Метро 2033. Отступник Шкиль Евгений

Атаманша махнула рукой, и ее люди опустили луки.

– Как пользоваться этим? – женщина разглядывала пистолет, лежащий на ладони Олега.

Юноша привычным движением дослал патрон в патронник и передал пистолет атаманше.

– Просто нажимаешь на…

Олег хотел сказать: «на спусковой крючок», но в последний момент подумал, что бросаться терминами не стоит, дабы снова не вызвать подозрений. Крестьяне ведь не знакомы с воинским искусством.

– Прицелься, вот сюда нажмешь, и эта штука будет стрелять. В нем восемь патронов.

Женщина кивнула, засунула пистолет за пояс брюк, и в ее лице явственно обозначилась решимость.

– Мне нужно идти, – сказал юноша, – если все же захотите сделать засаду, не забудьте заранее распределить цели, чтобы в первые секунды убить как можно больше, иначе будет очень трудно одолеть их.

– Не забывай менять пеленки, папаша, если не хочешь, чтоб ребенок сопрел в такую жару. И не думай, что я поверила в твои россказни, но ради девочки надеюсь, что вам повезет, – атаманша неопределенно кивнула и отвернулась.

Больше разговаривать не имело смысла, и Олег быстрым шагом двинулся прочь. Сколько он потерял времени? Наверное, минут двадцать. Жалко, конечно, лишился «Макара». Скорее всего, его и так бы пропустили, но что сделано, то сделано. Хоть бы эти беглые не струсили и попытались задержать погоню. Конечно, против карателей у необученных рабов мало шансов. Их перебьют, как мишени в тире.

Олег остановился. Вдруг ему подумалось, что если бы он возглавил засаду, то, кто знает, может, удалось бы полностью уничтожить группу преследования, а значит, у него появилось бы дополнительное время, может, даже два-три дня… А еще у юноши заскребло на душе. Получалось как-то нехорошо: рабы будут принимать бой, а воин убегает, как последний трус, как заяц от лютоволка. Но ведь атаманша даже не сделала попытки предложить ему остаться… да и захотела бы она слушать незнакомца и подчиняться его указаниям? Скорее всего, нет. Но самой главной причиной, которая заставляла ускорять шаг, был тот факт, что среди них не было женщин с грудными детьми, и значит, раздобыть материнского молока было невозможно.

Олег возблагодарил всех богов, что помогли ему выбраться из заброшенной деревни, но тревога возрастала. Пускай даже дикари задержат оперативную группу еще ненадолго, все равно, это очень, очень мало! Наверное, теперь он должен был передвигаться в таком же ритме, как и каратели: пять минут бегом – пять быстрым шагом. Пять бегом – пять быстрым шагом…

Глава 7

Много ли силы в словах, если их не подкрепишь делами?

Группа преследования, выдвинувшись из Лакедемона, в скором времени оказалась на Мариупольском шоссе. Как и думал Олег, каратели передвигались, чередуя бег с быстрым шагом. Семен специально был поставлен в конец колонны, чтобы подгонять рабов, если те, не привыкшие к подобным нагрузкам, будут замедлять группу.

Ане, за два года позабывшей, что такое полноценная тренировка на выносливость, приходилось трудно. Она пыхтела, раскрасневшись, обливаясь потом и тяжело дыша, но не отставала. Казалось, что один только взгляд, брошенный на ненавистного мужа, придавал ей дополнительные силы.

Тяжелее всех было Артуру. Вчерашняя пьянка и бешеная утренняя беготня давали себя знать. Его мучили одышка и жажда. Он то и дело тянулся к фляге и, спустя полчаса, осушил ее до дна.

Рабы, одетые в холщовую одежду беглицкого производства, без оружия и броников, но с тяжелыми вещмешками, не доставляли почти никаких хлопот замыкающему колонну, несмотря на то, что никогда в своей жизни они не совершали марш-бросков. Только однажды Семен прикрикнул на споткнувшегося о выбоину недотепу. Видимо, обещание свободы (в случае успешного возвращения в Лакедемон)окрыляло глупцов, которые не подозревали о своей настоящей участи.

И все-таки, опытные воины Григорий и Николай постоянно отрывались от группы на десять-пятнадцать метров, после чего вынуждены были притормаживать, дожидаясь остальных.

Спустя два часа каратели приблизились к заброшенному поселку, который на карте был обозначен как «Русский колодец». Наследник дал знак остановиться. Согнувшись и опершись руками о колени, Артур, задыхаясь, бормотал:

– Ну… мля… знать бы… да ведь он, ещё… ой, мля-а-а… он нарочно, сука!..

Аня, хоть и сама тяжело дышала, с нескрываемым злорадством поглядывала на мужа.

– Гриша, сделай замер фона, – Николай отдал распоряжение, чтобы хоть как-то оправдать заминку, а затем обратился к наследнику:

– Артур, нам нельзя останавливаться.

– Отстанешь – ждать тебя никто не будет, – съехидничала Аня.

Номинальный командир отряда выпрямился, посмотрел мутным взором на Николая, потом на жену и, не говоря ни слова, кивнул.

– Семьдесят два микрорентгена, – доложил Григорий, пряча дозиметр.

Николай снял шлем, протер рукой мокрую лысину:

– Десять лет назад такой фон стоял в Лакедемоне, так что все нормально. Двигаемся дальше.

– Стойте, – лицо Ани стало вдруг серьезным, даже испуганным, она подняла руку с растопыренными пальцами. – Там впереди… впереди… кто-то есть…

– Кто там может быть? Ящерицы? – Артур уже слегка оклемался, к нему вернулась всегдашняя самоуверенность.

– Там люди, – убежденно сказала ему жена. – Я вижу.

– А, я ж и забыл, ты у нас стала всевидящей, – лицо наследника искривила насмешка.

– Где они, справа в домах или слева? – Николай не разделял скепсиса командира, в конце концов, он здесь для того и находится, чтобы сопляк-наследник не наделал глупостей.

– Не знаю, – Аня поморщилась, будто ее ужалило насекомое. – Там… наверное… с обеих сторон.

– Предатель тоже там?

– Нет, – девушка коснулась висков кончиками пальцев.

– Сколько их?

Аня охнула, руки ее бессильно повисли плетьми.

– Не знаю, – с трудом вымолвила она. – Больше четырех, это точно. И Олег здесь был, но теперь его нет, он ушел дальше…

– Ясно, – Николай хотел было отдать распоряжение, но потом вспомнил, что командует здесь, по крайней мере, формально, наследник, и, глядя ему в глаза с подкупающей преданностью, прошептал:

– Артур, думаю, что впереди нас может ждать засада. Предлагаю отправить Семена задами домов, так он сможет зайти в тыл противнику. А сами пойдем по дороге.

– Я хочу пойти с Семеном, – заявила Аня, услышав эту инструкцию; она уже оправилась от внезапно посетившего ее видения, и в глазах снова горела злость.

Николай промолчал. Он выжидающе смотрел на командира. Артур, поджав губы, сощурился, глядя вдаль, туда, где необъятное синее небо уходило за дымчатый горизонт.

– Сеня, – приказал он, выдержав подобающую паузу, – ты пойдешь там. Если что, применяй оружие по своему усмотрению, мы двинемся по дороге. Возьми с собой… Григория.

Аня обиженно насупилась. Два воина свернули в улочку, заросшую травой.

– Ну, – Николай, надел шлем и, сняв с предохранителя автомат, мотнул головой рабам, – вы первые.

Рабы, очевидно догадываясь, что их собираются использовать в качестве живого щита, нехотя подчинились и поплелись вперед. За ними медленно, с оружием наготове, пошли Николай с Артуром. Девушку поставили замыкающей.

Наследник забыл о жажде, которая непрестанно мучила с самого начала марш-броска. Лоб покрылся холодной испариной, но вытереть пот не было времени. Теперь ему казалось, что их отряд слишком мал для возложенной отцом задачи, и он злобно проклинал бывшего друга, по милости которого все они сейчас подвергались неведомой, но смертельной опасности. В каждом зияющем непроглядной чернотой окне, в каждом проеме, за каждым кустом мерещились зловещие тени, иногда больше схожие даже не с людьми, а с лютоволками. И, если бы не присутствие рядом свидетелей – жены и старейшины, Артур, пожалуй, не выдержал бы и с криком бросился наутек. Но позор бесчестья в глазах отца был намного страшнее смерти. А потому он продолжал упорно шагать на полусогнутых ногах.

Вдруг, метрах в двадцати от них, в ближайшем доме послышалась возня и приглушенный вскрик. Тут же с противоположной стороны дороги, из кустов высунулся небритый оборванец, который натянул лук, прицеливаясь, но ничего не успел сделать, поскольку получил пулю в лицо: Николай славился отменной реакцией.

Застонав и конвульсивно вскинув руки, на асфальт рухнул один из рабов, сопровождающих отряд, а над головой Артура просвистела стрела. Наследник сделал несколько выстрелов в ту сторону, однако криков, говорящих, что он в кого-то попал, слышно не было. Внезапно из чердачного окна сарая выпал одетый в невообразимые лохмотья мужчина с перерезанным горлом, вслед за ним на улицу выскочил Семен с окровавленным клинком.

Аня, почувствовав, будто что-то кольнуло ее в затылок, и оглянувшись, увидела на крыше двух лучников, которых не целясь срезала очередью.

Еще четыре оборванца (один держал длинный разделочный нож, остальные – дубины) с отчаянными воплями выскочили из-за угла. Но их бег оборвали кусочки свинца, выпущенные из «калашей» старейшины и наследника. Второй раб, скорчившись, повалился на землю. Послышался пистолетный выстрел, за ним второй, а потом и третий. Аня заметила человека, палящего из «Макарова». Бросив на землю автомат, который сковывал движения, она зигзагами рванулась к неприятелю. В это же время стрела чиркнула по бронежилету Николая. Старейшина развернулся, вскинув «калаш», но стрелять не было нужды, поскольку Семен уже насадил дикаря на клинок своего тесака. Артур пытался прицелится в последнего видимого врага, но не рискнул, чтобы не попасть в свою жену, бегущую прямо на стрелка. Человек в линялой майке, видимо, совсем не умел стрелять, поскольку из четырех выстрелов, ни один даже не зацепил Аню, которая в прыжке сшибла своего противника, дважды ударив того по голове. Бой был закончен. Длился он не более минуты.

Николай кинулся к Ане и просипел со злостью:

– Дура! Почему оружие бросила? Умереть захотела?!

– Зато я живьем его взяла, надо же узнать, кто они такие, – девушка вся светилась от успеха.

– А почему очередью стреляла? Все одиночными, а ты очередями? Инструкции не знаешь? Патронов много?

Лицо Ани искривила гримаса неудовольствия.

– Подумаешь, инструкция… их двое было, – буркнула она, встала с поверженного пленника и побрела к автомату, который валялся посередине дороги.

– Итак, у них одиннадцать убитых. У нас: один раб убит, другой ранен, кажется, тяжело, – подвел итоги короткого боя Григорий, причем лицо его не выражало никаких эмоций.

Действительно, раб, поскуливая, лежал на боку, со стрелой, торчавшей из живота.

– Это было что-то! – Артур с блеском в глазах возбужденно махал руками. – Классная заварушка! Охренеть просто!

Николай тем временем обыскал единственного оставшегося в живых нападавшего и вдруг с удивлением обнаружил, что это женщина.

– Стоять на коленях! – старейшина вертел в руках пистолет Макарова. – Это личное оружие Якова Кувагии, откуда он у тебя?

– Тебе не все равно? – ответила пленница.

– Ты получила его от парня с младенцем?

Ответа не последовало.

– Нет, а круто мы этих засранцев положили! Как свиней в загоне! – Артур подошел к пленнице. – Николай, дай я это отродье сам допрошу.

Старейшина неодобрительно зыркнул на командира, помедлил с секунду, а затем отодвинулся в сторону.

– Ты кто, не пойму? – спросил наследник женщину, наклонившись к ней. – Мальчик или девочка?

– А ты?

Такой ответ совершенно не понравился Артуру. Он ударил оборванку стволом автомата, на ее щеке появилась кровь.

– Думаю, что все-таки девочка, – решил наследник. – А еще мне кажется, что ты главная среди этой позорной босоты. Потому что только у тебя был пистолет, у остальных дубье и дерьмовые луки. Ведь я угадал? Ты рулила этим быдлом?

– А ты? – снова ответила вопросом на вопрос атаманша.

Наследник замахнулся, но потом передумал бить и продолжил болтать:

– Нет, это просто охренеть! Я-то всегда думал, что если девка верховодит отморозками, то это обязательно должна быть амазонка, ну, как мы в интернате мифы учили. Ну, такая, чувственная вся, вот с такими сиськами! – Артур показал руками предпочитаемый размер грудей. – И запах от нее должен быть похотливо-звериный, чтоб желание аж торчком стояло. А от тебя ж фонит круче, чем от всего тухлого дерьма Азовского моря. Если над нами сейчас птеродактиль пролетит, он же от такой вонищи моментально ласты склеит!

Наследник изобразил ладонями крылышки, а потом сложил их вместе.

– И волосы должны быть у нее обязательно рыжие, а глаза зеленые, – не унимался Артур. – И чтоб баба дьявольски красивая и дьявольски беспощадная была. И с мужиками такое вытворяла! – наследник сжал кулак и потряс им. – Чтобы львица, бесстрашная и дерзкая! А имя у амазонки должно быть такое… ну… Юлия, например… или Людмила… или Анна на худой конец!

Артур указал на жену. Она отвернулась, проворчав в адрес мужа что-то, безусловно, оскорбительное. Наследник не обратил на это внимания, так был поглощен рассматриванием рисунка зверя и надписи на майке атаманши, а потом спросил, прищурившись:

– Так тебя зовут Рита?

– Это пума, – дикарка, криво усмехнувшись, откинула с глаз прядь слипшихся волос. – А ты – придурок.

Артур не знал что такое или кто такая «пума», но значение слова «придурок» ему было однозначно известно, поэтому атаманша получила новый удар стволом автомата по лицу. И на второй ее щеке выступила кровь.

– Я тебе, убоище лесное, сейчас башку отстрелю! – наследник нацелил «калаш» в лоб дикарке. – Ты вообще, сука бешеная, шаришь, с кем разговариваешь?

Женщина посмотрела на парня отстраненно. Ненависти она больше не ощущала. Осталась только пустота. Дети ее умерли от недоедания, муж и отец погибли. Соратники только что пали в бою… Все до единого… Терять было нечего, кроме собственной жизни, разумеется. Но в этот миг ей вдруг показалось, что свою жизнь она потеряла давным-давно, быть может, когда не посчастливилось сгореть в огненном аду последней войны, или когда они с отцом оставили в умирающем городе больную мать, или, вероятно, даже еще раньше, когда она решила сделать карьеру в модельном бизнесе, когда ходила по подиуму и тупо улыбалась глазевшим на нее толсторожим хрякам, их брезгливым любовницам и ряженым недомужчинам, таким же придуркам, как и этот сопляк, тычущий сейчас в лицо стрелялкой. Хотя нет, жизнь она все же обрела, но только, когда самовольно покинула Малую Федоровку и сколотила свою команду из беглых рабов. Из тридцати восьми лет существования на земле жила она всего лишь последние четыре месяца. Голодная, в грязи, в холоде и изнуряющей жаре, в болезнях и опасностях, но зато на свободе. Наверное, это было самое счастливое время. Подлинная жизнь. Но теперь она закончилась. И не осталось ничего. НИЧЕГО. Дикарка достаточно хорошо знала нравы своих бывших хозяев, чтобы понимать это совершенно отчетливо.

– Стреляй, придурок, – женщина улыбнулась.

Николай спешно отвел ствол автомата от головы атаманши.

– Артур, – произнес он. – Не забывай, что впереди ждет Туман Даров, а у нас с подарками проблемы.

Наследник посмотрел на смертельно раненного раба.

– А что с ним делать? – спросил командир отряда.

Николай взглянул на Семена, потом на его меч и еле заметно кивнул. Мгновение спустя, душа бедного раба уже пересекала Дамбу Теней.

– Ну что, Рита, – разочарованно вздохнул Артур. – Жаль, что нельзя тебя убить сейчас. Отправишься с нами, но только посмей отстать, получишь по пуле в каждую коленку и будешь долго, мучительно умирать…

* * *

Олег, пробежав очередные семьсот-восемьсот метров, перешел на быстрый шаг. Нельзя было сказать, что он сильно устал – дыхание, хоть и учащенное, оставалось равномерным, не сбитым. Однако пот застилал глаза, и солнце, перевалившее зенит, жарило немилосердно. Юноша пожалел, что не взял с собой ничего покрыть голову. Кроме того существовали еще проблемы: люлька очень сильно натерла кожу на шее и хотелось пить, но беглец, не желая останавливаться, упорно продвигался вперед, решив, что дойдет до города, а уж там ополовинит бурдюк. И потом, ему казалось нечестным утолить жажду, в то время как его малышка была голодна. Олег крепко надеялся, что обитающие в Таганроге выродки должны найти, чем покормить ребенка. О том, что их могут принять враждебно, или убить его и малышку, или что он просто-напросто никого в городе не найдет, юноша предпочитал не думать.

Хотя густые чащи сменялись степными проплешинами, пустыми как безоблачное небо, дорогу трудно было назвать разнообразной, и она убаюкивала. Ветерок полностью стих, а окружающий мир погрузился в гнетущее безмолвие, и только учащенное дыхание беглеца нарушало застоявшуюся тишину. Опасностей вроде бы не наблюдалось, лишь однажды на юге появился черный как смоль птеродактиль. Но до идущего человека крылатой бестии, очевидно, не было никакого дела. Летающий ящер, покружив немного, скрылся за горизонтом.

Юноша снова перешел на бег и вскоре заметил вдали слева от дороги большой короб синего цвета.

«Странные дома до коллапса строили», – подумалось Олегу. Вскоре беглец увидел, что за синим коробом стоят другие здания. Большинство из них походило на нормальные человеческие хаты, хотя и несуразно большие, но некоторые имели совершенно необычные формы, по крайней мере, ничего подобного в Лакедемоне не встречалось. Например, имелась совершенно круглая, чем-то схожая с бочкой конструкция, накрытая конической крышей. Она была в несколько раз выше любого из домов Лакедемона, что поразило юношу, и он даже замедлил бег. Рядом с этим сооружением росли деревья причудливого вида, закручивающиеся в замысловатые петли, раздваивающиеся, расстраивающиеся, вновь соединяющиеся в одно целое. Но тратить время даже на разглядывание таких необычайных диковинок было нельзя, и он вновь ускорил шаг.

Неожиданно сбоку донесся негромкий свист. Источником звука были, по всей видимости, белые птицы, чем-то отдаленно напоминающие неуклюжих куриц, но только гораздо большего размера. Человеку они доставали до пояса. Пернатых мутантов было около десятка. Они, хлопая крыльями, переваливались навстречу путнику, и вытянув шеи, открывали слегка загнутые клювы, но вместо кудахтанья из их глоток вырывался противный свистящий звук. Олегу вдруг стало трудно дышать. Он попытался вскинуть автомат, но руки отяжелели, перед глазами все поплыло. Юноша покачнулся и неуклюже осел на землю. Голова, будто заполненная расплавленным свинцом, стала крениться куда-то вниз и набок.

Вдруг все резко оборвалось. Олег почувствовал, как кто-то горячим языком облизывает ему лицо и руки, а потом услышал громкий лай. Вокруг, то припадая на передних лапах к земле, то высоко подпрыгивая, носился Серый.

Юноша оглянулся. Он сидел на краю дороги, а рядом лежал автомат. Слава всем богам, малышка в брезентовой люльке не пострадала, но встревоженному отцу показалось, что она стала еще бледнее. Теперь, когда морок отступил, Олег обнаружил, что на поле полно чьих-то останков, расклеванных до костей. Проведя пальцами по садняшему горлу, он нащупал кровоточащую ссадину, оставленную, по всей видимости, кривым клювом одной из пернатых чародеек, которую так вовремя спугнул прибежавший пес.

«Вот же твари, – подумал Олег, обнимая лохматую голову друга. – Если б не Серый, лежал бы я тут, птичек проклятых собой кормил… а, может, пострелять вас в ответ?»

Но тут юноша сообразил, что уже долгое время (сколько именно – неизвестно), пока он как дурак сидел на дороге, преследователи неуклонно приближались. И сейчас они находятся, вероятно, всего в паре километров, а, быть может, и ближе. Олег вскочил на ноги и посмотрел назад. Ему показалось, что вдали, сквозь марево маячат человеческие фигурки, так что сводить счеты с курицами и выдавать врагам свое местонахождение было, по меньшей мере, глупо.

Но, может быть, впервые за все длинное, чреватое опасными неожиданностями утро, он почувствовал непоколебимую уверенность: все задуманное получится, вдвоем с Серым можно будет преодолеть любое испытание!

* * *

Если бы Олег только мог представить, благодаря кому отряд не настиг его в те полчаса, когда он сидел как вкопанный, он не жалел бы о потерянном «Макарове»!

Дикарка, упорно именуемая Артуром «Ритой», не желала передвигаться бегом в колонне, вернее, она вообще не желала передвигать ноги. Григорий и Семен подгоняли ее, постоянно отвешивая тычки ей в спину, но толку это давало немного. Несколько раз каратели останавливались и лупили непокорную рабыню, хотя старались умерять силу ударов и зуботычин, так как не хотели прибить упертую сучку до смерти. Может быть, поэтому, получая очередную пощечину, скалясь окровавленными зубами, атаманша только смеялась в лицо избивавшим ее мужчинам. Наконец, Николай осознал, что метод кнута на эту рабскую дрянь не имеет абсолютно никакого воздействия, и решил использовать метод пряника. Заглянув в глаза женщине, он почти слезно пообещал, что как только отряд достигнет пределов Таганрога, ее тут же отпустят на свободу. Атаманша затихла, будто обдумывая заманчивое предложение, а затем, истерично расхохотавшись, харкнула кровью в лицо старейшине. После этой выходки у нее оказался сломан нос. В конце концов, Семену пришлось отдать свой вещмешок и оружие товарищам, и взвалить на плечо упрямую дикарку. Женщина не сопротивлялась, лишь издавала жуткие булькающие и клокочущие звуки.

– Как бы Ритка не окочурилась раньше времени, – заметил на ходу Артур.

Но разговор на эту тему никто не поддержал.

Из-за живого груза на плечах Семена темп передвижения карателей замедлился почти до скорости размеренной ходьбы. Так преследователи прошли несколько километров.

Николай, понимая, что они начинают безнадежно отставать от беглеца, велел отряду остановиться. Семен свалил дикарку на дорогу, как куль с песком, и Николай вновь пообещал ей свободу.

– Ты меня все равно обманешь, урод, – прогнусавила атаманша. – Но я побегу, как ты желаешь, если ты прямо сейчас исполнишь одну мою маленькую прихоть.

– Какую? – Николай напрягся, чувствуя подвох.

– Ты сейчас при всех назовешь себя лысым мудаком и лакедемонским засранцем, – дикарка вытерла грязной шершавой ладонью кровь, сочащуюся из изуродованного носа, – и я побегу, а когда мы окажемся там, где вам нужно, можешь прострелить мне оба колена.

Кулаки старейшины непроизвольно сжались, а лицо побелело. Прикрыв веки, он сделал глубокий вдох.

– Ты чё, чума? – Артур опешил от такого наглого предложения. – Я тебе сейчас ствол в задницу засуну и весь магазин разряжу. Я тебя сейчас…

Но Николай вскинул руку с растопыренными пальцами, заставив этим жестом наследника замолчать.

– Даешь слово? – глаза мужчины буквально насквозь прожигали атаманшу.

– Даю, – ответила она, сплюнув кровью.

– Я, Николай, сын Алексея, старейшина Совета, – бывалый поисковик произносил слова отчетливо и громко, он умел подавить эмоции, личные обиды и амбиции во имя достижения цели, – являюсь лысым мудаком и лакедемонским засранцем.

Дикарка попыталась засмеяться, но закашлялась.

Артур отвернулся, чтобы товарищи, а особенно Николай, не увидели его лицо, расплывшееся в непроизвольной улыбке.

– Да, значит, я все-таки не зря прожила свою жизнь, коль услышала такое признание от самого старейшины, – хрипло прогнусавила атаманша. – Ради таких слов стоит увидеть Таганрог и умереть.

* * *

Место было необычным: за серым забором виднелось здание, очень похожее на Храм Славы Лакедемона. Но оно имело только один купол, и не синего, а золотого цвета. Из купола торчал накренившийся вбок крест с двумя поперечинами.

«Что это? Храм выродков? Может, я уже пришел?» – с надеждой подумал Олег.

Но Серый, который сперва неуклонно держался впереди, вдруг замедлился и плелся теперь за спиной, постоянно взлаивая, как бы пытаясь остановить человека, а потом и вовсе сел посреди дороги, и, как ни подзывал его хозяин, отказывался сделать хоть шаг вперед. Было ясно, что пес не хочет идти дальше, но не было понятно почему. Возможно, собака чувствовала повышенную радиацию мертвого города?

Олег задыхаясь, сбился с ритма, который умудрялся держать с самого утра. Почему-то именно сейчас он потерял уверенность и запаниковал. Мысли вдруг перешли с чисто практических вопросов на странные, абсолютно не свойственные ему, абстрактные рассуждения.

«…каждый, кто плывет по Реке Жизни, неминуемо пересекает Дамбу Теней, чтобы его память растворилась навсегда в Море Погибели…»

Беглецу чудилось, что не он мчится во всю прыть по Мариупольскому шоссе, а темные воды судьбы несут его к пределу, за которым полное отсутствие чего-либо, так что нет никакого смысла бежать. Скорое наказание виделось неотвратимым, как сама смерть. Настоящий неподдельный страх перед безжалостным роком опутал душу. Все теперь казалось напрасным. Никогда ему не достичь проклятого города.

Тело дрожало, легкие требовали все больше и больше воздуха, и Олег остановился. Наверное, стоит смириться, встретить чертовых карателей прямо здесь, на этой дороге… устроить засаду, погибнуть в бою, как и полагается воину…

Что-то зашевелилось у него на груди, и юноша вспомнил о малышке, о своей девочке. Зачем он тогда вообще покидал Лакедемон? Проще было удушить ее во время построения. В чем вина ее? В кошачьих зрачках? Тут Олег подумал, ведь он так и не видел, что же представляют из себя эти самые кошачьи зрачки, из-за которых им предстоит умереть. Но теперь уж какая разница?

Откуда-то вдруг возник странный запах: приторный, противный, вызывающий беспокойство. Только что было так жарко, что капли пота высыхали на коже, не успевая скатиться, а теперь ощущалась непонятная прохладная сырость. Внутри Олега что-то оборвалось, по спине побежали мурашки, будто мороз рисовал разводы на спине, как на стекле. Юноша посмотрел на храм и почувствовал, как волосы становятся дыбом. Вокруг здания кружило расплывчатое марево. Беглец отступил на два шага, развернулся в сторону города. Он мог поклясться, что еще минуту назад дорога была свободна, а воздух – чист. Но теперь вызывающий озноб туман надвигался, медленно завиваясь в причудливые полосы. Олег решил бежать обратно, развернулся… и увидел такой же струящийся матово-пепельный морок: он был окружен вихрящейся мглой. И она дышала холодом, выбрасывала стылые щупальца, смыкалась зловещей пеленой вокруг юноши с ребенком. Выхода не было. Отступать – некуда.

Сглотнув сухой ком, сняв автомат с предохранителя, вжав приклад в плечо, Олег двинулся навстречу дымящейся Неизвестности.

С автоматом наизготовку Олег сделал несколько шагов… Туман клубился, обволакивая липкой омерзительной пеленой. Ноги, ватные и непослушные, погрузились в струящиеся волны. В груди ломило, дышать стало трудно, юноша хватал ртом переливающуюся дымку, но никак не мог набрать достаточно воздуха, точно тот превратился в вязкую,дурно пахнущую жидкость, которую жуткими усилиями приходилось заливать в легкие, а потом судорожно выталкивать наружу. Олег напрягал глаза, но, дальше чем на метр, ничего разглядеть не удавалось. Тишина таила непонятную угрозу, и вслушиваться в это мертвое безмолвие было больно. Временами звук собственного прерывистого дыхания гулким эхом накатывался на беглеца со всех сторон. Олег продолжал идти, с предельной осторожностью нащупывая мысками ботинок невидимую землю, медленно погружаясь все глубже и глубже в матово-слепящее Ничто.

Вдруг справа от себя, краешком глаза он заметил промелькнувшую тень, тут же легкий ветерок коснулся его щеки… еще один проблеск, но теперь слева, проявился, и, в мгновение ока растворившись в белесой мгле. Олег направил ствол в туманную пустоту. Теперь морок проявлял себя: отовсюду доносилось приглушенное шарканье; тени, мимолетные и расплывчатые, появлялись на краткий миг и так же неожиданно быстро исчезали. Боец пытался взять их на мушку, но не успевал прицеливаться. Внезапно он услышал шепот, вливающийся тяжелой студенистой жижей в ушные раковины, шепот, продавливающий слова с леденящим хрустом, заполняющий бесформенной слизистой массой черепную коробку:

– Отдай… отдай…

Олег вертелся на месте, тыча стволом автомата в беспорядочно мечущиеся тени, и никак не мог определить источник звука.

– Отдай… отдай… – скоблили коготки изнутри головы, – отдай…

Страницы: «« 12345

Читать бесплатно другие книги:

У Кэролайн Толбертсон, выросшей на побережье Брайтона, есть две страсти – уединенная бухта, где она ...
В старинном университетском городке произошла трагедия: убит в собственных апартаментах ректор колле...
Любительская постановка «Гамлета» с участием представителей аристократических семей Англии завершила...
В старинном университетском городке произошла трагедия: убит в собственных апартаментах ректор колле...
Красавица и богатая наследница Люси Поттер – идеальная партия для наследника благородного, но обедне...
Красавица Сесили Уэструдер готова вступить в унылый брак по расчету со смешным, чудаковатым герцогом...