Миссия в Арктику Колфер Йон

Элфи резко переключила рычаг управления, и двигатели шаттла яростно взревели.

– Нет, – улыбнулась она, – пугать его мы не будем.

Артемис решил пристегнуть ремень безопасности, и, как оказалось, эта его мера предосторожности была не лишней.

Капитан Малой направила шаттл вперед по магнитному пандусу. Крылья машины задрожали, мимо иллюминаторов понеслись волны искр. Элфи чуть подкрутила внутренние гироскопы, иначе бы эти вершки заблевали ей всю кабину.

Пальцы Элфи нависли над кнопками турбоускорителей.

– Ну ладно, посмотрим, на что способно это ржавое ведро.

– Только не пытайся установить новый рекорд, – раздался из динамиков голос Жеребкинса. – Гоблины вовсе не затем строили свой шаттл. Мне лично кажется, некоторые гномы и то больше приспособлены для полетов по шахтам, чем эта древняя развалина.

Элфи недовольно буркнула что-то неразборчивое. Какой смысл летать медленно? Кроме того, лишний раз пугануть этих вершков не помешает.

Впереди показался главный ствол шахты. Артемис даже охнул от изумления, допустив непозволительное проявление эмоций. Однако от этого зрелища действительно захватывало дух. В шахту легко можно было сбросить гору Эверест, и она даже не задела бы стенок. Темно-красный свет, похожий на адский огонь, пульсировал в ядре Земли. По корпусу шаттла будто кто-то молотил гигантским кулаком – это камень окружающих стен громко трещал от неимоверного жара.

Элфи запустила все четыре двигателя и решительным движением направила шаттл в пропасть. И сразу забыла обо всем на свете, целиком отдавшись чудесному ощущению свободного полета. Чем ниже ты спускаешься, не прерывая пике, тем более крутым летчиком считаешься. Даже ужасная кончина в огненной бездне Бома Арблса из Быстрого реагирования не вразумила остальных пилотов – они продолжали исполнять опасные пике к земному ядру. Последний рекорд принадлежал Элфи. Каких-то пятьсот метров оставалось до ядра, прежде чем она открыла закрылки. Этот рекорд стоил ей двухнедельного отстранения от полетов и крупного штрафа.

Но сегодня никаких рекордов. На «грохоталке» не больно-то полетаешь. Кожа на щеках натянулась от перегрузки, когда Элфи дернула на себя рычаги управления, выводя шаттл из вертикального пике. Не без удовольствия Элфи услышала, как находящиеся в кабине вершки облегченно вздохнули.

– О’кей, Жеребкинс, мы поднимаемся. Какова ситуация наверху?

Она услышала, как пальцы Жеребкинса забегали по клавиатуре.

– Извини, Элфи, связь с поверхностью отсутствует. Слишком высокие радиационные помехи от последнего выброса. Так что действуй на свое усмотрение.

Элфи бросила взгляд на сидящих рядом бледных вершков.

«Действуй на свое усмотрение… – подумала она. – Легко сказать».

Итак, теперь мы знаем, что вовсе не Артемис Фаул помог Дубину вооружить Б’ва Келл. Но кто же был этим таинственным помощником гоблинов? Какой-нибудь царек местного значения, мечтающий о неограниченной власти? Или, быть может, недовольный судьбой генерал, обладающий секретным доступом к заполненным батарейками ангарам? Нет, вовсе нет. Все куда проще.

Батарейки Б’ва Келл продал некий человек по имени Люк Каррере. Абсолютно незаметный человечек – вы бы даже не заподозрили его в этом. Впрочем, он и сам не подозревал, что торгует с гоблинами. Люк жил во Франции и был мелким частным сыщиком, прославившимся своими глупостью и невезучестью. В кругах частных детективов бытовало мнение, что Люк не способен найти даже муху в стакане молока.

Дубин решил использовать Люка по трем причинам. Во-первых, в файлах Жеребкинса Каррере значился как торговец всякого рода нелегальными вещицами. Несмотря на полное отсутствие таланта частного сыщика, Люк обладал редким даром: он мог достать абсолютно все, что бы клиент ни пожелал. Во-вторых, он был алчным и никогда не мог противостоять соблазну легких денег. Ну и, наконец, в-третьих, Люк был туп как пробка. А чем меньше у человека мозгов, тем легче он поддается воздействию гипнотических чар – известный факт.

Дубин едва не изменил своим привычкам и чуть не улыбнулся, обнаружив в базе данных Жеребкинса такого человека, как Каррере. Разумеется, в своей цепочке Дубин с радостью обошелся бы без этого вершка, но цепь, состоящая сплошь из гоблинов, легко может утянуть вас на дно.

К установлению контакта с поверхностью Дубин подошел очень и очень серьезно. Несмотря на психическую неуравновешенность, он прекрасно понимал, что случится, если верхние людишки прознают о существовании нового неосвоенного рынка, который представлял собой подземный мир. Они наводнят все туннели подобно полчищам красных плотоядных муравьев и не успокоятся, пока не доберутся до самого ядра. О нет, прежде надо как следует подготовиться, чтобы достойно встретить этих вершков. Вот когда за ним будет стоять вся мощь Легиона…

В общем, сначала Дубин послал Люку Каррере небольшую посылку. Первым классом, гоблинской почтой…

Однажды июльским вечером Люк Каррере вошел в свою небольшую конторку (она же – его квартира) и увидел на столе какой-то пакет. Посылка как посылка, ничего особенного. На первый взгляд.

Люк разрезал липкую ленту. В коробке, обложенный банкнотами достоинством в сто евро, лежал плоский прибор, очень похожий на CD-плейер, но изготовленный из странного черного металла, который словно бы поглощал свет. По идее, сейчас стоило бы крикнуть в приемную секретарше, чтобы ни с кем его не соединяла. Вот только приемной у Люка не было. Как и секретарши. В общем, вместо этого Люк принялся судорожно запихивать банкноты за ворот своей заляпанной соусом рубашки, будто они могли вот-вот исчезнуть.

Прибор вдруг разложился на две половинки, как какая-нибудь раковина, открыв содержавшийся внутри крошечный экран с микродинамиками. На экране возникло чье-то размытое лицо, и на Люка уставилась пара воспаленных заплывших глазок. Глаза эти производили жуткое впечатление, у Люка по спине даже мурашки побежали.

Но что самое странное, когда лицо заговорило, все страхи Люка мгновенно испарились, развеялись, словно дымовое облачко. Да и вообще, с какой стати он так разволновался? Лицо перед ним источало дружелюбие. А какой приятный голос. Словно ангелы поют…

– Люк Каррере?

Люк едва не расплакался. Поэзия, музыка высших сфер…

– Oui. Да, это я.

– Bonsoir, то есть вечер добрый. Ты видишь деньги, Люк? Они теперь твои.

Сказав это, Дубин довольно улыбнулся – про себя, разумеется. Все шло гладко, как по маслу. Он очень боялся, что его жалкого запаса магии не хватит, чтобы навести на человека чары. Но, как выяснилось, у этого вершка силы воли не больше, чем у изголодавшегося борова, которому показали корыто с репой.

Люк сжал в кулаках банкноты.

– Эти деньги… Значит, они мои? И что я должен сделать?

– Ничего. Это просто подарок. Поступай с ними, как хочешь.

Люк Каррере, конечно, понимал, что даром деньги не достаются, но этот голос… Из микродинамиков с ним говорил сам Господь.

– Кроме того, будут еще деньги. Много денег.

– Правда? – изумленно спросил Люк, с трудом оторвав губы от банкноты, которую исступленно целовал. – Много денег? И сколько?

Смотревшие на него глаза ярко сверкнули.

– Столько, сколько ты захочешь, Люк. Однако ты должен оказать мне услугу.

Люк уже заглотил приманку вместе с крючком.

– Конечно, конечно. Чем я могу вам помочь?

Доносившийся из динамика голос журчал, будто горный ручеек:

– Моя просьба очень простая. Ничего незаконного. Мне нужны батарейки, Люк. Много батареек. Тысячи. Возможно, миллионы. Ты сможешь достать их для меня?

Люк раздумывал не больше пары секунд. Банкноты призывно щекотали его подбородок. Собственно говоря, у него был один знакомый в речном порту, который регулярно поставлял всякую технику на Ближний Восток. А к технике зачастую прилагаются батарейки. Что ж, раньше прилагались, теперь не прилагаются…

– Батарейки? Oui, certainment, да, конечно, я могу их достать!

Так продолжалось несколько месяцев. Сделка была очень «вкусной». Люк Каррере забирал у своего знакомого все батарейки, складывал коробки с ними у себя в квартире, а утром батарейки пропадали. Вместо них появлялась пачка банкнот. Разумеется, эти деньги были фальшивыми – их печатали на старом принтере в «Лабораториях Кобой», но Люк об этом даже не догадывался. Да и никто не смог бы отличить эти банкноты от настоящих, кроме специально обученных служащих Казначейства.

Иногда голос обращался к Люку и с другими просьбами. Например, просил раздобыть пожарные костюмы. Пожарные костюмы? Ха, да без проблем! Это решалось одним телефонным звонком. Через шесть месяцев Люк Каррере переехал из однокомнатной квартирки в шикарные апартаменты, расположенные в престижном районе Сен-Жермен. Естественно, им сразу же заинтересовались и «Сюрте» и Интерпол. Но Люк об этом не подозревал, поскольку ничего вокруг не видел и не слышал – впервые за свою никчемную жизнь он греб деньги лопатой.

Однажды утром он обнаружил на мраморной столешнице своего нового письменного стола еще одну посылку. Большую посылку. Тяжелую. Впрочем, Люк не сильно обеспокоился. Он хорошо работал, вот его и вознаградили – прислали много-много денег.

Люк распечатал коробку и увидел там алюминиевый чемоданчик и еще одно устройство связи. Значит, его ждет очередная весточка от ангела.

– Бонжур, Люк. Как жизнь?

– Bien, неплохо, – ответил Люк, тут же позабывший обо всем на свете, кроме этих глаз.

– Сегодня я хочу попросить тебя об особом одолжении. Сделай так, как я скажу, и тебе больше не придется беспокоиться о деньгах. Инструмент лежит в чемоданчике.

– Но что это? – несколько испуганно спросил сыщик, открыв чемоданчик.

«Инструмент» очень походил на оружие, и тут оказались бессильны даже волшебные чары. Чары чарами, а натура натурой. Сыщик был плутом, мелким мошенником, но не убийцей.

– Это специальный фотоаппарат, Люк. Если ты нажмешь на вон ту закорючку, которая очень похожа на курок, из ствола вылетит птичка, – пояснил Дубин.

– О-о… – протянул Люк Каррере.

– Скоро к тебе зайдут мои друзья, и я хочу, чтобы ты их сфотографировал. Это такая игра.

– А как я узнаю, что это твои друзья? – спросил Люк. – У меня бывает много гостей.

– Они будут интересоваться батарейками. Если они спросят о батарейках, ты их сфотографируешь.

– Конечно. Это мне без труда.

И в самом деле, какие тут могут быть трудности? Голос ведь не может просить его о чем-то плохом. Голос – его лучший друг.

Последнюю часть пути «громыхалка» преодолела более-менее ровно. Специальный датчик, установленный на носу шаттла и отвечающий за посадку, включил внизу посадочные огни.

– Гмм, – протянула Элфи.

Артемис, прищурившись, выглянул наружу сквозь кварцевое лобовое стекло.

– Проблемы?

– Да нет… Просто эти огни не должны включаться. Терминал был обесточен еще в прошлом столетии.

– Стало быть, наши друзья гоблины поработали и тут.

Элфи нахмурилась:

– Сомневаюсь. Они даже световой куб вшестером вкручивают. А подключение посадочной площадки шаттла требует особых знаний. Эльфийских знаний.

– Ага, дело принимает интересный оборот, – задумчиво промолвил Артемис. Будь у него борода, он бы сейчас многозначительно ее разгладил. – Чую запах предательства. Нам осталось найти того, кто обладал доступом к данной технологии и у кого были причины продать ее гоблинам.

Элфи повернула нос шаттла, нацеливаясь стыковочным узлом на посадочные огни.

– Скоро мы это выясним, – процедила она. – Приведите ко мне человека, который торговал с гоблинами, и я вытяну из него всю правду. Перед моими гипнотическими чарами он не устоит.

Шаттл пришвартовался, и воздух с громким шипением вырвался из-под резиновой манжеты, герметично объявшей корпус корабля и смягчившей посадку.

Дворецки вскочил с кресла даже прежде, чем загорелось разрешение расстегнуть ремни.

– Только сначала думайте, а потом стреляйте, – предупредила Элфи. – Никаких убийств. Подземная полиция предпочитает действовать иными способами. И на всякий случай напоминаю: мертвый вершок не сможет сдать нам своих сообщников.

Она нажала пару кнопок, и на экране шаттла появилась карта. Это был план старой части Парижа.

– Итак, – продолжала она, показывая на один из мостов через Сену, – мы находимся вот здесь. Под этим мостом, в шестидесяти метрах от Нотр-Дам. Я имею в виду собор, а не футбольную команду. Терминал замаскирован под опору моста. Остановитесь у двери и ждите, пока не загорится зеленый сигнал. Не хватало только, чтобы какой-нибудь парижанин увидел вас выходящими из кирпичной стены.

– Но разве вы, капитан, с нами не пойдете? – удивился Артемис.

– У меня другой приказ, – ответила Элфи. – Кроме того, это может оказаться ловушкой. Кто знает, что нас ждет там, за дверью? Ну а вы вполне можете сойти за обычных туристов из Ирландии. Таких, как вы, полным-полно в этом городе.

– С ума сойти, как нам повезло с внешностью. А какие-нибудь ниточки, способные помочь в поисках, у нас есть?

Элфи вставила в компьютер диск.

– Жеребкинс подключил к задержанному гоблину свой сетчаткоскан. Так вот, гоблин явно встречался с этим человеком.

На экране появилась фотография.

– В интерполовских файлах, имеющихся у Жеребкинса, обнаружилась кое-какая информация на этого типа. Люк Каррере. Адвокат, лишенный права заниматься юридической деятельностью. Ныне зарабатывает себе на жизнь частным сыском.

Элфи нажала на клавишу «Распечатать».

– А вот его адрес. Он только что переехал в шикарные апартаменты. Возможно, это не имеет к нашему делу никакого отношения, но, по крайней мере, мы знаем, откуда стоит начать копать. Я хочу, чтобы вы обездвижили его, а потом включили вот эту штуку.

Элфи передала телохранителю похожий на часы аквалангиста предмет.

– Что это? – спросил Дворецки.

– Самый обычный коммутатор, устройство для связи, которое передает не только звук, но и изображение. Вы должны поднести его к лицу Каррере, таким образом я смогу навести чары и снять с подозреваемого показания прямо отсюда. Кстати, в этой машинке также установлена одна из последних придумок Жеребкинса – персональный защитный экран «Спаси и сохрани». Опытный экземпляр, к вашему сведению. Вам выпала честь испытать его. Если прикоснуться к экранчику коммутатора, микрореактор сразу создаст вокруг вас сферу трехфазного света. Диаметр ее – два метра. Твердые предметы она не остановит, зато надежно защитит от лазерных или парализующих разрядов.

– Гмм, – неуверенно произнес Дворецки. – У нас, на поверхности, как-то не в ходу бластеры и парализаторы.

– Значит, эта функция коммутатора вам не пригодится. Мое дело – проинформировать.

Дворецки внимательно изучил крошечный прибор.

– Защитная сфера двух метров в диаметре? – переспросил он. – Стало быть, радиус ее – всего один метр? А если я в эту сферу не помещаюсь?

Элфи шутливо похлопала телохранителя по животу.

– А ты присядь.

– Спасибо за совет, – сказал Дворецки, застегивая ремешок на запястье. – Ладно, я пошел, а вы тут постарайтесь не убить друг друга в мое отсутствие.

Артемис изумленно поднял брови, что выражало крайнюю степень удивления, ведь он очень редко демонстрировал свои эмоции.

– В твое отсутствие? Ты хочешь сказать, я останусь здесь?

Дворецки указал на свой глаз:

– Не волнуйтесь, сэр, вы все увидите через камеру.

Немного успокоившись, Артемис вернулся в кресло второго пилота.

– Понимаю, со мной ты будешь действовать медленнее, а чем раньше мы выполним это задание, тем быстрее отправимся на поиски моего отца.

– Конечно, если вы настаиваете…

– Нет, сейчас не время для ребяческих выходок.

Дворецки едва заметно улыбнулся. Артемиса можно было обвинить в чем угодно, но только не в ребячестве.

– Сколько времени в моем распоряжении?

Элфи пожала плечами.

– Сколько угодно. Но, как он верно сказал, чем быстрее ты управишься, тем лучше для всех. А особенно – она бросила взгляд на Артемиса, – для его отца.

Несмотря ни на что, Дворецки чувствовал себя превосходно. Охота – это основа самой жизни. Конечно, со времен каменного века кое-что изменилось – в частности, добавился пистолет под мышкой. Но основной принцип оставался неизменным: выживает сильнейший. А у Дворецки не было даже тени сомнения: сильнейший тут он.

Следуя инструкциям Элфи, он добрался до служебной лестницы и поднялся по ней к металлической двери. Здесь он остановился и подождал, пока красная лампочка над дверью не погаснет и не загорится зеленая. Бесшумно скользнула в сторону хорошо замаскированная дверь. Телохранитель осторожно вышел на улицу, понадеявшись, что под мостом действительно никого нет, иначе ему трудно будет выдать себя за бездомного бродягу. Бродяги не носят костюмов от модных кутюрье.

Дворецки почувствовал прохладный ветерок, овевающий гладко выбритую кожу головы. Утренний воздух был напоен сладостью – особенно приятно было вдыхать его после стольких часов, проведенных под землей. Теперь Дворецки вполне мог представить, что чувствуют подземные жители, вытесненные людьми из своей привычной среды обитания. Хотя судя по тому, что ему удалось увидеть и узнать, люди вряд ли смогли бы долго противостоять волшебному народцу, если бы тот вдруг решил вернуть себе то, что принадлежало ему по праву. Но к счастью для человечества, под землей жили миролюбивые существа, не любящие и не желающие воевать.

На берегу никого не было. Дворецки вышел на пешеходную дорожку и направился по набережной на запад, в сторону района Сен-Жермен.

Справа неторопливо проплыло речное судно, специализирующееся на перевозке туристов. Дворецки машинально прикрыл лицо массивной ладонью – на тот случай, если камера какого-нибудь туриста была направлена в его сторону.

По каменным ступеням телохранитель поднялся на улицу, которая шла выше. За его спиной стремился в небо остроконечный шпиль собора Нотр-Дам, справа разрезал облака знаменитый силуэт Эйфелевой башни. Дворецки уверенно шагал вперед, изредка кивком приветствуя француженок, которые останавливались на него поглазеть. Ему был знаком этот район Парижа – здесь он некогда провел целый месяц, восстанавливая силы после выполнения особо опасного задания для французской секретной службы.

Дворецки неторопливо свернул на рю Жакоб. Даже в такой ранний час легковые машины и грузовики шли непрерывным потоком. Водители давили на клаксоны и высовывались из окон, демонстрируя неудержимый галльский темперамент. Мопеды ловко сновали между бамперами, периодически через улицу перебегали миловидные девушки. Дворецки улыбнулся. Париж… Он уже начал забывать, каков из себя, этот город.

Апартаменты Каррере находились на рю Бонапарт, напротив церкви. Район Сен-Жермен считался очень престижным. Средний парижанин за целый год не зарабатывал столько, сколько стоило снять тут квартиру всего на один месяц. Заказав в кафе «Бонапарт» кофе и рогалик, Дворецки удобно расположился за столиком на улице, выбрав место, с которого хорошо просматривался балкон апартаментов мсье Каррере.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и часа, как коренастый парижанин появился на балконе и, облокотившись о перила, постоял так несколько минут, демонстрируя свое лицо то в фас, то в профиль. Что было очень любезно с его стороны.

В ухе Дворецки раздался голос Элфи:

– Это наш парень. Он один?

– Пока не знаю, – пробормотал телохранитель, прикрывая рот ладонью.

Приклеенный к его горлу микрофончик телесного цвета снимал звуковые колебания, трансформировал их в слова и передавал Элфи.

– Одну секунду.

Дворецки услышал стук клавиш, потом вдруг вспыхнула установленная в его зрачке камера. Одним глазом он начал воспринимать совершенно другой спектр.

– Тепловидение, – сообщила Элфи. – Горячее – красное, холодное – синее. Не очень мощная система, но наружную стену здания просветит легче легкого.

Дворецки поднял голову и вгляделся в стены этажа, на котором жил Каррере. В его квартире он обнаружил три предмета красного цвета. Одним было сердце Каррере – ярко-алое пульсирующее пятно, окруженное вытянутой розовой аурой тела. Вторым предметом, похоже, был то ли кофейник, то ли чайник, а третьим – телевизор.

– Ладно, все чисто. Я пошел.

– Поняла. Действуй осторожно. Все идет слишком гладко.

– Согласен.

Дворецки пересек булыжную мостовую и подошел к четырехэтажному жилому дому. У двери он увидел переговорное устройство, но сама дверь была сделана в девятнадцатом веке и, конечно, не выдержала хорошего удара массивным плечом.

– Я внутри.

На лестнице раздался шум шагов – кто-то спускался. Дворецки решил, что для беспокойства нет причин, однако на всякий случай сжал в ладони рукоятку пистолета. Хотя вряд ли ему понадобится оружие. Даже самые отчаянные молодые хулиганы предпочитали обходить Дворецки стороной. Вероятно, все дело было в его безжалостном взгляде. Впрочем, следовало учитывать и его рост, чуть больше двух метров.

Из-за угла показалась группа подростков.

– Excusez-moi, – извинился Дворецки, вежливо отходя в сторону.

Девушки захихикали. Юноши уставились на него широко открытыми глазами. Один, со сросшимися бровями, похожий на игрока в регби, хотел было что-то сказать. И тут Дворецки подмигнул ему. Этот жест был особым, он одновременно приветствовал и внушал ужас. Комментариев не последовало.

На четвертый этаж Дворецки поднялся без происшествий. Апартаменты Каррере находились на углу здания. Две стены с окнами. Очень недешевая квартирка.

Телохранитель стал прикидывать, как бы проникнуть в квартиру, не производя лишнего шума, когда вдруг заметил, что дверь приоткрыта. Как правило, открытые двери означают одно из двух: либо внутри не осталось никого в живых, чтобы закрыть дверь, либо… вас ждут.

Ему не понравился ни один из возможных вариантов.

Дворецки осторожно вошел. Вдоль стен квартиры стояли открытые коробки. Из-под пенопластовой упаковки торчали батарейки и пожарные костюмы. Пол был завален пачками банкнот.

– Ты – друг?

Это был Каррере. Он сидел в кресле и держал на коленях какое-то оружие.

Дворецки медленно двинулся к нему. Первое правило боя – нельзя недооценивать противника.

– Гм, я заметил, там дверь открыта и…

Парижанин поднял оружие, рукоятка которого явно была предназначена для маленькой ладошки. А у кого маленькие ручки? У детей и у представителей волшебного народца.

– Я спросил, ты – друг?

Дворецки потихоньку взвел свой пистолет.

– Поверьте, стрелять нет никакой необходимости, я пришел, чтобы…

– Стойте, – приказал Каррере. – Я вовсе не собираюсь в вас стрелять. Просто хочу сфотографировать. Об этом меня попросил друг.

В ухе Дворецки раздался голос Элфи:

– Подойди к нему поближе. Мне нужно увидеть его глаза.

Дворецки вернул пистолет в кобуру и сделал еще один шаг.

– Мы желаем вам только добра, – как можно искреннее сказал он.

– Я должна увеличить изображение, – сообщила ему Элфи. – Возможно, будет немного больно.

Крошечная камера в зрачке зажужжала, и зрение Дворецки усилилось в четыре раза, чему он только обрадовался бы, если бы эта процедура не сопровождалась жуткой болью. Дворецки часто заморгал, пытаясь остановить поток слез, которые хлынули из его глаза.

Тем временем сидевшая в кабине шаттла Элфи внимательно изучала зрачки Люка.

– Он находится под действием гипнотических чар, – наконец сделала вывод она. – Причем его зачаровывали не раз и не два. Видишь, его радужка словно бы пошла трещинками? Если человека слишком часто подвергать действию чар, он вообще может ослепнуть.

Артемис пригнулся к экрану вслед за Элфи.

– Но нам тоже придется наложить на него чары. Безопасно ли это?

Элфи пожала плечами:

– Ему это без разницы, ведь он уже зачарован. Сейчас этот человек выполняет чьи-то приказы. Его мозг совершенно не контролирует действия тела.

Артемис вдруг выхватил у нее микрофон:

– Дворецки! Уходи оттуда! Немедленно!

Однако телохранитель даже не пошевелился. Любое его резкое движение могло оказаться последним.

– Дворецки, – сказала Элфи, – слушай меня внимательно. Он навел на тебя крупнокалиберный низкочастотный бластер. Мы называем его «вышибалой». Он был разработан специально для перестрелок в туннелях. Если Люк нажмет на курок, лазерный луч будет отражаться от стен до тех пор, пока не попадет в кого-нибудь из вас двоих.

– Понятно… – пробормотал Дворецки.

– Что ты сказал? – подозрительно спросил Каррере.

– Ничего. На самом деле я терпеть не могу, когда меня фотографируют.

Даже в такой ситуации Люк не мог не проявить свою алчность.

– Мне нравятся твои часы. Сразу видно, что дорогие. Это «ролекс»?

– Какие там дорогие! – притворно отмахнулся Дворецки, которого совсем не радовала перспектива лишиться коммутатора. – Дешевка. Полное барахло.

– Отдай мне свои часы.

Дворецки расстегнул черный ремешок на запястье.

– А если я отдам вам часы, вы расскажете мне о батарейках?

– Это ты! А теперь улыбочку, пожалуйста! – завопил Каррере, с трудом засовывая палец в маленькое отверстие спусковой скобы и нажимая изо всех сил на курок.

Время для Дворецки, казалось, остановилось. Весь мир вокруг замер. Мозг солдата быстро впитал в себя все данные и попытался найти наиболее приемлемое решение. Палец Каррере было уже не остановить. Через мгновение лазерный заряд помчится в сторону Дворецки, а потом начнет отскакивать от стен, пока кто-нибудь из двоих присутствующих в комнате людей не погибнет. А если Каррере нажмет на курок два раза, то умрут они оба. В такой ситуации пистолет был бесполезен. Разумеется, можно было прибегнуть к защитному экрану, но двоих взрослых мужчин сфера не укроет.

Буквально в самый последний момент Дворецки нашел выход из положения. Если сфера способна отразить лазерный заряд, быть может, она сумеет и удержать его в себе? Дворецки коснулся маленькой кнопки и швырнул приборчик в сторону Каррере.

Сферический экран раскрылся буквально за наносекунду до выстрела, поглотив вырвавшийся из бластера луч. Глазам Дворецки явилось поразительное зрелище: внутри огромного, висящего в воздухе двухметрового пузыря бушевал настоящий фейерверк. Яркие лучи плясали и плясали внутри сферы, отражаясь от ее изогнутых стенок.

Каррере тоже во все глаза таращился на происходящее, и Дворецки воспользовался моментом, чтобы разоружить бывшего сыщика.

– Запускай двигатели, – произнес телохранитель в закрепленный на горле микрофон. – Через несколько минут сюда ворвется «Сюрте». Эта кентаврская защита останавливает свет, но не звук.

– Все поняла. Что с мсье Каррере?

Дворецки бросил почти бесчувственного парижанина на ковер.

– Мы с ним как раз собираемся побеседовать по душам.

Каррере словно впервые понял, где находится.

– Кто вы? – пробормотал он. – Что происходит?

Дворецки разорвал рубашку на груди сыщика и положил ладонь ему на грудь в районе сердца. Пора было применить знания, полученные некогда от японской наставницы мадам Ко.

– Не волнуйтесь, мсье Каррере. Я – врач. Произошел несчастный случай, однако сейчас вы в полной безопасности.

– Несчастный случай? Ничего не помню.

– Это из-за перенесенного потрясения. Вы целы и невредимы, но я обязан проверить ваши жизненно важные функции.

Дворецки надавил большим пальцем на шею Люка, нащупывая артерию.

– Я задам вам несколько вопросов, чтобы понять, нет ли у вас сотрясения мозга.

Люк не возражал. Впрочем, кто бы посмел возражать двухметровому евразийцу с мускулатурой, как у статуи Микеланджело?

– Вас зовут Люк Каррере?

– Да.

Дворецки сосредоточился. Первым делом сердце. Все нормально. Теперь – сонная артерия. Пульс хорошо прощупывается и, несмотря на происшедшее, остается абсолютно ровным.

– Вы – частный сыщик?

– Предпочитаю, чтобы меня называли детективом.

Частота пульса не повысилась. Этот человек говорил правду.

– Вы когда-нибудь продавали батарейки таинственному покупателю?

– Батарейки? Никогда! – запротестовал Люк. – Постойте, что вы за врач? И вообще, что произошло?..

Частота пульса мгновенно прыгнула вверх. Теперь этот человек лгал.

– Отвечайте на мои вопросы, мсье Каррере, – посоветовал Дворецки. – Кстати, вопрос у меня остался всего один. Вы когда-нибудь вступали в деловые отношения с гоблинами?