Военный канон Китая Малявин Владимир
Цао Цао: «Чувства людей таковы: видя выгоду, они устремляются вперед; видя вред, они убегают назад».
Ду My: «Человеческие чувства изменяются соответственно девяти видам обстановки».
Чжан Юй: «Девяти видам обстановки нельзя положить предел, нужно знать перемены всепроницающего единства, оценивать выгоду момента – и только. Вот постоянный закон человеческих чувств».
Вообще говоря, искусство ведения войны в качестве гостя[241] таково: когда заходишь глубоко во владения противника, войско твердо держится вместе, а когда заходишь неглубоко, войско легко распадается.
Чжан Юй: «Когда первым поднимаешь войска, выступаешь в роли гостя. Заходишь глубоко – становишься сосредоточенно-твердым, заходишь неглубоко – воины рассеиваются. Здесь говорится об изменениях девяти видов обстановки».
Когда войско выходит за рубежи своего царства и находится в чужих владениях, это местность оторванности.
Когда местность открыта во все стороны, это местность схождения.
Когда войско заходит глубоко, это местность угрозы.
Когда войско заходит неглубоко, это местность неопределенности.
Когда сзади – неприступные места, а спереди – узкие теснины, это местность окружения.
Когда идти некуда, это местность смерти.
По этой причине в местности рассеяния я буду стремиться к тому, чтобы воины имели единство в помыслах.
В местности неопределенности я буду укреплять связи между частями.
В местность противоборства я подтяну вперед задние части.
В местности соприкосновения я стану укреплять оборону.
В местности схождения я стану укреплять связи с союзниками.
В местности угрозы я обеспечу непрерывный подвоз продовольствия.
В местности опасности я буду продвигаться вперед как можно быстрее.
В местности окружения я сам загорожу все проходы.
В местности смерти я смогу убедить воинов, что им не сохранить жизнь.
Чувства воинов таковы, что, будучи окруженными, они защищаются; когда у них нет другого выхода, они сражаются; когда положение серьезное, они повинуются,
Поэтому, не зная замыслов удельных правителей, нельзя наперед заключать с ними союзы; не зная гор и лесов, круч и оврагов, топей и болот, нельзя вести войско; не пользуясь проводниками из местных жителей, нельзя воспользоваться выгодами местности.
У того, кто не знает хотя бы одного из этих трех обстоятельств,[242] не будет войска, приличествующего гегемону.[243]
Цао Цао: «Гегемон не заключает союзов с другими правителями Поднебесного мира, а единолично владеет властью над Поднебесной и диктует всем свою волю».
Когда войска гегемона идут против большого государства, оно не в состоянии собрать свои силы. Когда гегемон обратит свою мощь на противника, тот не имеет возможности заключать союзы.
По этой причине гегемон не ищет в Поднебесной союзников и не старается упрочить свою власть в Поднебесной. Он лишь пользуется доверием союзников, а мощью своей наводит страх на врагов – вот почему он может взять их крепости и сокрушить их государства.
Он жалует награды, не придерживаясь принятых правил, и издает указы, пренебрегая установленным порядком. Он распоряжается всем войском так, словно командует одним человеком. Поручая людям дела, он не объясняет, почему их надо делать. Завлекая людей выгодой, не говорит о том, какой урон они могут понести.[244]
Ли Цюань: «Тот, кто искусен в военных делах, руководит посредством законов, а люди того не ведают, поручает дела без приказов, а люди ему повинуются».
Мэй Яочэнь: «Когда награды и наказания всем ясны, множеством людей управляешь, как если бы то был один человек. Но нужно использовать людей только в бою, нельзя оповещать их о своих планах».
Чжан Юй: «Награждай, не мешкая, и карай на месте преступления. Когда награды и наказания применяются быстро и со всей ясностью, целым войском руководишь как одним человеком».
Пошли воинов туда, где им грозит гибель, – и они выживут. Стоит воинам оказаться в безвыходном положении – и они смогут уцелеть. Пусть воины попадут в беду – и они превратят поражение в победу.
Цао Цао: «Самый результативный – смертельный бой; тот, кому грозит гибель, не потерпит поражение».
Мэй Яочэнь: «Хотя называют место гибельным, сражающиеся изо всех сил не погибнут. Хотя называют место смертельным, сражающийся насмерть, не умрет».
Чжан Юй: «Если воины готовы отдать жизнь, победа и поражение – в их руках».
Поэтому искусство военачальника состоит в том, чтобы постигать во всех подробностях замыслы противника.[245] Потом вдруг войско сплоченно наносит удар по противнику, и вражеский предводитель может погибнуть, даже если он находился за тысячу ли. Вот это называется добиться успеха умением.
Ду My: «Следовать замыслам противника означает, что, когда хочу ударить, я должен скрыть свои приготовления и не мешать противнику делать то, что он задумал. Если он хочет напасть на меня, я должен притвориться испуганным и устроить засаду. Вот так, потворствуя его силе, усиливая его гордыню, я могу дождаться момента, когда он утомится, и ударить. У меня нет желания воевать – я просто следую ему и атакую».
Мэй Яочэнь: «Следовать действиям противника, после чего произвести внезапный маневр – так можно захватить в плен вражеского полководца, даже если он далеко. Уметь, потворствуя противнику, добиться победы – высочайшее искусство».
По этой причине в день выступления в поход закрой все заставы, сломай все верительные бирки,[246] чтобы не прошли посланцы неприятеля.
Когда в родовом храме государя о походе объявляют предкам,[247] обсуди дело со всей тщательностью, чтобы были ясны все его детали.
Когда противник перестраивает позиции,[248] непременно стремительно ворвись в его расположение. Первым делом захвати то, что ему дорого, и скрытно поджидай подхода его сил.
Цао Цао: «Если в позиции неприятеля появляется брешь, нужно быстро ворваться в нее».
Ли Цюань: «Пока противник еще не занял определенной позиции, нужно стремительно подойти к нему».
Скрытно выверяй свои шаги,[249] следя за противником, и нацеливайся на решающий успех.
Цао Цао: «В применении правил боевых действий не должно быть ничего постоянного».
Чжан Юй: «Блюди законы и меры, действуй как в разметке, установленной отвесом, умей принимать изменения, следуя за противником, не имей постоянства в своей диспозиции и потенциале».
Поэтому поначалу будь робок, как невинная девица, а когда противник откроет дверь, тотчас стань как вырвавшийся на свободу заяц – и противник не успеет организовать отпор.
Цао Цао: «„Быть невинной девицей“ означает представлять себя слабым. „Стать вырвавшимся на свободу зайцем“ означает стремительно уходить».
Ду My: «Здесь говорится о том, что поначалу я должен показать противнику, что будто бы ничего не могу сделать и слаб, как юная девушка. Когда же нужно, я нападаю на противника с быстротой убегающего зайца, и он не успевает защититься. Некоторые считают, что здесь говорится о том, что нужно уходить, подобно вырвавшемуся на свободу зайцу, но это мнение неверно». Чжан Юй: «В обороне нужно казаться слабым, как юная девушка, чтобы усыпить бдительность противника, и тогда он откроет у себя брешь. В нападении нужно быть стремительным, как бегущий заяц, чтобы противник не смог отбить атаку».
Глава двенадцатая
Огневое нападение
Цао Цао: «Для огневого нападения важно правильно выбрать день и час».
Чжан Юй: «К огневому нападению нужно подготовиться скрытно, определить расстояние и состояние подходов к противнику. Поэтому сначала нужно хорошо изучить местность, и только тогда огневое нападение может иметь успех. Вот почему об огневом нападении говорится после девяти видов обстановки».
Сунь-цзы сказал:
Существует пять видов нападения с применением огня: первое – когда сжигают людей; второе – когда сжигают запасы; третье – когда сжигают обозы; четвертое – когда сжигают хранилища; пятое – когда сжигают пути снабжения войска.[250]
Для применения огня должен быть повод;[251] средства же огневого нападения нужно всегда держать наготове.
Комментарии:
Чжан Юй: «Средства для получения огня и горючие материалы нужно всегда держать в готовности и применять их, когда это удобно».
Для того чтобы пустить огонь, нужен подходящий час; для того чтобы зажечь огонь, нужен подходящий день.
Подходящий час – это когда погода сухая; подходящий день – это когда луна находится в созвездиях Цзи, Би, И, Чжэнь.[252] Когда луна находится в этих созвездиях, дни стоят ветреные.
При огневом нападении нужно действовать сообразно пяти свойствам огня следующим образом.[253]
Как только огонь запылал в стане противника, тотчас воспользуйся этим для нападения извне.
Если огонь загорелся, но в стане противника все спокойно, выжидай и не нападай.[254] Когда же огонь разгорится в полную силу, то, если можно воспользоваться моментом, воспользуйся им, а если воспользоваться нельзя, оставайся на месте.
Ду My: «Если нет выгоды, не двигайся».
Если можно пустить огонь со стороны, не жди, пока он загорится в стане противника, а выбрав подходящее время, пускай его.
Если огонь вспыхнул по ветру, не производи нападения с подветренной стороны. Если днем долго дует ветер, ночью он стихнет.[255]
Мэй Яочэнь: «Обычно дневной ветер стихает ночью, а ночной ветер стихает днем. Выбор средств для военных действий должен соответствовать этому».
На войне надобно знать эти пять свойств огневого нападения и, наблюдая обстановку,[256] всегда быть начеку.
Поэтому тот, кто берет в помощники нападению огонь, действует неотразимо, а тот, кто берет в помощники нападению воду, действует мощно.[257] Но водой можно отрезать пути снабжения вражеского войска, захватить же ею имущество неприятеля нельзя.
Мэй Яочэнь: «Свет означает: легко победить. Сила – это сила потенциала обстановки».
Чжан Юй: «Когда огнем помогаешь нападению, при ярком свете легко победить. Водой можно разделить неприятельское войско, так что его потенциал будет разделен, а мой потенциал усилится».
Если, победив в войне и захватив добычу, не закрепить плоды победы, будет беда. Тогда случится то, что называют затянувшимися тратами.[258] Потому и говорится:
разумный государь замышляет,
добрый полководец осуществляет.[259]
Цао Цао: «Это как вода течет,[260] никогда не возвращаясь обратно. Некоторые полагают, что здесь говорится о том, что награды не выдают в срок. В выдаче наград важно не пропустить надлежащее время».
Ли Цюань: «Если не награждать за заслуги и не наказывать за проступки, в войсках начнется ропот и брожение, и тогда с каждым днем расходы будут расти».
Ду Му: «Закреплять означает здесь выделять. Если не отмечать отличившихся на войне и не награждать их, воины не будут сражаться насмерть и в сердце затаят обиду. Если задерживать выплату наград, успеха не добиться».
Чжан Юй: «Когда потраченные средства не возмещаются, это называется затяжными тратами».
Не имея возможности извлечь выгоду, не двигайся. Не имея возможности добиться желаемого, не пускай в ход войска.
Если опасности нет, не начинай войну.
Цао Цао: «Применяй войска лишь тогда, когда их нельзя не применить. Если нет большой опасности, не начинай военных действий».
Ду My: «Сначала реши, почему выгодно поднять войска, а потом поднимай их. Сначала реши, что ты можешь получить от противника, а потом и применяй силу».
Чжан Юй: «Войско – орудие несчастья, война – опасное дело. Начинать войну надо лишь тогда, когда иначе нельзя».
Государь не должен поднимать оружие вследствие гнева; полководец не должен начинать бой по злобе.
Если есть выгода, действуют; если выгоды нет, остаются на месте.
Гнев может смениться радостью, злоба может смениться весельем, а вот погибшее государство не возродится вновь, и погибшие люди не вернутся к жизни.
Цао Цао: «На войне нельзя действовать, руководствуясь собственной радостью или гневом».
Мэй Яочэнь: «Войска действуют, повинуясь долгу, а не чувству гнева. В войне побеждают благодаря пониманию своей выгоды и терпят поражение из-за злобы».
Ван Си: «Если в гневе и радости нет постоянства, то и доверие к такому человеку, и его власть исчезают».
Чжан Юй: «То, что происходит от внешних образов, называется радостью. То, что постигается в глубине сердца, называется наслаждением. Если государь вследствие гнева поднимает войска, государство обречено на гибель. Если полководец по злобе безрассудно бросается в бой, воины обречены на смерть».
Поэтому разумный государь очень осторожен в делах войны, а добрый полководец очень остерегается войны. Это и есть Путь, благодаря которому сохраняешь и государство в мире,[261] и войско в целости.
Чжан Юй: «Если государь всегда осторожен в использовании войск, можно сохранить мир в государстве. Если полководец всегда остерегается легкомысленных сражений, войско остается в целости».
Ван Янмин: «Огневое нападение – тоже один из способов ведения войны, и, применяя войска, о нем нельзя не знать. Однако легкомысленно использовать его нельзя, поэтому здесь сказано: «Не имея возможности извлечь выгоду, не двигайся; не имея возможности добиться желаемого, не пускай в ход войска. Государь не должен поднимать оружие вследствие гнева; полководец не должен начинать бой по злобе. Вот путь, на котором сохраняешь и государство в мире, и войско в целости».
Глава тринадцатая
Использование шпионов
Цао Цао: «На войне нужно использовать шпионов, чтобы знать о состоянии противника».
Чжан Юй: «Способ использования шпионов должен быть особенно утонченным и тайным, поэтому о нем говорится после главы об огневом нападении».
Чжан Цзюйчжэн: «Шпионы применяются для того, чтобы узнать о положении дел у неприятеля. Однако бывало и так, что лазутчики ничего узнать не могли. Поэтому говорится: „Только истинно мудрый может использовать шпионов. Использовать шпионов – самая низкая политика“».
Сунь-цзы сказал:
Вообще говоря, когда поднимают стотысячную армию, выступают в поход за тысячу ли, расходы простонародья, траты казны достигают тысячи золотых в день. И при дворе, и в провинции все обременены хлопотами и изнемогают от повинностей, связанных со снабжением войска. По семьсот тысяч семейств отрываются от их обычного занятия.
Комментарии:
Цао Цао: «В древности восемь семей составляли один квартал. Мужчины одной из семей уходили в войско, а остальные семь семей заботились об их доме. Вот почему, когда в войско забирали сто тысяч человек, семьсот тысяч человек не могли заниматься своим хозяйством».
На протяжении многих лет находиться в состоянии войны ради победы, которую можно одержать за один день, и все это только из-за скупости на раздачу наград и жалованья или незнания обстановки в лагере неприятеля, – это предел бесчеловечности. Тот, кто так поступает, – не полководец для людей, не помощник своему государю и не господин своей победы.
Мэй Яочэнь: «Когда государство из года в год находится в состоянии войны, все семьсот тысяч семейств несут большие расходы, а государь скуп на награды и жалованье и не засылает к противнику шпионов, это – предел бесчеловечности».
Поэтому разумный государь и достойный полководец способны на войне одолеть противника и успехами превзойти остальных потому, что все знают наперед.
Это знание будущего нельзя получить от духов, нельзя приобрести, основываясь на сходстве[262] явлений, нельзя получить посредством расчетов. Это можно получить только от тех, кто знает состояние противника.[263]
Ван Си: «Тот, кто знает наперед положение дел у противника, владеет секретом победы, словно божество».
Мэй Яочэнь: «Знание о духах можно получить посредством гадания. Знание о вещах, обладающих силой и формой, можно получить посредством объединения явлений по родам, а о законах Неба и Земли можно узнать посредством измерений и вычислений. Но о состоянии дел у противника можно узнать только от шпионов».
Чжан Юй: «Смотришь на него – и не видишь, вслушиваешься в него – и не слышишь, и нельзя получить его, молясь духам, – вот что такое предвидение».
Поэтому в использовании шпионов различаются пять их видов:
бывают местные[264] шпионы;
бывают внутренние шпионы;
бывают шпионы обратные;
бывают шпионы, которые должны умереть;
бывают шпионы, которые должны жить.
Когда все пять видов шпионов действуют согласованно и невозможно догадаться об этом, они могут сотворить чудеса[265] и стать самым ценным достоянием государя.
Чжан Юй: «Когда пять видов шпионов действуют, как бы передавая друг другу дело по кругу, никто не может это постичь: сие есть божественное искусство».
Местных шпионов вербуют из жителей страны противника, и потом используют их. Внутренних шпионов вербуют из чиновных людей противника и потом используют их.
Мэй Яочэнь: «Берут кого-либо из государственных людей противника, завлекают его большой выгодой и заставляют служить».
Обратных шпионов вербуют из шпионов, засланных противником, и потом используют их.
Ли Цюань: «Противник заслал в мой лагерь шпиона, чтобы он выведал мои сильные и слабые стороны. Я подкупаю его обильными дарами и приказываю ему шпионить на меня».
Шпионы, которые должны умереть, таковы: чтобы распространить ложные сведения, их сообщают этим шпионам, а они передают их противнику.
Ду My: «Я совершаю какое-нибудь обманное действие, сообщаю об этом своему шпиону в стане противника и делаю так, чтобы мое донесение попало к противнику, чтобы заставить противника поверить в истинность моих намерений».
Шпионы, которые должны жить, таковы: это те, кто возвращается с донесением.
Ду My: «Такой шпион доставляет донесения туда и обратно. Он должен быть очень умен, а с виду глуп, телом тщедушен, а духом крепок; он должен быть возвышен и храбр, сведущ в разных житейских делах, вынослив в холод и в жару и стойко переносить унижения и пытки».
Поэтому в целом войске нужно быть всего милостивее к шпионам, давать самые щедрые награды шпионам, соблюдать наибольшую секретность в делах, связанных со шпионами. Не обладая высшей мудростью, нельзя использовать шпионов; не обладая человечностью и справедливостью, нельзя держать на службе шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью ума, нельзя получить от шпионов настоящую пользу. О, сколь утонченно-сокровенно[266] это дело! Всегда и всюду можно пользоваться услугами шпионов.
Ду My: «От шпиона принимают доклад и дают ему поручение в своей спальне. Из уст выходит, в ухо входит: все делается тайно. Но первым делом нужно оценить характер шпиона, неоднократно испытать его преданность и лишь после этого использовать его. Обликом непроницаем, чувства таит глубоко, неприступен, как гора и река, – никто, кроме мудрейшего из людей, не проникнет в сердце этого человека. Среди шпионов есть такие, которые думают только о том, чтобы разбогатеть, не собирают достоверных сведений о противнике и любят говорить попусту. В таких случаях нужно уметь постигать утонченный и сокровенный смысл событий. Тогда можно понять, насколько правдиво сообщение шпиона».
Чжан Юй: «Мудрый постигает суть каждого события, а в знании своем прозревает истоки всех вещей, поэтому он может использовать шпионов».
Мэй Яочэнь: «Не позволяй противнику использовать в своих целях обратного шпиона. Для этого необходимо вникать в мельчайшие тонкости дела. Когда от утонченного идешь к еще более утонченному, будешь знать обо всем».
Если шпионское донесение еще не послано, а противник уже о нем узнал, и сам шпион и те, с кем он общался, предаются смерти.
Мэй Яочэнь: «Шпиона надо убивать, чтобы неповадно было разглашать секреты, а того, кому он сказал, надо убить, чтобы те сведения больше никому не стали известны».
Вообще говоря, желая напасть на войско противника, захватить его крепость или убить кого-то, обязательно узнай прежде, как зовут главнокомандующего, кто его помощники, кто ему прислуживает и кто его охраняет. Поручи своим шпионам все это выведать. Нужно выявлять шпионов, которых засылает к тебе противник. Обнаружив такого шпиона, надо привлечь его выгодой, взять под покровительство и приблизить к себе. Ибо так можно приобрести обратного шпиона и пользоваться его услугами. Через него можно будет знать всё. Тогда можно будет заполучить себе на службу и местных шпионов, и внутренних шпионов. Благодаря им можно получать всевозможные сведения. Тогда станет возможным поручить шпиону, которому суждено умереть, обмануть противника. Через него опять-таки можно будет получать сведения. Тогда можно пользоваться услугами шпиона, которому суждено жить, согласно своим планам.
Ду Му: «Если щедрой наградой привлечь вражеского шпиона на свою сторону, его можно использовать как обратного шпиона. Благодаря этому появится возможность приобрести также местных и внутренних шпионов. Здесь говорится о том, что нельзя приобрести шпиона, не потратив на него большие средства. Выше уже говорилось: „Из-за своей скаредности на протяжении многих лет вести войну, в которой можно добиться победы за один день, – предел бесчеловечности“. Обратный шпион может переходить из одного лагеря в другой по мере надобности. Местные шпионы, внутренние шпионы, шпионы, которым суждено умереть или жить, могут получать сведения о противнике, и их можно использовать только благодаря обратным шпионам».
Всеми пятью видами шпионов обязательно ведает сам государь.[267] Но узнают о противнике непременно через обратного шпиона. Поэтому с обратным шпионом надлежит быть особенно щедрым.
Ду My: «Местные шпионы, внутренние шпионы, шпионы, которым суждено умереть или жить, могут получать сведения о противнике, и их можно использовать только благодаря обратным шпионам».
В древности, когда возвысилось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи;[268] когда возвысилось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я.[269] Воистину, только разумные государи и достойные полководцы умели делать своими шпионами людей незаурядного ума. Так они непременно достигали выдающихся успехов. Шпионы – важнейшее дело на войне, на них полагается в своих действиях все войско.
Ли Цюань: «Сунь-цзы в своих рассуждениях о военных действиях начинает с планов и заканчивает шпионами, а нападение не считает главным делом. Может ли не задуматься над этим полководец?»
Ду My: «На войне, не зная положения дел в стане противника, нельзя действовать, а узнать о нем, не имея шпионов, невозможно. Вот почему здесь сказано: „на шпионов по лагается в своих действиях все войско“».
Чжан Юй: «Основа действий полководца – знание положения дел в стане противника, вот почему сказано: „шпионы – важнейшее дело на войне“. Однако говорится об этом в самом конце книги, ибо речь идет о деле из ряда вон выходящем. Планами, правила ми диспозиции и потенциала, пустоты и наполненности войско пользуется постоянно, а что касается огневого нападения и использования шпионов, то этим пользуются тогда, когда представится благоприятный момент».
Сунь Бинь
Трактат Сунь Биня
О знаменитом стратеге эпохи Борющихся Царств Сунь Бине и его книге о военном искусстве есть упоминания в «Исторических записках» Сыма Цяня и некоторых других древних памятниках. Однако после крушения империи Хань в начале III в. сочинение Сунь Биня было утеряно, и от него сохранились только разрозненные фразы. Среди них мы встречаем популярную максиму: «Поразить волю противника – превыше всего». Многие сегодня считают ее самой древней формулой психологической и информационной войны. Тем не менее долгое время ученые сомневались в том, что военный трактат Сунь Биня вообще существовал. И вот неожиданно для всех в 1972 году, в погребении военного чиновника ханьского времени в местечке Иньцюэшань (пров. Шаньдун), археологи нашли бамбуковые планки с текстами нескольких древних трактатов, и среди них более 440 дощечек, на которых обнаружился текст утерянного трактата Сунь Биня! Веревки, скреплявшие планки, давно истлели, планки смешались, и многие из них сильно пострадали от времени. Большая часть текста безвозвратно погибла. Понадобилось несколько лет кропотливой работы, прежде чем удалось восстановить сохранившиеся части книги и прочесть полустертые, часто малопонятные письмена. Так миру был возвращен один из лучших памятников военной стратегии Китая.
По сообщению Сыма Цяня, Сунь Бинь был уроженцем царства Ци и потомком знаменитого полководца Сунь У, что кажется вполне правдоподобным, хотя точная степень родства двух великих стратегов остается неизвестной. Сыма Цянь во всяком случае основывался на распространенном предании, которому есть подтверждения и во вновь найденных текстах. Зрелые годы жизни Сунь Биня приходятся на середину IV в. до н. э. Уже в молодости будущий полководец выделялся необыкновенными познаниями в военной науке. По преданию, он учился военному искусству у загадочного мудреца по прозвищу Учитель Чертовой Долины (Гуй Гу-цзы), которому приписывается авторство одноименного трактата – классического памятника стратегии применительно к области человеческих отношений. Впрочем, Гуй Гу-цзы – лицо, скорее всего, вымышленное. Большего доверия заслуживает сообщение о том, что Сунь Бинь изучал военную премудрость вместе с неким Пан Цзюанем, который позднее стал командующим армии царства Вэй. Этот Пань Цзюань, сообщает Сыма Цянь, «понимал, что способностями своими не сравнится с Сунь Бинем, а потому тайно послал к нему гонца с приглашением ко двору. Когда же Сунь Бинь прибыл, Пан Цзюань, испугавшись, что Бинь покажет себя более достойным мужем, чем он сам, «возненавидел его». Рассказ не очень логичный, но для китайцев звучащий убедительно. По доносу Пан Цзюаня Сунь Биня объявили преступником, после чего пришельцу из Ци отсекли обе ступни (распространенное наказание в древнем Китае), а на лице поставили клеймо. Собственно, по этой причине стратег из Ци и получил свое прозвище Бинь, что означает Калека. Теперь Сунь-Калека не мог надеяться на то, что получит аудиенцию у государя и сможет проявить свои таланты стратега.
Но Сунь Бинь не пал духом. В конце концов, в своей несчастной судьбе он мог винить только собственную доверчивость – качество, не украшающее стратега. Прошло немного времени, и в вэйскую столицу приехал посланник из Ци. Сунь Бинь, несмотря на свое звание преступника, сумел тайно встретиться с ним и поразил собеседника своими обширными познаниями в военном деле. И посол – также тайно – увез его с собой в Ци. На родине Сунь Бинь нашел себе могущественного покровителя в лице командующего царской армией Тянь Цзи. Вскоре ему представился случай оказать услугу своему покровителю. Тянь Цзи был большим любителем бегов и часто выставлял своих лошадей для состязания с лошадьми царской семьи. Состязания эти состояли из трех забегов, а их участники ставили на кон немалые деньги. Сунь Бинь сказал Тянь Цзи: «В этот раз ставьте как можно больше, ваш слуга обещает вам, что вы выиграете». Тянь Цзи послушал его совета и поставил на кон целую тысячу золотых. Перед началом состязания Сунь Бинь открыл патрону свой план: «Выставьте своих худших лошадей против лучших лошадей царя, своих лучших лошадей – против его лошадей среднего разряда, а своих лошадей среднего разряда – против его худших лошадей». Тянь Цзи так и поступил. Его лошади победили в двух забегах из трех, и в результате царский главнокомандующий сорвал большой куш. Теперь уже необыкновенным калекой заинтересовался сам правитель царства. Побеседовав с Сунь Бинем, царь пришел в восторг от его военных познаний и пожаловал ему звание полководца. Вот что рассказывает Сыма Цянь о полководческой карьере Сунь Биня:
«Через некоторое время царство Вэй напало на владения Чжао, и напутанный правитель Чжао обратился за помощью к Ци. Циский Вэй-ван хотел поставить во главе войск Сунь Биня, но тот, поблагодарив, отказался, сказав: «Искалеченный наказанием не может командовать войском». Тогда командующим назначили Тянь Цзи, а Сунь Биня сделали его помощником. Он сидел в повозке под балдахином и, следуя за войском, составлял планы.
Тянь Цзи хотел направиться с войском в Чжао, но Сунь-цзы сказал: „Тому, кто приводит в порядок спутанную пряжу, не нужны кулаки; тот, кто разнимает дерущихся, не хватается за алебарду. Всегда следует бить по слабому месту противника, контролировать обстановку – и вы будете хозяином положения. Вам лучше пойти быстрым маршем на Далян (столицу Вэй. – Пер.) и перерезать пути снабжения. Это значит – ударить по месту, которое у них в данный момент ослаблено. Они непременно оставят Чжао и устремятся к своей столице. Так мы одним ударом избавим от опасности Чжао и ослабим армию Вэй». Тянь Цзи последовал этому совету. Вэйцы действительно оставили Ханьдань и схватились с Ци у Гуйлина, где вэйская армия потерпела сокрушительное поражение“.
Через 15 лет Вэй и Чжао напали на Хань, и Хань обратилось за помощью к Ци. Циский двор направил туда войска под командованием Тянь Цзи, которые пошли прямо на Далян. Вэйский военачальник Пан Цзюань, услышав об этом, оставил Хань и повернул назад, но циская армия уже пересекла границу и двигалась на запад. Сунь-цзы сказал Тянь Цзи: «Воины трех цзиньских княжеств отчаянно храбры, но недооценивают Ци, называют цисцев трусами. Умелый военачальник, воспользовавшись обстановкой, с выгодой для себя завлечет их в ловушку. В законах ведения войны говорится: „Те, кому перед сражением приходится пройти 100 ли, могут потерять даже старших командиров. У тех же, кому приходится пройти 50 ли, сможет дойти половина войска!“ Сделайте так, чтобы циские войска, вошедшие в Вэй, устроили сначала 100 тысяч очагов для приготовления пищи, на следующий день – 50 тысяч очагов, а на третий день – 30 тысяч очагов». Через три дня похода Пан Цзюань радостно заявил: «Я был уверен, что циские воины – трусы: спустя три дня после вступления в наши земли больше половины их воинов и командиров разбежалось». Он оставил свои пехотные части и с легковооруженными отборными воинами стал преследовать цисцев, двигаясь днем и ночью.
Сунь-цзы, рассчитав их движение, определил, что к вечеру они должны достичь Малина. Дорога у Малина узкая, по обеим сторонам много естественных препятствий, где можно расположить в засаде солдат. И тогда он приказал срубить большое дерево, очистить его от коры и сделать надпись: „Пан Цзюань умрет под этим деревом“. Затем он приказал десяти тысячам лучших лучников циской армии расположиться в засаде по обеим сторонам дороги. Они получили такой приказ: „Вечером, увидев огонь, сразу стрелять“.
Пан Цзюань действительно вечером дошел до срубленного дерева. Увидев, что оно очищено от коры и на нем есть надпись, зажег факел, чтобы осветить его. Но не успел он дочитать надпись, как десять тысяч лучников циской армии выстрелили разом. Вэйская армия пришла в полный беспорядок, началась паника. Пан Цзюань, поняв, что положение безвыходное и со словами „Слава досталась-таки этому негоднику!“ перерезал себе горло. Циские войска, воспользовавшись успехом, разгромили его армию и взяли в плен вэйского наследного принца Цзиня. Это случилось в 343 г. до н. э. Благодаря победе у Малина имя Сунь Биня прославилось в Поднебесной, и из поколения в поколение стали передавать его труды о военном искусстве».
Прекрасный рассказ, иллюстрирующий как по заказу самые глубинные и самые загадочные принципы стратегии «Сунь-цзы»: определить место победного столкновения задолго до того, как придет его время, и добиться полной победы одним внезапным ударом.
В каталоге императорского книгохранилища, составленного на рубеже н. э., указано, что трактат Сунь Биня насчитывал 89 глав и несколько глав иллюстраций. В извлеченном из погребения ханьской эпохи тексте книги китайские ученые выявили 30 глав. Значительная их часть его не поддается прочтению. Во вновь найденных текстах можно обнаружить свидетельства того, что они были составлены намного – возможно, на целое столетие – позже смерти Сунь Биня. В первоначальной публикации эти материалы были разделены на две части. Главы первой части начинаются словами: «Сунь-цзы сказал…», и на этом основании китайские публикаторы текстов сочли их аутентичными разделами книги Сунь Биня. В основном в этих материалах излагаются общие принципы организации войска, но в жанровом отношении они неоднородны: некоторые главы представляют собой записи бесед Сунь Биня с правителем Ци и его патроном Тянь Цзи. Во второй части основное внимание уделяется личным качествам полководца и некоторым частным вопросам боевой тактики. Вводная формула «Сунь-цзы сказал…» в них уже не встречается. Тем не менее между двумя указанными частями трактата нет сколько-нибудь заметных отличий в стиле и содержании. В них, несомненно, представлен целостный и последовательный взгляд на природу войны и военной стратегии, который один из авторов этих текстов определил как «Путь рода Суней».
В окончательной публикации текста, появившейся в 1985 г., к аутентичным главам книги Сунь Биня отнесены только первые 15 из них (плюс одна глава второй части). Вторая часть трактата отнесена публикаторами к своду текстов «неопределенного авторства». Критерий для такого разделения остается, конечно, чисто формальным, и многими исследователями отвергается. В настоящее издание включены переводы всех 30 глав (текст некоторых из них, впрочем, практически полностью испорчен).
В своих основных положениях военная доктрина Сунь Биня, как и следовало ожидать, развивает принципы стратегии и тактики, выдвинутые Сунь У. Он рассматривает войну в самом широком общественном контексте, полагая главным условием победы «сильное войско», а наличие такового, в свою очередь, обусловлено благосостоянием государства. Разумеется, вступать в войну нужно только при крайней необходимости и после тщательной, трезвой оценки своих и неприятельских сил. Сунь Бинь следует Сунь У и даже почти буквально цитирует его, когда заявляет, что война – дело «жизни и смерти государства», а государь и тем более полководец, вступив в войну, ни в коем случае не должны поддаваться эмоциям или смешивать победу с личной выгодой. Вслед за Сунь У Сунь Бинь предлагает искать основания и оправдания войны среди хозяйственных и политических факторов. Требования морали принимаются Сунь Бинем лишь как практическая необходимость войны. Как и Сунь У, залогом успеха Сунь Бинь считает знание «дао войны», которое превосходит собственно военное искусство. Речь идет об умении оценить все стороны и условия военной кампании в их системном единстве. В вопросах тактики Сунь Бинь придавал наибольшее значение «знанию обстановки». В его трактате с особенной тщательностью разъясняется понятие потенциала ситуации. Впрочем, понятие это вписано у него в особый ряд терминов, описывающих отдельные стороны и фазы военного противоборства, а именно: построение войск, инициатива в действиях, перемены и владение инициативой (цюань – уравновешивание). Как и Сунь У, он считает главным в войне умение «добиваться победы в зависимости от действий противника». Большое внимание в книге Сунь Биня уделено также значению «регулярных» и «нерегулярных» маневров.
В целом трактат Сунь Биня, не прошедший редакторской обработки и изобилующий темными местами, представляет собой характерное для древней китайской словесности смешение интуитивных прозрений и конкретных правил и наблюдений, касающихся боевых действий. В этом он воспроизводит саму природу реальности в китайском понимании, которая есть универсальная конкретность символического типа, одновременно относящаяся к актуальности практики и покоя «опустошенного», т. е. разомкнутого, пустотно-вместительного сознания.
Сунь Бинь развивает многие положения и образы своего великого предшественника. Например, к уподоблению в трактате «Сунь-цзы» потенциала обстановки натянутому луку он прибавляет целый ряд красочных метафор: построение войск он сравнивает с мечом, перемены – движению лодки и повозки, господство – длинной пике и т. д. Порой он предлагает собственные и очень удачные формулировки ключевых категорий стратегии – например, понятий «регулярного» и «нерегулярного» маневров: «Противопоставить форме форму – это регулярный маневр, а противопоставить форме отсутствие формы – это нерегулярный маневр». В то же время многие вопросы военной практики – боевое построение, маневры, взаимодействие отдельных подразделений, оборонительная и наступательная тактика, действия командиров и проч. – получают у Сунь Биня гораздо более подробное и оригинальное освещение.
Впрочем, можно указать и на некоторые различия в акцентах между двумя гениями одной традиции военного искусства. Так, Сунь Бинь придает особенно большое значение сокрушительному удару и требует решительно нападать, когда для этого есть возможность. Кажется, он считает наступательную тактику необходимым условием победы. У него свои приоритеты в списке добродетелей: на первое место он ставит доверие, на второе – преданность, на третье – храбрость. Вообще в текстах его школы гораздо подробнее описаны достоинства и пороки полководца. Новыми темами являются тактика осады крепостей и способы боевого построения пехоты, Более явственно выделяется у Сунь Биня и, так сказать, «космологический» фактор военной кампании, почти отсутствующий в трактате Сунь У: связь между военными действиями и небесными светилами, круговоротом Пяти стихий и проч. Впрочем, было бы неправильно приписывать этим различиям принципиальное значение, как склонны делать Синь Мяньцзюнь и некоторые другие китайские исследователи.
В. Мэйр высказал предположение, что нынешний трактат «Сунь-цзы» представляет собой лучшую часть наследия Сунь Биня.[270] Эта гипотеза не имеет сколько-нибудь серьезных оснований. Но вполне возможно, что явное сходство подходов Сунь Биня и Сунь У, а также некоторая стилистическая рыхлость и увлеченность деталями военной тактики, свойственная Сунь Биню, послужили причиной того, что спустя несколько столетий его книга оказалась утерянной. Теперь мы можем сказать, что это была поистине невосполнимая утрата и что находка книги Сунь Биня существенно обогатила наши знания о классической китайской стратегии, как, впрочем, и мировую стратегическую мысль.
При переводе трактата Сунь Биня на русский язык были использованы следующие издания:
Пин Ютэн, Ван Цзяньюй, Дэн Сяоган. Сунь-цзы бинфа. Сунь Бинь бинфа («Военное искусство Сунь-цзы», «Военное искусство Сунь Биня»). Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 2006.
Пу Инхуа, Чжэн Каньтао. Байхуа Сунь Бинь бинфа (Трактат Сунь Биня о военном искусстве в переложении на разговорный язык). Пекин: Шиши, 1995.
Синь Мяньцзюнь. Сунь Бинь бинфа (Трактат Сунь Биня о военном искусстве). Тайбэй, 1981.
Сы Фэй. Чжунго гудай биншу тунцзе (Полные разъяснения древних военных книг Китая). Цзилинь: Цзилинь жэньминь, 1992.
Чжан Чжэньцзэ. Сунь Бинь бинфа цзяоли (Трактат Сунь Биня о военном искусстве с теоретической редакцией). Тайбэй, 1985.
Чжунхуа биншу баоку (Сокровищница военных книг Китая). Под ред. Лао Гэнь. Пекин: Чжунхуа сицзюй. Т. 1. 1999.
Цянь Ицин. Сунь Бинь бинфа (Трактат Сунь Биня о военном искусстве). Тайбэй, 1981.
О. Каная. Сон Пин хэйхо: (Военное искусство Сунь Бина). Токио: Сюмо сёхо, 2008.
The Lost Art of War. Sun Tzu II. Tr. with comm. By Thomas Cleary. New York: Harper SanFrancisco, 1996.
Глава первая
Пленение Пан Цзюаня
Книга Сунь Биня открывается рассказом об одной из самых блестящих операций, проведенных великим стратегом.
История о том, как Сунь Бинь расправился со своим давним врагом Пан Цзюанем, вошедшая в труд Сыма Цяня (см. выше), стала в Китае хрестоматийным примером применения ряда важнейших правил китайской военной стратегии и тактики: напасть на то, что «противник ценит больше всего», использовать предрассудки и эмоции неприятеля, прибегать к дезинформации и обманным маневрам, уметь пожертвовать частью сил, чтобы приобрести нечто более ценное и т. п. Примечательно, что Сыма Цянь в биографии Сунь Биня приводит упрощенный рассказ о ходе военных действий между Ци и Вэй, но добавляет красочные детали гибели Пан Цзюаня, тогда как, согласно данной главе, Пан Цзюань был просто взят в плен. По-видимому, уже Сыма Цянь не имел в своем распоряжении текста трактата Сунь Биня и полагался на предание и лаконичные свидетельства хроник.
Однажды, когда Лян, правитель царства Вэй,[271] собирался напасть на город Ханьдань,[272] он послал захватить крепость Чжу-цю своего главнокомандующего Пан Цзюаня с 80 тысячами латников.
Услышав об этом, Вэй-ван,[273] правитель Ци, послал своего главнокомандующего Тянь Цзи с 80 тысячами латников на помощь…[274]
Пан Цзюань напал на столицу удела Вэй…[275]
Тянь Цзи [спросил Сунь Биня]: «Что мне делать, если я не могу спасти столицу Вэй?»
Сунь-цзы ответил; «Прошу вас повести войска на юг и напасть на Пинлин.[276] Пинлин – крепость небольшая, но земли, прилегающие к ней, обширны и многолюдны, а войск там сосредоточено много. Это – ключевой район на востоке Вэй, и атаковать его трудно. Поэтому я бы предпринял только имитацию нападения. Когда мы нападем на Пинлин, к югу от нас будет царство Сун, к северу – удел Вэй, а прямо перед нами – город Шицю, так что пути снабжения наших войск будет легко перерезать. Тут нам как раз уместно продемонстрировать свое неумение воевать!»[277]
Тянь Цзи снял свой лагерь и поспешил к Пинлину…[278]
Когда войска Ци подошли к Пинлину, Тянь Цзи призвал к себе Сунь-цзы и спросил его: «Что я должен делать дальше?»
Сунь-цзы ответил: «Кто из начальников крепостей не знает военного дела?»
«Начальники крепостей Цичэн и Гаотан», – ответил Тянь Цзи.
«Прикажите командирам этих крепостей…[279] напасть на Пинлин. По пути на Пинлин они должны пройти мимо крепостей Хэн и Цзюаньэр. В тех местах всюду есть обходные пути, неприятелю будет очень удобно устроить там засаду и совершить неожиданное нападение. Мы же должны иметь сильный арьергард и не разделять наши основные силы. Имея сильную крепость Пинлин перед собой и крепости Хэн и Цзюаньэр позади, наш передовой отряд неизбежно подвергнется нападению, но им можно пожертвовать».
Согласно намеченному плану Тянь Цзи приказал командирам Цичэна и Гаотана выделить войска для нападения на Пинлин. Вражеские же гарнизоны в Хэн и Цзюаньэре ударили по нападавшим с тыла, а потом захватили Цичэн и Гаотан, нанеся войскам Ци крупное поражение.
Тогда Тянь Цзи призвал к себе Сунь-цзы и сказал ему: «Как и было предусмотрено планом, я не смог взять Пинлин и потерял Цичэн и Гаотан. Что я должен делать дальше?»
Сунь-цзы сказал: «Пошлите легкие колесницы произвести опустошения в окрестностях Ляна,[280] чтобы возбудить ярость в вэйских воинах, и сопровождайте их разрозненными отрядами, делая вид, что ваши войска малочисленны».
Тянь Цзи так и поступил. Пан Цзюань двинулся на Ци быстрым маршем, отказавшись от тяжелого снаряжения. Тогда Сунь-цзы выждал удобный момент и внезапно напал на вэйскую армию у Гуйлина, взяв в плен Пан Цзюаня.[281]
Вот почему говорят, что Сунь-цзы был непревзойденным мастером своего дела.[282]
Глава вторая
Аудиенция у Вэй-вана[283]
Глава содержит запись беседы правителя царства Ци Вэй-вана с Сунь Бином, которого рекомендовал цискому двору Тянь Цзи. Вэй-ван остался доволен беседой и назначил Сунь Бина главнокомандующим своего войска. В своей короткой речи к цискому государю Сунь Бин оправдывает военные приготовления и военное искусство в традиционных для Китая нравственных понятиях: военное дело есть подспорье великому пути правления, мудрый правитель, согласно Сунь Биню, вступает в войну только по необходимости, но полностью подготовленным и ведет военные действия со всей решительностью, не делая уступок ни ненужной жестокости, ни ложной жалости. Его гнев увеличит число его врагов, а сентиментальность ослабит его власть. Таким образом, успех в военном противоборстве во многом определяется внутренним спокойствием и выдержкой полководца. В соответствии с правилами хорошего тона своего времени Сунь Бинь ссылается на пример мудрых царей древности, которые тоже порой прибегали к оружию, чтобы восстановить порядок и спокойствие в мире. Он вдохновляется, главным образом, принципами, изложенными в даосском каноне «Дао-Дэ цзин», но охотно апеллирует также к конфуцианским добродетелям «человечности» и «долга».
Сунь-цзы встретился с Вэй-ваном и сказал ему:
«В делах главное – не сила войска. Здесь не бывает одной неизменной победной позиции.[284] Вот истина, помогающая претворить путь древних правителей.[285]
Победа в войне – это то, что позволяет гибнущему царству сохранить себя, а обреченному – выжить. Не одержать победу в войне – значит потерять территорию и подвергнуть опасности алтари государства. Вот почему в военные дела нельзя не вникать со всей тщательностью.[286]
Однако тот, кто радуется войне, от войны же погибнет. А тот, кто ищет военной славы, будет опозорен. Нельзя находить радость в войне и искать в войне славу.[287]
Начинай действовать, лишь будучи полностью подготовленным.
Если крепость мала, но ее защитники сопротивляются упорно, значит, у них есть большие запасы.[288]
Если воинов мало, но армия сильна, значит, воины знают, за что воюют.
А если воинам приходится защищаться, не имея запасов, и воевать, не зная, за что они воюют, никто во всей Поднебесной не сможет упорно сопротивляться и быть грозной силой.
Когда Поднебесным миром управлял Яо,[289] царские указы семь раз остались невыполненными: два раза среди восточных варваров, четыре раза в Срединной стране…[290] Поэтому Яо пошел войной на царства Северного моря, и северные народы больше не смели бесчинствовать. Он пошел на Гунгуна, и тот не осмеливался больше поднимать войска. По прошествии времени Яо состарился и передал власть над Поднебесной Шуню. Шунь напал на Гуаньшоу и прогнал его за гору Цзун. Потом напал на Гуня и прогнал его за гору Юй. Напал на племена саньмяо и сослал их в местность Вэй. Еще он разгромил род Ху в Срединных землях. Он один владел миром. Потом Шунь состарился и уже не имел сил править Поднебесной, а потому передал власть Юю. Юй укротил потоп и учредил царство Великое Ся… Обратился на Запад и прогнал племена саньмяо…[291] Позаботился о том, чтобы восстановить свое могущество и закрепить свои преимущества.[292] Одержал победу в войне и утвердил свою власть, поэтому Поднебесная покорилась ему.
В старину Шэньнун воевал с племенем Фучжу. Желтый Владыка воевал со страной Шулу. Яо воевал с Гунгуном. Шунь ударил…[293] и покорил племена саньмяо.[294] У-ван покарал тирана Чжоу. А когда люди Янь из царства Шан восстали, Чжоу-гун усмирил их.[295]
Вот почему говорят: если добродетелью не сравнишься с Пятью Царями, способностями уступаешь Трем Правителям,[296] а мудростью не равен Чжоу-гуну, то пусть даже ты объявишь всем, что желаешь распространить в мире человечность и справедливость, возвысить ритуал и музыку и управлять миром со всей учтивостью, дабы искоренить противоборство и насилие, но ведь и Яо с Шунем желали того же, а достичь не смогли. Вот почему они поднимали войска, чтобы водворить в мире порядок.
Глава третья
Читать бесплатно другие книги:
