Дорогой, я стала ведьмой в эту пятницу! Холина Арина
«Странно, странно все это…» – подумала Варя. Что именно было странно, она так и не поняла, но внутри разрасталась тревога. Как будто она летела на самолете, который угодил в качку – сначала ты почти не обращаешь внимания, потом начинаешь присматриваться к пассажирам – есть ли страх на лицах, вызываешь стюардессу – якобы заказываешь воду, но на самом деле заглядываешь ей в глаза, словно в них можно прочитать ответ на вопрос: «Мы умрем?» А потом сидишь, вцепившись в подлокотники, и повторяешь про себя: «Господи, прошу тебя, чтобы все это закончилось! Господи, ну, пожалуйста, я не могу больше! Только чтобы хорошо закончилось не в том смысле, чтобы закончилось вместе с жизнью…» Чтобы успокоиться, Варя привычно потянулась к телефону, поразмышляла секунду и набрала номер Маши.
– Не отвлекаю? – поинтересовалась она.
– Слушай! – закричала Маша. – Я только что приехала от Никиты!
Маша сделала паузу, ожидая вопросов.
– Было что? – оживилась Варя.
– Не совсем, – хихикнула Маша. – Мы целовались в бассейне…
– У него бассейн? – ахнула Варя.
– И какой! – Маша торжествовала. – Представляешь, у него старинная усадьба…
Пока Маша взахлеб описывала особняк Никиты, его слуг, вид из окна, библиотеку, клубничную «маргариту» и ночные купания на грани секса, Варя выслушивала подругу со смутным чувством беспокойства.
– Алло! Ты жива? – рявкнула трубка.
– Да-да! – очнулась Варя. – Просто я, знаешь, о чем подумала… – Она немного помолчала. – Странно все это.
– Что «это»? – обиделась Маша.
– Ну… Понимаешь, вот мы жили-жили, такие, в общем, простые девушки по типу Бриджет Джонс, и вдруг откуда-то магнаты, миллионеры, строители…
– И что? – сурово поинтересовалась Маша.
– Понимаешь… – Варя медленно подбирала слова, так как сама толком не знала, что имеет в виду. – Если бы на твоем месте была Ксения Собчак или там Алсу, я бы не удивилась. Это Глюкозе поклонник может подарить мини-«Ровер», а мне – в лучшем случае абонемент в библиотеку. Я рассчитывала познакомиться с талантливым молодым режиссером или там оператором, а Богдан такой красивый, богатый и милый, что я вообще не понимаю, какое моральное право я имею находиться с ним рядом…
– Варя! – воскликнула Маша. – Даже не пытайся заразить меня своей мнительностью! Я познакомилась с мужчиной моей мечты, так что пусть он разобьет мне сердце и променяет потом на какую-нибудь наследницу алмазных приисков, я все равно буду с ним, пока он меня не выгонит. Дай насладиться моментом!
– Но ты, конечно, не веришь, что он тебя выгонит? – не без ехидства спросила Варя.
– Мы с ним только что познакомились! – отрезала Маша. – На этой стадии я не собираюсь готовиться к тому, что Никита меня бросит. И я, между прочим, не сплю с мужчиной, пока не пойму, что нас связывает.
– А я, значит, сплю, и поэтому у меня ничего не выходит? – рассердилась Варя.
– У меня тоже не очень-то пока выходило, но я в отличие от тебя не намерена упустить свое счастье! – разозлилась в ответ Маша. – Если тебе охота рефлексировать, ныть и прогнозировать, как, когда и почему твой Богдан даст тебе от ворот поворот, – это, пожалуйста, к Лизе.
– То есть мы с Лизой такие зануды, что ты даже обсуждать это не хочешь? – Варя почти кричала.
– Знаешь, Варя, – холодно заметила Маша, – я не хочу говорить, пока ты так враждебно настроена. Давай остынем и созвонимся позже.
– Давай! – заорала Варя. – Только я не понимаю, откуда в тебе взялась эта ханжеская уверенность, что ты лучше других!
– Все, пока. – Маша отсоединилась.
Варя в бешенстве швырнула трубку на ковер, от души обматерила подругу, но, немного успокоившись, подумала: «Черт! Что же это такое было?»
– Я посмотрела портфолио, – строго произнесла менеджер по связям с общественностью, которую, как выяснилось, звали Леной.
В девять утра Лиза глушила кофе в модном кафе на бульваре вместе с арт-директором Петей и той самой темноволосой девицей, в которой Лиза мгновенно почувствовала врага. Девица выглядела так, словно вставать в шесть утра – это нормально. Лиза же едва продрала глаза, кое-как напялила одежду, накрасила губы не тем цветом и сейчас умирала над второй чашкой капуччино.
«Зачем назначать встречу в восемь тридцать? – страдала она. – Это что, нарочно? Им кто-то рассказал, что я не умею рано вставать, и они сейчас будут ломать мою волю, пользуясь беспомощным состоянием?»
– Все это, конечно, очень ярко и интересно, – сухо похвалила Лена. – Но нам бы хотелось, чтобы вы отошли от привычного стиля. Наши покупательницы не стремятся к экстремальному образу, мы ориентируемся на обеспеченных домохозяек, на тех, кто скорее хочет быть, как Селин Дион, чем как Гвен Стефании. Вот посмотрите.
Она протянула Лизе полароидные снимки.
– Здесь модели в той одежде, которую мы будем снимать, – пояснила она. – Чтобы у вас было некоторое представление. Классический макияж, классический стиль.
Лиза задумчиво разглядывала фотографии.
– Может… – неуверенно спросила Лиза, – пригласить более яркие модели?
– Если вы имеете в виду типаж, который вы обычно используете, – Лена открыла портфолио и ткнула пальцем в стриптизершу с пятым размером груди, – то это исключается. Подобный имидж у наших клиенток ассоциируется с баней, пьянкой и супружеской изменой.
– А я думала, что такой имидж ассоциируется с сексом! – отрезала злая и невыспавшаяся Лиза. – Что, у обеспеченных домохозяек не бывает секса? Или они испытывают оргазм только в бутике «Маррас»?
– Я тя понимаю, – встрял артдиректор. – И мне ваще очень нравится, че ты делаешь, но просто это децл не в тему. У нас есть как бы уклон в семейный шоппинг, чтобы они там и для себя отоваривались, и ребенку подгузники от «Версаче», и мужу галстук, а такие сиськи в семейный шоппинг, типа, не вписываются. Законы жанра.
– О'кей, – вяло согласилась Лиза.
– У нас на презентации будут Алена Свиридова, Валерия, Тина Канделаки, Наталья Водянова, – сообщила Лена. – И наши модели. А теперь представь, если среди них появятся вот эти твои девицы.
– Ну да… – грустно кивнула Лиза.
Ей так весело было работать со стриптизершами: это такой кураж, такой драйв делать смелые, на грани с порнографией снимки, щекотать общественный вкус…
«А потом мне закажут рекламу „Гермес“, а потом какого-нибудь СПА-курорта, а потом я начну делать фотографии для предвыборной кампании депутата Надувайло… – размышляла Лиза. – И все. Куча денег, ноль эмоций».
Мысль о куче денег на время возбудила, но растворилась в перспективе скучной, однообразной работы. Зазвенел телефон.
– Алло… – буркнула Лиза.
– Как у тебя дела? – весело спросил Федор.
– Не знаю, – сдержанно ответила Лиза.
– Значит, так, – бодро начал Федя. – Ты там не капризничай и сопли не пускай. Но, конечно, если хочешь превратиться в одного из непризнанных гениев, откажись от работы прямо сейчас.
– Извините. – Лиза встала из-за стола и убежала в туалет. – Федя, они хотят, чтобы я делала все по-другому! Они меня разрушают!
– Лиз, прости, но ты просто привыкла потакать своим слабостям, – резко отчитал ее Федор. – У тебя пока есть шанс, но при желании можешь смело его просрать.
– Федь, а вот мне интересно, ты чего так обо мне заботишься? – насторожилась Лиза.
– Не поверишь, – хмыкнул он.
– Ну уж я постараюсь! Тем более, я наивная и доверчивая.
– Ты мне нравишься, – сказал Федор и отключился.
И тут Лиза представила, как в порыве мнительности собственными руками разрушает счастье в личной жизни, успехи в карьере и оказывается у разбитого корыта, полного всех ее дурацких комплексов, предрассудков и детских капризов.
Лиза решительно вернулась к столу, допила кофе, потребовала свежевыжатый морковный сок и сообщила Пете с Леной, что готова к работе и не имеет никаких возражений.
Перед входом в чайную, что в саду «Эрмитаж», Варя запаниковала.
– Богдан, может, я тебя в машине подожду? – робко спросила она.
Тот расхохотался:
– Что, труса празднуешь?
– А что я ему скажу? – воскликнула Варя, которой хотелось залезть в кусты и разреветься.
– Ничего не надо говорить. – Богдан обнял ее и поцеловал в макушку. – Вы познакомитесь, а там посмотрим.
– Куда посмотрим? – застонала Варя, которую Богдан подталкивал ко входу в кафе.
– Вперед, в будущее – смело и уверенно, – заявил он, волоча ее за собой.
Варя еще не оставила мысль о том, что можно просто удрать, но с низкого дивана им навстречу уже поднимался полный высокий мужчина с проседью в волосах.
Богдан начал с ним обниматься, хлопать по спине, целоваться по-русски, троекратно, а Варя с интересом разглядывала кинопродюсера.
Некоторое время они заказывали чай, еду, Богдан интересовался жизнью незнакомых ей людей, потом Сергей, кинопродюсер, рассказывал о Михалкове, Литвиновой, Мироновой, Тарантино – запросто, по-семейному, как будто каждый в стране знает, что у Михалкова на Николиной горе опять растащили кирпич, предназначенный для беседки, а у Тарантино дачу смыло волной.
Варя держалась изо всех сил, пока Сергей не спросил:
– А что там Богдан говорил насчет идеи?
– Какой идеи? – хрипло спросила Варя и тут же бросилась пить горячий чай.
– Идеи для сценария, – уточнил продюсер.
Конечно, Варя могла сказать, что идея пока еще только в зародыше и что лучше она ее как следует обмозгует, распишет на бумаге, но ей так хотелось произвести на продюсера впечатление, так хотелось, чтобы он при ней, а не где-нибудь у компьютера, читая электронную почту, посмотрел на нее с уважением, с интересом… Она судорожно рылась в памяти, стараясь извлечь хоть что-нибудь, напоминающее гениальную идею… И вдруг она вспомнила чужой разговор в туалете. «А что, если?..» – подумала Варя. С одной стороны, это была чужая задумка, но, во-первых, хорошая мысль приходит не только в одну голову – вспомнить хоть электрическую лампочку, а во-вторых, никогда эта… ну, та, которая… все равно ничего не напишет. Знает Варя этих ремесленников – только говорят. Тем более она в последнее время размышляла над чем-то в этом роде.
Окончательно запутавшись, Варя уставилась на Богдана, но он ответил ей таким спокойным, доброжелательным и обнадеживающим взглядом, что она приободрилась и неожиданно заявила:
– Ну, есть идея триллера. Живет девушка типа Ксении Собчак – золотая молодежь, украшение общества, и все такое. Как положено, все ее ненавидят, а потом ее родители погибают в автокатастрофе, и оказывается, что у нее нет ни копейки денег. Деньги куда-то делись. Ну, и ей надо начинать все заново, но ее все, само собой, чмарят, на работу не берут, да еще и папаша как-то подозрительно погиб. Такая женская история а-ля «Блондинка в законе» с детективом.
Продюсер прикусил нижнюю губу, закатил глаза, подумал…
– Мне нравится. Можно сделать полный метр, можно сериал – но это в худшем случае. Можешь написать синопсис?
– Могу, – неуверенно подтвердила Варя. – Вам правда нравится?
– Если бы мне не понравилась, я бы из вежливости и от хорошего отношения к Богдану сказал бы, что идея интересная, но сырая. Так как я этого не сказал, значит, мне правда нравится. Будем работать. Деньги – не проблема. Ты, главное, напиши побыстрее.
Варя дико посмотрела на Богдана, выползла из-за низкого столика, пошла в туалет, а там стала прыгать, махать руками и тихо повизгивать от счастья.
О том, что она некоторым образом украла идею, Варя задумалась ровно на секунду, ей на миг стало стыдно, но девушка быстро убедила себя в том, что идея плавала на поверхности – кто не успел, тот опоздал. Она-то прекрасно знала, как затягивает ремесло: все ее коллеги мечтали написать сценарий «для большого кино», но ни один не дошел даже до титульного листа.
Точно так же все журналисты мечтают написать книгу, но пишут единицы. Многие годами марают бумагу – выбрасывают, вычеркивают, откладывают, делятся творческими планами, но мечты так и остаются мечтами.
– Богдан, почему ты такой хороший? – спросила Варя, когда они три часа спустя ехали домой.
В чайной они с продюсером обсуждали детали, продумывали героев и спорили насчет того, кому играть главную героиню.
Варя была в диком восторге: наконец что-то настоящее, увлекательное!
– Почему ты все это для меня делаешь? – настаивала Варя.
– Мне хорошо с тобой, – сказал Богдан и положил руку Варе на коленку. От руки стало очень тепло.
Варе хотелось задать миллион вопросов, выразить множество сомнений, но от этого тепла ее вдруг разморило и стало так уютно и сонно, что она откинула кресло и задремала, размышляя о том, что раз уж есть в жизни черные полосы, то и белые тоже есть и нечего бояться перемен к лучшему.
Глава 7
– Маша, это Лиза тебя беспокоит, – сдержанно представилась Лиза.
– Я догадалась, – усмехнулась Маша. – Определился твой номер телефона.
– Я бы хотела забрать белое платье от Валентино, не возражаешь, если я к тебе заеду?
– Я буду дома в течение двух часов.
– Отлично.
Через сорок минут Лиза ругалась с консьержем, который отказывался ее узнавать, а у Маши был занят телефон, и Лиза ходила кругами по просторному холлу, злая на весь мир, а особенно на Машу, которая, как думала Лиза, все это нарочно подстроила.
– Проходите, – разрешил, наконец, портье и даже выбрался из-за стола, чтобы вызвать ей лифт.
Лиза отблагодарила его уничтожающим взглядом, вошла в кабину и стала спиной к консьержу, якобы рассматривая себя в зеркале.
– Проходи, – пригласила Маша, которая была при полном макияже и в вечерних туфлях.
– Куда-то собираешься? – поинтересовалась Лиза.
– Да, мы с Никитой идем на Хворостовского, – гордо сообщила Маша.
– О! – лаконично отреагировала Лиза. – Слушай, я у тебя переоденусь? А то времени нет. Сегодня показ Валентино в «Метрополе», ну, я решила в «Валентино» и одеться.
– Ты с Федором идешь? – не удержалась от любопытства Маша.
– Федор в Сибири. Завтра приедет. Меня Кирсанов пригласил. Не он сам, а его команда, – похвасталась Лиза.
Так как в этом бахвальстве Маша не заметила ничего особенного – Лизе всегда нравилось быть в центре светской жизни, – то смилостивилась и спросила:
– Ты с Варей общаешься?
– В общем, да, – кивнула Лиза.
– Она мне тут звонила и гнала насчет того, что недостойна Богдана, а я недостаточно хороша для Никиты… В некотором смысле бред насчет того, что все слишком хорошо.
– Знаешь, что меня действительно удивляет? – спросила Лиза, подкрашивая губы.
– Что?
– То, что мы познакомились почти одновременно. Сначала я с Федором, потом Варя с Богданом, а теперь и ты с Никитой… Какое-то фантастическое совпадение.
– Да ничего странного! – отмахнулась Маша. – Просто время пришло.
– Да! – обрадовалась Лиза. – Пришло время знакомиться с миллионерами. У каждой девушки наступает такой период! Так сказать, естественный этап развития.
Маша нахмурилась, а Лиза в темпе собрала одежду, попрощалась и убежала.
– Можно с вами поговорить?
Лиза сверху вниз смотрела на девушку в джинсах, длинной голубой футболке и бусах из фальшивого жемчуга до пупка. В руках девушка держала фотоаппарат, на плече висел кофр.
– Можно, конечно, а что случилась? – удивилась Лиза.
– Мы не могли бы выйти, кричать не хочется! – прокричала девушка.
Музыка действительно лупила по ушам, так что Лиза без возражений пошла за незнакомкой. Показ Валентино только что закончился под аплодисменты московского бомонда. Лиза первый раз в жизни сидела в первом ряду – рядом с Кирсановым и его женой, ее снимали телеоператоры, а фотографы из «Харперз Базара» и «Вога» щелкнули для светской хроники.
Девушка вышла на улицу и отошла подальше от входа, где на свежем воздухе толпились гости с коктейлями.
– Меня зовут Катя Подольская, я фотограф, – представилась она. – Может, глупо говорить вам все это, но я долго думала и решила сказать.
– Та-ак… – Лиза полезла в сумку за сигаретами.
– Этот заказ для Кирсанова – мой заказ, – выдала Катя.
– Очень интересно, – прищурилась Лиза.
– Вы можете думать обо мне все что угодно, – продолжила девушка. – Но мне хотелось, чтобы вы знали – это нечестно. Я пять лет работаю в фотографии и такой заказ ждала все эти пять лет. Для меня это не только деньги, это возможность выйти на другой уровень. Я два месяца обхаживала Кирсанова, два месяца не спала по ночам, а потом за вас попросили, и все мои планы разрушились. Я хотела сказать вам, что вы не лучше меня, просто за вас попросили.
Лиза видела, что девушка сильно волнуется, что она не хочет ее оскорбить, что она, собственно, просит о помощи, и Лиза чуть было не решила отказаться от съемок, но тут она представила, что скажет Федору, и ей стало стыдно за слабость и глупость.
– Понимаете, Катя, – едва она начала говорить, как заметила, что далеко не глупая Катя все поняла, – может, я и не лучше вас, а может, и лучше. И возможно, это не ваш шанс, а мой. А то, что у меня есть знакомые, которые помогают мне в жизни, – да, это преимущество, и я не собираюсь от этого отказываться. Ясно?
– Ясно, – прошептала Катя.
Лизе показалась, что девушка готова заплакать, но решила, что так уж устроена жизнь – иногда тебе фартит, а в другое время нет денег на сигареты. Поэтому Лиза развернулась и ушла, и ей то ли послышалось, то ли Катя действительно бросила вслед: «Ведьма!»
«Неудачница!» – подумала Лиза, но настроение отчего-то испортилось, и она поспешила уехать.
На концерте Хворостовского Маша заскучала. Баритон был в ударе, исполнял проникновенно, а у Маши никак не получалось сделать воодушевленное лицо, как у соседки справа, или хотя бы пустить слезу, как соседка слева.
В конце Маша хлопала, как одержимая, от радости, что Хворостовский не стал петь на бис, а Никита с любопытством косился на нее.
– Тебе понравилось?
– Ну… – замялась Маша. – Хороший концерт, но какой-то длинный.
– Да, лучше бы мы пошли в джаз-клуб, – согласился Никита. – С непривычки классика тяжело идет.
– А что же ты тогда меня на этот концерт пригласил?
– Ну… Ты так восхищалась настоящим искусством, глубиной и выразительностью, что мне захотелось доставить тебе удовольствие, – не без смущения признался Никита.
– В следующий раз все мои восторги дели на два, – пошутила Маша и осеклась: а вдруг следующего раза не будет?
– Тогда заранее приглашаю тебя на Земфиру, – улыбнулся он. – Все же как-то поживее. А сейчас, может, поедем ко мне?
– Никита, – Маша опустила глаза и взяла его за руку. – Я хотела сказать, что у меня есть принципы, которые не позволяют мне ложиться в кровать сразу после знакомства.
Произнеся эту фразу, тщательно отрепетированную дома, Маша почувствовала себя до того нелепо, что чуть было не брякнула: «Ой, я пошутила, поехали к тебе, устроим оргию!» Но ведь не зря же она металась вчера целую ночь без сна и покоя? Первый раз за последние семь лет Маша чувствовала, что не может быть циничной и развязной.
Она долго и мучительно привыкала к тому, что современный мужчина отказывается брать на себя всю инициативу и ответственность, ждала, что за ней будут ухаживать, ее станут соблазнять и искушать, но этого не происходило и она сдалась, стала, как все – предприимчивой и напористой. Конечно, встречались, как она про себя говорила, «джентльмены», но они попадались так редко, что молодая, здоровая и сексуальная Маша серьезно подумывала о вибраторе.
– Я понимаю, – мягко ответил Никита. – Пока ты не будешь готова, я ни на чем не настаиваю. Просто я думал, что тебе у меня понравилось, и хотел пригласить в гости.
– Спасибо, – тихо ответила Маша.
– Но ты очень соблазнительная. – Он провел рукой по ее волосам. – Меня влечет к тебе, но я вполне могу подождать.
– Ты такой добрый. – Маша крепче сжала его руку. – Мне сегодня подруга говорила: так не бывает, это как мечта, которая никогда не сбудется. Я еще на нее обиделась, а теперь мне тоже кажется, что все слишком хорошо.
– У каждого человека иногда должно быть все слишком хорошо. Главное, не надо этого бояться.
Он поцеловал ее в щеку, потом его руки легли ей на талию, а она обнимала его, и Маша не поняла, как они добрались до его дома, как оказались в бассейне с теплой водой, как с нее соскользнул купальник, как она кинулась к Никите, у которого от страсти рвались плавки, и как они, будто в голливудском кино, плескались у края бассейна, и она кричала – так кричала, что самой страшно было, но не кричать не могла, и внутри жгло… Маша чувствовала, что он заполнил ее так, что не осталось свободного места, и они ушли под воду, и тело вдруг стало безвольным и слабым, а он все не мог оторваться и прижимал ее, а она вздрагивала и обнимала загорелые плечи, искала его губы и не могла открыть глаза…
– Вот тебе и принципы… – пробормотала Маша.
Никита усадил ее на бортик, подтянулся и вылез из воды, взял длинные махровые халаты, один накинул ей на плечи, во второй закутался сам и посмотрел на нее пустым бессмысленным взглядом.
– Да уж, – рассмеялся Никита. – Человеком убеждений тебя не назовешь. Но мне нравится твоя гибкость – во всех смыслах.
Он сел рядом, взял ее руку в свою, прижался к плечу щекой, а Маша вообразила, как лет через пять они вот так же сидят у бассейна, только это уже не его, а их бассейн, их дом, их жизнь…
Лиза открыла дверь, швырнула сумку, стянула платье, бросила его на пол и пошла в ванную – смывать косметику. Протерев лицо молочком для снятия макияжа, прошлась влажной салфеткой, брызнула термальной водой, приложила мягкое зеленое полотенце – и так, с полотенцем в руках, уставилась на себя в зеркале. На первый взгляд – ухоженная молодая женщина. Но стоит уткнуться в зеркало – становятся видны морщинки под глазами, на лбу, поры на носу, некоторая усталость кожи, желтоватые тени на веках… Иногда – в особо унылом настроении – Лиза рассматривала себя в увеличительном стекле и представляла, как время беспощадно морщит кожу, как безвозвратно уходит свежесть, тускнеют волосы…
«Я хочу посмотреть, во что меня превратит время», – Лиза вспомнила слова Анжелины Джоли. «Легко ей говорить!» – возмутилась она. Лиза боялась времени – оно так быстро уходит, не успеешь оглянуться – а тебе восемьдесят, артритные пальцы хрустят, дряблая сухая кожа свисает с костей, чтобы ходить, нужна палочка, а чтобы жить – куча лекарств…
Лиза иногда так отчетливо представляла себя лет в семьдесят пять, что ее саму это пугало, и сейчас она упрямо смотрелась в зеркало, воображая, как по лицу разбегаются складки, делая ее похожей на шарпея… И вдруг из стекла на нее уставилась старуха: щеки в коричневых пигментных пятнах, нос покрыт сеткой сосудов, с жидких, седых у корней волос недавно сняли бигуди…
– Мама! – завопила Лиза и метнулась из ванной, опрокинув по дороге корзину с грязным бельем.
Она вылетела в коридор, упала в кресло и попыталась восстановить дыхание – сердце часто-часто стучало, ладони вспотели, а в груди как будто что-то застряло.
«Спокойно, спокойно, – твердила про себя Лиза. – Это паника, обычная паника… Я не сошла с ума, просто расстроилась…»
Несколько успокоившись, Лиза подкралась к большому зеркалу в коридоре, заглянула и уставилась на себя – женщину тридцати лет, в отличной форме, с роскошными светлыми волосами и чистой кожей.
– Я сошла с ума, я сошла с ума, – тихо пропела она. – Мне нужна лоботомия-а…
«Может, найти эту Катю и вернуть ей заказ? – проскользнула мысль. – Но тогда у меня в старости уж точно не будет денег на зубные протезы», – ответила Лиза самой себе, нашла сумку и вывалила из нее полароидные снимки, которые ей отдала Лена.
Варя позвонила Богдану. «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», – сообщил стальной женский голос.
Богдан сказал, что едет в баню на мальчишник к стратегическому партнеру. Что это значит? Что они закажут дорогих проституток? Варя попробовала представить Богдана с дорогой проституткой. Картинка сложилась, отчего Варю чуть не стошнило, и она решила, что лучше ей вообразить его с веником и с массажистом. Или с массажисткой? Имеет она вообще право его ревновать?
Варя вспомнила приятного во многих отношениях молодого человека, с которым она встречалась пару недель, а потом на вечеринке в честь выпуска нового альбома какой-то поп-группы увидела его с облезлой девицей, которую он представил как свою девушку. Не то чтобы она успела влюбиться, но то, что у него есть девушка… И ведь он еще отлавливал ее в темных углах и объяснялся: мол, с девушкой у него все серьезно, так что ничего ей не говори, как будто Варя собиралась во всеуслышание заявить, что занималась с ним сексом четырнадцать дней подряд – три раза каждый день…
Варя прочитала столько журналов, в которых мудрые журналистки уверяли, что мужчина изменяет инстинктивно, потому что самец, и что семья – это работа, тяжелый труд, что в браке надо идти на компромиссы… Но какие могут быть компромиссы с человеком, который напился, поскользнулся, упал и совершенно случайно попал членом в барышню, у которой хватает наглости звонить и сопеть в трубку? Правильно это?
Так и не решив сложный вопрос, Варя включила ноутбук и села писать краткое содержание будущего сценария. Но дальше титула «Сценарная заявка» дело не пошло – Варя перевозбудилась и не могла сосредоточиться на работе.
Она скинула джинсы, развалилась на кровати и представила, что Богдан дарит ей кольцо с бриллиантом в три карата и просит стать его женой.
Интересно, это здорово – быть чьей-то женой? Несмотря на то что они с Лизой и Машей все время делали вид, что страдают от одиночества, по-настоящему переживала только Маша. Маша действительно хотела семью, детей, баню, георгины в саду, ландшафтный дизайн… Маше хотелось уюта и надежности, защиты и покоя.
Лиза относилась к браку как к развлечению – ей нравились свадьбы, нравились свадебные путешествия, а потом нравилось скандалить, страдать и разводиться.
– Бывшие мужья – это как большая семья, – уверяла она. – Если мы несколько лет жили вместе, спали вместе, а потом вместе делили имущество, и у него до сих пор в гостиной висит мой Коровин, а у меня его костюмы, то уж, наверное, мы всегда поможем друг другу в трудную минуту.
А Варя возвращалась вечером домой, открывала окна, за которыми шумела весенняя гроза, наливала в высокий стакан ледяной зеленый чай со свежей мятой, лимоном и тархуном, и у нее щекотало в желудке от удивительного чувства, которое так и не прошло к тридцати годам, – одна дома, можно делать все что угодно! Варе нравилось одиночество, нравилась тишина – особенная городская тишина: гудит телевизор, доносится с улицы гул машин, соседи что-то делят за стеной, лифт скрежещет, во дворе гуляют забулдыги, и она одна со всем миром, и никто ее не спрашивает: «Где мои лезвия?», и никто не смотрит новости, когда она работает, и никто не гремит кастрюлями, бормоча: «Опять курица!»
Варя решила, что когда станет старенькой, наймет компаньонку, как в романах.
«Главное в жизни, – рассуждала Варя, – не стареть душой. Как только у человека пропадает интерес к жизни, он разваливается. Для меня главное – работа, и если я не смогу писать, вот это будет трагедия».
Варя посмотрела на компьютер, задумалась о том, как прекрасно будет построить загородный дом и самозабвенно творить – лунными ночами, с утра спозаранку, днем, после обеда, в легкой истоме…
И решила отложить работу до завтра.
Лиза разглядывала фотографию Федора.
«Какой же он красивый!» – решила она, приложила к цифровому фотоаппарату снимок Брэда Питта из журнала «GQ» и сделала вывод, что Федор лучше. Четыре года назад Варя, Маша и Лиза договорились: если им кажется, что с каким-нибудь молодым человеком все очень серьезно, они до поры до времени не показывают его подругам. Не потому, что подруги могут что-то там не то… А потому, что пока все зыбко и неопределенно, забегать вперед страшно, а если ты кого-то выставляешь на суд лучших подруг – это и есть «забегать вперед».
Но сейчас ей очень хотелось похвастаться Федором – показать, какой он шикарный, спортивный и привлекательный. Хотелось, чтобы за нее кто-нибудь от души порадовался.
У Вари было занято. Маша долго не подходила к телефону, но в конце концов отозвалась.
– Маш, ты где? – Лиза вскочила с дивана и принялась ходить по комнате – она так всегда делала, когда волновалась.
– Я у Никиты, – холодно ответила Маша.
– Ты дома сегодня будешь?
– Наверное, – без энтузиазма ответила Маша. – Мне ведь завтра на работу.
– Я заеду?
Маша некоторое время молчала.
– А что случилось? – спросила она осторожно.
– Да, собственно, ничего особенного. Просто хотела поболтать. Думала показать тебе фотографию Федора.
Маша еще немного помолчала.
– Лиза, – произнесла она тоном учительницы, которая в сотый раз поясняет ученику, что «корова» пишется через «о», – я устала, а мне еще надо выспаться. Прости, но я не могу всю ночь выслушивать всякие глупости.
– Глупости? – ахнула Лиза.
– Прости! – одумалась Маша. – Я не то хотела сказать…
– Ну уж нет! – вспыхнула Лиза. – Что сказала, то и хотела! А я вот что тебе скажу – пошла ты в жопу!
Маша, для которой слова вроде «жопы» были ударом по психике, задохнулась от возмущения. Но Лиза уже бросила трубку, и Маша осталась наедине со своим негодованием, а также с оправданиями, которые, как ей казалось, вполне извиняли то, что она обозвала переживания Лизы глупостями.
Глава 8
Маша сидела на работе и глазела в монитор без всякого понимания. Час назад она открыла отчет о рекламе за последний квартал – следовало выяснить, что там происходит с доходами – рост или падение, но цифры никак не укладывались в голове.
Вчера Никита усадил Машу на диван, велел залпом выпить бренди и сообщил новость, от которой Маша на несколько часов впала в паралич и так до сих пор и не оправилась. Друг Никиты, известный промышленник, купил погибающий от нищеты политический еженедельник и собирался сделать из него процветающее издание. Для этого им нужен крепкий главный редактор, способный вести через весь журнал финансовую линию. Ему в придачу нанимают шеф-редактора, который будет заниматься творческой составляющей, а вот место главного редактора Никита предложил Маше.
– Но я же не могу… – мямлила Маша.
– Маш, послушай, ты здорово ориентируешься, что можно продать, а что нет, – убеждал Никита. – Им это и требуется.
– То есть я буду надзирателем? – волновалась Маша.
– Ты думаешь, им там нравится считать копейки? – настаивал Никита. – Прежний владелец играл в игрушки: хочу журнал. А потом ему все это надоело, и они там все, как на бомбе – если рванет, все без работы останутся. Им сейчас платят от случая к случаю – аж штаны висят. В прямом смысле. Ты их всех сделаешь богатыми, они на тебя молиться будут. Ты же не абы кто, ты – финансовый директор отличной радиостанции. У тебя репутация, опыт…
– Не знаю, не знаю… – ныла Маша. – Я не директор, я зам директора…
Для того чтобы пережить острый приступ паники, пришлось напиться: под влиянием бренди все стало не так страшно и даже показалось, что ТАК бывает – встречаешь хорошего человека, тебе предлагают чудесную работу, все складывается.
Читать бесплатно другие книги:
