин быть другом Саманты Пиклер.
Она лишь пожала плечами.
– Знаешь, что надо сделать? – сказал вдруг Тодд. – Наложим на нее проклятие.
Я закатила глаза, но Сэм повернулась к нему и улыбнулась:
– Правда?
– Конечно, – ответил он. – Нашлем на нее отрицательную энергию.
Сэм засияла:
– Ага, как колдуны вуду! А ты умеешь? Или ты, Фиона?
Я пожала плечами. А потом бросила ядовитый взгляд на Тодда. Я не верила ему ни на грамм.
Тодд продолжил:
– Попробуем действовать, как сердце подскажет. У тебя есть какая-нибудь ее вещь?
– Нет, – ответила Сэм. – А, погоди, есть! Пару недель назад я взяла у нее браслет поносить. Сойдет?
– Попробуем, – сказал Тодд.
Сэм бросилась вверх по лестнице.
– Так, а свечи есть?
Я пошла в наступление:
– Ты чего так разлюбезничался?
– Вовсе не разлюбезничался. Мне просто скучно, Принцесса.
Я погрозила ему пальцем, чуть ли не ткнув им в лицо:
– Послушай, Господин Обосрашка. Если ты расстроишь ребенка, я собственноручно тебя кастрирую.
– Так, ни слова о моих половых органах. Это меня за водит.
– Фу, ты мне отвратителен.
Он оттолкнул мой палец.
– Тащи свечу, – повторил он. – Бумага есть? И маркер или что-нибудь типа того?
Я показала на ящик со всяким барахлом, но сама не сводила с него глаз:
– Там посмотри.
Окинув Тодда еще одним недобрым взглядом, я пошла в столовую в надежде отыскать свечу. Мне попалась лишь одна – с ароматом корицы и клюквы под названием «Душевный дом». Не совсем то, конечно, для магии вуду. Да и ладно. Мы же все равно не колдуны. И не маги. И не ведьмы. И вообще.
Тодду удалось найти лист бумаги и черный маркер, которым он нарисовал большой круг с пентаграммой внутри. Сэм пулей влетела в кухню.
– Вот. – Она отдала браслет Тодду. Серебряная цепочка с маленькими фиолетовыми камушками.
– Красивый, – сказала я.
– Все равно мне он не нужен. Давайте наложим проклятие на нее и на браслет, а потом я отдам его ей, так что она получит двойную порцию отрицательной энергии.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – похвалил Тодд.
Я зажгла свечу, Сэм выключила свет. Мы втроем сели на пол вокруг пентаграммы. Я поставила свечку в середину звезды. Я действовала наугад, но выглядело действительно страшновато.
Тодд вытянул руку с браслетом.
– Все беремся за него, – скомандовал он. Браслет оказался прямо над пламенем. – А теперь поклонитесь. – Потом он понес отъявленную чушь: – Внимание, духи потустороннего мира! Я взываю к вам, поскольку настали трудные времена. Маленькую девочку Саманту обидела другая девчонка, хозяйка этого бренного сокровища.
Мы подняли браслет повыше.
Вступила Сэм:
– Приветствую вас, о боги дружбы и верности!
– Да, боги! – воззвал Тодд. – Мы смиренно просим вас обрушить всю вашу мощь на… как ее там зовут?
– Джинни Дженовезе, – прошептала я, стиснув зубы.
– На Джинни Дженовезе! Пусть падет на колени!
– Да! Воздайте ей! Проучите ее как следует! – вскричала Сэм.
Мы вытянули руки как можно выше над головой. Потом Тодд начал опускать браслет, мы с Сэм последовали его примеру. Я решила тоже подурачиться:
– Великие боги, дайте волю своему гневу. Пусть Джинни Дженовезе пройдет через такие же страдания, которые она причинила нашей любимой сестре Саманте. И пусть этот браслет станет проводником вашего проклятия и вашей сокрушающей мощи, и пусть кара настигнет ее, когда мы вернем ей эту побрякушку.
– Будьте же беспощадны! – кричала Сэм.
Потом продолжил Тодд:
– Силами добра, верности и правды объявляю этот браслет и его хозяйку, Джинни Дженовезе, проклятыми навек.
– Либо до тех пор, пока мы не решим ее помиловать, – добавила девочка.
Положив браслет на пентаграмму, мы вместе задули свечу.
– Дело сделано, – сказала я.
– Как думаешь, что с ней теперь будет? – спросила Сэм.
Я хихикнула и потерла ладони:
– Время покажет.
Ростер дзинькнул. Пицца готова. Вздохнув, Сэм улыбнулась:
– Давайте тогда кино смотреть.
Но на середине фильма мы услышали, как в замочной скважине повернулся ключ. Миссис Пиклер сразу же взлетела вверх по лестнице. Через некоторое время вошел и мистер Пиклер, доставая из кошелька деньги:
– Фиона, извини. О, здравствуй. Ты Тодд, да?
Тодд встал и поздоровался с мистером Пиклером за руку.
– Джейк Пиклер. Слушайте, у мамы Сэм мигрень. Так что сегодня вы больше не понадобитесь. – Он держал деньги так, что я не могла до них дотянуться, так что мне пришлось встать. Легкий намек на то, что нам лучше убираться поскорее. – Тут чуть больше – за неудобство.
– Пап, мы же кино смотрим, – заныла Сэм.
– Дочка, не сегодня. Иди в кровать.
– Но…
– Сэм! – рявкнул он. – В кровать!
Девочка поплелась к лестнице. Я пошла к двери вслед за ней.
– Пока, ведьмочка, – прошептала я, когда она шагнула на первую ступеньку. Но это ее не подбодрило.
– Пока, – сказала она, не останавливаясь. – До встречи, Тодд.
– До встречи, малявка, – ответил он, и мы пошли. Как только за нами закрылась дверь, Тодд протянул руку с открытой ладонью: – Отдавай деньги, Принцесса.
– Что? Не отдам. С какой радости?
– С такой, что деньги зарабатывает муж.
– Ха! Иди в жопу, – сказала я, направляясь к своему велику. – В нашей семье зарабатываю я. Начнем с того, что изначально это моя работа.
Тодд пошел за мной:
– Возможно, и твоя. Но, чисто теоретически, главный кормилец в семье – я. А ты, теоретически, жирная лентяйка, которая весь день сидит дома и смотрит телик, становясь от этого еще жирнее и ленивее.
Я резко развернулась:
– Теоретически ты – тупоголовый пещерный человек…
Ой, прости, я сказала «теоретически»? Я имела в виду «по сути».
Тодд заговорил таким тоном, какой бывает у мужиков из деревни:
– В моем доме женщина – или кто ты там есть – зарабатывать не может.
Я аж рот разинула:
– Ты что, реально такой шовинист?
– Хм… – Тодд с пафосным видом погладил подбородок. – В жизни, может, и нет. – И продолжил как деревенщина: – Но как твой муж… похоже, что да.
Я окинула его взглядом с головы до ног:
– Кажется, мне надо позвонить в редакцию Книги рекордов Гиннесса. Похоже, я нашла самого ужасного засранца за всю историю человечества.
Щелкнув пальцами, Тодд снова вытянул руку:
– Просто деньги отдай, дорогая.
«Дорогая»? Он так меня назвал только что? Я собралась было сказать ему еще какую-нибудь гадость, но тут вдруг поняла, что на самом деле мне по фигу, кто будет зарабатывать деньги в нашем фиктивном браке с этим выродком, которого в реальной жизни я просто ненавидела.
– Отлично. – Я отдала Тодду деньги, ударив его по руке. Серьезно ударив. – Но если всей суммы не будет на месте во вторник, когда их надо будет сдавать, пожалеешь.
Тодд пересчитал банкноты.
– Двадцать пять умножить на сто пятьдесят – три тысячи семьсот пятьдесят баксов. Ух ты!
– Скажи мне еще, что ты в уме посчитал.
– Что? Да это нетрудно. Сто пятьдесят делишь на четыре и умножаешь на сто. Три тысячи семьсот пятьдесят. – Тодд рассмеялся: – Бедная Аманда. Они с Гейбом всего пятьдесят вытянули. Им, считай, повезет, если они за месяц заработают столько, сколько мы за сегодня получили.
– Ох, какая жалость, – сказала я. Взявшись за руль велика и перекинув ногу через раму, я добавила: – Получается, ты теперь встречаешься с нищебродкой?
Тодд убрал деньги в карман:
– Гейбу передать, что ты так сказала?
Я замерла на месте. Вот дерьмище. Он все же услышал. К лицу прилила кровь. Я попыталась небрежно хихикнуть, но вышло напряженно, как выстрел пулемета.
– Что? Что за вопрос? Мне по фигу.
Тодд сплел пальцы:
– Да что ты?
– По фигу, – чересчур настойчиво повторила я.
– Ну ладно, – ответил он и подмигнул мне. – Как скажешь. Я пошел. Пока, Принцесса в мокрых штанах. – Тодд направился в сторону своего дома.
А я так и осталась стоять одной ногой на земле. У меня гудело все тело, словно его наполнили пчелами, предварительно вынув все внутренности. Я не могла пошевелиться. Я даже не отреагировала на то, что он снова меня обозвал. Да это уже и не имело значения. То, что Тодд называет меня Принцессой в мокрых штанах, – ничто по сравнению с тем, что он знает про Гейба.
Глава одиннадцатая
Во вторник утром я стояла возле кабинета Мэгги Кляйн, ожидая начала нашей консультации. Тодда еще не было. Ну и хорошо. Я достала «Гордость и предубеждение», чтобы почитать, пока не покажется Господин Обосрашка. Наверное, книга всецело меня захватила, потому что я чуть до потолка не подпрыгнула от неожиданности, когда Джонни Мерсер похлопал меня по плечу.
– Блин, Джонни!
Он дернул головой и покраснел:
– Извини, я не хотел напугать. Просто собирался спросить, лучше ли тебе?
Я закрыла книжку:
– Да, спасибо. Как прошла дискотека?
– Скучища. А… нет, прикольно было, когда директриса начала грязные танцы с мистером Эвансом.
Мистер Эванс – это наш швейцар. Такой олдскульный. Он не разрешал звать его ни вахтером, ни сторожем. По слухам, он работал в этой школе с того самого дня, как сам ее закончил – это было еще тридцать лет назад. Он из тех людей, про которых невольно думается, что он так и родился – мускулистый, с ежиком и зажженной сигаретой во рту. Но ради любого ученика он был готов на все, особенно обводить администрацию вокруг пальца. Так что представить его в обнимку с миссис Миллер… было почти невозможно.
– С мистером Эвансом? – переспросила я.
Джонни почесал свои длинные бакенбарды:
– Ну, это же всего лишь танец был. Даже часть танца. Она его схватила и начала извиваться, а он какое-то время подыгрывал. Забавно было.
– Может, я зря ушла.
– В следующий раз побудешь подольше, – ответил Джонни.
Вдруг открылась дверь кабинета Мэгги Кляйн.
– А, Фиона. Мне как раз показалось, что я слышу голоса.
Я помахала Джонни. Он кивнул, надел наушники и пошел.
Мэгги Кляйн сказала:
– Входи. Тодд уже тут. Мы с ним болтали о… о вашем взаимодействии.
Взаимодействии? Ну-ну. Скажи лучше «боевых учениях». И зачем он приперся раньше? Подлизываться к Мэгги, ясное дело.
– Как я понимаю, у вас с ним… скажем так, противостояние? Как мне кажется, нам следует об этом поговорить. – Она посмотрела на меня в ожидании ответа. – Фиона? Давай в этот раз начнем с тебя?
Рррр. Я закатила глаза. Потом пожала плечами. Я изо всех сил старалась ей показать, что все еще не хочу разговаривать, но Мэгги смотрела на меня с выражением совершеннейшего сострадания и неумолимости. Просто прекрасно.
– Это он начал, – сказала я.
– Не начинал.
Я уставилась на него:
– А на «свадьбе»?
– Сначала ты в меня хот-догом швырнула.
– Это было после того, как ты карикатуру на доске нарисовал.
– Это была просто шутка.
Я фыркнула:
– Да? Я что-то юмора не уловила.
– А то, что ты на дискотеке выкинула?
– Ты заслужил.
Мэгги Кляйн дважды хлопнула в ладоши:
– Тодд, Фиона, это серьезный вопрос. Я понимаю, что вы не очень рады введению этого курса. Но я искренне верю в то, что от него будет польза. Как и школьный совет. Пока они не вы скажутся против, мы продолжим заниматься. Вам необходимо как-то найти общий язык. Нравится вам или нет, но в течение этого года вы – партнеры по браку. Сейчас я хочу, чтобы вы посмотрели друг на друга. По-настоящему увидели своего партнера. А потом сказали бы друг о друге что-то хорошее.
Мы с Тоддом одновременно заерзали в креслах. Я смотрела Мэгги Кляйн за спину, в окно было видно, как по дереву карабкается белочка с желудем в зубах.