Суета вокруг кота Устименко Татьяна

Сидор раздраженно дернул плечом и тут же болезненно поморщился. А я наконец-то заметила широкую марлевую повязку, туго охватывающую его правое предплечье. Белую ткань густо пропитала алая кровь…

— Тролли? — насмешливо предположила я, указывая на его бинты.

— Черт бы побрал этих ваших ручных горилл! — вышел из себя раненый. — Кожа толстая — пули их не берут. И к тому же для своей внушительной комплекции — они на удивление быстрые и проворные.

— Тролли были созданы специально для войны, — напомнила я. — Когда-то давно, нашими великими магами, еще на острове Эрин.

— Гы, халтурно их как-то создавали, не находишь? Ведь спасти твоих предков они все-таки не смогли, — съязвил Сидор. — Поэтому вы и здесь нам проиграете. Отдай… — Он протянул выжидательно раскрытую ладонь. — Лучше отдай их по-хорошему и не зли меня, девчонка!

— Зачем они вам нужны? Отвечай, — с нажимом повторила я.

— Для бессмертия! — криво усмехнулся Сидор.

— Для… не поняла! — растерянно захлопала ресницами я.

— Я отвечаю за то, что говорю. А не за то, что ты слышишь! — Губы моего врага расплылись в издевательской ухмылке. — И я не виноват в том, что ты — дура. Не поняла — твои проблемы. Паша неоднократно упоминал о способности этих стилетов дарить человеку бессмертие. А подробности сего процесса меня никогда не интересовали. Ведь Врата мы еще не нашли, а без них стилеты не действуют. Вернее, без этих стилетов до Врат не добраться, сдохнешь на полпути…

— Вот как? И после этого ты еще называешь меня дурой! — разочарованно огрызнулась я. — Ведь только полный идиот не захочет владеть всей информацией… Разве тебе не интересно?

— Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается, — саркастично парировал Сидор. — И ты — ярчайший тому пример. А теперь отдавай мне стилеты и уматывай отсюда, дурочка.

— Не отдам! — храбро заявила я, сделала еще один шаг назад и, к своему ужасу, уперлась спиной в каменную стену. — Они вам не принадлежат, и, скорее всего, вы раздобыли эти вещи противозаконным путем. Я так понимаю — Бублик забрал их у покойного археолога Паучкина, сумевшего где-то отыскать связанные с Тенями артефакты…

— Твое понимание тебе не поможет. — Сидор приставил к моей груди дуло пистолета. — Или ты хочешь пройти еще одну проверку на бессмертие?

— Кстати, Кирилл выжил! — необдуманно брякнула я и тут же прикусила язык, сердясь на болтливую себя. Вот спрашивается, зачем я выдала врагу столь важную информацию?

— Да? Чудесно! — Морщины на лбу Сидора слегка разгладились. — Значит, мы не ошибались в своих выводах, касающихся его аномальной наследственности. В жилах Каталкина и в самом деле течет малая толика старшей крови. Осталось найти Врата и провести ритуал их открытия…

— И Бублик действительно способен его провести? — искренне заинтересовалась я.

— Еще как способен, даже не сомневайся, — убежденно кивнул раненый. — Правда, его сильно контузило взрывом, поэтому мне пришлось тащить брата на себе, но надеюсь, что вскоре Павел придет в сознание, а его умственные способности не пострадали.

«Вот теперь все встало на свои места! — удовлетворенно подумала я. — Ясно, что со стилетами пока ничего не ясно. Но отдавать их Сидору я не намерена. Как не намерена и выяснять, способен ли бессмертный эльф выжить после выстрела в упор…» — Поэтому я мило улыбнулась Сидору, немного опешившему от столь неуместной в данной ситуации реакции, со всего маху саданула кулаком точно по его окровавленной повязке и, вывернувшись из-под дула пистолета, бросилась наутек.

Пуля выбила из стены веер каменных осколков… Именно в том самом месте, где всего лишь секунду назад находилась моя голова! Вслед мне летели выстрелы и грязная ругань. Огнем обожгло висок, и я ощутила каплю крови, стекающую по щеке. Кажется, одна из выпущенных врагом пуль меня все-таки задела! Хорошо еще, что всего лишь вскользь, по касательной. Давно сбившись с прежнего маршрута, я бежала не разбирая дороги. Завернула за угол и… со всего маху впечаталась в грудь даже не покачнувшегося Кирилла!

— О, на ловца и зверь бежит. Нашлась-таки моя пропажа! — Нао обрадованно ухватил меня за запястья, звучно чмокнул в нос и громко расхохотался. — Я ее ищу-ищу, а она тут носится по коридорам как угорелая! Куда торопишься? Замуж?

Я с трудом перевела дух. Ощущение было таким, словно я налетела на гранитную глыбу!

— Он идет, — со свистом просипела я, — он меня догоняет…

— Кто? — озадачился любимый. — Сотрудник ЗАГСа?

— Сидор! — Я восстановила сбитое дыхание и вновь обрела способность нормально изъясняться. — Он жив, но ранен.

— Так! — Кирилл мгновенно перестал дурачиться, выпустил меня из захвата и собственническим жестом задвинул к себе за спину. — Идет, значит… — Он покрутил головой, разминая шею, и многообещающим жестом потер ребро правой ладони. — Ну, сам напросился, предатель, а потому — милости просим!..

Мой преследователь почему-то сильно отстал. Прошло еще несколько минут, прежде чем Сидор появился из-за поворота коридора, передвигаясь странной ковыляющей походкой. Выглядел он плохо: лицо бледное, словно саван покойника, раненая рука прижата к груди, во второй — пистолет. С повязки каплет алая кровь, разительно контрастирующая с его иссиня-меловой кожей.

— А-а-а, вот и наш Ромео нарисовался!.. — насмешливо протянул Сидор и мучительно закашлялся. — Мне без разницы, кто из вас умрет первым… — Пистолет в его дрожащей руке буквально ходил ходуном, но упрямство раненого поражало, внушая восхищение.

— Я не хочу добивать полумертвого человека, — насупился Кирилл. — Сейчас ты ранен и слаб. Слишком слаб для того, чтобы сводить счеты. Давай договоримся так: в память о старой дружбе я тебя не трону. Да и какая мне честь бороться с уступающим по силе противником? Уходи, я тебя отпускаю. Встретимся в другой раз и в другом месте…

— Отпускаешь? Ну уж нет, дудки! — усмехнулся Сидор, приваливаясь к стене. — Оставь при себе свое показное эльфийское благородство. Толку от него никакого. Мне нужны мои стилеты, и точка!

— Стилеты? — Кирилл удивленно посмотрел на меня. — О чем это он?

— Не важно, — небрежно махнула рукой я. — Мне они тоже нужны, поэтому я их не отдам…

— Дура! — издевательски расхохотался Сидор и выстрелил.

Пуля ударила меня в левое плечо, чуть пониже ключицы…

Боль оказалась почти невыносимой. Я громко закричала и упала на колени, зажимая рану другой рукой. Обуявший меня ужас был намного сильнее физической боли, ибо я понимала — враг целил мне в сердце. Промахнулся лишь чуть-чуть. А если бы не промахнулся, то, возможно, я сейчас уже лежала бы мертвой…

Кирилл закричал вместе со мной и бросился на Сидора. Громыхнул второй выстрел! Пуля пробороздила щеку моего нао, оставляя на ней широкую рваную полосу. Но Кирилла это не остановило. Длинным парящим прыжком он преодолел внушительное расстояние, отделяющее его от противника, и нанес бывшему другу боковой рубящий удар — ребром ладони по шее, попав точно по сонной артерии. Сидор не издал ни звука, словно подкошенный рухнув на пол…

— Ты как? — Кирилл повернулся ко мне.

— Нормально, — откликнулась я, поднимаясь на ноги. Фыркнула, ощущая нестерпимый зуд в ране, надавила на нее рукой, и пуля выскользнула из уже начинающего затягиваться входного отверстия, упав ко мне на ладонь. Я со смехом отшвырнула ее в сторону. — До свадьбы заживет! — с бахвальством пообещала я. — Жаль, дубленку окончательно испортили… — Я повертела пальцем в аккуратной круглой дырочке, уродующей серую замшу.

— Ну ты даешь! — восхищенно прищелкнул языком Кирилл. — А тут у тебя что? — Он оттер засохшую кровь с моего виска, но не обнаружил под ней ничего, даже царапины.

— Больно? — Я осторожно коснулась рваной раны на его щеке. Кровотечение уже остановилось, а ужасная зияющая прореха в плоти, сквозь которую виднелись коренные зубы, покрылась сеткой тоненьких розовых ниточек из вновь нарастающих мышц. — Впрочем, твои ткани тоже регенерируют. Медленнее, чем мои, но заживление началось. Пройдет часа три, и ты тоже будешь как новенький.

— Чудеса! — улыбнулся Кирилл. — Значит, мы выжили, а с ним как? — Он наклонился над распростертым на полу Сидором.

— Мертв! — убежденно констатировала я, поднося ладонь к губам поверженного врага. — Не дышит.

— Да? — шокированно расширил глаза мой нао. — А я ведь не собирался его убивать, просто хотел вырубить…

— Смотри. — Я расстегнула куртку на груди мертвеца, указывая на вторую, куда более серьезную повязку, также пропитанную кровью. — А я еще думала — как это рана на руке может вызывать такую слабость? Получается, он понимал, что умирает, поэтому и торопился покончить с нами именно сейчас. Иного шанса у него не было. А нам еще сильно повезло, ибо попади пуля мне в сердце — сомневаюсь, что мое хваленое эльфийское бессмертие сработало бы в этом случае, и… — Но договорить я не успела. Тот, кого мы считали мертвым, неожиданно распахнул глаза и схватил меня за руку.

Кирилл шокированно ахнул и кинулся ко мне на помощь, но успел только нагнуться. Сидор рывком притянул меня к себе так, что наши губы почти соприкоснулись.

— Не верь себе! — едва слышно прошептал он. — Особенно себе. Ведь высшее благо способно оказаться наибольшим злом!.. — Шепот перешел в неразборчивый хрип, пальцы раненого разжались.

— Отпусти ее! — закричал капитан, оттаскивая меня от врага.

— Успокойся, он умер. — Я умиротворяюще погладила любимого по плечу. — Теперь все, он умер окончательно.

— Хм? — Нао скептично взирал на неподвижное тело. Зрачки Сидора закатились под лоб, из приоткрытого рта вытекла струйка крови. — Да, похоже на то. А что он тебе сказал?

— Я не расслышала. Похоже, он просто бредил, — уклончиво ответила я, отводя взгляд. Соврала, конечно. Но последние слова умирающего так сильно меня озадачили, что сейчас мне хотелось не обсуждать их с кем-либо, а обдумать на досуге, в более спокойной обстановке. — Ерунда, не заслуживает внимания.

— Хорошо, — согласился Кирилл. — Пошли, нас там уже заждались. — И, ухватив меня за руку, он зашагал по коридору. — Мы и так уже кучу времени потеряли, поэтому прошу — не упрямься.

А я и не упрямилась. Помнила, естественно, о том, что где-то тут неподалеку в темноте скрывается контуженый Бублик, но, честно говоря, не испытывала ни малейшего желания искать еще и его. Неправильно это, конечно, и опасно — оставлять за спиной недобитого врага. Такой поступок чреват многочисленными последствиями и рано или поздно обязательно нам аукнется, но странные откровения и гибель Сидора произвели на меня настолько удручающее впечатление, что его раненого брата мне стало откровенно жаль. Возможно, подлец Бублик и не заслуживает нашего милосердия, но, произнося свои предсмертные слова, Сидор явно пытался предостеречь меня от какой-то новой опасности. Получается, он сделал доброе дело, так почему бы мне не ответить ему тем же? А посему хватит с меня на сегодня и тайн, и смертей. Со всем остальным разберемся позже, обещаю! Причем разберемся обязательно, ибо я никогда ничего не забываю. Никому, даже судьбе. И кстати, психика у меня настолько крепкая, что если эта самая злодейка-судьба вдруг попытается еще раз меня пнуть, то непременно сломает себе ногу!..

Когда мы наконец-то выбрались из бункера, день уже заметно подходил к своему логическому завершению. Солнце клонилось к макушкам елей, а небо окрасилось в густой фиолетовый цвет. Холод сразу же цапнул меня за уши, заставив вспомнить о капюшоне дубленки, который я поспешно натянула на голову. А затем, безуспешно пытаясь согреться, запрыгала по утоптанной площадке перед воротами, спрятав руки в рукава и громко стуча зубами.

— Вот, захватил с дачи. — Анриэн пошарил у себя за пазухой и победным жестом извлек наполовину опустошенную бутылку бренди. Ту самую, которую мы совсем недавно, но кажется — будто сто лет назад, купили в супермаркете. — Ну, вздрогнем.

Вздрогнем? Да я и так дрожала не переставая!

— На, глотни. — Дроу отпил из бутылки и передал ее мне. — С этой убойной штукой нам никакой мороз не страшен!

Я послушно глотнула, рукавом утерла выступившие на глазах слезы и согласилась, что жизнь совсем не такая гадкая штука, коей мнилась мне всего секунду назад.

— За упокой души Сидора! Как говорится, с такими друзьями и враги не нужны! — Кирилл отобрал у меня бутылку и надолго приложился к горлышку. После этого остатки ядреного напитка пошли по рукам обрадованно загалдевших троллей, в итоге картинно запуливших опустошенную бутылку в соседний сугроб.

— Темнеет, — справедливо подметил озабоченно озирающийся по сторонам Спинолом. — Холодно тут и опасно, а скоро станет еще холоднее и опаснее. Нехорошее место, нам бы убраться отсюда куда подальше? — Он вопросительно уставился на Кирилла.

— Дельная мысль! — согласно кивнул мой нао. — Вон неплохой броневичок, — он указал на самую большую машину в кучке припаркованных возле ворот автомобилей, — мы как раз все в нем поместимся. Предлагаю переночевать у меня в квартире. Она хоть и маленькая, зато, как говорится, в тесноте, да не в обиде…

Получив приказ грузиться, отлично вымуштрованные тролли дисциплинированно потопали к «броневичку» и начали кучно упихиваться на широкое заднее сиденье.

— Эй, госпожа, а ну-ка забирай обратно свою ворчливую зверюшку. — Надир сунул мне в руки взъерошенного Маврикия. — А я вам не нянька.

— А тролли мне бренди попробовать не дали! — обиженно сообщил кот, привычно устраиваясь у меня на коленях. — Сами все выжрали, бурдюки бездонные!

— Ты что, совсем сбрендил, блохастый? — возмутился Спинолом. — Какая выпивка? Да тебе молоко лакать положено…

— С радостью сбрендил бы, да вы не дали! — Маврикий мстительно показал ему язык. — Сам молоко жри, сатрап, а я тебе не трезвенник и не язвенник!

— Не скандаль, я тебе дома налью, — щедро пообещал Кирилл, шаря по салону машины в поисках ключей от зажигания. — Шотландского виски, настоящего. Если, конечно, коты виски пьют?

— Пьют! — немного подумав, уверенно мявкнул кот. — От такой жизни что угодно пить начнешь — и огуречный лосьон, и настойку боярышника, и стеклоочиститель!

Кирилл только крякнул, пораженный столь специфическими познаниями нашего кота, касающимися околоалкогольной темы.

— Верно, — поддержал Спинолом. — И тролли тоже все пьют, если им нальют.

Ключ так и не нашелся. Впрочем, вопрос с машиной решился быстро. По подсказке капитана Надир зубами содрал изоляцию с вытянутых из-под руля проводов и чего-то там скрутил, не обращая ни малейшего внимания на скачущие по его пальцам искры. Видимо, поняв, что сопротивляться бесполезно, машина обреченно фыркнула и завелась.

— Круто! — похвалил тролля Кирилл, выруливая со стоянки. — Держитесь, домчу с ветерком. Я узнаю это место, а бензина у нас полный бак, часа через два будем в городе. И все — конец приключениям. Поужинаем, выспимся…

— Ага, конец! Так я тебе и поверил… — брюзгливо проворчал Маврикий, сворачиваясь клубочком и намереваясь вздремнуть. — Скажи лучше — начало!

— Не каркай! — сердито шикнула на него я, но предостерегать было уже поздно, ибо слова кота оказались пророческими.

Похоже, я беззаботно проспала всю дорогу до города, ибо внезапно вынырнула из небытия только в тот момент, когда машину сильно тряхнуло на каком-то ухабе.

— Потерпи, уже немного осталось, скоро будем дома, — пообещал сидящий за рулем Кирилл. — Сейчас только из центра выберемся, а дальше дело быстрее пойдет. Пробки, — любимый подмигнул, поясняя непонятный для меня термин, — до праздника всего три дня осталось, вот народ и ездит по магазинам, закупается…

Я ответила улыбкой на его улыбку, пропустив мимо ушей большую часть сказанного. Хочет изъясняться загадками — его проблема. Главное, что скоро мы попадем в безопасное место, где можно будет помыться и выспаться. Предел моих мечтаний!

Справа от меня тихонько посапывал Анриэн, сгорбившись в автомобильном кресле и свесив голову на грудь. На впалых щеках дроу прорезались две тонкие морщинки, которых раньше не наблюдалось. Жаль красавца, угораздило же его связаться с непутевой мной! Похоже, наши сумбурные приключения оказались сложнее всех его прежних заданий, ибо заметно вымотали даже такого опытного воина… Неожиданно машина резко затормозила, вынудив меня неловко повалиться на соседа.

— Что случилось? — Анриэн вздрогнул и открыл глаза.

— Эй, полегче на поворотах, изверг, не дрова везешь! — возмутился проснувшийся кот.

— Заткнись, жертва таксидермиста! — шепотом посоветовал ему Кирилл и опустил боковое стекло возле водительского места.

— Здравствуйте. Дорожный инспектор Баранкин! — представился заглянувший в салон полицейский. — Нарушаем, граждане…

Я с любопытством уставилась на пухлое юношеское лицо, плотно обтянутое завязанными под подбородком наушниками меховой шапки-ушанки. Было очень забавно наблюдать за тем, как глаза инспектора буквально полезли на лоб после того, как мальчишка разглядел, кто именно находится в остановленном им автомобиле.

— Э-э-э… — испуганно выдохнул Баранкин, не отводя взгляда от эффектно спрессованных на заднем сиденье троллей. — Господи Иисусе, это кто еще такие? — Голос полицейского сорвался на петушиный фальцет. — Мамочки! Изыди, нечистая сила… — Он отшатнулся от окна и мелко закрестился трясущейся рукой в толстой рукавице.

— Здрас-сте! — вежливо поздоровался Надир, поправляя сползший на лоб голубенький бюстгальтер.

— Добрый вечер! — воспитанно ощерился Спинолом, обнажив в приветливой улыбке огромные, криво заточенные клыки.

— Так точно! — привычно поддержал старшего по званию Вырвиглаз.

— Ик! — выдал окончательно сломленный в моральном и физическом плане инспектор, плюхаясь в снег всем весом своей далеко не худой пятой точки.

— Не боись, Баранкин. Свои! — рассмеялся Кирилл, распахивая дверцу «броневичка» и протягивая перепуганному юнцу свое служебное удостоверение. — Американских актеров со съемки везу. С киностудии…

— Капитан Кирилл Каталкин, уголовный розыск! — вслух прочитал инспектор. — Точно, наш! — Его глаза медленно возвращались к нормальному размеру. Баранкин с кряхтеньем поднялся из сугроба, отряхивая одежду. — А эти тоже наши? — Он настороженно указал пальцем в сторону набитого людьми и нелюдьми салона «броневичка».

— Американские актеры. С киностудии домой везу. Начальство приставило меня их сопровождать, — терпеливо растолковывал Кирилл, пряча служебные «корочки». — Во избежание таких вот случаев. Извини, торопимся очень…

— А-а-а! — с облегчением протянул Баранкин, просияв понимающей улыбкой. — Так у нас теперь, выходит, фантастику снимают?

— В лесу! — кивнул Каталкин. — Ибо где еще такую красивую природу найдешь, если не у нас на Урале?

— О, это да! — хохотнул инспектор. — Значит, Америка, «Коламбия пикчерз»?

— Ага! — согласованно пробасило трио наших троллей.

— А ничего себе американцы по-русски шпрехать насобачились! — восхитился инспектор. — А грим… А костюмы! Я чуть со страху не обделался, так все правдоподобно выглядит. Можно подергать? — Он только успел протянуть руку к лохмам Надира, как был остановлен бдительным Кириллом.

— Не стоит, — дружески предостерег мой нао. — Денег этот грим стоит… Вовек с тобой потом не расплатимся…

— Понял! — Баранкин вздрогнул и шмыгнул носом. — Спасибо, товарищ капитан! Но хоть автограф от красавицы получить можно? — Он подмигнул мне с самым бравым видом, подавая карандаш и блокнот. — Друзьям покажу, обзавидуются. Кажется, я ее в каком-то фильме видел уже… Точно, видел! Настоящая принцесса… — задумчиво нахмурился он, но так ничего и не вспомнил.

С самым любезным выражением лица, которое только смогла изобразить, я послала ему воздушный поцелуй и витиевато расписалась в подсунутом мне блокноте. Инспектор просто светился от счастья.

— Счастливого пути! — Он прощально махал нам рукавицей. — Вы, пожалуйста, больше не поворачивайте в неположенных местах, товарищ капитан! — Баранкин прижал к груди блокнот с моим автографом. — Вот не зря же говорят, будто под Новый год всякие чудеса случаются!..

— Это ты еще скажи спасибо, что я молчал!.. — мстительно проворчал Маврикий после того, как Кирилл захлопнул дверцу автомобиля и мы поехали дальше.

Тролли дружно заржали. Я, чисто в воспитательных целях, несильно щелкнула кота по носу, а Кирилл показал ему кулак.

— Еще только не хватало нам в багажнике трупа скончавшегося от сердечного приступа постового… — буркнул он.

— О, если вдруг понадобится — то обращайтесь, всегда пожалуйста! — польщенно муркнул Маврикий. — Мне это раз плюнуть…

— Ты лучше вспомни, куда Светоч Листограда девал! — Я дернула кота за хвост.

— Эх, тут, похоже, плевками не отделаешься… — виновато вздохнул он.

В крохотной квартирке Кирилла было тесно, зато сухо и тепло. За окном повисла непроглядная ночная темень и завывала вьюга, но жилище любимого я сразу же восприняла как самое уютное и безопасное место из всех виденных мною ранее. Непритязательная обстановка сильно напоминала скромные казармы наших королевских гвардейцев: отгороженная раздвижными створками маленькая гардеробная, сервант, стол на колесиках, ноутбук, широкая тахта, застеленная клетчатым шерстяным пледом, и неожиданно шикарный, большой телевизор — сразу привлекший внимание троллей.

— На премию плазму купил! — пояснил Кирилл, выдвинув стол на середину комнаты и теперь помогая мне доставать посуду из шкафчиков на кухне. — Еще вот гарнитур довольно новый, ремонт в ванной сделал… А больше ни на что зарплаты не хватает. М-да, небогатый я жених, — самокритично усмехнулся он, нарезая колбасу. — Незавидный, особенно для принцессы… Ладно хоть холодильник успел продуктами под завязку к празднику набить, пригодилось… О, вот обещанное! — Он снял с полки бутылку золотистого напитка. — Виски, друг из заграничного отпуска привез. Маврикия угощу! И тебе пара капель после всего пережитого не помешает. Ты вообще как? — Он наклонил голову, испытующе заглядывая мне в глаза.

Как? Я неопределенно пожала плечами. Трудно сказать. Особенно принцессе, не имеющей не только подобного скромного обиталища, но даже собственного угла. Бродячей, привыкшей к помойкам в Чумном дворе и съемным дешевым конурам. Пожалуй, это я для него незавидная невеста! Да я бы с радостью осталась в этой милой квартире, на этой симпатичной кухне со светло-бежевыми резными шкафчиками и мягким угловым диванчиком… Хотя о чем это я размечталась, глупая? Сколько раз можно повторять самой себе, напоминая — он не для меня! Нам не суждено быть вместе. Когда все закончится, я уйду в свой мир, а он останется здесь… И ничего тут не поделаешь, ничего не изменишь. Не удержавшись, я всхлипнула от отчаяния.

— А вот это совершенно лишнее. — Кирилл нежно смахнул слезинку, скатившуюся по моей щеке, и подал мне бумажную салфетку. — На, вытри глаза, милая, и пойдем на стол накрывать, пока там голодные тролли Маврикия не сожрали.

Я благодарно улыбнулась, высморкалась и решительно схватила тарелку с нарезанной колбасой, делая вид, будто со мной все хорошо. И правильно, а то какой смысл мечтать о невозможном? Правда, в тот момент я еще не знала о том, что иной возможности помечтать мне уже не представится. Ведь буквально со следующего дня я заверчусь в таком бешеном круговороте событий и приключений, что, возможно, впоследствии еще не раз пожалею об упущенной сейчас возможности вволю насладиться мечтами и спокойствием. Забавно, правда, ведь раньше я считала, будто жизнь без приключений — бессмысленна и неинтересна. Но получилось так, что, попав в другой мир, я вопреки своим принципам очень быстро изменила отношение практически ко всему на свете, исключая оставшиеся незыблемыми понятия о честности, дружбе и благородстве. Впрочем, мне не стоило корить себя за эти изменения, ибо моей вины в том не было. Не было ни капли, потому что чем суматошнее жизнь — тем меньше у нас времени на поиски ее смысла…

Несмотря на нашу тотальную усталость и близившееся к полуночи время, застолье получилось веселым. И бутылка шотландского виски, выданная нам Кириллом, немало тому способствовала. Удивительно, но от небольшой дозы сего крепкого напитка быстро развезло всех, включая крупногабаритных троллей. Ибо, как заявил наш кот: алкоголь в малых дозах — безвреден в любом количестве! Кстати, со спиртным особенно переусердствовал как раз сам Маврикий, не спасла даже обильная закуска. Распластавшись на широченном плече уже клюющего носом Вырвиглаза, кот пьяненько щурил желтые глаза и довольно мурлыкал, наслаждаясь вполне заслуженным отдыхом. Глядя на него, я не смогла удержаться от смеха. Еще бы, ведь кот, лакающий из блюдца высокоградусный виски, — потрясающее зрелище! Честно говоря, я намеревалась обсудить за ужином некие свои идеи, касающиеся предстоящего поиска Врат вечной жизни, но, выпив рюмку обжигающего горло напитка, махнула на все рукой, расслабилась и теперь просто получала удовольствие от хорошей компании и непринужденной атмосферы, установившейся в квартире Кирилла.

— Из всех овощей я больше всего люблю пельмени!.. — пафосно разглагольствовал изрядно захмелевший Спинолом, наколов на свой боевой кинжал с десяток здоровенных хинкали. — И вот эту красавицу! — Он указал на висящий на стене постер, изображающий некую пышноволосую блондинистую личность с ярко накрашенными глазами. — Слушай, а она настоящая? Познакомь меня с ней, а?.. — Он умоляюще схватил Кирилла за руку.

— С кем? С этим? — Капитан сочувственно усмехнулся. — Да это же певец Дитер Болен. Боюсь, парень, ты не в его вкусе…

Анриэн посвящал Надира в подробности своей давнишней сердечной драмы, советуя не топить горе в вине. Дескать, именно в этой среде оно лучше всего и плавает… Молодой тролль грустно кивал, соглашаясь с тезисом, что мужская хитрость по сравнению с женской — так, мелочь, всего лишь художественная самодеятельность. Похоже, он сильно тосковал по негодной шпионке — бомжихе Лизке. Сам же гостеприимный хозяин успевал поддакивать всем и сразу, непрерывно подкладывая на тарелки все новые и новые порции еды. Столько, что даже бездонные тролли и те объелись, признавшись в подступающей угрозе лопнуть. И возможно, наш приятный вечер вскоре сам бы плавно сошел на нет, если бы не вредный Маврикий.

— А это чего такое? — неожиданно возопил полосатый бузотер, спрыгивая с плеча Вырвиглаза и вытаскивая из-под тахты спрятанную там гитару.

— Это мое, — смущенно покраснел Кирилл, — не лапай, убери на место.

— Не лапай… убери… Ну уж нет! — уперся кот, любовно поглаживая струны. — Раз имеешь такой клевый инструмент, значит, и петь умеешь?

— Умею, — неохотно признался владелец гитары, краснея еще пуще.

— Спой нам! — категорично потребовал Маврикий.

— Спой! — дружно поддержали тролли.

— Нет. — Кирилл отобрал свою собственность у кота и засунул обратно под тахту, поглубже и подальше. — Я сегодня не в голосе и не в настроении.

— Разве мы сюда жрать пришли? — вознегодовал Маврикий, снова извлекая инструмент. — Пой, порадуй гостей.

— Зачем ломаешься, будто девчонка. Спой, — подключился Анриэн.

— Спой, пожалуйста, — попросила я.

Кирилл глянул на меня исподлобья, словно обиженный ребенок, тяжело вздохнул и положил гитару на колено. Сразу стало понятно, что проделывает подобное он довольно часто — настолько привычным и профессиональным выглядело это движение.

— О чем петь-то? — спросил он.

— О кошках! — обрадованно заявил кот.

— Душещипательное, — мечтательно вздохнул пьяный Спинолом, которого пробило на романтику.

— О любви, — подсказала я.

— Хм, как бы вам всем разом угодить-то? — озадаченно хмыкнул мой нао, на секунду задумался, а затем тронул струны и запел:

Стихли последние аккорды, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Ненадолго, так как, не справившись с обуревающими их эмоциями, наши отважные тролли зарыдали в голос.

— Кошку жалко! — в три ручья заливался Вырвиглаз, подставив под слезы сдернутую с головы кастрюлю.

— Да я этого мельника на фарш порублю! — грозился Спинолом, размахивая кинжалом с разлетающимися во все стороны хинкали.

— Бедные котятки! — вовсю хлюпал носом чувствительный Надир, хватая Маврикия и утирая им обильно текущие по щекам слезы.

— Ужас… — Маврикий вырвался из тролльей пятерни, обхватил передними лапами голову и потрясенно раскачивался из стороны в сторону. — Какая ужасная трагедия! Какой садизм… Сатрап, ирод, изверг! Гринписа на этого мельника нет!

— М-да-а-а… — ошарашенно протянул Кирилл. — Признаюсь откровенно — подобной реакции я не ожидал… Да на вас, братцы, не угодишь!

Пройдя по головам рядком сидящих на полу троллей, мокрый хоть выжимай Маврикий запрыгнул на подоконник и приоткрыл оконную раму.

— Пойду проветрюсь, — заявил он. — Я ведь из-за твоей песни чуть сердечный приступ не заработал…

В открытое окно ворвался порыв холодного декабрьского ветра, принесший с собой приглушенное расстоянием мяуканье. Маврикий насторожился.

— Какой здесь этаж? — требовательно спросил он.

— Третий… — непонимающе ответил Кирилл.

— Ерунда. — Кот без разрешения сгреб гитару. — Ухожу от вас — злые вы. Сегодня мое раненое сердце просит любви и ласки. Утром вернусь. Не поминайте лихом… — И рыбкой сиганул в окно в обнимку с музыкальным инструментом.

— Куда? — запоздало встрепенулся Надир. — Жить надоело?

— Убился? — испугалась я.

— Хорошему коту и в декабре — март! — Кирилл выглянул наружу, рассматривая несущуюся по сугробам серую тень. — Ничего ему не сделается, нагуляется и вернется ваш Маврикий. Давайте лучше спать ложиться, а утром на свежую голову уже о делах и поговорим. Значит, идея следующая: предлагаю всем мальчикам как-то размещаться в комнате, а Сафире мы выделим диван на кухне.

Так мы и поступили.

Укладываясь на узкий диванчик, я с улыбкой прислушивалась к доносящейся из «мальчуковой» комнаты возне, связанной с распределением спальных мест. Тролли вяло переругивались, то требуя: «Убери свои грязные копыта из-под моего чистого рыла», то дискутируя на тему, что не важно, куда спать головой, на юг или на север, главное — не вперед ногами. Но вскоре в комнате выключили свет, и все затихло.

А немного позднее ко мне пришел любимый…

— Знаешь, я теперь сильнее верю в правдивость наших легенд о том, что сиды — потомки великих богов! — шепнула я на ухо Кириллу, нежась в его объятиях.

— А я-то тут при чем? — непонимающе приподнял брови он.

— При том, что, когда ты со мной, я ощущаю себя всемогущей, ощущаю себя истинной дочерью богини Дану! — на полном серьезе призналась я.

— Еще бы, ведь тебе не привыкать подвизаться в качестве ее дублера! — хмыкнул он, намекая на рассказанную во всех деталях историю с памятником. — Только прошу, не вживайся в роль слишком сильно, не рискуй собой ради благополучия других!

— Я попробую! — не очень уверенно пообещала я.

Наговорившись, мы завернулись в одно одеяло и задремали, тесно прижавшись друг к другу. И, уже проваливаясь в крепкий сон без сновидений, я в сотый раз пообещала себе не втягивать его в новые неприятности, не подвергать глупому риску, не создавать угрозу для его жизни. Но, ясное дело, все эти обещания опять оказались невыполнимыми, ибо, как у нас дома частенько говорят, благими намерениями вымощена дорога к Теням.

А с улицы — до самого рассвета, будоража все окрестные дома, — доносилось разухабистое бряканье на гитаре вперемешку с истошными кошачьими воплями и предельно нецензурной руганью…