Миссия в Арктику Колфер Йон

Артемис Фаул: Психологический портрет

Выдержка из описания юношеских лет жизни

Уже в тринадцать лет объект нашего рассмотрения, он же Артемис Фаул, демонстрировал поистине выдающиеся умственные способности (отметим, что последним подобным зарегистрированным случаем являлся Вольфганг Амадей Моцарт). Артемис с легкостью победил в онлайновом турнире по шахматам чемпиона Европы Эвана Кашогги, запатентовал более двадцати семи изобретений и одержал победу в конкурсе на лучший архитектурный проект нового оперного театра в Дублине. И это отнюдь не полный список его достижений. Кроме того, Артемис Фаул придумал и написал компьютерную программу, при помощи которой взломал систему охраны одного из швейцарских банков и перевел на свой счет несколько миллионов долларов, подделал более дюжины полотен импрессионистов и ловким обманом выманил у волшебного народца весьма значительное количество золота.

Но тут возникает вполне закономерный вопрос: а в чем, собственно, причины? Что именно толкнуло Артемиса на путь зла? Ответ следует искать в судьбе, постигшей его отца.

Артемис Фаул-старший возглавлял гигантскую преступную империю, протянувшуюся от доков Дублина до закоулков Токио, однако он понимал, что нельзя вечно быть преступником, будущее принадлежит законопослушным и примерным предпринимателям. Претворяя в жизнь свой план, он купил грузовое судно, погрузил на него 250000 бочонков с кока-колой и взял курс на Мурманск, что в северной части России. Сделка, заключенная им, сулила поистине баснословные прибыли.

Однако русской мафии не нужна была конкуренция. Из-за какого-то ирландского магната российская организованная преступность могла лишиться значительного куска рынка. И русская мафия приняла меры – безжалостно потопила «Звезду Фаула» в Кольском заливе. Артемис Фаул Первый был объявлен пропавшим без вести. Считалось, что он погиб.

Империя, доставшаяся по наследству Артемису-младшему, пребывала не в лучшем состоянии. Нужно было срочно что-то предпринимать, как-то восстанавливать семейное достояние. И Артемис Фаул выбрал карьеру преступника, которая за два коротких года принесла ему более пятнадцати миллионов фунтов.

Впрочем, средства эти он большей частью потратил на спасательные экспедиции, которые должны были найти пропавшего в России отца. Артемис отказывался верить в его смерть, хотя с каждым днем такой исход казался все более вероятным.

Артемис избегал общения со своими сверстниками и не любил ходить в школу, предпочитая проводить время за разработкой очередного хитроумного плана.

Всем нам известно, что на четырнадцатом году своей жизни Артемис Фаул принял непосредственное участие в восстании гоблинов. Это был крайне опасный опыт, который мог пагубно сказаться на неокрепшем юношеском уме. А возможно, все было только к лучшему. По крайней мере, Артемис провел некоторое время на свежем воздухе и познакомился с новыми людьми.

Жаль только, что почти все они пытались его убить…

Отчет составил: доктор психологии Ж. Аргон для архива Академии Легиона подземной полиции.

Пролог

В бочке ярко пылал костер. Двое русских зябко жались к этому единственному источнику тепла в тщетной попытке уберечься от арктического холода. Берег Кольского залива – не самое приятное место, а что там творится зимой! В Мурманске даже белые медведи носят шарфы. Холоднее разве что в Норильске.

Мерзнущие на берегу Кольского залива люди были бойцами русской мафии, а русские мафиози более привыкли проводить вечера в теплом салоне какого-нибудь угнанного BMW. Михаил Васикин приподнял рукав шубы и посмотрел на циферблат поддельного «Ролекса».

– По-моему, они замерзли, – сказал он, постучав по часам. – И неудивительно, такая холодина. Классные часы были. Теперь что, выбрасывать?

– Хватит скулить, – обрезал его второй русский, носящий странное имя Камар. – По чьей вине мы тут торчим? Все из-за тебя.

– Не понял?

– Нам что приказали? Потопить «Звезду Фаула». Тебе нужно было просто взорвать трюм. Судно-то не маленькое. Взрываем трюм, и оно тонет. Но нет, великий Васикин решил влепить ракету прямо в корму. А добивать-то и нечем, второй ракеты нема. Вот мы теперь и мерзнем здесь, ждем, вдруг кто спасся.

– Как спасся? Судно ведь утонуло.

– Ну и что? – пожал плечами Камар. – Оно тонуло медленно. Кто-то мог успеть выбраться, лодку спустить, уцепиться за какой-нибудь спасательный круг. Великий снайпер Васикин! Моя бабушка справилась бы лучше…

Однако прежде чем спор успел перейти в настоящую разборку, к Камару и Михаилу подошел Любихин, мафиозо, отвечающий за порт.

– Ну, как дела? – спросил этот похожий на медведя якут.

Васикин с досадой поморщился.

– А ты как думаешь? Ты-то что нашел?

– Дохлую рыбу и бочки, – ответил якут, протягивая дымящиеся кружки. – И никого живого. Прошло уже восемь часов. Мои люди обыскали весь берег до самого Зеленого мыса.

Камар сделал глоток и с отвращением сплюнул.

– Что это за отрава? Смола?

Любихин расхохотался.

– Горячая кола. Прямиком из трюма «Звезды Фаула». Весь берег усеян бочонками с колой. Предлагаю переименовать наш залив в Кокакольский.

– Я тебя пристрелю, – сказал Васикин, выливая темную жидкость на снег. – Это первое и последнее предупреждение. Мне только твоих глупых шуток не хватало. Достаточно того, что я вынужден торчать на морозе с этим вот придурком, – он ткнул пальцем в Камара.

– Ничего, недолго осталось, – пробормотал тот. – Еще разок обследуем берег, и все, сворачиваемся. Восемь часов уже прошло… Столько в этой воде никто не протянет.

Васикин протянул Любихину пустую кружку.

– А покрепче ничего нет? Я бы сейчас водки глотнул, чтоб совсем не скопытиться. Знаю, у тебя всегда припасена заветная фляжечка…

Любихин было сунул руку в карман, но вдруг замер, услышав включившуюся рацию. Раздались три звонких щелчка.

– Три щелчка. Это сигнал.

– Какой сигнал?

Любихин уже бежал по пристани.

– Три щелчка! – обернувшись, крикнул он. – Это значит, мои парни кого-то нашли!

Выживший был явно не из России. Взять хотя бы одежду. Все, начиная с модного костюма и заканчивая кожаным плащом, было куплено в Западной Европе, может, даже в Америке. Портной постарался на славу: индивидуальный пошив, высококачественные ткани и кожа…

Телу мужчины повезло несколько меньше, чем одежде: руки и босые ступни были сильно обморожены, лицо покрыто страшными ожогами, а одна нога неестественно вывернута ниже колена.

Его обнаружили в ущелье, что располагалось в трех километрах к югу, и доставили в бухту на самодельных брезентовых носилках. Сейчас «спасатели» прыгали на месте и били одной ногой о другую в тщетной попытке согреться – мороз жалил даже сквозь плотные меховые унты. Васикин локтями проложил себе дорогу и присел возле спасенного.

– Ногу он точно потеряет, – наконец сказал он. – Ну и пару-другую пальцев на руках. И с рожей у него полная беда.

– Огромное вам спасибо за консультацию, доктор Васикин, – съязвил Камар. – Ты б лучше документы какие поискал.

Васикин быстро проверил карманы мужчины. Ничего, пусто. Ни бумажника, ни документов. Часов, и тех не было.

– Странно, – задумчиво произнес он. – А с виду вроде совсем не бедный.

– Согласен, – кивнул Камар, – очень странно. – Он повернулся к «спасателям». – Жду ровно десять секунд, а потом у вас начнутся неприятности. Валюту можете оставить себе, а все остальное сюда.

Моряки смерили его оценивающими взглядами. С одной стороны, Камар выглядел довольно хлипко… Но с другой стороны, он работал на мафию.

В воздухе пролетел кожаный бумажник и приземлился на носилки. Через несколько секунд подобный же полет совершили карманные часы «Картье». Золотые и украшенные бриллиантами. В России на такие и за десять лет не заработаешь.

– Очень мудрое решение, – сказал Камар, наклоняясь и подбирая бумажник.

– А с ним-то что будем делать? – спросил Васикин. – Концы в воду?

Камар достал из лайкового бумажника платиновую карточку «виза» и посмотрел на имя.

– Я сейчас тебя в воду… – буркнул он, доставая мобильный телефон. – И накрой его одеялом, а то, не дай бог, воспаление легких подхватит. Лично я этому совсем не удивлюсь – с нашим-то везением. Поверь, мы очень не хотим, чтобы с этим парнем что-то случилось. Он – наш билет в счастливое будущее.

Обычно спокойный, как танк, Камар был сейчас очень и очень взволнован. Таким Васикин его ни разу не видел.

– Ты кому звонишь? – поинтересовался Васикин, поднимаясь на ноги. – И что это за тип?

Камар ткнул в кнопку быстрого набора.

– Бритве я звоню, Бритве. Еще вопросы будут?

Васикин побледнел. Босса по пустякам не беспокоят. Бритва на месте расстреливал тех, кто смел явиться к нему с плохими новостями.

– Ты… И что ты хочешь ему сказать? Мы ведь… мы ведь не облажались, правда? Правда?

Камар молча бросил ему карточку.

– Прочти.

Несколько секунд Васикин внимательно изучал пластиковый прямоугольник.

– Я не читаю по-английски. Это его имя? Что здесь написано?

Камар ответил, и губы Васикина растянулись в хищной улыбке.

– Звони скорей, – сказал он.

Глава 1

СЕМЕЙНЫЕ УЗЫ

Потеря любимого мужа не могла не сказаться на Ангелине Фаул. Все дни она проводила в своей спальне, наотрез отказываясь выходить оттуда. Более того, воспоминания о прошлом она предпочитала реальной жизни, зачастую путая одно и другое. Вряд ли ей удалось бы поправиться, если бы не ее сын, который заключил с эльфийкой Элфи Малой сделку: рассудок матери за половину золота, выманенного им, Артемисом, у полиции волшебного народца. Одной проблемой стало меньше: мать поправилась, и теперь Артемис-младший мог полностью сконцентрироваться на поисках отца. Беспрерывные поездки в Россию, разветвленная агентурная сеть, целые компании, занимающиеся постоянными поисками в Интернете, – все это требовало поистине баснословных затрат.

Юный Артемис унаследовал двойную долю изворотливости и коварства Фаулов. Тем не менее когда его мать поправилась (а была она не только красивой, но и глубоко нравственной женщиной), ему стало куда труднее осуществлять свои дерзкие проекты, тогда как поиски отца требовали все больших денежных вливаний.

Ангелина, ни о чем не подозревающая и несколько встревоженная загадочным поведением Артемиса (неужели тяжелые события последних двух лет коснулись и его юного, неокрепшего рассудка?), решила, что ее тринадцатилетнему сыну необходимо пройти курс консультаций у школьного психолога.

Его оставалось только пожалеть. Психолога, конечно, а не Артемиса.

Доктор По откинулся на мягкую спинку кресла и пробежал глазами по выведенной на экран компьютера странице.

– Итак, господин Фаул, давайте немножко поговорим. Надеюсь, вы не против?

Глубоко вздохнув, Артемис убрал с высокого бледного лба прядь темных волос. Когда же люди наконец поймут, что его ум, ум Артемиса Фаула, невозможно препарировать, будто какую-нибудь лягушку? Он, Артемис, прочел намного больше книг по психологии, чем этот вот психолог-консультант. Более того, даже опубликовал несколько статей в престижном «Журнале прикладной психологии» – под псевдонимом, разумеется. В психологических кругах его знали как доктора Фреда Сигизмунда.

– Конечно, доктор. Давайте поговорим… допустим, о вашем кресле. Викторианское, если не ошибаюсь?

По с любовью погладил обитый кожей подлокотник.

– Вы абсолютно правы. Это кресло – нечто вроде фамильной ценности. Мой дедушка приобрел его на аукционе «Сотбис». Очень может быть, когда-то оно стояло во дворце и было одним из любимых кресел самой королевы.

Губы Артемиса растянулись в улыбке – впрочем, едва заметной. Артемис не любил выставлять на люди свои чувства.

– Увы, доктор, вынужден вас огорчить. В королевских дворцах подделок не держат.

Ладонь По скользнула по потертой коже.

– Подделок? Уверяю, господин Фаул, это кресло самое что ни на есть подлинное.

Артемис наклонился, чтобы рассмотреть кресло поближе.

– Признаю, работа очень даже неплохая, но взгляните-ка вот сюда.

По проследил взглядом за пальцем юноши.

– Эти мебельные гвозди – видите перекрестный узор на шляпках? Они выточены на станке. Подобные станки использовались в двадцатых годах двадцатого же века, раньше таких просто не было. Вашего дедушку надули. Впрочем, какая разница? Главное, что кресло удобное. Это же всего-навсего мебель, вы согласны со мной, а, доктор?

Чтобы скрыть свое замешательство, По принялся что-то яростно печатать на своем мини-компьютере.

– Очень ловкий ход, господин Фаул, очень ловкий. Вы исключительно умны, как и указано в вашем деле. Решили немного поиграть со мной? Но может, вернемся к вашей персоне?

Артемис Фаул Второй разгладил складку на своих брюках.

– Вот тут, доктор, есть небольшая проблема.

– Правда? И какая же?

– Она заключается в том, что я дам правильный ответ на любой вопрос, который вы зададите. Подчеркиваю, правильный. Взятый прямиком из учебника по психологии.

На этот раз доктор По целую минуту изучал свой ноутбук.

– Знаете, господин Фаул, – сказал он наконец, – у нас действительно есть проблема. Но заключается она совсем в другом.

Артемис чуть было снова не улыбнулся. И этот туда же… Сейчас Артемис выслушает очередную теорию. Интересно, в чем его обвинят сегодня? В расщеплении личности? В патологической склонности к вранью, с которой можно и нужно бороться?

– Проблема заключается в том, что вы никого не уважаете. Поэтому смотрите на всех сверху вниз.

Артемис даже несколько смутился, данное обвинение застало его врасплох. Невероятно, но этот докторишка оказался поумнее многих.

– Чушь! Некоторых людей я очень даже ценю и уважаю.

– Неужели? – произнес доктор, не поднимая взгляда от ноутбука. – И кого, например?

– Альберта Эйнштейна, – ответил Артемис, чуть поразмыслив. – Как правило, его теории соответствуют действительности. А еще Архимеда, был такой греческий математик.

– Ну а из людей, с которыми вы лично знакомы?

Артемис задумался. Из этих людей, пожалуй, что…

– Итак? Нет примеров?

– Доктор По, вы такой умный, – пожал плечами Артемис. – Знаете ответы на все-все вопросы. Так просветите же меня.

По открыл очередное окно на экране своего ноутбука.

– Поразительно. Каждый раз, читая это…

– Читая что? Мою биографию?

– Да, она многое объясняет.

– А в частности? – невольно заинтересовался Артемис.

Доктор По распечатал страницу.

– Во-первых, этот ваш помощник Дворецки. Слуга-телохранитель, насколько я понимаю. Едва ли подходящий приятель для такого впечатлительного юноши, как вы. Затем ваша мать. Чудесная женщина, по моему мнению, но она совершенно не способна контролировать вас. И наконец, ваш отец. Судя по написанному здесь, он едва ли мог служить вам достойным примером, даже когда был жив.

Последнее замечание причинило Артемису очень сильную боль, но он и глазом не моргнул. Нельзя, нельзя показывать свою слабость.

– Ваши сведения не совсем точны, доктор, – вместо этого сказал он. – Мой отец жив. Пропал без вести, но жив.

– Правда? – спросил доктор По, опять взглянув на страницу. – У меня сложилось впечатление, что от него вот уже как два года нет никаких вестей. Даже суд признал его умершим.

Сердце Артемиса бешено стучало в груди, но голос мальчика звучал абсолютно бесстрастно.

– Меня не интересует, что признал суд или какой-нибудь Красный Крест. Мой отец жив, и я найду его.

По напечатал еще пару строчек в своем документе.

– Хорошо, пускай ваш отец рано или поздно вернется. И что тогда? Вы пойдете по его стопам? Станете таким же преступником? Или вы им уже стали?

– Мой отец – не преступник, – довольно-таки резко поправил его Артемис. – Все свои средства он перевел в законные предприятия. Мурманская сделка была абсолютно честной.

– Господин Фаул, вы избегаете ответов на мои вопросы.

Но Артемису уже надоела эта тема. Пора немножко подурачиться.

– Избегаю? Правда? – удивленно переспросил он. – А как вы думаете, доктор, почему? Может, вы задели меня за живое? Не очень-то приятно говорить о смерти отца. Это чревато депрессией.

– Гмм, согласен, согласен… – живо откликнулся доктор. Похоже, намечался прорыв. – И вы действительно страдаете?

Артемис закрыл лицо ладонями.

– Честно говоря, доктор, я страдаю из-за мамы.

– Из-за вашей матери? – переспросил По, с трудом скрывая волнение.

За один этот год в школе имени святого Бартлби сменилось с полдюжины психологов-консультантов – и все благодаря Артемису. Да и сам По уже собирался паковать чемоданы. Как вдруг…

– Моя мама, она…

Заерзав на своем поддельном викторианском кресле, По нетерпеливо наклонился вперед.

– Итак, ваша мама. Рассказывайте, рассказывайте, я слушаю.

– Это она виновата, она. Из-за нее я терзаюсь здесь, в этом кабинете. Подвергаюсь пыткам со стороны так называемых школьных консультантов, мясников душ человеческих, университетских крыс со степенями. Спасите меня, о доктор!

По устало вздохнул.

– Господин Фаул, вы хотя бы понимаете, что никогда не обретете мир в своей душе, если и дальше будете убегать от проблем? Кроме того…

От долгой и душеспасительной лекции Артемиса спас мобильный телефон, завибрировавший в его кармане. Звонили по выделенной линии, закодированной и защищенной от прослушивания. Только у одного человека был этот номер. Артемис достал телефон и открыл крошечную крышку.

– Артемис? – услышал он голос Дворецки. – Это я.

– Я догадался. Но я сейчас немного занят.

– Мы получили кое-какое сообщение.

– Так. Откуда?

– Не знаю точно, но оно касается «Звезды Фаула».

Холодок пробежал по спине Артемиса.

– Ты сейчас где?

– У главных ворот.

– Отлично. Жди меня.

Доктор По сдернул с носа очки.

– Молодой человек, мы еще не закончили. Сегодня нам удалось добиться некоторого прогресса, пусть даже вы не желаете этого признавать. И если вы сейчас уйдете, я буду вынужден поставить в известность декана. Ваше поведение…

Но Артемис не слышал его. Он уже находился далеко-далеко от этого кабинета. Знакомые мурашки забегали по спине. Начиналось новое приключение. Он чувствовал это.

Глава 2

СПАСЕНИЕ РЯДОВОГО ЦЫПА

Согласно традиционным людским представлениям, лепрекон – это крошечный бесенок в зеленом костюмчике. Но еще раз подчеркнем: так считают люди. А вот у волшебного народца существуют свои представления. На Нижних Уровнях лепрекон – это офицер элитного подразделения под названием ЛеППРКОН (Легион Подземной Полиции, Разведывательный Корпус Особого Назначения). Лепрекон – это гном со здоровенной «будкой» или раскачанный донельзя эльф, пришедший в полицию прямиком из команды колледжа по хрустьболу.

Капитан Элфи Малой не подходила ни под одно из этих описаний. На самом деле кто угодно был больше похож на офицера спецкорпуса, но только не она. По внешнему виду, – кошачья грациозность, сильные, но не раскачанные мускулы, – ее скорее можно было принять за гимнастку или, скажем, профессионального спелеолога. Однако присмотритесь к ней поближе, не обращайте внимания на смазливое личико, нет, загляните ей в глаза. И вы увидите там пламенную решительность, способную зажечь свечу на расстоянии десяти шагов. Вы увидите острый, как лезвие бритвы, ум, благодаря которому она и стала одним из самых уважаемых офицеров Корпуса.

Но официально Элфи уже не имела никакого отношения к разведке. После дела Артемиса Фаула (где она выступала заложницей, именно за ее голову Артемисом был назначен громадный выкуп) ее положение сильно пошатнулось. А ведь она была первой женщиной, принятой в Корпус! В общем, она бы давно уже сидела дома и поливала цветы, если бы майор Крут не пригрозил Совету: либо он тоже сдает свой значок, либо Элфи остается в полиции. Крут прекрасно знал, хотя и не смог убедить в этом отдел внутренних расследований, что похищение произошло вовсе не по вине Элфи и только ее умелые действия позволили обойтись без жертв в этой сложнейшей операции.

Впрочем, членов Совета мало интересовали человеческие жизни. Их больше волновало то, что волшебный народец лишился своего драгоценного золота (не всего, конечно, но приличного его количества). Сумма, выплаченная за освобождение Элфи, изрядно истощила фонд выкупа, которым обладал Корпус. Элфи и сама была бы не прочь вернуться на поверхность, взять Артемиса Фаула за шиворот и трясти до тех пор, пока этот поганец не вернет золото, но Книга, то есть библия волшебного народца, гласила, что человек, сумевший отнять у волшебного народца заветное золото, неприкосновенен и может делать с этим золотом все, что захочет.

Так или иначе, отдел внутренних расследований, вместо того чтобы лишить Элфи значка, поручил ей нудную, скучную работенку – то есть направил туда, где ее было бы не видно и не слышно. А когда тебя не видно и не слышно? Правильно, когда ты целыми днями просиживаешь в засадах. Элфи перевели в таможенный отдел, а уже оттуда послали следить за одним из пневматических подъемников. Целыми днями она просиживала в капсуле, наблюдая за шахтой. Ее карьере как офицеру Корпуса пришел конец.

Хотя следует признать, контрабанда являлась серьезной проблемой для полиции Нижних Уровней. Причем не сама контрабанда, предметом которой было достаточно безобидное барахло: солнцезащитные очки, DVD, кофеварки и тому подобное. Угрозу представлял метод приобретения вышеперечисленных товаров.

Гоблинская триада Б’ва Келл захватила рынок контрабанды и с каждым удачным набегом на поверхность все больше наглела. Ходили слухи, будто бы гоблины даже сконструировали себе грузовой шаттл, чтобы не платить дань продажным таможенникам.

Однако чем гоблины славятся, так это своей тупостью. Рано или поздно один из членов триады забудет про свой защитный экран – и фотографии гоблинов стремительно облетят все газеты и программы наземных новостей. А затем пройдет совсем немного времени, и Нижние Уровни будут обнаружены. Вершки не упустят такой лакомый кусочек. А что последует потом? Человеческая природа неизменна. Вершки уже отравили всю землю, теперь они двинутся внутрь, в глубь планеты. Ну а как люди обходятся с низшими, по их мнению, расами, это известно всем. Тем более что беспорядочная добыча полезных ископаемых требует дешевой рабочей силы.

Гоблинов надо было остановить любой ценой, и бедняги-полицейские, попавшие в черный список департамента внутренних дел, вынуждены были месяцами просиживать в засадах. Именно поэтому Элфи торчала сейчас в капсуле неподалеку от входа в практически никогда не использовавшийся пневматический подъемник.

Шахта Е37 выходила на поверхность прямо в центре Парижа. Столица Франции считалась зоной повышенного риска и была отмечена красным флажком, поэтому визы туда выдавались крайне редко, как правило только сотрудникам Корпуса. Гражданские лица не пользовались этой шахтой вот уже несколько десятилетий, и тем не менее наблюдение осуществлялось в режиме «двадцать четыре часа, семь дней в неделю», то есть рядом с подъемником постоянно дежурили два офицера, сменявшиеся через каждые восемь часов.

Вдобавок ко всем несчастьям в напарники Элфи дали Цыпа Треплоу. Подобно большинству спрайтов, летучих родственников эльфов, Цып считал себя зеленокожим даром Господним, поэтому большую часть времени пытался произвести впечатление на Элфи, вместо того чтобы выполнять свои прямые обязанности.

– Неплохо выглядишь, капитан, – начал разговор Цып тем вечером. – Сногсшибательная прическа.

Элфи подрегулировала экран капсулы, не понимая, как можно называть сногсшибательной прической коротко остриженные золотисто-каштановые волосы.

– Сосредоточься, рядовой. Бой может завязаться в любую секунду.

– Сомневаюсь, капитан. Здесь тихо, как в могиле. Обожаю такие задания. Все легко и просто. Сиди себе и не потей.

Элфи еще раз оглядела пустынный туннель. Треплоу был прав. А ведь тут некогда располагался процветающий пригород, но потом шахту закрыли, и окрестности стремительно опустели. Лишь изредка сюда забредал какой-нибудь тролль. Да уж, если тролли начали занимать территорию, значит, тут никого не осталось…

– Представляешь, капитан, ты и я, вдвоем, вокруг никого. А ночь только начинается.

– Заткнись, Треплоу. Или рядовой слишком высокое для тебя звание?

– Да, Элфи, извини. То есть – прошу прощения, сэр!

Спрайты… Их только могила исправит. Думают, отрастили пару крылышек, и теперь все девчонки должны падать им на грудь.

Элфи задумчиво прикусила губу. На такие вот засады уходили солидные суммы из золота налогоплательщиков. Начальникам давным-давно стоило бы снять наблюдение, но они ведь так не поступят. Эти засады – идеальное место для неудобных офицеров, которых следует держать подальше от глаз общественности.

Несмотря на все это, Элфи была полна решимости исполнять свои обязанности честно и ни на что не жалуясь. Она не собиралась давать трибуналу отдела внутренних расследований лишние козыри.

Элфи запустила проверку капсулы. Датчики пневматических зажимов мигали ярко-зеленым. Газа было в достатке. Капсула будет висеть тут еще четыре долгих, скучных недели, не меньше.

Так, теперь, согласно правилам, нужно было совершить облет окрестностей на предмет выявления источников тепла.

– Цып, пора немножко полетать. Посмотрим, не появились ли у нас гости.

Треплоу довольно ухмыльнулся. Спрайтов хлебом не корми, дай повыделываться в воздухе.

– Так точно, капитан, – сказал он, вешая термосканер на грудь.

Элфи открыла люк, Треплоу прыгнул туда и мгновенно скрылся в темной пустоте. Сканер на его груди испускал теплочувствительные лучи. Элфи вызвала на компьютере программу термосканирования. Экран заполнился причудливыми оттенками серого цвета. Прибор способен был обнаружить любое живое существо, даже если оно пряталось за толстой каменной стеной. Вот только живых существ в округе не было – парочка жаб-сквернословов и тролль, ковылявший прочь от шахты, не считались.

– Эй, капитан, – раздался в наушниках голос Треплоу, – может, еще кружок нарезать?

У портативных термосканеров был один недостаток – небольшой радиус действия.

– О’кей, Цып. На всякий случай сделай еще один круг. Будь осторожен.

– Не волнуйся, Элфи. Я понимаю, Цып нужен тебе в целости и сохранности. Цып не предаст твои чувства.

Элфи уже набрала в грудь воздуха, чтобы осадить зарвавшегося спрайта, но слова застряли у нее в горле. На экране что-то двигалось.

– Цып, ты видишь?

– Подтверждаю, капитан. Вижу, но не могу понять, что именно.

Элфи дала увеличение. На втором уровне двигались какие-то две фигуры. И фигуры эти были серого цвета.

– Цып, оставайся на месте. Продолжай сканирование.

Серого цвета? Но серое не может двигаться. Серый – значит мертвый, не живой. Не излучающий тепла, холодный как могила. И тем не менее…

– Приготовься к бою, рядовой Треплоу! Возможно появление противника.

Элфи включила канал связи со штабом. Жеребкинс, технический кудесник, работающий на Корпус, должен был следить за данными, поступающими от офицеров, что сидели в засадах.

– Жеребкинс, ты видишь?

– Вижу, Элфи, – откликнулся кентавр. – Как раз перевел твой сигнал на главный экран.

– И что ты скажешь? Серый цвет – и вдруг движется? Никогда не видела ничего подобного.

– Я тоже.

Наступила тишина, нарушаемая лишь стуком клавиатуры.

– Происходящему есть два возможных объяснения, – сказал наконец Жеребкинс. – Во-первых, это может быть глюк аппаратуры. Допустим, два сигнала наложились друг на друга, и возникли помехи.

– А во-вторых?

– Второе объяснение настолько нелепо, что я даже не хочу о нем упоминать.

– Жеребкинс, сделай одолжение, упомяни. Лично для меня.

– Ну, как бы нелепо это ни звучало… Кто-то сумел обмануть мою систему.

Элфи побледнела. Если сам Жеребкинс допускал такую возможность, значит, его предположение могло соответствовать истине. Она отключила связь с кентавром и снова вызвала рядового Треплоу.

– Цып! Немедленно улетай оттуда! Быстрей! Крылья в руки, и дёру!

Однако спрайт больше думал о том, как бы произвести впечатление на миловидного капитана, поэтому не сразу оценил серьезность ситуации.