Мишень для сердечных ударов Серова Марина

ГЛАВА 1

– Я ошиблась, – покачала головой седая дама с добрыми уставшими глазами, – это была не порча.

Женщина, сидевшая напротив нее, облегченно вздохнула и откинулась в кресле.

– Слава богу! Это так страшно, когда кто-то тебе так сильно желает зла.

– Я ошиблась, – упрямо повторила дама, – это проклятие.

На лицо ее клиентки словно набежала черная туча. Какое-то время она переваривала услышанное, потом с надеждой заглянула в глаза целительнице:

– Значит, надо только применить другие методы, и все будет хорошо? Я опять буду здорова?

– Значит, жить вам осталось совсем немного. И спасти вас может только чудо, – пряча глаза, ответила целительница.

Каким бы мужеством ни обладал человек, какие бы силы ни стояли у него за спиной, сообщать такое всегда бывает трудно.

– Чудо, – машинально повторила женщина, – чудо. Чудес не бывает.

– Не гневи Господа, – строго поправила ее целительница, – вся наша жизнь и есть чудо. Никакие врачи, маги, ученые не могут сотворить того, на что способен он. Иди домой, успокойся, сходи в церковь. Я подумаю, чем тебе можно помочь.

– Я приду завтра?

– Нет. Не путай меня с участковым врачом. Это он может почитать литературу, посоветоваться с коллегами. Мне же должно прийти озарение свыше. Не торопи, один раз из-за твоего неумения ждать мы уже ошиблись.

– Полина! Тут такое дело! Такое! – захлебывалась в телефонную трубку моя лучшая подруга.

Я поморщилась и немного отвела от уха руку, в которой был зажат телефон: я искренне привязана к Алинке, но ее манера кричать в трубку могла напрочь отбить желание общаться.

– Нужна твоя помощь. Промедление смерти подобно. Представляешь, я попала в автокатастрофу.

Этого еще не хватало!

– Ты в порядке? – закричала в трубку уже я. – Пострадавшие есть? Авария по твоей вине?

– Есть, есть пострадавшие, – весело отозвалась Алина, вдохновленная моим интересом, – еще какие пострадавшие! Если ты дома, то минут через пятнадцать буду у тебя, я на машине.

Это хорошо, что на машине. Это значит, что громким словом «автокатастрофа» подруга назвала, скорее всего, легкую дорожную неприятность, иначе она сейчас не сидела бы за рулем своего авто. Смущало меня лишь наличие «пострадавших». Алина непредсказуема, угадать, что она имела в виду, невозможно, остается только ждать. Чтобы не мучится догадками, я отвлекла себя приготовлением кофе: все равно не отвертишься, первым делом моя подруга всегда топает на кухню. А все-таки интересно, какая помощь ей от меня нужна? Скорее всего, юридическая. Влипла в мелкую неприятность и желает сэкономить на юридической консультации: почему бы не воспользоваться высшим образованием и опытом подруги?

Через стекло террасы я увидела, как возле моего дома резко затормозила знакомая машина: металл не покорежен, пятен крови на копоте нет, подушка безопасности из окна не торчит, в общем, все в относительном порядке. Через полминуты целая и невредимая Алина уже хлебала обжигающий кофе, откусывая, по своему обыкновению, прямо от плитки шоколада.

– Помнишь, я тебе говорила, что записалась на курсы семейных психологов? Вчера было первое занятие, я поняла, что живу неправильно, и решила сегодня с утра начать новую жизнь. Понимаешь, я никогда не следовала каким-то правилам, поэтому все в моей жизни шло не так, как хотелось. Вот я и решила начать с малого. Еду я себе спокойненько, не нарушаю, аккуратно так, по сторонам не смотрю, только на знаки и дорогу. Ну, еще в зеркала, на машины красивые, водителей, а еще в одном «мерсе» такая собачка хорошенькая ехала, просто восторг! Жаль, что за рулем женщина была, а не мужчина, я бы с ним точно познакомилась! Засмотрелась я на эту собачку и не заметила, как впереди на светофоре машины притормаживать начали. Еле остановиться успела!

Алина сама плеснула себе из джезвы еще кофе и продолжила:

– Я-то успела, а вот задняя машина – нет. Ну и тюкнула меня тихонечко. Представляешь, какие ротозеи у нас на дороге встречаются? Я только неделю как поворотник поменяла, только пару часов, как новую жизнь начала, а тут – такое. Ну, я и не сдержалась немного. Выскочила из машины и давай выкладывать, все, что о водителе думаю. Смотрю, а за рулем женщина. Уронила голову на руль и трясется вся. Я сначала испугалась, подумала, она пострадала и бьется в конвульсиях, а потом смотрю – плачет. Тут я сразу вспомнила, что я семейный психолог, успокоилась сама и ее начала успокаивать. Что же мне, из-за какого-то поворотника квалификацию терять? Не стали мы с ней дожидаться страховщиков, припарковались рядышком и засели в кафешке какой-то. Ой, слушай, у них такой десерт интересный делают, бисквит то-о-оненьким слоем, а на нем…

– Алина! – прервала я ее. – Потом о бисквите.

– Ага, – согласилась она, – потом. Сначала о деле.

Алине с трудом удалось успокоить всхлипывающую женщину. Не буду спорить, подруга умеет вызывать доверие, к тому же стрессовая ситуация, видимо, способствовала взрыву эмоций, поэтому, скорее всего, женщина, ее звали Ирина, и поведала Алине обо всех своих бедах.

Ирина принадлежала к категории так называемых сильных женщин. Она умела ставить перед собой цели, умела их добиваться, но не совсем умела разбираться: что в жизни главное, а что второстепенное. Почти мужской ум и хватка помогли ей сравнительно легко достичь максимально возможных карьерных высот: в контексте маленького провинциального Горовска она имела весьма неплохой заработок и высокое положение. По крайней мере, могла позволить себе купить просторную квартиру, автомобиль престижной марки, небольшую загородную дачку. Также Ирина не отказывала себе в некоторых составляющих женского счастья: отпуск проводила, как правило, за границей, в выходные находила время на посещение салона красоты, по сезонам меняла гардероб, великодушно раздавая слегка поношенные вещи менее удачливым подругам и родственницам. Да, и главное: ей по карману было содержать ласкового и страстного мужчину, не рохлю какого-нибудь и нытика, а сильного, породистого, загорелого, с длинными идеальной формы пальцами и рельефными мышцами пресса. И это сокровище было не каким-нибудь жигало, а законным мужем!

Детей, правда, им бог не дал. Сереже все не удавалось найти высокооплачиваемую работу, а оставить свою, лишиться места, потерять квалификацию Ирина никак не решалась. Ребенок должен приходить в этот мир без проблем и загвоздок, только так Ирина понимала материнское счастье. Ничего, ей еще нет сорока, успеет. На западе и позже рожают. Только вот со здоровьем в последнее время что-то не ладилось. Сначала Ирина списала участившиеся головокружения на усталость, но после долгожданного отпуска головокружения перешли в обмороки, она начала противно и неудержимо потеть, сердце, до того спокойно стучавшее, стало так биться о ребра, что казалось, оно прорвет тонкую блузку. А еще оно время от времени мягко проваливалось куда-то вниз, как бывает на каруселях или в воздушных ямах. Это было даже приятно, но неправильно. Да и долго не замечать Ириного состояния на работе не могли: какому работодателю понравится, если ведущий сотрудник время от времени закатывает глаза и валится на бок? Ирина, конечно, ценный специалист, но из таких ценных – очередь на проходной.

Женщина пошла в местную поликлинику, врач, бесцветная тетка, лениво сняла кардиограмму и посоветовала пить витамины. При приступах – валидол под язык.

– А что вы хотите? Не девочка. Организм изнашивается.

Услышать такое в 35 лет неприятно. Да и не верится как-то. Ей еще ребенка родить надо, сад посадить… Ой, а Сережа? Неужели и он сможет понять, что она просто элементарно стареет? Она же старше его всего на два года!

– Киса, чего ты хочешь от этих зачуханных нищих теток? Они до сих пор лечат по институтским тетрадочкам. Да и диагностическое оборудование у нас в поликлинике допотопное. Нет, тебе надо взять отпуск за свой счет и поехать на обследование в Москву, а еще лучше, – за границу. Мы ведь можем себе это позволить? Если хочешь, я поеду с тобой, а если это слишком дорого, буду ждать тебя здесь, – предложил Сережа.

Ирину захлестнула волна нежности. Но в компании, где она работала, не принято было брать отпуска за свой счет, даже по состоянию здоровья, особенно по состоянию здоровья. Она так боялась потерять место!

– Ничего, я пойду работать, – продолжал уговаривать ее Сергей, – ну и что, если по специальности найти работу мне так и не удалось, можно работать грузчиком, каменщиком, вышибалой в ночном клубе. Я так люблю тебя! Я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо!

На глаза Ирины навернулись слезы, и, чтобы скрыть их, она уткнулась в крепкое, пахнувшее дорогим парфюмом плечо. Его красивые длинные пальцы скользнули в теплую подмышку женщины, и некоторое время супружеской паре было не до свалившихся на них неприятностей. Когда страсти утихли, Сергей приподнялся на локте и весело предложил:

– Слушай, все жены моих друзей просто потеряли голову от местной целительницы, некой госпожи Серафимы. Давай я достану тебе ее телефон?

– Брось, Сережа, это все несерьезно, – лениво отмахнулась Ирина. – Ну что она может, эта твоя целительница?

– Все. Лечит, сканирует ауру, снимает порчу. Ты же прогрессивная женщина и понимаешь, что просто так ничего не бывает. Красивая, богатая, успешная, – и чтоб никто не завидовал? Ты можешь тоннами глотать валидол, а в это время насланная на тебя порча будет точить тебя изнутри. Иришечка, не стоит пренебрегать никакими методами. Тем более что ехать никуда не надо, найдешь свободное время в выходные или после работы. Соглашайся! А то я откажусь жить со старой развалиной, в которую ты превратишься. Я мужчина активный, и мне нужна сильная здоровая женщина.

Последняя шутка была решающей, Ирина согласилась записаться на прием к госпоже Серафиме.

В этом месте Алина сделала эффектную паузу.

– И ты знаешь, что заявила ей целительница?

– Не знаю, – призналась я.

– На нее действительно наслана сильнейшая порча! – с торжеством произнесла Алина.

– Не может быть, – ахнула я. – Нет, я понимаю, если бы гадалка объяснила неполадки со здоровьем экологией, возрастом, усталостью, плохим питанием, но чтобы порчей… невероятно!

– Дразнишься? – обиделась Алина. – А я тебе не сказала еще самого главного. Ты знаешь, кто наслал на нее порчу?

– Муж, конечно?

– Фигушки! Лучшая подруга! Вот так, всю жизнь дружили, вместе переживали радости и печали, и вдруг – такое.

– О подруге ей рассказала гадалка? – усомнилась я.

– Не гадалка, а целительница, это разные вещи. Конечно, она не прямо сообщила ей имя и фамилию, а описала внешность вредительницы, особые приметы, даже назвала начальную букву имени. Все сошлось. Мы с тобой должны покарать лицемерку. Виданное ли дело, желать смерти лучшей подруге только из-за того, что у той в жизни все так хорошо устроилось!

– Да, некрасиво, – поддержала ее я. – Такое не прощается. И как же мы будем ее карать?

– Жестоко. Вот взять, к примеру, тебя: у тебя роскошный дом за городом, денег – куры не клюют, весь день валяешься в саду с чашкой кофе и томиком Гончарова, и не на старой ржавой раскладушке, а на ротанговом кресле-качалке. А я вынуждена таскаться с авоськами на шестой этаж, потому что лифт все время не работает, жить с родителями, работать все дни напролет. Это несправедливо. И вот я, вместо того чтобы радоваться за тебя, решаю наслать на тебя мор. Понравится тебе это? Полина, ну, встряхнись! Ты ведешь себя, как моль в кармане шубы. Тепло, сытно, уютно и зима не скоро.

Я задумалась. В чем-то моя подруга была права. Я действительно могла считать себя весьма обеспеченной женщиной, и хлеб свой зарабатывала не у валяльного станка во вредных условиях. С некоторых пор я работала «мстителем по вызову». Началось все с того, что я разделалась с человеком, убившим моих родителей, потом разобралась еще в одной истории и наказала мерзавца, подставившего невиновного, затем вошла во вкус и стала получать за свою работу деньги. Вы даже не представляете, каково это: сменить службу юрисконсульта кирпичного завода на дело, которое приносит не только моральное удовлетворение, но и весьма высокие дивиденды. Для непосвященных я маскировалась под частного детектива, а до конца посвящен в мои дела был только мой дед, Аристарх Владиленович, или Ариша, как позволяла я себе его называть, и, отчасти, Алина. Наверное, со стороны я действительно производила впечатление богатой бездельницы и мой образ жизни мог вызвать у кого-то зависть. У кого угодно, только не у Алины.

– Не понравится, – решила я. – Тащи сюда свою жертву автогонок. Будем разбираться.

Нельзя сказать, что я поверила в эти бредни и решила поучаствовать в играх с магией, но что-то в этой истории меня зацепило. А, в общем, Алина права, мне действительно требовалось встряхнуться.

Жертва черной магии выглядела так, как и положено выглядеть подобным жертвам: очень бледная, нездорового оттенка кожа, синеву под глазами не может скрыть даже дорогой корректор, пальцы нервно и лихорадочно крутят обручальное кольцо из белого золота с небольшим, но чистым камнем.

– Юлька всегда мне завидовала. Она не признавалась, но я печенкой чувствовала: завидует. О чем бы ни говорили, что бы ни обсуждали, все склонялось к одному: у меня есть то, чего нет у нее.

– Например? – поинтересовалась я.

– Я всегда хорошо выгляжу, и она каждый раз с завистью говорит об этом. У меня нет бытовых проблем, а у нее то лифт встанет, то машинка стиральная сломается, то воды горячей нет, то сторона солнечная и летом жарко. Понимаете, я целенаправленно работаю над тем, чтобы все в моей жизни было подчинено гармонии, это не так сложно, главное – хотеть! А Юлька не хочет. Не хочет искать высокооплачиваемую работу, машет руками при одном только слове «ремонт», впадает в ужас при намеке на фитнес. Даже детей нарожала, не подумав, что сможет им дать. Представляете, оба от разных мужей, живут в однокомнатной квартире, учатся в заурядной школе по месту жительства.

– Но зависть бывает не только черная, – не согласилась я.

Почему-то на месте Юльки мне настойчиво виделась Алина: а что, у них действительно много общего. И по логике клиентки, моя подруга должна просто сгорать от зависти ко мне.

– Белую зависть придумали идеалисты, – усмехнулась моя визави. – Если тебе очень чего-то хочется, а это что-то вдруг появляется у близкого тебе человека, это раздражает еще больше. Судите сами, зависть к Билу Гейтсу, например, гораздо менее острая, чем к соседке, купившей третью шубу. Я не права?

В ее словах была определенная логика, и все же доказательств того, что именно Юлька желала ей смерти, не было. Словно подслушав мои мысли, она полезла в сумочку и выложила на стеклянный столик несколько предметов.

– Я нашла это в Юлькином рабочем столе. Пришла как-то к ней без предупреждения, она работает терапевтом в городской поликлинике, на рабочем месте ее не оказалось. Медсестра меня знает, поэтому позволила дождаться подругу в кабинете. У них все запросто, поэтому я села на Юлькино место и решила написать ей записку, так как сотовый ее лежал тут же, и позвонить я не могла. У нее бардак даже на рабочем месте: представляете на столе – ни одной ручки! Я решила поискать в столе, а там…

Ирина аккуратно достала из пакета куклу, явно выполненную кустарным способом. Пузатая игрушка была сшита из фланели, из ее круглого живота торчало с полдюжины иголок и булавок.

– Видите? Зеленые пуговицы вместо глаз, а у меня глаза с зеленоватым оттенком, и нитки для волос подобраны идеально в тон моим.

– Не убедительно, – парировала я.

Еще не хватало потакать бредням истерически настроенной тетки. Я уже жалела, что поддалась на Алинины уговоры.

– Вот, – не сдавалась она, – платочек с землей. Его я нашла у себя под кроватью после посещения этой особы. Земля, как мне объяснила Серафима, кладбищенская, платочек – Юлькин. Из набора, который я дарила ей к Восьмому марта. Это очень дорогие платки, я привезла их из Брюсселя. Ни у кого в нашем городе таких быть не может.

Это уже интересно. Либо теток кто-то сталкивает лбами, либо этой Юльке действительно не дает покоя благополучие подруги. Ирина тем временем словно из ларца фокусника доставала разные предметы: булавки, которые она находила воткнутыми в косяк своей двери, фотографии, где на ее изображении были выколоты глаза, полусгнившее яблоко с вырезанной сердцевиной. У каждого из них была своя история, и каждая история так или иначе связывалась с именем ее подруги.

– Но самое главное, – со значением произнесла Ирина, когда вещественные доказательства закончились, – это то, что на нее указала госпожа Серафима. Вы в курсе, что Серафима – целительница, которая помогает мне бороться с болезнью? Это именно она объяснила, что мои проблемы связаны с проклятием. Сначала госпожа Серафима указала на косвенные улики против Юльки, а когда я принесла фотографию, подтвердила, что это она. И самое главное…

Самым главным оказалось то, что проблемы со здоровьем у Ирины начались тогда, когда лучшей подруге было отказано от дома. По словам Ирины, дурить Юлька начала давно, когда в доме Ирины только появился Сергей. Она сразу положила глаз на эффектного мужика: еще бы, у нее-то давно никого не было. Отцы ее детей сбежали от нее давно, случайные связи заканчивались быстро, Юлька просто патологически не умела удерживать возле себя мужчин. Поэтому с первого дня начала строить глазки Сергею. Тот сначала галантно подыгрывал одинокой женщине, пока не понял, что простой товарищеский флирт ее не устроит. Между ними состоялось некрасивое и бурное объяснение, Юлька еще несколько раз пыталась соблазнить мужа подруги, пока тот не признался во всем жене. Именно от него Ирина узнала, что подруга с первых дней знакомства пыталась его у нее увести. Ирина, не долго думая, разорвала с вероломной все отношения. Тут-то и повалились на нее несчастья. Мало того, что чуть ли не каждое утро какие-то гады прокалывали покрышки ее авто, так и лифт стал застревать с подозрительной регулярностью, каблуки на дорогих туфлях ломались как на купленных в переходе, нужные мелочи терялись в самый неподходящий момент, ручка от чашки с обжигающим чаем отваливалась именно тогда, когда ее поднимала Ирина, даже ножка у изящного и дорогого кухонного стульчика не выдерживала ее идеального веса! Все это можно было бы снести, если бы не сбои в работе ее хорошо отлаженного организма.

– В милицию обращались? – брякнула я.

– Я похожа на параноика? Подумайте сами, как на меня посмотрел бы дежурный.

Это хорошо, что не обращалась. Значит, дама вполне адекватна. Вся эта история про порчу – бред, целительница Серафима просто умело завербовала себе постоянного клиента. Да и чем человек, зарабатывающий подобным способом, мог бы объяснить столь резкий надлом в жизни Ирины? Только порчей, проклятием, дыркой в ауре, что там еще имеется в их вооружении? История про порчу – бред, а то, что на мою клиентку объявлена охота, даже настоящая травля, похоже, правда. Травля не только физическая, но и психологическая. Грустно и неприятно, когда понимаешь, что сердце начинает давать сбои, жутко и безнадежно, когда чувствуешь, что тебя хотят убить. Да еще таким изощренным способом.

Итак, пока под подозрением у меня двое: Юлька и муж Ирины. С Юлькой все ясно, а с мужем? Этот плейбой уже заочно вызвал во мне антипатию, какой-то он слишком… милый, что ли? Такие милашки и зайки часто бывают неискренни. Судя по всему, своих денег у него нет, живет на средства жены. Как бы удобен ни был этот вариант, в конце концов зависимость начинает раздражать. Они женаты? Детей нет? Значит, он единственный наследник недвижимости и солидного счета Ирины.

По словам Ирины, до недавнего времени она была эталоном здоровой женщины, болезнь прогрессировала стремительно, что наводило на мысли о том, что ей могли немножко «помочь». Как? Способов множество, какой из них выбрали и кто это сделал, мне и предстояло выяснить.

Попутно следовало навестить и госпожу Серафиму. Каждый зарабатывает на жизнь своими способами, но делать деньги на несчастье других! Ирина упомянула, что, по словам Серафимы, проклятие, насланное на нее, слишком сложное, чтобы снимать его стандартными методами, потребуется долгая, сложная и дорогостоящая процедура. Моя клиентка намекнула на то, что, скорее всего, ей придется расстаться с основной частью накоплений и надолго уехать из города. Эта госпожа Серафима – типичный образчик стервятника. Налетает на погибающего, чтобы поплотнее набить брюшко. По отношению к подобным я всегда испытывала чувство здоровой брезгливости.

Мы договорились о размере гонорара, аванса, я записала интересующие меня данные и адреса и проводила мою гостью. Первым делом следовало познакомиться с Юлией. По описанию Ирины, эта особа импульсивна, простодушна, несдержанна, не умеет хитрить. Значит, понять, причастна она к несчастьям Ирины или нет, будет несложно. Я достала черный парик-каре с низкой челкой, заполнила раздобытый по случаю бланк повестки прокуратуры, завела двигатель своего мини-купера и выехала из коттеджного поселка. Оставлю у нее повестку с вызовом в прокуратуру. На повестке – номер моего мобильника. Естественно, она позвонит, чтобы узнать, в чем дело, я назначу ей встречу где-нибудь в кафе, под предлогом, что рабочие дела я вынуждена решать в обеденный перерыв (некогда, понимаете ли, так загружена), расположу к себе и напугаю тем, что Ирина подала на нее заявление в суд. В чем ее обвиняют, говорить не буду, отделаюсь туманными отговорками. Если у нее есть грех за душой, она обязательно себя выдаст, не словом, так выражением лица. А там – посмотрим. Я иногда позволяю себе не тратить время на долгие раздумья, тщательное продумывание ходов и партий. Если не знаешь, откуда лучше начать, надо окунаться в дело с головой и сразу: часто именно этот метод, вернее отсутствие всяких методов, дает весьма неплохие результаты.

ГЛАВА 2

Я быстро нашла дом, где, по словам Ирины, проживала ее бывшая подруга. В почтовом ящике оставлять бланк я не рискнула: кто знает, как часто в этом доме проверяют почту. По словам Ирины, Юля – мать двоих детей, поэтому, скорее всего, дома кто-нибудь быть должен. Я достала заготовленный бланк, надвинула парик на глаза и позвонила в дверь. Почти сразу послышалось шлепанье босых ног, и дверь распахнулась. На пороге стоял мальчик лет восьми с серыми раскосыми глазами и торчащими во все стороны жесткими вихрами, в ногах его путался лохматый щенок неизвестной породы.

– Примите повестку, – казенным голосом провозгласила я, – распишитесь.

Мальчик отодвинул ногами щенка, пытавшегося выскочить наружу, поставил неразличимую каракульку в протянутом мною блокноте и тщательно прочитал текст повестки.

– Костя, это кто? – высунулась из-за его локтя вторая голова, такая же светлая и вихрастая, но уже с косичками.

– Это тетя, принесла повестку для мамы, ее в тюрьму сажают, – спокойно ответил Костя.

– Здорово, – выдохнула сестра, – будем одни жить, нас весь двор бояться будет, как Макарчука, потому, что у него брат уголовник.

– С ума сошла? – отвесил ей подзатыльник брат. – Кто же это нам одним жить разрешит? Понаедут всякие бабушки, будут нас воспитывать днем и ночью. К тому же сажают только за крупные взятки, а маме пациенты только шоколадки носят. Тетя, скажите, ее ведь только штраф заставят выплатить за то, что больные ей шоколадки дают, а посадить за это не могут? Вот если бы она у начальника деньги из сейфа воровала, тогда – другое дело.

В это время из соседней квартиры вышла соседка пенсионного возраста. Видимо, она услышала часть последней фразы: меры, которые она предприняла для того, чтобы задержаться у двери, были беспрецедентны.

– В этом доме с человеком поговорить невозможно, – буркнул мальчик, раскрыл пошире дверь и пригласил: – Заходите, тетя Таня, я напою вас чаем, а вы расскажете мне поподробнее последнюю серию детектива.

– Почему тетя Таня? – поинтересовалась я, когда дверь за моей спиной захлопнулась.

– Чтобы соседка не догадалась, что я вас не знаю. Она такая любопытная! Ну, давайте, рассказывайте, что там мама натворила.

– Не знаю, – пожала плечами я, – я только курьер, разношу повестки. А как твоего щенка зовут?

– Монти. В честь графа Монте-Кристо. Я его неделю назад на улице подобрал. А еще у нас кошка Козюлька с котятами, две черепахи, птичка непонятной породы, крысы и сестра. За черепах меня даже в клуб юных натуралистов приняли, они у меня яйца снесли, а это – редкий случай. Я теперь туда хожу за голубями ухаживать, а то дома голубей держать нельзя, им простора не хватает.

За чаем Костя вел себя как настоящий хозяин: показал фотографии из семейного альбома, поломал шоколадку в вазочку. Несмотря на невысокий доход этого семейства, отпуска Юля проводила с детьми на море или в других не менее привлекательных поездках. Что-то не похожа она на изможденную от безденежья злобную тетку. И выглядит, судя по фото, вполне привлекательно.

– А это твоя тетя? – поинтересовалась я, увидев на одной из фотографий Ирину.

– Мамина подруга, – ответил он совсем по-взрослому. – Она хорошая, только несчастная и доверчивая. Собирает вокруг себя всяких лоботрясов и иждивенцев и думает, что они искренне ее любят.

– Совсем как ты, – уколола его я за то, что повторяет подслушанные мысли взрослых.

– Животные – не иждивенцы, – строго поправил он, – они радость приносят, Козюлька вон всех тараканов переловила, черепахи меня прославили, а Монти бандитов отваживает. Какой нормальный бандит в дом полезет, если в нем собака? А вот теть Ирин муж вообще никакой пользы не приносит. Он этот, как его… Жеглов.

– Жигало, – поправила его я. – И почему ты его так не любишь?

– Он к мамке приставал. Я сам видел. Я в туалете с птицей сидел, мне темнота была нужна для того, чтобы птицу говорить научить, эти птицы только в темноте говорить не стесняются, а они пришли. Дядя Сережа начал всякое такое говорить, а мама рассердилась: «Ты, говорит, за диском явился, забирай и уходи!» А он: «Нужен мне твой диск, я не за этим пришел». А она ему: «Пошел вон, пока я Ирке не настучала». А он: «Чего ты ломаешься, у тебя же все равно мужика сейчас нет». А она «Ах ты, козел!» – и как зарядит ему по морде. У мамы рука тяжелая, я-то знаю. А он сказал, что она еще пожалеет, а мама нехорошими словами его обругала. Вообще-то она при мне не ругается, но она же не знала, что я с птицей в туалете прячусь. Потом он ушел, а она еще долго ругалась, пока меня не нашла. Я ей сказал, что она все правильно сделала, тем более что мужик у нее есть, это я.

После общения с мальчиком нарисованный в моем воображении портрет Юли несколько поменял очертания. Ее беда, скорее всего, в том, что она не умеет лицемерить и приспосабливаться, а это в корне противоречит умению плести интриги и целенаправленно отбивать у подруг их мужей.

Я еще раз осмотрела кухню, и взгляд мой зацепился за что-то очень знакомое. Кукла!

– А это что? – кивнула я на пузатую фланелевую куклу, висящую на гвоздике. Круглый живот куклы был истыкан разнокалиберными иголками и булавками.

– Это мы в классе мамам на Восьмое марта шили, – степенно пояснил мальчик. – Первую мамка на работу забрала, у нее ее прямо из стола украли. Пришлось новую шить, а то она расстраивалась очень.

– Что, неужели сам шил? – удивилась я. – Обычно мальчишки не любят рукодельничать.

– Я не только шить умею, – резонно объяснил он, – я и подошвы к тапочкам вон приклеил, и ножка у стола качалась, подтянул, и унитаз подтекал, жвачкой залепил. Я все умею.

– Ты молодец, Костик, только все-таки в будущем не пускай в дом незнакомых людей. Монти еще маленький, а чужие могут обидеть твою сестренку, – кивнула я на малышку, под шумок тащившую из вазочки последнюю дольку шоколада, – и напугать Козюльку с котятами. Ты же, как я понимаю, единственный мужчина в семье, значит, несешь за них ответственность.

– Ладно, – согласился он. – Только и вы скажите, у мамы неприятности? Вы же знаете, просто притворяетесь.

– Честное слово, нет, – удивилась я проницательности мальчишки, – думаю, просто она может помочь поймать и покарать преступника. Повестками вызывают не только обвиняемых, чаще – свидетелей преступления.

Честно говоря, затея с повесткой, на которую я собиралась выманить Юлю, уже не казалась мне удачной, но признаваться во лжи этому маленькому мужчине было стыдно. Ничего, если Юля окажется достойной матерью Костика, я смогу повиниться и объяснить ей все.

Вечером позвонила Юля, мы договорились встретиться в небольшом кафетерии возле ее работы. Может, я и не великий психолог, но, едва начав общение с подругой Ирины, я поняла, что полной откровенности смогу добиться только взамен на свою откровенность. В двух словах я попросила прощения за хитрость с повесткой и не мудрствуя лукаво заявила, что Ирина в беде, и ей нужна помощь.

– Я так и знала, – стукнула кулаком по столу Юля. – Стоит оставить ее без присмотра, как она обязательно вляпается в какую-нибудь историю. Нет, подобные дурынды ничему не учатся! Угроза, конечно, идет со стороны Сергея?

– Это я и пытаюсь выяснить. Что вы можете сказать о ее муже, кроме того, что он пытался вас соблазнить?

– А вы неплохо осведомлены, – бросила она на меня взгляд исподлобья. – Интересно, откуда сведения?

– Секретный источник.

– Я этому источнику задницу надеру. Но дело не в этом. Каждый второй муж посматривает в сторону подруг жены, если они не монстры, это нормально. Но Сергей ведет себя как настоящий альфонс: он не только сам живет за счет Ирины, но и любовницу содержит. Я столько раз пыталась намекнуть ей, но она не хочет понимать, а заявить напрямую… Знаете, мне все кажется, что это как-то неправильно. Женщина должна сама чувствовать, верен ей мужчина или нет. Если она отключает это чувство, значит, ее все устраивает. И тот, кто откроет ей глаза на правду, автоматически станет ее врагом.

– Мудро, – заметила я.

– Мудро, – усмехнулась она. – Только в моем случае это не помогло. Не знаю, что он ей про меня наплел, только она и слышать обо мне не хочет. Это уже вторая наша крупная ссора.

– А первая?

– Все случилось еще до знакомства Ирины с Сергеем, мы отдыхали в Турции. Я с детьми и она. Знаете, этих курортных молоденьких жигало, которые ищут богатеньких дурочек? У Ирины с одним из них завязался бешеный роман, я не имела ничего против, пока он не начал просить денег: то папаша у него при смерти, то из дома за долги выгоняют с пятнадцатью грудными сестренками и гуртом прикованных к постели родственников. В общем, примитивный и пошлый развод, но она, умница и жесткая леди, размякла, повелась. Я пыталась прочистить ей мозги, а она заявила, что я просто завидую: вынуждена возиться с сопливыми детишками, пока она сгорает от страсти. А это, между прочим, неправда, ко мне эти мальчишки тоже подкатывали. Мы разругались в хлам. Улетали разными самолетами, она задержалась. Потом Ирина даже из России высылала ему деньги, пока страсти не поутихли и она сама все не поняла. Пришла ко мне с бутылкой текилы, напились, поплакали, потом на всю ночь в клуб, в общем, хорошо помирились. Только горбатого могила исправит.

– Ты знаешь, что она лечилась у знахарки? – Я и сама не заметила, как мы перешли на «ты».

– Лечилась? От чего?

– Обмороки, головокружения, сердце.

– Чего она ко мне-то не пришла? Только себе хуже делает. Полина, ты не смотри, что у меня вид такой растрепанный, я хороший врач. Мне нужны точные симптомы ее болезни, а еще лучше, карточка из поликлиники. Я работаю в другом районе, сама достать не могу, а с сердцем шалить нельзя. Поможешь?

– Договорились, – решила я.

Хороший диагност в моем деле совсем не помешает. А в невиновности Юли теперь я была уверена. Даже если бы она смогла ввести меня в заблуждение, так подготовить и заставить так играть ребенка в принципе невозможно.

– Юля, ты не обидишься на бестактный вопрос? – спросила я уже после того, как мы рассчитались с официантом. – Ты работаешь простым участковым врачом. Откуда деньги на дорогие курорты? Как я поняла, вы с детьми каждое лето путешествуете.

– Ну, – усмехнулась она, – у меня не такая уж и маленькая зарплата. По крайней мере, я могу позволить себе содержать двоих детей и небольшой зоопарк. А отпуск нам обеспечивают папаши моих детей. Они порядочные люди, регулярно платят хорошие алименты, я оставляю деньги на книжке, за год набегает внушительная сумма. И вообще, не больно-то слушай Иру. Она немного помешана на своей успешности, и все, что кажется ей классом ниже, для нее неприемлемо. Она считает, я чего-то упускаю в жизни, и не понимает, что сама за видимым благополучием теряет самое важное. А у меня все хорошо. Будешь спорить?

Я вспомнила конопатого Костика, его сестру с растрепанными косичками, Козюльку с котятами, громадных красноухих черепах в тазике и отрицательно покачала головой. И дело было вовсе не в примитивной и спорной истине «богатые тоже плачут».

Теперь следовало познакомиться с пророчицей, или целительницей, госпожой Серафимой. Ирина дала мне номер телефона приемной, чем я и не преминула воспользоваться.

– Я ждала твоего звонка, – ответили мне после пары гудков. – Рано или поздно мы встретились бы. Хорошо, что еще не слишком поздно.

«Вот работают! – восхитилась я. – Не дают клиенту опомниться». Впрочем, первое впечатление сразу испортил противный писк популярной сто лет назад мелодии из репертуара оркестра Поля Мориа. Автоответчик!

– Слушаю, – прервал писк живой голос.

Ну, наконец-то хоть что-то знакомое и человеческое.

– Это приемная госпожи Серафимы? – осведомилась я.

– Да, с вами говорит секретарь.

– Я хотела бы попасть на прием.

– Запись на два месяца вперед, – предупредила меня секретарь, – и услуги госпожи Серафимы оцениваются очень дорого.

Лично меня статусная приставка «госпожа» отпугнула бы сразу. Гораздо убедительнее было бы, если бы Серафима позиционировала себя как русскую народную целительницу, почти ведунью. «Госпожа» – что-то из репертуара секс-шопа.

– Понимаете, – залепетала я набор всевозможных уважительных причин, – я не могу ждать ни дня. Промедление смерти подобно: или сегодня, или никогда, я и так долго не решалась, может, найдется пара минут?

– День у госпожи Серафимы расписан по секундам, – строго ответствовал секретарь, – и пары минут вам не хватит. Для того чтобы настроиться на вашу волну, ей необходимо определенное время. Это же вам не маникюр сделать. Впрочем, сегодня от очередного сеанса отказалась одна из клиенток, эффект от магического воздействия госпожи превзошел все ожидания, поэтому лечение закончено раньше времени. Но на это время претендуют еще несколько клиентов.

– Плачу двойной тариф, – брякнула я.

Дешевый приемчик. Подобные «бизнесмены» любят сначала набить себе цену, вселить в клиента легкую панику, а потом найти «лазейку». Ничего нового. Я запомнила время, преувеличенно радостно поблагодарила секретаря и начала собираться. Естественно, я не больно-то верила в сверхъестественные способности госпожи Серафимы, но что-то заставило меня надежно спрятать за гримом свое истинное лицо и прихватить с собой фальшивый паспорт. Береженого бог бережет. Хотя для настоящего мага паспортные данные и цвет волос значения не имеют.

В приемной госпожи Серафимы мерзко воняло индийскими курительными благовониями, и на жестких стульчиках сидели две тетки неопределенного возраста. Так, очередь. Зачем тогда нужен был трюк с записью? Скорее всего, не для удобства посетителей, а для создания этой самой очереди. Хотя… что-то уж больно негативно я настроена против целительницы. А что, если я не права и она действительно помогает людям? И люди ждут общения с Серафимой месяцами? Скоро узнаем. Думаю, каким бы она хорошим психологом ни была, с помощью пары ловких вопросов я смогу узнать, обладает она даром или нет.

Внезапно дверь распахнулась, и в приемную влетел пожилой мужчина с опухшим лицом и растрепанной седой шевелюрой. Он промчался мимо меня, окатив волной перегара и дешевого табака, и ворвался в кабинет целительницы. Секретарь, лениво чистившая до этого ногти зубочисткой, вскочила со своего места, вбежала за посетителем и прикрыла за собой дверь. Мы с тетками переглянулись: неприятно, когда кто-то врывается без очереди. Одна из них открыла было рот, чтобы прокомментировать происходящее, но за закрытой дверью раздались вопли, и рот тетки захлопнулся: интереснее было слушать, чем говорить, все комментарии – потом.

До нас доносились лишь обрывки фраз, и из них было ясно, что мужчина предъявляет госпоже претензии в том, что она своим лечением довела до могилы его супругу. Впрочем, тут же из кабинета выскочила секретарша, потыкала недочищенными ногтями в кнопки телефона и вызвала охрану. Два далеко не дюжих молодца не скоро справились с дебоширом, но в конце концов выволокли его из юдоли госпожи Серафимы. Пока тетки из очереди перешептывались, а секретарша отдувалась в кабинете начальницы, я тихонечко выскользнула за охранниками. Они уже дотащили хулигана до входной двери и с усилием, но вытолкали его наружу.

Мужчина погрозил им кулаком, потом отвернулся к стене и высморкался в видавший виды носовой платок.

– Извините, – окликнула его я, – это вы только что были у госпожи Серафимы?

– Я, – обернулся он. – Чего тебе?

Оказывается, сморкался он не по причине простуды, глаза у мужчины, а, вернее, дедушки, были на мокром месте.

– У вас что-то случилось? Вам нужна помощь? Я была в приемной целительницы, когда вы вошли, и все видела.

– Тогда помощь нужна тебе, дочка, – ответил дед.

Странно, но теперь он уже не казался мне пьяным дебоширом, скорее, это был сломленный горем пожилой человек. И одет он был не так, как обычно бывают одеты запойные: чистенькая куртка, вычищенные ботинки.

– Беги отсюда, пока не поздно, дочка, – продолжал меж тем он, – ты еще молодая, тебе жить, да жить. Бабушка моя, Валя, тоже могла бы…

– Расскажите, – коротко попросила я.

Уговаривать его не пришлось. Правда, он торопился в фотомастерскую: сегодня надо было забрать портрет жены, изготовленный для памятника. Фотомастерская находилась недалеко, и я напросилась проводить его.

Когда деду с женой перевалило за шестьдесят, как и положено, навалились старческие хвори: давление, сердце, поджелудочная железа. Муж все отмахивался, у мужчин сложные отношения с медициной, а жена с головой ринулась в битву за здоровье. Журналы, телепередачи, народные рецепты. Когда начались проблемы по женской части, она по совету приятельницы записалась на прием к госпоже Серафиме. Та сразу сказала ей, что на ее старика положила глаз соседка и таким пытается избавиться от соперницы и завладеть ее мужем. «И жилплощадью», – решила женщина. Она сразу поняла, о ком идет речь: этажом выше жила вдовица с беспокойным семейством. В двухкомнатной квартире – пятеро! И шестой на подходе. Госпожа Серафима объяснила, что официальная медицина поможет снять симптомы, но корень болезни все равно будет точить ее изнутри, а вытравить этот самый корень и полностью снять порчу медицина не в силах.

Баба Валя поверила ей безоговорочно, аккуратно посещала сеансы, для чего вынуждена была отнести в комиссионку свое нехитрое золотишко и расстаться с «гробовыми» – авось не скоро понадобятся. Понадобились скоро. Когда боли стали невыносимыми, баба Валя была вынуждена обратиться к врачам – стадия злокачественной опухоли, которую у нее обнаружили, оказалась неоперабельной.

– Что же вы так поздно-то, – потирая уставшие глаза, посетовал врач мужу больной, – этот вид рака успешно лечится на начальных стадиях, прооперировали бы вашу бабушку, жила бы до ста лет.

Когда беготня, связанная с неприятными хлопотами по погребению и оформлению всяких документов закончилась, дедушка запил, и почти одновременно ему пришло озарение: виновата в смерти жены госпожа Серафима. Именно она уговаривала его супругу не прибегать к помощи медицины, именно она позволила болезни убить его супругу. Он уже не в первый раз врывался в офис целительницы, но никто не принимал его всерьез.

– Вот и ты, дочка, сейчас вернешься, – укорил он меня, – и деньги отдашь, и верить ей будешь.

– Не отдам и не буду, – усмехнулась я, – и вы больше не ходите к ней, не надо. В бога верите? А в возмездие? Оно справится и без вас, даю слово!

Мы зашли в мастерскую, дед забрал керамический овальчик, фотографию, с которой делали портрет, расплатился, и мы попрощались. Когда его сгорбленная фигурка скрылась за углом, я вернулась в фотоателье:

– Будьте добры, дедушка просил скинуть электронную версию снимка. Флешка у меня с собой.

– За отдельную стоимость, – хмыкнул наглый молодой приемщик, – ваш дедушка несколько фотографий на выбор приносил, качество не очень, я их отцифровал. Вам все или только последнюю?

– Все, конечно, – ответила я и положила на стойку купюру.

Скоро на моей флешке оказались несколько снимков недавно почившей рабы божьей бабы Вали.

Вопреки обещаниям, я все-таки вернулась к госпоже Серафиме. Привыкла не доверять чужим оценкам и эмоциям, а составлять впечатление о человеке сама. К тому времени очередь моя как раз подошла, и секретарь проводила меня за дверь. Как и следовало ожидать, в кабинете целительницы царил полумрак: поверх жалюзи окно прикрывала тяжелая плюшевая портьера, и свет шел лишь от нескольких плавающих в прозрачных чашах свечей. Хрустальный шар, потрепанная колода Таро, обилие православной символики – целительница использовала весь арсенал привлечения клиента.

Впрочем, сама госпожа Серафима производила приятное впечатление. Никакой бесовской шевелюры и изобилия тяжелых украшений: скромная черная хламида, гладко зачесанные седоватые волосы, добрые глаза, сочувствующий взгляд.

– Садитесь, милая, – пригласила она, – вижу, вы утомлены. Нет, ничего не говорите. Я раскину карты и сама расскажу все, что вы хотите узнать.

Руки госпожи Серафимы медленно и красиво устилали стол картами, речь лилась мягко и доверительно. Несмотря на весь свой скептицизм и воинственный настрой, я не успела вовремя заметить тонко поставленные ловушки, и сама подарила ей несколько наживок. Уже скоро она сообщила, что на мне лежит венец безбрачия, я потеряла работу, у меня проблемы со здоровьем, а виной всему женщина, имя которой начинается на букву «А». Эта женщина смертельно мне завидует, поэтому наслала на меня порчу.

ГЛАВА 3

– Полетт, ты была у гадалки? – Брови Ариши смешно встали домиком. – От твоей сумасшедшей подруги я еще мог бы ожидать подобной глупости, но от тебя…

– Представь себе, – не смутилась я, – и не жалею. Эта добрая женщина просветила меня, что во всех моих бедах виновен человек, имя которого начинается на букву «А». Этот человек очень мне близок, он страстно желает, чтобы я никогда не вышла замуж, подстроил мое увольнение с кирпичного завода, и время от времени насылает на меня то грипп, то ангину, а то и того страшнее – герпес.

– Что ты, деточка, – замахал руками Ариша, – как ты так можешь? Я тебя своими руками вынянчил, молочко с медом тебе грел, я тебя… да я сплю и вижу, чтобы достойный человек нашелся, правнуков понянчить, а ты…

Дед совсем расстроился, и я почувствовала укол совести.

– Почему ты? Я на тебя и не думала. Что у нас, мало знакомых, имя которых начинается на букву «А»? И вообще, этот человек – женщина.

– Алина! Я так и думал! Но хитра, ничего не скажешь! Под маской наивности и легковерности – такая черная душа.

Я не выдержала и рассмеялась. Только что дед отчитывал меня за посещение гадалки, и тут же легко поверил в ее бредни.

– Ариша, это избитый прием. У кого из знакомых тебе людей не найдется знакомого, имя которого начинается на букву «А»? Даже в нашей семье, состоящей всего из двух человек, найдется! К тому же она очень ловко задавала вопросы. Как бы и не вопросы даже, а утверждения, с легкой вопросительной интонацией. Дама весьма располагает к откровенности и вызывает доверие, такой хочется пожаловаться, поплакаться в жилетку, рассказать о злыднях, которые тебя обижают. Поэтому на ее вопросы отвечаешь честно, если и не словами, то легким наклоном головы, пожатием плеч, горько опущенными уголками рта. Не знаю, кто там у нее с экстрасенсорными способностями, но психолог она неплохой, – рассуждала я за ужином, сама себе отвечая на возникшие вопросы и неувязочки.

– Как, например, она узнала о том, что ты уволилась с работы и теперь живешь на вольных хлебах? – подбросил вопрос Аристарх.

– Заметь, она сказала, что я потеряла работу, не уточнив, выгнали меня или я ушла по собственному почину. Удостовериться в том, что я свободный человек, было несложно: она могла осведомиться у секретаря, сложно ли мне было найти время для визита. Я, не раздумывая, согласилась прийти в рабочее время, работающий человек обычно мнется, сомневается, обещает перезвонить – он не может заранее знать, удастся ему удрать с работы или нет. Вывод – я не работаю.

– А про венец безбрачия она догадалась по отсутствию обручального кольца, – выдвинул гипотезу Ариша. – Только ты могла его снять.

– Женщины, в отличие от мужчин, предпочитает постоянно носить обручальные кольца, – анализировала я, – даже если я и сняла бы его, на пальце все равно остался бы тонкий след незагорелой кожи – конец лета все-таки. Заметь, даже основание пальца у замужних женщин на правой руке тоньше, чем на левой.

– А с болезнью? Она сказала, что ты больна! А у тебя с детства слабое горло и проблемы со спиной.

– Конечно, больна. А кто здоров? Ты видел хотя бы одного абсолютно здорового человека? И я не видела. Да что там горло, скажи она мне, что у меня не в порядке почки или там какой-нибудь левый желудочек, разве я буду сомневаться? Поверю безоговорочно. И лечить буду. И на сеансы ходить, и таблетки глотать. Лишь бы победить болезнь до того, как она даст о себе знать.

– То есть ты хочешь сказать, что, несмотря на то что эта дама весьма располагающе выглядит, на самом деле она просто тонкий психолог и шарлатанка?

– Похоже на то. И ты поможешь мне найти тому доказательства. Ты вращаешься в кругах местного бомонда, а госпожа Серафима считается модной целительницей. Особенно акцентируй внимание на слухи о тех ее клиентах, которые не дожили до светлого будущего. Если ты найдешь мне хотя бы парочку, цены тебе не будет.

– Вот так, – проворчал себе под нос Ариша, – я ночей не досыпал, хлеба не доедал, с друзьями недогуливал, а она еще сомневается в моей ценности, дрянная девчонка!

– Не греши против истины, – строго поправила его я, – я досталась тебе вполне взрослым и самостоятельным четырнадцатилетним подростком. А такие ночами уже спят и последнюю корочку у стариков не отнимают.

На самом деле он, конечно же, рад был свалившемуся на него счастью в моем лице. Ему приятно было чувствовать себя нужным, и просьбы мои он выполнял виртуозно.

Пока Ариша занимался целительницей, мне следовало разобраться с Сергеем, мужем Ирины, и раздобыть историю болезни моей клиентки. Выкрасть карточку из поликлиники не составило никакого труда: я просто подошла к регистратуре, назвала Иринину фамилию, адрес и дату рождения. После непродолжительных поисков регистраторша выдала мне аккуратную карточку. Я сделала ксерокопию заслуживающих интерес листков и самым наглым образом вырвала подклеенную кардиограмму. Это для Юли, пусть разбирается, чем болеет ее подруга.

Теперь дело за Сергеем. Я уже так много знала об этом человеке, а вот в лицо его даже не видела. Надо было как-нибудь выцыганить у Ирины его фото. Не долго думая, я набрала ее номер.

– Ирина, вы не могли бы показать мне те фотографии, о которых говорили? Помните, вы рассказывали, что на некоторых совместных ваших с Сергеем снимках вы обнаружили сделанную острым предметом черту, как бы разделяющую вас?

– Пожалуйста, – отозвался слабый голос, – я сейчас дома. Пришлось уйти с работы, мне что-то совсем плохо.

– А я не помешаю? Ваш супруг, наверное, не в курсе наших дел?

– Варанчик на корте. Это надолго.

– Как вы сказали? – уточнила я.

– Варанчик, – вяло усмехнулась она, – он сам попросил, чтобы я придумала ему милое домашнее погоняло. Зайка, котик – избито, пришлось сочинять свое. Ему понравилось, варан – сильное и хитрое животное.

– А к тому же хищное и кровожадное, – добавила я.