Я, маг! Казаков Дмитрий

– Я? – Чужак изобразил кривую усмешку. – Я – маг.

Он сдернул покрывало из ткани, и взорам селян предстала небольшая клетка, сплетенная из прутьев, покрытых какими-то узорами. Но вместо птицы в клетке клубилось нечто серо-прозрачное, похожее на облако, на клок тумана.

Толпа со вздохом ужаса подалась назад.

– Видишь, – сказал голубоглазый маг замершему старосте. – Я могу выпустить этого вихревика, и он разрушит вашу деревню. Но мне это не нужно Мне необходимы шесть парней и шесть девушек в услужение. Можно – семейные пары, но без детей. Они будут жить в замке и получать по три золотых в месяц. Кроме того, я хотел бы купить большое количество продуктов.

Староста со свистом втянул в себя воздух, закашлялся от попавшего в грудь страха.

– Хорошо, – ответил он. – Мы... со старейшинами должны, ну, подумать.

– Я подожду, – улыбнувшись, согласился светловолосый и взялся за дверцу клетки – Но недолго....

Харальд шагал, и клетка, такая легкая, оттягивала руку почище тяжелого меча. Он устал, он зверски устал. После ритуала восстановления замка отлеживался почти неделю и лишь затем понял, что в одиночку с хозяйством не справится. Пришлось приманивать и пленять вихревика, чтобы было чем припугнуть несговорчивых селян.

Двенадцать молодых крестьян шли впереди Харальда. Спины у всех были напряжены, и не столько от груза, сколько от страха.

Идут словно на заклание. Думают, что жуткий чародей будет пить из них кровь, а про деньги сказал просто для отвода глаз..

Харальд вздохнул. Большую часть купленных продуктов староста обещал прислать завтра. Поскольку точного местоположения замка никто не знал, то по следам, оставленным отрядом из тринадцати человек.

Когда из-за деревьев появился замок, молодые селяне остановились, и одна из девушек прошептала:

– Какой он красивый!

– Здесь вы будете жить, – сказал Харальд, не без удовольствия озирая стройные башни и мощные стены. – А меня можете называть просто – хозяин.

– Хозяин, – сказал Хегни, белозубо ухмыляясь. – Теперь тебя так называть?

– Только попробуй! – ответил Харальд грозно. – Мигом бока намну!

– Да ты что? – в притворном ужасе воздел руки Весельчак – Серьезно?

Они сидели в «Спившемся демоне». Хегни очень кстати появился в городе в тот момент, когда туда приехал Харальд, и оказался на мели. Замок, где он служил последний год, был взят штурмом во время свары родовитых. Наемника, которому посчастливилось уцелеть. отпустили, обобрав, правда, до нитки. И ехать на север, пусть даже за горы, зато за хорошие деньги, Весельчак согласился без раздумий. Даже не особенно допытывался о цели поездки.

Ударив по рукам, Харальд и Хегни вышли на улицу. Стоял жаркий день, и наилучшим из благоприятных предзнаменований сияло в лазурном небе золотое солнце.

Солнце поднялось высоко, но особого тепла не давало. Сентябрь – не время для жары. Там и сям по небу были разбросаны продолговатые серые облака, похожие на одеяла. Дул довольно холодный северный ветер

В последний раз обозрел Харальд с вершины донжона начинающий желтеть лес, потер руки и приступил к ритуалу. Жизнь в замке шла своим чередом, в него свозили дрова и продукты к зиме. Слуги привыкли к своему положению и уже не шарахались от Харальда, дрожа в ужасе.

Ритуал, который нужно провопить в полдень, должен прикрыть замок от чужого магического воздействия. В защищенное таким образом пространство не сможет проникнуть ни ангел, ни демон, ни стихийное существо

Описание ритуала Харальд вычитал в книге и намеревался осуществить его на практике. Для его проведения он выбрал площадку на вершине донжона, подходящую по размерам и форме.

Почти всю ее занял светящийся лиловым рисунок – сочетание шестиугольника и нескольких концентрических кругов. В самой середке светятся четыре знака Истинного Алфавита, те, что несут силу зашиты Бет – чисто белым сиянием, словно горные снега, Луис – чуть приглушенным серым, Уат – пурпурным и Страйф – темно-багровым. Именно они – главная составляющая ритуала.

Харальд занял место в середине рисунка, привычно сосредоточился, закрыл глаза. Весь мир исчез, растворился во тьме, остались лишь линии и буквы магического чертежа.

Некоторое время маг просто стоял, стремясь стать одним целым с рисунком, ощутить пульсацию линий, биение жизни в символах. Когда в жилах вместо крови запенился свет, а тело стало прямым и легким, как струна, Харальд сделал шаг. Всего один – на север, к белизне буквы Бет.

Взятая в руки, она оказалась нестерпимо холодна. Харальд поднял ее, и онемение потекло по пальцам, по плечам. Лишь сияние в жилах не давало магу замерзнуть.

Не чувствуя пальцев, Харальд поднял Бет, похожую на обрубок ствола березы с толстой веткой, и безжалостно швырнул ее с крыши донжона, туда, вниз, где обычным зрением видим лес. Со звоном ударилась буква оземь и разлетелась на куски. По ушам ударил фазаний крик. Каждый символ Истинного Алфавита связан с определенной птицей, и в данном случае крик означает, что чародейство знака Бет совершено правильно.

По земле растеклась неширокая полоса, мерцающая, словно лунная дорожка на воде. Она охватила замок с северо-востока.

Харальд сделал шаг назад, в центр круга. Постоял некоторое время, отдыхая, и двинулся на восток. Шаг – и он у буквы Луис, похожей очертаниями на крестьянский цеп. От взятого в руку светло-серого знака повеяло сухостью. Харальд ощутил, как трескается кожа на руках, опадает серыми хлопьями на такой же серый камень площадки...

С жалобным утиным криком Луис полетела вниз. Серая полоса, похожая на пушистый шарф, сомкнулась с белым сиянием и продолжилась на юг, замкнув юго-восточную четверть круга.

Вновь небольшой отдых, и Харальд шагнул на юг к пышущей пурпурным жаром Уат, имеющей очень простую форму – две палочки и перекладину между ними. Когда он взял ее в руки, пальцы мгновенно загорелись. Странно было наблюдать там, где должны быть кости, мышцы и сухожилия, лишь полосы света. Но отсутствие пальцев не мешало крепко держать букву.

Словно метеор, оставляя за собой багровый след, низринулась Уат с высоты донжона. Раздалось хриплое карканье, и по земле потекла огненная полоса, прикрывая замок с юго-западной стороны.

Харалъд вернулся в центр магического рисунка и только тут ощутил боль. Плоть ниже локтей никуда не делась, она ныла и жаловалась, моля о снисхождении.

Сжав зубы, он двинулся к букве Страйф, темно-багровой, словно подгнившее мясо. От нее несло сыростью, а когда Харальд взял похожий на раскоряченный гребень для волос знак, то сразу же ощутил ползущую по рукам сырость. Сначала это было даже приятно, но вместе с водой, что капала вниз, потекла кожа...

Проснулось омерзение. Сдерживая дрожь, Харальд отшвырнул Страйф от себя. С тягучим шлепком она упала на землю, и тотчас из леса донесся крик дрозда.

С глухим гулом от упавшей буквы поползли в стороны два потока жидкости, похожей на кровь Со мкнувшись с белым на севере и пурпурным на юге, они замкнули круг.

Зашита была поставлена. Рисунок вокруг Харальда затухал, словно задуваемый ветром, а сам маг едва стоял на ногах, сдерживая предательскую дрожь. С трудом переставляя ноги, двинулся он вниз, и суставы его ощутимо скрипели.

Деревья скрипели жалобно и отчаянно, жалуясь на судьбу. Над лесом царила такая погода, точнее непогода, что Харальд их вполне понимал. Резкий и сильный ветер прошибал плащ дождевыми каплями, словно стрелами. Харальд не проехал от деревни, где путники ночевали, и сотни саженей, а уже насквозь промок.

Он старался сохранять уверенный вид, как и подобает предводителю, но нет-нет и появлялась мыслишка: вернуться бы, переждать ненастье? Послушаться ее мешало четкое осознание того, что второго такого шанса судьба не предоставит, что таинственная книга за горами может достаться другому и что если сейчас задержаться на несколько дней, то к перевалам можно не успеть и придется ждать весны, а это – больше чем полгода. А через семь-восемь месяцев вряд ли удастся собрать такую ценную компанию, как сейчас, которая ворча и проклиная непогоду, следует за Харальдом.

Хегни улыбается, бесстрашно подставив холоду и сырости буйную шевелюру. Его веселому настрою не способны повредить никакие неудачи, не то что какой-то там дождь. Иаред кряхтит, изображая старого деда, хотя в свои пятьдесят крепче и здоровее многих молодых. Этих двоих уговорить труда не составило.

С Гуннаром возни оказалось гораздо больше. Темноглазого красавчика пришлось вызволять из одного замка южнее Бабиля, где он состоял в личных телохранителях у одной не очень целомудренной родовитой дамы. Лишь звон монет и напоминание о том, что женская благосклонность не вечна, убедили ловеласа.

Торвальда Харальд нашел с большим трудом, потратив на это много времени. Но он чувствовал себя в долгу перед соратником, который из-за него потерял выгодное место. Конечно, съездив за горы, он не получит столько же, сколько у Владетельницы, но все же лучше это, чем ничего.

С Асиром вышла обратная ситуация. Денег он не хотел и до тех пор отказывался, пока Харальд не объяснил в общих чертах, что ехать придется в совершенно неведомые земли, где никто не бывал.

О цели путешествия удалось умолчать, хотя спрашивали его неоднократно. Но как объяснишь, что тебя снедает желание, тревожный зуд неведомого, возникший в тот момент, когда услышал от рыжего наемника о книге, содержащей всю магическую премудрость мира?

Под копытами лошади что-то мерзко зачавкало. Харальд бросил размышлять и огляделся. Дорога, которая до этого шла на запад, повернула и теперь тянулась на север грязной коричневой лентой, наполовину скрытая мокрой кисеей дождя. По сторонам от нее стояли деревья, такие жалкие под холодным дождем, который обычен для осени, но так неприятен в середине августа. Еще не одну сотню верст предстоит проехать, прежде чем закончатся обжитые людьми земли и начнется предгорная полоса, где стихии слишком свирепы и яростны, чтобы там могли жить люди.

Копыто лошади погрузилось в широкую, наполненную жирной грязью лужу, и из ее недр донесся гулкий хлюпающий звук.

Гулкий хлюпающий звук донесся из самых земных недр, и был он такой мощи, что Харальду на миг заложило уши, а замок, казалось, содрогнулся от основания до белого знамени на вершине донжона. Звук повторился, но в круге, предназначенном для появления демона, оставалось пусто. Все так же чадили курильницы, распространяя аромат кориандра и молотых еловых шишек, а строптивый обитатель Нижнего мира все не удосуживался явить свой отвратный лик пред светлые очи мага.

Харальд хлопнул в ладоши, так, что резкий звук заставил дернуться оранжевые язычки свечей, и крикнул грозно:

– Явись!

Линии магического рисунка угрожающе засветились, и из-под земли раздался яростный скрежет. Каменный пол словно вспучился, затем лопнул исполинским нарывом, и взгляду заклинателя предстала большая черная голова, похожая на бычью, украшенная к тому же здоровенными рогами. Правда, вместо шерсти вокруг рогов виднелась чешуя, а глаза существа, крупные, фиолетовые, больше напоминали змеиные.

– Чего тебе? – прохрипел демон, вращая зрачками и явно не желая вылезать.

– Выходи – поговорим, – ответил Харальд, дрожа от напряжения.

Он первый раз пробовал вызвать существо из иного мира, и получалось пока плохо. Силы уходили, как вода в горячий песок, а упрямый демон не желал подчиняться составленному по всем правилам заклинанию.

– О чем? – Демон выдвинулся из-под пола по пояс и уперся рогами в потолок. Под ногами его клубилась темнота, время от времени подсвечиваемая багровыми вспышками..?

– О жизни, – ответил Харальд, рассматривая гостя.

Он почти неделю провел над книгой, пока решился исполнить ритуал вызова. Работа с существами из иных миров считается самой сложной в арсенале мага, на нее требуется больше всего сил и умения. За стенами замка, отрезанного от остального мира снежными заносами, царила зима, и свежеиспеченный Владетель отчаянно учился, готовясь к войне. В том, что он начнет ее, сомнений не оставалось, слишком уж был яростен зуд в груди, подогреваемый жаждой мести тем, кто в свое время его не понял, не заметил, не оценил...

– О жизни? – взревел демон. – Да ты, человечишка, разве знаешь, что такое жизнь?

От громоподобного хохота затряслись стены подвала, который Харальд облюбовал для магических занятий. Гигантское тело демона, покрытое рыжей шерстью, конвульсивно дергалось, ручки, тоненькие и слабые, числом семь, торчащие в беспорядке из широкой груди, сжимались и разжимались.

– Вот ты мне и расскажешь, – сказал Харальд, морщась от смрадного дыхания, исходящего из пасти гостя. – Просветишь, так сказать.

Демон прекратил гоготать, фиолетовые зрачки размером с яблоко уставились на человека с любопытством. Из зубастой пасти вывалился алый язык в добрый аршин длиной:

– И в чем же тебя просветить, Белый Маг? – спросил демон с издевкой.

Харальд вздрогнул, как от удара:

– Что, так заметно? – спросил он.

– Для меня это выглядит словно белая мантия на твоих плечах, – осклабился выходец из Нижнего мира. – Знак Владетеля. Но я вижу еще кое-что, след... тень от того, что ты мог получить только от богов.

– Ты о книге? – мрачно хмыкнул Харальд.

– Это не книга. – Демон поковырялся пальцем где-то за рогами. – В вашем языке нет слов, чтобы описать, что это такое. Но это очень опасная штука...

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами маг. – Она дает мне знания, и без нее я был бы никем.

– Ты остался бы человеком, – проговорил фиолетовоглазый исполин. – А за знания, что дарит тебе эта... это существо, ты платишь собой, маленькими кусочками себя...

Неожиданный гнев, яростный, особенно внезапный среди привычного в последнее время равнодушия, всколыхнулся в груди Харальда. В глазах потемнело, и он с удивлением услышал свой шипящий крик:

– Заткнись, тварь!

В глазах демона мелькнуло изумление, затем сменилось неожиданной печалью. А Харальд продолжал орать:

– Ты забыл, с кем разговариваешь! Я ведь знаю твое имя, Белил, и могу сделать с тобой все, что угодно! Я – маг, и я повелеваю демонами!

Он вскинул руки к низкому потолку и выкрикнул заклинание, словно ругательство. Из рисунка на полу выплеснулись десятки светящихся серебром нитей. Словно сеть, они сплелись вокруг демона, приникли к коже. Раздался исполненный боли рев, и от рыжей шерсти потянулись дымки. Запахло паленым.

– Так! Так! – орал Харальд в экстазе, потрясая кулаками.

Затем его неожиданно согнул рвотный импульс, а когда он смог распрямиться, то с ужасом осознал, что творит.

Мановением руки убрал серебристую сеть. Демон прекратил реветь, и в глазах его, обращенных на человека, не было ни гнева, ни обиды, лишь печаль и понимание. Харальд не смог выдержать этот взгляд и опустил глаза.

– Ты прости меня, ладно? – сказал он глухо. – Не знаю, что на меня нашло.

– Не за что прощать, – покачал рогатой головой Белил. – Но лучше ты меня отпусти и больше не вызывай. У нас достаточно много злобных убийц, общение с которыми тебе будет интереснее...

– Да, – не поднимая глаз, кивнул Харальд и махнул рукой.

Магический круг вокруг демона ярко вспыхнул, внутри него все заволокло дымом. Мелькнули горящие, словно факелы, фиолетовые глаза, и демон растаял, оставив после себя ненарушенную гладь пола.

Харальд осмотрелся, не очень понимая, что он здесь делает. Было холодно и одиноко, и еще почему-то ужасно болела голова.

Ветер тащил по небу облака, похожие на куриные перья – мелкие и клочковатые. Он же развевал флаг над донжоном замка – большой, но обтрепанный. Изображенная на белом фоне золотая птица никак не походила на сокола: напоминала, скорее, печального воробья. Сам замок тоже знал лучшие времена. Стены выглядели ветхими, ров заплыл, а на Харальда, уже довольно долго стоявшего у ворот, никто не обращал внимания.

Зима прошла, и только последние клочки ее роскошного белого платья таились по лесным закоулкам. Пять месяцев почти полного заточения в собственном замке Харальд провел не зря. Он узнал во много раз больше, чем за всю предыдущую жизнь. Для него почти не осталось секретов в магии.

Он похудел, осунулся и к весне стал внушать слугам в замке безотчетный страх одним видом. Но он не обращал на это внимания. Он даже на служанок, среди которых была парочка соблазнительных девиц, не смотрел. Женщины не занимали его мыслей, равно как и чревоугодие, и прочие мелкие радости, достойные разве что животных. Он с головой погрузился в восхитительный мир заклинаний, прекрасных и страшных, с каждым днем он знал все больше и с усиливающейся неохотой отрывался от книги. Вот и сейчас она в плотной кожаной сумке отягощала плечо

На стенах замка, который, как удалось выяснить в ближайшей деревушке, носит название Жахх, так никто и не появился. Здесь, на самом севере Владения Олава, давно забыли о врагах. От кого обороняться? Междоусобицы меж родовитыми вспыхивали последний раз лет сто тому, крестьяне не восставали, войска других Владетелей сюда вряд ли добирались. Дикий, заброшенный край и небольшой замок, первый в череде многих, что откроют ворота перед Харальдом, новым Владетелем. Первый, и поэтому самый важный...

Харальд вздохнул и сдернул ткань с хрупкой на вид клетки из ивняка. Внутри нее клубился комом серо-прозрачных струй вихревик. Некоторое время маг смотрел на него, ощущая себя столь же могучим и равнодушным, пустым и холодным, скованным прутьями, которые не сломать...

С трудом отогнал глупые мысли, прошептал нужные слова и открыл дверцу. Вихревик вырвался наружу, вырос в туманный столб с хорошую сосну высотой.

От него повеял свежий ветер, шевельнул волосы на голове мага.

Повелительным жестом Харальд направил воздушное существо вперед. Вытянувшись, словно огромный червь, и жужжа, как исполинский шмель, вихревик понесся к воротам замка. С гулом содрогнулись массивные створки. Многие ветра доводилось им выдерживать, но подобного урагана они еще не знали.

Ворота зашатались, накренились и с диким скрежетом рухнули внутрь, подняв тучу пыли. Харальд дернул рукой, и от замка показался вихревик. Он летел медленно, словно нехотя, и заставить его вернуться в клетку стоило некоторых усилий.

Из замка тем временем доносились испуганные вопли. Падение ворот произвело нужный эффект – привлекло внимание его обитателей. Теперь осталось лишь подождать.

Ожидание длилось недолго. Пыль быстро осела, и в проеме, оставшемся на месте ворот, похожем на вертикально расположенную пасть, обнаружились люди. Они жутко суетились и пребывали, судя по всему, в немалом расстройстве. Некоторое время прошло, прежде чем они заметили стоящего средь дороги Харальд а.

Он внутренне усмехнулся, представляя реакцию обитателей Жахха. Ни с того ни с сего рушатся ворота замка, а за ними обнаруживается потрепанный незнакомец с подозрительно спокойным выражением лица.

После паузы, которая была заполнена в основном взаимным осмотром, к Харальду направился раскор мленный мужчина с жабьей мордой и сизым носом запойного пьяницы. За ним тащились двое стражников с алебардами, похожих на разжиревших дворовых псов, что способны только лаять.

– Ты кто такой? – пробулькал жабомордый. От него разило пивом, а в заплывших глазах плескались удивление и страх.

– Я хочу видеть хозяина замка, – сказал Харальд, рассматривая толстяка, словно занятное насекомое.

– Родовитый фон Жахх не будет разговаривать со всякими... всякими... – Сизоносый на миг замялся, выискивая нужное слово. – Проходимцами!

– Очень жаль, – произнес Харальд, открывая дверцу клетки, – что вы не поняли меня сразу. Придется попросить родовитого фон Жахха еще раз.

При виде вихревика физиономия толстяка побагровела, став похожей на редиску, а затем побелела, став белее мела. Он стоял, разинув рот, и оцепенело смотрел, как существо, сотканное из струй воздуха, засасывает в свое чрево одного из стражников. Второй успел убежать.

Вихревик изменил форму, сжался в шар, внутри него что-то хрустнуло, шмякнуло, и на землю сползло кровавой кашицей то, что еще недавно было человеком.

– Теперь вы поняли? – гадко усмехнулся Харальд, загнав вихревика в клетку. – Быстро сюда хозяина.

Толстяк сорвался с места с завидной прытью, оставив после себя удушливое облако мерзкого запаха. "Похоже, обделался, – подумал Харальд, отходя в сторону.

Родовитый фон Жахх примчался, словно на крыльях. Худой и тщедушный старичок, он напоминал сухую былинку, которую способен унести самый легкий ветерок. Его трясло от ужаса, а при взгляде на то, что осталось от стражника, хозяина замка едва не стошнило.

– Что уг-годно? – спросил он, с трудом ворочая прыгающими губами.

– Я принимаю в свое Владение этот замок, – сказал Харальд спокойно.

– Что-о! – глаза родовитого стали словно донышки стакана, челюсть отвисла чуть не до пояса. – К-как?

– А так, – мягко улыбнулся маг. – По праву сильного. И теперь будете платить дань не Владетелю Олаву, а Владетелю Харальду, то есть мне.

– А-а. – Родовитый еще больше выпучил глаза, став похож на тощую сову.

– Сколько вот ты, хозяин замка, платишь Владетелю Олаву? – перевел Харальд разговор в область практики, надеясь, что это прояснит разум фон Жахху.

– Двести золотых в год. – Глаза старичка приобрели нормальный размер, и в них появилось осмысленное выражение.

– Мне будешь платить сто пятьдесят. – Харальд задумчиво почесал щеку и добавил:

– И еще мне нужен эскорт, соответствующий положению Владетеля. Десяток воинов, не более.

– Хорошо. – Фон Жахх смотрел хмуро, но, похоже, все понял, решив не сопротивляться силе.

– А чтобы твои воины не искушались ткнуть мечом мне в спину, то скажи им, – рука мага коснулась тонкого обруча серебристого металла, украшающего лоб, – что здесь скрыт ангел-хранитель, который уничтожит любого, кто попытается причинить мне вред. И еще – ты поедешь со мной.

– Куда? – спросил старик, нервно хрустя пальцами.

– К следующему на юг замку. Если не ошибаюсь, он называется Барлет и стоят там войска Владетеля.

Лицо старичка вытянулось, но он ничего не сказал.

– Но туда мы отправимся завтра утром, – продолжил Харальд, не обращая внимания на гримасы первого вассала, – Не найдется ли в замке Жахх места для ночлега, для меня и моих слуг?

– Найдется, – покорно ответил хозяин замка и скрипнул зубами.

Харальд, не оборачиваясь, махнул рукой. Из рощицы неподалеку вынырнули двое конных в простых одеждах и без оружия. На поводу один из них вел третьего коня, так что въезжал Харальд в покоренный замок верхом, как и положено победоносному полководцу.

В замке Барлет новоявленного Владетеля ждали, но совсем не с ключами от ворот. Над твердыней, лишенной рва, лениво колыхался флаг цвета молодой травы, сообщая о том, что в ней стоят войска самого Владетеля, а не родовитого хозяина. Войска эти высыпали на стены, ощетинившись луками, копьями и прочим оружием.

Когда Харальд в сопровождении десяти воинов, среди которых был и фон Жахх, подъехал к воротам, его встретили криком:

– Не подходи ближе, колдун! Не будь я сотник Иоасаф, мы мигом нашпигуем тебя стрелами!

Харальд вздохнул печально и тут же уловил скрип тетивы у себя за спиной. Зачесалась голова под обручем, раздался хлопок, и вслед за ним удивленный вопль нескольких десятков глоток. Харальд знал, что видят воины – серебристую молнию, что ударила из головы мага и уничтожила стрелу, направленную ему в спину.

Когда он обернулся, в глазах сопровождающих из замка Жахх был страх. У всех. У родовитого и у его воинов. Двое из них держали луки, у одного на тетиве оставалась стрела..

– Так вот кто им сообщил, – тихо сказал Харальд, глядя в расширившиеся от страха глаза. – И еще решил ударить мне в спину. Я же предупреждал.

Захрипев, фон Жахх попытался повернуть коня, и это ему удалось. Он даже проехал с десяток саженей, когда Харальд выпустил вихревика.

Туманный столб ударил скачущему в спину, и тот рухнул наземь, разбрызгивая с губ кровавую пену. Тело несколько раз дернулось и затихло. Со стен Барлета донеслись вопли ужаса.

Водворив воздушное создание вновь в клетку, Харальд обернулся к воинам погибшего. Те не двигались, но лица их были бледны.

– Так будет с любым, кто предаст меня. Но каждого, кто будет верно служить, я вознагражу, – сказал маг проникновенно. – Тех, кто стрелял мне в спину, я помилую, так как они выполняли приказ.

Воин со стрелой на тетиве смотрел на лук, словно на ядовитую гадину, второй прятал глаза. Руки его дрожали.

– Кто наследник погибшего? – спросил Харальд.

– Я его племянник, – подал голос рыжий детина лет тридцати. Смотрел он на убийцу дяди без злобы, видно, давно подумывал о наследстве.

– Замок твой. – Харальд благосклонно улыбнулся. – О наших отношениях поговорим после того, как я возьму это укрепление. А теперь все – на сто шагов назад. И заберите моего коня.

Покинув седло, он повернулся к Барлету. За спиной прогрохотал и стих стук копыт – воины благоразумно выполнили приказ.

На стенах не меньше полусотни человек. Можно, конечно, выломать ворота с помощью вихревика, но дальше что? Пока он будет заниматься отдельными воинами, остальные скопом навалятся на мага и убьют его Даже ангел-хранитель не поможет против десятка мечей, которые одновременно устремятся к твоему телу.

Харальд вздохнул и принялся чертить кончиком меча по дорожной пыли. Воины со стен настороженно наблюдали за его действиями, не пытаясь ничего предпринять. Сцена расправы над предателем произвела должное впечатление, а неудача удара в спину, судя по всему, обескуражила сотника.

Получившимся рисунком Харальд остался доволен, пусть немного кривоват, зато работать будет.

Убедившись в последний раз, что никто не собирается делать вылазку, он закрыл глаза. Сквозь сияющие синевой линии магического рисунка стены замка тоже казались синими. Харальд собрался обратиться к Воде, одной из стихий, которая, хоть в малых количествах, есть везде, даже в сухих на ощупь предметах.

Он зашептал, и после нескольких слов линии рисунка поплыли, заколебались, по ним пошли гулять волны, словно по канавкам с жидкостью. Рябь пошла по стенам замка, а синева на них стала набухать, делаться все гуще. Заклинание вытягивало влагу из толщи камня, высушивая его.

Силы истекали из Харальда, словно пиво из дырявого кувшина. Губы ворочались с немалым трудом, а голос дрожал и чуть не прерывался. Закончил заклинание едва ли не шепотом, затем трясущейся рукой начертал прямо в воздухе знак Истинного Алфавита Феарн, похожий очертаниями на топорик. Символ вспыхнул на мгновение багровым и рассыпался на рыжие искры.

Харальд открыл глаза. На всем пространстве перед замковой стеной, охватывая ее кольцом, виднелась глубокая лужа, которой раньше не было На стенах же Барлета кричали и бестолково метались люди Потерявший крепость обезвоженный камень под их ногами трескался и рассыпался. Стены и башни оседали прямо на глазах, от них откалывались огромные куски. Вскоре все было кончено: стена замка оказалась обрушена. Сиротливый донжон, стоявший за стеной, не был приспособлен для обороны. Здесь отвыкли воевать, и даже главная дверь в него оказалась не заперта. Среди обломков копошились и стонали раненые, но их было немного.

Харальд во второй раз за день выпустил на свободу вихревика. Тот огромным туманным веретеном перемещался среди развалин, и стонущих голосов становилось все меньше и меньше. Харальд с интересом наблюдал за процессом, а когда испустил дух последний раненый, прокричал, яростно оскалившись:

– И так будет с каждым, кто осмелится мне противостоять! Ведь теперь я – маг!