Ведьма и закон Чепенко Евгения

– МУП? Это не их юрисдикция.

– Она в отпуске. И по доброте душевной.

– Да. Я вообще бесконечно добрая, – подтвердила Козлова.

Жан моргнул раз, другой, соображая, относить подобную реплику к колкости или простому неумению общаться. В конце концов решил вовсе не влезать в отношения этих двоих. Если женщина была на отдыхе, а Лои с его безапелляционной беспрецедентной прямолинейностью «попросил» о помощи, то пусть сам разбирается с плодами трудов своих.

– Где труп? – нетерпеливо стукнула об пол черенком метлы ведьма.

Кремер кивнул на каталку, где под пластиковым покрывалом лежала мумия. Маруся прошла в указанном направлении. Представшая глазам картина на долгие годы вперед врезалась в память Руси и еще не раз приходила к ней по ночам во сне. То, что она увидела, мало походило на ангела и совсем не рождало романтичных ассоциаций. Это высушенное, серое, сморщенное тело, бывшее когда-то милой юной девушкой, навсегда запомнилось ведьме и навсегда изменило ее мировоззрение. Смерть, ранее казавшаяся чем-то из мира нереального, из мира далекого, вдруг оказалась стоящей напротив, по ту сторону каталки. Конечно, никого там не было и быть не могло, но все же… все же Руся чувствовала ее, смерть, как живое создание, словно абстрактное понятие вдруг обрело телесную оболочку. Это был перелом в психике, та грань, ступив за которую, уже не вернешься назад.

Лои осторожно погладил по спине женщину, выводя ее из ступора. Он и сам помнил, как впервые пережил нечто подобное. Впервые почувствовал взгляд смерти. Не колкий, не злой, не агрессивный. Мягкий, внимательный, суровый взгляд, не терпящий ошибок и глупых шуток. Любой ученый поднял бы на смех эти эмоции, ведь смерть – понятие абстрактное. Но только не для тех, кто изо дня в день находит бездыханные тела. Для них смерть – постоянный спутник и, как ни странно, верный союзник, помогающий выследить виновных и привести их к ответственности, что бы там ни твердили ученые.

– Ну так, – очнулась Руся и, практически силой сунув в руки Лои метлу и чехол, лихорадочно принялась копошиться в сумочке.

Не то чтобы она вдруг обрела душевное равновесие и рабочее настроение. Отнюдь. Просто с зарождающейся в душе паникой, навеянной неожиданным осознанием сути смерти, справиться иначе Козлова не смогла бы. Работа – самый действенный метод. Если верить легендарному труду, то создания в плане эмоциональной и стрессовой составляющей ничем не отличались от людей. Наверняка где-то, по ту сторону грани не одна женщина сейчас болела и страдала муками духовными. Руся с ужасом подумала об их смертности. Как же они могут со всем этим справляться? Как могут пережить смерть пусть даже далекого, незнакомого человека? Ведьма вдруг воочию поняла Горицу с ее вечными слезами и переживаниями. Козловой захотелось разреветься самой, только огромным усилием воли удалось сдержаться и молча развернуть систему.

– Волчица, значит, имя точно не установили, – констатировала она.

Гийом прикрыл рот и слегка кашлянул, скрывая смех. От слов ведьмы Жан сначала сморщился, а потом уж, не сдержавшись, состроил кислую мину. Бедолага искренне и крайне остро переживал свои неудачи.

Маруся меж тем, не обращая ни на кого внимания, оторвалась от земли, приняв в воздухе любимую позу сиддхасана, и занялась сбором и анализом данных. Лои видел недоумение и благоговение на лицах ажанов. Признаться, его самого слегка пробирало от этой картины. Никому из присутствующих еще не доводилось видеть одного из четырех в действии. Картина вышла диковинная и завораживающая. Особое место в этих ощущениях отводилось зрелищу отливающих серебром глаз в те моменты, когда ведьма то ли забывала, то ли не хотела, то ли не могла прикрыть их веками.

Кремер тихо поднялся со стула и крадучись приблизился к комиссару.

– Ты не говорил, что знаком с таким… Такой… вы как? Типа вместе?

– Жан, твоя семейная мания тут не к месту.

– Это не мания, – вскинул он голову. – Это черта. От отца досталась, так что просто ответь на вопрос. Вместе?

– Нет, – махнул устало рукой Лои. – Вперед, сердцеед.

– Великолепно.

Лугару хотел было предупредить Кремера о нескольких подводных камнях в отношении Козловой, но тут же передумал. Сын он ему, что ли, заботу проявлять. Не мальчик давно, сам справится. Откровенно говоря, оборотень знал, что Жан получит от ворот поворот. Ведьма не искала приключений и любви, она скорее искала мира и самоутверждения. Отец Кремера исчез, когда тот был еще подростком, оставив возлюбленной воспоминания и боль предательства, а сыну – вопросы и кровь альва. Последний подарок оказался самым ценным, благодаря ему парень вырос обаятельным, очаровательным и всячески привлекательным для женского пола мужчиной. Издалека, глядя на Кремера, можно было понять – перед тобой потомок дальней ветви благородного чистого и до абсурда воинственного рода Гюд. Альвы всегда ценили редкие вещи, и Жан не стал исключением. Ведьма ему понадобилась из банальной страсти собирательства.

Лугару еще немного понаблюдал за действиями Козловой и, придя к выводу, что ее медитация надолго, занялся вещдоками и запахами. Отчет от него потребуют немедленно, с учетом пострадавших высокопоставленных старичков, да и ценности здания как такового.

Уже трижды с наступлением темноты Всемила не отправлялась с братьями. Ссылаясь на общую усталость и легкую головную боль, она проводила в своей квартире практически круглые сутки, занимаясь совершенно несвойственными ей вещами: размышлениями, страхами, паникой и тем, от чего в ее венах стыла кровь, – мечтами.

Больше часа с неясной всеобъемлющей животной тоской она рассматривала освещенный первыми лучами восходящего солнца пруд под окнами своей жилой многоэтажки. Третьи сутки она спала урывками, словно одалживая сон у Морока, третьи сутки мысли не желали избегать собаки. Собаки, чью кровь она, сама того не желая, пролила.

«Лои», – мгновенно подсказала память. Всемила раздраженно заломила мизинец на правой руке. Да, она знала, как его зовут, и, к ее ужасу, это имя не вызывало у нее отвращения, как с другими. Напротив, запрещая себе произносить даже в мыслях, волчица чувствовала себя жалкой преступницей, потому как звать того лугару по имени отчего-то очень хотелось. Снова и снова…

Откуда вдруг взялось его презрение? Другие скулили за ее спиной, а этот презирал. За что? И почему ее так это зацепило? Не все ли равно, что думает о ней очередной жалкий пес? Зачем она вообще пошла к нему? Зачем показала, что знает, кто он и где живет? И почему он столько о ней ведает? Ему важно не столько ее происхождение и внешность, ему, выходит, интересна она сама? Или это насмешка? Его работа?

Всемила отскочила от окна и принялась нервно мерить шагами комнату. Зачем она только приставила нож? Совсем не собиралась его ранить, только доказать, что не такая, какой он ее назвал, и никогда не была такой. Глупое детское желание мести, обернувшееся ужасом. В жизни так не пугалась, как при виде чужой крови и серебристого лезвия в своей ладони. Она резко остановилась рядом с кроватью, дыхание в очередной раз сбилось от оживающих в сознании картин произошедшего. Мила точно запомнила, как оборотень закрыл глаза и сам опустился на острие. Сам, нарочно! И в то мгновение на его лице было написано дикое искреннее наслаждение, словно он удовольствие несравненное получал от того, что делал.

– Больной! – возмутилась вслух волчица, чувствуя, как сердце в груди начинает биться сильнее. Неосознанно желая спрятаться, она забралась на кровать и накрылась одеялом с головой.

Отчего у него было такое удовлетворенное лицо, когда нож разрезал кожу?

– Точно больной!

Полежав немного в возмущенном состоянии и поразмыслив, девушка с тихим сердитым писком, адресованным себе же, выбралась из-под одеяла и, на всякий случай убедившись, что одна в комнате, достала из ящика прикроватного столика заветный нож, обернутый в шелковую наволочку. Развернув, волчица прикрыла глаза и осторожно, страшась того, что делает, вдохнула еле уловимый запах высохшей на лезвии крови. Пахло безумно приятно, не вкусно, но соблазнительно. Сердце в груди окончательно ускорило ритм. Всемила сделала еще один испуганный быстрый вдох, прежде чем спрятать нож обратно. Что сейчас происходило с ней, волчица не могла понять, и этот факт пугал ее только сильнее, но одно она осознала точно: несмотря на страх, собственный запрет и всю неразумность подобного шага, в душе жила жажда еще раз увидеть лугару. А главное, то дикое выражение наслаждения на его лице, что заставляло ее раз за разом испытывать невероятное по силе ощущение сладкого огня в крови.

Лои незаметно провел кончиками пальцев по тонкому шраму на шее. По телу разлилось восхитительное дикое чувство огня, желание видеть ту, что оставила этот след, жажда заставить ее сотворить новый шрам вместо почти затянувшегося прежнего. Лугару задышал часто и глубоко, волк принялся рваться на свободу, привлеченный упоминанием своей единственной избранной.

– Да, зверь, эдак мы не помощники друг другу, – устало прошептал Лои, загоняя посторонние эмоции под замок. Как его мысли умудрились свернуть со следов на дорогом шерстяном ковре в русло воспоминаний о самом страстном из прожитых им мгновений, лугару не знал. Когда дело касалось Всемилы, его природа становилась неподвластной, и чем дальше, тем хуже. В одно прекрасное мгновение он просто свихнется, если не получит ее или не найдет хотя бы, кем удовлетворять потребности, – неприятно, но факт. Комиссар устало вздохнул. Создания не выбирают, кем им родиться, но мечтать не запрещено. В конце концов, вселенная могла сделать его волкодлаком, тем, кого Мила заведомо поняла бы и не боялась.

– Гийом! – Лои обернулся на окрик заместителя. Жан не только голосом, но и всем своим видом с противоположного конца залы сигналил о долгожданном завершении работы ведьмы. Козлова и впрямь прекратила парить в воздухе, окутывая себя и труп серебряными облаками. Заметно уставшая, довольная и бледная, она стояла на полу и не открывала глаз. Со стороны складывалось впечатление, будто женщина пребывает в глубоком трансе. Однако Лои, в отличие от остальных присутствующих, с опаской и удивлением поглядывающих в сторону ведьмы, знал, что перед внутренним взором она видит нечто, связанное с работой встроенной в нее системы. Удивительные вещи стали творить в последние десятилетия ученые, и Маруся – живое тому подтверждение.

Лугару внес в документ осмотра места преступления последние маркеры и передал бумаги дежурному ажану. Тот не сразу среагировал, как и все, завороженный Козловой. Лои улыбнулся неожиданной популярности ведьмы и направился к ней.

– Что скажешь?

Руся сосредоточила взгляд на оборотне.

– У тебя с мифологией Иномирья как?

– Сойдет. – Лои подавил привычный приступ раздражения.

Вопросом на вопрос ответила. Теоретическим материалом по социальному взаимодействию она обладает отличным, это он еще при первом знакомстве понял, но на практике применить не может. Знает ведь, что его легко из себя вывести. Никакой культуры общения. Не маг, а недоразумение ходячее.

– Хорошо. Она женщина!

– Убийца?

– Нет, – искренне растерялась Козлова. – Жертва.

Лугару скрипнул зубами.

– Как-то не обратил внимания при первом осмотре.

– Это сарказм? – удивилась ведьма.

– Серьезно?! – начал заводиться не на шутку Лои.

Сбоку едва слышно хрюкнул Жан. Комиссар мгновенно перевел на него разъяренный взгляд. Помощник стушевался и пожалел о столь опрометчивом проявлении эмоций, как смех.

– Ангелы – создания антропоморфные, бесплотные, являясь человеку, предстают в обличье разном. Однако чаще всего в иконописи Иномирья ангел изображен юношей. А на столе женщина, к тому же зверь. Не обижайся, но в звере чистого и возвышенного мало.

Лугару как ни в чем не бывало вернул мысли в рабочее русло.

– Что еще?

– Простыня льняная, что с учетом тематики логично, но! – Козлова по-профессорски подняла вверх палец. – Во-первых, не рубаха, а именно простыня, во-вторых, выделка умопомрачительная, тонкая, ручная – искусная работа. Приблизительный возраст: пять лет.

– Это она не про волчицу, да? – прошептал заместитель, подступив ближе к Гийому.

– Да, – устало кивнул Лои.

– А она умная.

– Заметил? – На этот раз лугару удостоил Жана насмешливым взглядом.

Вот уж и впрямь странность. У альва из-за ведьмы совсем голова помутилась. Глупее вопросов Кремер за все время службы не задавал.

– Извини, – прошептал парень и, нахмурив брови, уставился на каталку.

– Растение возделано у нас и не людьми. Теперь что касается обстоятельств смерти. Отравили ее, и яд вам не понравится.

Маруся заставила пыль собраться в большой экран рядом с собой и перевела на него трансляцию старой, еще черно-белой записи казни одного из самых страшных магов прошлого – Арно. Невысокий, седой, сгорбленный, он стоял посреди небольшой пустой комнаты, всем своим видом напоминая о том благородном и древнем роде, из которого произошел. В этот момент Арно менее всего был похож на создание, погубившее столько невинных жизней, менее всего этого старика можно было бы обвинить в жестокосердии. Он задохнулся в одну секунду, отравленный тем же ядом, что и его жертвы, ядом, рецепты которого боги истребили давно и который он, будучи талантливым химиком, колдуном, историком и археологом, сумел восстановить. Одно верно сложенное заклинание изменяло состав воздуха вокруг создания и убивало почти мгновенно.

– «Поцелуй смерти», – в тишине комнаты прошептал Кремер.

Сотрудники, до того занятые своими обязанностями, с началом трансляции замерли, а затем столпились за спинами комиссара, помощника и ведьмы.

– У нас первая категория опасности, – закончила Козлова свое выступление.

– Змий тебя послал! – зло прошипел Лои. – Быстро убери воспоминания у моих людей.

Маруся сама толком не поняла, как, несмотря на оскорбление, подчинилась, и, сложив наговор, забрала из голов присутствующих последние несколько минут их жизни. Просто было в голосе лугару нечто такое, отчего кровь застыла в венах, что заставило не оспаривать приказ.

– Прогуляемся, и вы расскажете мне подробнее про результаты по льну. – Комиссар бесцеремонно ухватил ее за локоть и потянул к выходу. – Ты мне едва панику не устроила в масштабах города, а затем и земли. Головой-то думай хоть немного, перед тем как делать что-либо.

Ведьма поежилась от едва сдерживаемой ярости, звучащей в этих словах.

– Извини.

– Лучше помолчи, а впредь воздержись от спецэффектов, больше впечатления будешь производить. На твоих прежних должностях, может, подобное и было уместно, но здесь, у нас, – молчание золото, а тишина лучше всякого вопля. Поняла?

Маруся кивнула. Первый шок прошел и, несмотря на чувство растерянности и вины, ей уже претило слушать наставления. В конце концов, не глупая, с первого раза все поняла. Она призвала пыль, оставшуюся в зале, последовать за ними, и на ходу сложила ее в мешочек. Если уж речь шла о конспирации, то лучший вариант просто не пользоваться техникой.

– Жану надо было оставить воспоминания?

– Нет, все правильно. Спасибо, – уже более мягко проговорил лугару. – Ты привыкнешь. Мы все совершаем ошибки, особенно когда начинаем. Я третьего дня в должности комиссара словил взыскание и отстранение за откушенный у подозреваемого палец. Там полубожок был, заносчивый такой, на допросе я к нему «здравствуйте», «не ответите ли», «будьте любезны», а он в меня только пальцем тычет и пищит, мол, его папочка меня со свету сживет и все такое. И чего-то меня так пробрало, ну я его за этот палец и тяпнул, а силу-то со злости не рассчитал…

Руся залилась искренним смехом не столько от самой байки, сколько от легкости, возникшей на душе. Быть новичком в компании профессионалов не так-то просто, и осознание, что эти профи точно так же когда-то спотыкались, придавало сил и желания стремиться к большему.

– Ну все, теперь говори, – кивнул Лои, когда они наконец миновали холл, центральные двери и спустились в парковую зону. – Здесь никто из звериных родов не работает – все в доме пока рыщут, а остальные создания слухом хорошим не владеют. Как ты определила «поцелуй»? Вся суть же яда в его идеальности, в невозможности обнаружить.

– Эк ты ошибаешься тут, друг мой. Во-первых, во времена Арно таких, как я, не было, а во-вторых, у меня фамилия какая… Ну?

На этот раз рассмеялся Гийом. Вот так так. Ведьма, сама не обратив на то внимания, сделала его своим другом. Будучи оборотнем, он тонко ощущал натуры созданий, их поведение и души, а потому без труда отметил для себя мягкость и привязанность в прозвучавших последних фразах. Занятно вышло и, откровенно говоря, замечательно. Лои нравилась Маруся, она не обижалась, не мстила, не обращала внимания на недостатки его натуры, была легкой на подъем и, несмотря на занимаемые ею социальную и родовую ступени, не относилась к нему свысока. Плюс ее способность напоминать о своей исключительности, не выглядя при этом надменной, совершенно подкупала.

– Удиви узколобого.

– Да ну тебя, – махнула рукой Руся. – Вот смотри, ваши эксперты тоже найдут, но после тщательной проверки. Я там во внутренней сети полиции полазила, базы проглядела, методы, исследования – все очень достойно.

Гийом проглотил готовый было вырваться смешок. Во внутренней сети она полазила. От пяти до двадцати общего режима с конфискацией и вероятным последующим пожизненным запретом заниматься связанной с потоками информации деятельностью.

– Создание задыхается, умирает мгновенно, при этом не получив никаких мало-мальски повреждений. Даже испугаться не успевает…

– Я все это помню, на то и расчет древних аптекарей был. Нет испуга – нет повреждений духа, а значит, даже маг не уловит след насильственной смерти, бла, бла… Давай к делу.

– Ладно. – Маруся шмыгнула и потерла рукой нос. – Мой предок – один из аптекарей. Рецепт «поцелуя» мне прабабуля вместе с метлой передала, поэтому показатели общие знаю. Разглашать не имею права, так что подробностей ни в заключении, ни на словах ты бы все равно не дождался. Фактически тебе повезло. В лаборатории бы обнаружили отсутствие следа смерти и передали труп исследовательскому отделу «безопасников», а они в свою очередь собрали бы экспертную комиссию, в которую, кстати, входит моя прабабуля, и только потом ты бы получил результат. На это ушло бы не меньше трех дней.

– Не получил бы. – Лои щелкнул языком. – Что еще?

– Почему не получил бы?

– Потому что это мгновенно станет делом ССБ, а не полиции. Слушай сюда, про яд помалкивай, иначе паники не избежать, понятно?

– Понятно, – кивнула ведьма. – Он уже одну убил, чего б второго трупа не дождаться?

– Не выводи, – скрипнул Лои зубами. – Головой думай. По протоколу при намеке на угрозу общественной безопасности я буду обязан отправить тело медикам, законсервировать расследование и дожидаться появления представителей от безопасности, затем передать им все материалы – процесс займет сутки, а то и больше. Это один вариант развития событий. Второй: ты затыкаешься, помогаешь мне выследить убийцу, а медики тем временем работают сами по своим схемам. Как?

– Прости. Больше не влезаю. Все уловила.

– Хорошо. Дело ССБ перейдет так и так, но уже с разными результатами. Что еще выяснила?

– Тот, кто слепил ангела, делал это небрежно, но со вкусом и из дорогих «материалов». Красивая белокурая девушка, великолепные искусственные крылья из осветленного лебединого пуха, скобы из облегченного твердого серебра, ручной работы льняной саван, яд, не оставляющий следа в теле и на духе…

– А насекомые?

– И даже насекомые, – кивнула Руся. – Подвид огненосных щелкунов, их еще пирофорами называют. Обитают в тропических лесах, в качестве домашней живности стоят уйму денег. А светящиеся зеленью и вовсе не реальная редкость. Добавь сюда древний родовой замок, приемную, обеденную залу – и первое, что лично мне приходит в голову, – художник с извращенной фантазией.

– Этот «художник» знает «поцелуй» и не знает нормального наговора для парения. Так получается?

– В смысле? – не поняла ведьма.

– В прямом. Голова перевешивала, мумия спустилась по хлопку от потолка.

– Да? – Руся прикусила губу. – Это любопытно. Сейчас подумаю.

– Потом подумаешь. Дай мне хоть что-то по личности.

– Аптекарский род ищи точно, больше нигде он не мог взять знание, ну и применить тоже не смог бы, там кровь нужна с силой. Боги, полубоги отпадают – им это по наследию не интересно. Демонам такое скучно. Чертям и духам – слишком незатейливо. Раз голова перевешивала – значит, картина выглядела не до конца идеальной, то бишь не нарочно сделано было полицию сбить с толку, а по незнанию. Маг-недоучка с древней фамилией и состарившимся хранителем родовой библиотеки. Хранитель сам выбирает следующего и передает ему свои знания, а затем статус.

– Не просто состарившегося, а потерявшего весь род.

– Почему? – не поняла Руся.

– Недоучке, как ты назвала, никто секретов по доброй воле не доверит.

– А если старика или старушку заставили?

– С твоей прабабулей кто-нибудь решается спорить или может силой к чему-то принудить?

– Упаси единорог. Себе дороже.

– Ну?

– Поняла, – кивнула Руся.

– Умнеешь на глазах.

– Ха-ха. – Ведьма сморщилась, но очередное наставление проглотила. Замечания комиссар дельные выдает, уж лучше у него глупой побыть и набраться опыта, чем у Лика на виду группы опростоволоситься.

– Отправляйся в квартиру, пока едешь, составь список подозреваемых, отсортируй по убыванию в вероятности причастности к убийству. Как сделаешь, меня набирай. Чем быстрее справишься, тем меньше созданий пострадает. – Лои сорвался с места, намереваясь скрыться в неизвестном Русе направлении.

– Э! Как я тебе с пылью и на метле?!

Лугару на ходу обернулся.

– Иди к Жану, он довезет, скажи, мое распоряжение.

– К альву, что ли? Он же меня в кровать уже раза три уложил мысленно, пока я работала, – недовольно проворчала Козлова, растерянно глядя в сторону исчезнувшего за поворотом парковой дорожки Лои. – А может, и не в кровать даже. Вокруг одни мужики и все распоряжаются, распоряжаются, не земля, а владения тестостерона, – продолжала недовольно бормотать Маруся, шагая к изящному зданию главного дома. – Сделай, найди, покажи, срочно, быстро, действуй. А что магу силы каждый раз надо восстанавливать после таких убойных заплывов – это никого не интересует, только распоряжаются…

– Козлова!

От грозного жутковатого оклика за спиной Руся вздрогнула и, не поворачиваясь, попыталась боком забежать в кусты. Почему в кусты – понятно: пряталась, почему не поворачиваясь, ведьма тоже знала – посмотреть в глаза врагу завсегда страшно, а вот почему боком – это осталось тайной даже для нее самой.

Ликург ухватил подчиненную за локоть и развернул к себе лицом.

– Куда?

– Прятаться, – не стала врать женщина. – Когда на меня орут, я всегда прячусь. Инстинкт такой… Самосохранения. – На последнем слове голос предательски осип.

Шеф растерянно моргнул, на мгновение впав в ступор. По-видимому, ему чаще врали в такие моменты, нежели говорили правду.

– Самосохранение – это когда дома сидят, как велено. Докладывай.

– А? – не поняла Руся.

– Обстановку, кто жертва, какие результаты обследования ты получила, кто ведет дело помимо твоего друга-оборотня. – Лик взял женщину под локоть и почти волоком потянул к дому. – Вводи в курс дела.

– Так, а я как бы вроде как… и не могу… тайна… а чего вы распоряжаетесь? Я же отстраненная.

– «Вы», «ты» – определись уже, как ко мне обращаешься. Я тебя не съем.

– Ясен Змий, не съешь, – возмутилась ведьма. – Только закон всегда один: подальше от начальства, поближе к столовой.

Ликург улыбнулся. Она так и не поддалась. Конечно, ее занимает его божественность, но исключительно в плоскости самосохранения, как госпожа изволила выразиться, – вот уж чудачка на его голову. Подальше от начальства она в кусты прятаться решила.

– Я – твой начальник, ты – моя подчиненная. Субординация ясна?

– Так точно. – Маруся споткнулась и едва не рухнула на колени, однако была вовремя подхвачена и поставлена на ноги. – Я кеды еще не купила.

– Какие кеды? – не понял шеф.

– Ваши.

– Оставь себе, – рассердился бог, тут же вспомнив о вечернем домашнем представлении. Раньше Кри не закатывала ему откровенно неприятных сцен, но в этот раз случилось иначе. Ссора закончилась примирением, однако тяжелый неприятный осадок в душе все же остался. – Докладывай по делу. Отказать не имеешь права.

Руся пораженно уставилась на шефа. Вот об этом она не знала. Все-таки нужно было внимательнее читать устав перед тем, как наниматься, а не на нули смотреть в зарплате.

– Я жду!

Козлова неуверенно повела плечом.

– Художник тут появился, скульптуру в парадной зале сделал в подарок хозяевам…

Лои спешил на встречу так, словно вопрос стоял о его жизни. Найти Аима будет делом непростым. Старик обожает охотиться, сидеть на месте, поджидая безвременную кончину, – не его стезя, а потому он использует отведенное судьбой время по максимуму. Три года назад, помимо прочего, Аим увлекся горами, пару месяцев назад лагерь выживания основал. На что отважился отставной комиссар за то время, пока они не виделись, Лои мог только гадать.

Гийом обогнул папоротниковую поляну и вереницу пятисотлетних дубов. Эта часть леса была старшей и считалась непроходимой, но только считалась. Несмотря на суеверия и многочисленные легенды о сгинувших путниках, была тропа, о которой знали немногие, и одним из немногих был Лои. Конечно, не требовалось быть гением, чтобы понимать, что Аим за годы жизни в этой глуши открыл еще множество путей, но старик чертовски обожал приключения, неожиданности и великие трудности, в особенности собственноручно устраивать эти трудности редким гостям, а потому своими открытиями ни с кем не делился. Вот и сейчас лугару чувствовал кожей слежку. Кто-то «вел» его от самой старой топи.

– Аим! Давай потом! Тут дело срочное по коду двенадцати. – Лои остановился и обернулся. В изначальной его задумке стоял пункт довести старика до самой хижины и уж там побеседовать, но потом Гийом сообразил, что паршивец вполне может отстать и исчезнуть в своем зачарованном лесу на долгие месяцы просто так, забавы ради.

– Врешь! Подманиваешь! – Голос Аима прозвучал гораздо ближе, нежели ожидал Лои.

– Комиссар, без подстав. Твой опыт нужен. Это по поводу Арно.

Стоило Гийому произнести заветное имя, как Аим неслышно возник прямо перед его носом.

– Говори. Здесь ни созданий, ни магии.

– …А точнее по поводу двенадцати аптекарских родов. Мне нужны твои бумаги.

– Какие бумаги? – Аим забавно по-детски повысил голос и отвернулся, став похожим на нашкодившего пятилетнего волчонка. – Не понимаю, о чем ты.

Лои еще раз порадовался, что старый лугару живет в лесу в окружении вымирающего вида сов, иначе бывшего следопыта поймал бы за руку любой новичок за сокрытие секретной информации.

– Дашь мне свои бумаги, я тебе скопирую информацию по моему нынешнему делу.

– Ты первый. – Аим хитро покосился на Гийома.

– Времени ноль. Светит ССБ. Критическая ситуация.

– Нет. – Старик проворно прыгнул в ближайшие заросли папоротника и словно испарился.

– Я тебя со свободным познакомлю! – прокричал в отчаянии Лои и сам поразился неожиданно пришедшей в голову мысли, но еще больше лугару поразился, когда случайный аргумент возымел действие.

– С которым из четырех? – высунул любопытное лицо из-за дерева Аим.

– С женщиной.

– Идет. Жди тут.

Лои не успел ничего ответить, пожилой мужчина снова исчез, а на ветку дуба, откуда он только что выглядывал, опустилась огромная пятнистая сова и лениво угукнула. Лугару склонил голову набок и тут же одернул себя. Аим в жестах, как волчонок, и гостя незваного заразил тем же, иначе по-щенячьи наклоненную в любопытстве голову и не объяснить. Гийом с детства к такому склонности не имел.

Вообще, глядя на лесного дикаря Аима, сложно догадаться, что когда-то он был легендой жандармерии, непревзойденным мастером своего дела, идеальной ищейкой, осторожным, предусмотрительным, внимательным. Его имя носит одна из самых почетных полицейских наград. Его портрет украшает столичный музейный мемориал новейшей истории сыска. Идол каждого желторотого новичка, поступившего в академию. В жизни идол – эксцентричный, бесшабашный, временами совершенно безумный старый дед, помешанный на теории недоступности личного пространства индивида.

Поимка неуловимого Арно – целиком заслуга Аима. На тот момент, будучи штатным, хоть и лучшим, комиссаром полиции, лугару не состоял в основной следственной группе, парадом, как водится, правили «безопасники», остальные службы находились в подчинении, собирая и фильтруя информацию, выполняя многочисленные приказы. Аим был одной из бесчисленных безликих гончих, однако он оказался проницательнее других. Будучи несогласным с официальной линией расследования, волк исподтишка вел свое, именно это помогло ему напасть на след Арно, и это же спасло ему жизнь. Жертвами аптекаря стала большая часть лучшего следственного состава ССБ. Арно использовал «поцелуй» против всякого, кто подбирался к нему слишком близко.

После знаменитой казни журналист задал Аиму вопрос: «Что спасло вас?» Гийом хорошо запомнил ответ в один миг ставшего легендой лугару-комиссара: «Старый маг слишком гордился собой, чтобы обратить внимание на собаку». Именно в тот момент щенок Лои сделал это высказывание своим девизом, и именно тогда он решил стать полицейским.

– Ой, мама! Я в это не сяду! – Маруся развернулась на сто восемьдесят градусов и на негнущихся ногах отправилась к крыльцу дома. Лучше с озабоченным Кремером узкое пространство автомобильного салона делить. Он парень небогатый, на монстра разоряться не станет. Наверняка транспорт имеет маленький, изящный и ярко-зеленый, ну или ярко-желтый. Светлые альвы любят цвета свежей зелени. Они по сути те же нимфы, только умные и обоих полов.

Лик ухватил ведьму за плечи и развернул обратно.

– Садись.

– Не сяду, – увеенно кивнула Козлова, в панике оглядывая немалых размеров внедорожник. Как этот монстр на трассе помещался, вообще неизвестно. – Отдай метлу!

– Садись, там ремень двойной, а за рулем бог. Даже если очень постараться, с тебя и волос не упадет.

– Я не аварий боюсь, – пробормотала женщина. – Я их самих боюсь. Чем больше они, тем сильнее боюсь.

– Один Змий! – начал терять терпение Лик. – За рулем бог. Из седла не выбьет. Сядь уже, а то силой посажу. Время теряем.

Руся, затаив дыхание, забралась на переднее сиденье и тут же воспарила в салоне, страшась соприкоснуться с поверхностью чехла, да и внутренней обшивки в целом. Шеф состроил кислую мину и захлопнул дверь монстра, оставив Козлову наедине с машиной на считаные секунды, показавшиеся ведьме вечностью.

Лик сел за руль и, прежде чем завести своего любимца, покосился на подчиненную. Чудачка не обманула, она и в самом деле панически боялась автомобилей и, как выяснилось, даже в своем страхе была исключительна. Значит, в промышленный и пассажирский транспорт ее сажать не стоит, там габариты немалые – она совсем свихнется.

– Чтоб больше никакой подработки. Все согласовывать со мной. Это понятно?

– Так точно, – равнодушно-напряженно кивнула Маруся.

Бог улыбнулся и про себя отметил повторить указание, поскольку в данный момент она вряд ли отвечала осознанно и что-либо запоминала.

– По поводу ангельской мумии. Это не картина, а инсталляция. Ты делай, что просил твой лугару…

– Он не мой, – ощетинилась женщина.

Лик на мгновение растерялся, затем продолжил:

– Попрошу Мос поискать нечто похожее среди уже существующих работ. Посмотрим, какой список выйдет; если повезет, перекрестно найдем совпадения.

– Замечательно. – Ведьма отвлеклась от своего страха и смерила шефа оценивающим взглядом. – А вам зачем это?

– Чтоб потом выговор не получить или, чего доброго, отставки за несанкционированную профессиональную деятельность подчиненной.

Козлова растерянно открыла рот и закрыла, не зная, что сказать, затем снова открыла и снова закрыла. Она думала, что ошибок грубых уже не допустит. Что ж… Заблуждения, заблуждения…

– А вообще, если честно, настроение у меня не слишком хорошее, – продолжил Ликург, – остров эвакуирован, заняться нечем, а домой не хочу.

Маруся по-прежнему ошарашенно изучала профиль шефа и только после слов «заняться нечем» до нее наконец дошло. От неожиданности она приземлилась на сиденье и с размаха хлопнула начальство ладонью по плечу, без зазрений совести нарушая субординацию.

– Я думала, правда по шее получишь из-за меня!

Вместо ответа Лик рассмеялся.

– Очень забавно. Я только четвертые сутки на этой работе, а большей неумехой себя не чувствовала, даже когда с родителями жила. Боюсь сказать, сделать, посмотреть, не понять, сглупить, недоглядеть, проморгать… Мозг уже кипит! Меня лугару полчаса назад оскорбил, и я даже ни один глаз ему не вынула, потому что «дельные» замечания делал, стервец. Я вообще – не я!

Бог прекратил смеяться, однако улыбка по-прежнему не покидала его лицо:

– Ладно, ладно. Шутить над тобой временно запрещается, я понял.

– Остров эвакуирован?

– Анонимный звонок об угрозе физического уничтожения одного из отделов, какого, естественно, не сообщили, пока весь комплекс теперь обыщут – это до вечера. Короче говоря, все как обычно.

Руся хмуро уставилась на пейзаж перед собой, впервые близко столкнувшись с угрозой чьей-то жизни.

– Ты в монстре, и ты сидишь, – аккуратно напомнил Лик, внимательно наблюдая за реакцией спутницы. И не ошибся в своих ожиданиях, поскольку ведьма мгновенно вспомнила, где именно находится, и тут же воспарила, однако удержаться в таком положении в движущемся транспорте, понятное дело, не сумела. Так и пришлось несчастной соприкасаться с ужасной машиной. – Займись списком аптекарей.

– Есть, босс, – сквозь стиснутые от напряжения зубы пробормотала Козлова.

Бог покачал головой и, вытащив из кармана наушник, закрепил его на мочке. Маленький предмет, изобретенный всего десятилетие назад, являл собой венец слияния инженерной и магической мысли. Невероятно компактные размеры, неограниченность в применении сделали наушник незаменимым средством связи. Существовал в нем лишь один минус: настроенный на работу с индивидуальным излучением ауры хозяина, наушник при чересчур длительном беспрерывном применении негативно воздействовал на кору головного мозга, именно поэтому не снимать его было опасно для здоровья. Впрочем, этот, казалось бы, крупный недостаток мерк в сравнении с многочисленными достоинствами «клипсы связи», как окрестила изобретение компания-производитель.

– Мосвен, – проговорил Лик, и в ухе зазвучали длинные гудки.

– Да? – раздался голос подчиненной.

На заднем плане двое мальчишек, перекрикиваясь, делили некий незримый предмет.

– Ты дома?

– Ага. Саперы закончили уже?

– Нет, просто звоню сказать, чтоб не дергалась. Выйдешь с утра в любом случае.

– Спасибо! – Мос честно постаралась скрыть восторг и сделать возглас сдержанным, но вышло у нее это паршиво.

– Отдыхай. – Лик прикоснулся к наушнику, завершив диалог.

Иногда он забывал, что вне работы у созданий есть своя личная жизнь и в эту жизнь не стоит лишний раз примешивать профессиональную деятельность, особенно когда речь идет о детях. Бог бросил мимолетный взгляд на Козлову. Та не обращала никакого внимания на происходящее вокруг, полностью занятая своими подсчетами, поисками и взломами. Вот у нее точно личной жизни нет, хотя женщина, стоит отметить, красивая. Не слащавая, не искусственная, немного несуразная, с копной густых волос и детскими веснушками на щеках и переносице. Глаза выразительные, то хитрые, то перепуганные – среднего ей Шут не дал, ну или она просто пока не обвыклась, чтоб иные эмоции показать.

Лик со вздохом перебрал членов своей банды. Клеомена подключить было бы идеально вместо Мос, он хорошо в технике понимает – времени много рядом с кошкой проводит, да только с ним глобальная проблема. Будучи сыном Дике, которым мамочка теперь уже гордится, он легко улавливает ложь даже у богов, а Лику не хотелось показывать сегодняшнюю слабость, он и без того с утра с трудом избегал близкого контакта. Иму слишком вспыльчивый, к нему надо Гор приставлять, а это уже два создания, причем второе довольно болтливо и не умеет толком врать. Зверобою не стоит давать карты в руки. Вот поди выбери.

– А сам? – неожиданно произнесла Маруся.

– Что?

– Ну сам-то ты разве не можешь этот список сделать или сразу руководителем родился?