Операция «Фроттер» Приказано внедриться! Оутерицкий Алексей
– Спасибо, – сказал он и замялся. Не называть же ему эту славную отставную балерину по фамилии. Похоже, вряд ли она являлась бандершей или главой наркомафии; внезапно прорезавшаяся милицейская интуиция твердо подсказала ему это. – Спасибо, э-э-э…
– Аделаида Вильгельмовна, – подсказала ему балерина.
Ни хрена себе, – чуть было не вырвалось у Костика. Разве есть такие имена, да еще в сочетании с такими отчествами.
– Спасибо, Аделаида… Вильгельмовна, – послушно повторил он и солидно представился: – А я лейтенант милиции, Константин Иванович Головко… Что такое? – с недоумением спросил он, когда услышал веселый заливистый смех.
– Ну какой вы Константин Иванович, – еле выговорила Аделаида Вильгельмовна. – Посмотритесь в зеркало. Вы же Костик!
Костик хотел было объяснить, что он целый лейтенант и оперуполномоченный уголовного розыска, причем убойного отдела, но осадить эту женщину, причастность которой к торговле живым товаром и наркотиками все же, пожалуй, оставалась под вопросом, он не успел. Коридор заполнили звуки звонков, причем, определить, кому они предназначались, не было возможности. Двойные, одиночные, длинные и прерывистые – они заставили развеселившуюся так неожиданно Аделаиду Вильгельмовну нахмуриться вновь. Жестом остановив начавшего подниматься Костика, она направилась в коридор, а он, поколебавшись, двинулся за ней. Реакция соседки, посмотревшей в дверной глазок, его насторожила – Костик пожалел, что не имеет при себе оружия. В который раз уже он подумал, что работники правоохранительных органов должны ходить с пистолетами не только в служебное время, и непонимание таких элементарных истин не делает чести руководству МВД.
Аделаида Вильгельмовна обернулась, посмотрела на него неуверенно, затем щелкнула замком и отступила в сторону. В следующий момент Костику показалось, что у него начались галлюцинации, но, одновременно, с этим, пришло облегчение. К ним в квартиру не вломился преступный элемент – в коридор, покачнувшись, грузно ступил полковник Бугаев в сбившейся набок фуражке. Не надо было обладать опытом работника спецмедслужбы, чтобы сразу понять – шеф Костика изрядно пьян. Его лицо было красным, движения размашистыми, а коридор мгновенно наполнился густыми алкогольными парами.
С откровенным удовольствием обозрев соседку Костика с ног до головы, он с грациозностью медведя склонился и, не успела Аделаида Вильгельмовна отдернуть руку, как к ее кисти с громким чмоканьем приложились губами. Соседка покраснела и попыталась высвободиться. Полковник тем временем метнул в Костика строгий взгляд, и так же строго сказал:
– Чего стоишь, лейтенант? Принимай гостей.
– Я… Иван Александрович, я…
– Не понял… – Бугаев отпустил руку Аделаиды Вильгельмовны и тяжело задышал, продолжая сверлить Костика все тем же строгим взглядом. – Новоселья что, разве не будет?
Теперь покраснел Костик. Он как-то и не подумал, что полковник может запросто зарулить к нему в гости. Хотя, чего там. Ведь он сам и выхлопотал ему эту квартиру.
– Я… товарищ полковник, я… – опять жалко залепетал он. – Понимаете, моя комната оказалась заперта, а ключи… – Он собрался с духом. – А ключей вы мне так и не дали.
Какое-то время полковник не отводил от Костика недоуменного взгляда, а тот старался выдержать его, не моргнув.
– А ломать не пробовал, опер? – наконец с усмешкой поинтересовался Бугаев. – Замок потом новый поставишь, всего и делов. А можешь и этот оставить. Подремонтируешь потом дверь, и все.
– Да я…
– О, господи, ну вот что с такими делать, – словно апеллируя к Аделаиде Вильгельмовне, сказал полковник. И, вздохнув, опять с удовольствием окинул опять зардевшуюся соседку Костика откровенным мужским взглядом. – И это мой лучший опер… Ладно, показывай, где твоя конура.
Костик подвел его к своей комнате и неуверенно сказал:
– Я, вообще-то, как раз у Аделаиды Вильгельмовны про инструменты спросил, только вот не успел ничего предпринять. Тут вы пришли.
– Инструменты? Какие инструменты? – нахмурившись, переспросил Бугаев. Сообразив, он опять вздохнул и отстранил Костика легким движением лапы, которой, наверное, мог бы при надобности сдвинуть и слона. Не успел Костик опомниться, как Бугаев встал, примериваясь, перед дверью, потом сделал решительный шаг вперед, и дверь, снесенная мощным плечом, с оглушительным треском ввалилась внутрь вместе с не удержавшим равновесия полковником. – А ты говоришь, инструменты… – проворчал он, с кряхтеньем поднимаясь сначала на колени, затем вставая на ноги. Он принял у Костика поднятую с пола фуражку, пару раз стукнул ее, отряхивая, о ляжку, и, оглядевшись, небрежно бросил ее на старую тумбочку у входа. Комната оказалась не пустой. Похоже, старый жилец уезжал отсюда налегке – такого качества мебель при желании можно было набрать на любой помойке. – Эту штуку потом поставишь, – сказал Бугаев, бросив косой взгляд на напрочь слетевшую с петель дверь. – Да и что тут воровать… А, главное, кому. – И он бросил очередной откровенный взгляд на Винкель.
Аделаида Вильгельмовна, щеки которой еще вовсю пылали, смотрела на полковника с неподдельным восторгом. Когда Бугаев повернул к ней всклокоченную голову, она смутилась и, не издав ни звука, скользнула по коридору к себе. Бугаев посмотрел ей вслед, затем неожиданно подмигнул тоже неожиданно для себя смутившемуся Костику.
– Ишь, какая… Строгая, небось.
– Да я, Иван Александрович, еще не успел с ней толком…
– Ага, как познакомиться, так он не успел, а как борщ ее сожрать, так пожалуйста. Небось, тарелки две сразу навернул?
– Откуда вы знаете про борщ? – изумился Костик, но полковник пропустил его вопрос мимо ушей. Он обвел взглядом комнату и поджал губы.
– Да, мебелишка – того… – резюмировал он. – Хотя… клопов нет, и ладно… Ну так что, лейтенант, проставляешься?
– Конечно! – радостно сказал Костик. – Я сейчас, только в магазин сгоняю. Я быстро, одна нога здесь, другая там!
– Слышь, лейтенант, – бросил ему в спину Бугаев, и Костик остановился на пороге. – Там, внизу, машина стоит… Скажи шоферу, что он может быть свободен. Чувствую, новоселье может затянуться. – Бугаев посмотрел в сторону комнаты Винкель и добавил: – В случае чего на такси домой доберусь.
Костик радостно кивнул и побежал вниз. По крайней мере одна проблема на сегодняшний день была уже решена – вопрос с ключом отпал напрочь.
Вскоре трое сидели на кухне, подобно старым знакомым. Для посиделок использовали любезно предоставленные госпожой Винкель стулья и прочный табурет, потому что полуразвалившуюся табуретку Крылова Бугаев приказал Костику выкинуть немедленно, что тот и исполнил, заодно узнав, где в районе его проживания находится мусорный контейнер… Некоторая натянутость исчезла после первых же выпитых рюмок. Аделаида Вильгельмовна, в считанные минуты успевшая снять бигуди, переодеться в красивое платье до колена, надеть туфли на высоких каблуках и накраситься, летала подобно молоденькой. За те же считанные минуты она соорудила такой роскошный стол, выставив из своего холодильника все наготовленное, наверное, на неделю вперед, что у двух представителей закона разбегались глаза. Даже насытившийся борщом Костик активно молотил все, что попадалось под руку, о полковнике же нечего было и говорить. Всего за какой-то час он лично успел приговорить бутылку коньяка и умять продуктов, которых могло хватить на добрый десяток гражданских. Только что Костик радовался своей предусмотрительности, что купил аж четыре бутылки коньяка, угрохав на это все свои сбережения, но сейчас ему казалось, что и этого может не хватить. По его оптимистичным прикидкам, имевшим место всего час назад, после незапланированного новоселья у него должно было остаться около двух бутылок, которые он рассчитывал оставить на всякий пожарный случай, и с которых должна была начаться его самостоятельная жизнь. Эти бутылки можно было поставить в какой-нибудь шкафчик, временно заменяющий бар, и держать для гостей или удовлетворения собственных потребностей, чтобы было как в кино: утомленный бытом или пресыщенный светской жизнью, хозяин особняка садится вечером перед камином и, положив ноги на невысокий столик, неспешно потягивает коньячок, обдумывая какие-то дела и рассеянно поглядывая на пламя… Теперь эти мечты испарялись прямо на глазах, рассеивались подобно дыму в чистом небе. Ни о каких образовавшихся благодаря новоселью заначках и речи идти не могло. Если и дальше все пойдет такими темпами, ему попросту придется бежать в магазин еще раз. И ведь следовало учесть, что полковник здорово набрался еще до приезда сюда. Это что ж за богатырь такой его начальник!
А тот уже сидел, скинув китель, в расстегнутой до пупа рубашке, обнажив несвежую майку, и бросал плотоядные взгляды на хозяйку. Та, раскрасневшаяся от нескольких рюмок коньяка и мужского интереса, время от времени одаривала полковника кокетливым взглядом и тут же опускала глаза. Костик же внезапно поймал себя на мысли, что своего начальника он прекрасно понимает. Принарядившаяся и подкрасившаяся Винкель выглядела неожиданно возбуждающе. У нее оказались весьма недурные ноги с хорошо развитыми икрами, которые, однако, при этом не выглядели чрезмерными, плюс хорошая осанка и наличие талии. Еще Костик отметил с некоторым, под воздействием спиртного сходящим на нет неудовольствием, что у него по-прежнему твердеет в паху, стоит только ему бросить на эту чертову Винкель взгляд.
– Знаешь, кто перед тобой сидит? – тем временем периодически басил Бугаев, одобрительно хлопая Костика по спине с такой силой, что тот едва не падал со стула. – Нет, скажи, Аделаида, знаешь? – Винкель смущенно хлопала ресницами и мотала головой. – Это мой лучший оперативник, – пояснял ей полковник, который видел Костика, равно как и тот его, всего в третий раз, и его лапища в очередной раз ложилась на лейтенантский загривок. – Скоро думаю представить его на старлея, – запросто плел полковник, и Костику очень хотелось в это верить. – Прикинь, Ада, – по-простецки обращался он к улыбающейся Винкель, и при этом нельзя было сказать, что он слишком быстро перешел на «ты», потому что на «вы» он не обратился к ней вообще ни разу. – Золотой медалист, гордость нашего РОВД! Ему б еще Мухтара, так они вдвоем таких бы дел наворотили! Нет, Адка, ты веришь или нет!
– Верю, – мурлыкающим голоском поддакивала Аделаида Вильгельмовна, и отводила подкрашенные глазки.
– Ты, небось, спортом занималась? – неожиданно запросто спросил полковник, когда она в очередной раз направилась к холодильнику. И столь же запросто, как с завистью отметил еще немножко стесняющийся, невзирая на выпитое, Костик, уставился на ее ноги.
Винкель опустила глаза.
– Балетом, – кокетливо ответила она, и изрядно опьяневший Костик едва не вскочил от возбуждения.
– А я, между прочим, так и подумал! – победно выкрикнул он, с трудом усидев на стуле, чем привел соседку в еще большее смущение. – Нет, честное слово, Иван Александрович, я, как только ее увидел, именно так и подумал!
– Да верю, верю, – одобрительно бросил полковник и подмигнул зардевшейся от открытого обсуждения ее достоинств Винкель. – Говорю же, мой лучший опер. Враз тебя, Адка, расколол.
– Нет, правда, я, как только посмотрел, я как-то сразу именно про балет… – бормотал Костик, как-то вдруг позабыв про свои недавние подозрения о причастности Аделаиды Вильгельмовны к сутенерству и торговле наркотиками…
– Эх, – крякнул через какое-то время полковник, заметив, что его подчиненный уже клюет носом, – как опер он, конечно, хорош, но вот держит пока маловато.
– Ничего, – не без подначки заметила Аделаида Вильгельмовна, – я уверена, что с таким опытным руководителем лейтенант этот пробел быстро восполнит.
Некоторое время полковник смотрел на нее непонимающе, заметно налившимися кровью глазами, затем оглушительно расхохотался.
– Ладно, Ада, – наконец сказал он. – Пойдем-ка мы с лейтенантом… Что-то совсем парня развезло. Ты тут как, сама с посудой справишься? А то смотри, я человек военный, я запросто…
– Идите уж, – так же по-свойски сказала Аделаида Вильгельмовна…
Проснувшийся Костик некоторое время не мог понять, почему он лежит на полу, и чей это богатырский храп заполнил неизвестно какое помещение, конкурируя с жесточайшими алкогольными выхлопами. Голова жутко болела, а во рту пересохло. Может, он напился, и его забрали в вытрезвитель? Но постепенно к нему возвратилась относительная ясность мышления. Он вспомнил, как его волок куда-то полковник Бугаев, как перед этим – перед этим ли? – он же зачем-то вышиб дверь его комнаты, как они сидели с этой… а, точно, Аделаидой… Аделаидой… черт, какое там у нее отчество… Впрочем, неважно…
Какое-то время Костик боролся с острым желанием немедленно очистить желудок, потому что боялся пошевелиться, чтобы не вызвать очередной приступ головной боли, а еще он сомневался, что сможет найти в темноте ванную или туалет. Где в его собственной комнате включается свет, он тоже не знал. Едва он справился с позывами тошноты, как храп прекратился, заскрипели пружины металлической кровати, и чья-то рука пошарила возле самой его головы. Звякнула бутылка, и через миг он в полной тишине отчетливо услышал бульканье переправляемой в чье-то горло жидкости. Судя по звукам, его шеф за один присест отхлебнул не менее трети бутылки.
– Лейтенант… – Услышав хриплый голос, он вздрогнул. – Лейтенант, ты где?
– Здесь, товарищ полковник, – отозвался Костик. Чтобы хоть как-то соблюсти субординацию, он приподнялся на локте. – Вы что-то хотите?
– Я много чего хочу… – проворчал Бугаев. – Да ты лежи, лежи, я сам… – Раздалось кряхтенье, опять заскрипели пружины, и возле головы Костика, судя по звуку и запаху, от которого приступы тошноты возобновились, опустились ноги в несвежих носках. – Черт, где тут у тебя свет, лейтенант?
– Не знаю, товарищ полковник. – Костик нашел в себе силы сесть на полу.
– «Не знаю», – проворчал, передразнивая его, Бугаев. – Что ты вообще знаешь, опер… – Он встал и грузно протопал к проему, где до его появления в этой квартире была дверь. – Ты это… – Судя по звукам, полковник яростно скреб какую-то часть своего тела. – Ты ложись на кровать, чего на полу валяешься. А я это… Схожу, короче, проверю, как там наша балерина. Вишь, дверей-то нет, ей там, небось, страшно… Женщина, как-никак.
Какое отношение имело отсутствие двери в его комнате с предполагаемыми страхами Аделаиды Вильгельмовны, Костик не понял, но послушно кивнул, словно полковник мог его видеть.
– Понял, – на всякий случай продублировал он голосом.
Полковник опять что-то поскреб – судя по звуку, теперь, кажется, уже в другом месте.
– Ну и спи, раз понял, – наконец сказал он. – Не забудь, что тебе завтра на службу.
Опять послышались грузные шаги, затем полковник чертыхнулся, потом раздался грохот, как будто упало что-то вроде жестяного корыта, опять чертыхание, и, наконец, громкий стук кулаком по дереву.
– Адка, это я, открой! Ада!
Полковник еще долго стучал и ругался, пока, наконец, совсем в другой стороне коридора не скрипнула дверь, и женский голос не произнес тихо:
– Я здесь. Кто это?
Костик понял, что полковник стучался в сортир. Опять послышался грузный топот, опять упало что-то звонкое, жестяное, Бугаев опять чертыхнулся, опять скрипнула дверь и, наконец, наступила тишина. Костик полежал некоторое время, прислушиваясь, но больше из коридора не доносилось ни звука. Тогда он прислушался к своим ощущениям, прикидывая, сможет ли вытерпеть до утра без сортира, и ему показалось, что сможет. Вставать очень не хотелось, потому что голова, к счастью, вроде чуть-чуть успокоилась, и ему вовсе не хотелось спровоцировать очередной приступ боли резкими телодвижениями. Он осторожно, преодолевая буквально сантиметр за сантиметром, стараясь держать голову в одном положении, поднялся и забрался на скрипучую сетку кровати без матраца.
Как он пойдет завтра на службу, Костик даже представить себе не мог. Так сильно он напился впервые в жизни. С другой стороны, и новоселье в его жизни тоже было впервые, как и собственное жилище, разумеется.
Пошло оно все к черту, – подумал он, погружаясь в сон. Дожить бы до утра, и ладно. Утром и будем думать. В конце концов, полковник в том же положении. А я буду просто равняться на старшего по званию…
Глава 4. Похороны ветерана
«Сотрудник-мужчина должен быть всегда аккуратно подстрижен, тщательно выбрит, опрятно и со вкусом одет, может умеренно использовать парфюмерию».
Из статьи 18 «Внешний вид и форма одежды».
Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел РФ.
Чьи-то сильные руки трясли Костика, а он никак не мог проснуться.
– Нет, ну что ты будешь с ним делать… – услышал он сквозь сон чей-то знакомый хрипловатый голос. – Лейтенант Головко! Приказываю встать!
Повинуясь чувству долга, которое оказалось сильнее похмельного сна, Костик вскочил и вытянулся в струнку. Через секунду, сонно помаргивая, он разглядел перед собой на удивление свежую и даже чисто выбритую физиономию полковника Бугаева, и вспомнил все, разом.
– Виноват, товарищ полковник…
– Еще как виноват, – добродушно пробасил тот. – Что коньяка на опохмелку не припас.
– А разве… – Костик попытался включить не соображающую пока голову и припомнить, остался ли после вчерашнего коньяк.
– Да шучу, – все так же добродушно сказал Бугаев. – Я перед работой не пью. Думаешь, твой начальник не может руководить отделом, не приняв на грудь пару сотен граммов?
Вообще-то Костику показалось, что полковник уже приговорил примерно половину бутылки, иначе с чего бы у него было такое благодушное настроение и откуда бы взялись силы на утреннее бритье, но, естественно, озвучивать свою мысль он не стал.
– Да нет, конечно, – пробормотал он. – С чего бы мне так думать.
Полковник взглянул на наручные часы и стал серьезным.
– Значит, слушай мою команду, опер, – деловито сказал он. – Даю тебе двадцать минут на помыться, побриться и перессать. Затем приходишь на кухню, и после быстрого пайкования поступаешь в распоряжение старшего по званию, то есть, в мое. Все понял? Вопросы есть?
– Вопросов нет.
– Выполнять.
И Костик побрел искать свою сумку, до разгрузки которой у него так и не дошли вчера руки…
Когда он относительно бодрым шагом, с прояснившейся после умывания головой, которую дополнительно продержал под струей холодной воды несколько минут, вошел на кухню, его ожидал сюрприз. Кухня превратилась в настоящую милицейскую штаб-квартиру. Включивший телефон полковник сидел за столом, отдавал кому-то команды и принимал рапорта. Перед ним лежал толстый ежедневник, в который он по ходу разговоров вносил какие-то пометки. Тут же, усиливая сходство со штабом, суетилась официантка, то есть, тоже удивительно свежая и какая-то помолодевшая Аделаида Вильгельмовна. Она обслуживала личный состав – то есть готовила штабным офицерам нечто, что скворчало сейчас на сковородке, распространяя весьма аппетитный даже для похмельных желудков запах. В какой-то момент, устав прижимать трубку к уху плечом, полковник включил громкую связь, и сходство с полевым штабом усилилось. Кухню заполонили голоса подчиненных, и в какой-то момент Костик узнал голос Сергеева, того самого капитана, который обеспечил ему кратковременный отдых в больнице.
– Товарищ полковник, я с вечера со своими в засаде сидел. Ну, по делу Паленого. Вот, только что засаду сняли. Не пришел, стервец, по адресу. Придется информатора трясти.
– В засаде сидел… И что? – настороженно поинтересовался Бугаев, по тону подчиненного почувствовав какой-то подвох.
– Ну, я не успеваю на похороны, – оправдывающимся тоном сказал Сергеев. – Может, вы пошлете кого-то другого? – И поспешно добавил: – Мне б домой хотя бы на полчасика зарулить. Ну, перекусить, там, сменить носки, побриться… О сне я даже и не мечтаю, товарищ полковник.
Бугаев чертыхнулся. Он поморщился, что-то обдумывая, сделал очередную пометку в блокноте и неохотно сказал:
– Хорошо, Сергеев. Езжай домой, брейся. Только имей в виду. Если узнаю, что ни в какой засаде ты не сидел, что ты мне тут туфту прогоняешь, так я тебя тогда…
– Да что вы, Иван Александрович! – с такой искренней обидой воскликнул капитан, что даже Костик понял – врет. – Да разве я позволил бы себе…
– Отбой… – Бугаев, не дослушав, нажал кнопку окончания связи, и тут же набрал чей-то номер. – Володя? Нет, ничего не меняется. Машину подашь к тому месту, где ты высадил меня вчера. Только вот… – он быстро взглянул на часы, что-то прикидывая, – минут бы на десять раньше. Сможешь? Вот и хорошо… Все, отбой.
Он вздохнул, с явным облегчением отодвинул телефон, и, обведя взглядом присутствующих, с воодушевлением потер руки.
– Ну, вот и все. Чего застыл, лейтенант? Присаживайся. А ты, – он повернулся к хлопочущей соседке Костика, – давай, тоже, заканчивай там. Нам с опером работать пора. Наша служба, знаешь ли, и опасна и трудна. – И, не стесняясь, хлопнул ее по заду.
Порозовевшая Аделаида Вильгельмовна поправила халат, метнула быстрый взгляд в Костика, потом перевела его на полковника.
– Ничего, здесь все свои, – отмахнулся тот. И, посмотрев на Костика, официальным тоном, от которого тот едва не вскочил, сказал: – Лейтенант Головко. Извещаю вас, что я провел ночь в коридоре, возле комнаты уважаемой госпожи Винкель, охраняя ее покой. В этом и состоит наша служба, охранять покой доверившихся нам граждан. Вам все понятно?
– Так точно! – гаркнул Костик, все же вскочив.
– Вот и прекрасно, – поморщившись и жестом опустив Костика обратно, на табуретку, подытожил Бугаев. – Тогда приступаем к завтраку, товарищи офицеры и примкнувшие к ним гражданские лица…
– Сейчас на кладбище, потом, как всегда, на точку, – глядя в бритый, толщиной в ляжку взрослого человека, затылок молча кивнувшего водителя, распорядился Бугаев.
Он расположился сзади, а Костика усадил на переднее сиденье. С точки зрения Костика это было лучшее пассажирское место, и будь он начальником, он бы только спереди и ездил. Говорят, некоторые усаживаются назад, чтобы дистанцироваться от шофера соответственно табеля о рангах, но вот, например, Костику, будь он хоть генералом, было бы на все это наплевать, он бы все равно ездил спереди. И удобно, и демократично. И почему Бугаев залез сейчас назад, он не понимал. И, кстати, он всегда так ездит, или сел туда только сегодня? Если только сегодня, значит, в этом есть какой-то умысел и это как-то связано с ним, Костиком. Эту ситуацию не мешало бы тщательно прокачать, что-то тут нечисто.
– Опять о херне думаешь, лейтенант?
Костик вздрогнул.
– Это почему еще, товарищ полковник?
Он развернулся корпусом к начальству и уставился на Бугаева вопросительно. Тот, кажется, уловил в его голосе тщательно скрываемую обиду, потому что добродушно усмехнулся.
– Ну, а о чем ты еще можешь думать, – обосновал он свое мнение, чем заставил Костика еще больше насупиться. – Ладно, лейтенант, не обижайся. Ты мне вот что лучше скажи. Знаешь, куда мы сейчас едем?
– Знаю, – уверенно сказал Костик. Он опять повернулся к полковнику, и опять подумал, что на переднее кресло его посадили с умыслом. Чтобы он так вот и вертелся всю дорогу, отвечая на вопросы начальства. С другой стороны, эти домыслы выглядели нелепыми. С чего это Бугаеву над ним изгаляться. Он мужик хороший, это чувствуется сразу. И к Костику отнесся очень даже доброжелательно, вон и капитана за него отмудохал, и в больницу лучшую определил, и квартиру пробил, и даже на новоселье пришел… Костик посмотрел на Бугаева с обожанием, и твердо повторил, показывая, что он не какая-нибудь там размазня, а к тому же хорошо контролирует обстановку, четко фиксируя малейшие детали происходящего: – Знаю, конечно. На кладбище. Ну, на похороны.
– А почему именно мы туда едем, знаешь? – словно экзаменуя его, продолжил Бугаев, и Костик опять уверенно подтвердил:
– Естественно. Потому что капитан Сергеев отпросился. Вы, как мудрый руководитель, разрешили ему передохнуть, и сейчас едете туда вместо него. А меня просто прицепом, наверное, взяли, потому что потом все равно поедете на «точку», ну, то есть, в наш отдел. И заодно подбросите меня. Верно?
– Верно, – сказал полковник. – Верно, да не совсем. Но то, что ты четко врубаешься в детали, цепко схватывая картину происходящего, это, конечно, хорошо… – Это, он, наверное, имел в виду, что Костик грамотно уловил смысл состоявшегося разговора, когда полковник врубил «громкую». – Кстати, ты знаешь, кого сегодня хоронят, и зачем я все-таки взял тебя с собой? Потому что тебя я захватил не просто так, не потому, что нам просто по дороге.
Костик замялся лишь на секунду. Его постепенно освобождающийся от алкоголя мозг прокачал ситуацию очень быстро.
– Предполагаю, хоронят сотрудника, – сказал он. – Возможно, бывшего. И кто-то из нашего отдела должен присутствовать, чтобы отдать ему дань памяти. А зачем меня… – Он опять думал не более секунды. – Наверное, чтобы я побыстрее окунулся не только в рабочую обстановку, но и… ну, чтобы прочувствовал некоторые нюансы милицейской атмосферы вообще. Я же из училища только… И не знаю пока, как наши хоронят своих товарищей, отдавая им последние почести, и прочее в том же духе. Правильно?
– Ну прямо Шерлок Холмс какой-то, – сказал Бугаев. Костику при этом показалось, что он быстро поднес что-то к губам, тут же что-то негромко булькнуло, и полковник убрал руку вниз. – Нет, Володь, ты слышал? – Шофер, не поворачивая головы, кивнул. – Шерлок Холмс и инспектор Лосев в одной упаковке, так сказать… – Костик с облегчением зафиксировал, что голос Бугаева звучит добродушно, а подначки в его тоне – едва-едва. – Но ты опять прав, лейтенант… Только, взяв тебя с собой, я преследую еще одну цель. Может быть, даже, куда более важную, чем демонстрация той самой атмосферы. Похороны и почести – это только внешняя, так сказать, сторона. Есть еще и внутренняя. И я хочу показать тебе, лейтенанту, суть некоторых вещей. – Теперь Костик, хоть и искоса, но вполне четко уловил, как Бугаев опять быстро приблизил руку к губам. Опять что-то булькнуло, и полковник негромко крякнул. – Хочу показать тебе, лейтенант, где и как ты закончишь в итоге свой путь, если, конечно, будешь служить честно, как Леонид Павлович… – Костик догадался, что это имя сотрудника, которого хоронят. – Потому что в ином случае ты закончишь этот путь в Нижнем Тагиле… И это даже хорошо, что все так совпало, что ты в самом начале своей службы увидишь все собственными глазами. Подумай над тем, что я тебе сказал, лейтенант…
– Есть подумать, – четко ответил Костик, и остаток пути старательно делал сосредоточенный вид.
– Приехали, – негромко объявил водитель. Это было первое сказанное им за всю поездку слово. Он вылез, огромный и несокрушимый, как платяной шкаф, обошел машину и открыл полковнику дверцу.
– Ну, ты мне как бабе, прямо… – проворчал полковник, однако вылез с кряхтеньем вполне довольным.
Костик вылез сам…
Церемония, вопреки его опасениям, не оказалась чересчур формализованной. По крайней мере, никому не пришлось стоять по стойке «смирно» или делать что-то подобное, и ему не пришлось сооружать театрально-скорбную маску на физиономии. Все походило на похороны обычного гражданского лица, кем, собственно, и являлся безвременно усопший, отставной милицейский майор, Леонид Павлович Боровой. Нет, многие были в милицейской форме, присутствовали, кстати, и довольно высокие чины, вплоть до двух генералов, но обстановка не была сугубо официальной. Наверное, неплохой был мужик, – подумалось с любопытством осматривающемуся Костику. Они слегка опоздали, и сейчас полковник тихо ходил среди пришедших проводить усопшего, тепло здоровался со старыми знакомыми, издалека кивал тем, кого знал заочно, понаслышке… Ну да, Бугаев вряд ли станет зря кого-то восхвалять. Вот только фамилия у мужика какая-то нехорошая, совсем как у этого ворюги, ну, который в паре с Новодворской работает на американцев…
Костик уже в который раз посмотрел на трех курсантов милицейского училища во главе с дородным прапорщиком. Курсанты были вооружены автоматами Калашникова. Будет салют, – сообразил Костик. И подумал: салаги, всего лишь второй курс. Настоящей оперской работы еще не нюхали, а я вон уже в первый день службы сотрясение при исполнении получить успел…
– Опять замечтался? – услышал он над ухом насмешливый голос незаметно подошедшего со спины шефа.
– Н-никак нет, – сказал Костик.
Они переговаривались тихо, почти шепотом, потому что над могилой кто-то уже произносил речь. Единственное, что тяготило во всей этой процедуре Костика, это некоторая затянутость действия. Казалось, каждый хотел сказать о покойном хотя бы пару теплых слов.
– Замечтался, замечтался, – убежденно сказал полковник. – Ты, лейтенант, забыл, что я сам из оперов. И из неплохих, если без излишней похвальбы.
– Кто б сомневался, – уважительно сказал Костик. И спросил: – А ему что, и салют положен?
– А, уже мечтаешь, как над тобой в свое время целая почетная рота в небо палить будет? – догадался Бугаев. И не успел Костик возразить, сказал: – Да нет, в общем-то. Это друзья такую вот последнюю почесть пробили. Уважали его… Вон, генералов двух видишь? – Костик кивнул. – Ученики его. Когда-то он их, салаг молодых, безусых, вроде тебя, натаскивал, жизни учил… И неплохо, видать, научил, если они время нашли, чтобы на похороны приехать. Они ведь не по долгу службы и не для галочки, а чисто по велению души. Наверняка отменили ради этого какие-то дела…
Они стояли довольно далеко от могилы, потому что все ближайшее к ней пространство было запружено провожающими усопшего в последний путь. Внезапно Костик заметил, что на противоположной стороне кто-то в гражданском делает им какие-то знаки и сообразил, что это, конечно же, сигналят ничего не замечающему полковнику.
– Иван Александрович… – тихо позвал он и проследивший за его взглядом Бугаев тихо выругался.
– Черт, – с досадой пробормотал он, – мне только речей сейчас толкать не хватало…
Однако он, извиняясь, стал послушно пробираться через толпу, а Костик пристроился к нему в кильватер, как хрупкое суденышко за мощным ледоколом. Полковник встал в изголовье могилы и прокашлялся.
– Сейчас короткое слово скажет полковник Бугаев, бывший сослуживец Леонида Павловича, – объявил кто-то, кого Костик не смог разглядеть сквозь обступающую его людскую массу, и полковник прокашлялся еще раз.
Бугаев начал. Сначала он говорил тихо и даже стоящий всего в нескольких метрах Костик различал только отдельные словосочетания типа «карающий меч правосудия», «пламенный борец с преступностью», и прочие штампы. Внезапно, когда он слегка отвлекся на свои мысли, разглядывая неожиданную в этом скопище милиционеров симпатичную девчонку, наверное, чью-то родственницу, произошли какие-то изменения. Люди перестали перешептываться, а затем относительная доселе тишина превратилась в абсолютную. Костик с сожалением отвел взгляд от упруго выпирающей под тонким свитерком женской груди, и навострил уши.
– Ну, что еще добавить… – в этой наступившей тишине сказал Бугаев. – Собственно, добавить-то особо и нечего. Многие тут все нужное, правильное, уже сказали до меня… Это был не коррумпированный милиционер, и просто честный, правильный во всех смыслах человек. И как всякий честный, не умеющий подстраиваться человек, честно помер от цирроза печени… – Кругом стали переглядываться, послышался легкий гул голосов. – Да, Леонид Павлович совершенно не умел притворяться, подстраиваться под сиюминутные веяния времени, – после короткой паузы выдал Бугаев. – Потому и не стал прикрываться всяческими там, больше подходящими для изнеженных гражданских, ишемическими болезнями сердца… – Словно очнувшись, он вдруг уловил устремленные на него непонимающие взгляды, заметил отвисшие челюсти родственников и, спохватившись, поспешно вернулся к накатанному: – И он никогда не пресмыкался перед начальством и бандитами… – Вышло как-то двусмысленно, словно два этих понятия шли в одной связке, и полковник опять взял паузу. Он покашлял, якобы прочищая горло, и скорбно опустил голову, давая понять, что все важное уже сказал.
Его потихоньку принялись оттеснять от могилы, освобождая место очередному оратору, а Костик, забыв о чьей-то грудастой родственнице, задумался, сможет ли он в свое время так же честно помереть от цирроза печени, и будут ли над его могилой звучать такие скупые, и оттого такие еще более весомые, слова.
В чувство его привел троекратный залп холостыми патронами – три раза одиночными, довольно слаженно, хотя и палили салабоны. Все стали разбредаться, огромная людская масса раздробилась на множество небольших кучек, двинувшихся между могилами, а между ними, в свою очередь, резво сновали распорядители, давая указания, кому в какой автобус садиться, где стоят сами автобусы, и объясняя, где находится место поминок, если кто-то намеревался добраться своим транспортом. Прикинув количество гостей, Костик подивился размаху скромного погребения отставного бескорыстного майора, но так и не решился спросить у Бугаева, на какие шиши их всех будут поить и кормить в ресторане, в котором были назначены поминки. Может, в конце концов, кто-то из родственников этого майора был крупным бизнесменом, или деньги выделила организация милицейских ветеранов.
– К машине, – коротко бросил полковник. Он постоянно промокал пот со лба носовым платком, и чувствовалось, как хочется ему снять китель. Костик, в своей рубашке с короткими рукавами, даже поймал себя на чувстве вины – за то, что он почти не потеет. – Такие вот дела, лейтенант, – неизвестно в связи с чем сказал, уже усевшись на заднее сиденье, Бугаев. Костик опять не уловил, что за предмет он опять быстро поднес ко рту, а потом так же быстро сунул во внутренний карман кителя. Затем полковник шумно выдохнул, отчего Костика обдало ядреными парами алкоголя, и выдохнул еще раз, уже умиротворенно: – Давай к нам, Володя…
Глава 5. Первый рабочий день
«Сотруднику не рекомендуется демонстративно выставлять на рабочем месте подарки, сувениры, дорогостоящие письменные приборы; посуду, столовые приборы, чайные принадлежности».
Из статьи 21 «Оформление и содержание служебных помещений».
Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел РФ.
– Надо же, – словно в никуда и никому бросил капитан Сергеев, клацая клавишей компьютерной мыши. Его взгляд не отрывался от монитора. – Лейтенантов нынче полковники на работу возить стали.
Костик непроизвольно покраснел. Ему уже выделили стол, который он с помощью старлея Ванина припер в кабинет из подвального помещения, где у завхоза хранилась давно списанная мебель, и он гордо восседал сейчас на своем первом в жизни рабочем месте, сияя, подобно нашедшему бесхозный дипломат с миллионом баксов. Разве что компьютера у него пока не было, как у коллег по работе.
– Так случайно вышло, – после паузы, во время которой он решал, надо ли ему оправдываться, пробормотал Костик. – Полковник за мной заехал, хотел посмотреть, как я устроился.
– Надо же, какая забота, – опять словно в пустоту бросил Сергеев. – И как ты устроился, кстати?
– Комнату снял, – осторожно сказал Костик.
Полковник предупредил его, что о служебной квартире никто знать не должен. Иначе житья от оперов не станет, – сказал он. – Будут таскаться туда день и ночь с разными блядьми, а оно тебе надо? И Костик был полностью с ним согласен.
– Надо же, – все так же в никуда бросил Сергеев, имевший бледный вид явно нуждающегося в опохмелке человека. – Какие богатые нынче лейтенанты пошли. Интересно, сколько сейчас стоит снять хату…
Он наверняка ожидал, что Костик станет оправдываться, но тот сделал вид, что фраза капитана адресована не ему. Достаточно того, что он, как дурак, покраснел. Стиснув зубы, Костик уперся взглядом в стол, на котором лежала газета со скандинавским кроссвордом, и попытался как-то отвлечься.
– Чего до человека докопался, – бросил теперь старлей Приходько. Бросил так же лениво и тоже словно бы никому. Он тоже не выглядел человеком, проведшим вчерашний вечер за игрой в шахматы, и тоже клацал клавишей мыши. – Нашел человек деньги на квартиру, и молодец. Это я, дурак, два года в общаге мыкался.
Настала очередь высказаться Ванину.
– Дотянуть бы до обеда, – бросил он тоже никому. И заклацал мышью более активно.
– И что тогда будет? – поинтересовался Сергеев.
– Пиво пойду пить, вот чего.
– А Бати не боишься?
– Да у Бати сегодня настроение ничего вроде…
Все, будто сговорившись, подняли головы и стали вопросительно смотреть на Костика.
– Чего? – не выдержал он.
– Ты с Батей в машине ехал, – пояснил Приходько. – Он сегодня как вообще?
– Нормально, – сказал Костик. Он решил быть немногословным, как и подобает настоящему оперу. Но на него продолжали смотреть, и он спросил: – А мы что, так и будем сидеть?
– А что ты предлагаешь? – поинтересовался Сергеев.
– Ну… – Костик смутился. – Работать.
– А, я понял, – сказал Приходько. – Типа как в кино, да? С утра до вечера за кем-то бегать, палить предупредительными по ногам… «Ментов», небось, насмотрелся?
– А… – Костик опешил. – А как надо? – Ему никто не ответил. Некоторое время в кабинете слышалось только щелканье мышей и тяжелые протяжные вздохи. – Да вы же сами ночью в засаде сидели! – вдруг вспомнил Костик. Он обвел взглядом коллег и уловил, как быстро и с каким значением они переглянулись. Ему опять никто ничего не ответил, все только еще более активно защелкали клавишами.
Та-а-ак… – со злостью подумал Костик. Значит, не сидели они ни в какой засаде. Тоже мне, работнички… Сидят, пасьянсы раскладывают. Заложить бы их Бате…
Внезапно раздался стук в дверь. Никто не проронил ни звука и стук повторился.
– Войдите! – нехотя выкрикнул капитан Сергеев.
В кабинет вошел мужчина лет тридцати пяти в джинсах и рубашке с коротким рукавом. Его щеки покрывала стильная трехдневная щетина, руки были мускулистыми, и выглядел он мужественно, словно сошедший с рекламной обложки ковбой.
– Кто примет у меня заявление? – деловито спросил он, остановившись в центре кабинета. Ответом ему послужило молчание и дружное клацанье мышей. – У меня квартиру обчистили, – сказал мужчина, глядя на Костика. Наверное, потому что он единственный, кто не был занят и смотрел на посетителя. Костик поспешил уткнуться в газету, и мужчина повысил голос: – Нет, ну вы подумайте! Они даже разговаривать не изволят! Может, мне сразу пойти к вашему руководству?
– Ну, я приму, допустим, – наконец подал голос Сергеев и махнул рукой в сторону стоящего перед его столом стула.
Разгневанный мужчина с громким стуком переставил стул чуть подальше от стола, и брякнулся на него всей массой, словно давая выход дурной энергии. Костик принялся наблюдать, как Сергеев медленно открывает ящик стола, извлекает оттуда чистые листы бумаги, но тут его позвал Ванин.
– Не таращься. Ничего там интересного, – сказал он. – Иди лучше сюда, я тебе что-то покажу. Да, стул сразу с собой захвати.
Костик перебрался к нему со стулом.
– Чего?
– А вот, смотри… – Ванин постукал клавишами, и на экран вывалились баннеры с голыми девицами. – Так, где же это было… Сейчас, сейчас…
– Да что я, девок, что ли, не видел? – подчеркнуто недовольно спросил Костик, жадно рассматривая девицу с огромными, обвисшими до пупа грудями. На ней были черные колготки и босоножки на огромных прозрачных платформах.
Ответить Ванин не успел, потому что спокойный до сей поры разговор Сергеева с посетителем внезапно набрал обороты.
– А я говорю, вы должны принять! – выкрикнул явно доведенный до крайности мужчина. – По закону должны!
– Ничего я тебе не должен, – спокойно сказал Сергеев. – Ты сам только что признал, что виноват. Не сменил вовремя замок после потери ключей. Очевидное ротозейство.
– Да я… – Потерпевший, очевидно, лишился дара речи. Несколько секунд он сидел, глядя на Сергеева в упор, а тот глядел на него так же спокойно, как и говорил. Лицо рекламного мужчины медленно багровело, а грудная клетка стала бурно вздыматься. – Тыкает тут еще… Да я… я… – Он словно пытался собраться с мыслями и от ярости не мог этого сделать. – Сидите тут, в игрушки играетесь! – наконец прорвало его. – А милиция, между прочим, не частная лавочка! Вы, между прочим, существуете на деньги налогоплательщиков!
– То есть, на твои? – осведомился капитан.
– Да, и на мои, в том числе! И я сейчас кое-куда пойду, напишу совсем другое заявление! Уже на вас напишу!
В следующий момент произошло нечто, поразившее Костика до такой степени, что он, как любят писать в книжках, просто не поверил своим глазам. Капитан слегка подался вперед, застыл в этом положении на секунду, словно сомневаясь, стоит ли делать то, что он собрался сделать, и внезапно саданул мужика кулаком так, что тот слетел со стула, упал на пол, здорово приложившись к нему головой, и затих, словно и не бушевал секунду назад, подобно одержимому бесами.
– Вот тебе твое заявление, – сказал Сергеев. И, словно апеллируя к общественности, добавил: – Нет, вы только полюбуйтесь на этого деятеля… – Он, словно показывая пример, поднялся, обошел стол, встал над неподвижно распростершимся телом и принялся его разглядывать. – Нет, вы посмотрите, посмотрите!
– А чего на него смотреть, – без малейшего воодушевления сказал Приходько. Но все же поднялся, и, подойдя к Сергееву, тоже застыл над мужчиной. – Мужик как мужик, ничего особенного.
Ванин тоже встал и присоединился к товарищам. На месте оставался только Костик. Он по-прежнему не совсем верил в происходящее. Трое повернули головы и пару секунд молча смотрели на него. Наконец Сергеев поманил его пальцем и Костик, повинуясь, поднялся со стула. На ватных ногах он добрел до коллег и встал рядом, не понимая, чего от него хотят.
– Смотри, лейтенант, – сказал Сергеев и кончиком ботинка легонько пнул мужчину в бок.
– А чего на него смотреть, – неожиданно осипшим голосом сказал Костик, слово в слово повторив недавнюю фразу Приходько.
– Ты, кажется, интересовался, кто такие налогоплательщики, – подсказал Ванин.
– И что? – все так же сипло спросил Костик.
– Ну, вот один, перед тобой, – пояснил Сергеев и еще раз ткнул мужика кончиком ботинка. – Смотри, сколько влезет. Можешь даже потрогать, если хочешь.
Тут, наконец, до Костика дошло.
– Это те, кто про налоги права качает? – радостно спросил он.
Трое переглянулись.
– Соображаешь, – одобрительно сказал Ванин.
– Насмотрятся, блядь, американских фильмов, придут к нам, и давай голосить, – пояснил Приходько.
Внезапно дверь распахнулась и в кабинет вошел полковник Бугаев в сопровождении человека в штатском. Это был мужчина лет сорока в строгом костюме, с черной кожаной папкой в руке. На лице незнакомца пролегали суровые складки, позволяющие классифицировать его как человека карающей профессии.
– Товарищи офицеры! – скомандовал Сергеев, и все вытянулись в струнку.
Визитеры некоторое время смотрели на лежащего на полу мужчину, затем переглянулись.
– Что тут у вас происходит? – давая отмашку «вольно», хрипло спросил Бугаев, а человек раскрыл папку и приготовился что-то писать. – Прокуратура проводит проверку, – сказал полковник, кивнув на незнакомца, – а вы мне здесь…
– Тепловой удар, – не моргнув глазом, отрапортовал Сергеев. – Жара-то вон какая. Знаете, сколько таких сейчас по городу… Как раз хотели оказать человеку первую помощь, а тут вы… – Ванин, чего стоишь! – рявкнул он. – Я кому сказал принести аптечку!
Ванин метнулся к своему сейфу и завозился в его железных недрах.
– А почему у него кровь на лице? – спросил человек в костюме.
– Ударился носом, когда упал, – бойко пояснил Сергеев.
Двое опять переглянулись.
– Тепловой удар, – сказал полковник, и мужчина захлопнул папку. – Пойдемте дальше?
– Пойдемте…
Читать бесплатно другие книги:
