Сторожевые волки Богов Маркелов Олег

– Чертовы алатырьцы! – Сададдин Асади отключил визор, на котором просматривал подборку последних новостей и отшвырнул пульт на гигантский диван, занимающий в достойном такой габаритной мебели зале центральное место. – Они казнили Роберта Борна!

Сададдин выглядел явно моложе своих лет – стройный и мускулистый мужчина с холеными руками и мужественным красивым лицом, в чертах которого лишь очень отдаленно проявлялись восточные черты. И если бы не обилие седины в волосах, ему вряд ли кто-нибудь дал больше сорока лет. Да и то с большим натягом. Возможность любить себя и уделять достаточно времени себе любимому, позволяющая обмануть годы, приходит чаще всего с деньгами. А у семьи Асади в этом никогда не было недостатка.

– Таковы их законы, господин, – возразил стоящий за спиной хозяина высокий худощавый мужчина, во внешности которого, в отличие от Сададдина, безошибочно угадывалась принадлежность к арабским кровям. – Борн знал, чем рискует, и благополучно переоценил свои силы. Нельзя засовывать голову в пасть крокодилу, если ты хоть немного боишься. Любая упавшая со лба капля пота лишит тебя жизни. Государство Алатырь не то место, где можно пытаться неправедно преумножить деньги, добытые столь же неправедным путем.

Высокого араба звали Ахмад Джами и он, как и его отец, верно служил семье Асади советником, управляющим и черт знает кем еще, являясь, одним словом, правой рукой Сададдина. Тонкие черты придавали его лицу жесткость, граничащую с хищностью. Аккуратная тщательно подстриженная бородка, тонкие усы, черные, как смоль волосы и темные глаза лишь дополняли общее впечатление. В его сухом, но стройном теле также виделась сила. Только сила эта была совсем иной, чем у его хозяина. Не холеность и очевидная мускулистость преуспевающего и изнеженного горожанина, а, скорее долгоиграющая сила привыкшего к тяготам туарега. Ахмад принес хозяину сводку финансовых отчетов и терпеливо дожидался, когда Сададдин закончит смотреть визор. Прерывать хозяина оказалось бы полной глупостью, потому, что именно из новостных сводок частенько поступала информация, серьезно влияющая на какой-то из аспектов бизнеса семьи Асади.

– Алатырьцы вконец зарвались, – продолжал возмущаться Сададдин, несколько раз пересекавшийся в своем бизнесе с казненным Робертом Борном и оставшийся этим сотрудничеством весьма доволен. – Мы не во времена дикарей живем. Где это видано, приговорить крупного бизнесмена не к штрафу или сроку заключения, а к смертной казни.

– Государство Алатырь единственная страна, в которой не ратифицирован международный договор о полной отмене смертной казни. Они всерьез блюдут свои законы, а законы эти весьма суровы. Даже Союз Исламских Республик ратифицировал этот договор, хотя их законы основаны на понятиях исламского права хоть и являющегося носителем добра, но достаточно жесткого…

– Ты мне решил о шариате рассказать? – нахмурился Сададдин, поворачиваясь к своему советнику. – Ты не забыл, что я не мусульманин? У меня есть один бог и имя его ты знаешь. Деньги правят миром.

– Я рад, что мой отец не дожил до этих дней, когда мне приходится служить неверному, отвернувшемуся от веры своих предков, – закатил глаза к потолку Ахмад.

– Прекрати, – отмахнулся Сададдин, забирая протянутую сводку. – Мой дед эмигрировал в Федерацию Объединенных Наций, потому, что уже тогда верил в деньги больше, чем во что-либо еще. Мой отец молился Аллаху, живя в этой стране, где собрались все религии со всего мира. Но эта страна не слишком-то любит мусульман, хоть и старается официально им улыбаться. Мне намного проще жить так, как я живу. И не агитируй меня больше, ты не ахун. А Борн, кем бы его не называли, принес нам столько денег, что я готов причислить его к лику святых.

Ахмад фыркнул, словно рассерженный кот, но возражать хозяину не стал, не из-за страха перед ним, а из-за понимания, что сейчас этого человека ничто не переубедит в правильности выбранного им пути.

– А откуда такое странное название – Государство Алатырь? – поинтересовался Сададдин через пару минут изучения сводки.

– Это название какого-то камня, имеющего мистические и целебные свойства, – пояснил Ахмад, к удивлению своего хозяина частенько дающий разъяснения на интересующие того вопросы. – Означает что-то вроде «источник земной силы» или, как говорят, «пуп земли».

– Источник силы? Греческий что ли?

– Русский. Основной демографической образующей Государства Алатырь во времена завершающей стадии Всемирной Войны явилась Россия.

– Чертовы русские! – высказал свое отношение Сададдин. – Мои предки воевали с русскими.

– Твои предки, господин, воевали и с теми, кто создал Федерацию, – возразил с усмешкой Ахмад. – Они воевали со всем миром.

– Насколько я знаю, твои предки тоже не остались в стороне, – напомнил Сададдин. – А как русские на Марсе смогли стать основной, как ты там сказал, образующей?

– Там была огромная колония русских, которая и превратилась в самостоятельное государство. А так, как русские построили на Марсе мощную структуру военно-промышленного и военно-исследывательского комплексов, то теперь, вполне закономерно, все вынуждены считаться с самым мощным флотом, принадлежащем алатырьцам, и самыми подготовленными частями регулярной армии. В конце войны, когда дело пошло к образованию Государства Алатырь, та часть русских, которая не приняла создание Евразийской Империи и возрождение монархии, переметнулась в Алатырь в поисках демократии и свободы. Только произошло все наоборот. В Империи сейчас демократия и свобода, а в Государстве Алатырь самая развитая и эффективная сеть спецслужб. Ну и законы такие, что…

– Про законы я уже сегодня достаточно слышал, – поднял руку в останавливающем жесте Сададдин. – Тебе бы учителем работать. А ты свой талант зарываешь, работая у меня в советниках.

– Свой талант я не зарываю, а продаю неверному, который нарушил все возможные законы морали и шариата, – ответил Ахмад, наравне с преданной службой хозяину привыкший еще и честно высказывать свое мнение. Видимо атмосфера демократии Федерации Объединенных Наций действовала и на него, хоть и в меньшей степени. – Не видать мне джаннам. Когда начнут допрос свой Мункара и Накира, что смогу я сказать в свое оправдание? Что служил верой и правдой господину, выполняя завет отца? Но господин сам служит Иблису. Джаханнам ждет меня…

– Тебя ждет совсем скоро твой молитвенный коврик. Поэтому постарайся прекратить свои причитания и давай закончим с этой сводкой, – прервал советника Сададдин. – Мне непонятна вот эта графа…

День выдался на удивление солнечным и теплым. Особенно после почти полной недели ветреных и дождливых осенних дней. До начала зимы оставалось всего ничего и такой подарок от природы, как ясный день не стоило оставлять незамеченным. Тем более что он как по заказу пришелся на воскресенье.

Роберт Токарев вышел на крыльцо и замер, подставив лицо ласковым солнечным лучам. Жизнь удалась! Жизнь прекрасна! Какие еще эмоции может испытывать человек в его положении? Ветеран вооруженных сил Федерации Объединенных Наций, вышедший по выслуге лет в отставку в чине полковника. Отменное здоровье, несмотря на годы и многие невзгоды и лишения за спиной. Отличная пенсия, льготы и почести. Просторный собственный дом в зеленом пригороде Лозанны. Сын, пошедший по стопам отца и служащий где-то далеко, но прилетающий домой при каждой выдавшейся возможности. Красавица дочка, которая, правда, больше походит на его внучку. Но тут уж ничего не поделаешь, такова жизнь военного разведчика – то воюешь, то мыкаешься по дальним базам, то… Одним словом не до семьи и оседлого образа жизни было. Счастье, что все же дети есть… Жаль только супруга, царство ей небесное, не дожила, погибнув в глупой аварии гравитоплана, летящего из Виндхука, где Токарев надолго подвис в центральном офисе Главного Управления военной разведки Федерации Объединенных Наций. С тех пор уже больше десяти лет прошло, а матери для своих детей Роберт так и не встретил. Да и не искал, по правде говоря. Слишком невосполнимой была та утрата, чтобы попытаться заполнить опустевшую часть сердца кем-то еще.

Токарев тяжело вздохнул, окунувшись под воздействием этих совсем не осенних солнечных лучей в далекие воспоминания, и, достав из бокса почтового ящика свежие газеты, вернулся в дом. Сколько поколений аналитиков предсказывали скорую смерть классическим носителям информации, ан нет, живы еще газеты, хоть и претерпели немалые изменения. Не содержат уж давно натуральной древесины. Стали абсолютно чисты с точки зрения экологов…. Но, как приятно в свободную минуту, посидеть в уютном доме у теплого камина, держа перед собой газетный разворот и краем уха слыша грустную песню ветра за окном. Может быть это и возраст, только не на одних же стариках держится выгода издателей от выпуска бумажных газет.

Осторожный стук в дверь застал Роберта у своего любимого старого кресла. Мгновение постояв, словно в раздумьях, открывать дверь или проигнорировать незваного гостя, он все же вернулся к дверям, бросив газеты на низкий журнальный столик.

– Здравствуйте, господин Токарев, – поздоровался высокий смуглый юноша, терпеливо дождавшийся, когда хозяин дома откроет дверь. – Я могу видеть Элизу? Мы собирались съездить к Женевскому озеру и немного погулять в Национальном парке. Там сейчас открыта выставка лозаннских художников. И еще сегодня из-за погоды будут народные гуляния.

Всю эту речь Роберт выслушал молча, внимательно глядя в глаза юноши. Токарев никогда не был ни расистом в отношении окружающих, ни деспотом по отношению к детям. Он не имел ничего против этого вежливого и культурного молодого человека, учившегося с Элизой Токаревой в одном и том же Лазаннском Юридическом Университете. Жаль, что не военный, но во всем остальном весьма достойный юноша. Роберту было совершенно плевать, что парень имел яркую арабскую внешность по двум основным причинам. Во-первых, сам Токарев за время службы пересекался с бойцами самых разных этнических групп и не понаслышке знал, что они и в деле и в дружбе ничем не отличаются от него самого. А во-вторых, Роберт несколько раз видел, как смотрят друг на друга его дочь и этот юноша. Такой взгляд не может быть у человека способного сделать что-то плохое той, на которую он так смотрит. Впрочем, можно было смело назвать и третью причину, по которой Роберт сдерживал глубоко внутри себя свое волнение за дочь – девушка привыкла к самостоятельности, да и за себя постоять могла получше большинства взрослых мужиков. Одно слово – дочь полковника армейской разведки. Казалось бы, все это большие и жирные плюсы в списке причин относится к молодому арабу лояльно. Да и в благоразумии Элизы полковник не усомнился бы ни на миг. Вот еще бы с родителями этого юноши, носящего имя Тимур, познакомиться. Да и время, похоже, давно пришло, судя по тому, как серьезно молодые друг к другу относятся…

– Заходи, – кивнул Токарев, делая шаг в сторону и отбрасывая все свои мысли. – Присаживайся. Элиза сейчас выйдет.

Дочь еще вчера рассказала отцу о планах на сегодняшнее воскресенье и получила отцовское благословение. Роберт не видел ничего плохого в том, чтобы дети отдохнули в красивом месте, заодно приобщившись к искусству.

На ведущей на второй этаж дома лестнице, появилась стройная высокая девушка со светло-пшеничными волосами.

– Привет, Тим! – улыбнулась она, и Токарева невольно кольнула отцовская ревность из-за этих влюбленных глаз, обращенных на чужого мужчину.

– Доброе утро, Эли! – ответил юноша, вскакивая с кресла на котором едва успел устроиться.

– Я готова, – быстро спустившись по широким ступенькам, она чмокнула отца в щеку. – Не волнуйся, папочка, с твоей девочкой все будет хорошо.

Легкая, словно весенний ветерок девушка порхнула по залу и, подхватив юношу за руку скрылась за дверью.

– До свидания, господин Токарев, – успел только крикнуть молодой человек, прощаясь с хозяином дома.

В излишне просторном и чересчур напыщенно обставленном кабинете Сададдина Асади витал мягкий сигарный дым. Аромат жареного хлеба и орехов перемежался со сладковатым запахом ванили. Сададдин развалился в огромном кожаном кресле, внимательно слушая доклад финансиста семьи Асади – тощего и всегда всклокоченного, словно спросонья Алена Ельника. Финансист, так же, как и Ахмад Джами, сидел на одном из кресел посетителей по другую сторону громадного, словно взлетная площадка, рабочего стола.

– Я проработал все возможные варианты, но не сумел найти никакого способа, благодаря которому мы сумели бы получить у банка отсрочку по кредиту, – посетовал финансист, преданно глядя в глаза хозяина. – Банк больше не пойдет нам навстречу.

– Может быть, ты плохо искал? – нахмурился Сададдин, уставившись на финансиста таким взглядом, что и без того всклокоченный волосы того встали дыбом. – Какой мне прок от тебя, если ты не приносишь пользы, а только и делаешь, что говоришь мне чего нельзя сделать? Я и сам помню, когда заканчивается срок возврата кредита. А ты должен искать путь, как сделать то, что делать нельзя.

– Но, господин Асади, – решительно возразил Ельник, понимая, что столь выгодную службу, как на семью Асади, ему просто не найти. – Когда я прорабатывал различные варианты получения отсрочки, я даже встречался с некоторыми сотрудниками банка в неформальной обстановке на нейтральной территории. Одно не вызывает никаких сомнений – банк всерьез намерен получить с нас этот кредит в ранее оговоренный срок и не настроен вести какие-либо переговоры на эту тему. Совершенно ничего невозможно сделать…

– Чертовы банкиры! – стукнул кулаком по столешнице Сададдин, выпуская душистое облако дыма. – А ты, Ален, просто относишься к этим деньгам без должного почтения. Далекие предки были абсолютно правы, говоря, что берешь в долг чужие деньги, а отдавать приходится свои. Каждую свою копейку я вкладывал в дело, не позволяя и самому себе ничего лишнего. И сейчас все эти копейки работают на процветание семьи Асади. Вы знаете, что мой сын совершенно не приспособлен зарабатывать деньги. Видимо, природа отдыхает на нем, создав трутня. Но, как бы я к нему не относился, а он все же мой сын. Он продолжатель рода Асади. И нашему роду нужны будут деньги.

– Аллах воздает тебе, господин, невзирая на то, что ты сам от него отвернулся, – подал голос Ахмад. – Не гневи его, жалуясь на судьбу. Надо отдать этот кредит. Иначе больших проблем с законом нам не избежать. Еще только судебного процесса семье Асади не хватает. Тем более – заведомо провального судебного процесса.

– Мы взяли огромный кредит под участие в проекте строительства развлекательного молодежного центра. Надеюсь, этого вы оба не забыли? – нахмурился Сададдин, переводя взгляд с одного на другого. – Но у нас нет развлекательного центра. И вы отлично знаете, где сейчас работают эти средства.

– Конечно, мы помним это, сэр, – закивал финансист. – Банк не будет требовать от нас отчета о реализации проекта и оправданности использования кредита. На такую поблажку они готовы пойти.

– Мне кажется, что они просто хотят быстрее завершить все дела с нами, – поделился своим мнением Ахмад. – Возможно, кому-то из акционеров банка не понравилось, что банк осуществляет финансирование проектов семьи Асади, тем самым, марая свое доброе имя. В последнее время только ленивый не написал о наших заведениях и делах статью.

– Чертовы банкиры, – повторил Сададдин негромко, ненадолго задумавшись. – Это такая сумма, что нам будет совсем непросто отвлечь ее от наших дел. Какие предложения будут?

– Можно аккумулировать на банковских счетах наличные средства, получаемые всем легальным игровым и торговым сектором. Как только сумма будет собрана, мы сможем одним переводом погасить кредит, – предложил Ельник.

– Нам проще будет использовать не только легальный сектор, – возразил Ахмад. – Если мы используем все направления деятельности, собрать требуемую сумму будет значительно проще. Только оговорить с банком передачу денег наличной массой. Можно, конечно, этот нал легализовать на счетах игровых центров. Это будет ненамного дольше.

– Собрать наличными… – опять задумался Сададдин. – И собрать в нескольких центрах… Я гений! Ален, сообщи этим чертовым банкирам, что мы своевременно погасим кредит. Только попроси назначить встречу с тем, кто ведет наш кредитный договор. Я хочу оговорить подробности процедуры возврата. И начинай аккумулировать наличные в наших хранилищах. А ты, Ахмад, попроси Аллаха дать нам немного удачи…

– Я тебя люблю, – прошептал юноша, склонившись к самому ушку красивой светловолосой девушки.

Молодая пара стояла у кружевного парапета отделяющего посыпанную гранитной крошкой дорожку Национального парка от пологого склона набережной Женевского озера.

– Я тебя тоже люблю, Тим, – ответила девушка, поворачиваясь и обнимая юношу.

– Ты что собираешься делать на каникулах?

– Еще не решила. Хотелось бы устроиться куда-нибудь подработать, но отец предлагает мне просто отдохнуть. Говорит, что работы в жизни будет еще предостаточно.

– Он совершенно прав, – поддержал молодой человек, чувствуя пьянящий аромат волос любимой. – Тогда у меня к тебе серьезное предложение.

– Надеюсь, ты мне не работу предложить хочешь? – рассмеялась девушка, отстраняясь.

– Послушай, Эли, я собираюсь слетать на экскурсию в провинцию Бразилия в Рио-де-Жанейро. Там будет ежегодный большой карнавал. Хочу попросить тебя поехать со мной, – предложил Тимур.

– Я не знаю, – замялась Элиза. – Эта экскурсия наверняка недешева…

– Послушай, – начал уговаривать юноша. – Я не собираюсь раскидываться там деньгами, поэтому и нашел тур для студентов. Соглашайся. Нам нужно оторваться от всех забот и окружающего мира. А когда вернемся, я хотел бы познакомить твоего отца с моим.

– Правда? – вскинулась девушка, знающая о семье своего любимого только то, что Тимур, как и она сама воспитывается без матери. – Это было бы здорово.

– Ты поедешь со мной? – шутливо нахмурился парень, крепче прижимая девушку к себе.

– Я соглашаюсь только из-за грубого физического давления, которое ты оказываешь на беззащитную девушку, – смеясь, ответила Элиза. – Я попробую поговорить с отцом…

– Я не вполне понимаю, почему бы вам не произвести возврат безналичным переводом? – нахмурился менеджер банка, отвечающий за обсуждаемый кредитный договор.

– Понимаете ли, господин Вегнер, – разъяснил Ален Ельник, уловив требовательный взгляд хозяина. – В ходе реализации этого проекта мы столкнулись с определенными сложностями. У нашей компании сейчас сложились такие условия, что нам проще собрать с нескольких точек требуемую сумму наличными, чем затевать процедуру обезналичивания этих средств. Впрочем, уверен, что вы в курсе наших проблем. Возможно, мы неверно рассчитали свои силы еще при заключении кредитного договора, когда пошли на схему единовременного погашения тела кредита по истечении срока действия договора. Допускаю, что нам стоило пойти на периодичное погашение меньшими долями. Но, что сделано, то сделано. Зато мы ни разу не задержали выплату процентов по кредиту.

– Банк не имеет к вам никаких претензий по вопросу выполнения своих обязательств по договору, господин Ельник, – поднял руки Вегнер. – Вы были пунктуальны и ответственны. И мой прошлый вопрос никак не является претензией или выражением недовольства.

– Очень на это надеемся, – кивнул Ален. – Тем более что пункт договора, касающийся процедуры погашения тела кредита, предусматривает, в том числе, возврат наличными средствами.

– Совершенно верно, – сдался менеджер банка. – Мы не пытаемся ущемлять ваши оговоренные в договоре права. Хотя я и сомневаюсь, что кто-то предполагал получение от вас всей этой суммы наличными… Впрочем, раз уж иной вариант для вас неприемлем на данном этапе времени, нам остается только оговорить саму процедуру передачи.

– Совершенно верно, – подал голос Сададдин, раскуривая свою любимую сигару и жестом предлагая Вегнеру угоститься. – Как вы, наверное, понимаете, такую сумму наличных в обычном автограве не перевезешь. И я не доверил бы ее сопровождение простым вышибалам из моего бара или игорного дома. Поэтому мы заинтересованы, чтобы банк предоставил для процедуры приема-передачи наличных соответствующий транспорт, свою проверенную охрану и казначея. Мы готовы оплатить отдельно стоимость этих услуг банка, если условиями нашего договора они не предусматриваются.

Сададдин немного лукавил, называя свою службу безопасности вышибалами из бара. Они наверняка не уступали, а в своей готовности применять не совсем законные методики даже опережали своих банковских коллег. Но зачем брать на себя такой геморрой, когда можно скинуть все заботы на плечи партнера по договору.

– Думаю, это решаемый вопрос, – согласился Вегнер, понимая, что лично для него этот договор еще принесет немало хлопот. – Когда вы будете готовы передать представителям банка деньги?

– Проинформируйте Ельника о вашей готовности и через двое суток после этого мы сможем произвести расчет, – пожал плечами Сададдин. – Если это все, я вынужден вас покинуть.

– Еще только один важный вопрос, – остановил его Вегнер. – Сумма велика и мы обычно просим предоставления каких-либо гарантий в аналогичных случаях. Гарантий на время движения конвоя от первой вашей точки до хранилища банка.

Асади на несколько секунд задумался, уже поднявшись со своего места и невозмутимо попыхивая сигарой. Затем решился, и, улыбнувшись, кивнул:

– Нет проблем. Мы заинтересованы в создании у вас понимания, что, несмотря на некоторые недоразумения и неверно освещающую нашу деятельность информацию, мы являемся надежным партнером, с которым можно иметь дело и в дальнейшем. Мой единственный сын будет сопровождать конвой на протяжении всего пути. Это достаточные гарантии?

– Вполне, господин Асади, – кивнул Вегнер, поднимаясь. – Что ж, у меня больше нет вопросов, и я готов немедленно приступить к подготовке. Всего вам доброго…

Огромный дом встретил Тимура напыщенностью достойной дворянского дворца. У создававших его дизайнера и архитектора явно чувствовалась склонность к созданий подделок под помпезные здания далекой старины, коих после Всемирной Войны осталось не так уж много. Кружева лепнины и резьбы, позолота, атлас драпировок…. Большинство современных людей посчитало бы сие творение зодчих пошлым, если бы не одно «но» – очевидная высокая стоимость всех составляющих интерьеров и экстерьеров. Все здесь кричало и больших деньгах – натуральные материалы, доступные лишь немногим, подлинные произведения искусства, редкие растения, использованные в ландшафтном оформлении…

Молодой человек миновал несколько залов и коридоров и оказался в просторном кабинете отца.

– Ты пунктуален, как на деловой встрече, – похвалил, поднимаясь навстречу сыну, Сададдин. – Как дела в колледже?

– В университете, отец, – невесело усмехнулся юноша. – Колледж я давно закончил, если ты забыл.

– Это же лишь слова, сын, – отмахнулся Сададдин. – Как его не назови, а суть вопроса остается неизменной. Как дела у молодого продолжателя рода Асади?

– У меня все хорошо, отец, – смягчился Тимур, присаживаясь в одно из гостевых кресел. – Курс заканчивается. Последний экзамен завтра.

– Ты готов?

– На сто процентов, – ответил молодой человек без тени похвальбы. Он действительно был абсолютно уверен в своих знаниях по последнему оставшемуся предмету – теории государства и права.

– Молодец! – похвалил Сададдин, вспоминая, что сам он не мог похвастать такой уверенностью во времена своей учёбы. Ведь сын его принципиально не использует ни власть денег, ни власть имени… Он и живет-то в крошечной съемной квартирке неподалеку от университета.

– Ты хотел меня видеть лишь затем, чтобы спросить о моих делах? – Тимур постарался убрать из голоса весь пытающийся прорваться сарказм, но это у него не вполне получалось. Отношения с родным отцом складывались хуже, чем с некоторыми чужими людьми. Ни семейного тепла, ни отеческой ласки. Почти чужие люди.

– В том числе, – нахмурился Сададдин, извлекая из массивного деревянного хьюмидора толстую дорогую сигару. – Как бы не складывались наши отношения, сын, но ты единственный мой наследник. Уже только это делает тебя в моих глазах одним из самых дорогих для меня людей. Но я не только спросить тебя об успехах хотел. В этом ты совершенно прав. Я хотел попросить тебя об одолжении.

– Одолжении? – удивился Тимур, даже не представляя, чем он, человек совершенно далекий от всего семейного бизнеса, мог оказаться полезным отцу. – И что же я могу тебе одолжить?

– Всего лишь немного своего свободного времени, – пояснил Сададдин, лаская незажженную сигару пальцами. – Мне нужен один день твоего времени примерно в конце этой недели.

– В конце недели? – эхом повторил юноша, судорожно соображая, как бы умудриться и отцу помочь, улучшая отношения, и своих планов не нарушить. – Но я собирался сразу после завтрашнего экзамена улететь в Бразилию. Я даже билеты взял и забронировал по сети номер в гостинице Рио-де-Жанейро. Там сейчас большие сложности с отелями во время проведения карнавала. Я собирался с невестой…

– С невестой? – улыбнулся Сададдин, неторопливо раскуривая сигару. – Это твоя одногрупница Элиза Токарева? С ней ты собрался слетать в Рио?

– Ты знаешь? – изумление сына было столь очевидно, что отец не удержался от смеха. – Но откуда?

– А разве вы скрываетесь словно воры? – вопросом на вопрос ответил Сададдин. – Ты действительно хочешь связать с ней свою жизнь?

Сададдин знал о сыне многое, не столько из-за того, что живо интересовался его жизнью, сколько из-за того, что в его службе безопасности имелось несколько человек, в чьи обязанности входило присматривать за молодым наследником рода Асади. Именно они узнавали всю оперативную информацию о Тимуре и его окружении и докладывали хозяину. Сададдин нисколько не возражал против отношений сына с этой девочкой. Тимуру давно пора расставаться с девственностью. И коль он не сумел сделать этого много раньше, как его отец, пусть сделает это с юной блондинкой из своей учебной группы. А то, что он называет ее невестой… Мало ли еще невест и просто подружек на ночь будет у этого богатого и умного наследника древнего рода, прежде чем Сададдин подберет сыну выгодную и нужную кандидатуру, которую можно будет назвать и невестой, и женой, и матерью своих детей. Время как песок сквозь пальцы убегает, унося все, что еще вчера казалось большим и главным…

– Хочу.

На этот раз в голосе Тимура послышалось подобие вызова.

– Я надеюсь, вы хотя бы университет позволите друг другу закончить, прежде чем воплотите свое решение связать друг с другом жизнь? – поинтересовался Сададдин, и в его голосе отчетливо слышалось переживание за судьбу сына. – Быт разрушает и значительно более простые вещи, чем хорошая учёба, сын. Вы должны кое-чего добиться в жизни, прежде чем принимать серьезные решения.

– Я знаю, отец, – согласился молодой человек. – Мы не собираемся спешить. И уж университет закончить успеем наверняка.

– Очень надеюсь на это, – кивнул Сададдин, придирчиво рассматривая серо-стальной цилиндр пепла на кончике сигары. – Я никогда не привлекал тебя к делам нашей семьи, хотя многие считают это моей ошибкой. Я позволял тебе спокойно учиться и заниматься только собой и своими делами. Я никогда ничего не просил от тебя. Но сейчас мне нужна твоя помощь. Сделай то, о чем я тебя прошу, и отправляйся в своё путешествие со своей невестой. Я понимаю, что ты купил билеты и забронировал номер. Но то, что мне от тебя нужно, стоит много большего. Я предлагаю тебе семейную сделку. Ты выполняешь мою просьбу, а я спонсирую твои каникулы. Полетите с Элизой первым классом и поселитесь в хорошем номере хорошего отеля. Кроме того, я сброшу на твой счет, скажем, пять тысяч кредитов на карманные расходы. И все это лишь за то, чтобы полететь на каникулы на неделю позже. Что скажешь, сын?

– Я что, должен для блага нашей семьи кого-нибудь пристрелить? – предположил Тимур, услышав щедрые предложения отца.

– Ничего криминального, сын, – поднял руку в останавливающем жесте Сададдин. – Все абсолютно легально. Мало того, тебе самому практически ничего не придется делать. Мы ведем с одним из банков провинции Швейцария финансовые дела. И в конце недели должны будем передать им ценный груз. Машина и охрана предоставлены банком. Охрана дополнительно осуществляется нашими ребятами. А банкиры просят для их спокойствия, чтобы при грузе присутствовал представитель нашей семьи. А кому мне еще верить, как не собственному кровному сыну?

– Проехаться с грузом и представителями банка и только-то? – уточнил юноша, размышляя над тем, что все дело действительно выеденного яйца не стоит, а гонорар от отца за помощь более чем достойный. Да и укрепление почти отсутствующих отношений только на руку, особенно если брать в расчет обещание познакомить отца Элизы с его отцом.

– Совершенно верно. И едва конвой доберется до банка, ты можешь лететь на все четыре стороны, – подтвердил Сададдин. – Хоть чемодан с собой в машину бери и свою подружку заодно. Я могу предупредить ребят, и они вас сразу из банка в аэропорт подбросят. Решайся, сын.

– Я согласен, – ответил Тимур, понимая, что если он не хочет окончательно испортить отношения с отцом, иного выхода просто нет.

– Вот и отлично! – обрадовался Сададдин. – Я прямо сейчас раздам все распоряжения. Ахмад возьмет на вас двоих билеты, как только банкиры сообщат время передачи груза. И заодно забронирует номер с самой большой кроватью и ванной в достойном отеле Рио. Кто хорошо учился, пусть славно отдохнет…

– Ты уверена, что хочешь лететь в Бразилию? – в который уже раз переспросил Роберт у дочери. – Это ведь другой континент. Ты так далеко от меня никогда не улетала.

– Все когда-то случается впервые, – попыталась успокоить отца Элиза. – Не волнуйся ты так. Тим очень хороший. Мы решили после поездки познакомить тебя с его отцом.

– Правильное решение, – согласился Токарев, который уже собирался сам предложить дочке нечто подобное. – А почему не до поездки?

– Пап, перестань! – попросила девушка, обнимая отца. – У Тима какие-то небольшие семейные дела. Он их утрясет, и мы сразу улетаем.

Элиза намерено не стала рассказывать отцу о том, что отец Тима попросил их сопровождать какую-то семейную ценность, и только после этого улетать на каникулы. Просто если бы она проговорилась, ей пришлось бы туго, доказывая старому разведчику безопасность всей поездки. Да и к чему трепать отцу нервы.

– Я провожу тебя в аэропорт, – предложил Роберт, не особо надеясь на согласие.

– Ну, пап, я же не маленькая девочка, – подтвердила опасения отца Элиза. – Как мы будем смотреться, если нас обоих родители провожать поедут?

– Отлично, – пожал плечами Токарев. – Заодно сразу и познакомились бы.

– Нет уж, спасибо, – надулась девушка. – Ты что, потерпеть с этим знакомством не можешь? Не так долго и ждать осталось.

– Ну, хорошо, – сдался отец, наконец, улыбаясь. – Пусть будет по-твоему. Я не поеду тебя провожать. Просто пообещай мне, что будешь хорошо себя вести.

– Обещаю…

Дождь зарядил еще с ночи и к утру даже не думал прекращаться. Видимо сегодня погода решила таки показать свою осеннюю сущность. Порывистый ветер рвал на куски завесу осеннего дождя, и остервенело швырял эти клочья в попадавшихся на улицах прохожих, по каким-то причинам сменивших уют домов или офисов на эту непогоду.

На стоянке возле супермаркета «Маркс энд Спенсер» десяток опасного вида типов мрачно курили возле трех наглухо тонированных гравитолетов «Шевроле Тахо Эйр». Ощущение опасности исходило вовсе не от небритых громил с бейсбольными битами в волосатых лапах. Все собравшиеся мужчины были чисто выбриты и облачены в строгие костюмы и просторные однообразные плащи, защищающие их от дождя и ветра. Так могли бы выглядеть служащие преуспевающей компании, сотрудникам которой привычно даже выходной проводить в накрахмаленной рубашке и галстуке. Но ни один прохожий, тем не менее, не спутал бы этих мужчин с работниками офиса. Их жёсткие взгляды и привычка придерживать рукой полы плащей и костюмов, под которыми скрывалось нечто значительно более тяжелое и крупное, чем авторучки, заставляли немногочисленных прохожих ускорять шаг, чтобы не стать нечаянным свидетелем чего-нибудь нехорошего.

Только одна пара утренних пешеходов поведением отличалась от остальных. Молодой человек и девушка, идущие со стороны ближайшей станции подземки с дорожными сумками через плечо, двигались прямо к группе курящих мужчин.

– Привет, Тимур! – подал голос один из курящих, когда юной паре оставалось до них не более пяти шагов. – Доброе утро, леди!

Этот мужчина был одним из лучших сотрудников службы безопасности семьи Асади и Тимур часто видел его на различных мероприятиях, где требовались интеллектуальные охранники и телохранители. Остальные закивали подошедшим, присоединяясь к приветствию.

– Привет, Стив! – ответил Тимур, оглядываясь. – Привет всем! Вы только нас ждете?

– Да, Тимур, можно сразу трогаться, – подтвердил тот, что поздоровался первым.

Без лишних слов все погрузились в автогравы, предоставив молодой паре просторный средний ряд сидений в одной из машин. Угловатые мастодонты плавно развернулись и заскользили прочь со стоянки супермаркета. Наверняка в этот момент двое охранников «Маркс энд Спенсер» ночной смены облегченно вздохнули. Они уже готовились звонить в полицию, полагая, что собрались эти мрачные типы перед центральным входом супермаркета неспроста.

– Тимур, Ахмад просил передать тебе вот это, – Стив протянул юноше запечатанный конверт. – Сказал, что ты знаешь, что там.

– Спасибо, Стив, – кивнул Тимур и, дождавшись, когда телохранитель отвернется, вскрыл полученный конверт.

Внутри, как Тимур и предполагал, лежали два билета первого класса до Рио-де-Жанейро и распечатка о бронировании большого номера для молодоженов в отеле «Метрополь». Не стоило даже заходить в банк, чтобы понять, что и личный счет Тимура увеличился на обещанные отцом пять тысяч кредитов. А рядом сидит любимая девушка, с которой, уже через несколько часов, они окунуться в яркую и возбуждающую атмосферу бразильского карнавала…

– Мы на месте, – сообщил водитель, скорее для Тимура, чем для других, которые и без того отлично ориентировались во всех заведениях принадлежащих семье Асади.

– Ты должен будешь ехать вон в том броневике, – пояснил Стив, указывая пальцем на громоздкий инкассаторский автограв, больше похожий на междугородний автобус люксового класа, окруженный четырьмя минивэнами с охраной банка. – Я буду с тобой. Подругу свою тоже бери. Еще из наших Ельник поедет, бухгалтер твоего отца. Но он уже там, наверное.

Тимур кивнул, приглашая притихшую Элизу следовать за ним, и выпрыгнул из «Тахо». Тяжелая дверь броневика немедленно приоткрылась, и из проема замахал рукой тощий взъерошенный человек, которого Тимур неоднократно встречал в доме отца. И опять все повторилось в точности, как на стоянке супермаркета – стоило Тимуру со спутниками разместиться в неудобных креслах броневика, как весь конвой пришел в движение. Первым шел один из «Шевроле» семьи Асади, выполняя функции дозора и показывая дорогу остальным. Следом двигались два автобуса с банковской охраной, броневик и еще два автобуса охраны. Замыкали этот конвой два «Тахо» охраны семьи Асади.

– Мы, пока ждали вас, времени даром не теряли, – похвастался Ален Ельник, глядя на Тимура довольным взглядом. – Мы уже сняли все деньги, которые были в этом хранилище, и господин Вегнер со своим кассиром все пересчитали. Если и дальше будем столь же оперативны, то обед, вполне возможно, встретим без забот и хлопот.

– Не будем загадывать, господин Ельник, – покачал головой банковский менеджер. – Мне не хотелось бы сглазить успех нашей операции.

– Да бросьте вы, – отмахнулся Ельник. – Все деньги собраны по пяти хранилищам заведений принадлежащих семье Асади, наследник семьи с нами в машине, а с сопровождающей нас охраной можно штурмом брать главное хранилище Центрального Федерального Банка.

– Ваши слова, да Богу в уши, – буркнул Вегнер, отворачиваясь.

– Вы бы, Ален, и правда прекратили трепаться, – посоветовал Стив, быстро проверяя готовность двух висящих в наплечных кобурах мощных пистолетов и извлеченного из под полы плаща короткого тридцатизарядного скорострельного пистолета-пулемета «Ингрэм 25» с длинным глушителем.

Ельник, не получив ни от кого поддержки, обиженно отвернулся к одному из небольших мониторов, показывающих «забортную» картинку.

Тишина в чреве огромного броневика продержалась на протяжении всего пути по пяти хранилищам. Ее нарушало только бормотание банковского менеджера и кассира, когда они сверяли показания банковских сканеров-считывателей. Даже молодые сидели на своих креслицах молча, лишь иногда обмениваясь подбадривающими улыбками. Но, несмотря на оперативность и четкость действий, вся процедура растянулась на несколько часов. Наконец наличные из последнего хранилища переместились в недра броневика, и Вегнер заметно повеселел. Конвой развернулся и взял курс на банк.

– Вот видите, я оказался прав, – вновь подал голос Ельник. – Нашей компании сейчас очень трудно отдавать такую огромную сумму. Но долг платежом красен, а доброе имя дорогого стоит. Ведь этот проект, даст Бог, не последний совместный проект компании и вашего банка. Мы сейчас готовим бизнес-план, который…

– Что за… – закричал в переговорном устройстве голос водителя броневика, но его прервал страшный грохот взорвавшейся при попадании в кабину ракеты. Туша броневика вскинулась на дыбы и рухнула на дорогу, разбрасывая обрывки внешней обшивки. Все кто был внутри, слетели со своих мест. В динамике, передающем звуки внешнего мира, отгремели еще несколько взрывов и часто застучали выстрелы.

Несколько выпущенных с крыш домов ракет разнесли автогравы идущие в голове и хвосте конвоя, а также разворотили кабину броневика, лишив его возможности прорваться. Сразу за взрывами по машинам охраны открыли шквальный огонь из самого разного оружия. Казалось, что обстрел ведется из каждого окна и из-за каждого угла. Торопливо трещали автоматы, гулко лаяли винтовки, и даже откуда-то сверху басил тяжёлый пулемет. Охрана вываливалась из своих машин, пытаясь найти укрытие и хоть как-то организовать оборону, но нападающие действовали с продуктивностью устроившего засаду армейского подразделения, не жалея боеприпасов. Никто в составе конвоя не успел даже передать сигнал тревоги, когда все машины были уничтожены. Только Стив в недрах броневика активировал тревожный бипер, мало рассчитывая на успех. Уж если нападавшие так серьезно вооружились, ничто не мешало им притащить к месту нападения «глушилку» для всех частот.

Над ближайшим кварталом взмыл полицейский автограв, разворачиваясь к месту боя и запрашивая подкрепление, но сначала его корпус продырявил снайпер, скрывающийся на одной из ближайших крыш, а затем в уже начавшую заваливаться машину ударила ракета, разметав на куски и автограв и самих полицейских. Тем временем, нападавшие добили банковскую охрану, так и не сумевшую организовать оборону. Бойцы семьи Асади были уничтожены еще ракетами прямо в своих машинах. Среди горящих остовов появились неторопливые фигуры в армейской полевой форме и камуфлированных шапках-масках, полностью скрывающих их головы и лица. Общаясь только знаками, они окружили броневик, проверяя тела охранников, и время от времени производя контрольные выстрелы. Из-за крыш вынырнул бот, заложил крутой вираж, опускаясь рядом с подбитым броневиком. Один из нападавших забрался в искореженную кабину, пытаясь открыть двери основного салона с пульта водителя, но лишь убедился, что они заблокированы теми, кто засел внутри. Получив знак, другой человек быстро, но без излишней спешки, заминировал периметр бронированной двери и махнул товарищам.

– Сейчас дверь взорвут! – крикнул Стив, бросаясь в дальний конец салона и увлекая за собой Тимура. Юноша не выпустил руки своей девушки, поэтому телохранитель буквально утащил их обоих. – Рты открыть, лечь на пол. Сейчас!

Взрыв не прозвучал для укрывшихся внутри броневика людей грохотом. Просто нечто огромное ударило одновременно со всех сторон, лишая всех чувств и ввергая людей в шоковое состояние. Не успев даже услышать взрыва, почти все они были им оглушены, будто плавающая в реке рыба динамитом. Освещение, все еще горящее после взрыва в кабине, теперь все же погасло, лишив возможности еще и видеть что-либо в темном чреве броневика. Дым и пыль еще клубится в воздухе салона, а внутрь быстро заглянули голова в маске и зажатый в вытянутой руке автомат. Ствол оружия, словно голова животного, обвел темноту салона одноглазым взглядом. Стив затих в темноте, удерживая на полу Тимура и его подругу и направив «Ингрэм» в сторону изуродованного проема сорванной двери. Голова в маске скрылась, и тотчас в салон запрыгнули двое мужчин в масках и со штурмовыми винтовками «Армалит Ти-Рэкс» наизготовку. Один остался у входа, выставив оружие в сторону темноты салона, а второй начал колдовать у пульта отпирания встроенного большого сейфа, в котором и покоились сейчас все собранные деньги. Ему понадобилось всего несколько секунд для того, чтобы разблокировать створ сейфа. Не теряя времени, он стал выбрасывать тяжелые мешки, заполняющие сейф на улицу, где кто-то невидимый из салона ловил их и утаскивал в бот.

Стив надеялся отлежаться, позволив нападающим забрать деньги и скрыться. В его обязанности входило не столько охрана груза, сколько охрана молодого господина. Тем более что если судить по тому, как легко нападавшие уничтожили всю охрану конвоя, попытка Стива отбить деньги хозяина оказалась бы глупым самоубийством. Поэтому сейчас, прикрывая и удерживая сына хозяина и его подружку на полу своим телом, Стив нисколько не заморачивался насчет похищаемых денег. Он только молился, чтобы стоящий в салоне у двери человек не стал стрелять, а Тимуру и девчонке достало мозгов не закричать и не начать с перепуга вырываться. Медленно повернув голову в сторону, телохранитель разглядел едва заметный блеск глаз юноши. Это было уже неплохо, так как означало, что парень в сознании и при этом терпеливо молчит, поняв ситуацию или просто доверившись Стиву. Однако Боги в этот дождливый день явно были не на стороне телохранителя. Когда налетчики уже вытаскивали из сейфа последние мешки, что-то зашуршало чуть левее лежащих на полу молодых людей и телохранителя. Стон не слышимый оглохшими жертвами ограбления, прекрасно расслышал человек с автоматом. Он встрепенулся, качнув стволом в сторону звука. Поняв, что через миг рекошетирующие пули исчертят пространство салона, Стив первым открыл огонь из бесшумного «Ингрэма». Короткая очередь отшвырнула человека в маске, стремительно перекинувшись на того, что хозяйничал в сейфе. Тихое чихание «Ингрэма» слилось с мягкими шлепками вгрызающихся в человеческую плоть пуль калибра 11,43 миллиметра. Бросившись к дверному проему, Стив еще не представлял, что будет делать дальше. Он знал только, что оставаться внутри вскрытого броневика нельзя – взорвут ракетой или примитивно закидают гранатами. Добравшись до двери, телохранитель опустошил магазин своего пистолета-пулемета одной размашистой длинной очередью и, выдернув из рук трупа «Армалит», открыл прицельный огонь по заметавшимся у бота силуэтам.

– За мной! – рявкнул Стив, выскакивая наружу.

Магазин штурмовой винтовки опустел. Стив отшвырнул ее и извлек из кобур два одинаковых, словно братья-близнецы пистолеты «Ругер Африкан 999». Как луч света в мозгу телохранителя зажглась бредовая надежда пробиться в бот и увести сына хозяина, а заодно и загруженные в летающую машину деньги от грабителей. Уж больно эффективно он израсходовал боезапас и своего «Ингрэма», и захваченной «Армалит». Да еще в магазинах «Ругеров» по пятнадцать патронов в каждом…

Стив вскинул вытянутые с пистолетами руки, шагая к боту и выцеливая жертвы для свинцовых посланников смерти. Но выстрелить уже не успел. Сразу несколько скупых очередей штурмовых винтовок с разных сторон сошлись на нем, а сверху снайпер прислал тяжелую пулю, вломившуюся в череп Стива в районе темени и вырвавшуюся на свободу под основанием черепа. Еще несколько секунд телохранитель стоял, удержавшийся на ногах при ударах пуль, но уже мертвый. Потом он рухнул на асфальт, так и не выпустив из ладоней свои любимые пистолеты…

– Не стреляйте! Ради всего святого не стреляйте! – раздался со стороны сорванного люка жалобный блеющий голос. – Здесь больше нет никого из охраны! Пожалуйста, не стреляйте!

Со стороны бота приблизился один из людей в маске.

– Кто вы? – спросил он хриплым тихим голосом.

– Я финансист семьи Асади! – закричал Ален срывающимся голосом. – Здесь еще сотрудники банка и сын Асади! Не стреляйте! За всех нас дадут хороший выкуп!

– Зачем нам возня с выкупом, когда мы взяли столько денег? – не скрывая сарказма, поинтересовался человек в маске.

– Сададдин Асади отдаст вам за своего наследника еще столько же денег, – торопливо начал объяснять Ален, боясь, что, не успев договорить, он получит пулю, как несколько минут назад телохранитель Тимура. – Вернув за вознаграждение банковских служащих, вы смягчите гнев банка…

– Ты что, дурак? – искренне удивился собеседник. – Нам плевать на гнев банка. Выходите все! Выходите или я прикажу забросать вас гранатами!

Последнюю угрозу человек в маске высказал потому, что на его первую команду никто не отреагировал. Даже умоляющий не стрелять человек все еще прятался за краем изуродованного дверного проема.

– Не надо! – возопил Ален, торопливо выбираясь наружу. – Мы выходим!

Несколько людей со штурмовыми винтовками, облаченные, как и все прочие в полевую форму и маски, подошли ближе, чтобы было проще контролировать тех, кто выбирался из недр броневика. Следом за трясущимся как осиновый лист Ельником на улицу выбрались Вегнер и кассир банка, за ними показались Тимур и Элиза. Где-то на соседней улице опять загремели выстрелы. Разговаривающий до этого с Ельником и, видимо, занимающий у налетчиков положение лидера, прислушался к чему-то происходящему в наушнике переговорного устройства.

– Надо закругляться! – скомандовал он, вращая кистью поднятой вверх руки. – Полиция подтягивается. Скоро можно и спецназ ждать. Грузите оставшееся. Быстро!

В сопровождении еще двух бойцов, человек в маске подошел к пленникам, внимательно разглядывая их сквозь глазные прорези маски.

– Так ты считаешь, что ваши головы стоят достаточно для того, чтобы оставить вас жить? – уточнил он, насмешливо осматривая замерших перед ним пленников. – Интересно. А про девочку ты ничего не рассказывал. И кто же эта милая крошка?

Свой вопрос человек в маске сопроводил попыткой ухватить девушку за подбородок. Однако пальцы ухватили лишь пустоту. Сам же мужчина, увлекаемый совершенно неожиданно оказавшимися крепкими, словно мужские, руками, взбрыкнув в воздухе армейскими ботинками, грохнулся на асфальт. Девушка, подхватив выпущенную им от неожиданности «Армалит», вскинула ствол, но в это мгновение один из сопровождающих командира налетчиков коротко ударил её в голову прикладом своей винтовки. Элиза рухнул без сознания, а ударивший ее мужчина вскинул оружие, собираясь пристрелить дерзкую пленницу. Тимур, не раздумывая, бросился между любимой и зрачком винтовочного дула, закрывая девушку своим телом.

– Отставить! – рявкнул поднимающийся на ноги командир налетчиков, и направленная в грудь юноши винтовка мгновенно опустилась. – В машину их всех. Там разберемся кто почем.

Бот, в который загрузили последние мешки и тела погибших налетчиков, стремительно взмыл в небо. К дымящемуся броневику подскочили несколько автогравов.

По знаку командира все быстро попрыгали в машины, а двое его сопровождающих, подхватив лежащую без сознания девушку за руки и ноги, забросили ее в ближайший микроавтобус. Остальные машины уже сорвались с места, скрываясь в разных сторонах улицы.

– В машину все, быстро! – злобно повторил командир налетчиков, ткнув стволом винтовки юношу под ребра.

Тимур нырнул в машину, больше всего, волнуясь за Элизу. Страха за себя сейчас у него почему-то совершенно не было. Толи стресс сказывался, выплеснув в кровь изрядную порцию адреналина и словно наркотик поглотивший чувство самосохранения и страх. Из ближайшего проулка с воем сирен выскочили сразу два полицейских автограва. Люди в масках мгновенно развернулись навстречу, открывая по ним огонь. Не дошедший до двери микроавтобуса всего шаг, Ален Ельник метнулся в сторону, увлекая за руку Вегнера. На их счастье, занятые перестрелкой налетчики не сразу заметили беглецов. Кассир, увидев убегающих товарищей, всхлипнул и бросился следом. И тут их побег заметили. Один из налетчиков развернулся и полоснул вслед очередью. Пули ударили в спину кассиру, бросая его лицом на асфальт, а одна из них шершнем впилась в правое плечо Ельника, разворачивая его и сбивая с ног. Стрелок удобнее перехватил винтовку, намереваясь сделать прицельный выстрел, по отлично видимым целям, но командир положил руку на его плечо, останавливая стрельбу.

– Черт с ними! Все в машину! Уходим!

– Господин Асади? – заговорил полицейский инспектор под невозмутимым взглядом подтянутого охранника.

– Чем могу быть полезен, инспектор… – замялся Сададдин, вглядываясь в голографическое удостоверение полицейского.

– Стоун. Я инспектор Стоун, сэр, – кивнул полицейский, косясь на неподвижного, как статуя, охранника.

– Чем я могу быть вам полезен, инспектор Стоун? – повторил Сададдин, не приглашая незваного гостя пройти в дом.

– Извините, сэр, но у меня для вас плохие вести, – начал полицейский, проигнорировав не слишком радушный прием. – Час назад было совершено нападение на конвой, перевозящий ваши деньги. Все машины сопровождения уничтожены. Деньги похищены. Невероятно, но преступникам удалось скрыться. Мы предпринимаем сейчас… Сэр! Что с вами, сэр?!

Сададдин закатил глаза и мешком завалился набок. Охранник закричал, вызывая своих коллег. Выскочившие люди подхватили хозяина на руки и унесли в глубину дома.

– Вынужден попросить вас покинуть территорию дома, – холодно обратился охранник к полицейскому. – Мы сообщим вам отдельно, когда господин Асади сможет с вами пообщаться.

– Мне необходимо задать несколько вопросов господину Асади, – настойчиво заявил Стоун, пытаясь протиснуться мимо охранника. – Я могу обождать, пока он придет в себя.

Но легче было бы протиснуться между створов закрытых ворот. Охранник даже не шевельнулся, преграждая массивным плечом путь инспектору.

– У вас есть ордер? – безразлично поинтересовался он. – Возвращайтесь когда его получите, иначе я буду вынужден применить силу. Мне бы не хотелось делать вам больно.

Инспектор, не отличающийся физической силой, да и не особо следящий за собой, никогда не считал себя человеком способным на силовые варианты решения вопросов. Вернее он применял силовые методы воздействия, но все они включали в себя подписанные судьей санкции и мускульную поддержку полицейского спецназа. Поэтому сейчас Стоуну не осталось ничего иного, как отступить. Тем более что эмоции Асади он мог понять – потеря многих миллионов известие не для слабонервных…

Инспектор развернулся и зашагал по покрытой декоративной плиткой дорожке к воротам, за которыми остался его автограв.

– Инспектор! Одну минуту, инспектор! – оклик заставил Стоуна остановиться.

Со стороны дома к нему спешил высокий мужчина с коротко стриженой бородкой и хищными чертами благородного лица.

– Простите, инспектор, – продолжил человек, подходя ближе. – Господин Асади не сможет сейчас ответить на ваши вопросы.

– Это я уже понял, – раздраженно кивнул Стоун, вспоминая пренебрежительное безразличие охранника. – Я получу орден и вернусь.

– Вы не вполне понимаете сложившуюся ситуацию, – возразил мужчина, провожая инспектора до калитки. – Я советник господина Асади. Меня зовут Ахмад Джами. Я не буду сейчас все вам разъяснять. Господин Асади сам расскажет то, что сочтет нужным позднее. Хочу прояснить вам только один аспект, чтобы вы не были излишне агрессивно настроены к нашему дому. Ведь лояльность в вопросах расследования очень важный фактор.

– И что же это за аспект? – усмехнулся Стоун, готовясь выслушать одну из набивших оскомину историй о финансовых трудностях и тому подобном филологическом мусоре, которые любят рассказывать богатеи, в надежде растрогать собеседника. Они просто не понимают, что простой служащий не оценит трагедии снижения ежемесячного дохода с миллиона кредитов до восьмисот тысяч.

– Понимаете, инспектор, эти деньги предназначались банку «Федеральный кредит» в счет погашения долга нашей компании по одному из договоров. Банк потребовал гарантий, и единственный сын господина Асади согласился выступить таким гарантом, сопровождая груз.

– Сын господина Асади был в составе конвоя? – искренне изумился полицейский, сразу забыв о своем сарказме. – Вот черт! Это многое меняет. Пожалуйста, господин Джами, передайте господину Асади мои извинения и соболезнования. Мне все же хотелось бы задать кое-какие вопросы. Если самочувствие господина Асади это позволит.

– Я вам позвоню как только самочувствие господина Асади позволит встретится и ответить на ваши вопросы, – пообещал Ахмад.

– Спасибо. А я обязательно буду держать вас в курсе дел. Мы приложим все возможные усилия для поиска сына господина Асади, – ответил инспектор. – Как его зовут?

– Тимур Асади. Он собирался сразу после передачи груза улететь со своей подругой на каникулы.

– Спасибо, – кивнул полицейский, прокручивая в голове вновь полученную информацию. – Всего доброго, господин Джами.

Инспектор пожал протянутую руку и торопливо зашагал к своему автограву.

– Алляхумма инни а’узу бикя, – прошептал, глядя ему вслед Ахмад. – Не дай невинному пострадать за деяние отца…

Виктор Стоун любил свою работу, хоть за немалый уже срок службы, так и не достиг ни звездной карьеры, ни особого финансового благополучия. У него было все необходимое, но большего и не требовалось. Правда так и не появилась рядом с ним госпожа Стоун – не было времени, да и особо привлекательным женихом для окружающих он не казался. Работа стала для него и женой, и домом…

– Послушай, парень, – обратился инспектор к своему молодому помощнику. – Бросай проработку Асади и найди мне всю информацию по некрасивым связям банка «Федеральный кредит». Вполне возможно, что это с их стороны кто-то навел.

– Вы что-то узнали, шеф? – встрепенулся молодой полицейский.

– Пока ничего особенного, – отмахнулся инспектор. – Просто среди сопровождающих деньги был сын Асади. Списки опознанных погибших готовы? Запроси их немедленно и занимайся банком. Мне что-то не очень верится, что этот коммерсант отнесся к безопасности халатно, когда на карту были поставлены и огромные деньги, и жизнь его единственного наследника.

Молодой полицейский кивнул и выскочил за дверь кабинета шефа. Выбежав на площадку пожарной лестницы, он торопливо набрал на коммуникаторе номер.

– Привет! У меня для тебя сенсация, – торопливо заговорил он в трубку, когда вызываемый абонент ответил. – Про бойню в центре города ты наверняка уже знаешь? Не сомневаюсь. Так вот, в том конвое находился сын Асади. Вполне возможно, что началась война за передел зон влияния среди бандитов, а молодой наследник престола Асади стал первой жертвой. Точно. Нет, с банкиром еще не говорили. Его сразу забрали адвокаты банка. Конечно, будем, только теперь у них армия адвокатов и они не выдадут ни слова правды. Отлично. Если что накопаешь, надеюсь, не забудешь взаимно поделиться? Финансист в больнице с сильной кровопотерей. А, уже знаешь. Конечно, ты туда не попадешь. Там же наши охраняют. Расскажу если что. Третий в морге. Его уже не допросишь. Ты только меня не забудь, когда гонорары получать начнешь. Ладно, все, пока. Мне надо бежать…

Возле подъезда Управления полиции Лозанны остановился шикарный лакированный автограв «Мерседес» цвета потемневшей слоновой кости. Из сопровождающего его громоздкого черного автограва высыпали охранники, но Сададдин жестом руки отправил их обратно в машину. Асади в сопровождении Джами и личного врача неторопливо поднялся в кабинет инспектора Стоуна.

– Здравствуйте, господин Асади, – поднялся из-за стола полицейский.

– Здравствуйте, инспектор Стоун, – ответил Сададдин, протягивая в приветствии руку. – Я приношу свои извинения за невнимание к вам во время вашего посещения моего дома. Поверьте, я не владел в тот момент своими эмоциями.