Кот по имени Алфи Уэллс Рейчел
Вдруг Франческа резко встала.
– Так, пора готовить обед. Пойдем, поможешь мне. А потом покормишь Алфи.
Мальчику эта идея понравилась – он вприпрыжку побежал за мамой на кухню. Я последовал за ними. Франческа достала из холодильника несколько сардин и положила их на тарелку.
«Ням-ням!» – подумал я, обнюхивая рыбу. Восхитительно! Лосось, креветки, теперь сардины. Я определенно не ошибся с выбором улицы.
Глава 17
С квартирой 22В были свои сложности. Она явно не предназначалась для кошек – специальной дверцы я в единственной двери не обнаружил. Позади дома находился небольшой садик, общий с соседней квартирой, но чтобы туда попасть, нужно было обойти вокруг. Из квартиры был только один выход – та дверь, через которую я вошел. И мне еще предстояло придумать, как ее открыть. Но я решил, что это подождет: воздал должное сардинам и поиграл с Алексеем, который немного повеселел. Мы славно погоняли маленький мячик: когда я бросался за ним, мальчик хохотал до упаду. Вот почему все так носятся с маленькими детьми: когда они смеются, ты невольно смеешься вместе с ними, а детская радость – самое заразительное чувство на свете. С другой стороны, Алексей не давал мне покоя и снова и снова звал играть. Я наслаждался новым опытом общения, но и порядком устал от него.
Маленький Томаш проснулся и заплакал; Франческа принесла его в гостиную и села на диван, вручив малышу бутылочку с молоком. Я понял, что засиделся в гостях и пора бы уже навестить Клэр и Джонатана. Нужно было только дать понять Франческе, что я хочу выйти. Когда Томаш допил молоко, я громко мяукнул и побежал к входной двери.
– Господи, тебе, наверное, нужно в туалет! – воскликнула Франческа, спускаясь по лестнице с Томашем на руках. Алексей бежал за ними. Женщина открыла дверь, и я оглянулся, желая попрощаться. Я громко мурлыкнул, надеясь, что мой взгляд лучше всяких слов скажет: я отлично провел время и обязательно вернусь. Алексей наклонился и поцеловал меня в лоб, а я лизнул его в нос, заставив хихикнуть. Томаш, который при мне ни разу не говорил, вдруг закричал: «Кот!» – и все рассмеялись.
– Нужно рассказать папе, какое у него было первое английское слово, – улыбнулась Франческа. – Алфи, ты умница, научил Томаша английскому! – Она явно была очень довольна, и я горделиво выпятил грудь.
Мы вместе вышли на улицу. Солнце стояло высоко в небе, и зеленая лужайка перед домом манила меня со страшной силой. Как только мы направились к калитке, дверь 22А открылась и показалась Полли: она пыталась вытащить коляску наружу, но у нее никак не получалось. В квартире громко плакал младенец.
– Я помогу! – Франческа опустила Томаша на землю, и тот сразу кинулся к брату. Его мама легко справилась с громоздкой коляской и одним движением разложила ее перед крыльцом.
– Спасибо, – облегченно вздохнула Полли. – В коридоре слишком мало места, а она такая большая, что все время застревает. Никак не привыкну. – Она виновато улыбнулась.
– Большая, – кивнула ее соседка. – Франческа. – Она протянула руку, которую Полли пожала как-то неуверенно, словно не хотела притрагиваться к едва знакомой женщине.
– Полли. Мне надо взять… – Она исчезла в доме, но вскоре появилась с Генри и огромной сумкой. Полли положила малыша в коляску, и тот снова начал плакать. Женщина принялась качать коляску, а Франческа заглянула внутрь и погладила ребенка по щеке. Полли пришла в ужас: она смотрела на соседку точно так же, как еще недавно смотрела на меня. Наверное, опять подумала, что сыну грозит смертельная опасность.
– Привет, малыш, – проворковала Франческа. – Как его зовут? – обратилась она к Полли.
– Генри. Простите, мы записаны к врачу и уже опаздываем. Надеюсь, еще увидимся, до свидания.
Она повернулась, чтобы закрыть дверь, и не заметила, как я прошмыгнул в дом.
Проснувшись, я не сразу сообразил, где нахожусь. Точно, это же квартира Полли! Посмотрев по сторонам, я понял, что хозяева еще не вернулись. Утомленный сардинами и играми с детьми, я сам не заметил, как уснул на широком сером диване.
После того как Полли закрыла дверь, я успел пробежаться по квартире. Размерами она не отличалась от 22В, но была не такой уютной и обжитой. Всю обстановку гостиной составляли диван, кресло, деревянный сундук, заменявший кофейный столик, и очень большой телевизор, одиноко висящий на стене. Интересно, они просто не успели достать картины, чтобы оживить унылый интерьер, или вообще не планировали этим заниматься?
Задев хвостом игрушки над ярким ковриком, который лежал на полу и, очевидно, предназначался для Генри, я направился в большую спальню. Там я обнаружил широкую кровать и две тумбочки у изголовья. Все было очень чистым и очень белым.
Маленькая комната после этого поражала буйством красок. Стены радовали глаз яркими картинками с животными, над колыбелью висели игрушки. Еще больше мягких игрушек валялось на полу, на разноцветном ковре. Казалось, все краски этого дома собрались в одной маленькой комнате. Мне стало не по себе от увиденного; меня не покидало чувство, будто я что-то упускаю, но что?
Подремав на диване, я подумал, что пора бы и честь знать, но с ужасом понял, что сам загнал себя в ловушку. Входная дверь заперта, хозяев нет, как я буду выбираться? Если бы окно в гостиной было приоткрыто, я смог бы протиснуться наружу, но никто на Эдгар-Роуд не оставлял окна открытыми, уходя из дома. А вдруг Мэтт и Полли уехали насовсем? Никто не знает, что я здесь! Вдруг я умру? И все мои усилия пропадут втуне? Неужели вот он – конец моего долгого пути? Я буквально задыхался от страха.
Я успел в красках представить голодную смерть, когда в замке повернулся ключ и Мэтт с Полли втащили в дом коляску, которая сразу же заняла половину свободного пространства.
– Она слишком большая, я не могу с ней управляться! – плачущим голосом сказала Полли.
– Не переживай, на выходных мы купим что-нибудь поменьше, – поспешил успокоить жену Мэтт. Генри спал, поэтому они оставили коляску с малышом в коридоре и пошли на кухню. Я побежал за ними: дверь захлопнулась слишком быстро, чтобы я успел выскочить на улицу; к тому же мне было интересно послушать, о чем они говорят.
– Господи, как ты пробрался в дом? – возмущенно воскликнула Полли.
– И снова здравствуйте. – Мэтт наклонился и погладил меня. – Пить хочешь?
Я облизнулся, и он со смехом налил в блюдце молока.
– Мэтт, я не думаю, что привечать его у нас – хорошая идея, – напряженно произнесла Полли. – Я не хочу, чтобы он думал, будто может в любое время сюда заходить.
– Я просто налил ему молока. Он явно живет где-то поблизости, так почему бы нам не показать себя гостеприимными хозяевами? – примирительно улыбнулся Мэтт.
– Ладно, если ты настаиваешь. – Слова мужа Полли явно не убедили, но спорить она не стала. – Но что скажут его хозяева?
– Полли, он зашел к нам всего два раза, не волнуйся. Сейчас попьет молока и пойдет домой. Лучше расскажи, как тебе патронажная сестра?
– Хуже, чем та, к которой мы ходили в Манчестере. Очень неприятная женщина. – Полли недовольно покачала головой. – Сразу дала понять, что ей некогда с нами возиться, вообще меня не слушала и при первой же возможности выставила из кабинета. Знала, что Генри родился раньше срока, но даже внимания на это не обратила!
– Полли, но ведь сейчас с ним все хорошо? – мягко спросил Мэтт.
– Все равно нельзя так обращаться с пациентами! После похода к врачу я сидела с Генри в парке и ждала, когда ты закончишь работать. Потому что не знала, что делать. – Полли не выдержала и расплакалась.
Мэтт смотрел на жену с искренним сочувствием.
– Полли, потерпи немного. Станет легче, обещаю. Если хочешь, я познакомлю тебя с женами ребят, с которыми работаю. А может, на Эдгар-Роуд есть какой-нибудь клуб для молодых мам? – Он изо всех сил старался приободрить жену, но у него ничего не получалось.
– Я не уверена… – Полли на секунду замолчала. – Мэтт, я не могу дышать. Иногда я просто не могу дышать.
Она действительно дышала с трудом, а глаза ее были полны слез. Я не знал, почему Полли так несчастна, но чувствовал, что это как-то связано с Генри. С кошками такое случается: иногда после рождения котят они не могут наладить с ними контакт. Вдруг у Полли та же проблема? В любом случае она определенно нуждается в помощи.
– Мы только переехали, на новом месте всегда нелегко. – Мэтт снова попытался успокоить жену, но ему помешал громкий плач из коридора. Полли посмотрела на часы.
– Генри пора кормить.
Она пошла к ребенку, и я проскользнул у нее между ног к входной двери. Полли покосилась на меня, наклонилась к малышу и с трудом вытащила его из коляски. Затем, не глядя в мою сторону, открыла дверь и захлопнула ее, едва я вышел за порог. Ну что ж, по крайней мере, я снова был свободен!
Глава 18
Оказавшись на улице, я задумался, куда идти. Я не знал, сколько времени: было еще светло, но Мэтт уже вернулся с работы – и остальные, наверное, тоже. Поразмыслив, я направился к Джонатану: с утра он нервничал, да и после первого дня на новом месте лучше провести вечер в чьей-нибудь компании, а не в обществе телевизора посреди огромного пустого дома. Мне было очень стыдно, что я снова без подарка (все-таки мышка и птичка помогли нам найти общий язык), поэтому я решил ближе к вечеру выйти на охоту. Я не мог не поздравить его с первым рабочим днем! Пробравшись в дом через кошачью дверцу (и почему люди не оснащают этим гениальным изобретением каждую дверь?!), я побежал на кухню.
– Привет, Алфи! – Джонатан встретил меня неожиданно тепло.
Я мурлыкнул.
– Ты знаешь, сегодня было на удивление неплохо. Новая хреновая работа оказалась не такой уж хреновой, и люди там нормальные. Я купил нам суши, чтобы отметить. Правда, не уверен, что кошки едят рис, но что-то мне подсказывает, что от сашими ты не откажешься.
Я не имел ни малейшего представления, что такое «сашими», но в контейнерах, которые Джонатан достал из бумажного пакета, несомненно, лежала рыба. Сырая! Он отложил несколько кусков на тарелку, а остальное убрал в холодильник. Я вопросительно посмотрел на хозяина.
– Съем потом – сейчас собираюсь в тренажерный зал, – объяснил Джонатан, верно истолковав мой взгляд.
Благодарно мяукнув, я набросился на еду. Сашими мне очень понравились, и я понадеялся, что они появились в нашем меню не в последний раз. В плане кормежки Джонатан был образцовым хозяином; я очень боялся, что он изменит своим привычкам и станет пичкать меня консервами, как это делала Клэр.
– Не обольщайся, – ухмыльнулся Джонатан. – Это только для особых случаев.
Нет, он точно читает мои мысли!
Пока я ел, человек переоделся и отправился в тренажерный зал. А я поспешил к Клэр.
Когда я пришел, она смотрела телевизор в гостиной. И не плакала, что меня несказанно обрадовало.
– Привет, Алфи! А я все думала, где ты бродишь? – Она взяла меня к себе на диван, и я довольно замурчал. Между мной и Клэр установились гармоничные и взаимовыгодные отношения. Она была для меня хозяйкой номер один – и не только потому, что ее дом оказался моим первым постоянным жилищем после смерти Маргарет. Мы действительно понимали друг друга; с Джонатаном такого не было – я не знал, чего от него ждать, хотя в глубине души чувствовал, что нравлюсь ему. С квартирами 22А и 22В все только начиналось. Но Клэр уже была моей семьей, и я любил ее всем сердцем.
– Так, Алфи, мне надо переодеться, – сказала она.
«Куда это мы собрались?» – насторожился я.
– Тут рядом есть тренажерный зал. Пора возвращаться в форму! А то я что-то совсем себя запустила. – Улыбнувшись своим мыслям, Клэр взбежала на второй этаж.
Что же это за место такое – тренажерный зал? Почему все туда ходят? Я искренне надеялся, что они с Джонатаном выбрали разные залы и не встретятся друг с другом. Пусть по-прежнему думают, что я только их кот. А то неудобно получится…
Проводив Клэр, я понял, что мне тоже не помешало бы пройтись и растрясти сашими. На улице я встретил Тигрицу.
– Хочешь погулять? – спросил я.
– Вообще-то, я думала сегодня побездельничать. Может, позже? – предложила она.
– Да ладно тебе, пойдем! Мне нужно добыть подарок для Джонатана.
В конце концов я уговорил Тигрицу. Правда, пришлось пообещать, что она сможет забрать любую добычу, какая ей понравится. Ох уж эти женщины!
Мы решили пойти в местный парк, куда вела живописная дорога. По пути нам встретилась парочка дружелюбных котов и, увы, не слишком дружелюбных собак. Один пес, раза в два крупнее меня, гулял без поводка. При виде нас он начал громко лаять, а потом сорвался с места, не переставая злобно рычать и скалить острые зубы. Тигрица была посмелее меня и отважно зашипела на пса, а я предпочел не искушать судьбу. Не то чтобы я испугался – просто понимал, что обойтись малой кровью вряд ли получится. Поэтому я окликнул Тигрицу и побежал к ближайшему дереву так быстро, как только позволяли короткие лапы. К счастью, подруга не стала упрямиться и последовала за мной. Пес прыгал на дерево и злобно лаял, пока хозяин его не увел. Сидя на толстой ветке, мы пытались отдышаться.
– Говорила же, надо было сидеть дома! – проворчала Тигрица.
– Зато побегали! Это для здоровья полезно, – наставительно произнес я.
Несмотря на встречу с собакой, я по-прежнему собирался добыть подарок для Джонатана. К счастью, на обратном пути нам улыбнулась удача: возле мусорных баков около парка бегали две толстые сочные мышки. Хорошо, что я плотно пообедал: в противном случае я бы не удержался и, мучаясь угрызениями совести, слопал обеих – так аппетитно они выглядели. Тигрица проглотила свою в мгновение ока и облизнулась от удовольствия.
Я же оставил мышку на крыльце. Мы с Тигрицей еще погуляли по саду, а потом я решил, что пора возвращаться к Клэр.
Хозяйка пришла домой вся красная и мокрая от пота. Выглядела она не лучшим образом (а пахла еще хуже), но на ее лице сияла усталая улыбка.
– Боже мой, Алфи, я просто без сил. Но как же мне хорошо! Спорт – это чудесно. Ученые утверждают, что физические упражнения заставляют тело вырабатывать гормоны радости. И знаешь, я склонна с ними согласиться!
Клэр подхватила меня на руки и, хихикая, принялась кружить по комнате. Я старался не слишком сопротивляться – понимал, что она делает это от большой любви… но как же от нее воняло!
– Ладно, побегу в душ! – наконец сказала Клэр. Я облегченно вздохнул. Теперь мне тоже не помешало бы помыться.
Глава 19
С тех пор как я стал придверным котом со множеством хозяев, забот в моей жизни заметно прибавилось. Я уже не мог спокойно позавтракать с Клэр и вылизаться после еды: вместо этого я торопливо заглатывал утреннюю порцию корма и, пока хозяйка собиралась на работу, выскальзывал на улицу, чтобы бежать к Джонатану. Мне казалось важным пожелать им обоим доброго утра и уделить равное количество внимания. И Клэр, и Джонатан должны были думать, что я «их» кот, иначе мой гениальный план грозил провалиться.
Второго хозяина я застал на пороге.
– А я как раз тебя вспоминал. Спасибо за подарок, но не стоило. Серьезно, хватит. Понимаю, многие будут счастливы, если ты избавишь улицу от мышей, но складывать трупики у меня под дверью – это уже слишком!
Хоть Джонатан и наворчал на меня, я продолжал верить, что в глубине души – где-то очень глубоко – он все-таки радуется подаркам. В конце концов, он же не прогнал меня, так? Я кот, я не могу дарить цветы (как делала в таких случаях Маргарет). Я приношу дохлых мышек! Мне казалось, что Джонатан понимает это, пусть и не отдает себе отчета. Я посмотрел на него, облизнулся и мяукнул.
– На кухне тарелка с остатками рыбы. Мне надо бежать, так что увидимся вечером. Надеюсь.
Джонатан наклонился, почесал меня под подбородком, услышал довольный «муррр» – и удовлетворенно улыбнулся. Когда он ушел, я хорошенько умылся и, оставив рыбу на потом, поспешил к двадцать второму дому. Будем надеяться, в этот раз я не застряну в пустой квартире. Не хочется, чтобы восхитительное угощение Джонатана пропало из-за моей недальновидности.
Мне повезло: несмотря на ранний час, Франческа с мальчиками уже гуляли перед домом. Отец семейства тоже был там. Выглядели они так, словно куда-то собирались.
– Алфи! – закричал Алексей и побежал ко мне. Я сразу перекатился на спину, чтобы он мог пощекотать мне живот.
– Вижу, кот ему и вправду понравился, – улыбнулся Томаш-старший.
– А я что говорила?
– Коханая, мне пора на работу. Постараюсь еще забежать перед ночной сменой.
– Люблю тебя, – грустно улыбнулась Франческа. – Как бы я хотела, чтобы ты вернулся пораньше!
– Знаю, – вздохнул Томаш. – Но такова участь шеф-повара: много работы и много еды. – И он со смехом похлопал себя по животу.
– Я просто скучаю по дому, Томаш.
– Знаю. Но это пройдет, – твердо сказал муж Франчески.
– Обещаешь? – прищурилась она.
– Да, коханая. Но сейчас мне пора идти зарабатывать деньги.
– Не коханая, а любимая. По-английски, пожалуйста.
– Мне не нравится это слово, ты моя коханая. – Томаш рассмеялся, поцеловал жену и сыновей и ушел. Франческа устало опустилась на ступеньку перед крыльцом. Я пристроился рядом.
– Ну, хоть погода хорошая, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Раньше я думала, что в Англии всегда идет дождь.
Я прижался к Франческе, и мы стали молча наблюдать за играющими мальчишками. Алексей смешил маленького Томаша, а тот заливисто хохотал. Франческа улыбалась, но в глазах ее таилась грусть. Все дома, на которые падал мой выбор, роднило одиночество. Кое-где оно было ощутимым, но здесь просто витало в воздухе, прячась во взглядах и угасающих раньше времени улыбках. Эти люди нуждались в моей поддержке и любви. С каждым днем я все сильнее убеждался, что интуиция меня не подвела.
Взглянув на дверь соседней квартиры, я понял, что за решением проблемы далеко ходить не придется. Франческе нужен друг. Полли тоже. В конце концов, Клэр стала намного счастливее после того, как познакомилась с Ташей! Господи, как все просто. И почему я сразу не додумался?
Франческа встала и окликнула детей:
– Мальчики, пора собираться, мы идем в парк!
Они зашли в квартиру, и я понял, что действовать нужно быстро. Я начал скрести когтями дверь 22В и громко мяукать. Затем перешел на вой. Потом понял, что, если Полли сейчас не выйдет, я сорву голос!
Наконец дверь открылась.
– Что такое? – спросила Полли, встревоженно глядя на меня. Я продолжал завывать. Женщина опустилась на колени. – У тебя что-то болит?
Вместо ответа я издал душераздирающий вопль в надежде, что Франческа поторопится. Полли окончательно растерялась; она смотрела на меня с таким отчаянием, что мне даже стало немного стыдно за свой спектакль. Но я успокоил себя тем, что цель оправдывает средства.
– Боже, это невыносимо! – беспомощно простонала Полли. – Я не знаю, что делать! Котик, пожалуйста, тише!
Я мысленно попросил у нее прощения – и замяукал еще громче. Когда силы мои были на исходе, Франческа с мальчиками наконец вышли из дома.
– Что за шум? – поинтересовалась она.
– Не понимаю, что с ним, – ответила Полли, а я резко замолчал, потому что в буквальном смысле выдохся. Алексей погладил меня, и я благодарно ткнулся носом в его руку.
– Сейчас с ним вроде все в порядке… – неуверенно произнесла Франческа.
– Только что он тут орал дурниной, – пожаловалась Полли. – Как будто его режут!
Я всегда знал, что во мне таится большой актерский талант!
– Это ваш кот? – спросила Полли.
– Нет, он приходит к нам в гости. Я пыталась позвонить по номеру на жетоне, но никто не ответил.
– Мне не нужен кот. В смысле, у меня и без того забот хватает. – Глаза Полли наполнились слезами, и в тот же миг из дома послышался детский плач. – Господи, там же спит Генри. То есть спал!
Полли кинулась назад в квартиру и секунду спустя показалась в дверях с громоздкой коляской. Франческа помогла протащить ее сквозь проем и поставить на лужайке, после чего сочувственно посмотрела на Полли, которая не прекращала всхлипывать.
– Так. Садись, посиди немного. – Франческа чуть ли не силой заставила соседку опуститься на крыльцо. – Алексей, покачай коляску!
Алексей схватился за ручку, и малыш внезапно затих.
– Мама, смотри, я его успокоил, – сказал мальчик, надуваясь от гордости, чем заставил улыбнуться даже Полли.
– Простите, – прошептала она.
– Не спала? – участливо спросила Франческа.
– Нет. Я уже давно не сплю. А он – то есть Генри – вообще не спит по ночам. Днем засыпает, а потом плачет. Плачет, и плачет, и плачет. – Женщина бессильно уронила голову на руки.
– Полли, верно? – Та кивнула. – Все нормально. Я вас понимаю, у меня двое. Алексей тоже не спал. С Томашем полегче.
– Откуда вы приехали?
– Из Польши.
– А мы из Манчестера. – Полли тоскливо посмотрела в никуда. – Это на севере Англии. Мой муж, Мэтт, получил здесь работу и сказал, что такими предложениями не разбрасываются. Работа и в самом деле отличная, но я скучаю по дому.
– И я, – вздохнула Франческа. – Мой муж тоже. Он шеф-повар, его позвали в Лондон, в очень хороший ресторан. Хочет, чтобы мы жили лучше. Но мне страшно и одиноко.
– И мне, – кивнула Полли. – Мэтт задерживается на работе допоздна, хотя мы здесь всего неделю. Я гуляла с Генри в парке и ходила с ним к патронажной сестре, которая мне очень не понравилась. Так что я не успела ни с кем познакомиться.
– Что значит «патронажная сестра»?
– Медицинский работник, к которому можно обратиться после рождения ребенка, если возникнут вопросы. В Манчестере патронажные сестры были очень милые, но здесь… – Полли махнула рукой. – Генри толком не посмотрела; про то, что он не спит, даже слушать не стала. Просто сказала: некоторые дети не спят!
– Может, так оно и есть, но от этого не легче, – сердито заметила Франческа. – Алексей тоже не спал, но потом я поняла, что он хочет есть. Он все время ел и ел. И я стала давать ему ночное молоко для детей. Он пил – и лучше спал.
– Генри тоже все время просит есть, но я не хочу докармливать его смесью. Надеялась обойтись одним ГВ хотя бы до года.
– Гэ-вэ? – недоуменно переспросила Франческа.
– Ну, кормить только грудью.
– О я тоже пыталась. А потом поняла, что скоро – как вы говорите? – с покатушек съеду.
– С катушек, – с улыбкой поправила ее Полли. – Понимаю. Я тоже чувствую, что на грани.
– Кто-то сказал мне: лучшее, что мы можем сделать для ребенка, – хорошо за ним ухаживать. А для этого нужно высыпаться. Поэтому днем я кормила Алексея грудью, а по ночам давала бутылочку.
Я внимательно прислушивался к их беседе. Эти женщины были очень уязвимыми, причем каждая по-своему. Франческа оказалась в чужой стране, где она никого не знает; Полли тоже пришлось переехать, и она страдает от недосыпа. Я чувствовал, как зарождается и крепнет их дружба, и справедливо полагал, что это моя заслуга. Пусть мне и пришлось перепугать Полли, оно того стоило. Две женщины с детьми на новом месте – они идеально подходили друг другу! Я подумал, что пришло время напомнить о себе, и громко мяукнул.
– Ох, Алфи, ты еще здесь! – сказала Франческа, а Полли дотянулась и вяло погладила меня. Не то чтобы мне было приятно, но лучше уж так, чем вообще никак.
– Он недавно забрался в нашу квартиру, – поделилась Полли. – Я так перепугалась. Я слышала, что кошки могут задушить ребенка в колыбели.
Я едва сдержался от того, чтобы возмущенно фыркнуть. Зачем снова и снова рассказывать людям такие глупости?
– Никогда об этом не слышала, – покачала головой Франческа. – Я люблю кошек. Алфи очень умный.
– Почему ты так думаешь?
– Он же нас познакомил, – улыбнулась она. – А теперь предлагаю пойти в магазин за смесью для малыша. И потом в парк. Генри поспит, а мы погуляем.
– Спасибо, это будет чудесно. Мне сейчас не помешает женское общество. И ты права, давай попробуем смесь. Мне терять уже нечего.
– Отлично! Мне тоже нужна компания. Я люблю своих мальчишек, но хочется иногда поговорить со взрослым человеком. Прости за мой английский.
– Да ладно, ты отлично разговариваешь! – поспешила заверить ее Полли. – Я вот вообще не знаю иностранных языков.
Они оживленно болтали, а я мысленно нахваливал себя за актерский талант. Подумать только: если бы не я, эти двое и дальше бы только здоровались на крыльце.
Тем временем дамы собрались на прогулку. Маленького Томаша поймали и усадили в маленькую прогулочную коляску, хотя он изо всех сил сопротивлялся, а Полли покатила вперед свою громадину, в которой по-прежнему сладко спал Генри. Внешне женщины были абсолютными противоположностями. Высокая, тонкая, светловолосая Полли походила на тростинку; казалось, она упадет, если я слишком сильно потрусь о ее ноги. Франческа была… плотненькой. Не толстой, но на фоне тростинки-Полли она выглядела, как крепкое деревце, которое легко переживет любую бурю. При этом темноволосая Франческа была очень милой; стоило женщине улыбнуться, как ее карие глаза принимались сиять. К слову, такой чудесной улыбки я раньше не встречал.
Прежде чем выйти на Эдгар-Роуд, они обернулись и попрощались со мной. Алексей спросил, когда я вернусь, и я мурлыкнул, давая понять, что это случится очень скоро. Я чувствовал, что мы с этим мальчиком точно подружимся.
Да, Франческа и Полли были совершенно не похожи. Когда они шли рядом, разница между ними особенно бросалась в глаза: одна светлая, вторая темная, одна высокая, вторая низкая. Но я не сомневался, что они найдут друг в друге спасение от одиночества.
Истории Франчески и Полли немало меня заинтриговали, и я надеялся, что в будущем мы сможем часто проводить время вместе. Я представил оба семейства на лужайке перед домом и остался доволен этой картиной. Алекс и Томаш не дадут мне заскучать, а я стану им настоящим другом; в конце концов, каждый мальчик заслуживает, чтобы у него был кот.
Да, день прошел не зря. Я положил начало отличной дружбе, и кто знает, куда она нас заведет?
Глава 20
Быть придверным котом – занятие не для слабонервных.
Шли недели; я метался между четырьмя домами и постепенно приходил к мысли, что питомец нескольких семей обречен на жизнь приятную, но чрезвычайно хлопотную. Я пытался составить подобие расписания, но постоянно выбивался из графика.
Клэр с каждым днем становилось все лучше; я чувствовал, что хозяйка полным ходом идет к выздоровлению, поскольку сам недавно прошел тем же путем.
Нет, о полном исцелении можно даже не мечтать. Какая-то часть вашей души всегда будет болеть, но со временем вы сроднитесь с болью и научитесь с этим жить. Со мной именно так и случилось. Теперь я с удовольствием наблюдал, как Клэр все чаще улыбается и смеется – да и выглядит гораздо лучше. Она набрала пару килограммов и перестала быть похожей на тощего воробья. С лица ушла болезненная бледность; моя хозяйка хорошела с каждым днем.
В доме Джонатана за это же время перебывала куча женщин. И хотя они появлялись уже не так часто, их количество меня беспокоило. Но стоит отдать хозяину должное: после выхода на работу он все-таки поменял образ жизни. Теперь он не засиживался допоздна перед телевизором, ходил по вечерам в тренажерный зал и спать ложился гораздо раньше. Джонатан даже стал привлекательнее; он и прежде был довольно симпатичным, но за вечно хмурым выражением лица разглядеть это было непросто.
Вечера я делил между Джонатаном и Клэр. Судя по всему, их это вполне устраивало. Клэр приезжала с работы раньше, так что мы ужинали вместе, а потом я либо дремал рядом, пока она читала книгу или смотрела телевизор, либо крутился под ногами, пока она разговаривала по телефону. А потом убегал к Джонатану.
Я любил встречать его с работы; к сожалению, свободные от тренажерного зала вечера он часто проводил за компьютером, что меня не слишком привлекало. Но я придумал себе занятие: бегал по округе, чтобы сбросить лишний вес. Дополнительные завтраки, обеды и ужины успели прочно обосноваться на моих боках, но до живущего по соседству рыжего кота мне пока было далеко. Он разъелся до такой степени, что с трудом передвигал лапы, и окрестные мыши над ним откровенно насмехались.
Иногда я встречался с Тигрицей, и мы гуляли по Эдгар-Роуд. Местные коты наконец приняли меня в компанию: даже самые вредные ко мне привыкли и больше не задирали. Вдоволь наобщавшись, я решал, где буду ночевать, то есть выбирал между Джонатаном и Клэр. Проблема была в том, что они оба очень радовались, когда видели меня по утрам. Если я ночевал у Клэр, то просыпался вместе с ней, а потом бежал к Джонатану, чтобы проводить его на работу, и наоборот. Такой график выматывал, но я старался угодить им обоим. Непросто было осчастливить сразу всех хозяев, и я не уставал поражаться тому, какой сложной стала моя жизнь.
Разобравшись с Джонатаном и Клэр, я спешил к дому № 22. Заслышав громкое мяуканье, Франческа либо Алексей пускали меня внутрь, после чего наступал черед второго завтрака. Мм-м, сардины! Подкрепившись, я отправлялся к мальчикам. Первым делом я заваливался на спину и подставлял Алексею пузо: он принимался меня щекотать, а я в шутку ловил лапами его руку. Это была моя любимая игра!
Большую часть времени в квартире Франчески царило веселье. Но иногда, когда Томаш посапывал в кроватке, а Алексей увлеченно катал машинки, я замечал, как она стоит, облокотившись на кухонный стол, и смотрит в никуда. Я знал, что она по-прежнему скучает по дому. При этом Франческа была воистину неунывающим человеком: свои горести она прятала глубоко внутри и изо всех сил старалась, чтобы в доме всегда звучал радостный смех. Тем не менее мысли ее частенько улетали в неведомую Польшу; точно так же, когда я жил на улице, мои душа и сердце нередко возвращались к Маргарет и Агнес, хоть я и не знал, где они.
Как-то я заглянул к ним на выходных: Клэр отправилась в гости к Таше, а Джонатан собирался встретиться с друзьями на «бранче» (понятия не имею, что это). Дверь открыл Томаш-старший. Все были очень рады меня видеть, а я наконец получил возможность поближе познакомиться с отцом семейства. Он показался мне очень милым. Пока Франческа готовила обед, Томаш играл с детьми. И с мальчиками, и с женой этот большой человек обращался с трогательной нежностью. Из-за переезда Франческе приходилось несладко, и муж старался окружить ее любовью и заботой. Наблюдать за ними было на редкость приятно; я искренне радовался за Франческу – уж кто-кто, а она точно заслуживала самого лучшего отношения. От одного взгляда на эту семью на душе становилось тепло.
Иногда к Франческе заглядывала Полли с малышом Генри. Поскольку стояло лето, они частенько выбирались на лужайку перед домом, чтобы попить кофе и насладиться хорошей погодой. Маленький Генри лежал на одеяле, а старшие мальчики трясли над ним погремушками. Он стал плакать гораздо меньше: в присутствии Алексея и Томаша он словно успокаивался и даже заливисто хохотал. Однако Полли по-прежнему выглядела напряженной и редко улыбалась – будто что-то мешало ей расслабиться и вздохнуть спокойно.
Женщины отличались не только внешне: они и к детям относились по-разному. Франческа была очень спокойной матерью, и ее мальчишки казались вполне довольными жизнью. Полли напоминала натянутую струну; она держала Генри так, словно он был сделан из стекла. Похоже, она чувствовала себя не в своей тарелке даже во время кормления и все еще много плакала, напоминая мне Клэр в первые дни. Франческа повторяла, что всему виной усталость: отсюда и нервы, и слезы. Но я сомневался, что дело только в этом. Теперь малышу Генри давали смесь, и он вел себя гораздо спокойнее. Так почему же Полли не становилось лучше?
Франческа часто приглашала соседку с малышом в гости. Генри у них определенно нравилось: он смеялся, улыбался и с любопытством глазел по сторонам. Но Полли, кажется, ничего не замечала. Она выглядела ужасно подавленной и не проявляла особого интереса к тому, что происходит вокруг. Я беспокоился за нее сильнее, чем за остальных хозяев, но в квартиру 22А не заходил – уже понял, что это плохая идея. Полли терпела меня, но продолжала относиться крайне настороженно. При этом я чувствовал, что нужен ей больше, чем кому-либо на Эдгар-Роуд.
День за днем я наблюдал за людьми, которые были так не похожи на мою Маргарет. И дело не в возрасте и отсутствии морщин – они просто были другими. Клэр буквально расцвела, и теперь я с трудом узнавал в ней худую заплаканную женщину, которая только переехала в новый дом. Периодические приступы уныния – обычно они приходились на вечера, когда мы оставались одни, – случались все реже. Джонатан тоже не до конца разобрался со своими проблемами, но уверенно к этому двигался. Думаю, причина была не только в новой работе, но и в друзьях, которых он благодаря ей обрел (и я сейчас не о женщинах с большой грудью!). И все же, на мой взгляд, он был слишком одинок. Кроме тех самых женщин, у него дома никто не появлялся. Порой Джонатан куда-то выходил (не чаще, чем Клэр), но бывали моменты, когда он выглядел невероятно потерянным – совсем как я после смерти Агнес. Первое время я просыпался и искал ее глазами и только потом вспоминал, что моей тетушки больше нет.
Надежная и рассудительная Франческа сильнее других напоминала мне Маргарет. Да, она скучала по дому, но при этом держала себя в руках и знала, что делать. Полли была не такой. Она казалась невероятно хрупкой; я боялся, что она может сломаться от неосторожного слова или жеста. А иногда думал, что уже сломалась.
Каждый из них нуждался во мне по-своему, и я снова и снова обещал себе, что буду рядом. Я выжил – и теперь должен помочь выжить другим.
Главная проблема состояла в том, что я при всем желании не мог разорваться на четырех маленьких Алфи. Хотя порой это было необходимо.
– Вот так все непросто, – признался я Тигрице.
– Еще бы! С четырьмя-то домами. Четыре набора хозяев, которых нужно осчастливить. – Тигрица вздрогнула, представив, каково это. – Мне и одного вполне хватает, но я тебя понимаю.
– Я просто не хочу снова остаться один. Я должен быть уверен, что кто-нибудь обязательно обо мне позаботится.
– Знаю. К тому же многие кошки считают, что верности придают слишком большое значение.
– Но я очень верный кот! – возмутился я. – Просто верен четырем разным семьям. Вот и приходится бегать туда-сюда.
– Алфи, успокойся. Мои хозяева женаты, но детей у них нет, и если с ними что-нибудь случится… Скажем так, до встречи с тобой я об этом даже не задумывалась, – вздохнула Тигрица.
– Надеюсь, с тобой ничего подобного не произойдет. А если и так, я о тебе позабочусь.
– Спасибо, Алфи. Ты хороший друг.
– Я бы никому – ни коту, ни человеку – не пожелал пройти через то, через что прошел сам. Теперь я знаю, что значит остаться совсем одному. На пути сюда мне повезло встретить котов и кошек, не чуждых сострадания. А потом – найти хозяев, которые не выгнали меня за порог. И я понял, как важно уметь сопереживать. Без этого нам не выжить.
– Зато теперь ты никогда не будешь один, – мягко произнесла Тигрица.
Она была права: сопереживание невозможно в одиночку. За этот урок я заплатил дорогую цену. Я выжил после смерти Маргарет только благодаря состраданию незнакомых котов и людей. Как бы сильно я ни хотел в то время оказаться рядом со своей умершей хозяйкой и тетушкой Агнес, часть меня больше всего на свете стремилась жить. Но тогда я этого не понимал.
Глава 21
Я уснул на диване в гостиной Клэр. Она не запрещала мне там спать – только мягко и настойчиво намекала, что лучше бы я использовал для этих целей специально купленную лежанку. Но солнце, сиявшее через окно, нагрело на диване восхитительное пятно, сделав его воистину неотразимым – и я не смог устоять. Тем более что за плечами у меня был очень непростой день. От Франчески я, вопреки обыкновению, вернулся зверски голодным. Я несколько часов играл с Алексеем, но не получил за это даже крохотной сардинки. Куда там, мне и попить не предложили! Франческа была погружена в свои мысли; когда я присел рядом, она и не заметила. Не скажу, что мне это понравилось. Я все понимаю, у людей бывают проблемы, но зачем же игнорировать кота, особенно если он искренне желает помочь! Полли и Генри тоже не было видно. Они вернулись домой с Мэттом, когда я уже уходил. Мэтт толкал коляску, а Полли в кои-то веки выглядела умиротворенной; однако они были увлечены разговором и тоже меня не заметили. Такое чувство, что для взрослых жильцов двадцать второго дома я внезапно превратился в невидимку!
И это было только начало. После полудня все стало еще хуже.
Клэр собиралась куда-то пойти. Она не забыла положить мне еды и налить молока, но большего я не удостоился. Не погладила, за ухом не почесала, даже слова доброго не сказала! Зато выглядела очень взволнованной и целую вечность проторчала перед шкафом, выбирая наряд. В конце концов она остановилась на черном платье, к которому надела туфли на каблуках. Прежде она при мне такую обувь не носила. Потом Клэр потратила кучу времени на прическу и макияж – и когда наконец вспомнила о моем существовании, я ее едва узнал.
– Алфи, не жди меня, я иду гулять с девочками! – сказала она с улыбкой, но на руки меня не взяла. Наверное, испугалась, что я испорчу ее платье. Очень надо! Я понимал, что веду себя эгоистично и должен радоваться за хозяйку, но так и не смог заставить себя мурлыкнуть на прощание. Мне было очень обидно…
Побродив по пустому дому, я затосковал и отправился к Джонатану. Его тоже нигде не было видно. С работы он еще не вернулся; пустые миски стояли на полу там же, где я оставил их после завтрака. Я конечно, поел у Клэр, и голодная смерть мне не грозила, но отсутствие внимания повергало в глубочайшее уныние.
Я снова подумал, что мы, коты, должны полагаться только на себя. Пусть я больше не бездомный, расслабляться все равно нельзя. Люди слишком ненадежны. Я понимал, что они не забыли обо мне, но также чувствовал, что в последнее время слишком размяк. Я выжил на улице и не имею права превращаться в домашнего тюфяка! К сожалению, я ничего не мог поделать: в тот вечер мне было очень грустно. Я выбрался на прогулку, но держался в стороне от других котов – меня не тянуло болтать даже с Тигрицей. Потом я вернулся к Джонатану и обошел весь дом, включая те комнаты, которые он не использовал. Но и это не помогло. Я подумал было поймать для него мышку, но решил, что сегодня он подарка не заслужил. Тяжело вздохнув, я медленно побрел к Клэр, где и уснул на нагретом солнцем диване.
Разбудил меня поворачивающийся в замке ключ и чей-то приглушенный смех у двери. За окном уже стемнело. Клэр вошла в гостиную об руку с мужчиной, которого я видел первый раз в жизни. Я вскочил, воинственно задрав хвост, готовый защищать хозяйку, если потребуется, но тут она включила свет.
– Ой, кто тут у нас? Это же мой милый Алфи! – заплетающимся языком проговорила Клэр, и я поспешил убраться с дороги. Судя по всему, хозяйка опять переборщила с выпивкой. Она, конечно, не грозилась сделать из меня шапку, как те пьянчуги на улице, и вела себя скорее забавно, чем агрессивно, но на руки к ней я не пошел. Еще уронит, чего доброго.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – неуверенно сказал мужчина; очевидно, он не совсем понимал, что теперь делать.
– Не-ет, Джо, останься! Я сделаю кофе! – Клэр внезапно расхохоталась, словно ничего смешнее в жизни не говорила. Я правда, не понял, в чем соль шутки.
– Мне правда пора. Серьезно, Клэр, утром ты еще спасибо скажешь. – Мужчина осторожно отступал к выходу. Он был симпатичным, хотя цветом волос напоминал толстого рыжего кота с нашей улицы.
Клэр в буквальном смысле навалилась на него, и они упали на диван, едва меня не раздавив. Какое счастье, что я успел отскочить! Хозяйка снова захихикала, а Джо попытался освободиться.
– Клэр, не обижайся, но ты немного перебрала, – заметил мужчина. В его голосе слышалось отчаяние, хоть он и старался щадить ее чувства. Потому что Клэр перебрала отнюдь не «немного». – Мне правда пора идти, но я обещаю, что позвоню.
– Пожалуйста, не уходи, – невнятно произнесла Клэр, но Джо уже встал, поцеловал ее в щеку и направился к двери. – Ну почему мне так не везет?.. – простонала хозяйка, когда он ушел. Потом она начала всхлипывать, совсем как в старые недобрые времена, после чего свернулась калачиком на диване и захрапела.
Такое с ней случалось не в первый раз. Прекрасно понимая, что тут все равно ничем не поможешь, я улегся рядом и тоже заснул.
Клэр открыла глаза на следующее утро. От жизнерадостно хихикающей красотки не осталось и следа.
– Боже мой… Как я тут оказалась? – хрипло пробормотала хозяйка, вцепившись в волосы, после чего наконец заметила меня. – Ох, Алфи, прости. Надеюсь, с тобой все в порядке?
Она попыталась встать, и…
– Моя голова! – упала обратно на диван.