Посмертная месть Черненок Михаил

Глава XXVII

Фомичев вернулся сравнительно быстро с двумя пенсионного возраста мужчинами. Выслушав прокурорское наставление о правах и обязанностях понятых при обыске, один из них — со следами въевшейся угольной пыли на смуглом лице — задумчиво посмотрел на белокаменный коттедж и со вздохом проговорил:

— Ох, такую хоромину, пожалуй, и за сутки не обыскать.

— А вон, Прокопий, глянь, еще длинный ангар впридачу, — указав взглядом в сторону продолговатого с двумя дверями кирпичного гаража, добавил другой — чуть помоложе и рыжеватый. — Его тоже будем шмонать?

— Будем, — ответил Таран. — Блатную грамоту насчет «шмона» в местах не столь отдаленных освоили?

Понятой ухмыльнулся:

— Не, в заключении ни далеко, ни близко не сидел. От молодежи наблатыкался. Теперь, что парни, что девчата, сплошь и рядом на блатном да матерном тарабарят. Начнешь с ними говорить по-русски, а они в ответ по-своему: «Канай, блин, твою мать, козырно» и так далее.

Бирюков посмотрел на Кетькалова:

— Начнем, Леонид Юрьевич?..

— Дело ваше, — сквозь зубы процедил тот и вдруг заявил: — Только учтите, если на даче или в гараже обнаружится что-токриминальное, я за это нести ответственность не собираюсь.

— Леня, твой юмор не смешон, — резко сказал Таран. — А кто будет отвечать, Ванька Ветров?

— Тот, кто арендует дачу.

— Извини, не расслышал фамилию арендатора.

— Фамилия — Морев.

— Вадим Георгиевич?

— Да.

— А старший браток его, Джон Иванович Корягин, не соучастник аренды?

— Нет.

— Значит, всю беду решили свалить на мертвого?

— Лично мне ни на живых, ни на мертвых валить нечего. Если же Морев чего-то натворил, спроси у него самого.

— Давно с ним виделся?

— С полмесяца или чуть побольше назад, когда договаривались об аренде.

— И с той поры на даче не был?

— Нет. Вчера первый раз заглянул, чтобы посмотреть, все ли здесь в порядке, да вот заночевал с усталости.

— Ну и как насчет «порядка»?

— Кажется, все на месте… — Кетькалов усмехнулся. — А тотальный осмотр я не осуществлял.

— Поленился?

— Не подумал, что дача находится под оперативным наблюдением, и, стало быть, чего-то здесь неблагополучно.

— С какой целью Морев арендовал дачу?

— Ему не столько дача, сколько гараж был нужен. Купленные в Новосибирске игровые автоматы хотел здесь замкнуть, пока в казино для них зал оборудовали.

— И все?

— С его слов все.

— Официальный договор аренды заключали?

— Не люблю крючкотворством заниматься. Никчемная писанина. По русскому обычаю распили магарыч и… отдал я комплект запасных ключей Вадиму.

— Тогда о какой аренде мозги пудришь? Сказал бы прямо: выпили, закусили и… твори, гражданин Морев, на даче начальника вневедомственной охраны, что тебе вздумается.

— А я что говорю? — обиделся Кетькалов.

— Финтишь ты, Леонид Юрьевич, вот что.

— Ну, это как сказать.

— Хоть так, хоть этак, одинаково получается.

По предложению Бирюкова обыск начали с гаража. В просторном с высоким потолком помещении, где, по словам разговорчивого понятого, можно было во всю гонять футбол, стояла всего одна автомашина — новая черная «Ауди-100». Слева от входа, у вторых дверей, на покрытом пылью бетонном полу виднелись отчетливые следы широких автопокрышек, какие обычно бывают у «крутых» японских джипов. Рядом с ними отпечатался более узкий след, вроде как от «ауди».

— Кто тут по гаражу колесил? — обратился к Кетькалову Таран.

— Наверное, Морев своего «Лэнд Краузера» загонял, — мрачно ответил тот.

— Зачем?

— Спроси его.

— Он что, ночевал на даче?

— Я за ним оперативного наблюдения не вел.

— Напрасно. Рядом с джиповскими следами не твоей «ауди» след?

— Я туда не заезжал.

— А кто там ездил?

— Кто-то на легковой…

— Сам вижу, что не на «Колхиде» с прицепом.

— Ну а чего спрашиваешь?.. Задавай эти вопросы Мореву.

— Задал бы, но… вчера Вадим Георгиевич приговорил себя к смертной казни через повешение.

— Странно… Мне о таком намерении он не докладывал, — равнодушно проговорил Кетькалов, как будто это сообщение для него не было новостью или совершенно ничего не значило.

— Тебя, кажется, не печалит столь скорбный факт?

— Я не плакальщица, чтобы по каждому смертнику слезы лить.

— Вы же друзья были…

— У меня таких друзей — до Москвы на четвереньках не переставить.

— Неразборчивость в дружеских связях обычно приводит к дурным последствиям.

— Не читай мораль.

— Сами с усами?

— Хотя и без усов, но соображаю не хуже тебя. Что касается промашки с Моревым, то, как говорится, и на старуху бывает проруха.

— Смотря какая старушка. Если как Алевтина Тарасовна, то там сплошные «прорухи».

— Не плети, Анатолий Викторович, лишнего.

— Сам ты, Леонид Юрьевич, заплелся в очень скверную историю.

Пока подполковник Таран разговаривал с Кетькаловым, Лимакин, Слава Голубев и Бирюков внимательно осматривали правую часть гаража. Здесь у зарешеченного окна возле тонконогого столика стояли две табуретки. На столике — электрический чайник «Тефаль», два фарфоровых бокала, эмалированные кастрюля и миска с двумя лежавшими в ней ложками. Возле миски валялась пустая разорванная пополам красная пачка от сигарет «Прима» и стояла жестянка из-под импортной тушенки, полная окурков да жженых спичек. За столом, в углу, выстроились в три ряда пустые бутылки с этикетками водки «Распутин» и много опустошенных пивных банок «Факс». Стоявшая тут же плетеная корзинка для мусора была наполнена доверху разорванными упаковками пищевых концентратов, чая, раздавленными спичечными коробками и пустыми консервными банками.

Левее стола, у стены, на широкой тахте лежали две небольшие подушки без наволочек, новое байковое одеяло и два матраса. Один из них — в бело-зеленом полосатем чехле, другой — без матрасника. Напротив окна была отгорожена туалетная комната с унитазом и умывальником. Рядом с закрывающейся на шпингалет дверью стояла переносная металлическая вешалка. На ней висели камуфляжный комплект армейского обмундирования и небольшого размера мужской пиджак светло-серого цвета с такими же брюками.

— Антон Игнатьич, это же костюмчик карманника Синякова, который Витя проиграл в карты Алтынову, — сказал Слава Голубев. — Потом в него нарядился Никита Куксин.

— Возможно, но во время нападения на автобус Куксин выступал в другом наряде.

— Вероятно, чтобы не засыпаться, сменил имидж. Зато, когда зарезал Солдата Солдатыча и умчался из райцентра на красноперовском джипе, по свидетельским показаниям, Никита был в сером костюме.

К разговору подключился Лимакин:

— Вот здесь Алтынов с Куксиным и жили.

— Удобное место, дьяволы, нашли, — добавил Таран. — Мы искали их по воровским малинам, а они под надежной крышей начальника вневедомственной охраны залегли. Трудно поверить, что родная милиция бережет находящихся в розыске преступников…

— Это моревские проделки! — возмущенно сказал Кетькалов.

Подполковник смерил его осуждающим взглядом:

— При твоем попустительстве или, скорее всего, в сговоре с ним.

— Ты наговоришь!

— Это же тебе и судьи скажут, — Таран указал на висевший на вешалке камуфляж. — Твой?..

— Мой.

— Для какой цели держишь?

— Для охоты на уток.

— Не с «калашниковским» автоматом охотишься?

— Нет, с ижевским гладкоствольным.

— А цивильный костюмчик чей?

— Не знаю.

— Скажи откровенно: кто здесь у тебя жил?

— Наверное, Морев каких-то заложников прятал.

При осмотре костюма обнаружили справку Никиты Куксина об освобождении его из исправительно-трудовой колонии, а из кармана камуфляжной куртки следователь Лимакин достал стреляную гильзу от пистолета Макарова. Таран тотчас спросил Кетькалова:

— Ты, кажется, не только на уток охотишься?

— Кто-то подсунул, чтобы скомпрометировать меня, — растерянно ответил майор.

— Надеюсь, не станешь утверждать, будто мы такую свинью тебе подложили?

— Не стану.

— Тогда выскажи хотя бы предположение, кому понадобилось запачкать твою репутацию.

— Наверное, Мореву или его соучастникам, которых, к сожалению, не знаю.

— А где они прячут награбленное, знаешь?

Кетькалов, недолго поколебавшись, сказал обреченным голосом:

— Хранили в подвале под замком.

— Где этот подвал?

— Лаз в него — под тахтой, но там сейчас ничего нет. Вчера, обнаружив тайник, я переложил матрасник со шмотками в багажник своей машины. Хотел отвезти в милицию, чтобы сдать как вещественное доказательство о преступной деятельностиMoрева.

— Почему же не отвез?

— Сегодня собирался это сделать.

— Легенда красивая, но малоубедительная.

— Не нравится — придумай лучше.

— Я не выдумщик, чтобы сказки сочинять. Открой, пожалуйста, у «ауди» багажник…

В полосатом матраснике оказались два японских магнитофона «шарп» в заводских картонных упаковках, два новых джинсовых костюма, хромовые офицерские сапоги и полиэтиленовый пакет с дешевой бижутерией в виде клипс, сережек, крестиков на цепочках, колец и перстней с разноцветными стекляшками. Ни денег, нидорогостоящих украшений не было. На вопрос — куда они подевались? — Кетькалов пожал плечами.

Зашедший в гараж из любопытства Федя Жильцов, разглядывая содержимое матрасника, усмехнулся:

— Некоторые вещи, которые «челноки» везли на барахолку для продажи, и бабулькины сапоги здесь. Поддельные цацки тоже тут, а моего фальшивого креста нету. Видать, кому-то из бандитов приглянулся.

— Денежки твои тоже плакали, — сказал Таран и сразу спросил: — С этим мешком бандиты были?

— С этим, — Жильцов показал на тахту, где один из матрасов лежал без чехла. — Вон откуда его стянули.

— Здесь, похоже, только доля Алтынова с Куксиным, — высказал предположение Бирюков.

— Негусто братья отвалили подельникам, — Таран встретился взглядом с Бирюковым. — Куда братки остальное запрятали? У них дома мы ничего не нашли. Не поискать ли у мамочки или в «Золотом петушке»?..

— В квартире Алевтина Тарасовна вряд ли будет хранить добычу сыновей. В казино может припрятать, чтобы в случае провала разводить руками и удивляться «неведомо» откуда взявшимся вещам, — подумав, отметил Бирюков.

— Мысли наши сходятся. Поэтому предлагаю такой план… Вы с Голубевым завершаете здесь начатое, а я с Лимакиным и Фомичевым, заручившись твоей санкцией на обыск, отбываю к «Золотому петушку». Высажусь там десантом и оперативную машину верну сюда, чтобы поддерживать между нами связь. Согласен?

— Согласен.

— Прекрасно, — Таран повернулся к словно опущенному в воду Кетькалову. — Леонид Юрьевич, не посоветуешь что-то иное?

— Мои советы для тебя выеденного яйца не стоят, — обидчиво проговорил тот.

— Не сердись. Чтобы не отягощать твою вину, изъятие награбленного оформим как добровольную выдачу.

— Табельный пистолет верни. Он же казенный…

— Не могу, Леня, этого сделать. Мы с прокурором тоже люди государевы. Проведем экспертизу ствола. Выясним, не запачкался ли он на каком-либо преступлении. Да и опасно тебе сейчас давать в руки оружие. Сгоряча можешь по примеру Вадима Морева неразумное совершить. — Таран глянул на Бирюкова. — Возьму я, Антон Игнатьевич, и пистолетную гильзу. Пусть эксперты срочно займутся исследованием.

— Бери. Постановление о назначении экспертизы напишет Лимакин.

После отъезда Тарана Бирюков попросил Кетькалова отомкнуть замок на крышке подвала. Для этого пришлось передвинуть тахту, и Слава Голубев с разговорчивым понятым спустились по бетонным ступеням в просторное со сводчатым потолком помещение, освещенное люминесцентными лампами. Вдоль одной из длинных стен были устроены дощатые закрома с решетчатыми настилами на цементном полу, видимо, для хранения овощей.

— Вот это бункер! — удивленно сказал понятой. — Козырно милицейский товарищ майор живет. Коррупционер, однако?..

— Разберемся — узнаем, — уклончиво ответил Слава.

— Тут и без разборки видно, что взяточник. Посчитай-ка, сколько деньжищ надо вбухать, чтобы дачный дворец да гараж наподобие аэропортовского ангара с таким вот правительственным бункером отгрохать?.. Мой зять в шахтоуправлении трудится хотя и не самой большой шишкой, но опухолью заметной. Получает неплохо, однако строительство дачной избушки еле-еле осилил.

— А у вас какая дача?

— У меня, как у пролетария, ни хрена нету. Пенсионер я. Зятеву избушку сторожу.

— Пенсию хорошую получаете?

— Очень хорошую! Только маленькую.

Голубев засмеялся:

— Что так?

— Всю жизнь в Кемеровском аэропорту заправщиком самолетов проработал. Получал с гулькин нос. Весной нынче жинку похоронил, а позавчера сам едва коньки в кювет не откинул.

— Это как?

— Считай, по дурости пьяного или бесшабашного водителя авто. Повадился я тут, в сосняке, рыжики собирать. Обожаю такие грибочки. Усаливаются быстро и вкус имеют отменный. Почти каждый день здесь шастаю. Позавчера, значит, вечерком тоже побродил. Полную корзину набрал. К дачному поселку возвращался асфальтовой дорогой. Задумался. Слышу, вроде встречная машина зверем ревет. Вскинул голову — прямиком на меня газует! Как успел в кювет соскочить, сам удивляюсь. Если б секунду проморгал — копец бы верный мне был под колесами.

— Какая машина? — заинтересовался Голубев.

— Огромный белый джип. Название и номер не успел разглядеть. Заметил только за рулем неумывшегося после смены шахтера. Одни зенки да зубы белели.

— Может, это негр был?

— Негры тут не живут, а шахтеров всяких хватает, — понятой вздохнул. — Главное, ведь что интересно… Шел я правой стороной дороги. Ему бы, чумазому клоуну, следовало по другой половине ехать, однако он на мою сторону зарулил. Как будто умышленно хотел меня задавить.

— Кроме водителя еще люди в джипе были?

— С перепугу только грязнулю запомнил.

— Джип из поселка ехал?

— Вроде бы от дачи майора вывернулся на дорогу. Хотя утверждать не берусь. Может, и из поселка газовал.

— Раньше у майорской дачи не видели его?

— На прошлой неделе вечером какой-то омоновец в пятнистой одежке на таком же белом джипе подъезжал. Отомкнул гаражную дверь и вроде бы сумку туда занес.

— Не «чумазый шахтер»?

— Лицо в сумерках не разглядел.

— Один в машине был?

— Один.

— Уехал скоро?

— Отъезда я не видел.

— А майор часто здесь бывает?

— Сегодня первый раз его вижу. До этого считал, что возвел такую богатую дачу новый русский воротила, которому деньги некуда девать. Построил дворец с ангаром и забыл. Даже приусадебный участок не разработал. Пустует землица…

Сверху из открытого лаза послышался голос Бирюкова:

— Вы что там, заблудились?!

— Идем, Игнатьич, идем! — откликнулся Слава. — Здесь пусто, хоть шаром покати!..

Голубев с разговорчивым понятым поднялись из подвала. Бирюков, пристроившись у столика, сноровисто записывал показания сидевшего на тахте майора Кетькалова. Не отрываясь от писанины, он сказал Славе:

— Осмотрите гараж снаружи.

— А мне можно к ним примкнуть? — спросил второй понятой.

— Не только можно, но и нужно.

Разговорчивый озорно улыбнулся:

— Айда, Прокопий, будешь третьим.

— Возьмите нас в компанию, — поправляя на плече ремень автомата, шутливо попросил один из омоновцев.

— Не возьмем. На пятерых поллитровку делить — только время зря проводить.

Прокопий смущенно кашлянул в кулак:

— Помолчал бы, Аркаша…

— Не могу. Ты разве меня не знаешь? При старой власти намолчался так, что теперь прямо удержу нет.

— Люди и вправду подумают, будто мы заядлые пьяницы.