Мир не для слабых женщин Белозерская Алёна

Глава 1

Иногда утром открываешь глаза и понимаешь, что не хочешь начинать новый день. Маша еще не проснулась окончательно, но уже знала, что сегодня – именно такой день. Она чувствовала слабость в теле, голова ее нещадно болела и кружилась, суставы и кости, казалось, кем-то выкручиваются изнутри. Во рту было неприятно сухо, а кожа на лице горела. В общем, имелись все признаки того, что она вновь заболела.

– О боже, как же мне плохо, – простонала она, поднявшись с влажных простыней.

Посидев несколько минут на краешке дивана в попытках решить, что предпринять, чтобы привести себя в тонус, она вновь прилегла и укрылась одеялом. «Сон поможет мне прийти в себя», – подумала Маша и посмотрела в окно, за которым уже начался солнечный день. Веки ее налились тяжестью, дыхание стало тихим и свободным, но полноценно уснуть она не смогла. Вместо этого она погрузилась в тяжелую полудрему, заставлявшую ее вздрагивать от неясных образов, мелькавших в затуманенном сознании.

Маша не могла понять, были ли это отрывки из ее прошлого, либо ее утомленный болезнью разум пытался рассказать ей некую странную историю, пугавшую молодую женщину ясностью и реалистичностью образов. Казалось, все звуки и голоса, окружившие ее, пока она пребывала в этом странном бредовом состоянии, были настоящими. Маша могла повторить каждое слово и действия тех, кто, казалось, был рядом с нею. Задорный смех женщины, обнимающей ее, маленькую девочку в легком голубом платье, эхом разлетался по комнате. А потом ее взяли на руки и закружили. В теле ее возникло ощущение небывалой доселе легкости, перед глазами все поплыло, и удовольствие от этого было огромным…

– Калинина, – вдруг услышала она свою фамилию и недовольно дернулась. – Машка! – Голос настойчиво звал ее, но она не хотела возвращаться в свою комнату, где вновь почувствует себя слабой и больной. – Да что с тобой?! Опять температура подскочила?

Прохладные пальцы пробежались по ее лбу и вискам. Маша открыла глаза, увидела перед собой обеспокоенное лицо подруги и, облизав пересохшие губы, поздоровалась:

– Доброе утро.

– Утро? – засмеялась Сима. – Уже полдень.

– Быть не может! – Маша подскочила было, но тут же опустилась на подушки: от этого резкого движения в ее затылке что-то тяжело запульсировало. – Я проснулась в семь и вновь задремала на несколько минут…

– И вот – уже двенадцать. Когда ты болеешь, время словно течет как-то иначе. А-а! – Сима зевнула и потерла глаза. – Я сейчас упаду от усталости. Буду дрыхнуть до завтрашнего вечера, только поем сначала. Сутки ничего не было во рту.

– Естественно, – слабо улыбнулась Маша, – ты же всю ночь со своим красавцем занята была! Времени и не хватило – ни на сон, ни на еду.

– С каким красавцем? – Сима непонимающе взглянула Маше в лицо.

– С тем, кто устроил тебе ночной марафон. Арифулина, убери выражение полной наивности из глаз! Я слышала эхо ваших подвигов из соседней комнаты, хотела было пойти успокоить вас обоих, потому что вы не только мне мешали, но и соседям.

– Маша, я не ночевала дома. Вчера утром мы с тобой позавтракали, и я уехала в больницу, осталась там на дежурство. Меня не было дома больше суток!

– Как – сутки?! – Маша недоверчиво покачала головой. – Я, конечно, помню вчерашний день и наш совместный завтрак… я еще не сошла с ума! Но мне казалось, что ты вернулась ночью в компании Алексея. Вы так шумели. – Она с огорчением дотронулась до своего горевшего лба. – Я не могла ошибиться.

– О, подруга, да у тебя просто были глюки! – Сима вышла из Машиной комнаты, и в коридоре послышался ее громкий смех. – Вот это фантазия!

Маша подошла к окну и замерла, разглядывая двор. Неужели ей действительно показалось, что ночью в квартире кроме нее был кто-то еще? Кто это?.. чужой?.. От этой мысли она вся похолодела. Маша передернула плечами, освобождаясь от наваждения, и выбежала в кухню, где Сима накрывала на стол. Остановившись на пороге, она тревожно заморгала глазами.

– Калинина, успокойся. Наверняка у тебя была высокая температура. Этим и объясняются твои бредовые измышления.

Голос Симы изменился, в нем зазвучали профессиональные нотки. Она поставила тарелки на стол и подошла к Маше. Дотронулась пальцами до ее запястья, прикоснулась к лицу подруги, оттянула ее нижнее веко и внимательно всмотрелась в глазное яблоко. Маша улыбнулась, представив, как нелепо эта сцена выглядит со стороны.

– Доктор Арифулина ведет прием на дому, – сказала она, чуть отодвинувшись от Симы.

– Плохо выглядишь, – прищурилась Сима.

– Это диагноз?

– Маша, я серьезно! У тебя учащенный пульс, глаза мутные… и слезятся к тому же. Лицо бледное, на веках – синяки, которые даже под тональником не спрячешь. Температура у тебя не меньше тридцати восьми! Сколько дней она держится? Пять? Семь?

– Четыре, – тихо сказала Маша, опустив голову.

– Ты очень похудела…

– Это всё тренировки. В последнее время в фитнес-центре наплыв клиентов.

– Не ссылайся на работу, – прервала подругу Сима. – Ты фактически перестала есть!

– Аппетита нет.

– Я вижу, – Сима ткнула пальцем в ее ключицу, и Маша болезненно сморщилась. – Калинина, что случилось? – Сима не дала Маше ответить на этот вопрос и продолжила: – Раньше ты с легкостью справлялась со всеми жирными мешками, приходившими к тебе тренироваться. А сейчас ты жалуешься на усталость. Но самое смешное – я понимаю, что ты не блефуешь, стараясь избежать наскучившей тебе работы. У тебя действительно нет сил.

– Ошибаешься. Силы у меня есть. – Маша открыла холодильник, достала сыр и ветчину. – Просто аппетит куда-то пропал и сон исчез. Может, мне стоит начать принимать успокоительное? Сима, помоги, выпиши мне что-нибудь, не могу я больше не спать!

– Пилюли помогают только тогда, когда ты знаешь причину своего нездоровья.

– Не люблю, когда ты и дома продолжаешь оставаться в образе врача, – скривилась Маша, но не от слов Симы, а от вида еды.

– Врач не может быть врачом только в больнице. Это – образ жизни. Но сейчас я с тобой говорю по-дружески, а не как доктор Айболит. Возвращайся в постель, я принесу тебе что-нибудь теплое и сладкое. Собьем температуру, а завтра я отвезу тебя в свою клинику.

– В «свою»? – поддразнила Симу Маша, но та не отреагировала.

– Попрошу главного, чтобы он лично осмотрел тебя. Не откажет, – сказала Сима.

– Должник или любовник?

– Не хами, – порекомендовала ей Сима. – У меня сил намного больше, поэтому я с легкостью с тобой справлюсь.

Маша с иронией оглядела худенькую фигуру подруги. Сима всегда была тощей, как тростинка, и из-за этой ее особенности к ней в детстве приклеивалось немало дурацких прозвищ. Тем не менее, несмотря на свою внешнюю хилость, Серафима Арифулина отличалась железным здоровьем и несгибаемым характером. Конечно, она не могла бы похвастаться такой физической силой и выносливостью, как Маша, и причиной этому были слишком разные образы жизни, которые вели подруги. Сима была медиком: строгим, циничным, проявляющим заботу о других, но – абсолютно не уважающим свое тело и собственное здоровье. Она много курила, часто употребляла алкогольные напитки, убеждая себя и других, что эти два «спутника жизни» помогают ей выдержать тот бешеный ритм, в котором проходили ее трудовые будни.

В отличие от Симы Арифулиной Мария всегда бережно относилась к своему организму. Она никогда не держала в руках сигарету, позволяла себе лишь один бокал белого вина – раз в месяц – и интенсивно тренировалась в центре, где работала инструктором по фитнесу. Но в последние дни ей в голову стали приходить странные мысли о том, что все это напрасно. Зачем нужно было мучить себя постоянными физическими нагрузками, круглый год закаляться, ограничивать себя во всем, если в ее, такое здоровое, тело все равно коварно прокралась болезнь? Вот Сима, например, толком и не спит из-за занятости в клинике, ест всякую дрянь, пьет почти каждый вечер, выкуривает по двадцать сигарет в день, а здорова как бык! У нее даже насморка никогда не было, что уж говорить о температуре или усталости! Эта «машина» никогда не ломается, она всегда бодрая и веселая, порою даже слишком.

– Что уставилась? – Сима дернула подругу за руку.

Маша с улыбкой посмотрела на ее короткие каштановые волосы, вздернутый веснушчатый нос и орехового цвета глаза. Внешность Симы не изменилась со школы. Такой же дерзкой и хрупкой на вид она была и в десятом классе, только волосы обрезала и теперь носит смешное каре, делающее ее похожей не на взрослую двадцатипятилетнюю женщину, а на девчонку, только вступившую во взрослую жизнь.

– Знаешь, Сима, я не могу с тобой пообедать, – сказала Маша. – У меня почти не осталось времени.

– Куда спешишь? Свидание?

– Днем не бывает свиданий.

– Дорогая, – усмехнулась Сима, – похоже, мне придется тебе многое рассказать о тайной жизни взрослых мальчиков и девочек! Днем тоже можно трах… ходить на свидания.

Маша рассмеялась, и Сима с облегчением вздохнула, заметив, что настроение у подруги поднялось, да и выглядела она уже намного лучше. Со щек исчез лихорадочный румянец, и глаза перестали пугать болезненным блеском.

– Куда убегаешь-то? – вновь спросила Сима, пройдя вслед за Машей в ее спальню и наблюдая, как подруга накладывает на лицо косметику.

– Сначала мне нужно встретиться с Андреем, потом хочу заехать к родителям. Они все придумать хотят, какой бы сюрприз устроить мне в день рождения. Нужно предупредить их, что я не собираюсь отмечать.

– Стоп! – Сима подняла руку. – Значит, «днюхи» не будет? Опомнись! Двадцать пять лет лишь раз в жизни бывает.

– Как и двадцать шесть, – возразила Маша, по глазам Симы поняв, что та намеревалась спросить ее о другом, но не решилась. – Говори!

– Насколько я помню, ты больше не собиралась встречаться с этим импотентом.

– Это было сказано сгоряча. И Андрей – не импотент.

– У тебя есть доказательства?!

– Арифулина, прекрати эти нападки. Я сейчас не в состоянии дискутировать с тобой.

Сима радостно хлопнула в ладоши и с победоносным видом уставилась на Машу.

– А мне хочется посплетничать, – заявила она и добавила: – У мужчины, который не хочет такую женщину, как ты, явные проблемы с членом и с его положением в окружающем мире! Либо твой Андрей – абсолютный импотент, либо у него психологические проблемы, либо…

– Я не интересую его, – закончила Маша.

– И вновь мы вернулись к моим прежним предположениям. Я тебя просто не понимаю, Калинина. Мужик тебя откровенно отталкивает, а ты все тянешься к нему! Может, проблемы личностного характера не у него, а у тебя? Странно, но прежде я не замечала за тобою склонности к мазохизму.

– Довольно! Ты меня утомила. – Маша подошла к шкафу и замерла, обдумывая, что надеть. – На улице тепло?

– Не жарко, – сказала Сима и вновь ринулась в наступление. – Почему тебя к нему так тянет?

– Сложно объяснить, – ответила Маша, натягивая шерстяное платье. – Андрей – веселый, добрый, с ним интересно, и он прекрасный рассказчик.

– Какие все-таки женщины глупые существа. – Сима сокрушенно покачала головой и вышла из комнаты. – Выпьешь со мной? – прокричала она из кухни.

– Еще рано для аперитива.

– Я имела в виду чай.

– Нет, – Маша посмотрела на часы, – иначе я опоздаю.

– Ладно, – согласилась Сима, заглядывая в комнату подруги. – Вечером поговорим. Передавай привет своим родителям. Давно я их не видела, надо будет им позвонить.

– Лучше съездила бы к моей маме на чашечку кофе, она обрадовалась бы тебе.

– Калинина, не заставляй меня придумывать отговорки. Скажу честно: сейчас у меня нет времени, но в выходные – не в эти, а следующие, – я думаю, получится.

– Тогда до встречи? – Маша легонько хлопнула Симу по плечу. – Ты будешь дома? Или у тебя другие планы?

– Еда, душ, сон, – отрапортовала Сима, открывая входную дверь. – Купи что-нибудь вкусненькое, когда соберешься возвращаться. Посмотрим какой-нибудь «сопливый» фильмец, поговорим по душам… В общем, вечером я в твоем распоряжении.

Маша вышла во двор. У подъезда она едва не упала – яркие лучи солнца заставили ее зажмуриться, – и от прохладного воздуха у Маши закружилась голова. Она осторожно присела на скамью и опустила голову, пытаясь прийти в себя. У нее возникло желание вернуться домой и спрятаться под теплым одеялом, но Маше не хотелось отменять встречу с Андреем. Они и без того виделись редко. Поэтому она несколько раз глубоко вдохнула и поднялась.

Спрятав глаза за солнечными очками, она почувствовала некоторое облегчение и направилась в сторону метро. Андрей ждал ее в кафе на Невском, и Маша боялась опоздать, потому что до момента встречи оставалось мало времени, а от дома, где они с Симой снимали квартиру, до центра города нужно было сделать две пересадки. В метро Маша снова почувствовала себя нехорошо. Прийти в себя ей помогли мысли о человеке, в которого она была влюблена уже несколько месяцев.

Они познакомились полгода назад в фитнес-центре, где Маша работала инструктором. Сначала Андрей не произвел на нее впечатления. Светловолосый, сероглазый, худой, он очень отличался от мужчин, которые ее окружали, и в первую очередь субтильной фигурой. Маша привыкла общаться с атлетами, ревностно следившими за своей мускулатурой, Андрей же выглядел на их фоне несформировавшимся подростком. Впрочем, именно эта непохожесть на остальных и заставила девушку обратить на него внимание. Позже она узнала о его спокойном характере, увидела, как светятся его глаза, когда он рассказывает какую-нибудь историю из своего прошлого, услышала его мягкий, влекущий смех – и незаметно для себя влюбилась. Рядом с Андреем ей было хорошо, она не чувствовала обычной скованности, более того, Маше казалось, что общение с ним открывает перед ней некий неизвестный, но очень интересный мир, о котором она ранее не знала. Огорчало одно: Андрей четко дал ей понять, что ищет лишь дружеских встреч и не рассматривает ее в качестве подруги. Сначала Маша злилась на него, даже отказывала ему в этих встречах, но потом поняла, что поступает глупо, теряя мужчину, который ведет себя так открыто и честно. Пожалуй, Андрей был единственным, кто не пытался вовлечь Машу в любовные интриги и просто наслаждался ее обществом. И все же иногда ей хотелось перевести их отношения на другой уровень, однако все ее попытки оказались безрезультатными: Андрей проявлял по отношению к ней мягкость и участие, но оставался все таким же далеким и недоступным.

– Я задержалась? – спросила она, подойдя к столику. – Давно ждешь?

Мужчина поднялся, помог ей снять пальто и галантно отодвинул стул в сторону, приглашая ее присесть.

– Не беспокойся, – ответил он. – Я не скучал.

– А хотелось бы!

Маша случайно обронила эту фразу и смутилась, так как не раз обещала себе – не говорить Андрею о своих чувствах вслух.

– Что закажем? – спросил он.

– Я буду кофе, – быстро ответила Маша. – Как у тебя дела? Давно не виделись.

– Работы много, – он испытующе всмотрелся в ее лицо. – У тебя, я вижу, тоже. Неважно выглядишь.

– Грустно слышать подобное от мужчины, который тебе нравится, – ответила Маша и вдруг рассмеялась, так как за последние пять минут уже дважды нарушила свое обещание. – Прости. Не сдержалась.

Мужчина улыбнулся, накрыл ее руку своей ладонью, отчего ее смех резко оборвался. Он нечасто позволял себе дотронуться до нее, только в те моменты, когда сообщал, что намерен надолго уехать из города. Маша знала, что он работает в крупной компании, правда, она не имела понятия, чем эта компания занимается. Впрочем, это ее не интересовало, имело значение только то, что теперь они долго не увидятся. В прошлый раз Андрей был вынужден уехать на месяц, после возвращения он пробыл в городе лишь несколько дней и вновь куда-то исчез. Так повторялась много раз, и Маша всегда ощущала пустоту в сердце, когда его не было рядом.

– Когда ты уезжаешь? – спросила она.

– Завтра.

– Надолго?

– Допрашиваешь? – улыбнулся он. – Лучше расскажи, как ты?

Маша пожала плечами, не зная, что ответить:

– Все как обычно. Работа, дом. Болела недавно. Думала, что выздоровела, но, как оказалось, еще нет.

– Ты и сейчас плохо себя чувствуешь? – беспокойство послышалось в его голосе. – Не стоило тебе сюда приходить. Могли бы и по телефону поговорить.

– Но я хотела увидеть тебя! Гораздо интереснее разговаривать, глядя друг другу в глаза, чем прижимать к уху холодную трубку.

– Значит, все по-старому? Других новостей нет?

– О чем ты? – Маша поблагодарила официанта, принесшего кофе. – У меня каждый день случаются новости. Я же не одна живу, а с Арифулиной, она всегда что-нибудь отмачивает.

– Забавное слово. И Серафима твоя тоже забавная.

– Ей об этом лучше не знать: разозлится. Она ведь тебя не жалует.

– Мы же виделись только один раз. Как можно за час просканировать человека и понять, что он плохой?

– Ну, это же Сима! Свое мнение она составляет быстро и потом редко его меняет.

Маша отпила глоток горячего кофе и почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Она отодвинула чашку и отвернулась в сторону, пряча лицо от Андрея.

– Мария, что с тобой? Тебе плохо?

Она посмотрела на него и покачала головой:

– Если ты рядом, мне не может быть плохо. Когда вернешься?

– Не знаю. Но я обязательно тебе сообщу.

Она заметила, что Андрей встревоженно посмотрел в окно, оглядел улицу. Выражение его лица стало напряженным, что отразилось и в его голосе, и в поведении.

– Мне пора, – сказал он.

– Так быстро? – удивилась Маша, но решила не уговаривать его остаться в этом милом месте еще на несколько минут, чтобы продлить удовольствие от общения с ним.

– Ты поедешь домой? – спросил он вместо ответа.

– Нет. – Маша покачала головой. – Я обещала встретиться с родителями, поэтому сейчас поеду к ним.

– Как они? – голос его заметно потеплел, словно он спрашивал не о незнакомых ему людях, а о ком-то близком и дорогом.

– Хорошо. Готовятся к моему дню рождения. Смешно получается: не я намерена устраивать себе праздник, а они собираются отмечать.

– У тебя хорошие родители.

– Не жалуюсь, – Маша поднялась со стула и накинула на плечи пальто.

– Давай я отвезу тебя, – предложил он, и Маша счастливо улыбнулась:

– Согласна!

Машина была припаркована недалеко от кафе, и Маша обрадовалась тому, что ей не пришлось далеко идти. Она чувствовала, что сил у нее совсем не осталось и вряд ли она добралась бы домой на метро.

– Прошу, фрау Мария. – Он галантно открыл перед ней дверцу.

– Как красиво это прозвучало, – тихо проговорила она. – Говоришь по-немецки?

– С чего ты взяла?

– Слова лились так гладко, с характерным звучанием, как может говорить лишь человек, часто пользующийся этим языком.

Мужчина рассмеялся, обошел машину и сел за руль.

– Тебе бы лингвистом работать, а не гантели таскать, – сказал он. – У тебя идеальный слух!

– Так я угадала?

Он немного замялся, но все же кивнул. Маша посмотрела на проплывавшие мимо них машины, магазины, дома…

– Андрей, а куда ты едешь?

– Везу тебя к твоим родителям.

– Я не говорила, где они живут. – Она, нахмурившись, взглянула на него. – Но маршрут правильный.

– Дорогая, мы всего лишь выезжаем из центра. – Он с усмешкой похлопал ее по коленке. – Теперь называй адрес. А еще лучше скажи, где поворачивать.

Маша кивнула, но отчего-то ей показалось, что Андрею известно, куда нужно ехать, просто он пытался заверить ее в обратном. Не желая портить себе настроение этими непонятными и почему-то пугающими размышлениями, она быстро переключилась на дорогу и беседу с человеком, которого, как она предполагала, теперь не скоро увидит.

– Приехали.

– Отчего люди всегда говорят именно это, когда машина останавливается? – спросила Маша, не ожидая от него ответа. – Спасибо за встречу. Правда, она оказалась короткой и пустой.

– Не злись. – Мужчина нежно потрепал Машу по щеке. – Ты такая горячая!

– Температура опять поднялась, – ответила Маша будничным тоном, будто подобное случалось с нею несколько раз в течение дня. – Увидимся? – спросила она, подставив ему щеку для поцелуя.

– Непременно. – Он быстро коснулся ее щеки губами.

– Тогда пока. – Маша вдруг разозлилась оттого, что Андрей, чмокнув ее, быстро отодвинулся, как ошпаренный, и резко открыла дверцу.

Проследив взглядом за уезжавшей машиной, она несколько минут постояла в тишине двора и нехотя вошла в подъезд. Поднявшись по лестнице на второй этаж, Маша остановилась у двери квартиры родителей, чтобы перевести дыхание, которое никак не хотело восстанавливаться, и придать лицу спокойный вид. Иначе, увидев ее, такую взъерошенную и запыхавшуюся, мама станет волноваться, следом за ней начнет беспокоиться отец, а тревожить родителей Маше не хотелось.

Уже собираясь позвонить, Маша вспомнила о ключах. О них она часто забывала, так как уже давно перестала считать квартиру родителей своей и приходила сюда скорее как гостья, нежели как хозяйка. Своим домом Маша называла квартиру, которую они с Симой снимали уже больше пяти лет, еще со времен их учебы в университете. Конечно, подруги понимали, что когда-нибудь им придется разъехаться, но пока что обеих устраивала эта совместная жизнь. Сима была хорошим компаньоном: девушка она была аккуратная, редко шумела, мужчин приводила нечасто и почти всегда пропадала на работе. Порою они не виделись в течение нескольких дней, лишь перезванивались, чтобы объяснить друг другу свое длительное отсутствие.

Они начали дружить еще в школе, за это время многое изменилось в их жизнях, лишь отношения их остались прежними. Они отличались прочностью, взаимной снисходительностью к ошибкам друг друга, но главной их особенностью была свобода, которая никогда и ничем не ограничивалась. Маша и Сима были близки, но вместе с тем они не зависели друг от друга. У них были разные увлечения, знакомые, привязанности, наконец, работа, однако именно это делало их дружбу насыщенной и интересной. В ней не оставалось места для скуки, она всегда была яркой и новой.

– Мама! – Маша остановилась на пороге, раздеваясь, и улыбнулась вышедшей из кухни матери. – Мамочка! – Она раскрыла объятия, и мать крепко прижалась к ее груди. – Как же я соскучилась!

– Солнышко, если ты так сильно скучаешь, как утверждаешь, может, вернешься домой? А еще лучше, давай мы купим тебе квартиру рядом с нашей.

– В этом же подъезде? – пошутила Маша и принюхалась. – Что это?

– Ягодный пирог.

– Отлично! – обрадовалась Маша. – Не придется заходить в магазин за «вкусненьким» для Арифулиной. Она будет рада такому подарку.

– Ты голодна, зайчонок? – засуетилась мама и улыбнулась. – Ну вот. Не видела тебя чуть больше недели, а ощущение такое, будто мы год в разлуке прожили. Как ты, моя девочка?

Маша снова обняла маму за мягкие плечи и поцеловала в лоб. Она с любовью посмотрела в ее счастливые глаза и вздохнула. За последние годы мама сильно изменилась. По ее лицу веером разбежались морщинки, кожа потемнела, волосы потускнели, но все равно она осталась такой же красивой, как и прежде. Во всяком случае, так думала Маша, и отец подтверждал ее слова. Он считал свою жену непревзойденной красавицей, о чем не уставал повторять. Валентина Борисовна застенчиво краснела, но ей было приятно слышать комплименты от мужчины, которого она искренне любила. Маша часто удивлялась, глядя на своих родителей, сумевших сохранить нежность в отношениях. Казалось, за тридцать лет брака чувства их должны были угаснуть либо стать более сдержанными, но родителей, похоже, подобное не устраивало. Они все так же проявляли мягкость и доверие по отношению друг к другу и учили этому свою единственную дочь.

– Маша, ты не ответила, – напомнила мама. – Чем тебя угостить?

– Я не голодна.

– Ты похудела, – покачала головой Валентина Борисовна.

– А ты поправилась. – Маша шутливо ткнула пальцем в мамин округлившийся живот.

– Твоя правда. Не знаю, как это случилось, но у меня вдруг появились лишние семь килограмм. Чай или кофе?

– Чай, – улыбнулась Маша, обрадовавшись забывчивости мамы: еще минуту назад она начала разговор о фигуре дочери, теперь же переживает из-за своего веса, но при этом уплетает кусок пирога. – Мам, я хотела сказать, чтобы вы с отцом не придумывали для меня… – она замялась. – Я не хочу отмечать день рождения.

– Почему? Что-то случилось?

– Все в полном порядке! Просто я не считаю этот день праздником. Я никогда не любила его. Хотя, нет. Мне он всегда был безразличен.

– Дочь, ты лукавишь, – прищурилась Валентина Борисовна. – Или нечто утаиваешь. Сама расскажешь или придется тянуть все из тебя по слову? А может, мне надо позвонить Серафиме? Она быстро все сообщит мне о причинах твоего нежелания отмечать юбилей.

– Слово-то какое помпезное! – взмахнула руками Маша. – Юбилей! Не звони Симе, нового она тебе ничего не скажет. Кстати, а где папа?

– В клинике. Сегодня у него очень загруженный день, он даже на обед не приезжал.

– Жаль, что мы не встретимся, – искренне огорчилась Маша. – Но ты передай ему мою просьбу. Я не желаю этого пустого праздника! Будет лучше, если я просто приеду к вам, ты приготовишь ужин и мы посидим дома за бутылочкой вина и разговорами. Тихо, спокойно, без всяких чудачеств.

– Уверена?

– На все сто, – кивнула Маша.

– Надеюсь, от подарка ты все же не откажешься?

– Мама, – лицо Маши стало серьезным, – одно дело – ответить отказом на предложение устроить шумную вечеринку, и совсем другое – не принять подарок. Только глупец откажется от машины.

– Отец проболтался! – прищелкнула языком Валентина Борисовна и укоризненно покачала головой.

– По-другому и быть не могло. Я лично выбирала ту красотку, которая и будет отныне меня «возить».

Маша посмотрела в окно. Небо уже окрасилось в темные тона: незаметно наступил вечер.

– Все-таки не станешь дожидаться отца? – спросила Валентина Борисовна, когда дочь объявила о том, что она уходит.

– К сожалению, нет. Поцелуй его вместо меня.

Маша ощущала такую усталость, что готова была упасть прямо в прихожей, но быстро собралась с остатками сил, боясь напугать маму внезапным обмороком. Она стремительно оделась, расцеловала Валентину Борисовну на прощание и выбежала за дверь.

– Пустой день, – пробормотала она, глядя в темное небо. – Черт! – вдруг выругалась она, вспомнив, что не взяла для Арифулиной мамин пирог.

Теперь придется заезжать в магазин… Маша появилась дома только через два часа. Поставила коробку со сластями на столик для ключей и, не снимая обуви, прошла к себе в комнату. С протяжным вздохом легла на диван и прикрыла лицо ладонями.

– Совсем плохо? – с сочувствием спросила Сима, появившись в комнате подруги.

Она заботливо сняла с нее сапоги, отставила их в сторону, помогла Маше подняться и сбросить пальто.

– Калинина, ты меня пугаешь!

– Брось. Завтра мне станет лучше. Обещаю: я болею последний день, утром проснусь здоровой.

– Нужно показаться врачу, – сказала Сима, заботливо укутывая дрожавшую Машу одеялом. – Твое самолечение не дает результатов.

– А ты мне зачем же? – едва слышно пробормотала Маша. – К тому же я была у врача. Он выписал таблетки от кашля.

– Но у тебя нет кашля.

– Вот именно. Поэтому я и не хочу видеть докторов. Да, я сласти всякие привезла, как ты просила. В прихожей оставила.

– Умница. – Сима расплылась в улыбке, присела рядом с Машей, погладила ее по щеке, дотронулась до ее висков, шеи. – Калинина, ты вся горишь! Значит, так, завтра ты едешь со мной в больницу. Никаких отговорок!

Глава 2

Утром Маша, как и обещала, проснулась свежей и отдохнувшей, будто вообще не болела. Впервые за последние дни она чувствовала себя здоровой: температура опустилась до уровня нормальной, голова перестала кружиться, боли в суставах прекратились. И самое главное, к ней вернулся аппетит. Именно поэтому Маша объявила Арифулиной, что поездка в больницу отменяется. Сима, удивленная ее столь быстрым и неожиданным выздоровлением, запротестовала.

– Поедешь, – заявила она категоричным тоном. – То, что сейчас ты чувствуешь себя более или менее хорошо, еще ни о чем не говорит. К вечеру прежнее состояние может вернуться.

– Сима, не более или менее, – поправила подругу Маша, – а конкретно хорошо. У меня прилив сил! Мне снова хочется жить, что-то делать, а не валяться без всякой пользы в постели. Ты же заставляешь меня ехать в больницу и напрасно терять время. Мне нужно в фитнес-центр, я должна им сообщить, что готова к работе. Я уже соскучилась по своим тренажерам и «толстым мешкам», как ты недавно любезно выразилась.

– Работа подождет, – настаивала Сима. – Не шути со здоровьем, Калинина! И прекрати искать причины для отказа. Мы едем в больницу. Точка! Тем более я уже сообщила главному, что привезу тебя. Представь, в какое положение ты меня поставишь, если откажешься от обследования? Михаил Валерьевич отложил все дела и готов заниматься только тобой.

– Михаил Валерьевич?

– Заведующий терапевтическим отделением, – пояснила Сима. – Мой непосредственный босс и хозяин, – хмыкнула она, произнеся последнее слово. – Так, во всяком случае, он себя называет.

– То есть ты от меня не отстанешь? – лукаво улыбнулась Маша. – Шансов отказаться у меня нет?

– Ни одного. – Глаза Симы были серьезными. – Ты очень напугала меня вчера. Не хочу, чтобы нечто подобное повторилось.

– Ладно, уговорила, – вздохнула Маша, демонстрируя свою полную капитуляцию. – Только скажи, что там со мной будут делать?

– Проводить запрещенные опыты и испытывать на тебе новые лекарства.

Маша растерянно посмотрела на подругу.

– Калинина! – вдруг разозлилась Сима. – Ты как пятилетний ребенок, который боится укола! Что с тобой там могут сделать? Проведут профилактический осмотр, выполнят общий анализ крови. Хорошо, что ты не успела позавтракать, иначе процедуру пришлось бы отложить. Видишь ли, это лучше делать натощак. Да, не забудь сделать маленькие дела в баночку. Тоже пригодится.

Сима говорила, не останавливаясь, и одновременно гладила юбку. Складывалось такое впечатление, будто она повторяет заученный накануне урок, а не рассказывает о том, как Маша проведет следующие несколько часов.

– Сделаем ЭКГ. Отправим тебя к окулисту, лору, гинекологу…

– Сима, ты шутишь? – спросила притихшая Маша. – Зачем все это?

– Для того, чтобы узнать точную картину.

– Картину чего?!

– Маша, ты думаешь, это нормально, когда у человека в течение недели держится высокая температура? Когда он слаб, предельно утомлен и масса его тела быстро снижается? Кроме того, у тебя и кровь носом шла.

– Неправда, – возразила Маша.

– Я видела окровавленные салфетки в мусорном ведре, поэтому нет смысла лгать.