Университет вредной магии. Пособие по выживанию Ветрова Ника

– Да, повезло девке – за два дня до конца первого семестра явилась.

– Значит, с потоком основным пойдет, не будет год мариноваться, а жаль, – и боевой фей в процессе полета обернулся, окинув меня голодным взглядом.

– Окстись, Мор, хрупкая она для тебя слишком, – сказала инструктор Смертова.

Мне же заявление показалось странным – фей с мою ладонь ростом, не больше.

– Ничего-ничего, – продолжая разглядывать, протянул Мор. – Поднатаскаем, откормим, мышцы накачаем, и в самый раз будет…

– Быстрее бордели откроют, – хмыкнула инструктор.

– Извините, вы не в моем вкусе, – не выдержала я.

– А вот это ты, девочка, зря, – Смертова кинула на меня взгляд через плечо. – Мор за наглость и порвать может.

– Но, – я так растерялась, что еще немного соскользнула с метлы, – но это же не значит, что я теперь должна на все соглашаться!

Феи переглянулись, Мор спросил:

– И что, не боишься?

– Боюсь! – воскликнула искренне.

– А если боишься, чего возникаешь? – лениво продолжил он.

Я посильнее вцепилась в метлу и хотела было ответить, но тут фей сказал:

– Смелая, уважаю.

И фейка тоже глянула на меня с явным одобрением, после чего подлетела, взяла за шиворот и посадила на метлу правильно, чтобы не заваливалась набок.

Я благодарно улыбнулась крохотному созданию с такой могучей силой, а потом увидела гору. Огромную гору, лысую, у которой была только верхушка, а все остальное в тумане. Не то чтобы подножие горы в тумане, нет, просто гора была, а основания у нее не было! Вот вообще не было! Она просто висела себе в облаках над университетом, и там, на плоском плато, нас ждали ведьмочки! Штук двести! И все стояли в строю, держа метлы правой рукой, и на расстоянии друг от дружки как раз на длину метлы.

Но это было не самое удивительное!

Потому что фей Мор взмахнул крыльями и на парящую гору приземлился уже здоровенным, метра в три роста мужиком. Без крыльев! Но три метра!

– Злого утра, красавицы, – поздоровался сразу со всеми фей.

– Отвратного, мастер Мор! – хором отчеканили ведьмочки.

Фей всем кивнул, щелкнул пальцами, и в его левой руке появился шест длиной в метлу.

– Начинаем с разминки, – объявил он и, выбрасывая руку вперед, крикнул: – Хэн!

– Хэн! – повторили все ведьмочки, идеально повторяя его движение.

И они так все двигались! Ну так… ну…

– Зря смотришь: пока мне зачет не сдашь, о группе Мора можешь даже не мечтать. За мной.

Чуть не взыв от досады, полетела за феей в облет горы и, едва повернула, увидела группку испуганных сбившихся стайкой девушек.

– Отвратных, неудачницы! – поприветствовала их инструктор Смертова.

Ведьмы побледнели. Шесть девчонок отличались излишним весом, одна в очках, две с рыжими тонкими косичками, трое чуть косые или это у них рожицы от страха перекосились, и одна, с иссиня-черными волосами, вскинула руку – фейка, пролетая, тоже ударила по ней раскрытой ладонью и, приземляясь, сказала:

– Острова, держи подарочек – студентка Григорьева, по характеру оторва, как и ты.

Темноглазая ведьма с очень привлекательной фигуркой окинула меня пристальным взглядом. Я с таким же вниманием разглядывала ее, поражаясь тому, что она вообще среди неудачниц делает.

Но тут Острова повернулась к фее и спросила:

– Как там Мор?

– На голодняке, так что лучше ему на глаза не показывайся, – ответила инструктор.

И приземлилась молодой стройной двухметровой женщиной. И главное, никто не удивился, кроме меня.

– Дохлый труп, когда он угомонится, – прошипела девушка.

– Когда ты перестанешь зажигать с тем эльфийским принцем и его двоюродным братом-дроу на глазах у Мора, – парировала фея.

– Принц темный, принц светлый, – с придыханием протянула Острова.

– Итог – Мор злой, – резюмировала инструктор Смертова. – Тормози ты с этим, Острова, сама знаешь – Мор не железный, однажды сорвется, и будет у тебя принц мертвый и принц мертвый.

– Не посмеет, Вреднум не позволит, – зевнула ведьма.

– Мор спрашивать не будет, – хмыкнула Смертова. – Он в своем праве, учитывая, что помолвку вы заключили.

– Помолвка не свадьба, – нахмурилась студентка.

– Это ты своим принцам будешь втолковывать, угу, темному и светлому, аккурат на их могилах. Тормози, Острова, ты со своим разнообразием и склонностью к тройничкам кончишь плохо, помяни мое слово.

– Вот как раз с этим у меня все замечательно, – широко улыбнулась ведьма, – ибо всегда есть вторая попытка.

– Мда, пошловато вышло, – расстроилась фея. – Так, все построились.

Я осторожно сползла с метлы, прислонила ее к кустику и тоже пошла строиться. Напрасно, потому что следующим приказом инструктора было:

– Пятьдесят приседаний. Выполнять.

Мы приседали. Потом поместили между ногами по продолговатому булыжнику и, удерживая их напряжением мышц, потягивались, прогибались, прыгали по кругу и семенили гуськом. Я так поняла, это все для того, чтобы с метлы набок не соскальзывать, но все равно веселого мало. И только где-то через полчаса нас, взмыленных и запыхавшихся, инструктор отпустила по комнатам.

Я не летела – я вцепилась в метлу, имитируя позу «баран на вертеле», – по барабану, кто меня увидит и как посмотрит. Все равно в шортах, так что без разницы.

И вот лечу я, никого не трогаю, а тут вдруг подлетает карта и противным таким голосом:

– Григорьева, к коменданту, живо!

И метла, ничего не спрашивая, повернула влево и полетела. А мне уже как-то все равно было – у меня болели ноги, и руки, и между ногами, там, где был булыжник, и глазки, и головка, и…

Звон стекла!

Потом метла зависла, я на ней, а сбоку голос:

– Решила прикинуться мертвой? Я тебе что, медведь, что ли?!

– Не подпишу, – пробурчала я, крепче вцепившись в древко. – У них не только бардак, они еще и гнома-инструктора не уважают.

– Слезай с метлы, – устало сказал Владлен Азаэрович.

Я открыла глаза и слезла. Выпрямилась, огляделась.

В кабинете коменданта находился только декан чертового факультета и никого больше. В смысле комендант отсутствовал.

– Эм, – оглядываясь, протянула я.

– Что? – устало спросил Владлен Азаэрович.

– А. почему мы одни? – поинтересовалась я.

– А это свидание, – издевательски протянул он.

– Да? А цветы где? – не растерялась я. – И комплименты?

– Были, минут десять назад, – продолжил издеваться черт.

– Так меня не было! – возмутилась я.

– Занятия у Мора закончились пятнадцать минут назад, где ты шлялась, мне неизвестно и не особо интересно, – Владлен Азаэрович поднялся. – Пошли давай.

И мы пошли в коридор. Напряженный и злой декан чертового факультета впереди, взмыленная, потная, с синяком на бедрах там, где был камень, я, ну и метла следом.

Вышли – остановились.

– Ну? – хмуро спросил черт. – Довольна уборкой?

Что тут можно было сказать – они подмели, да. И остатки сгнившей еды соскребли с потолка, это тоже да. Грязный, вонючий, некогда бывший красным ковер остался. Пятна жуткого происхождения на стенах тоже остались.

– Все, я дальше не иду, – заявила декану.

Владлен Азаэрович не ругался – он просто зарычал.

– Не пойду, – упрямо повторила я. – Тут воняет, а я еще не завтракала и меня тошнит.

Рычать черт перестал. Тяжело вздохнул и рявкнул:

– Герак!

Сначала затряслись стены, потом пол, после из-за поворота показался тот самый огромный черт, у которого, я точно помню, был самогонный аппарат. И вот эта махина, пользуясь тем, что декан на меня смотрел, а его не видел, взял и демонстративно провел себе большим пальцем поперек шеи. Показательно так и угрожающе. То есть меня банально запугать попытались.

– Метла! – скомандовала я.

Верное летательное средство мгновенно оказалось в моей руке, а дальше был шаг к угрожателю – и полет метлы сверху до башки чертяки. Потому что нефиг ведьму злить!

– Григорьева! – взревел декан чертового факультета.

– Извините, Владлен Азаэрович, не удержалась, – я улыбнулась с самым невинным видом.

А громила продолжал рычать.

– Хватит, – прикрикнул на него декан, а затем, заложив руки за спину, отошел к окну и, глядя вдаль через грязные стекла, начал говорить: – Герак, староста вашего общежития студентка Григорьева считает, что убрано плохо.

И так как стоял Владлен Азаэрович к нам спиной, он не мог увидеть, как этот самый Герак одними губами, но очень отчетливо выговорил «Урою», а я тоже одними губами ему «Урод». Черт после моей пантомимы впечатлился и выдал пантомиму на тему «Порву на части». Продемонстрировала фигу. Герак хмыкнул, осмотрел с ног до головы и изобразил некий акт… Метла вскинулась сама.

Бах!

– Вы меня слушаете?! – декан стремительно развернулся.

Мы с чертом разом заулыбались, просто сама невинность в двух лицах.

– Так вот, – Владлен Азаэрович вновь отвернулся к окну, – проблему нужно решить сегодня.

Герак кивнул и одной рукой «обнял» мою шею. Метла совершила подлый удар по чертовому достоинству, отчего громила беззвучно согнулся пополам. И теперь уже я нежненько «обняла» его шею. Шея была могучая, обхватывалась плохо, но я все равно сдавила, как могла, и потрясла, метла радостно подпрыгивала рядом.

– Григорьева, четко напиши требования к уборке, – продолжал декан.

– Да-да, – радостно согласилась я, награждая черта ударом колена в корпус.

– Герак, чтобы все исполнили!

– Как прикажете, – просипел черт, умудряясь перехватить меня поперек живота и оторвать от пола.

Метла перестала подпрыгивать и нанесла удар по подколенным впадинам, черт не удержался и мягко, беззвучно повалился на пол, я сверху, в процессе падения вновь захватывая в нежнейшие объятия могучую шею, так что удара головой о грязный пол морда хвостатая не избежала, но застонал он зря.

– Григорьева! – рев декана заставил прекратить благое дело по избавлению мира от одного конкретного черта.

Мы так и застыли – растянувшийся на полу Герак, порывающийся стащить меня с себя, метла, выкарабкивающаяся из-под волосатой туши, и я, оседлавшая черта и активно пытающаяся его придушить.

– Это что такое? – взревел Владлен Азаэрович.

– Эм, – мне даже совестно стало сидеть на черте, – мы это… эм…

– Обсуждаем требования к уборке, – нашелся Герак.

– Да-да, – подтвердила я.

Но декан у нас был не из тех, кто глазам не верил, и потому далее последовал мрачный приказ:

– Прекратить драку немедленно.

Пришлось вставать с черта, делая вид, что это вовсе даже и не драка, он тоже поднялся с самым миролюбивым видом. Все дело испортила метла, мстительно ткнув Герака в бок. Взгляд декана чертового факультета потемнел от ярости.

И сразу стушевался громадный Герак, опустил голову и промямлил:

– Понял, больше не повторится.

А вот я вообще не поняла, с чего этот громила так перепугался, но и метла перепугалась тоже, вмиг спрятавшись за меня, а я… Я смотрела на Владлена Азаэровича большими непонимающими глазами.

Он на меня.

Я на него.

Он сжал зубы так, что они едва не заскрипели.

Я от удивления распахнула ресницы шире.

Он нахмурился.

Я почему-то улыбнулась.

Декан чертового факультета неожиданно едва заметно улыбнулся в ответ, но тут же вновь стал серьезным, махнул на меня рукой и приказал:

– Лети на занятия, Григорьева, после пятой пары повторно осмотришь общежитие. Герак, после второй пары зайдешь к Григорьевой, возьмешь список указаний по приведению общежития в жилое состояние. Все, свободны оба.

Мы с чертом обменялись многообещающими взглядами. Весьма многообещающими, после чего он ушел по направлению к лестнице, а я развернулась и потопала в кабинет коменданта, чтобы вылететь.

Вошла себе, забралась на метлу и вдруг услышала:

– Григорьева, ты вечером что делаешь?

Вздрогнула, с метлой между ногами развернулась, потрясенно посмотрела на Владлена Азаэровича, стоящего в дверях. И глаза у декана чертового факультета были зеленые-презеленые…

Вспомнился вчерашний вечер в его кабинете, холодок грядущих неприятностей пробежался по спине, жутковато сразу стало. И фей Мор вспомнился, а пуще всего бордели закрытые.

Гулко сглотнув, так что черт это явно услышал, просипела:

– З-з-занята я.

– Чем это? – наигранно удивился декан.

«Делами», – подумала я.

А вслух выдохнула:

– Принцем.

– Каким? – вот теперь Владлен Азаэрович действительно удивился.

У меня же закрытые бордели из головы не шли, я и выдала:

– Двумя, темным и светлым!

Черт нахмурился, после брезгливо поморщился и пробормотал:

– Как и всегда.

– Что? – не поняла я.

– Тут всегда так, – холодно пояснил черт. – Хорошие девочки попадают к плохим мальчикам и пускаются во все тяжкие, дабы на себе испытать, правду ли в городах Единой империи говорят о Преисподней и ее обитателях. А в итоге наши молодые люди скатываются до таких извращений, которые им в родных анклавах и не снились. Жаль, Григорьева.

Стою пунцовая.

А декан продолжил:

– Что ж, развлекайся, имеешь право. Зелье от залетов возьмешь у целителей, его выдают даже без росписи. Но завтра, – хмурый взгляд на меня, – постарайся освободить вечер.

– З-зачем? – повторяюсь, ага.

Дернув плечом, декан с нехорошей усмешкой пояснил:

– Собираюсь тебя старостой и в общежитие кикимор назначить.

Метла грохнулась на пол. Точнее ладно – я уронила. От удивления.

– Ну, чего смотришь? – вопросил Владлен Азаэрович.

– Н-н-ничего, – промямлила я.

– Лети, – скомандовал он.

– Я про принцев пошутила, – почему-то сказала ему.

– Да? – черт опять выгнул бровь. – Странно, с двумя сразу – сейчас модная тенденция у девушек. А солгала зачем?

«Солгала», а не «пошутила», вот умеет же зрить в корень.

– Испугалась, – честно призналась я.

– Чего? – кажется, Владлен Азаэрович был действительно удивлен.

– Ну так… бордели же закрыли, – ответила я, поднимая метлу и снова принимая исходную позицию.

А после, не дожидаясь реакции декана чертового факультета, скомандовала:

– И полетели.

Метла не шелохнулась.

А позади раздалось:

– Я не понял, при чем тут бордели?

Не реагируя на вопрос, повторно скомандовала:

– И полетели!

Нет движения.

А позади продолжают удивляться:

– Какая взаимосвязь между моим вопросом по поводу вечерней занятости и закрытием борделей?

– И полетели!!! – заорала я на метлу.

– Стоп! – прозвучало позади. – Григорьева, я не понял, это вы себе сейчас комплимент сделали или мне намекнули на…

– Я тебя на лучины пущу, по веточке жечь буду, зараза! – заорала я на метлу.

Поганка стартовала в тот же момент и на вопль «Григорьева» не среагировала, я же просто сильнее к метле прижалась и вообще помчалась так, что в ушах засвистело.

Вот и поговорили! И на кой дух я ему про бордели ляпнула?! Оно мне надо было? Вроде только отношения начали налаживаться и всякое такое.

С другой стороны, я вдруг поняла, что Владлен Азаэрович ведь вовсе и не злой совсем, так только, покричит и все.

Через полчаса, сидя на второй парте в уютном кабинете с плесенью по стенам и зеленоватой паутиной вместо занавесок, я обозревала синюшную физиономию вошедшего друида и стремительно меняла мнение о декане чертового факультета. Потому что это был один из тех друидов, что встретились нам вчера, а следовательно, он же написал докладную ректору, и это с ним черт пообещал разобраться…

Разобрался, похоже.

У профессора Заратустрина вся правая сторона лица представляла собой синяк, судя по зеленым прожилкам, испытавший на себе попытку излечения у целителей, и попытка эта не была особо успешной. Так что, войдя в класс, друид печально осмотрел нас одним нормальным и одним заплывшим глазом, после чего произнес:

– Увидите Владлена Азаэровича…

– Немедленно принимаем меры по спасению! – заученно и хором ответили все ведьмочки.

К слову, было их тут всего шестеро.

Кларисса Немирова – темноволосая, смуглая, стройная темноглазая стервозина с браслетом в виде змеи, который она столь нежно гладила, что становилось ясно – змейка самая что ни на есть настоящая.

Агата Зельман – тоже темноволосая, но кожа у нее была алебастровая, белая настолько, что фиолетовая форма экспериментального факультета диверсий придавала ей синеватый оттенок. Черные глаза, очень женственная фигурка, отмороженное выражение лица. Из таких, знаете, когда вроде и ничего, красивая, но лицо такое, словно ей пыльным мешочком из-за уголочка треснули, и вот после этого его выражение такое отрешенно-возмущенное… Агата была единственной, кто никак не отреагировал на мое появление, остальные кто улыбнулся, кто выдал «зло пожаловать», а кто и «отвратненько познакомиться».

Светлана Сан – единственная блондинка помимо меня, но глазищи – зеленые, огромные, по-кошачьи зауженные, да и движения плавные, тягучие, в общем, оторвать взгляд от Светки было сложно.

Ханна Кинжал – роскошная рыжеволосая, но на удивление смуглая девушка с черными глазами и шрамом на щеке. Этот шрам, глубокий, пересекающий всю щеку, мог оставить только высший демон, из элиты Преисподней. Просто все остальное можно было залечить, а оставленные ими отметины нет. Впрочем, удивлял в Ханне не только шрам – девушка, казалось, вся состоит из мышц, ни грамма жира, одни мускулы. Даже шея мускулистая.

Райса Злобнер – вот уж Злобнер так Злобнер! Полноватая, темноволосая, с презрительным прищуром и умеющая расположить к себе собеседника одной емкой фразой: «Тупо у нас новенькая».

Я, как вежливая девочка, сразу сказала:

– Меня зовут Станислава.

На этом мое представление закончилось, потому что Райса выдала:

– Забейся уже! Нам всем прям так интересно твое погонялово, прям жить без него не можем, ага!

А у меня с собой была метла…

В итоге профессор Заратустрин мог не стесняться своего вида – помимо него в кабинете еще у меня и у Райсы по синяку красовалось, у Райсы ко всему прочему клок волос отсутствовал. И сейчас мы с этой ведьмой сидели злые, а наши метлы рычали друг на друга в конце кабинета, скованные в пазах для метл. Да, сама удивилась, что такие есть, но там с одной стороны была вешалка для мантий, а с другой ввинченные в стену пазы для метл, чтобы те не улетали во время лекции.

Поэтому ничего удивительного, что на самой лекции меня не интересовало ничего, кроме Райсы и продолжения батла. Я вообще с утра была вся такая воинственная, даже странно. Но это мелочи, главное – дождаться перемены. И вот тогда я подлечу к этой Злобнер, злобну ее разочек мордой об стол, а потом сверху чем-нибудь ка-а-ак.

«Зла-а-а-а-а» – раздался низкий гудящий бас.

Оказалось, именно это и был звонок, свидетельствующий об окончании лекции, потому что все ведьмочки сразу встали, а печальный, с отшлифованный мордой профессор Заратустрин, заунывно прочитавший демон весть что (ибо у него и зуба не было, потому толком никто ничего не понял), закрыл свой фолиант, напомнил еще раз про необходимость бояться декана чертового факультета и ушагал.

В следующий миг Райса Злобнер вскочила, вызывающим уважение движением отломала ножку у стула и, чуть пригнувшись, двинулась на меня. Дабы не отставать, я взяла весь стул (ножку отломать силенок не хватило) и, держа оный наперевес, двинулась к Райсе. Та, осознав, что я превосхожу в вооружении, отшвырнула отломанную ножку от стула, огляделась и хватанула стол!

Теперь превосходство было на ее стороне, а я со своим жалким стуликом вообще не котировалась.

И тут на пороге класса показался черт! Огромный, волосатый, могучий и самое главное – мой!

– Герак, вы левитацию изучали? – крикнула я, подныривая под стол приступившей к бою Райсы.

– Э-э-э-э… да… – потрясенно ответил черт.

– Взлетай и зависни! – подбежав к нему, скомандовала я.

Герак взлетел и завис в метре от пола!

Схватив черта поперек туловища, я развернулась к Злобнер, и теперь превосходство в оружии было на моей стороне, потому что чертяка всяко больше стола.

– Э-э… Стаська, ты чего делать собралась? – ошарашенно спросил Герак.

– Драться, – двигаясь к оторопевшей Райсе, ответила я.

– Чем драться? – просипел черт.

– Да тобой, чем же еще! Все, не мешай! – потребовала я, и.

И все.

Герак из моего захвата вырвался, слевитировал на пол, перехватил стол Райсы, поставил на место, после чего хватанул обозленную ведьму и сказал:

– Ты это, Стаську не трогать, ясно?

Изумленно и в то же время благодарновосторженно смотрю на Герака, а он: