Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших Гудкайнд Терри
– Первоочередная задача любого предприятия – быть чутким к нуждам людей, способствовать благосостоянию граждан, быть справедливым. Ревизионная комиссия следит за этим. Потому что задачи куда сложней, чем узкие интересы самого предприятия.
– Понятно, – кивнул Ричард. – Что ж, я был бы очень вам признателен, если бы вы объяснили мне, как нужно действовать. – Он коротко взглянул на Никки. – Я хочу быть хорошим гражданином и все делать, как надо.
По тому, с каким энтузиазмом мужчина принялся объяснять, с какой скоростью заморгали его коровьи глаза, Ричард понял, что тот каким-то образом задействован в процессе. Ричард не спросил, как заручиться поддержкой одного из членов рабочей ячейки. Очередь ползла вперед, а мужчина все рассказывал в мельчайших деталях о различных видах деятельности, что нужно в каждом случае и что все это – на благо тех, кто живет под властью Ордена и в милости Создателя.
Пока тот с тайным удовольствием излагал все это, Никки исподволь молча наблюдала за Ричардом. Казалось, она ждет, что он вот-вот превратится из вежливого слушателя в убийцу. Ричард же отлично понимал, что сражаться с этим типом – занятие совершенно бессмысленное, так что оставался вежливым.
Как выяснилось, этот человек, представившийся как Гуджонс, больше всего знал о строительных рабочих. Поскольку Ричард мало что смыслил в строительстве, он развлекался тем, что то и дело задавал вопросы, на которые господин Гуджонс охотно отвечал. И очень пространно.
Хлеб закончился раньше, чем подошла их очередь. Ворчащие люди разошлись по своим делам. Ричард, прежде чем уйти, поблагодарил женщину и господина Гуджонса.
На перекрестке он остановился, пока Никки изучала квартирный список. Вокруг возвышались мрачные громады домов. Красная краска одного из домов настолько поблекла, что нарисованный на стене человек казался призраком. А надпись под ним и вовсе не читалась.
Прохожие пялились на промокшую насквозь Никки, не замечая ее лица. Ее светлые волосы прилипли к голове, губы тряслись, руки дрожали, и все же она не жаловалась на холод, как все остальные. Им сказали, что другого списка с новыми адресами они не получат до завтра, поэтому Никки старалась сохранить этот, но под проливным дождем проигрывала сражение за бумажку.
По грязи тащились лошади. Фургоны скрипели и трещали под грузом. Только основные магистрали, вроде той, по которой шли Ричард с Никки, были достаточно широкими, чтобы фургоны могли двигаться в обоих направлениях. По некоторым улочкам возможно было только одностороннее движение, причем зачастую их перегораживали сломавшиеся фургоны. На одной из таких улочек Ричард видел даже павшую лошадь. Гниющий труп, вокруг которого тучами роились мухи, так и оставался запряженным в фургон, будто поджидал, пока кто-то его уберет. Некоторые улочки были настолько узкими, что там могли проехать лишь ручные тележки. А еще более узкие проходы были пригодны только для пешеходов.
Вонь от отбросов на улицах, служивших заодно и открытым канализационным стоком, стояла такая, что в первую неделю Ричарда просто выворачивало наизнанку, пока он не принюхался. Но в переулках, где они с Никки ночевали, было еще хуже. Дождик лишь вымывал из ям и щелей нечистоты, но хотя бы немного смывал грязь.
Все города, увиденные Ричардом с того момента, как они въехали в Древний мир и двигались на юг от Танимуры, были похожи на этот. Везде чудовищная нищета и нечеловеческие условия. Казалось, все тут попало в какую-то вечную ловушку, выгребную яму. Все эти города, где некогда кипела жизнь, были центром устремлений и амбиций, сюда люди стремились в погоне за мечтой. Но каким-то образом мечты превратились в серую мерзость разложения. Казалось, всем на все наплевать. Все походили на сонных мух и попросту маялись, ожидая, что жизнь улучшится, не имея при этом ни малейшего представления, как эта лучшая жизнь должна выглядеть и когда она наступит. Они существовали, опираясь на тупую веру, уверенные лишь в том, что в загробном мире жизнь будет идеальной.
Виденные Ричардом города в точности соответствовали тому, каким Ричард видел уготованное Новому миру будущее под властью Имперского Ордена.
Однако это место представляло собой один огромный город, равного по величине которому Ричард отродясь не видел. Он был в жизни не поверил, что такой мегаполис может существовать, если бы не увидел собственными глазами. Грязные улицы с обшарпанными домами разбегались по всем холмам, занимали всю низину и тянулись на многие мили на пересечении двух рек. Жалкие хибары, построенные кое-как из глины, всяких деревяшек, соломенных кирпичей и прочих подручных средств, в великом множестве окружали город со всех сторон, как грязная пена вокруг гнилого бревна в стоячем пруду.
Таким был город-страна Алтур-Ранг – нынешнее сердце Древнего мира и Имперского Ордена – родной город императора Джеганя.
Когда Ричард с Никки только въехали в Древний мир и продвигались на юг к Алтур-Рангу, они остановились в самом крупном из северных городов Древнего мира, Танимуре, где когда-то стоял Дворец Пророков. Танимура, одной из последних в Древнем мире попавшая под иго Ордена, была величественным городом, с широкими бульварами, многоэтажными домами с колоннами, аркадами и высокими окнами. Танимура, какой бы большой она ни была, при ближайшем рассмотрении оказалась окраиной Древнего мира, достаточно далеко расположенной от центра, чтобы разложение только сейчас доползло до нее.
Там Ричард чуть больше месяца работал подмастерьем у каменщиков, одним из дюжины, – таскал камни и замешивал раствор на строительстве приземистого неказистого здания. Для подсобных рабочих каменщики держали простые хижины, где те жили с семьями, так что у Никки была крыша над головой. В конечном итоге хозяин доверил Ричарду работать с каменщиками. Когда один из каменотесов заболел, Ричарду предложили вместо него обтесывать гранитные плиты.
Ричард обнаружил, что ему нравится держать в руке молоток и зубило, обтачивать камень так, как ему хочется. В какой-то степени это походило на резьбу по дереву. Только нечто большее.
Время от времени хозяин, подбоченясь, стоял над Ричардом, наблюдая, как он работает. И изредка ворчливо вносил небольшие коррективы в его метод работы. Через какое-то время, когда хозяин понял, что Ричард принцип усвоил и обтесывает камень так, как надо, он перестал за ним присматривать. Вскоре каменщики стали предпочитать обработанные именно Ричардом камни в качестве угловых камней.
Потом прибыли другие каменотесы для выполнения более сложной работы – изготовления украшений. Когда они только прибыли, Ричарду очень хотелось увидеть их работу. Они вырезали на лицевых панелях вокруг входа огромные языки пламени, символизирующие Свет Создателя. А под ним толпу скорченных людей.
Ричард видел множество резьбы по камню в различных местах, где ему довелось побывать, начиная от дворца Исповедниц в Эйдиндриле до Народного Дворца в Д'Харе, но нигде не видел ничего подобного тем фигурам, что вырезали на стене того здания в Танимуре. Эти фигуры не были ни грациозными, ни величественными, ни вдохновляющими – совсем наоборот. Скорченные, исковерканные, съежившиеся под Светом. Один из ремесленников сообщил Ричарду, что только так и должно изображать человечество – как грешную, жалкую и невежественную толпу. Ричард предпочел продолжить обтесывать камни.
Когда труд каменщиков над резиденцией Ордена в Танимуре закончился, не стало и работы. Плотники в помощниках не нуждались. Резчики, зная, что помощь в вырезании горестей человеческих им пригодится, предложили Ричарду работать с ними. Но он отказался, сославшись на то, что не обладает нужными способностями.
К тому же Никки уже давно хотела двигаться дальше. Танимура была лишь местом, где можно было немного подзаработать, чтобы закупить провизии для предстоящего долгого путешествия. Ричард с удовольствием убрался подальше от удручающего зрелища продвигавшихся работ.
По дороге в Алтур-Ранг во всех городах, где они проезжали, Ричард видел много резных изображений на домах. И куда больше стояло на площадях или напротив входов в дома. И все они изображали ужасы: Владетель подземного мира, хлещущий кнутом людей; люди, сами себе выкалывающие глаза; страдающие люди, корчащиеся в агонии, искалеченные и деформированные; люди на четвереньках, как стая собак, преследующие женщин и детей; отчаявшиеся, сами бросающиеся в могилы. Было очень много изображений того, как за жалкими людьми наблюдает Свет Всеблагого Создателя, изображенного в виде пламени.
Древний мир представлял собой сплошное воспевание страданий.
По пути к югу они останавливались в нескольких городах, где Ричард мог найти временную работу без необходимости заносить себя в списки. Они с Никки питались в основном капустным супом, состоящим преимущественно из воды. Иногда ели рис, чечевицу или тюрю, изредка, как роскошь, солонину. Несколько раз Ричарду удавалось наловить рыбы или поймать птицу или кролика. Но жить за городом в Древнем мире было трудно. Идея жить на природе приходила в голову очень многим. Ричард с Никки здорово похудели за время пути. Ричард начал понимать, почему люди на резных изображениях скелетообразны.
Никки указала конечную цель путешествия, но в остальном не вмешивалась, предоставив Ричарду принимать решения, и подчинялась без всяких жалоб. Они шли неделя за неделей, изредка за пару медяков проезжая часть пути на попутном фургоне. Они пересекали реки, на берегах которых стояли города, достаточно крупные, чтобы иметь каменные мосты, и шли дальше по городам и весям. Им попадались огромные поля пшеницы, подсолнухов, проса и кое-каких других злаков. Но большая часть земель пустовала. Видели они и стада коров и отары овец.
Фермеры продавали путешественникам козий сыр и молоко. Хотя волшебный дар и проснулся в нем, Ричард мог есть мясо только тогда, когда не воевал. Он полагал, что это некий противовес, следствие закона равновесия в магии. Когда он кого-то убивал, то не мог есть мяса. Но поскольку сейчас он ни с кем не дрался, то мог спокойно есть мясо без опасения, что его потом вывернет. К сожалению, мясо они могли себе позволить крайне редко. Некогда любимый сыр он едва выносил с тех пор, как проснулся его дар. Увы, выбор частенько был небогатым – либо есть сыр, либо голодать.
Но больше всего его встревожили размеры Древнего мира, в частности – численность населения. Ричард наивно полагал, что Новый мир и Древний примерно одинаковые. Но это было не так. Новый мир – блоха на спине Древнего.
Время от времени им навстречу попадались бесконечные колонны солдат, маршировавших на север, в Срединные Земли. Пару раз колонна тянулась мимо них несколько дней. Видя эти нескончаемые ряды войск, Ричард всякий раз молча радовался, что Кэлен тихо сидит в их горном домике. Ему даже думать не хотелось о том, что она может сражаться в армии, противостоящей этой неисчислимой орде.
Весной, когда Кэлен сможет наконец выбраться из их домика, а эти имперские орды смогут начать настоящее наступление на Новый мир, все сопротивление, которое сможет им оказать Д'Харианская империя, будет уже сломлено. Ричард надеялся, что генерал Райбих все же решит не выступать против Ордена. Ричарду очень не хотелось, чтобы этих храбрецов смела и раздавила надвигающаяся лавина.
Как-то раз в одном небольшом городке Никки пошла на реку стирать, поскольку Ричард нанялся на день чистить стойла. В город пожаловала большая группа каких-то высоких чинов, и лошадей в конюшне стало слишком много, чтобы владелец справился сам. Ричард оказался в нужном месте в нужное время и получил таким образом работу. А вскоре после того, как чиновники заняли все комнаты на постоялом дворе, вслед за ними притопала большая армейская часть и расквартировалась на окраине города.
К счастью, Никки все это время находилась в другом конце города, занимаясь стиркой. И к несчастью, рота солдат, пришедшая в город развеяться, решила принять добровольцев. Ричард, таская воду лошадям, старался быть тише воды, ниже травы, но сержант все равно его углядел. Так что, оказавшись не в том месте не в то время, Ричард стал «добровольцем» в Имперском Ордене. Новобранцев разместили в самом центре огромного лагеря.
Ночью, когда большинство уже спало, Ричард сам себя списал из армии вчистую. Ему удалось избавить себя от службы в рядах Имперского Ордена часа за три до рассвета. К этому времени Никки уже успела сходить на конюшню и узнать, что с ним случилось. Ричард обнаружил ее возле костра, вышагивающую туда-сюда в темноте. Быстро собрав вещи, они весь остаток ночи шли на юг. Поскольку светила полная луна, они шли полями, а не по дорогам, дабы не нарваться на патрули, на тот случай, если его разыскивают. Но с этого времени, Ричард, едва завидев солдат, старался превратиться в невидимку.
Ричард пришел в ужас, увидев, сколько же народа заселяет Древний мир, потому что из этого очевидным образом следовало, что имперские полчища, уже пришедшие в Новый мир, – капля в море, и это только начало. Он-то полагал, что Орден, возможно, постепенно потеряет интерес к войне, которая ведется так далеко от родных мест, или что народ Древнего мира устанет от тягот этой войны. Теперь же он понимал, что эти мысли были глупой мечтой.
Не нужно быть чародеем или пророком, чтобы понять, что все войска, которые только может выставить Новый мир, даже по самым оптимистичным оценкам, не имеют ни малейшего шанса выдержать напор миллионов и миллионов солдат, которые на глазах Ричарда шли на север, не говоря уж о тех, которые шли другими маршрутами и которых он не видел. Срединные Земли обречены.
С тех самых пор, как народ Андерита предпочел Орден свободе, он в глубине души знал, что Новый мир падет. Он вовсе не испытывал удовлетворения от того, что оказался прав. Видя собственными глазами громадные полчища, он понял, что свободе пришел конец и всякое сопротивление Ордену – не что иное, как чистой воды самоубийство.
Ход событий казался неотвратимым, мир обречен пасть под властью Ордена. И будущее его и Кэлен казалось столь же безнадежным.
Но одно из самых странных мест, которое они с Никки посетили по пути на юго-восток, место, о котором она никогда прежде не упоминала, находилось менее чем в неделе пути к югу от Танимуры. Ричард тогда все еще пребывал в довольно гадком настроении, размышляя о мерзких резных изображениях – Никки неожиданно свернула на старую и явно редко используемую дорогу, уходящую в сторону от основного тракта. Дорога шла через холмы к небольшому городку на берегу тихой реки.
Большая часть предприятий здесь оказались заброшенными. Ветер гонял пыль по опустевшим складским помещениям с разбитыми окнами. Многие дома превратились в руины, крыши провалились, плющ и мох уютно обжили потрескавшиеся стены. Только окраинные дома были обитаемы – здесь жили те, кто разводил животных и обрабатывал ближайшие поля.
В северной части города лишь одна крошечная лавка продавала всякую всячину окрестным фермерам. Имелись тут еще сапожник, гадалка и одинокий постоялый двор. В центре города торчали остовы домов, давным-давно обчищенные мародерами. Некоторые дома еще стояли, но большинство давно обрушилось. Ричард с Никки шагали по центру города, сопровождаемые одним лишь ветром.
Дойдя до южной окраины, они увидели останки того, что некогда было огромным кирпичным зданием. Не говоря ни слова, Никки свернула с дороги и побрела к разрушенному дому. Деревянные перекрытия и крышу пожрал огонь. Толстый ковер мусора и веток устилал деревянный пол. Вообще-то от здания остались практически одни стены, да и те уже почти обвалились, лишь небольшой кусок восточной стены был еще достаточно высоким, и там сохранился оконный проем.
Никки смотрела на бренные останки строения. Ветер трепал ее золотистые волосы. Она стояла там, где когда-то ее укрывала бы крыша, руки ее безвольно повисли, а спина стала далеко не такой прямой, как обычно.
И стояла так чуть ли не целый час, заблудившись среди призраков.
Ричард терпеливо ждал, опершись на остатки верстака.
– Ты знаешь это место? – спросил он наконец.
Она моргнула, будто начисто забыла о его присутствии, затем долго глядела на него, словно он тоже – один из призраков. А потом подошла чуть ближе, отведя наконец свои огромные голубые глаза, и провела пальцами по верстаку.
– Я выросла в этом городе, – как-то отстраненно проговорила она.
– А! А это место? – спросил Ричард.
– Тут делали оружие и доспехи, – прошептала Никки.
Он представления не имел, с чего это вдруг она захотела увидеть это место.
– Оружие?
– Самое лучшее во всей стране. Двойной закалки. Сюда за доспехами и оружием приезжали короли и знать.
Ричард оглядел остатки сооружения, недоумевая, к чему все это.
– Ты знала того, кто делал это оружие?
Она покачала головой. Ее глаза снова видели призраков.
– Нет, – прошептала она, – к сожалению, я никогда его не знала.
По ее щеке скатилась одинокая слезинка. В этот момент она очень походила на маленькую девочку, потерянную в этом мире, одинокую и напуганную.
Не знай Ричард, кто она такая на самом деле, он не удержался бы и обнял это заброшенное хрупкое дитя и постарался утешить.
Глава 45
Никки устала, замерзла и потеряла терпение. Она желала найти жилье. Ее целью было привести Ричарда в Алтур-Ранг, сердце империи, чтобы показать ему воочию справедливость дела Ордена. Она знала, что Ричард – человек высоких моральных принципов, и ей хотелось посмотреть, как он отреагирует, столкнувшись с несомненными благими целями своего врага.
Она хотела, чтобы Ричард узнал, как тяжело живется простым людям, как трудно им в этом мире. Ей было любопытно, как он поведет себя в такой ситуации. Она хотела швырнуть его в огонь и посмотреть, как он реагирует на жар. Она рассчитывала, что к сегодняшнему дню он будет взволнован и растерян. А он оставался хладнокровным и невозмутимым.
Она думала, что он разозлится, когда узнает, что ему придется сделать, чтобы получить работу. Но не дождалась. Он спокойно выслушал объяснения того типа, Гуджонса, с какими практически непреодолимыми трудностями приходится сталкиваться тому, кто хочет найти работу. Никки ждала, что он треснет как следует надутого чинушу, а Ричард вместо этого его жизнерадостно поблагодарил. Будто все то, за что он так наивно сражался, так эгоистично защищал прежде, больше не имеет для него значения.
Когда она была его учителем во Дворце Пророков, всякий раз, когда она думала, что знает, как он отреагирует, он делал нечто такое, чего она даже и предвидеть не могла. И сейчас он поступал точно так же, хоть и иным способом. То, что прежде было стихийным юношеским бунтом, превратилось в опасную бдительность хищника. Лишь оковы на сердце не давали ему вонзить в нее когти.
Когда Никки захватила Ричарда, она на мгновение увидела стоящую на окне его дома статуэтку, изображавшую гордую женщину. Никки было ясно как божий день, что статуэтку вырезал Ричард. В ней явственно проступало уникальное мировосприятие Ричарда, которое Никки мгновенно узнала. Статуэтка являлась зримым воплощением скрытой части его волшебного дара. Она была противовесом его боевого таланта, но при этом Никки четко распознала в ней наличие магии.
Зная, что Ричард ее вырезал, Никки рассчитывала, что он согласится на работу резчика, которую ему предложили в Танимуре. Но он отказался. У него испортилось настроение и он мрачно молчал еще много дней.
Когда они проходили по очередному городу, она видела, что он изучает статуи и резные изображения. Поскольку он тоже занимался резьбой, она думала, что он сочтет эти творения потрясающими. И снова ошиблась. Она не понимала его. Конечно, ни одна из них не была так тщательно сделана, как вырезанная им статуэтка, но все же это были скульптуры и по идее должны были заинтересовать его. И кислое выражение его лица – всякий раз, как он видел резьбу – поражало ее.
Как-то раз она свернула чуть в сторону – только чтобы показать ему знаменитую городскую площадь и гордо выставленные там произведения искусства. Она рассчитывала немного взбодрить его видом столь известного произведения. Но он вовсе не возрадовался. Удивленная его реакцией, она спросила, почему ему так явно не нравится скульптура, называющаяся «Мучительное прозрение».
– Это смерть, – с отвращением ответил он, отвернувшись от знаменитой скульптуры.
Это был сложный скульптурный ансамбль: множество людей вырывали себе глаза, узрев величественный Свет Создателя. А другие люди – в основании статуи – не ослепили себя, и их рвали на части твари подземного мира. А от ослепших людей миньоны Владетеля убегали.
– Да нет же. – Никки развеселило столь неверное восприятие, но она сдержала смех, чтобы ненароком не унизить его. Вместо этого она решила ненавязчиво просветить его и разъяснить, что символизирует знаменитый ансамбль. – Это изображение ничтожной человеческой сущности. Здесь изображены люди, только что узревшие Его сияющий Свет, и в результате они поняли безнадежную сущность низменности человеческой. То, что они вырывают себе глаза, означает, что Создатель настолько совершенен, что они больше не могут выносить вид самих себя.
Эти люди – герои, потому что показывают нам, что мы не должны нагло желать возвыситься над нашей мерзкой сутью, что это грех – сравнивать себя с Создателем. Это показывает, что все мы – лишь безликие незначительные частички всего созданного Им человечества, и, следовательно, каждая отдельно взятая жизнь значения не имеет. Это творение учит нас, что только общество в целом имеет ценность. Те, что изображены внизу, кто не присоединился к остальным людям и не ослепил себя, испытывают вечные муки в лапах Владетеля.
Теперь ты понял? Это произведение изображает человека порочным существом, каковым он и является, чтобы мы видели сами, что каждый из нас должен посвятить себя улучшению человечества, потому что единственная цель нашего существования: творить добро и почитать творение Создателя – нас. Так что, как видишь, это вовсе не смерть, а истинная суть жизни.
Никки учили, что эта скульптура вдохновляет людей, поскольку подтверждает истинность того, что они суть твари ничтожные.
Ни разу за всю жизнь никто не одаривал ее таким уничтожающим взглядом, каким одарил Ричард. И она почему-то почувствовала себя ничтожеством.
Никки в ужасе сглотнула, увидев выражение его глаз – совершенно противоположное тому неуловимому выражению, которое так ее интриговало. Он не произнес ни слова, но прошел не один день, прежде чем она решилась снова поглядеть ему в глаза.
Иногда, когда она ожидала вспышки ярости, Ричард оставался вялым и становился агрессивным, когда она ожидала равнодушия. Никки начала задумываться, не ошиблась ли она, посчитав, что в нем есть нечто особенное.
Как-то раз она даже настолько отчаялась, что решила – нет в нем ничего достойного внимания. Глядя, как он спит, она окончательно пришла к выводу, что пора расстаться с надеждой узнать о смысле жизни что-то еще, помимо того, чему учила ее мать. Никки с грустью решила, что на следующий день, после того как посетит родные места, она положит конец этой глупой затее и вернется к Джеганю.
Но после посещения того, что осталось от предприятия ее отца, она снова увидела в его серых глазах то самое выражение и поняла, что вовсе не ошиблась.
Танец только начинается.
Они шли по грязному коридору общежития. Никки жестом велела Ричарду идти рядом. Никки желала получить тут жилье. Ей хотелось лечь спать в сухом месте. Она решительно постучала в дверь, выглядевшую так, будто развалится на части, если Никки будет неосторожной.
Она заглянула в список, затем сунула его в карман и принялась ждать ответа. В этом общежитии, как и в тех, где они побывали прежде, должны были предоставлять жилье вновь прибывшим. Императору нужны рабочие.
Мысленно она представляла себе, что именно тут они и обоснуются. Она смотрела на пятно на омерзительной зеленой штукатурке. И представляла себе, что будет видеть каждый день всю жизнь это пятно чайного цвета в форме лошадиного крупа со вздернутым хвостом. И представляла, как Ричард каждый день будет проходить мимо него по пути на работу и каждый вечер по пути с работы. Как приходится ходить всем остальным.
Никки снова постучала в дверь, а Ричард тем временем наблюдал за темной лестницей с перекошенными ступеньками. Никки никогда не могла понять, почему он изучает все те вещи, что он изучал, но не возражала, доверяя его инстинктам. Судя по выражению лица, темная лестница ему явно не нравилась. Будучи сестрой Тьмы, Никки не боялась того, чего обычно боятся простые смертные. Она снова постучала.
Голос из-за двери велел им убираться.
– Нам нужна комната, – заявила Никки таким тоном, что никаких сомнений не оставалось, – она твердо намерена получить желаемое. Она постучала сильней. – Мы есть в списке. Нам нужна комната.
– Это ошибка, – раздался приглушенный голос. – Комнат нет.
– Послушайте-ка, – сердито произнесла Никки, – уже становится поздно…
Трое незамеченных ею юнцов, что сидели на лестнице, подошли к перилам. Все трое – без рубашек, демонстрируя мускулы, как это любят делать все молодые люди. И все трое с ножами.
– Так-так, – проговорил с кривой усмешкой один юнец, плотоядно обшаривая Никки взглядом. – Что это у нас тут? Две мокрые крысы?
– Мне нравится клевый хвост блондинистой крыски, – хихикнул второй.
Ричард схватил ее за руку и, не говоря ни слова, выволок на улицу, обратно под дождь. Никки упиралась, всю дорогу шепотом протестуя. Она поверить не могла, что сам магистр Рал, Искатель Истины и Несущий смерть, испугался троих парней. Даже скорее мальчишек.
Пока они спускались по обшарпанным ступенькам, Ричард привлек ее ближе.
– Ты лишена магии, не забыла? Нам вовсе не нужны такого рода проблемы. Не имею ни малейшего желания оказаться зарезанным из-за комнаты. Оно того не стоит. Знать, когда не стоит вступать в драку, не менее важно, чем уметь драться.
Никки хотелось найти жилье, но в конечном итоге она все же пришла к выводу, что Ричард, пожалуй, прав. Трое юнцов стояли в дверях, хохоча и обзывая Ричарда по-всякому. Но им вовсе не хотелось вылезать под дождь. Никки и прежде доводилось видеть подобных сопляков. Эта новая поросль ничем не отличается от остальных – наглые, агрессивные, зачастую опасные. По крайней мере из них получаются хорошие солдаты для армии Джеганя.
Ричард быстро тащил ее по улице. Он несколько раз свернул наугад в узкие переулки, чтобы убедиться, что их не преследуют.
Алтур-Ранг казался бесконечным. В сумерках и под дождем было почти ничего не видно. Они блуждали в запутанном лабиринте улиц и переулков. В последний раз Никки бывала тут много лет назад. Несмотря на все усилия Ордена, здесь все еще царила нищета. Никки даже думать боялась, что бы тут творилось, не помогай Орден.
Оказавшись на улице пошире, они наконец нашли укрытие под выступом крыши вместе с небольшой группкой людей, тоже пытавшихся укрыться от дождя. Никки обхватила себя руками, спасаясь от холода. Ричард вместе с остальными, жавшимися к стенке, наблюдал за случайным фургоном, пробиравшимся по раскисшей улице. Никки понять не могла, как это Ричарду удается не мерзнуть в такую погоду. Но наслаждалась теплом его тела, когда маленькая толпа прижала ее к нему. Ричард поглядел, как она трясется от холода, но не смог заставить себя обнять ее, чтобы хоть немного согреть. А она не попросила.
Никки вздохнула. В Древнем мире холода стоят недолго. Через пару дней снова станет тепло и влажно.
Когда они посетили жалкие остатки предприятия ее отца, ей на миг показалось, что Ричарду хочется обнять ее и утешить. Как бы он ее ни ненавидел, как бы ни хотел уйти, он проникся сочувствием.
Стоя под дождем, Никки позволила себе предаться воспоминаниям, вызвавшим приятную тоску.
Ричард что-то высматривал. Проследив за его взглядом, она увидела, что фургон как-то странно подпрыгивает. И в этот момент колесо с громким треском отломилось.
И тут же под тяжестью груза сломалась ось и фургон осел набок. Людей на тротуаре обдало фонтаном грязи. На возниц обрушился град ругани. Когда ось сломалась, четверка лошадей остановилась – и ось второго заднего колеса тоже сломалась и весь зад фургона рухнул в грязь.
Из фургона вылезли двое, чтобы оценить ущерб. Тощий возница выругался и пнул в сердцах сломанное колесо. Второй, невысокий крепыш, спокойно проверил уцелевшие части и груз.
Ричард, нахмурившись, подтолкнул Никки вперед, направившись к фургону. Та нехотя пошла, недовольная тем, что пришлось выйти из-под укрытия.
– Придется, – с твердой решимостью произнес коротышка. – Тут недалеко.
Второй снова выругался.
– Это не мое дело, Ицхак, и ты это знаешь. Я не стану этого делать!
Затем Ицхак беспомощно всплеснул руками, когда его упертый напарник направился в голову фургона и, понукая лошадей, исхитрился оттащить фургон в сторону, освобождая путь другим фургонам, уже начавшим скапливаться за ним. Оттащив фургон, он тут же принялся распрягать коней.
Коротышка обернулся и оглядел толпу зрителей.
– Мне нужна помощь, – крикнул Ицхак редкой толпе.
– А что делать-то? – спросил один из близстоящих.
– Нужно оттащить эти железки на склад. – Почесав толстую шею, он ткнул пальцем. – Вон туда, в кирпичный дом с выцветшей красной надписью на стене.
– А сколько дашь? – спросил тот же зевака.
Ицхак начал сердиться. Он оглянулся и увидел, что его напарник уводит лошадей.
– Я не могу сейчас ничего заплатить без разрешения, но завтра, если придешь, то наверняка…
Зрители понимающе с отвращением рассмеялись и двинулись дальше кто куда. Коротышка остался в одиночестве, стоя по щиколотку в грязи. Вздохнув, он повернулся к фургону и откинул бортик. В фургоне лежали железные болванки.
Ричард шагнул на проезжую часть. Никки же хотела посетить еще несколько адресов до наступления темноты. Она схватила его за рукав, но он лишь сердито глянул на нее. Никки злобно фыркнула, но все же пошла за ним по грязи к крепышу, который с натугой вытягивал длинную болванку.
– Ицхак, не так ли? – спросил Ричард.
Мужчина обернулся и кивнул.
– Верно.
– Если я тебе помогу, Ицхак, я действительно получу завтра деньги? Только говори правду.
Ицхак, плотный мужичок в забавной красной шляпе с узкими полями, наконец с сожалением покачал головой.
– Ну а если я тебе помогу перетащить эти железяки на склад, – продолжил Ричард, – ты позволишь нам с женой переночевать там, чтобы мы могли укрыться от дождя?
Мужичок почесал затылок.
– Мне не разрешается пускать туда кого бы то ни было. Вдруг что-нибудь случится? Вдруг пропадет что-нибудь? И я тут же, – он щелкнул пальцами, – окажусь без работы.
– Всего лишь до завтра. Я просто хочу спрятать ее от дождя, пока она не заболела. А железо мне ни к чему. К тому же я не обворовываю людей.
Мужичок снова почесал в затылке, оглянулся на фургон, затем посмотрел на Никки. Ее трясло, и это была вовсе не игра. Он глянул на Ричарда.
– Одна ночь на складе не будет честной платой за разгрузку всего этого добра. На это уйдут часы.
– Если ты согласен, и я согласен, – ответил Ричард, перекрывая шум дождя, – значит, это честная плата. Я не прошу больше и согласен сделать это за указанную цену.
Коротышка уставился на Ричарда, как на сумасшедшего. Сняв шляпу, он поскреб темную шевелюру. Затем отбросил влажные волосы назад и водрузил шляпу на место.
– Вам придется убраться оттуда, как только я приеду завтра утром с новой партией. Мне не нужны неприятности…
– Из-за меня у тебя их не будет. Если меня застукают, скажу, что взломал замок.
Ицхак некоторое время размышлял, явно удивленный последним высказыванием Ричарда. Затем еще раз оглянулся на груз и наконец кивнул.
Он вытащил длинную болванку и водрузил на плечо. Ричард взвалил на свое мускулистое плечо две, придерживая рукой.
– Пошли, – сказал он Никки. – Давай-ка отправим тебя внутрь, чтобы ты обсохла и согрелась.
Она попыталась поднять железную болванку, желая помочь, но это было ей не по силам. Временами ей так недоставало ее могущества! Что ж, по крайней мере она хотя бы чувствует свою магию через связь с Матерью-Исповедницей. Поддержка этой связи на таком расстоянии требовала немалых усилий, но ей это все же удавалось. Она пошла рядом с Ричардом следом за мужчиной к сухому помещению, которое Ричард только что выиграл для нее.
На следующий день распогодилось. С крыш, впрочем, еще капала вода. Ночью, когда Ричард вместе с Ицхаком таскал болванки, Никки натянула между рядами бечевку, которую Ричард носил в мешке, и развесила сырые вещи. К утру большая часть более или менее высохла.
Они спали на деревянных подставках – чтобы не спать в грязи. Все тут воняло железной пылью и было покрыто тонкой черной пленкой. Согреться на складе было нечем. В их распоряжении имелась лишь лампа, оставленная им Ицхаком, у которой Никки могла погреть хотя бы руки. Они спали, не снимая мокрой одежды. Но к утру и она более или менее просохла.
Большую часть ночи Никки не спала, а, грея руки у лампы, наблюдала в ее свете за спящим Ричардом, размышляя о его серых глазах. Она испытала шок, увидев эти глаза на предприятии отца. И они вызвали поток воспоминаний.
На рассвете Ричард приоткрыл дверь склада ровно настолько, чтобы можно было выскользнуть наружу, и вытащил на улицу их вещи. Небо над городом казалось ржавым. Оставив Никки присмотреть за вещами, он вернулся, чтобы запереть дверь изнутри. Она слышала, как он забирается внутри склада к окну. Затем он спрыгнул снаружи на землю.
Когда наконец прибыл Ицхак с очередной партией железок, Ричард с Никки чинно сидели у дверей склада. Когда фургон проехал мимо них во двор и остановился перед двойными дверями, Никки увидела, что лошадьми правит вчерашний возница.
Длинный возница подозрительно посмотрел на них.
– Это еще что? – спросил он Ричарда.
– Простите, что беспокою, – произнес Ричард, – но я просто пришел сюда пораньше, до открытия склада, чтобы узнать, не найдется ли у вас какой-нибудь работы?
Ицхак глянул на Никки и увидел, что она просохла. Он исподволь поглядел на запертую дверь и понял, что Ричард сдержал слово и избавил его от возможных неприятностей.
– Мы не можем нанимать работников, – ответил возница. – Вам нужно пойти в контору и занести себя в списки.
Ричард вздохнул.
– Понял. Что ж, благодарю вас, господа. Пойду попытаю счастья. Доброго вам дня.
Никки уже научилась распознавать по голосу Ричарда, когда он что-то затевает. Он посмотрел в один конец улицы, потом в другой, будто никак не мог сообразить, что ему делать. Он явно что-то задумал. Похоже, он давал Ицхаку возможность расплатиться за помощь более существенно, чем он уже расплатился. Он ведь предоставил вчера вечером Ричарду перетаскать вдвое больше железяк, чем перенес сам. И Ричард ни разу не возразил.
Ицхак откашлялся.
– Погоди-ка. – Он слез с фургона, чтобы открыть двери склада, но приостановился возле Ричарда. – Я старший грузчик. Нам нужен еще человек. У тебя вроде бы крепкая спина. – Носком сапога он нарисовал в грязи план. – Отправляйся в контору вон туда, – ткнул он пальцем через плечо, – вниз по улице, до третьего поворота, затем направо еще шесть улиц. – Он нарисовал в грязи крест. – Там и контора. Занеси себя в списки.
Ричард, улыбаясь, склонил голову.
– Я так и сделаю, сударь.
Никки знала, что Ричард отлично помнит, как Ицхака зовут, но он специально для возницы, которому не доверял после того, как тот прошлой ночью бросил своего напарника, изображал, что незнаком с ним. Чего Ричард не понимал, так этого того, что возница поступил так, как должен был поступить. Запрещается брать на себя работу, которая принадлежит другим. Это воровство. За груз отвечает грузчик, а не возница.
– Пойди сперва запишись в рабочую ячейку грузчиков, – сказал Ицхак Ричарду. – Заплати взнос. Это в том же здании. Затем запишись в список на работу. Я вхожу в городскую рабочую ячейку, которая представляет ревизионной комиссии новых соискателей. Сиди там и жди снаружи. Позже, на собрании, я выскажусь за тебя.
Возница сплюнул.
– На хрена тебе это надо, Ицхак? Ты даже не знаешь этого малого.
Ицхак зыркнул на возницу.
– Ты видел в коридорах хоть одного такого здоровяка, как этот парень? Нам нужен на склад еще один грузчик. Мы только что потеряли одного и нужна замена. Ты что, хочешь, чтобы я повесил себе на шею какого-нибудь тощего дедка, за которого мне самому придется все делать?
– Вряд ли! – заржал возница.
– К тому же глянь на его молодую жену, – указал Ицхак на Никки. – Тебе не кажется, что ей не помешало бы нарастить немного мяса на костях? Вроде бы вполне славная молодая пара.
Возница снова сплюнул.
– Да вроде бы.
Ицхак, двинувшись к дверям, небрежно хлопнул Ричарда по плечу.
– Будь там.
– Буду.
Ицхак приостановился и оглянулся.
– Совсем забыл. Тебя звать-то как?
– Ричард Сайфер.
Кивнув, Ицхак повернулся к дверям.
– Я Ицхак. До вечера, Ричард Сайфер. И не вздумай подвести меня, слышишь? Если окажется, что ты лентяй и подведешь меня, я брошу твою жалкую шкуру в реку с болванкой на шее.
– Я не подведу, Ицхак, – улыбнулся Ричард. – Я хороший пловец, но не настолько.
Шагая по грязной дороге в поисках какой-нибудь еды, прежде чем отправиться в контору и встать в очередь на работу, Ричард спросил:
– Что не так?
Никки с отвращением покачала головой.
– Обычным людям не везет так, как тебе, Ричард. Обычные люди страдают и борются за выживание, а тебе твоя удача преподносит работу на блюдечке.
– Если это удача, – спросил Ричард, – то с чего это у меня спина разламывается после переноски всех этих железок на склад?
Глава 46
Закончив разгружать последний фургон болванок, Ричард оперся руками на кучу и опустил голову, тяжело дыша. Мышцы рук и спины гудели. Куда проще разгружать вдвоем, один в фургоне, другой на земле, но мужик, что должен был помогать при разгрузке, уволился несколько дней назад, заявив, что с ним плохо обращаются. Ричард не больно-то по нему скучал. Даже когда этот гад соизволял поднять свою задницу, от него было больше вреда, чем пользы.
За окном начинало темнеть, небо на западе окрасилось в пурпур. По шее тек пот, прокладывая дорожки в черной металлической пыли. Как же хотелось нырнуть в прохладное горное озеро! Даже сама мысль об этом освежала. Продолжая мечтать о купании, Ричард переводил дух.
Из-за угла выплыл Ицхак с лампой в руке.
– Ты слишком усердно трудишься, Ричард.
– Мне казалось, что меня наняли работать.
Ицхак некоторое время взирал на него. В одном глазу отражался желтый свет лампы.
– Прими совет. Ты слишком усердствуешь. Это лишь навлечет на тебя неприятности.
Ричард работал на складе вот уже три недели, загружая и разгружая фургоны. И успел познакомиться с другими работниками. Поэтому отлично понимал, что имеет в виду Ицхак.
– Но я все еще опасаюсь оказаться в воде с болванкой на шее.
Ицхак сверкнул глазами и гулко расхохотался.
– Тогда я просто выступал специально для Йори.
Йори звали возницу, отказавшегося разгружать сломавшийся фургон.
Ричард зевнул.
– Да знаю, Ицхак.
– Тут тебе не ферма, с которой ты пришел. Жить по правилам Ордена – это совсем другое дело. Ты должен помнить о нуждах других, если надеешься продержаться. Так уж устроен мир.
Ричард уловил предостерегающие нотки в интонации Ицхака и отлично понял смысл ненавязчивого предупреждения.
– Ты прав, Ицхак. Постараюсь об этом не забывать.
Ицхак лампой указал на дверь.
– Сегодня собрание рабочей ячейки. Тебе пора двигаться.
Ричард застонал.
– Ну, не знаю… Уже поздно, и я устал, как собака. Я и вправду скорее…
– Ты же не хочешь, чтобы твое имя начали склонять все вокруг? Не хочешь, чтобы люди начали говорить, что у тебя нет чувства гражданского долга?
Читать бесплатно другие книги:
