Инсула Романовский Владимир

– Ну вот еще, – возмутился Рылеев. – Не смей!

И стал ее щекотать.

Она захохотала, рванулась, оттолкнула его, и соскочила с постели. Рылеев сделал постное лицо.

– Пить, – сказал он.

– Пьяница.

– Сама такая.

Она подошла к зеркалу, схватила щетку, и стала расчесываться.

Рылеев прикрыл глаза, и его посетило еще одно видение – третье за один день. Он увидел пожар.

Пожар полыхал в их квартире. На стене сквозь языки пламени отчетливо виделялась маска индейского вождя.

В середине комнаты, привязанный к стулу, сидел человек. Видна была только его спина. Пол и возраст определить невозможно. Рылееву захотелось закричать – «Нет!»

Возможно, он и закричал. Потому что когда открыл глаза, увидел прямо перед собой встревоженное лицо Федотовой.

– Рылеев, ты что? Что с тобой?

Он зажмурился, снова открыл глаза.

– Нет, ничего. Сколько времени?

– Часа четыре. Чего ты кричишь?

– Я кричал?

– Да..

– Нну … Не знаю. Уснул, наверное, и что-то приснилось.

– Ты за секунду не засыпаешь.

– Все нормально, баронесса. Я люблю тебя.

– А я тебя. Точно все нормально?

– Точно. Мне нужно сходить … сколько времени сейчас?

– Часов семь.

– Мне нужно сходить кое-куда. Часа на полтора.

Она не стала спрашивать зачем и куда. Захочет – сам скажет, он такой. Нужно – значит нужно.

Быстро ополоснувшись в душе, Рылеев оделся, проверил карманы – ключ, бумажник, телефон. В белом купальном халате, бесконечно желанная, Федотова вышла из гостиной.

– Через час вернусь, – повторил Рылеев. – Может и раньше. Пойдем куда-нибудь сегодня, да?

– Хмм, – сказала Федотова, играя бедрами.

– Не скучайте, баронесса.

Он привлек ее к себе и поцеловал в нос. Она свела глаза к переносице и надула щеки. Рылеев засмеялся, а Федотова захихикала.

На улице было светло, но пустынно. Возможно по телевизору шел какой-то интересный сериал или матч, а может день у всех выдался тяжелый, даром что суббота. Ну, на Невском и поперечных наверняка народ, но по пути к церкви, около двух километров, Рылеев встретил человек пять. Дул вечерний ветерок.

Вечерня давно закончилась. Священник – моложавый и смешливый – вышел из-за алтаря. Больше в церкви никого не было.

Стало спокойнее на душе. Речь этого священника – плавная, свободная – внушала уверенность в поправимости всего на свете. Тем не менее, Рылеев, слушая, оставался серьезен, сосредоточен.

– … обыкновенная история, – говорил священник. – Перестроили церкву в спортивный клуб при Советах, а потом, после Советов, пытались там что-то открывать, проводить. Оказалось нерентабельно. Делать историческим памятником – процесс долгий и дорогой. Проще снести и место использовать. Церковная администрация и забыла давно, что там когда-то церковь была…

– Не забыла.

– Нет? Ну, значит, взятки в ход пошли. После этого прибывают рабочие с кирками, а потом и экскаватор. И на этом месте строят что-то другое. Так?

– Примерно так, – Рылеев кивнул. – С оговорками.

Священник подозрительно на него посмотрел.

– Вы не католик, часом?

– Я отступник.

– Я не об этом.

– Православный.

– А, ну тогда понятно. Василий Рылеев, не так ли?

– Откуда вы знаете?

– Был еще католик, с похожим делом. Вы, Рылеев, легенда в некоторых кругах. Вы собирались стать священником, но передумали.