Бури Мишарина Галина

Глава 10. Сон пятый

…Границы постепенно стирались, и я наблюдала за их исчезновением. Не судить и не анализировать — это сложно. Бестелесная, я горько тосковала по физической части себя. Коснуться бы знакомой теплой руки, ощутить ответное прикосновение. Невозможно. Впереди меня ждали новые события, и, казалось, им нет конца и края…

…Ему не везло с мирами. Вместо потрясающих красивых реальностей он всё время попадал в города. Города, города… Грязные или чистые, большие или маленькие, они утомляли его. Конлет начал задерживаться в Промежутке, и тот постепенно менялся. Он стал более глубоким, тёмным и искрящимся, как будто его разукрасили.

Он научился терпению. Научился видеть мир глазами других людей. Научился сопереживать, верить и быть уверенным. И чувствовал себя иначе, как будто проживал нужную жизнь.

В одной из реальностей он познакомился с двумя сёстрами. Их звали Шейла и Урза. Последняя была девушкой странной, и дело было не только в её внешности. Она напоминала зебру, и Конлета немного пугало такое поразительное сходство. К тому же она ничего не делала со своей внешностью, она такой родилась, и это не могло не настораживать. У неё были жёсткие чёрно-белые волосы и тёмные карие глаза, пухлые бледные губы, крепкие и стройные руки и ноги.

Она была порывистой, резкой и эмоциональной. Шейла — младшая — казалась обычной, ничем не примечательной, и через какое-то время Конлет понял, что она завидует сестре, завидует её отталкивающей уникальности.

Эти двое были первыми, кому он рассказал о путешествиях после Ирэи. И они отреагировали иначе. Шейла восприняла сказанное чересчур спокойно, а вот Урза — с нескрываемым восторгом. Конлет подумал, что, возможно, есть те, кому путешествия не подходят по своей сути. Как Ирэя. Сёстры же относились к категории отчаянных, готовых на всё.

Они стали бродить по мирам вместе. Конлет не до конца понимал, зачем позвал их с собой. То ли ему просто надоело быть одному, то ли он сдружился с сёстрами… Всё-таки приятней, когда рядом с тобой те, кто разделят и радость, и грусть.

В одном из миров они задержались надолго. Урза всегда говорила, что думала, и не стеснялась этого. Она относилась к Конлету как к брату. Шейла напоминала его самого. Она не любила болтать по душам, не любила сходить с ума, не была сорви головой. Поэтому когда Урза не вернулась домой ночевать, Конлет не удивился. Прошло два дня, и он начал волноваться за неё. Этот мир не прощал ошибок. Он согласился здесь остаться только потому, что сестры попросили его об этом. Им обеим здесь почему-то понравилось.

Целый день парень не находил себе места, и в конце концов подошёл к Шейле. Он был поражён, как спокойно и равнодушно она ответила ему:

— Урза попала в переделку. Она всегда искала приключений, но на сей раз зашла слишком далеко.

— И ты не сказала мне? Знала и молчала? — возмутился Конлет.

— Я не бралась за ней присматривать, она старше меня на три года, — ответила девушка. — Не дёргайся, она вернётся.

— Где она, Шейла?

— Конечно, со своими новыми друзьями. Она не рассказывала тебе, папочка? — язвительно осведомилась девушка. — Она ведь всё тебе рассказывает.

— Шейла, не будь такой засранкой. Тебе не идёт. Просто скажи, где она.

— Она пробралась в центр и теперь, очевидно, участвует в соревнованиях.

— Зачем? — пробормотал он. — К чему ей это?

— Ей по кайфу, Конлет, — ответила Шейла.

— Что? — переспросил парень. Некоторые выражения девушек он не понимал.

— Тащится она с этого, ясно?

Конлет покачал головой, но больше переспрашивать не стал.

— Я пойду.

— Я с тобой, — внезапно повеселела Шейла. — Хочу поглядеть, как эта дура сведёт счёты с жизнью.

Конлет хмуро посмотрел на неё.

— Она твоя сестра, Шейла. Ты шутишь или говоришь серьёзно? Ты хочешь от неё избавиться? Ну так уйди в другой мир и живи себе там в своё удовольствие — вдали от неё.

— Она моя сестра, Конлет, это правда. Но это не значит, что я должна любить её.

Он вздохнул.

— За что ты её так ненавидишь?

— Она лучше меня, — резко ответила девушка, — и мне не стать такой.

— Зачем тебе становиться такой, как она? — спросил он спокойно. — У тебя есть свои необычные способности. Урза так не умеет.

— Да, я талантливее её, — высокомерно ответила девушка, — но Урза всё равно бесит меня. Она особенная, Конлет. Понимаешь, о чём я?

— Не совсем, — ответил парень, зашнуровывая ботинки.

— Она такая… настоящая! А я умею только придумывать. И себя я тоже придумала.

Он поглядел на неё. Невысокая, чёрные волосы кажутся чересчур жёсткими, безжизненными, высокие длинные брови подняты в середину лба — так она всегда делала, когда волновалась. У Шейлы была такая же светлая кожа, как и у сестры, но глаза были серыми. Она и одевалась серо, незатейливо.

— Согласен, она выглядит эффектней. А ты не думала о том, что принижаешь себя из-за собственного бессилия? Не потому, что она уникальная, а потому, что ты себя до сих пор не нашла. И не ищешь, — добавил он. — Посмотри на себя, Шейла. Погляди в зеркало. У тебя есть ты сама. Тебе этого мало?

— Хм, — ответила девушка, — я ведь некрасивая, Конлет. Этот дурной подбородок, и лицо как блин.

— Ты некрасивая? Не думаю, — покачал головой Конлет. — Ты интересный человек, Шейла. Просто тебе нужно научиться… Не знаю даже, не мне тебе советовать, но как ты одеваешься?

— Как? — подозрительно спросила девушка.

— Скучно, — ответил парень. — Почему тебе так нравится серый цвет?

— Опа! — восхитилась Шейла. — Неужто ты разбираешься в моде?

— Нет, не разбираюсь. Но ты без повода гонишь на сестру, — ответил Конлет, пользуясь понятными девушке словами. — Хочешь быть яркой и выразительной? Стань такой! Не понравится — вернёшься к образу серой мыши. Найди себя и хорош ныть! — добавил он.

Шейла усмехнулась.

— Конлет, ты мне нравишься! — сказала она задорно.

— Надеюсь, ты не собираешься в меня влюбиться? — подозрительно спросил парень.

— Нет. Терпеть не могу лохматых шатенов.

— А вот мне брюнетки нравятся, — сказал он. — Слушай, хватит мне зубы заговаривать. Ты идёшь или нет?

— Иду.

Они поймали такси, но доехали до центра только через два часа: в городе были ужасные пробки. Конлет всю дорогу мрачно молчал, а вот Шейла улыбалась и беззаботно болтала, рассказывая всякие разные истории из своей жизни. Он раздражённо косился на девушку: нашла чему радоваться! В обычное время Шейла была молчалива, теперь же её почему-то прорвало.

— А ещё мы всегда любили разные тортики, — балаболила она. — Она — ореховый со сгущёнкой, а я шоколадный. Или взять, к примеру, личный стиль. Вот ты говоришь, я серовата? Наверное, ты прав. Было время, я одевалась ярко, но эта туфля меня всегда критиковала, мол, пора бы уже выглядеть женственно, а не как девочка-подросток. Сама-то она любительница чёрного и красного. Тоже мне, разнообразие! А, ты что-то сказал? Нет? Наденет короткое красное платье, откроет свои спички — и радуется! Ну а что в этом такого, спрашивается? Уж лучше я буду ходить в джинсах и водолазках. Это у неё от мамы, мама наша любила мини. А ты знал, что мы с ней родились в один день? Только с разницей в года. Обе скорпионши. У вас в мире есть знаки зодиака? Нет? Ты вообще веришь в астрологию, Конлет? Ты чего молчишь? А, приехали уже. Быстро как!

Они без особого труда отыскали Урзу. Она радостно обнималась с каким-то высоким мускулистым красавцем. Увидела их — и оживленно помахала рукой.

— Ребята! Идите сюда! — звонким голосом позвала она.

— Я тебе говорила, что ей не нужна помощь, — пробурчала Шейла. Ей настроение резко упало, как только она увидела сестру.

— Конлет, знакомься, это Брут. — Они пожали друг другу руки, и Брут улыбнулся во весь рот.

— Тот самый парень, о котором ты говорила, детка? — сказал он. — А это сестра. Хм, вы и правда не похожи.

Шейла сжала губы и с ненавистью поглядела на мужчину.

— Пришли на представление? — обрадовался Брут.

— Вроде того, — ответил Конлет.

— Будет весело, — пообещала Урза. — Брут, киса моя, проведи их на места.

— Сделаю, полосатик.

Конлет увидел, как поморщилась Шейла. Он кивнул мужчине и подошёл к Урзе.

— Ты уверена в том, что делаешь? — тихо спросил он. — Это безопасно?

— Не занудствуй, Конлет, — ответила девушка. — Если что, я уйду в Промежуток.

— Будь осторожнее, Урза, — попросил он.

— Хорошо, — серьёзно ответила девушка, — я поберегу себя. Идите и наслаждайтесь. И скажи Шейле, чтобы она убрала эту гримасу со своего лица.

— Скажи ей сама! — проворчал он недовольно. Ему надоело постоянно мирить их.

На трибунах было много народу. В этом мире люди не могли жить без зрелищ, поэтому каждую неделю на арене устраивались командные испытания, и они были очень сложными. Конлет слышал, что не обходилось без жертв. Но не забирать же Урзу силой? Он уселся на место и принялся рассматривать свои ботинки. Брут что-то сказал Шейле и ушёл.

— Этот ушлёпок меня ещё и подкалывает! — возмутилась девушка. — Ты чего, Конлет? Да не переживай ты так. Погляди на эту гору мышц. Он Урзу в обиду не даст. У неё всегда была слабость к высоким белозубым качкам.

Конлет против воли рассмеялся.

— А у тебя?

— К худощавым зеленоглазым ботаникам! — ответила Шейла, и они рассмеялись.

— С гнилыми зубами, — добавил Конлет.

— Точно! — кивнула девушка.

Урза и её команда выступили отлично. И хотя Конлет не получил от представления никакого удовольствия, он был рад, что все остались целы. Они с Шейлой вернулись домой и разошлись по своим комнатам. Урза ещё несколько дней не появлялась, и вскоре выяснилось, что они с Брутом гораздо больше, чем просто друзья по команде. Конлета раздражало, что девушка питает такую наивную привязанность к Бруту, но потом он сказал себе, что неразумно сердиться на неё только потому, что она предпочитает глуповатых накачанных верзил. Какое ему было дело до того, чем она занимается, спрашивается? Никакого. Да, они сдружились, но теперь девушка всё время проводила со своими партнёрами по арене, и Конлет против воли переключился на Шейлу. Правда, последующие несколько дней та пропадала в других мирах, и парень подолгу сидел один на крыше дома и смотрел на небо. Земля казалась ему такой далёкой, что даже душой не коснёшься.

Однажды утром он вышел из ванной и увидел перед собой невиданное существо. Это была девушка с яркими рыжими волосами. Она глядела на него светлыми серыми глазами и улыбалась.

— Что? — произнесла незнакомка голосом Шейлы.

Он нахмурился.

— Шейла?

— Да, это я. Какая есть, такая есть. Это мой натуральный цвет волос.

— А я думал, что ты брюнетка.

— Нет, я красилась.

— Зачем? — спросил Конлет.

— Занадом! — ответила она раздражённо. — Мне казалось, что чёрный мне идёт больше.

— Чем оранжевый, — сказал парень, разглядывая её. — Забавно.

— Забавно? — в свою очередь нахмурилась девушка.

— В смысле так тебе лучше, — простодушно добавил он.

— Спасибо! — она улыбнулась, приглаживая пушистые мелкие завитушки. И если у той же Фрэйи кудри лежали либо локонами, либо волнами, то у Шейлы они походили на тонкие взлохмаченные пружинки, «взорвавшиеся» на голове, из-за чего её шея теперь выглядела тоньше и изящней, а бледное лицо стало таинственным и притягательным. — А я была у одного интересного человека. Представляешь, он сделал себе город и живёт там один.

— Что он там делает целыми днями? Книги пишет, что ли?

— Нет. Он просто там живёт. Вот, гляди, что он мне нарисовал.

Совсем его не стесняясь, девушка подняла майку, и Конлет увидел на её животе яркий рисунок. Красиво переплетались ветви какого-то растения, они цвели и роняли вниз оранжевые лепестки. Среди ветвей можно было различить розовую птицу, хитровато выглядывающую наружу из своего укрытия. Рисунок был сделан бесподобно, словно фотография.

— Красиво, — сказал парень.

— Он сказал, что видит людей, видит их сущность. И желающим помогает найти себя. Он и мне помог.

— Угу, — буркнул Конлет.

— Ты зануда.

— Наверное, — он пожал плечами. Шейла почему-то начала раздражать его. В последнее время он стал очень раздражительным. Наверное, всё дело было в здешней экологии и продуктах питания. Ему с трудом удавалось запихивать в себя жутковатые овощные рагу или печеный картофель, напоминавший по вкусу башмаки…

— Как Урза? — спросила девушка.

Конлет поглядел на неё.

— Шейла, сколько ты пробыла в мире того человека?

— Пару дней, — ответила Шейла нерешительно, — или неделю… Ладно, две недели! — наконец сердито произнесла она. — Он классный парень. С ним интересно, понял?

— Понял, понял, чего уж тут не понять, — ответил Конлет. — У твоей сестры всё хорошо. Они с Брутом прямо образец счастливого семейства.

— Хорошо, — ответила Шейла, и он нахмурился. И что этот мужик с ней сделал? Она очень сильно изменилась, и не только внешне. Словно обрела то важное, что помогает человеку искать в себе стержень, сердцевину души.

На следующее утро он гулял по берегу реки и думал о ней. Думалось с трудом. Накануне он наелся в кафе какой-то странной похлёбки и живот немилосердно крутило. Он с трудом переставлял ноги, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Его немного подташнивало, но сидеть дома было ещё хуже. Дома были Урза и Брут, и их приятели по команде. И Шейла с ними. Он подумал о том, что нужно уходить из этого мира. Кажется, сёстры были счастливы и в его опеке более не нуждались.

Он сел на лавку возле самой воды и задремал, укутавшись в куртку.

Ему приснилась Земля и его дом на берегу реки. Это был печальный, бесцветный сон. Родная планета не казалась родной, словно давно приняла решение с ним попрощаться…

— Конлет! — разбудил его знакомый голос.

Он открыл глаза: Шейла сидела рядом и глядела на него обеспокоенно.

— Ты неважно выглядишь.

— И чувствую себя ужасно, — признался парень.

— Идём домой?

Он усмехнулся. После увиденного в мире грёз эти слова прозвучали особенно горько.

— Домой? Ну да.

«Дома» Шейла приготовила ему жуткий на вкус отвар, и Конлет выпил его без пререканий. После этого он не вылазил из туалета в течение часа. Казалось, внутренние органы вышли из него вместе с отравой. Измученный, он нашёл в себе силы умыться и доплёлся до кровати. Так плохо ему не было ещё ни разу в жизни.

Конлет почувствовал, что Шейла присела на кровать.

— Ты как?

— А как я выгляжу? — раздражённо буркнул парень.

— Погано, дружок, — ответила девушка. Он терпеть не мог, когда она называла его так. Что одно, что другое прозвища Конлета злили, тем более теперь, когда он едва мог огрызнуться. Он повернул голову и поглядел на Шейлу: она улыбалась.

— Тебе весело? — пробурчал он.

— Ты похож на кусок дерьма, Конлет.

— Спасибо. Ты знаешь, как поддержать человека в трудную минуту, Шейла.

Она рассмеялась.

— Повернись на спину, и я облегчу твои страдания.

— И каким же образом? — спросил он, не спеша менять позу.

— В своём мире я была доктором, Конлет. Я лечу руками.

— Ладно, — согласился парень, надеясь, что она сделает то, о чём говорит — и оставит его в покое. Девушка решительно стащила с него рубашку и заставила лечь на спину.

— Глаза закрой и расслабься. Будешь напрягаться — у меня ничего не выйдет.

— У меня нет сил напрягаться, — сказал Конлет. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Едва сдержался, чтобы не вздрогнуть, когда она тронула его живот. Потом с удивлением понял, что её пальцы на самом деле нежные и сильные, и она не делает ему больно, несмотря на то, что касается его вконец измученного живота. Шейла действовала уверенно и её прикосновения были приятны. Он ещё раз вздохнул и доверился ей.

— Как теперь? — через несколько минут спросила девушка.

— Хорошо, спасибо тебе, — промычал в ответ Конлет.

— Пожалуйста, — сказала Шейла. Она встала и подошла к двери. — Отдыхай. Увидимся после.

Ночью он проснулся оттого, что почувствовал её рядом.

— Шейла, — поморщился он, — что ты здесь делаешь?

— Греюсь, — спокойно ответила девушка.

— Ну-ну, — сказал Конлет, не успев удивиться. — У тебя что, нет своего одеяла?

— Ты гораздо теплее одеяла, — ответила девушка весело.

Он почесал в затылке, размышляя, не смотаться ли от неё в Промежуток. Она прижималась к его спине всей грудью и обнимала руками, но ему не было противно чувствовать её рядом. Непривычно — пожалуй.

— Давно ты здесь?

— Давно, — ответила девушка. — С тобой рядом хорошо спать.

Конлет вздохнул.

— Ладно.

— Ладно? — игриво спросила она.

— Ты хочешь, чтобы я тебя прогнал?

— Нет.

Он закрыл глаза, надеясь снова заснуть. И тут же почувствовал, как она поцеловала его сзади в шею.

— Шейла, — сказал он укоризненно.

Девушка провела пальцами по его груди, мягко и настойчиво поцеловала его снова и вдруг нежно укусила за ухо. Конлет вздрогнул.

— Мне нравится, как от тебя пахнет, — прошептала она. — Чем-то свежим и чистым.

— Шейла, чего ты добиваешься? — сказал он, поворачиваясь к ней лицом. Девушка улыбнулась и, продолжая дразняще касаться его груди, потянулась к нему.

— Хочу, чтобы ты меня поцеловал, Конлет.

Он покачал головой.

— Я не люблю тебя, Шейла.

— Я и не прошу об этом, — усмехнулась она, — просто поцелуй меня.

Он нахмурился.

— Шейла, в моём мире всё иначе. Это ты можешь понять?

— К чёрту твой мир, Конлет! Мне всё равно, откуда ты! — ответила она резко. Тёплые губы коснулись его лица. Конлет взял упрямицу за плечи и попытался отодвинуть, но она провела ладонями по его плечам и нежно потёрлась носом о его подбородок. — Пожалуйста, Конлет. Что тебе стоит? Ну!

Он не выдержал и всё-таки откинул её прочь, при этом оказавшись над ней, и девушка прикрыла глаза.

— Если я тебя поцелую — уйдёшь?

— Ага, — ответила она. — Тотчас.

— Хорошо.

Конлет склонился ниже и мягко коснулся её губ. Почувствовал, какие они нежные и тёплые, и зачем-то поцеловал её ещё раз. Шейла сцепила пальцы у него на затылке, радостно улыбнулась… Раскрыла рот ему навстречу, и парень ощутил, как её язык ласково тронул его губы. Он хотел сдержаться и не отвечать ей, но не смог. Это было слишком волнующе, так ново для него, так необычно и сладостно! Он поцеловал её глубже, чувствуя губами, как она застонала, и против воли стал ласкать руками её шею и рыжие пружинки волос. У неё была красивая шея, а волосы казались невесомым пухом, могущим растаять прямо в пальцах от одного несильного прикосновения.

Конлет позволил ей стащить с себя джинсы и понял, что девушка обнажена. Какая она была прохладная! Конечно, Шейла и не думала уходить. Её тонкие быстрые пальцы сновали по его телу, гоняя туда-сюда волны приятной дрожи, и парень плюнул на всё. Пусть остаётся. Пусть делает, что хочет… И Шейла делала. И не только руками, но и губами. Она была беспощадна и безудержна, и явно знала, чего хочет добиться. Вскоре Конлет понял, что ему придётся ответить ей. Шейла умело поставила ловушку на неопытного молодого зверя и безжалостно захлопнула её. Конлет знал это с самого начала, ещё в то мгновение, когда она просила о поцелуе. Знал, но затормозить не мог — чувства тела уже несли его навстречу гибели в сладостных объятьях разбойницы.

И он поцеловал её снова. И ещё раз. Прижал к матрасу, нетерпеливо развёл её ноги и овладел ей. Он не мог сдержаться, не смел больше терпеть. У каждого есть свой предел.

Конлет ни с кем ещё не был так близок, но Шейла заставила его пойти на этот шаг. Она соблазнила его, и он это понимал. Но реальности научили его стремительному движению, свободным инстинктам и честности. Он изменился вполне заметно для самого себя, но это не было предательством себя прежнего. Конлет хотел перемен в сердце, душе и теле. Шейла лишь показала ему возможный путь.

Девушка тихо постанывала, и это распаляло его всё больше. Он не хотел и не собирался останавливаться. Не сейчас. Нескоро. Что-то в нём резко свернуло в сторону, и, каким бы ни был этот шаг — верным или ошибочным — он его сделал и не сожалел.

Теперь Шейла вскрикивала, сжимая его плечи, и парень, отстранившись, повернул её на живот, притянул к себе за бёдра. Так было ещё более волнительно. Он гладил её спину и чувствовал, как она прижимается к нему, помогая проникнуть глубже. Он стал двигаться всё медленней, наслаждаясь тем, что может вести её за собой. Она так чутко реагировала на его движения.

— Конлет, пожалуйста! — застонала Шейла. — Не останавливайся!

Он с наслаждением продолжил, ступил за границу, чтобы познать то новое, чего ещё не знал. Девушка так ёрзала под ним, так неистово впивалась пальцами в его руки, что он, усмехнувшись, отпустил её и откинулся на спину. Шейла мигом оказалась сверху и принялась щекотно покусывать его грудь, и живот, и бедра. Конлет потянул её к себе, нахмурившись. Ему уже не нужны были подобные ласки. Девушка хрипло рассмеялась, садясь на него верхом, и они продолжили свою игру…

Шейла и представить не могла, на что способен этот парень. Он был такой сильный и неутомимый! Она думала, что он обычный молодой мужчина, каких сотни. Теперь он казался ей куда более интересным, чем в момент их первой встречи. Может быть, не огромный вроде Брута, но и не сморчок. Лицо не отличалось изяществом, которое ей всегда нравилось в чертах мужских лиц, но при этом было не лишено мужества и уверенности. Неулыбчивый ворчун, Конлет много думал, уходил в себя, и вытащить его оттуда было непросто. Но и это не казалось ей важным.

Он был великолепен! В эти мгновения, в эти бесконечные часы. Никто не дарил ей подобного наслаждения, никогда она не ощущала такого восторга рядом с парнем. Физические отношения были важны для неё, они стояли на первом плане, затмевали всё остальное. Такой она выросла, таким был их с Урзой мир.

Урза росла выпендрёжницей. По крайней мере так Шейле всегда казалось. Но лишь теперь она поменяла своё мнение и поняла, что сестра никогда не притесняла её, не делала ничего особенного, чтобы выделиться. Всё дело было в ней самой, в ней, Шейле! В этой стеснительной прежде щуплой девчонке, которую никто не приглашал играть, с которой никто не знакомился и не знался. Она впервые покрасила волосы в шестнадцать. Мать не противилась — ей было всё равно. Она и сама меняла волосы с завидной регулярностью, носила парики, стриглась и красилась. Мужчины в их доме не переводились — у них с Урзой было пять двоюродных братьев и три дяди, два отца, один из которых помогал материально, а другой воспитывал, как мог. Мог он плохо, и в восемнадцать они втроём — она, Урза и Чибек, их младший двоюродный брат, сбежали из дома. Пока он был с ними — всё шло хорошо. Они путешествовали и голодали, но бродилось им весело. Как и Конлет, Чибек умел быть ненавязчиво заботливым. Ну а потом он познакомился с девушкой, и она забеременела. Ничего особенного, так случалось сплошь и рядом.

Какое-то время они ездили по миру вместе: две непохожие друг на друга сестры. Шейла ненавидела Урзу, но той, казалось, не было до этого дела… Они постоянно ругались, но Урза после этого сияла словно солнышко, а Шейла несколько дней приходила в себя. А потом они встретили Конлета и всё изменилось. Шейла понимала, что он дал им шанс начать всё с начала, и была благодарна ему. Но только ли поэтому она пришла к нему в эту ночь?

Они стали близки. Конлет понимал, что не питает к ней истинных чувств, однако это не смущало его. Шейла желала его, но желала иначе, чем любящая женщина. Странно, но парень был согласен на подобный непрочный союз. Было ли это физическое рабство, на которое он пошел добровольно? Шейла была умелой, опытной и горячей любовницей, а он прежде никогда не был с девушками, ведь рос с иным пониманием любви… Тем не менее Конлет не считал себя предателем. Он наконец-то понял одну простую истину: каждый человек идет своим путем, каждый делает выбор в пользу той или иной части себя. И Конлет на данном этапе жизни выбрал тело, отмахнувшись от доводов сердца и велений разума.

В конце концов их отношения переросли во что-то большее, но они всё равно не любили друг друга. Или всё-таки любили? Конлет не знал этого. Можно ли сразу узнать любовь? Он уверял себя, что, полюбив, тотчас поймёт это. Пока что понимать было особо нечего. Они с Шейлой не разговаривали по душам и не пекли вместе пироги, не гуляли, взявшись за руки, не обнимали друг друга с нежностью и восторгом… Конлет не знал хорошо это или плохо.

Время шло. Брут и Урза всё также встречались, и Конлет убедился, что их отношения не так поверхностны и недалёки, как он себе представлял. Брут оказался хорошим человеком, и он уже не раздражал техника, да и Шейла стала относиться к сестре терпимо. Она изменилась, и он менялся вместе с ней. Днём они были друзьями, а ночью любовниками. Он понимал, что такое существование идёт в разрез с его пониманием верности, и знал, что рано или поздно ему придётся уйти или остаться. Сделать выбор. Окончательный. Но наступал вечер, принося музыку и пряные ароматы, и Конлет откладывал важный разговор. Со временем ему начало казаться, что он испытывает к девушке ещё большую привязанность. Он нуждался в ней.

Шейла тоже изменилась. Она стала более разговорчивой, чаще смеялась и даже заботилась о нем. Иногда по утрам, когда она, весело щебеча, причесывала его отросшие волосы, Конлет чувствовал себя почти счастливым. Шейла не умела готовить, но он ел её жуткую стряпню, и оба хохотали. Однажды он взялся за ужин, и девушка была в восторге от еды, искренне нахваливая и первое, и второе, и десерт. Конлет понимал, что провалился в чувство неё по самое горло, и скоро захлебнется и утонет, но не боялся. Наоборот, он с нетерпением ждал, когда воды чувств поглотят его целиком. Что тогда будет? Как это будет? Приятная, глубокая неизвестность манила.

А потом всё закончилось, но совсем не так, как он себе представлял. Судьба как всегда приняла решение за его спиной и сообщила ему об этом в последнюю очередь. Даже Шейла — и та была осведомлена лучше него. Она разбудила его посреди ночи.

— Эй, Конлет!

Он разлепил глаза.

— Угу, — пробормотал парень, — что такое?

— Я ухожу, Конлет, и хочу попрощаться с тобой.

Парень сел в кровати, убирая волосы с глаз. Наверное, ослышался, чего только не померещиться спросонок!

— Куда уходишь? — переспросил он. — Зачем?