Разведывательно-диверсионная группа. «Мулла» и «Бай» Негривода Андрей
— Что выходы, Мулла?
— Куда мы сейчас летим, Сом?
— К кишлаку к высоте «1611», пока ты ничего не придумал…
— Сколько нам ещё лететь, командир?
Сом, не говоря ни слова, поднялся, прошёлся к пилотской кабине и вернулся ровно через минуту:
— До кишлака Калайи-Йозбаши ещё минут двадцать, до высоты «1611» около получаса, или немного больше, до кишлака Хасанхейль — минут пятьдесят!
— Пусть летит к кишлаку Калайи-Йозбаши, командир!
Старлей опять вернулся к пилотской кабине, не задав ни единого вопроса, зная, что Мулла всё равно ему всё расскажет, а сейчас он просто пытается сэкономить время, и ещё потому, что уже привык доверять действиям и поступкам этого девятнадцатилетнего военного философа. Мулла никогда не делал опрометчивых шагов…
— Теперь слушай, Сом! — заговорил Абдулло, когда старлей вернулся на своё место во второй раз. — Ты знаешь, как устроен кяриз?
— Ну, в общих чертах…
— Расскажи! — потребовал Мулла.
Сомин только улыбнулся этой абсолютной непосредственности, понимая, что этот «допрос» неспроста, и младший сержант хочет, чтобы он сам всё понял правильно:
— Подземные тоннели, с разветвлёнными ходами и камерами-хранилищами… — заговорил старлей, перекрикивая шум винта. — В эти камеры спускаются колодцы, чтобы можно было набрать воду… А ещё по ходу тоннелей есть вертикальные колодцы для вентиляции, чтобы вода в кяризе не протухла — диканы. Эти диканы могут отстоять друг от друга от 30 до 50 метров, иногда и больше…
— Какая глубина дикана? — задал ещё один вопрос Мулла.
— Разная, Абдулло… В горах от двух метров до пятнадцати… А здесь, на равнине, в среднем три-четыре…
— И какие они, эти диканы?
— Вертика…
И тут старший лейтенант в упор посмотрел на своего следопыта. Да! Он понял наконец-то, к чему вёл Мулла!..
— Правильно, Сом! Вертикальные! Аллах смилостивился надо мной и дал мне командира с мозгами! Хвала Аллаху!..
Старлей только улыбнулся на эту очередную полурелигиозную сентенцию Абдулло и заговорил серьёзным тоном:
— Молодец, Абдулло! Я понял!.. Из вертикального колодца, диаметром в 40–50 сантиметров, с влажными глиняными стенками, и глубиной около трёх метров, на поверхность не выберешься — в него легче спрыгнуть! А для того чтобы выбраться, нужна верёвка, по крайней мере, а ещё лучше, чтобы тебя кто-то оттуда вытягивал! Так?
— Хвала Аллаху, ты понял, Сом!
— А тогда как? Должны быть какие-то специальные выходы?
— Правильно! — улыбнулся Мулла. — Духи возникают за спиной не по одному, а целыми отрядами! Даже если есть верёвка, то вылезти из кяриза через обычный дикан очень сложно — узко и скользко! На это нужно большая сила и ловкость! Да ещё и оружие мешает! Но, главное! На это нужно время, а они возникают неожиданно и всем отрядом! Значит, что, командир? Как они так быстро выползают из этих нор?
— Я понял, Мулла! Ты хочешь мне сказать, что для этого должны быть специальные выходы.
— Да, командир!.. Я вспомнил, как когда-то рассказывал мастер Дурды дедушке Саттару, что ему однажды внизу, в кяризе, скрутило спина — застудил, наверное… А мастер-кяризник, он у нас единственный не только на наш кишлак, а и на всю округу!.. Как обратно выбираться? Вот он и рассказывал дедушке Саттару, что ему пришлось пройти по кяризу почти полкилометра, чтобы добраться до специального выхода…
— Понятно… — проговорил Сомин задумчиво. — Значит, такие выходы всё-таки есть… Как чёрный ход или пожарный выход в кинотеатре…
— Но ведь мы же «пожарники», командир!.. — улыбнулся Мулла.
И только сейчас старлей понял до конца то, что хотел ему сказать Абдулло.
— Мы пойдём к «духам» через их «пожарные выходы»? Так?
— Не совсем так, командир, но… Хвала Аллаху — он дал тебе в руки огонь, чтобы ты мог осветить себе дорогу в потёмках!.. Мы будем эти выходы искать и наносить на карту… А дальше — дело командования!..
— Но как мы их отличим, Абдулло? Как искать будем? В чём разница между обычным диканом и «пожарным выходом»?
— Что нужно, чтобы человек, у которого болит спина и ослабели руки, смог без посторонней помощи выбраться наружу, командир?
И этот последний вопрос Муллы действительно стал тем факелом, который зажёгся перед глазами старлея в кромешной тьме — он словно прозрел в одну секунду:
— Диканы вертикальные, а «пожарные выходы» наклонные, и по ним хоть ползком, хоть на карачках, но можно выскочить на поверхность! Я правильно понимаю?
— Аллах велик! — произнёс довольно Мулла.
Сомин потёр подбородок и взглянул на часы:
— Так! А теперь объясни, почему не голая высотка, где «духи» запросто могут устроить для себя лагерь или даже небольшую базу, а довольно большой кишлак, да ещё и в непосредственной близости от наших постов и застав?! До чего ты додумался, Абдулло? Времени до него остаётся ещё минут десять, так что рассказать ты успеешь! А мне теперь уже нужна полная картина!
— Хорошо! — Абдулло посмотрел на Бая, который очень внимательно слушал весь этот разговор, но не вмешивался, до поры. — Ты сам сказал, что высота голая… Да, там, конечно, может быть какой-нибудь небольшой отряд «непримиримых», но… Где может жить мастер-кяризник?
— В кишлаке, конечно же!
— А теперь давай посмотрим на карту!
Сом достал крупномасштабную карту и расстелил её у себя на коленях.
— Смотри, командир! Кишлак Калайи-Йозбаши находится на берегу небольшой реки, которая через пять километров примерно впадает в Барикар, а тот, в свою очередь, ещё дальше, в Панджшер…
— Вижу-вижу! — Сомин уже сгорал от нетерпения.
— Калайи-Йозбаши находится на берегу со стороны Баграма, километрах в трёх-четырёх от аэродрома, а высота «1611» — по другую сторону реки, да ещё и в семи километрах примерно или даже больше!.. То же самое и с кишлаком Хасанхейль! Он тоже на одном из притоков Барикара, и тоже со стороны Баграмского аэродрома в трёх-четырёх километрах!.. А теперь ответь, зачем кяризникам, которые живут в своих домах и всю жизнь занимаются своим уважаемым делом, делать «пожарные выходы» в семи-восьми километрах от своего дома на голой высоте, когда родной дом совсем рядом? Чтобы выйти в голом месте, перед этим пройдя 7–8 километров под землёй, а потом ещё столько же километров возвращаться домой?
— А ведь и верно! Эти «пожарные выходы» они делали только для себя, для своих нужд! «Технические выходы»!.. Да и под рекой никто рыть кяриз не будет — нет смысла, ведь вода вот она!
— Ты понял, командир… — наконец-то улыбнулся Мулла. — На высотке, конечно, тоже есть кяризы, но они обычные, с простыми диканами. В них можно спрыгнуть, а вот выходить из них всё равно придётся у реки… Там может быть отряд «махновцев», но никак не серьёзные силы Масуда или Ого…
— Слушай, змеелов… — Старлей посмотрел на часы. — Время ещё есть…
Сом поднялся и уже в третий раз направился к пилотской кабине, но теперь его шаги были иные, полные уверенности!..
— Ты молодец, Эргаш! — Бай обнял своего брата за плечи. — Ты такое сказал!.. Этого никто не знал!.. Этот «треугольник смерти», место шайтана, все уже давно прокляли! А ты… Даже я, твой брат, этого не знал, Абдулло!
— Ты охотник-«степняк», Алишер… — улыбнулся Мулла. — И у тебя горячий и нетерпеливый характер настоящего бая… Как и у твоего отца, уважаемого Хуршедхана…
— Ты же знаешь, что мы уже давно не баи, Абдулло!..
— Но ваша горячая кровь продолжает кипеть в твоих жилах, Алишер!.. Ты нетерпелив и вспыльчив! И никогда не имел терпения выслушивать долгие разговоры уважаемых усто…
— Но, я…
— Да, Алишер! Я вижу! Хвала Аллаху, ты очень изменился в армии! Ты научился слушать, не перебивая, и я очень рад за тебя, брат мой!..
— Мне всегда нравилась размеренность и спокойствие дедушки Саттара, Абдулло, но… Ты прав… Терпению я научился только здесь… И благодаря вот ей, и ещё одному очень мудрому усто в «учебке»… — Бай нежно погладил по цевью свою «СВД». — Джейран в степи не может выстрелить тебе в ответ!..
— Пусть Аллах дарует ему здоровье и многие годы жизни!
В этот момент к ним присоединился старлей Сомин, который вернулся из кабины пилотов:
— Я только что разговаривал с капитаном Латыповым… Тебе, младший сержант Эргашалиев, от лица командования объявлена благодарность!
— За что?
— Ты ещё спрашиваешь за что?!! — В Бае опять, совершенно непроизвольно, «вскипела горячая байская кровь». — Как за что, брат?!.
— Ты хоть понял, следопыт, что сумел сделать за двадцать минут полёта в «вертушке»? — перебил своего «замка» Сом.
— Нет, командир… Просто я рассказал тебе историю мастера Дурды…
— «Рассказал историю»… — ухмыльнулся Сомин. — Такие истории, Абдулло, порой могут стоить жизни или смерти очень многим людям!.. Ты, змеелов, сейчас за двадцать минут решил ту проблему, над которой уже полтора года, с лета 80-го, ломают себе головы все офицеры в штабе 40-й Армии… Никто не знал, как бороться с этими тоннелями-лабиринтами! Понимаешь? Никто не знал, как бороться с «духами», которые выползают из них в «Баграмской зелёнке»! И частые «зачистки» по близлежащим кишлакам не приносили практически никакого эффекта!.. Но наши парни в ней гибли постоянно!.. А всё, оказывается, на самом-то деле довольно просто! Ну, во всяком случае, теперь есть возможность у больших штабных чинов, разработать тактику ведения борьбы с этими «подземными» моджахедами!.. Молодец, Мулла! Ты даже не представляешь, какой ты молодец!
— Просто вспомнил нашего мастера Дурды… — проговорил тихо Абдулло, засмущавшись. — Он нам тоже казался сыном шайтана, но, хвала Аллаху, дедушка Саттар научил меня слушать то, что говорят старшие… В их словах можно услышать много мудрости… Я ничего не придумал сам, командир — это просто одна из историй из жизни «аксакала»… А мне Аллах даровал хороший слух и крепкую память…
— М-да-а!.. Ты неисправим, Мулла… — улыбнулся Сом. — Да, может быть, это и к лучшему, что ты именно такой…
…25 января, день…
…Высадка группы в «Баграмскую зелёнку» в районе кишлака Калайи-Йозбаши прошла удачно. По крайней мере, никто из местных жителей на вертолёт, «прижавшийся» на несколько секунд к заснеженным зарослям виноградника, который и так до этого шёл на предельно малой высоте, не обратил внимания. Здесь это стало теперь, в общем-то, довольно обыденным делом — мало ли здесь летало до этого таких патрульных вертолётов с досмотровыми группами на борту! Ну, приопустилась немного «вертушка» к винограднику, может, показалось чего пилотам, а потом полетела себе дальше, на Баграмский аэродром…
Так, да не так!..
Пока пилоты что-то «высматривали» с высоты трёх метров, из объёмного брюха их машины в «зелёнку» высадилась разведгруппа старшего лейтенанта Сомина. По-штурмовому… И слава Богу, что это были всего-лишь три метра, а не больше…
…До Калайи-Йозбаши было около двух километров, солнце только-только позолотило далёкие вершины Гиндукуша, а здесь, в долине, были ещё серые предрассветные сумерки…
— Идём к реке… — проговорил Мулла, посмотрел в ясное голубое небо и направился не к кишлаку, а немного правее. — Через двадцать минут начнётся снежная буря, командир! Идти надо быстро…
В общем-то и в этом он был настолько прав, что Сом даже не сказал ничего, а только жестами отправил в стороны двоих разведчиков в боковые дозоры и повёл группу вслед за Абдулло…
Об этом они успели поговорить уже перед самой высадкой в виноградники…
Январь в этом году был довольно студёный, порой температура опускалась до отметки 15 градусов ниже нуля! Вот Абдулло и предположил, что при такой температуре «духи» ни за что не станут сидеть под землёй, в промёрзших кяризах. А тогда где, если в округе нет ни одной мало-мальски пригодной для лагеря пещеры, каких было превеликое множество в горах? Правильно! В кишлаке! А что?!! По исламским законам, «…любой правоверный мусульманин обязан предоставить путнику, постучавшемуся в его дом, крышу над головой, горящий очаг, свежую лепёшку, пиалу крепкого чая и топчан с циновкой, где он может дать отдых своему уставшему телу…»!.. Так почему бы моджахедам не воспользоваться этими древними законами?!. Тем более что в Калайи-Йозбаши, довольно крупном кишлаке, проживало не менее тысячи местных афганцев!.. Расселить по домам «батальон», рыл в пятьсот, не составляло никакого труда — они просто смешались бы с общей массой жителей и никто ничего и никогда не заметил бы! Где тысяча человек живёт, там может быть и полторы!..
Но!..
Вступать в конфронтацию десятерым разведчикам с таким количеством противника — это даже не серьёзно!.. И пусть началась армейская операция по «зачистке» долины, и пусть она набирала обороты из часа в час, но… Десяток отборных бойцов-спецназовцев — это всё равно даже не рота общевойсковиков…
* * *
…Просто хочется сказать тем, кто насмотрелся глупых фильмов от режиссёров, которые-то и в армии не служили, но подумали вдруг, что очень много знают об армии, а в особенности о войсках специального назначения, и снявших фильмы по сценариям таких же «военных» писак, типа «9 роты». И тем, кто начитался книжек от таких же «многоопытных» и «многознающих» писателей-конъюнктурщиков.
Не верьте им, люди! Джон Рэмбо — это выдуманный герой!..
А правда такова…
Боец-спецназовец — он такой же человек, как и все остальные! И он тоже хочет жить! И он тоже боится умереть!.. Разница между ним и всеми остальными лишь в том, что его научили использовать свой страх против своих врагов — его научили выживать, даже если это практически невозможно!.. В этом-то и есть сама суть «специальной подготовки»!..
Да, конечно!.. Были, были истории, и не одна, когда горстка спецназовцев противостояла нескольким сотням оголтелых, озверевших «от запаха крови» противников! Были, чего скрывать… Достаточно вспомнить ту историю со Слоном, когда 21 спецназовец, горстка на самом-то деле, противостояли знаменитому на весь Афган отряду пакистанского спецназа «Чёрный Аист» («Чахатлор»), когда после восьмичасового ночного боя хвалёные «чёрные аисты» потеряли убитыми 367 боевиков, но так и не смогли взять ту высотку…[13] А если вспомнить настоящую, а не выдуманную, историю боя 9-й роты 345-го отдельного парашютно-десантного полка, который произошёл в ночь с 7 на 8 января 1987 года, в тот день, когда командир полка, полковник Валерий Востротин получил свою заслуженную Золотую Звезду Героя Советского Союза?.. Там тоже горстка пацанов противостояла отряду «духов» больше чем в 200 рыл, только не «Чахатлору», как это показано в фильме, а боевикам племени Джадран… Были, были случаи! Только все они, если подумать, вынужденные!!! Такие операции, с открытым лобовым боестолкновением — это удел десантно-штурмовых батальонов или любых других армейских частей…
У разведчиков-диверсантов, хоть они и подготовлены на несколько порядков выше, чем обычные «общевойсковики», задачи совершенно иные! И бой для них уже сам по себе, как факт — это, как правило, провал всего задания!.. Значит, не досмотрели что-то, значит, что-то не учли…
Разведчик-диверсант — это тень, промелькнувшая на грани бокового зрения и не оставившая следов, это тать в ночи для своего противника, это почти бестелесный дух, живущий по принципу «пришёл, нагадил, отвалил!», да так, чтобы никто не догадался о его присутствии!!!
Хороший, умный, опытный разведчик-спецназовец никогда не пойдёт на необдуманный риск, особенно в самом начале задания!.. Поверьте мне на слово, «плавали — знаем…», что в «спецуре», особенно «грушной», никогда не держали идиотов, или людей с неуравновешенной психикой! Эти парни и так постоянно ходят по острию бритвы и делают своё нелёгкое дело на грани, на пределе всех душевных сил и эмоций, поэтому голова у них должна быть ясной, мысли чёткие, а действия максимально осторожные и обдуманные…
И если уж он, разведчик, и идёт на то, что вступает в бой, то это, как правило, происходит тогда, когда уже больше просто нет другого выхода… Бывает и такое… Конечно, бывает!.. В том, что русский солдат, а особенно спецназовец, самый лучший в мире, у меня лично нет никаких сомнений! И это не тупой фанатизм, а годы сравнений…[14] Но… Спецназ готовят не только у нас, и есть такие инструктора-спецы, что… В общем, ситуации на войне бывают, конечно же, разные… Но!.. Никто и никогда, кроме русского солдата, не относился к своим друзьям с таким трепетом, а к своей жизни с таким пренебрежением, давая им возможность выжить…
В общем… Суть такова… Если уж и рисковать, то по делу, а не бессмысленно и глупо!..
* * *
…В кишлак, в котором почти на сто процентов можно было нарваться на хороший отряд моджахедов, идти было опасно и не умно! Потому Мулла и потянул группу к реке…
— Около реки, Сом, всегда есть старый дувал… У нас так принято, на Востоке… — сказал Мулла старлею ещё в вертолёте. — Там никто и никогда не живёт, но… Там всегда можно отсидеться…
— Это как у нас в Сибири, что ли? Охотничьи зимовья?
— Я никогда не был в Сибири, командир, поэтому не знаю… Но у нас… У нас всегда строили небольшие дома с дувалом, для того путника, который не хочет идти в кишлак, а предпочитает одиночество… В таких местах всегда останавливались дервиши,[15] а строили их всем кишлаком… И там, в этих дувалах, всегда были дрова, чтобы растопить очаг и согреться, мука, чтобы путник мог испечь себе свежую лепёшку, и мешочек с сухими листьями, чтобы странник мог заварить себе свежий зелёный чай… А вода… В реке или кяризе…
— Точно! — воскликнул тогда Сом. — У нас то же самое! Каждый охотник, который побывал в зимовье, обязательно оставляет немного крупы из своих запасов, муку и спички! Ну и консервы, если есть… Кто знает, кому это может спасти жизнь в пургу, а может быть, даже и не одну жизнь…
— Мы очень похожи в наших традициях, Володя… — Мулла впервые назвал старлея просто по имени, но сделал это так просто, что произошло это ненавязчиво и естественно. — И у нас, и у вас они почти одинаковые…
— Это уж точно…
— Мы будем искать такой дувал, Володя, и сделаем его нашей базой… А потом будем искать «пожарные выходы» из кяризов…
— Действуй, следопыт! — Старлей дал своё «добро». — Ты уже доказал сегодня, что знаешь, что делать… Так что… Давай, Мулла, веди группу…
…Где-то вдалеке слышались звуки пропеллеров огромного количества вертолётов, откуда-то издалека доносились звуки уже завязавшихся боёв — большая войсковая операция набирала обороты…
А разведчики, изредка поглядывая в небо, понимали, что в очень скором времени всё «спустится на землю», потому что небо совершенно не собиралось помогать пилотам вертолётов… Им-то хоть повезло… Но уже к 7 часам утра сверху из какой-то молочно-серой каши, в которую превратилось небо за считаные минуты, начал падать довольно густой снег. Мороз немного отпустил, но снегопад усиливался с каждой минутой…
— Буран будет… — проговорил Бай, глядя в небо. — Большой снег будет…
— Может ещё пронесёт мимо? — понадеялся Сом.
Но его сомнения развеял Мулла:
— Брат прав, командир… Сегодня войны не будет… Сегодня надо найти место и отсидеться…
— И долго сидеть?
— То ведомо только Аллаху! На всё воля его!.. Может, до утра, а может, и несколько суток!..
— Мы не можем сидеть столько времени сложа руки, Абдулло! У нас приказ, и его надо выполнять!..
— Всевышнему безразлична наша мирская суета, командир… Аллах велик в делах своих! И на всё его воля… — Абдулло целенаправленно шёл по одному ему известному маршруту, внимательно осматриваясь по сторонам. — Если такая круговерть будет продолжаться, то «духи» будут сидеть по домам у горячих очагов и смотреть, как сгорают поленья, Сом… В такую погоду у нас даже собак в дом забирали!..
Старлей только улыбнулся:
— Есть такая русская поговорка, Абдулло: «В такую погоду хороший хозяин и собаку из дома не выгонит!»…
— Вот видишь!.. Наши мудрецы, они хоть и из разных народов, но думали одинаково!.. Потому, что мудрость не имеет национальности!..
…Но, философствуя вот так, на ходу, Абдулло делал свою работу на все пять баллов! Его всевидящие и всё замечающие глаза шарили пытливым взглядом по близлежащим окрестностям и порой находили среди занесённых снегом виноградных лоз то, что искал их хозяин…
— Вон там, Сом, справа!
Говорил он, указывая направление рукой, и останавливался, дожидаясь пока командир нанесёт точку на карту. А точки эти были не что иное, как диканы — колодцы, дающие вентиляцию в кяризы… Вернее… На колодцы в нашем, европейском понимании, это, конечно же, совсем похоже не было — это были просто дыры в земле, в которые провалиться, если быть невнимательным, было просто плёвое дело!..
…Когда они вышли всё же из лабиринта виноградников на овражистый берег небольшой речки, а потом с грехом пополам нашли тот «заброшенный одинокий дувал для странствующих дервишей», часы показывали 10.50 утра!!! Не по горам, а по ровной долине, вернее по «зелёнке», они прошли что-то около трёх километров, но потратили на этот путь почти пять часов времени!.. И вымотались так, словно прошли добрых полтора десятка километров по сложным горным склонам!..
В 11.10, когда они ввалились наконец-то под крышу скромной каменной лачуги, почти собачьей конуры, то она показалась разведчикам царскими хоромами!..
— Вот видишь, Сом… — проговорил Мулла уставшим голосом. — А ты говорил армейская операция… Приказ командования… У Всевышнего сегодня другие планы, командир…
— Какая, бля, в жопу операция! — проговорил старлей. — Я даже дома, в Иркутске, и то таких снегопадов не помню! Ну разве что если пурга!
— А чем тебе не пурга, Володя? — проговорил прапорщик Авдеев. — Самая настоящая пурга, метель, мать её за ногу! А ещё южная страна, говорят! Да отсюда на Чукотку ездить греться надо!..
Действительно… Снег сегодня не просто падал с неба, а валил стеной так, что пальцев своей же протянутой руки уже видно не было, словно в сметану сунул! И ветер!.. Он, зараза, здесь, на открытом пространстве, дул с такой силой, что едва не сбивал с ног, загоняя пятнадцатиградусный мороз не просто под бушлаты, а, казалось, даже под кожу разведчиков!.. Снег был настолько густой и плотный, что напрочь законопатил всё небо, и теперь казалось, что уже глубокий вечер, а уж никак не первая половина дня…
Сом и Авдей молча смотрели в эту белую пелену через хлипкую, сколоченную из каких-то горбылей, приоткрытую дверь хижины и… Может, пытались сообразить, что теперь делать, а может, просто думали каждый о своём… В двух метрах о двери, снаружи, за минуту превратившись в сугроб с глазами и автоматом, кое-как угнездившись, так, чтобы можно было видеть внешние подходы к дувалу, остался часовым один из разведчиков, но все понимали, что в таком снежном месиве увидеть что-либо практически не реально! А если и увидишь, то почти наверняка уже будет поздно…
Только все понимали и другое — никакой, даже самый оголтелый и «отмороженный на всю голову» «дух» не станет в такую метель шарахаться по пустынным окрестностям, а просто-напросто будет сидеть в доме, его приютившем, пить чай, вести с хозяином дома долгие беседы о суетности жизни, под добрячий такой косячок «афганки», толщиной с кубинскую сигару, или даже курить чилим, если дом побогаче… А потом, если, конечно же, хозяин позволит, всю ночь пользовать в полный рост одну из женщин этого дома. Правда, последнее — это уже для оч-чень «дорогих» гостей! Так сказать, «пять звёздочек», VIP-обслуживание…
Да это, в общем-то, было и не важно, чем будут заниматься «бородатые» в такую метель! Главное было то, что спецназовец никогда не расслабляется и всегда начеку! Даже в самую «нелётную» погоду служба будет нестись, потому что… Да кто его знает, на самом-то деле, а вдруг возьмёт, да и взбредёт в задурманенную наркотиками душманскую башку пойти прогуляться до пристанища дервишей!!! И что тогда?!.
Бай и Мулла тем временем наломали сучья, настрогали-нарезали щепы из большой кучи хвороста, аккуратно сложенного в специальной загородке, и разожгли огонь в допотопной, маленькой печи, которая, как оказалось, была в полном порядке! Совершенно неказистая на вид, с первого взгляда даже убогая, сложенная из прибрежного гранита, она ровно через четверть часа нагрела хибару так, что разведчики начали снимать бушлаты, а тяга в её квадратной каменной трубе была такая, что аж гудело!..
— Ну что, командир? — проговорил Мулла, подсаживаясь к Сому после всех трудов с видом человека, сделавшего обязательную, нужную всем работу. — Давай посмотрим, что у нас по карте получается… Хоть немного, но определим направление кяризов…
Сом молча развернул карту, на которой были нанесены те диканы, которые удалось всё же заметить Мулле, и положил её на небольшой стол, сколоченный из грубых неотесанных досок… А через полчаса мозгового штурма они сумели кое-как определить две ветки подземных тоннелей, которые в некоторых местах соединялись между собой… Но это было ещё не всё! Пытливый ум Абдулло сумел разгадать секрет одной из них:
— Вот, командир… — Он ткнул пальцем в точку на берегу реки. — Вот в этом месте, мне кажется, должен быть «пожарный выход»…
— Но это далеко от кишлака, Абдулло!
— Насколько далеко, Сом? Полтора-два километра от силы? А ты посмотри повнимательнее!.. Если я прав, то кяризнику одинаково далеко и до Калайи-Йозбаши, и до соседнего кишлака Калагулай…
— И что?
— А то, что он может идти в любую сторону, и ему будет недалеко, если понадобится вдруг помощь!..
Старлей внимательно всмотрелся в карту, а потом поднял глаза на братьев:
— Слушайте, мужики!.. Если там есть выход, то… Калагулай же находится практически на трассе, ведущей к Баграмскому аэродрому!..
— Пострелял по колонне, пробежался пару метров по «зелёнке», нырнул в первый попавшийся дикан, а наружу вылез через два километра!.. Хрен поймаешь! — проговорил Авдей задумчиво.
— А ведь похоже на правду! — заговорил с горячностью Сом, словно гончая, учуявшая дичь. — Мужики! Да этот Калагулай, бля… Да из него чуть не каждый день по колоннам лупят! Его уже «зачищали» сотню раз, а результата-то ноль! Не ловятся там «духи» — в кяризы уходят, хоть тресни!..
— И получается, что пока наши стреляют по Калагулаю, а потом проводят зачистку, «духи» уже давным-давно сидят в Калайи-Йозбаши, посмеиваются над глупыми «шурави» и пьют чай! — проговорил Бай.
— Получается, Алишер… Именно так и получается! — проговорил в глубокой задумчивости старлей и посмотрел на Муллу. — Если мы найдём этот крысиный выход и сделаем около него засаду, то есть шанс здорово подпортить настроение «бородатым», Абдулло!..
— После такого снегопада найти его будет сложно…
— Ты уж постарайся, следопыт… После такого снегопада «духи» обязательно попробуют напасть на одну из колонн! А может быть, даже и во время снегопада — такая круговерть — идеальная маскировка!..
— Да, командир… Это уж точно!.. Они будут думать, что русские попрятались от бури и потеряли бдительность… Если до завтра снег не закончится, то днём обязательно будет нападение на колонну! Я так думаю…
— Да и я так думаю, младший сержант… И что будем делать? Когда будем искать этот «пожарный выход»?
Абдулло посмотрел на своего брата, и Алишер только кивнул головой, словно понял, какие мысли были в голове у Муллы, и дал своё согласие.
— Вы, командир, будете охранять наш «штаб», — ответил следопыт. — А искать выход из кяриза будем мы — я и Алишер… Сейчас пойдём…
— Как? В такую пургу, вдвоём?!! А если заблудитесь? Не видно же вообще ни хрена!
— Я же следопыт, командир… — улыбнулся Мулла. — А Бай — мой брат… Может, ты думаешь, что мы никогда не попадали в снежные бураны в горах?
— Или в степи… — добавил своё слово Алишер.
— Аллах велик, командир! Он не оставит нас в милости своей!.. И потом… Я просто хочу поискать по оврагу вдоль берега реки, и всё!.. Сейчас только полдень, и времени ещё много!.. Негоже сидеть сложа руки и тратить время попусту, командир!..
— Так, может, возьмёте с собой одного-двух бойцов? Для прикрытия…
— Не надо, Сом… Если что, то вдвоём легче спрятаться…
Они действительно даже думали почти одинаково, потому что Бай с его горячим характером ровно на две секунды опередил всегда такого «размеренного» Муллу, и сказал именно то, что хотел сказать змеелов. Абдулло только посмотрел на брата с укоризной за его поспешность, но и с благодарностью за то, что он его понимает, как никто другой…
— Ладно!.. — принял решение Сом и посмотрел на свои часы. — Сейчас 12.15… Даю вам времени на разведку до 18.00… И не секундой больше!.. Если к этому времени не вернётесь или не выйдите на связь, то мы пойдём вас искать!..
— Мы вернёмся, командир! — проговорил Мулла уверенно…
…25 января, 15.20 РМ…
… — Что будем делать, Алишер?..
…Видимо, в Калайи-Йозбаши действительно находился на постое довольно большой отряд «духов» — в этом Мулла не ошибся. Но ошибся он в другом… Ну не свят человек, в конце концов, не может быть вечно прав! Да и то сказать… Абдулло был следопыт, змеелов, немного психолог, знавший обычаи и своего народа, и соседнего, афганского… Но!.. Он просто не мог знать мысли и нравы боевиков, объявивших русским «шурави» свой «священный джихад»… Мулла просто никогда небыл воинствующим фанатиком!.. Потому и не ожидал увидеть того, что увидел…
…Когда они с Баем несколько часов назад вышли из «пристанища дервишей» и, словно в молоко, нырнули в снежную круговерть, то Абдулло тут же пошёл к реке, до которой было всего-то метров пятьдесят…
Здесь, у бурлящего водного потока, было хоть как-то видно — несущаяся с большой скоростью вода не замерзала, и была свинцового цвета… Ориентир! Да и вообще… Возле реки казалось, что снег валил не с такой силой. Или это только так казалось?..
Они двинулись вдоль реки в западном направлении, в сторону кишлака Калагулай, и ровно через пятнадцать минут поняли, что пошли в разведку очень вовремя… Метров через двести картина совершенно изменилась! Нет, метель не прекратилась, и снег валил с такой же силой, но!.. Невысокие овражистые, даже обрывистые берега приблизились к реке и сжали её в небольшие тиски. Теперь с обеих сторон несущегося водного потока до обрывов было метров по 10–15, и они чернели в этой снежной круговерти, как какие-то утёсы. Нет… Здесь уже было не так, как возле «жилища дервишей», здесь уже были ориентиры! Хоть и не ясные, размытые, но они были!
Братья пошли немного быстрее, приблизившись к трёхметровому обрыву, и стали напрягать глаза, пытаясь отыскать хоть что-то, похожее на лаз кяризника… Идти было очень непросто! Снег не переставал сыпать с неба крупной, густой белой кашей, ветер в этом «коридоре», у самой реки, дул с такой силой, что просто сбивал с ног! Да ещё для полного счастья добавилась другая напасть — прибрежные камни… Они лежали здесь повсюду, разбросанные в хаотичном порядке, да и кто бы их здесь складывал, большие, поменьше, просто маленькие… Ровная земля осталась выше, в виноградниках, а здесь совершенно безо всяческих усилий можно было сломать ногу, поскользнувшись, или, падая, превратить своё лицо в хороший «бифштекс с кровью», приложившись со всего маху о какой-нибудь валун… В этом месте, на равнине, ходить в такую погоду было едва ли не опаснее, чем горах!..
Чтобы пройти полтора километра в этом почти космическом нагромождении камней, у ребят заняло больше двух часов. Но теперь… Теперь они стали идти ещё медленнее, потому что всё их внимание было не под ноги, а на прибрежный обрыв — где-то здесь, если догадки Муллы были верны, а может быть, и дальше, если нет, но обязательно должен был быть тот «пожарный выход», который они искали…
Мулла оказался прав! Выход был!.. И они его нашли! Только нашли не так, как того хотели и предполагали…
…Бай вдруг неожиданно перешёл не «распальцовку»…
Вообще-то, на сухом армейском языке это называется ЖССК — жестово-символьная система команд. Эти вещи оговорены, описаны в учебниках и ими пользуются все разведчики. Только знания эти очень закрытые, литература «Для служебного пользования», или попросту «секретка»… Всё это придумано для того, чтобы можно было взаимодействовать в условиях, когда должна соблюдаться полнейшая тишина. Ну, например, при снятии часового, когда ты находишься от него метрах в пяти… Да мало ли таких ситуаций в разведке!.. Команды отдаются жестами, а по большей части пальцами рук… Кто-то, когда-то, с лёгкой руки, видимо, ещё в послевоенные годы, назвал эти жесты «распальцовкой» — уж очень они напоминали то, что делали со своими руками прожжённые воры-карманники… У тех вообще практически все разговоры «ведутся руками», и это неспроста! Вор-карманник должен иметь очень гибкие, чувствительные пальцы, и он их бережёт почище скрипачей или пианистов! Но… Все когда-нибудь да попадаются, а на лесоповале, с топором или пилой в руках, пальцы не особенно-то и убережёшь. Вот и разминали они их постоянно… У настоящего карманника, если посмотреть повнимательнее, пальцы словно живут своей, отдельной жизнью, и как пауки, они постоянно в движении — то ли спичечный коробок крутят, то ли монетку, то ли игральную карту… У воров это уже бессознательные движения, на уровне инстинкта — пальцы должны постоянно быть эластичными и «готовыми к работе»… Вот так они и разговаривают — «гнут пальцы»… Так вот это слово «распальцовка» пришло именно оттуда, от зэков… Но почему-то навсегда прижилось и в среде разведчиков…
Бай давал понять Мулле, чтобы тот резко, сию секунду, нашёл укрытие, а через несколько секунд подозвал его к себе… Объяснять Абдулло ничего не требовалось, потому что он уже и сам всё увидел и понял…
Благо что на них поверх формы были надеты белые маскировочные халаты…
Метрах в десяти впереди, практически посредине обрыва, на площадочке, то ли природной, то ли сотворено трудолюбивыми человеческими руками, поставив своё оружие прикладом в землю и зажав его между коленями, сидел бородатый дядька, лет пятидесяти пяти, и покачивался взад-вперёд словно истукан… С этим ружьём охотился или просто отгонял степных волков от кишлака, скорее всего, ещё его дед, а может, даже и прадед! Это был древний, длинноствольный английский «Бур», с которыми англичане пытались завоевать Афганистан почти полтора века назад!..
Дядька сидел у довольно большого, сантиметров в семьдесят в диаметре, лаза и смотрел потухшим, отсутствующим взглядом в никуда, в пустоту… А мимо него, спускаясь откуда-то сверху, из виноградников, проходили боевики, просачиваясь, один за другим, в этот подземный ход… В том, что это были именно боевики, «духи», не было никаких сомнений, потому что вот они-то были вооружены, не в пример «часовому», «АКМами» и гранатомётами «РПГ-7»… И все они были моложе «часового», намного моложе — лет от 25 до 35, но!..
— Он не «дух»! — прошептал Мулла на ухо своему брату.
— Подождём… Посмотрим… — Алишер уже всматривался в происходящее через оптику своей винтовки.
Бай понимал, что Абдулло прав…
На Востоке, где все воспитываются в уважении к старшему, даже если он старше тебя всего-то на пару лет, не принято с ним не здороваться. Это верх неуважения! Здороваются даже со своими заклятыми врагами, спрашивают, как здоровье, как семья, и только после этих традиционных приветствий втыкают кинжал в спину или перерезают горло… Узнать о здоровье старшего и о здоровье и благополучии его семьи — святая обязанность любого правоверного мусульманина!..
«Духи», спускавшиеся из «зелёнки» к обрыву, проходили мимо «часового», который был явно старше каждого из них, даже не поздоровавшись, молча, выказывая тем самым не просто неуважение, а явное презрение…
Они «просачивались» в лаз минут тридцать, и братья насчитали не менее пятидесяти моджахедов…
…А потом «часовой» остался один… Он так и не изменил своей позы и всё так же раскачивался взад-вперёд, шевеля губами, видимо, читая по памяти суры их Корана…
… — Что будем делать, Алишер?
— Его надо брать, Абдулло! — прошептал на ухо Бай. — Брать прямо сейчас!
— Нет!
— Почему, брат?! — Алишер уставился на Муллу непонимающим взглядом. — Ты же видел, что он охранял вход отряда в кяриз!
— Хвала Аллаху, брат мой, я видел ещё и другое… Он не боевик, Алишер, он простой дехканин…
— Ты хочешь сделать что-то по-своему, Абдулло?
— Да!.. — Мулла посмотрел на Бая. — Возвращайся к Сому, Алишер, поднимай группу и веди сюда…
— А ты?
— А я попробую с ним поговорить… Мне кажется, что это хороший, но просто очень запуганный человек…
— А если…
— Я молодой, а он старый… И если случится «если» и я ошибаюсь, брат, то я с ним справлюсь, не беспокойся… А те «духи», что ушли в кяриз, они уже далеко и вернутся не скоро… Мы их как раз успеем встретить… Если ты поторопишься, Алишер…
Бай думал минуту и, наконец, произнёс:
— Хорошо… Только будь осторожен, как джейран!..
Наклоняясь почти до самой земли, на полусогнутых ногах, Бай пошёл в обратном направлении, а Мулла…
Абдулло наблюдал за дядькой ещё минут десять, а потом всё же решился… Он прошёл, скрываясь за валунами и снегопадом ещё метров пятьдесят вдоль реки, и оказавшись за спиной часового, стал медленно к нему подбираться, пытаясь не шуметь… А когда он был от него уже метрах в трёх, то услышал:
— Аллахо Акбар! Аллахо Акбар! Аллахо Акбар! Ауузу бил-ляяхи мина-шайтаани р-раджим! Бис-ми Лляяхи-Ррахмани-Ррахим!..[16]
Он немного постоял в стороне, пока «часовой» дочитал 113-юСуру Корана, которая называется «АЛЬ-ФАЛАК»…[17]
В этой суре пророку Мохаммеду рекомендуется «…Обращаться к защите своего Господа и прибегать к Нему, ища убежища от всякого из Его творений, кто может причинить зло. И от зла ночи, когда она темнеет, поскольку ночью души людей испытывают одиночество и беспокойство, и трудно избавиться от её вреда, и от зла тех нечестивцев, которые стремятся сеять раздор среди людей и подрывать связь между ними. И от зла завистника, который желает, чтобы другие рабы Аллаха лишились милости и благоденствия, которыми Аллах наделил их…»
«…Тяжело тебе, добрый человек, — подумал Мулла. — Не по своей воле ты здесь, но не можешь противиться силе…»
Он подошёл ещё ближе и тихо сказал по-таджикски:[18]
— Здравствуйте, добрый человек…
«Часовой» даже не обернулся и не напрягся, а просто перестал раскачиваться и сказал в ответ:
— Я уже начал думать, что ты не подойдёшь ко мне, юноша…
— Вы меня видели?
— Аллах даровал мне глаза видеть даже под землёй… А уж при свете дня… Да, я видел тебя, юноша… И ещё я видел, как твой друг целился в меня… А потом он ушёл туда, откуда вы пришли…
Мулла был просто поражён этим известием и задал, наверное, глупый вопрос:
Читать бесплатно другие книги:
