Охота на Квака Кудрявцев Леонид

1.

Я сидел в таверне «Кровавая Мэри» и слушал, как Хоббин и Ноббин рассказывают о прелестях охоты на кротов, когда в нее заглянул Сплетник, здоровенный старикан, с большой нечесаной бородой, из которой торчали обрывки слухов.

Сплетник некоторое время топтался у двери, видимо, соображая, не получит ли он тут по физиономии. Его взгляд обежал таверну по кругу, то и дело останавливаясь то у одного, то у другого посетителя. Возле стойки он подпрыгнул и, поводив из стороны в сторону остреньким носом, удовлетворенно кивнул.

Сплетник тихонько свистнул, и взгляд опрометью бросился к своему хозяину. Вскарабкавшись ему на плечо, взгляд что-то быстро– быстро зашептал Сплетнику в длинное, остроконечное ухо. Тот довольно крякнул и, решившись, потопал к стойке. Бармен, худой, скособоченный, морщинистый, чем-то смахивающий на большой гриб-поганку, у которого слегка разладилась настойка цветов, тотчас поднял глаза к потолку. Там, среди плафонов, выписывали замысловатые кренделя стайки крохотных радужных рыбок.

Сплетник облокотился на стойку и кашлянул. Бармен был настолько увлечен рыбками, что не обратил на это никакого внимания.

Сплетник кашлянул снова. Бармен, по-прежнему глядя вверх, выудил из-под стойки длинный сачок, взмахнул им, пытаясь поймать одну из рыбок, и промахнулся.

У Сплетника из ушей потянулись сизые струйки дыма. Взгляд его покраснел, соскочил на стойку и нервно по ней забегал. Бармен замахнулся еще раз и застыл, видимо, карауля момент, когда заинтересовавшая его рыбка, с перепугу шарахнувшаяся к самому дальнему плафону, вновь окажется в пределах досягаемости сачка.

Сплетник придвинулся ближе к стойке и вполголоса сказал:

– Кстати, о дополнительных источниках инфобабок… Если псевдонапиток разбавить некоторым количеством белой информации и потом должным образом произвести возгонку…

Бармен вздохнул, сунул сачок под стойку и, с отвращением посмотрев на Сплетника, пробормотал:

– Черт, как ты узнал?

Сплетник самодовольно улыбнулся.

– А ты думал, я не узнаю?

Бармен тяжело вздохнул. За какую-то секунду он, казалось, стал еще более скособоченным и морщинистым.

– Ладно, чего тебе?

– Как обычно, – пожал плечами Сплетник. – Две порции «Солнечного настоя». Для начала.

– Хорошо. Но учти, вздумаешь распугивать посетителей…

– Как можно? – Сплетник улыбнулся.

– Я тебя предупредил. Попытаешься опять заниматься своими штучками – выгоню, и ходу тебе в мое заведение больше не будет. Смекаешь?

– Еще бы.

Сплетник довольно потер ладони. Взгляд уже вскарабкался ему обратно на плечо, крепко вцепился в него крохотными коготками и умиротворенно закрыл глазки. Бармен достал из-под стойки бутылку с яркой этикеткой…

Как раз в это время Ноббин хлопнул меня по плечу, и заявил:

– И все-таки, я этому паршивцу кроту признателен. Он сделал меня мудрее и чище. Гоняясь за ним, я постиг многие законы жизни.

– Например? – спросил Ноббин.

Стол, за которым мы сидели, слегка завибрировал. Это большие, несуразные ноги Ноббина принялись выбивать под ним мелкую дробь.

– Однажды, догоняя его, я крикнул, что он морально меня ниже. Почему? Да потому что он убегает, а я догоняю. В ответ крот поведал мне закон выталкивания. Он сказал, что навоз обязательно всплывает наверх. Кстати, Ессутил, там, в вашем мире, так именно и происходит?

Я кивнул. И поморщился.

Не люблю, когда меня называют по имени. Не нравится мне оно. Хотя, по идее, я и должен был им гордится. Как же, имя, передающееся в нашей семье из поколения в поколение, доставшееся нам от одного из легендарных программистов. Наверняка, когда им называли моего прадедушку, оно даже означало что-то очень важное, значительное, героическое. Вот только мне-то какое до этого дело? Я лично не нахожу в нем никакого смысла. И, кроме того, оно мне не нравится. Если я когда-нибудь надумаю жениться, да еще к тому же заведу детей, древняя традиция моей семьи будет нарушена. Ни один из моих отпрысков этим легендарным именем назван не будет.

– Таким образом, закон… – начал было Хоббин.

Как раз в этот момент какой-то тип, сильно смахивающий на гнома из детских книжек, остановился возле нашего столика. Хлопнув Хоббина по спине, он радостно завопил:

– Ага, старый хрен! Давненько не виделись. Как поживаешь? Вижу, вижу что хорошо. Все по кабакам, да забегаловкам. А вот мне приходится себе на жизнь зарабатывать в поте лица… Вокруг ям рыскаю как проклятый, над каждой инфобабкой трясусь, а ты тут сидишь себе и в ус не дуешь. Знай только, время от времени, приказываешь бармену подлить новую порцию пойла.

Хоббин, конечно, оскорбился и стал возражать, доказывать, что он-то и есть самое занятое на свете существо. А вот некоторые, шляющиеся, где попало, и делающие вид, будто они большие трудяги, на самом деле ими не являются. Попробовали бы они поймать крота, да еще…

Перепалка обещала быть интересной. Хоббин, если разойдется, способен на многое. Вот только мне вдруг стало не до нее. Я почувствовал, как у меня, где-то в области живота, проклюнулась резкая боль. Она мгновенно поднялась выше, еще выше, вспыхнула в мозгу словно последняя новогодняя петарда, и, наконец, исчезла. Как будто ее и не было вовсе.

Странно, очень странно. Это что такое? Может быть, побочное действие пойла, подаваемого в этой дыре? Может быть, кто-то из посетителей решил побаловаться приобретенным у кукарач подпольно изготовленным триммершутником? Может быть, отрицательное информационное поле выкинуло очередную штучку?

Как бы то ни было, но, вернувшись, я обязательно должен поинтересоваться у операторов, что это было. Здесь, в кибере, любое странное происшествие может закончиться большой бедой. Какой именно? Да любой. Я могу, например, вернувшись в собственное тело, обнаружить, что моя личность претерпела фатальные изменения. И вернуть ее в нормальное состояние уже невозможно.

Вот такие фикусы.

Машинально поежившись, я взял со стола пачку сигарет. Вытащив одну, торопливо ее прикурил и пустил дым к потолку. Честно говоря, сигареты были сделаны плохо. Явно контрабанда из какого-то китайского кибера. Нет, дым от них шел и вкус был не очень противный, но огонек горел слишком ярко. Временами он даже как-то странно мигал, и сыпал крохотными разноцветными искорками, словно бенгальский огонь.

Тут Ноббин хлопнул по столу уродливой клешней и гаркнул:

– Тихо! Что касательно этого негодника – крота, то я знаю его лучше кого бы то ни было. Так вот, что бы он ни говорил, что бы ни предлагал, все это не более чем хитрость, попытка оставить нас с носом. Понятно?

Я почувствовал, что мне уже надоели разговоры про крота, и хотел было поговорить о чем-то другом, но вдруг замер, ощутив на себе взгляд Сплетника. Слегка повернув голову, я увидел, что взгляд сидит у меня на плече и как ни в чем не бывало умывает мордочку.

– Кыш отсюда, – сказал ему я.

Взгляд нагло ухмыльнулся и, соскочив на пол, кинулся к Сплетнику. Ловко взобравшись на стойку, он доложил о чем-то на ухо своему хозяину. Тот отхлебнул глоток из высокого бокала, наполненного до половины сверкавшим и переливавшимся, словно жидкий огонь, напитком и деловито подул на ладонь левой руки. Появившийся на ней вслед за этим заинтересованный взгляд Сплетник бросил в мою сторону и снова занялся напитком. Для того чтобы заинтересованный взгляд нельзя было спутать ни с каким другим, на животе у него светилась надпись крупными буквами: «Я очень, очень вами интересуюсь».

Большой радости это мне не принесло, хотя бы потому, что я несколько раз слышал, будто новости, приносимые сплетником, в девяти случаях из десяти оказывались неприятными. Впрочем, у меня еще теплилась надежда, что все обойдется. Все-таки один шанс из десяти. Мне случалось играть и при гораздо меньшей вероятности на удачу.

Заинтересованный взгляд легко вспрыгнул на стол и ласково спросил у меня:

– Ну что, начнем?

Я вдруг осознал, что мой столик стал центром всеобщего внимания. Хоббин, Ноббин и гномик как по команде замолчали и уставились на заинтересованный взгляд. Остальные посетители таверны последовали их примеру. Один бармен, сохраняя полную невозмутимость, снова занялся изучением плававших под потолком рыбок. Однако я заметил, как он быстро что-то нажал под стойкой. После этого из-под потолка прилетел большой, отливающий серебром жук и пристроился над головой Хоббина. Можно было не сомневаться, что бармен не упустит ни одного слова из предстоящего разговора.

Разговора? Точно, мне задали вопрос и на него нужно ответить.

– Хорошо, – я пожал плечами. – Начнем. А кстати, что именно?

– Разговор.

– Послушай, – проникновенно сказал я. – А твой хозяин что, сам со мной общаться не желает? Брезгует, стало быть?

Гномик придвинулся ко мне поближе и, тихо толкнув меня локтем в бок, прошептал:

– Ты что, совсем ничего не понимаешь? Не положено ему этого делать. Не может он передавать очень важные сведенья сам. Должен это делать посредством взглядов. Дошло?

– Конечно, дошло, – пробормотал я и посмотрел в сторону Сплетника.

Тот слегка кивнул и вяло помахал рукой, вроде бы подтверждая сказанное гномиком. Хотя не исключено, что он кивнул каким-то своим мыслям, а руку разминал, поскольку она устала держать бокал на весу.

– И о чем ты хочешь со мной поговорить? – спросил я у заинтересованного взгляда.

– О сделке. Мой хозяин намерен продать кое-какие сведения. Важные. Тебе. Очень, очень необходимые. Тоже тебе. За деньги, по сути, за ничтожную сумму. Ему.

– Ага, значит, деньги ему, а сведенья мне?

Я глубокомысленно покачал головой.

– Верно, – заинтересованный взгляд ухмыльнулся и, плюхнувшись на задницу, почесал лапкой за ухом, – Так и есть. Но только заплатить ты должен сначала.

– Сколько?

– Двести инфобабок.

– Ого, не много ли?

– Нет, не много. Информация Сплетника таких денег стоит. И ты в этом убедишься. Конечно, после того как заплатишь.

– А если окажется, что его информация не стоит такой суммы? – поинтересовался я.

– Не окажется, – заверил заинтересованный взгляд. – Если ты посчитаешь, что тебя надули, деньги будут возвращены. Сплетник это обещает. Причем при свидетелях.

– Хватит валять дурака, – сказал Хоббин. – Соглашайся. Сплетник и в самом деле никого еще ни разу не обманул.

– Между прочим, – промолвил я. – Лично я – тоже. Почему я должен верить тому, кто не испытывает ко мне ни малейшего доверия?

– Однако таковы наши правила, – заявил заинтересованный взгляд. – И менять их мы не собираемся.

Сплетник кашлянул.

Взгляд немедленно соскочил со стола и кинулся к своему хозяину. Пошептавшись с ним, он вернулся и заявил:

– Хотя, для особо перспективных клиентов, мы делаем исключения. Как, например, сейчас. Для тебя.

Я почувствовал разочарование.

Здесь, в кибере, как и на восточном базаре, при заключении сделки надо хорошенько поторговаться. Иначе можешь потерять уважение. Впрочем, от торговли отказался не я, а Сплетник. Значит, он и будет расхлебывать последствия своего необдуманного поступка.

Мне же ничего не оставалось как только сказать:

– Хорошо, я согласен. Давай свою новость.

– Значит, по рукам?

– Да, конечно. Выкладывай товар.

Заинтересованный взгляд хихикнул и, весело взмахнув хвостом, сказал:

– Только что у тебя украли тело.

– Что?

– Похитили тело, говорю я тебе. Качественно, профессионально. Похитители даже залезли в основной банк информации и стерли там все упоминания о тебе. Смекаешь?

Еще бы! Я смекал. Если только посредник Сплетника не врал, то в данный момент меня не существовало. Не было – и все. В мгновение ока кто-то неведомый отобрал у меня тело, записанное в основном банке данных прошлое, и превратил меня в бесправную бродячую программу.

Да нет, не может этого быть!

– Ты меня обманываешь, – заявил я.

– Мой хозяин никогда не врет.

Сказав это, заинтересованный взгляд устремился к Сплетнику, вспрыгнул на его ладонь и исчез. Жук бармена поднялся к потолку и тоже растворился. Зеваки, сидевшие за соседними столиками, стали вполголоса обсуждать постигшее меня несчастье. Хоббин, Ноббин, а также гномик переглядывались и издавали какие-то нечленораздельные звуки.

Я уже хотел было впасть в тягостные раздумья, поскольку оказался в таком положении, в каком не был до этого ни разу, но тут Ноббин хлопнул меня по плечу, и возвестил:

– Похоже, нашего полку прибыло.

Хоббин мрачно спросил:

– Тебя это радует?

Ноббин выбил ногами под столом короткую дробь и признался:

– По правде сказать – не особенно. Но ведь Ессутил-то в этом не виноват? Просто, так получилось, так было угодно судьбе.

– А я считаю, что как раз он в случившемся и виноват. Небось, сдавая тело на хранение, решил сэкономить, и заявился в кибер через вход какой-нибудь паршивой фирмы. Вот и сэкономил. А лично мы лишились посетителя, с которым было приятно общаться, и за денежки которого было еще приятнее выпить.

– Это точно, – вздохнул Ноббин. – Лишились. Причем довольно забавным образом.

– И, кроме того, возможно, приобрели конкурента.

Ноббин пару раз стукнул ногами об пол и решительно сказал:

– Вот что, Ессутил, человек ты хороший и поверь, мы искренне тебе сочувствуем… но учти, «Кровавая Мэри» – наша вотчина и браконьеров мы тут не потерпим.

Как раз в этот момент гномик решил удалиться. Пробормотав скороговоркой о том, что у него вдруг обнаружилось одно очень неотложное дело, он поспешно двинулся к выходу из таверны.

Я допил то, что оставалось у меня в стакане, и спросил:

– О чем это вы?

– О том, что ты теперь стал бродячей, незаконной программой. А стало быть, рано или поздно тебе может прийти в голову упасть на хвост одному из посетителей. Мы, конечно, не против. Но учти, «Кровавая Мэри» – наш участок и именно здесь делать это не стоит. Понимаешь?

Я ошарашено покрутил головой.

Ах, вот, стало быть, как?

– Только не надо обижаться, – сказал Хоббин. – Ты и в самом деле был милым человеком. И разговаривать с тобой было интересно. И инфобабки у тебя не переводились. Но теперь… твой статус изменился. Он резко упал. Как человек ты был хорош, но как бродячая программа пока не представляешь из себя ничего. У тебя нет навыков выживания. И неизвестно появятся ли они у тебя, поскольку большая часть бродячих программ гибнет в течение нескольких десятков часов после того, как теряют своих хозяев. Выживают такие, как мы. Достаточно жесткие и хитроумные, обладающие большой приспособляемостью. Нас мало и мы вынуждены рассматривать каждую новую бродячую программу в первую очередь как конкурента.

– Вот теперь понял, – промолвил я. – Стало быть, эта таверна – ваша охотничья территория. А я стал вдруг протухшей добычей. Тухлятину вы, понятно дело, не едите и с презрением от нее отворачиваетесь.

– Ничего ты не понял, – сказал Ноббин. – Мы бы съели и тухлятину. Нам не привыкать. Но сейчас ты даже не тухлятина, ты – ноль, пустота. А пустоту есть нельзя. Кстати, если тебе так интересно, даже когда ты был человеком, мы не считали тебя тухлятиной. И рассматривали не только как источник инфобабок. Но сейчас…

Он многозначительно замолчал. Хоббин слегка улыбнулся. Улыбка у него была неприятной, а в больших, выпуклых глазах читалась неприкрытая угроза.

Я подумал, что самое время начинать драку. Врезать хорошенько Хоббину по носу, потом опрокинуть стол на Ноббина…

Вот только не хотелось мне этого делать. Поскольку они были кое в чем правы. В чем именно? Да хотя бы в том, что, отправляясь в кибер, я и в самом деле решил слегка сэкономить. Воспользовался услугами не очень надежной фирмы и даже отказался от проводника. Для посетителя ориентируюсь я кибере не так уж и плохо, а похищения тел случаются настолько редко, так что о них не стоит и думать.

Логично, а стало быть – правильно. По крайней мере, до недавнего времени мне так казалось. Сейчас, например, я понимал, какой это было глупостью.

Будь сейчас рядом со мной проводник, доказать, что я совсем недавно существовал как полноценный человек, было бы гораздо легче.

Вот именно – доказать.

Я решил, что настало время попрощаться с двумя весельчаками Хоббином и Ноббином, а также с гостеприимной таверной «Кровавая Мэри» и отправиться на поиски собственного тела.

– Ладно, все понятно – сказал я Хоббину и Ноббину. – А посему, мне пора.

– Вали кулем, – сказал Хоббин. – Можешь вернуться, как только твои дела поправятся.

Вставая из-за стола, я хмыкнул.

Ну, просто сцена из бульварного романа. Самое время разрыдаться от умиления.

Устроившись возле стойки, я бросил бармену:

– Еще один стакан.

Тот отрицательно покачал головой.

– А деньги?

– Какие деньги?

– Инфобабки.

– Да заплачу я…

– Каким образом?

А в самом деле: каким? У меня теперь нет и гроша за душой. Я сейчас – никто, и зовут меня – никак. Был живой человек, стала бродячая программа.

Я уже хотел было отправиться восвояси, когда послышался тихий, чуть хрипловатый голос Сплетника:

– Налей ему. За мой счет.

Бармен пожал плечами и налил порцию пойла. Я забрал стакан и, повернувшись к только что обретенному благодетелю, спросил:

– Почему?

Тот задумчиво покачал головой и сказал:

– У меня есть на это свои причины.

– Какие? – поинтересовался я.

Все эти фокусы с дармовой выпивкой меня совсем не трогали. Я пытался понять, каким образом Сплетник узнал о том, что у меня украли тело. Кто мог ему об этом нашептать на ушко? Уж не обокравшие ли меня негодяи?

– Э, нет, – словно угадав мои мысли, хихикнул Сплетник. – Ничего у тебя не получится. Я торгую информацией, а не теми источниками, из которых я ее получаю. Открывать их я не намерен, а надавить на меня у тебя сейчас кишка тонка. Впрочем, сомневаюсь, что тебе это удастся вообще когда-нибудь. Учти, ты не первый кому пришло в голову тем или иным способом попытаться определить мои источники информации. Можешь опросить весь кибер и узнаешь, что того, кому это удалось, не было. А особо настырные так вообще огребли столько неприятностей, что до сих пор от них опомниться не могут.

Он отхлебнул из своего стакана, и громко хлопнув им о стойку, сказал бармену:

– Давай, плесни еще.

Бармен с готовностью исполнил его приказание.

Задерживаться, конечно, в таверне больше не стоило. Однако был еще один вопрос, ответ на который я хотел услышать.

– Хорошо, – сказал я. – Если ты торгуешь информацией, то ответь, почему лично мне ты ее выдал бесплатно?

Сплетник хмыкнул.

– А с чего ты решил, что она досталась тебе бесплатно? Ты мне должен двести инфобабок и долг свой отдашь, никуда не денешься.

– Каким образом? Ты прекрасно знаешь, что сейчас у меня нет ни гроша.

– Это сейчас. А я уверен, что ты не только выживешь, но и накрутишь похитителям своего тела хвосты. Не так ли? Именно это ты и собираешься сделать?

– Тут ты прав, – сказал я.

– Ну, так в чем же дело? Вернув тело, ты вернешь и свои деньги. Поэтому – вперед! Допивай пойло и отправляйся навстречу опасности.

Сказав это, он повернулся ко мне боком, снял с плеча взгляд и кинул его на пол. Взгляд бросился к дальнему столику, за которым сидело несколько кукарач, сосавших дешевое пиво и что-то оживленно обсуждавших.

Кукарачи частенько бывали в других киберах, а стало быть, вполне могли заинтересовать Сплетника. Что ж, он делал свое дело. А вот некоторые…

Я опорожнил стакан и направился к выходу из таверны. Пора было и в самом деле попытаться вернуть собственное тело.

Дверь таверны с очень неприятным скрипом закрылась за моей спиной. Ручкой двери служила львиная морда с огромным, бронзовым кольцом в носу. Когда я двинулся прочь, львиная морда прорычала мне вслед:

– Спасибо за посещение. Обязательно заходите еще.

– Пренепременно, – пробормотал я.

Отойдя от таверны на несколько шагов, я вытащил из кармана пачку сигарет и, закурив одну, пошел дальше.

День был чудесный. Кто-то из отвечавших за погоду технарей, видимо, раздобыл свежие матрицы, и медленно дрейфующие по небу облака были окрашены в немыслимо чистые, необыкновенно насыщенные светом цвета. Солнце из шарообразного, такого, каким оно было на прошлой неделе, теперь превратилось в полыхающий огнем квадрат, более смахивающий на открытую дверцу паровозной топки. Вокруг солнца кружилась здоровенная белка, с большими, вытаращенными глазами и огромным пушистым хвостом. Конец широкой, повязанной вокруг ее живота ленты трепыхался в воздухе словно вымпел. Хорошенько приглядевшись, на нем можно было разобрать надпись: «Скажем решительное нет нашествию пернатых на страну вечного холода!».

Прочитав надпись, я подумал, что она, для технарей конечно, должна иметь какой-то свой, скрытый смыл. Правда, мне, поскольку я не был одним из них, он оставался совершенно непонятен. Хотя не исключено, что пожив в кибере подольше…

Ну да, вот уже минут двадцать, как я стал коренным обитателем кибера. Конечно, не по своей воле, но сути дела это не меняет. Стал. Превратился в бродячую программу. Перестал быть человеком. Теперь мое существование ограничено пространством кибера под номером 12. Надолго, практически навсегда. Если, конечно, мне не удастся вернуть свое тело, если я, убедившись, что это невозможно, сдамся, подниму лапки вверх.

Впрочем, сдаваться еще рано. Пока есть хоть малейший шанс найти похитителей, его нужно использовать.

Прежде чем свернуть на другую улицу, я швырнул окурок на мостовую. По идее, едва ее коснувшись, тот должен был бесследно исчезнуть.

Как же, держи карман шире!

Упав на мостовую, окурок зашипел, словно масло на раскаленной сковородке, и расплылся сильно смахивающим на чернильное фиолетовым пятном.

Ах да, я же совсем забыл, что сигареты сделаны в одном из китайских киберов.

Совершенно машинально я попытался стереть пятно носком ботинка и добился лишь того, что он окрасился в сочный фиолетовый цвет.

Чертовы азиаты!

Оглядевшись, я увидел уже спешащего к пятну дворника и облегченно вздохнул.

Слава богу, в этом кибере дворники работают исправно. А стало быть, я с чистой совестью могу отправляться дальше. Уж наверняка с пятнами от китайских сигарет дворники знакомы великолепно и уничтожать их научились.

Я дошел до конца улицы, свернул на соседнюю, едва не столкнулся с невысоким, совсем еще молоденьким кукарачей, и вдруг остановился, увидев мусорщиков.

2.

Выглядели они не очень впечатляюще. Три металлических, размером с человеческую голову, опоясанных красными полосками шара. Конечно, тот, кто их создавал, мог придать стражам порядка облик хоть огнедышащих драконов. Да только зачем? Пугать посетителей? Кому это нужно? Мусорщики должны следить за порядком и выглядеть вполне безобидно. До поры, до времени. Вообще, мусорщики появляются в этом кибере нередко, но, для того чтобы они нагрянули аж втроем, необходимо совершенно невероятное стечение обстоятельств. Или что-то другое. Сразу трех мусорщиков могли послать, например, для того, чтобы уничтожить одну, очень мешающую кому-то, программу.

Какую именно?

Посмотрев на то, как мусорщики разворачиваются, чтобы взять меня в полукольцо, я понял, что ответ на этот вопрос я знаю.

Да меня, кого же еще.

– Предлагаю вам добровольно сдаться! – прогудел один из мусорщиков. – Гарантирую, что с вами обойдутся гуманно, и после небольшой коррекции вы получите возможность приносить общественную пользу.

Как же, знаем мы эту коррекцию и эту пользу!

Я быстро огляделся. Надо было срочно уносить ноги. Вот только – куда? И как? В какую не кинься, мусорщики обязательно догонят.

– Если у вас есть оружие, вы должны его немедленно сдать! – возвестил мусорщик. – Несдача оружия будет расцениваться как сопротивление властям и нарушение общественного порядка.

Пока я пытался прикинуть, что же мне делать, мусорщики перестроились. Теперь я оказался в центре правильного треугольника, в каждом из углов которого находилось по стражу порядка. Они явно тянули время, ждали, когда я попытаюсь смыться. Вот тогда, в соответствии с буквой закона, они будут иметь полное право меня прихлопнуть. И, конечно, им воспользуются. Иначе зачем бы их по мою душу послали?

Уворовавший мое тело совсем не заинтересован в том, чтобы я попал в руки властей. Поэтому не исключено, что мусорщикам дана инструкция прихлопнуть меня, даже если я не буду оказывать сопротивления. Но только не здесь, посреди улицы, на глазах у свидетелей, а немного погодя, когда я окажусь в базе данных одного из них. Вот тогда-то, вместо того чтобы переправить дальше, в базу общественного порядка, они меня и сотрут, уничтожат. Конечно, сделать это непросто, но гораздо легче, чем потом выковыривать из многочисленных уголков базы общественного порядка все до единого упоминания о моей скромной особе.

Я увидел, как неподалеку, из переулка, вышли три посетителя и проводник. Увидев меня и мусорщиков, они остановились. Это было уже что-то. Посетители, конечно – не в счет. А вот проводник наверняка это происшествие запомнит, и может быть, даже попытается узнать, что за бродячую программу брали аж целых три мусорщика. Это его хлеб – знать обо всем необычном, происходящем в кибере. Ну и удивится же он, обнаружив, что никаких упоминаний обо мне в базе данных общественного порядка нет.

Вот только мне лично это уже не поможет.

– Если вы немедленно не сообщите о готовности сдаться, мы имеем право вас уничтожить! – возвестил мусорщик.

А ведь и в самом деле уничтожат! Кстати, мизерный, почти нереальный шанс на то, что мусорщики оказались здесь случайно, все-таки существует. Кроме того – может быть, присутствие проводника…

– Ваше время вышло. Поскольку вы не намерены сдаваться, мы вынуждены вас…

– Сдаюсь, – сказал я. – Ваша взяла. Согласен подчиниться закону. Немедленно. При свидетелях.

Быстро взглянув в сторону проводника и посетителей, я убедился, что они все еще наблюдают за сценкой поимки бродячей программы стражами порядка.

Ну, вот и славно. Я должен это использовать.

– Бродячая программа, как только один из нас откроет приемник, ты должна безропотно проследовать в него. Остальное сделаем мы в соответствии с правилами поимки бродячих программ.

Мусорщик, к которому я стоял лицом, выпустил из своего тела шнур. Кончик шнура расширился и превратился в воронку приемника. Теперь мне оставалось сделать несколько шагов, прыгнуть в воронку, и после этого моя дальнейшая судьба будет зависеть лишь от мусорщиков. Если их послал тот, кто украл мое тело, эта воронка станет последним, что я увижу в жизни.

Я шагнул вперед и заглянул в приемник.

Темнота. Чернильная, без единого светлого пятнышка. Хотя… Стоп, там что-то есть… Крошечное, едва заметное пятнышко. Что это? Ах да, клеймо изготовителя. Можно даже разобрать крохотные буквы.

«Лоботом. 154\873»

А ведь приемничек-то довольно старый. Давно вышедший из употребления. По крайней мере, уж кто-кто, а мусорщики должны использовать более совершенное оборудование.

Они и используют. А эта развеселая троица – самые настоящие шаромыжники. Три старые программы мусорщиков, которые укравшие мое тело негодяи где-то раздобыли и послали меня убрать.

– Бродячая программа, даем вам последнее предупреждение. Следующего не будет. Сразу приступаем к уничтожению.

Я ухмыльнулся, лелея надежду, что моя усмешка выглядит достаточно зловеще.

Итак, мусорщики старого образца. Очень хорошо! Просто превосходно! Есть у них одна маленькая особенность, о которой знает не каждый. Я, например, знаю. Чисто случайно. Благодаря одному приятелю, хорошему специалисту по обслуживанию киберов, там, в большом мире. Как-то он мне про эту особенность и рассказал. А я запомнил.

Теперь это случайное и на первый взгляд совершенно ненужное знание должно меня спасти. Вот так-то! Ненужных знаний не бывает. Любое рано или поздно может пригодиться.

– Поскольку вы, бродячая программа, так и не намерены подчиняться нашим требованиям, мы приступаем…

Я поспешно крикнул:

– Шла собака по роялю!

Сработало!