Аполлония Макгвайр Джейми

– Да я все сделаю, чтобы отправить их домой! – Бенджи кивнул в сторону Аполлонии и Цави. – И добиться твоей безопасности. Клянусь собственной жизнью!

– А что скажешь о своем отце?

– Я уважаю его. Но это не значит, что верю в то же, что и он.

– И во что же?

– Что Сай и его народ представляют собой угрозу. И камень, который нашел доктор Зорба, нужен ЦРУ, чтобы защитить нашу планету… от них.

– Почему они так решили? Будь это правдой, Сай давно бы забрал чертову штуковину и отправился домой.

– Это он сказал?

– Да. И это правда, не говоря о том, что разумно.

– А что еще он рассказывал о камне?

Расслабившись от мягкого ритма разговора, я чуть не ответила. Но что-то меня остановило.

– Ты задаешь слишком много вопросов о камне для человека, которому нет до него дела.

– Извини. – Бенджи отпустил мою руку.

Аполлония и Цави по очереди вели наблюдение за периметром, пока доктор Зет, Бенджи, Сай и я разбирались в путанице проводов внутри радиоустановки и вокруг нее. Я зачищала медные провода перочинным ножом и острогубцами, а парни занимались антенной, налаживали ее соединение с установкой. Время от времени Бенджи устраивал перерыв и звал кота. Но похоже, коту уже доставалось от электричества, и усатый совершенно не желал приближаться к Бенджи, окруженному медными проводами.

– Твоему отцу придется войти в атмосферу над нами, примерно в пятидесяти милях по вертикали, чтобы сигнал добрался до него. Ты можешь записать свое сообщение на кольцо, – сказал Аполлонии доктор Зет.

Бенджи соединил очередную пару проводов:

– На северных холмах есть несколько радиоантенн. Можно перенаправить сигнал на них. В наших силах развернуть волну, сделать так, что она доберется до всей той группы. Корабль Хамока способен поймать такой сигнал. Если бы мы знали маршрут его движения, сумели бы направить антенну в нужную сторону.

– Я не знаю, – ответила Аполлония.

Доктор Зет покачал головой:

– Ему бы пришлось постоянно следить за нашими антеннами, чтобы поймать сигнал… Узнай мы наверняка, получают ли они сигнал…

– Такое возможно, Аполлония? Что его корабль будет мониторить земные антенны? – спросил Бенджи.

– Возможно, – бесцветным голосом произнесла она.

Аполлония была эмоциональна, да, но обладала лишь одной эмоцией – гневом.

Бенджи пожал плечами:

– Это лучше, чем ничего.

Чем больше проходило времени, тем сильнее нервничал Сай. Даже стоицизм Аполлонии ослабевал. Никто из нас не представлял, как скоро Хамок обнаружит разбитый корабль дочери, и с каждым утекавшим мгновением становилось все страшнее.

У меня ужасно пересохло в горле, а судя по тому, как время от времени откашливался доктор Зет, он чувствовал себя не лучше. Мы ничего не ели и не пили с прошлого вечера. Никто не принимал душ со вчерашнего утра. Когда парни взялись за работу над проводами, нам пришлось отрубить энергию. Мы все страдали от жажды, холода и голода, и это мешало сосредоточиться.

– Рори, ты выглядишь бледной. Тебе бы отдохнуть, – заметил доктор Зет.

– Отдохну, когда все закончится, – откликнулась я.

Аполлония заговорила с Цави на своем языке. Цави кивнула и посмотрела на Сая.

Тот тоже кивнул:

– Они правы. Тебе необходимо отдохнуть. Раны еще заживают на клеточном уровне. Человеческие существа нуждаются в быстром сне. Твое тело, скорее всего, стремится вернуться к естественному циклу сна, чтобы завершить восстановительные процессы.

– А вам отдыхать не нужно? – удивилась я.

Сай посмотрел на Аполлонию и Цави, а потом чуть заметно улыбнулся.

– Мы не человеческие существа.

Я свернула последний кусок медного провода и бросила острогубцы на пол.

– Ладно, отдохну.

По правде говоря, я умирала от усталости, но мне было не по себе при мысли об отдыхе, потому что я видела усталость и в других.

Температура на улице за последний час пугающе упала, и старое здание постепенно превращалось в морозилку. Я выбрала для себя местечко под столом. Вокруг стояли ящики и оборудование, и я понадеялась уберечь от сквозняка те части тела, что не защищены инопланетной курткой.

Я легла на бок и свернулась клубком, подсунув под голову локоть вместо подушки. Цементный пол оказался ледяным. Я огляделась и увидела кусок брезента на большом динамике.

– Уже несу, – отозвался Бенджи, схватил брезент и направился ко мне.

Я сдвинулась, ожидая, пока Бенджи организует «постель».

– Спасибо, – сказала я и вернулась на прежнее место.

Бенджи выпрямился, не произнеся ни слова, но через минуту вернулся и набросил на меня шерстяное одеяло.

– Мой отец всегда настаивал, чтобы я зимой держал в багажнике одеяло, на всякий случай. Выходит, он и в этом был прав.

– Но не во всем, – возразила я, дрожа под одеялом.

Бенджи растирал мою руку, помогая согреться.

– Да, верно.

– И ты больше не на его стороне.

– Да.

– И как ты себя чувствуешь?

Бенджи немножко подумал, потом усмехнулся:

– Очень даже неплохо. Он также учил меня думать самостоятельно.

– Думаешь, он тебя простит?

– Не знаю. Наверное, мы это выясним, когда я окажусь в федеральной тюрьме… или не выясним.

Я улыбнулась в ответ и задрожала, когда поняла, что Бенджи собирается лечь рядом со мной. Да, в здании радиостанции было чертовски холодно, но это не единственная причина моего желания прижаться к Бенджи. Он давно уже гонялся за мной. Но пока на горизонте не появился Сай, моя душа спала, я не в состоянии была что-либо чувствовать. Как ни иронично, но явление Сая пошло Бенджи на пользу. А теперь, когда дверь наконец распахнулась, я не могла насытиться новыми ощущениями.

Теплый Бенджи примостился рядом со мной, дрожь ослабела, и я прижалась к нему поплотнее.

– Это стало часто повторяться, – хихикнула я.

Бенджи подсунул под меня руку, прижался крепче.

– Должно быть, у меня сегодня счастливый день.

Я усмехнулась и коснулась пальцами его руки. А он сжал мою ладонь, поднес ее к губам и поцеловал.

– Я так по тебе скучал, – прошептал он.

Я повернула голову, прижалась лбом к его подбородку.

– Уже ничто не останется прежним, да?

– Не знаю, – со вздохом ответил Бенджи. – Все зависит от того, о чем именно ты спрашиваешь. Если имеешь в виду наши жизни до встречи с пришельцами… наверное, да, все изменится. Если же говоришь о нашей дружбе… может, и нет.

– Ты, по крайней мере, честен.

Бенджи коснулся губами моего виска:

– Я не хочу, чтобы все стало как прежде. Ты бы никогда раньше не позволила мне так тебя обнимать.

– Не знаю. Ты нравился мне все больше и больше.

– Вот как? – удивился Бенджи, глядя сверху вниз.

Я положила голову на его согнутую руку. Несколько месяцев назад одиночество ничуть меня не тяготило я и не думала о том, чтобы обзавестись возлюбленным.

– Сай скоро улетит, – сообщила я.

– И хорошо, чище станет.

Я округлила глаза.

Бенджи хихикнул:

– Я же не всерьез… – (Я ощущала его дыхание на своих волосах.) – А это что-то означает? Для нас?

– В смысле?

– Когда он исчезнет… – Бенджи немного помолчал. – И останусь только я?..

Я нахмурилась:

– Нет. Это не значит ничего, кроме того, что он улетит.

Бенджи снова замялся. Он хотел что-то сказать, но промолчал.

Я прижалась к нему:

– Не знаю, что у нас с тобой получится, Бенджи. Но в чем я действительно уверена, так это в том, что сейчас лежу в твоих объятиях и чувствую: именно так и должно быть и все мы там, где должны быть.

– Тогда почему ты до сих пор здесь? Мы можем уйти, ты это знаешь. Тебе незачем подвергать себя опасности ради него.

Я посмотрела на Сая и Аполлонию – они улыбались и касались друг друга.

– Он мой друг, и я люблю его.

– Любишь… как друга?

– Просто люблю. Я долго сомневалась, но мне кажется, помощь ему – это то, в чем я нуждаюсь.

– Повезло ему, – пробормотал Бенджи.

Его лицо потемнело от ревности, боли и разочарования.

Я перевернулась на спину, глядя на нависшего надо мной Бенджи.

– Но с тобой все по-другому. – Бенджи безуспешно пытался скрыть напряжение во взгляде, и я погладила его по щеке. – Через несколько часов я попрощаюсь с Саем. Но если бы мне пришлось прощаться с тобой, я бы не выдержала, Бенджи. Не пережила бы разлуки.

Бенджи наклонился, прижался губами к моим губам. И неважно, кто еще находился в помещении и что они подумали. Меня обнимала пара рук, в которых я нуждалась, и только это имело значение.

Бенджи отодвинулся и издал странные звуки. Я посмотрела на него как на сумасшедшего, а потом поняла, что он пытается подозвать кота.

– Чего ты так привязался к этому коту?

– Люблю преодолевать трудности, – ответил Бенджи.

– Если хочешь, чтобы он улегся рядом с нами, тебе следует называть его по имени.

– Ладно. Что предлагаешь?

– Ох, нет, у меня никогда не было домашних животных. Так что сам его называй. А ты вообще уверен, что это он?

– Хорошая мысль. Значит, имя должно быть нейтральным. Как насчет Пуси? Эй, парень… или девочка!

Коту имя понравилось, и он подходил все ближе и ближе, пока Бенджи не погладил его.

– Видишь? Он считает имя весьма недурным.

– И она тоже. А когда она обнаружит, что у тебя нет еды, станет терпеливо выжидать момента, чтобы выцарапать глаза.

Но Пуся нашла местечко поуютнее – на одеяле у моих ног – и, немножко потоптавшись там, улеглась. Я ничего не имела против. Кошка была теплой.

– Да. Она выглядит ужасно злонамеренной, – констатировал Бенджи, почти уткнувшись губами в мое ухо.

Очень скоро я расслабилась, лежа рядом с Бенджи, и почувствовала, что уплываю. Но я не спала, погрузилась в некую теплую, сладкую темноту вроде той, в которую отступила, когда умерла. Мне хотелось лежать неподвижно, расслабившись, ощущая рядом Бенджи. В то мгновение мне казалось, что было бы замечательно ускользнуть куда-то, пусть даже и навеки. И остаться там… Это так легко. Труднее оставаться в полном сознании. И на этот раз даже сложнее, чем в прошлый…

Мое тело дернулось, голоса вокруг стали громче.

– Боже! Да у нее судороги! – кричал Бенджи, обнимая меня. – Что… что делать?

– Ей нужна вода, – неподалеку заговорил Сай.

– Я съезжу, – сказал Бенджи. – Тут заправка в нескольких милях.

– А если тебя поймают? – спросил Сай.

– Некогда спорить! Я еду! – отрезал Бенджи. – Оставайтесь с ней!

Окружающий мир будто сжался, превратился в туннель. Единственными моими ощущениями были тошнота и боль. Каждый нерв кричал. Каждая мышца напряглась. Я знала: если попытаюсь сделать шаг – упаду.

– Постарайся расслабиться, Рори! – сказал доктор Зет.

Рука Сая коснулась моей руки.

– Скоро все пройдет.

Мое тело снова дернулось и выгнулось. Для человека, страдающего обезвоживанием, во мне оказалось слишком много лишнего. Меня рвало без передышки. Я уперлась ладонями в бетон, мой желудок что-то извергал. Может, мое тело отказывалось от того, что сделала с ним Аполлония. Может, она сделала это намеренно, пыталась убить меня. Я набралась сил и посмотрела на нее сквозь пот, заливавший глаза. Она стояла надо мной, рядом с Цави. И выражение ее лица ни о чем не говорило, как всегда.

– Что ты… – начала я, но договорить не смогла.

Когда Аполлония поняла, что я ее обвиняю, на ее лице наконец отразилась эмоция – гнев.

– Ты думаешь, это я виновата? – Она шагнула ко мне, но Цави ее удержала. – Я спасла тебе жизнь! – резко бросила Аполлония и посмотрела на Сая. – И в нее ты влюблен? Как ты можешь интересоваться настолько слабым существом? Посмотри на нее! С нее же пот льет, как эпошта!

Цави оттолкнула Аполлонию, выведя из поля моего зрения. Я слышала, как они спорили на родном языке.

Сай прижал ладонь к моей спине:

– Она расстроена. Я ведь говорил, она очень эмоциональна.

– Не знаю, что означает эпошта, но думаю, это оскорбление, – пробормотала я перед очередным приступом тошноты и рвоты.

Сай убрал волосы, упавшие мне на лицо:

– Незачем об этом думать.

– А что это такое? Что за язык? – спросила я, и мой голос был похож на скрип шин по гравию.

Сай посмотрел на меня, сдвинув брови. Он был напуган.

– Анктеш.

– Анктеш, – повторила я. – Звучит прекрасно.

– Не разговаривай, Рори. Береги силы.

Меня снова вырвало.

– Она не хотела ничего плохого, – умоляющим тоном заговорил Сай. – Никто из нас не предполагал, что на тебя это так подействует. Пожалуйста, постарайся, все будет хорошо.

И он поцеловал меня в макушку.

Чувствуй я себя получше, порадовалась бы, что Сай так тревожится за меня, пусть даже в присутствии Аполлонии. Наверное, она могла допустить подобное лишь при угрозе смерти.

Вернулся Бенджи с водой, влажными салфетками и едой с заправки – чипсами, жареными свиными шкурками, леденцами, шипучкой и копчеными сосисками. Я бы его поблагодарила, но при виде всего этого меня затошнило снова. Единственным, что слегка улучшало ситуацию, была лапша быстрого приготовления.

Бенджи сел рядом, положил мою голову себе на колени и стал вливать мне в рот воду. В первые десять минут вода выплескивалась обратно, но постепенно я начала чувствовать себя лучше с каждым глотком. Еще две бутылки воды – и я почти вернулась к норме.

Сай и профессор помогли мне перебраться в другой конец комнаты. То, во что я превратила свою постель, вынудило нас устроить для меня место потеплее. Аполлония слегка очистила мою одежду, вылив на меня бутылку воды. Инопланетная куртка высохла за несколько секунд. А волосы – нет. Но они хотя бы были сейчас короче, чем прежде, иначе не просохли бы никогда.

Кошка сбежала подальше, когда Аполлония устроила мне импровизированный душ, но вернулась, сообразив, что Бенджи принес съестное. Видимо, кошки любят свиные шкварки и копченые сосиски.

На полу расстелили новый кусок брезента, сверху на меня улеглись четыре джемпера самых больших размеров, которые Бенджи также купил на заправке, и мы с Бенджи и Пусей опять улеглись рядышком.

– Сайрус, проверь, выключено ли освещение, а потом попытаемся запустить генератор, – сказал доктор Зет из будки диджея.

Сай выполнил указание, и Цави вышла наружу, чтобы дать энергию.

– Проверка, – произнес доктор Зет в микрофон.

И прижал наушник к правому уху.

– Ага, – проворчал он, роняя наушник на панель управления. – Нет, пока еще нет.

– Пока нет, – повторил Сай, – но мы все равно сделаем.

В переднее окно упал луч света, и все разом пригнулись. Аполлония молча поползла через комнату, выглянула наружу.

Ее тело расслабилось.

– Они уехали, но могут вернуться. Нам следует затаиться.

– А нельзя чем-нибудь занавесить окна?

Сай покачал головой:

– Нельзя давать им ни малейшего шанса заметить нас. Они же могут остановиться, присмотреться повнимательнее. – Он окинул помещение взглядом. – Может, нам всем следует передохнуть, а через несколько часов повторить попытку.

Аполлония шагнула к нему. Она распустила волосы, и черные волны упали с плеч, достигнув локтей.

– Я не уверена, что у нас есть несколько часов. Я почти весь день не связывалась с Хамоком. Если он проследит «Наяру» по месту последнего сигнала и увидит, что она разрушена… если не найдет меня в корабле… увидит трупы…

– Согласен. Но нам необходимо отдохнуть. Всего несколько часов. Мы не можем продолжать в таком состоянии.

Аполлония кивнула, хотя и не слишком уверенно. Они с Цави устроили ложе у другой стены. Сай расположился в нескольких футах от кабины диджея и доктора Зета.

В помещении вскоре стало тихо. Единственными звуками, доносившимися до меня, было похрапывание профессора и глубокое дыхание Бенджи.

– Я рад, что тебе лучше. Теперь-то я могу признаться, насколько испугался, – прошептал Сай.

– Чего именно? Что я чуть не умерла или того, что Аполлония пыталась меня убить? – прошептала я в ответ.

– Первого. Она бы не причинила тебе вреда. Я понимаю, она…

– Холодная? Недружелюбная? Враждебная?

Сай хихикнул:

– Я хотел сказать – пугающая.

– У вас произошла ссора влюбленных?

– Что это значит?

– Почему она спит так далеко от тебя?

Сай посмотрел на Цави и Аполлонию:

– У нас очень древние и совсем не такие, как у вас, традиции. Неуважительно лечь рядом до свадьбы.

– О! Значит, вы не… э-э-э…

Я умолкла, видя, как вспыхнули глаза Сая, как на его лице отразилось недоумение от моего предположения.

– Да. То есть нет. Это вообще не подлежит обсуждению. Мы не считаем возможным лечь рядом среди чужаков.

– Чужаков? – переспросила я, вскинув брови.

– Любых чужих, не наших. Я не могу лечь рядом с ней, если мы не одни. Даже после заключения брака, например, навестив родных, мы не сможем спать в одной постели.

Я оперлась подбородком о кулак:

– И как давно вы вместе?

– Несколько лет по вашему счету. В смысле, обручены. Но я, конечно, всегда ее знал. Она же дочь Хамока. Но мне никогда и в голову не приходило попытаться завоевать ее внимание. Она казалась слишком далекой. Но однажды ее отряд назначили сопровождать исследовательскую экспедицию, в которой я впервые выступил старшим научным офицером. И она спасла мне жизнь. Сначала мы с ней подружились, а потом она – каким-то чудом – полюбила меня. Я знаю, она кажется холодной, но она ведь дочь правителя и не имеет права на ошибку. Да, она не терпит слабости… – Сай негромко рассмеялся. – Разве что во мне. Мы должны были пожениться по моем возвращении. Надеюсь, Хамок позволит это после такой катастрофы. И надеюсь, она сама не откажется…

– С чего бы?

– Моя дружба с тобой… расстроила ее.

– А у нее были причины?

Сай уставился в пол:

– Нет.

Я улыбнулась.

– Значит, все в порядке. Я вижу, ты ее любишь.

– Если бы я… если я неверно выразил природу нашей дружбы, прошу, прими мои извинения. Просто я долго был здесь, далеко от дома, и так много времени проводил с тобой… ты бы с легкостью могла заставить меня забыть.

– Принимаю это как комплимент.

– Это он и есть.

Я снова повернулась на бок, прислушалась к неловкому молчанию, потом до меня донесся шорох со стороны Сая.

– Странно испытывать столь сильные чувства к двум таким разным женщинам. Иногда мне хочется, чтобы все было по-другому. Но ничего не изменить, и глупо с моей стороны думать об этом.

– Значит, перестань.

– Ты не представляешь, как бы мне хотелось перестать.

– Ты сам сказал, Сай. Ты меня любишь как… как друга. У меня когда-то была подруга, которую я очень любила как сестру. А потом появился Бенджи. А теперь есть еще и ты… хотя бы на несколько часов.

– Ты невероятный человек. Мне и удивляться бы не стоило тому, что мои чувства к тебе столь противоречивы.

– «Любовь» – этим словом в английском языке слишком злоупотребляют. И многих оно сбивает с толку. Некоторые люди всю жизнь живут и так и не поймут его по-настоящему.

– Спасибо. Не думаю, что я бы смог его по-настоящему понять, если бы не встретил тебя.

– Так в чем проблема? Я наконец-то могу тебе ответить тем же: спасибо!