Новые истории Тряпичной Энн Груэлл Джонни

Предисловие и посвящение

Когда я писал эту книгу, передо мной на столе сидела кукла – старая добрая Тряпичная Энн!

Немножко обвисшая и разболтанная, смотрела на меня открытым и честным взглядом. Её лицо было вымазано шоколадом, очевидно, Тряпичная Энн только побывала на чаепитии. Но она счастливо улыбалась.

Какие же приключения тебе пришлось пережить, Тряпичная Энн?!

Какую радость и счастье ты принесла в этот мир?!

И какой же ты была терпеливой и внимательной к своим маленьким хозяйкам!

Неудивительно, что тряпичных кукол так любили и любят! Они ведь такие добрые и такие любящие.

Как знать, может быть, Волшебная Страна населена старыми милыми потрёпанными тряпичными куклами. И с ними происходят настоящие чудеса, пока они сидят у малышей на коленях и прижимаются к ним, слушая биение сердец, наполненных вечным светом.

Миллионам детей и взрослых, которые любили своих тряпичных кукол, я посвящаю эти истории о Тряпичной Энн.

Джонни Груэлл

Тряпичная Энн и котята

Тряпичной Энн весь день не было дома.

Марселла пришла рано утром, одела кукол и рассадила их по комнате. Некоторых она усадила на красные стульчики, стоявшие вокруг кукольного стола. Из еды на нём ничего не было, кроме игрушечных индейки, яичницы и яблока. Маленький чайник и другая кукольная посуда были пусты, хотя Марселла, уходя, пожелала куклам приятного аппетита.

Французской кукле досталось место на кукольном диване, а дядюшку Клема усадили к пианино.

Тряпичную Энн Марселла взяла с собой, а остальным наказала «быть примерными детками, пока мамы нет дома».

Когда дверь закрылась, оловянный солдатик подмигнул кукле-голландке и предложил маленьким куколкам ненастоящую индейку.

– Не желаете ли индейки? – спросил он.

– Нет, спасибо, – ответили они своими тонкими голосами. – У нас есть всё что нужно!

– Могу я сыграть для вас? – спросил дядюшка Клем французскую куклу.

Куклы рассмеялись, потому что знали, что дядюшка Клем ничего сыграть не может. Единственной куклой, которая брала уроки музыки и могла сыграть, была Тряпичная Энн. Она исполняла одной рукой песню «Питер, Питер, тыквоед». Марселла истрепала Энн всю правую руку, пока учила её.

– Сыграй что-нибудь весёленькое! – попросила французская кукла, хихикая в ладошку. И дядюшка Клем принялся молотить по клавишам игрушечного пианино изо всех сил. Он «играл» до тех пор, пока не послышался шум на лестнице. В мгновение ока куклы сели так, как их оставила Марселла. Они совсем не хотели показывать людям, что могут двигаться.

Но это был всего лишь щенок Фидо. Он просунул морду в щель и огляделся. Куклы за столом неподвижно глядели на раскрашенную еду, а дядюшка Клем облокотился на клавиатуру и выглядел так же невозмутимо, как и до ухода хозяйки. Фидо распахнул дверь и вошёл в детскую, виляя хвостом. Он присмотрелся к столу, надеясь, что Марселла дала куклам настоящую еду и от неё ещё что-то осталось.

– А где Тряпичная Энн? – спросил он, когда понял, что еды нет.

– Хозяйка взяла её и куда-то ушла, – хором ответили куклы.

– Я нашёл кое-что, о чём хотел бы рассказать Энн! – сказал Фидо, почёсывая ухо.

– Это секрет? – спросили маленькие куколки.

– Никакого секрета. Это котята!

– Как мило! – воскликнули куклы. – Настоящие живые котята?

– Настоящие живые котята! – ответил Фидо. – Три крохи в сарае.

– Ах как жаль, что Тряпичной Энн с нами нет! – пожалела французская кукла. – Она бы придумала что-нибудь интересное!

– Поэтому я и хотел её увидеть, – объяснил Фидо и постучал хвостом по полу. – Я вообще не знал, что там котята, и пошёл в сарай поохотиться на мышь. Но первой, кого я там увидел, была мама-кошка. Она выскочила прямо на меня с горящими зелёными глазами, и я поскорее убрался оттуда.

– Как же ты узнал, что там котята? – спросил дядюшка Клем.

– А я дождался у сарая, когда мама-кошка уйдёт в дом, и снова потихоньку забрался внутрь. Я понял, что там что-то есть, иначе она бы так не отгоняла меня. Вы же знаете, что вообще-то мы друзья, – продолжал Фидо. – Как же я удивился, когда обнаружил в самом тёмном углу старую корзинку с тремя крошечными котятами!

– Фидо, иди и принеси их сюда. Мы хотим посмотреть! – попросил оловянный солдатик.

– Нет, только не я! – ответил Фидо. – Если бы у меня была твёрдая одежда, как у тебя, я бы попытался, но у меня её нет. А ты ведь знаешь, что кошка может очень сильно поцарапать, если захочет!

– Когда Энн вернётся, мы всё ей расскажем! – воскликнула французская кукла.

Фидо отправился на улицу – играть с соседской собакой.

Когда Тряпичная Энн вернулась в детскую, куклы с нетерпением ждали, пока Марселла наденет им сорочки, уложит спать и уйдёт. А потом они рассказали Энн о котятах.

Тряпичная Энн вскочила с кровати и побежала к корзинке Фидо – его там не было. Тогда Энн предложила куклам отправиться в сарай, чтобы посмотреть на котят. Сделать это было несложно, прыгать с широкого подоконника совсем не страшно.

Они нашли Фидо у сарая заглядывающим в лаз.

– Я боялся, что их кто-нибудь потревожит, – объяснил он, – потому что мама-кошка ушла примерно час назад.

Куклы во главе с Тряпичной Энн протиснулись внутрь и побежали к корзине. Энн взяла одного из котят на руки… И тут снаружи раздались вой и визг, и в сарае появился Фидо, за которым неслась мама-кошка. Когда она догоняла его, он визжал. Щенок с мамой-кошкой сделали два или три круга по сараю, и Фидо удалось добраться до лаза и выскочить во двор. Тогда кошка подбежала к корзине и увидела кукол.

– Мама-кошка, ты меня удивляешь! – проговорила Тряпичная Энн. – Фидо присматривал за твоими котятами целый час, пока тебя не было. Он не желал им зла!

– Тогда прошу прощения, – смутилась мама-кошка.

– Ты должна доверять Фидо, мама-кошка! – ответила Энн. – Ведь он любит тебя, а тому, кто любит, надо доверять.

– Ты права, – хитро ответила кошка. – Вот кошки любят мышей, и мышкам тоже стоило бы нам доверять!

Куклы засмеялись этой шутке.

– Ты рассказала людям в доме о своих маленьких котятах? – спросила Тряпичная Энн.

– Нет, конечно, нет! – воскликнула мама-кошка. – Когда я жила в другом месте, люди нашли моих котят, и, представляете, мои малыши исчезли! Поэтому я хочу сохранить это в тайне.

– Но в нашем доме живут очень добрые люди, и они непременно полюбят твоих детей! – закричали куклы.

– Давайте отнесём маленьких прямо в детскую! – предложила Тряпичная Энн. – А утром хозяйка найдёт их.

– Как здорово! – хором сказали куклы. – Давай, мама-кошка! Тряпичная Энн всё знает, ведь её голова набита прекрасной белой ватой, а потому Энн очень мудра!

После долгих уговоров мама-кошка наконец согласилась. Тряпичная Энн взяла двоих котят и направилась к дому. А мама-кошка понесла третьего.

Энн предложила уступить котятам свою постель, но Фидо, которому хотелось доказать свою любовь, настоял, чтобы мама-кошка с котятами улеглись в его мягкой корзине.

Той ночью куклы почти не спали. Они очень волновались: что же скажет Марселла, когда утром увидит милых маленьких котят? Тряпичная Энн не сомкнула глаз, потому что делила постель с Фидо и тот не давал ей спать разговорами.

Утром, когда Марселла вошла в комнату, первыми она увидела котят. Девочка закричала от радости и понесла малышей вниз, чтобы показать маме и папе. Мама-кошка побежала за ней следом. Выгибая спину и гордо мурлыкая, она тёрлась обо все стулья и двери.

Мама и папа сказали, что котята могут остаться у Марселлы в детской, и девочка отнесла их обратно в корзину Фидо. По пути она подбирала им имена из книги сказок: Прекрасный Принц – для белого котёнка, Золушка – для серого и Золотистая Принцесса – для котёнка с рыжими полосками.

Вот так три малыша поселились в детской. И куклы, и щенок, и мама-кошка очень радовались. А благодарить за это надо Тряпичную Энн. Это она придумала, как найти котятам хороший дом, потому что она была набита чистой белой ватой и ей в голову приходили исключительно мудрые мысли.

А мама-кошка согласилась, что Фидо – прекрасный друг. Она стала доверять ему настолько, что даже позволяла вылизывать котятам мордочки.

Тряпичная Энн и подарок эльфов

Куклы лежали в своих кроватках под заботливо подоткнутыми одеяльцами, и в доме было очень тихо. Время от времени Фидо поднимал одно ухо и приоткрывал один глаз. Его острое собачье чутьё подсказывало: что-то должно произойти. Наконец он открыл оба глаза, втянул носом воздух, вылез из корзины, встряхнулся и протопал через комнату к кроватке Тряпичной Энн.

Фидо ткнулся холодным носом Энн в шею. Она подняла голову с маленькой подушки.

– А, это ты, Фидо! – сказала Энн. – Мне приснилось, что оловянный солдатик положил мне на шею сосульку!

– Я не могу заснуть, – объяснил Фидо. – Я чувствую, что должно что-то случиться.

– Ты съел на ночь слишком много костей, Фидо, и они не дают тебе спать, – ответила Энн.

– Нет, это не так. Я вообще не ел костей с тех пор, как в прошлое воскресенье у людей была на обед говядина. Дело не в этом. Прислушайся, Энн!

Энн прислушалась. Где-то вдалеке были слышны голоса, как будто кто-то пел.

– Что это? – спросил Фидо.

– Тсс! – прошептала Энн. – Это музыка.

Это и вправду была музыка, самая прекрасная музыка, которую когда-либо доводилось слышать Тряпичной Энн. Мелодия становилась громче, но по-прежнему звучала где-то далеко.

Энн и Фидо ее отчётливо слышали. Было похоже, словно сотня голосов поёт хором.

– Пожалуйста, не вой, Фидо, – попросила Энн, обхватывая нос пса ватными руками. Дело в том, что обычно Фидо «подпевал», когда слышал музыку. Но в этот раз щенок не пел. Он был в полном изумлении. Казалось, вот-вот произойдёт что-то очень хорошее.

Тряпичная Энн села в кроватке. Комнату залил удивительный и прекрасный свет, а музыка лилась в детскую через открытое окно. Энн выпрыгнула из постели и побежала через комнату, волоча за собой простыню. Фидо кинулся за ней. Вместе они выглянули в окно, под которым был цветник.

Среди цветов порхали сотни крохотных существ. Одни играли на малюсеньких трубах, а другие пели. Это была самая странная и волшебная музыка, какую только слышали Энн и Фидо.

– Это эльфы! – догадалась Тряпичная Энн. – Быстро в корзину, Фидо! Они летят сюда!

Фидо в три прыжка оказался в своей корзине и притворился спящим, но улёгся, подсматривая одним чёрным глазом. Энн быстро запрыгнула в кроватку и натянула одеяло до подбородка, но тоже легла так, чтобы видеть окно.

Маленькие существа, излучая серебряный свет, впорхнули в детскую, продолжая петь мелодичными голосами. Они несли небольшой свёрток. От него исходило сияние, в котором, как показалось Энн и Фидо, было золото солнца и серебро луны. Мягкий ласкающий свет был именно таким, какой вы себе представляете, когда думаете об эльфах.

Тряпичная Энн почувствовала, как её карамельное сердечко застучало о ватную набивку, потому что она заметила крохотную розовую ножку, показавшуюся из светящегося свёртка. Эльфы проплыли со своей ношей через детскую и пролетели сквозь дверь. Энн и Фидо слышали, как удаляются звуки музыки – волшебные существа спускались в холл. Через некоторое время эльфы вернулись уже без свёртка и улетели через окно.

Энн и Фидо снова бросились к подоконнику и увидели, что эльфы танцуют среди цветов. А свет от свёртка всё ещё продолжал мерцать в комнате и распространял удивительно приятный аромат. Музыка эльфов стихла, кукла и щенок вернулись к кроватке Энн, чтобы всё обдумать.

Когда доброе солнышко заглянуло через ограду сада в детскую и проснулись остальные игрушки, Энн и Фидо всё ещё пребывали в замешательстве.

– Что случилось, Энн? – хором спросили оловянный солдатик и дядюшка Клем.

Но прежде чем кукла успела ответить, в детскую вбежала Марселла. Она сгребла всех кукол в охапку и помчалась вниз, в холл. Фидо бежал за ней и пронзительно лаял.

– Тихо! – сказала ему Марселла. – Он спит, а ты можешь его разбудить.

Мама помогла Марселле рассадить кукол в холле вокруг кроватки.

Потом мама осторожно откинула мягкое одеяльце, и куклы увидели крохотный розовый кулачок и маленькое личико с прелестным розовым носиком и совершенно лысую головку.

Боже, как же куклы затараторили, когда снова остались одни в детской!

– Миленький, хорошенький братик для хозяйки! – воскликнул дядюшка Клем.

– Прекрасный подарок любви и эльфийского света для всех в доме! – мудро объяснила Тряпичная Энн. Она подошла к пианино и радостно сыграла одной рукой «Питер, Питер, тыквоед».

Тряпичная Энн и цыплята

Когда Марселлу позвали в дом, она оставила Энн сидеть у ограды птичьего двора.

– Сиди спокойно! – велела хозяйка. – Если будешь ёрзать, упадёшь и поранишься!

Тряпичная Энн сидела смирно, как ей и сказала Марселла, но при этом улыбалась курицам. Падала она в своей жизни часто, но ни разу не поранилась. Как вы знаете, она была набита прекрасной мягкой ватой.

Так кукла сидела до тех пор, пока крошечная птичка-колибри не пролетела совсем рядом с её головой. Птичка искала цветочный нектар в чашечке цветка мальвы. Энн повернула голову, чтобы рассмотреть колибри, и – бум! – упала прямо среди домашних птиц.

Курицы разбежались во все стороны. Все, кроме одного петуха – Старого Броненосца. Он распушил перья на шее, наклонил голову к земле и, издавая неприятный свистящий звук, злобно поглядывал на непрошеную гостью. Однако Энн лишь улыбалась Старому Броненосцу и поправляла тряпичной рукой нитяные волосы. Она совсем не боялась.

А потом произошло нечто странное. Увидев, что Энн шевелится, старый петух стал высоко подпрыгивать, выбрасывая одну ногу вперёд и ударяя ею куклу снова и снова. Когда Энн наконец перестала кататься по земле, она махнула на петуха фартуком и крикнула: «Цыц!» Но вместо того чтобы испугаться, Старый Броненосец опять напал на неё.

Тут две курицы, наблюдавшие за петухом и Тряпичной Энн, подбежали к ним. Одна из них загородила куклу, а другая ухватила её клювом за фартук и потащила в курятник. Внутри было темно, и Энн не понимала, что происходит, – она лишь чувствовала, как её тащат между гнёзд.

Но в конце концов старая несушка перестала её волочить, и Энн удалось сесть. Её пуговичные глаза видели очень хорошо, и она с любопытством разглядывала птицу.

– Ох, это была самая тяжёлая работа, которую мне приходилось выполнять за последнее время! – проговорила несушка постарше, переводя дух. – Я боялась, что мистер Петух порвёт тебе платье и фартук!

– Он затеял очень неприятную игру, миссис Курица, – заметила Тряпичная Энн.

Курица насмешливо закудахтала:

– Боже мой, он не играл, он нападал на тебя!

– Нападал?! – удивлённо воскликнула Энн.

– Конечно! Старый Броненосец подумал, что ты угрожаешь цыплятам, и напал на тебя!

– Очень жаль, что я упала в ваш загон, я никому не хотела навредить, – объяснила Энн.

– Если мы расскажем тебе один секрет, ты пообещаешь не выдать его своей хозяйке? – осторожно спросила птица.

– Обещаю! Клянусь своим карамельным сердцем! – ответила Тряпичная Энн.

Курицы отнесли Энн в самый дальний угол курятника. Там, за ящиком, они построили два гнезда. И в каждом было по десять яиц.

– Если люди узнают об этом, они заберут яйца! – сказали курицы. – И мы не сможем вырастить своих детей.

Тряпичная Энн потрогала яйца. Они были приятные и тёплые на ощупь.

– Мы оставили гнёзда, когда ты упала в загон, – объяснили курицы.

– Но как яйца вырастут, если вы будете на них сидеть? – спросила Энн. – Когда Фидо садится на какое-нибудь растение в саду, хозяйка говорит, что оно не будет расти.

– С яйцами всё по-другому. Чтобы вывести цыплят, мы должны сидеть на яйцах три недели и не давать им замерзнуть.

– А через три недели яйца дадут ростки? – спросила Энн.

– Это же не баклажаны! – воскликнула одна из куриц. – Яйца не прорастают, через три недели из них вылупляются пушистые цыплята. Крошечные пуховые шарики, которых мы будем крепко любить и укрывать своими крыльями!

– А вы уже давно сидите на яйцах?

– Мы не засекли время, поэтому не знаем! Видишь, мы никогда не покидаем свои гнёзда надолго, только чтобы попить или немного поесть, поэтому даже не знаем точно, день или ночь на дворе. Мы как раз вышли попить, когда ты упала! А теперь снова сядем на яйца, чтобы согреть их.

Так они и сделали: распушили перья и устроились в гнёздах.

– Когда вы их нагреете, я могу посидеть вместо вас, чтобы вы могли поесть и попить! – предложила Энн.

Спустя какое-то время птицы вышли из курятника, чтобы поклевать зёрен, они ведь не успели поесть из-за Тряпичной Энн. А она тем временем уселась на тёплые яйца. Вдруг откуда-то снизу до неё донеслось: «Пи! Пи!»

– Надеюсь, это не мышь, – сказала себе Энн, когда почувствовала какое-то движение. – Скорее бы старые курицы вернулись.

Когда наседки вошли в курятник и увидели растерянное выражение её лица, они закричали: «Что такое?!»

Тряпичная Энн встала на ноги и посмотрела вниз. В гнезде было несколько пушистых мягких цыпляток, круглых, как шарики.

– Пи-и-пи-пи! – заплакали они, когда Энн выбралась из гнезда.

– Цыплята! – воскликнула Энн, наклоняясь и поднимая один из маленьких комочков. – Они хотят, чтобы их согрели!

Мамы-курицы, сияя от счастья, снова уселись в свои гнёзда и распушили мягкие тёплые перья.

– Скоро вылупятся и остальные! – сказали они.

За несколько дней Энн помогла курицам высидеть и других цыплят. Когда дело было уже сделано, в курятник вошла Марселла.

– Как ты умудрилась сюда попасть, Энн? – удивилась она. – Я везде тебя искала! Это курицы тебя затащили?

Наседки за ящиком негромко кудахтали со своими цыплятами, но Марселла их услышала.

Она подняла ящик и ахнула от изумления и радости.

– Ах вы мои дорогие старенькие курочки! – воскликнула она, вынимая обеих куриц из гнёзд. – Вы спрятали свои гнёздышки, и теперь у вас один, два, три, четыре… Двадцать цыплят!

Сосчитав цыплят, девочка посадила их в свой передник и, подхватив Тряпичную Энн, положила её сверху.

– Пошли, старушки! – сказала она и вышла из курятника. За ней по пятам с кудахтаньем бежали мамы-птицы.

Марселла попросила папу прикатить под дерево два небольших бочонка и устроила в каждом из них по милому гнёздышку. Потом папа забил отверстие досками, оставив место для входа. Каждой курице было отдано по десять цыплят, и у каждой куриной семьи был теперь свой домик.

Куклы были счастливы, когда узнали о приключениях Энн, ведь маленькие детки – это всегда радость. А Энн помогла цыплятам появиться на свет. Игрушки не могли дождаться, когда же их вынесут во двор посмотреть на будущих петушков и курочек.

Тряпичная Энн и мышь

Новую восковую куклу звали Жанетт, и она, как и Хенни, кукла-голландка, умела говорить «мама», когда кто-нибудь наклонял её вперёд или назад. У неё были красивые русые кудри из настоящих волос. Их можно было расчёсывать или заплетать, завивать или взбивать, не запутывая. Тряпичная Энн была горда, когда Жанетт поселилась вместе с ними.

Но сейчас Энн была очень сердита. У неё даже лопнули два шва на макушке, когда она своими ватными руками нахмурила себе брови (впрочем, когда она убрала руки, лицо снова расплылось в обычной жизнерадостной улыбке). Думаю, вы бы тоже рассердились на её месте. Дело в том, что с Жанетт кое-что случилось.

Кто-то этой ночью прокрался в детскую, когда куклы спали, и сгрыз весь воск с прекрасного лица Жанетт, и от её красоты ничего не осталось!

– Какой стыд! – проговорила Энн, обнимая Жанетт.

– С этим надо что-то делать! – воскликнула французская кукла и топнула своей маленькой ножкой.

– Если я поймаю преступника, я – я даже не знаю, что с ним сделаю! – пригрозил оловянный солдатик, который временами бывал весьма свиреп, хотя ему редко приходилось с кем-то сражаться.

– Вот дыра, через которую он пришёл! – закричал дядюшка Клем с другого конца комнаты. – Идите сюда, посмотрите!

Куклы побежали туда, где на четвереньках стоял дядюшка Клем.

– Да, это здесь! – сказала Тряпичная Энн. – Мы чем-нибудь заткнём дыру, и он больше не придёт.

Куклы принесли лоскутков и обрывков бумаги и заткнули выход из мышиной норы.

– Мне кажется, я слышала скрежет зубов этой ночью, – сказала одна из маленьких куколок. – Прошлым вечером я выпросила у хозяйки лишний кусочек пирога, и он не давал мне спать.

Пока куклы всё это обсуждали, Марселла успела сбегать с Жанетт вниз и поговорить с мамой и папой. Родители поднялись наверх вместе с дочкой, чтобы найти мышиный лаз.

– Ах, почему нельзя было съесть моё лицо? – спросила себя Тряпичная Энн, увидев печальную Марселлу. Энн никогда не была эгоисткой.

– Папа возьмёт Жанетт с собой в город, её починят, и она станет как новенькая, – сказала мама, завернула куклу в папиросную бумагу и унесла.

Через некоторое время Марселла пришла в детскую с сюрпризом для кукол. Это был прелестный пушистый котёнок. Марселла представила его всем игрушкам.

– Его зовут Сапожок, потому что у него беленькие лапки, – объявила она.

Сапожок, крохотное милое создание, играл с маленькими куклами. Он катал их по полу, выскакивая и напрыгивая из-за стульев, словно это были мышки. Куколкам эта игра очень нравилась.

Когда Марселла уходила из детской, Тряпичная Энн как раз боролась с Сапожком.

Они катались по полу, котёнок сжимал передними лапками шею Энн, а задними смешно брыкался. Потом Сапожок выгибал спину, притворяясь, что очень сердит, и бочком приближался к Энн. В конце концов он снова прыгал на неё, и они опять начинали кататься, стукаясь головами об пол.

В ту ночь Сапожок спал в детской и скучал по своей маме, потому что впервые оказался так далеко от неё. Он устроился прямо на голове Тряпичной Энн. Она была очень рада, что котёнок спит с ней, хотя он был довольно тяжёлый. Сапожок звал маму, а кукла успокаивала его, и вскоре малыш заснул.

В один прекрасный день Жанетт вернулась домой. Её лицо заново покрыли воском, и она стала такой же красивой, как прежде.

К тому времени Сапожок стал членом кукольной семьи и уже не плакал по ночам. Ему рассказали о мышиной норе в углу и о том, как мышь съела лицо Жанетт. Котёнок пообещал спать, приоткрыв один глаз, и следить за мышиным лазом.

Той же ночью, когда во всей детской не спал только Сапожок, из дырочки в углу неожиданно выскочила маленькая мышка. Котёнок прыгнул на неё, но сбил игрушечное пианино. Оно забренчало так громко, что разбудило кукол.

Игрушки сбежались к тому месту, где сидел Сапожок, держа в своих острых зубках мышь. Как же она пищала! Тряпичной Энн этот писк не нравился, но, с другой стороны, ей совсем не хотелось, чтобы Жанетт снова обгрызли лицо.

И тогда Энн сказала маленькой мышке:

– Тебе следовало хорошенько подумать, прежде чем приходить сюда. Ведь теперь с нами Сапожок. Почему бы тебе не пойти в амбар и не жить там, не трогая никого в доме?

– Я не знала! – пропищала мышка. – Я здесь впервые!

– Так это не ты погрызла восковое лицо Жанетт? – спросила Тряпичная Энн.

– Нет! – ответила мышь. – Я навещала мышей, которые живут в стенах, и забрела сюда, надеясь найти крошки печенья! Дома в амбаре меня ждут трое маленьких мышат. Я никогда не грызла ничьих восковых лиц!

– Так ты мышка-мама? – спросил дядюшка Клем.

– Да! – пискнула мышка. – И если кошка отпустит меня, я побегу прямо домой, к своим детям, и больше никогда не вернусь сюда!

– Отпусти её, Сапожок! – закричали куклы. – У неё дома трое маленьких мышат. Пожалуйста, отпусти её!

– Нет, господа! – проурчал Сапожок. – Это моя первая мышь, и я съем её!

Тут мама-мышка начала пищать ещё громче, чем прежде.

– Если ты не отпустишь маму-мышку, Сапожок, я больше не буду с тобой играть! – заявила Тряпичная Энн.

– Энн больше не будет играть с Сапожком! – с ужасом повторили куклы. Если с тобой не играет Энн, это очень грустно.

Но Сапожок только урчал в ответ.

Куклы отошли в сторону, и Тряпичная Энн стала шептаться с дядюшкой Клемом.

Пока они разговаривали, Сапожок отпустил маму-мышку, позволив ей чуть-чуть отбежать, а потом снова поймал и зажал между передними лапками. Котёнок играл с мышкой, пока совсем не лишил её сил. Сапожок давал мыши добежать почти до самой дырки в стене, прежде чем схватить, потому что знал: она не ускользнёт. Глядя, как маленькая мышка устало ползёт к норке, Тряпичная Энн не могла сдержать слёз.

В конце концов, когда Сапожок в очередной раз прыгнул на мышку, Энн бросилась ему на шею, обхватила её руками и закричала:

– Беги, мама-мышка!

Котёнок в это время пытался сбросить с себя куклу, отчаянно вертя головой. Дядюшка Клем подбежал и втолкнул маму-мышку в нору. Она скрылась.

Когда Тряпичная Энн разжала руки, Сапожок был очень зол. Он прижал уши и принялся царапать куклу когтями. Но Тряпичная Энн только улыбалась. Раз уж она была сшита при помощи иголки и ниток, то какой вред ей могли причинить кошачьи когти? Наконец Сапожку стало стыдно, он оставил Энн в покое, отошёл и улёгся у дырки в стене, надеясь, что мышка вернётся. Но мышка-мама в это время была уже у себя дома в амбаре со своими детьми и предупреждала их об опасности, исходящей от котов и котят.

Тряпичная Энн и другие куклы разошлись по своим кроваткам. Но едва Энн задремала, кто-то запрыгнул к ней в постель. Это был Сапожок. Она почувствовала, как тёплый маленький язычок лижет её щёку. Тряпичная Энн счастливо улыбнулась, когда котёнок свернулся клубком у неё на голове и убаюкал сам себя мурлыканием.

Теперь Энн знала, что Сапожок простил её за спасение мамы-мышки. Всё было хорошо: мама-мышка была вместе с мышатами, куклам никто не угрожал, а Сапожок больше не сердился. В кукольной семье царили мир и покой. И Энн улыбалась, погружаясь в мечты о завтрашнем дне, а потом и в сон.

Новые сестрёнки Тряпичной Энн

Марселла пила с куклами чай в детской, когда её позвал папа. Она оставила игрушек сидящими за маленьким столиком и побежала вниз, прихватив с собой Тряпичную Энн.

Мама, папа и незнакомый мужчина беседовали в гостиной. Папа представил Марселлу незнакомцу. Это был большой человек с добрыми глазами и приветливой улыбкой, такой же приятной, как у Тряпичной Энн.

Он посадил Марселлу к себе на колени и гладил её по волосам, разговаривая с мамой и папой. Конечно, он самого начала понравился Энн.

– У меня две маленькие девочки, – сказал он Марселле. – Их зовут Вирджиния и Дорис. Однажды они играли на берегу моря, закапывая в песок Фредди, куклу Дорис. Они играли, будто Фредди купался, а потом захотел зарыться в чистый белый песок. Девочки закопали Фредди, а потом взяли ведёрки и лопатки и пошли гулять по пляжу, так и забыв о своём друге. Когда пришло время возвращаться домой, Вирджиния и Дорис прибежали за ним, но был прилив, и Фредди унесло в море. Дети очень огорчились. Они говорили о своём Фредди всю дорогу до дома…

– Очень плохо, что они забыли Фредди, – сказала Марселла.

– Да, конечно! – ответил ей новый друг, взял в руки Энн и заставил её пританцовывать на коленях у Марселлы. – Но всё закончилось хорошо. Знаешь, что случилось с Фредди?

– Нет, а что с ним случилось?

– Фредди очень нравилось, когда его закапывали в песок. И он даже не забеспокоился, когда начался прилив, потому что знал: Вирджиния и Дорис вернутся и заберут его. Но вот он почувствовал, что песок над ним зашевелился и его словно кто-то потянул вверх. Вскоре голова Фредди оказалась над поверхностью песка, и он смог глядеть сквозь прозрачную голубую воду. И что бы ты думала, он увидел? Он увидел, что его откапывают эльфы прилива! Откопав Фредди полностью, они поплыли с ним к эльфам волн. Те вынесли Фредди на поверхность и передали эльфам брызг, а они уже отнесли к эльфам ветра.

– И что же эльфы ветра? – замирая, спросила Марселла.

– А эльфы ветра принесли Фредди прямо в наш сад, где Вирджиния с Дорис нашли его целым и невредимым после такого удивительного путешествия!

– Фредди, должно быть, очень понравилось, а девочки наверняка были рады увидеть его вновь! – воскликнула Марселла. – Тряпичная Энн однажды летала на хвосте воздушного змея и потерялась, поэтому теперь я очень её берегу!

– А ты позволишь мне взять Тряпичную Энн на несколько дней? – спросил гость.

Марселла замолчала. Ей нравился этот человек, но она не хотела расставаться с Тряпичной Энн.

– Я обещаю хорошо о ней заботиться и верну её тебе через неделю. Так ты позволишь ей пойти со мной, Марселла?

В конце концов девочка согласилась, и, когда незнакомец уходил, она посадила Энн в его сумку.

– Как же нам одиноко без Тряпичной Энн! – шептались куклы каждую ночь.

– Нам так не хватает её широкой нарисованной улыбки и её жизнерадостности! – сетовали они.

Неделя тянулась так долго…