Трон императора Мазин Александр

11

Разбудил Кэра Хар-Руд. Рядом с помощником Управителя стоял раб с плетеной корзинкой в руках.

– Вставай! – скомандовал эгерини.– Хватит щеки отлеживать!

По его знаку раб достал из корзинки небольшой горшочек, полный мелко нарезанного козьего мяса, тушенного с овощами и ячменной кашей. Следом появилась деревянная ложка и глиняная бутыль с кисловатым напитком.

Кэр набросился на еду с таким пылом, что через пару минут горшочек опустел. Помощник Управителя наблюдал за юношей с нескрываемым удовольствием.

Кэр поскреб ложкой по стенкам горшка, собирая остатки, и поднял глаза на Хар-Руда. Во взгляде юноши ясно читалось: еще!

Помощник Управителя толкнул локтем замечтавшегося раба, и тот поспешно извлек из корзинки пару груш и кусок пирога, завернутый в пальмовые листья.

Кэр оживился. И молниеносно расправился с пирогом и грушами. Он чуть было не съел и листья, но Хар-Руд отобрал их и бросил в корзинку.

– Ты прожорлив, как пожар! – сказал он с одобрением.– Но не будь козлом! Не надо есть траву – потерпи до ужина. Живо одевайся – и пойдем! Я тебе кое-что покажу!

– Просто я проголодался,– проговорил Кэр, завязывая ремешки сандалий.

Юноша сам удивлялся собственному аппетиту. Раньше ему хватало куда меньшего количества еды, чтобы почувствовать себя сытым.

Спустившись вниз, Кэр, вслед за Хар-Рудом, пересек крохотный дворик с водоемом и вошел в ворота, которые подпирал плечом воин в красных доспехах. Когда Кэр прошагал мимо, воин проводил его взглядом, но не шевельнулся.

Минуту-другую юноша и эгерини петляли по коридорам, а затем снова вышли на открытый воздух.

Перед Кэром лежал круглый двор с несколькими выходами. Один из них открывался в галерею, в конце которой юноша разглядел дневной свет. Еще один выход представлял собой запертые решетчатые ворота. Сквозь прутья можно было видеть тесно посаженные пальмы, а за пальмами – ряд больших ящиков. Ноздри сына вождя уловили тяжелый дух с привкусом падали. Кэр знал этот запах. Хищники.

– Вперед, парень! – Хар-Руд подтолкнул юношу в сторону галереи.

Пройдя по переходу, стены которого изобиловали закрытыми дверьми, они опять оказались на солнце.

Кэр мысленно повторил весь пройденный путь и убедился, что запомнил каждый поворот. Пригодится, когда сыну вождя придет время попрощаться с Гладиаторским Двором!

Слова помощника Управителя, произнесенные совершенно не свойственным эгерини тоном, вернули Кэра в настоящее.

– Вот она, сынок,– Арена! – сказал Хар-Руд, и в голосе его было столько почтения, что Кэр с удивлением взглянул на помощника Управителя.

С его точки зрения, сооружение не отличалось ничем особенным. Тем более – для Великондара. Здоровенный круг, засыпанный смешанными с песком опилками, обнесенный бронзовой решеткой. Над ней – уходящие вверх ряды скамей.

Хар-Руд угадал его мысли.

– На этом месте не один век льется кровь таких, как мы, сынок! Отнесись к нему с уважением: скорее всего, и твоя жизнь закончится здесь, на этом песке!

– Не думаю,– сказал самериец без всякого хвастовства.– Твоя ведь не кончилась!

– Я,– сказал Хар-Руд,– бился один против четверых, когда все мои ребята валялись вокруг, зарезанные, как свиньи! И я победил! Толпа заставила освободить меня! Как когда-то – Фаргала!

«Толпа» было сказано с пренебрежением, но сравнив себя с царем, эгерини засиял от гордости.

– Значит, если гладиатор оказывается хорошим бойцом, его могут освободить?

«Пусть считает, что я и не думаю о побеге!»

– Хорошим бойцом? – Хар-Руд хмыкнул.– С чего ты взял? Просто бо€льшая часть горлопанов ставила на мой цвет!

– Ставила?

– Ты в кости играешь?

– Нет. Но видел, как играют! Хотя не понимаю, какой в этом толк?

– А как насчет спора? Денежного спора?

Кэр пожал плечами:

– Если двое мужчин спорят, к чему примешивать деньги?

Хар-Руд выругался.

– Ты так говоришь, потому что ты – варвар!

– А что такое «варвар», наставник?

Хар-Руд снова выругался: ну что тут еще скажешь!

– Короче,– заявил он,– имей в виду: в этом городе почти каждый мужчина бьется об заклад часто и с удовольствием! Если есть деньги! Деньги, парень, многое значат в Великондаре!

– Не больше жизни!

Так говорили в клане Мечей.

Помощник Управителя рассмеялся:

– Больше, сынок! Куда больше! Твоя, например, была куплена за золотой! Это хорошие деньги. Но еще дороже она будет стоить здесь, на Арене! Только ты – не продавец и не покупатель. А Арена… Арена, верно, куда больше, чем деньги! Ты не стой! Пройдись, пощупай ее! Думаю, очень скоро ты выйдешь сюда с мечом в руке, а эти скамьи,– он обвел рукой поднимающийся вверх амфитеатр,– будут трещать от множества людей! Да сам увидишь: до полнолуния осталось три дня!

– До полнолуния?

– Игры! Они начинаются в полнолуние! Не ночью, конечно! – Хар-Руд усмехнулся.– Через три часа после восхода! Иди поброди здесь, я подожду!

Кэр вышел на середину. В сандалии сразу набился песок. Сын вождя копнул ногой и обнаружил под ним камень. Гранит. Он оглянулся.

Над аркой, через которую они вошли, располагался ряд крытых лож и балконов. В центре, в самой роскошной из лож возвышался трон из черного дерева.

– Наставник,– спросил Кэр,– для чего эти решетки? Чтобы никто из нас не убежал?

– Здесь не убегают! – ответил Хар-Руд.– Тех, кто убежал бы с Арены, мы узнаем еще на тренировочной площадке! Решетки – чтобы отделить Арену от толпы.

– Толпа вооружена?

– Большинство – нет. В Великондаре лишь у немногих есть право носить оружие.

– Я заметил. Но послушай, а как же тогда человек сможет защититься от разбойника?

– Для того есть стража!

– Но разве стража может уследить за каждым?

– Сынок! Невелика беда, если разбойник убьет простолюдина! Главное – чтоб простолюдин не захотел убить сборщика налогов, например! Им только дай оружие!

– Ты так думаешь?

Кэр был поражен.

– Я – нет! – Хар-Руд снова рассмеялся.– Но Императорам лучше знать!

– Но царь Фаргал, неужели он боится какого-нибудь ремесленника с ржавым мечом?

– Фаргал, может, и не боится. Но Фаргал – только царь! Здесь, во дворце, есть Зал Царей. Там они стоят, один за другим, как солдаты на плацу! Что для Империи – царь, когда ее законам тысячи лет!

– Ты много знаешь об этой стране! – с уважением произнес юноша.

– Да, много,– согласился Хар-Руд.– Но куда меньше, чем тот законник, что собирался тебя повесить! Хотя видишь: ты жив!

– Да,– подтвердил Кэр.– Потому что ты воин!

Помощник Управителя покачал головой:

– Потому что – золото! Ты спрашивал о решетках? А потом спросил: вооружена ли толпа. Почему?

– Зачем воину нападать на безоружных? Хотя…– он запнулся,– тут ведь это – обычное дело?

– В самую точку! Да, многим из наших парней приятно было бы поковыряться мечами в жирных тушах ублюдков. Но – много чести! Решетки – это от зверей!

– Здесь что, охотятся?

– Охотятся. По-великондарски.

– Это как?

– Травят быков – волками, медведя – львами, львов – носорогом! А чаще всего всем этим зверьем – дичь, что на двух ногах да без перьев!

– Людей?

– Догадлив, сынок!

– Что ж,– рассудительно произнес Кэр.– Я тоже однажды леопарда убил. Рогатиной.

– А без рогатины?

– Шутишь?

– С чего взял?

– Ну…– юноша замялся, потом, вспомнив: – Нидир, из Беркутов, убил леопарда камнем! Но тот, правда, сильно его порвал!

– А я,– сказал Хар-Руд,– знаю человека, что голыми руками на этом самом месте прикончил взрослого льва! Правда, лев был горный, мелкий… Но из тебя, к примеру, вмиг выпустил бы внутренности!

– Кто же этот герой? – с уважением спросил Кэр.– Жив ли?

– Жив! Да ты его знаешь! – рассмеялся помощник Управителя.– Нынче он здесь правит! Царь Фаргал!

– И за этот подвиг его избрали царем? – Уважение юноши к законам Карнагрии выросло втрое.

Хар-Руд расхохотался. Еще громче.

– Что я сказал смешного? – смутился юноша.

– За этот подвиг, как ты выразился, пойманного разбойника-эгерини из вонючей тюремной ямы перевели в келью, которую ныне занимаешь ты! Теперь понимаешь, сынок, насколько легче она досталась тебе?

– Все-таки он стал царем,– сказал Кэр.– Хотя… Мне он не понравился!

– Вот горе-то для Фаргала! Да, сынок, он стал царем. Но той кровью, что Фаргал пролил ради этого, можно наполнить небольшое озеро. Пойдем, парень! У тебя есть работа. И у меня – тоже. Хотя я бы с тобой поменялся!

– Да? – удивился юноша.

– А ты полагаешь, что проверять хозяйственные счета так весело?

– Хозяйственные счета? Что это?

– Вот видишь, сынок! Да, нам с тобой не махнуться. По крайней мере пока ты не научишься считать!

Кэр фыркнул.

– Воин пишет острием меча! – изрек он.

– Дурак! Велю Босу гонять тебя, пока не упадешь! Глядишь, сил не останется, чтоб повторять чужие глупости!

– Это не глупости! – оскорбился Кэр.– Так говорят воины клана Мечей! Так говорит мой отец!

– А скажи,– хитро прищурился Хар-Руд,– твой клан платит дань Императору Самери?

– Клан Мечей никому не платит! Хотя наши воины оказывают честь Императору, сражаясь за него!

– Ага,– сказал помощник Управителя.– Я знавал кое-кого из самерийцев, не знаю уж, из твоего ли клана или нет, что «оказывают честь» царю Фаргалу – в рядах его наемников! Ладно, парень! Для своего возраста ты не так уж глуп! В пятнадцать лет я сам полагал, что довольно сильной и умелой руки, чтобы мир стал твоим!

– А разве – нет?

– В мире слишком много рук, пусть слабых и неумелых, но их достаточно, чтобы одна сильная рука не значила слишком много. Иное дело, если к сильной руке – неслабая голова! Бос сделает твою руку умелой, это точно! А вот сумею ли я вложить что-нибудь в твои мозги раньше, чем их смешают с этим песком? – Он кивнул в сторону Арены.

– Я понял тебя, наставник!

– Надеюсь! В чем-то и ты прав: сильная и умелая рука еще никому не вредила!

– Довольно! – сказал Бос, опуская шест.– Иди смочи глотку, ополоснись и марш обедать!

Кэр взглянул на положение солнца.

– Еще не время! – сказал он.

– Придержи язык, ты, сопляк! – гаркнул Бос.

Но вспомнив, что у него не совсем обычный ученик, снизошел до объяснения:

– Этой ночью – полнолуние! А завтра – Игры! Потому обед и ужин – на два часа раньше. И после обеда – никаких занятий! Чтоб не портить удовольствие: как-никак кое для кого это последние обед и ужин!

Бос засмеялся.

– Зато,– продолжал он,– к ужину сюда набежит столько сучек, что на каждого придется по три! Это Гронир, Управитель, завел такой порядок! Раньше нанимали девок, а этот хоть и из Алых, а заткнет за пояс любого торгаша: сам берет грошики с карнагрийских бабенок! Да с разбором, не каждую к нашему брату пустит! А мы – не в обиде! – Он похлопал Кэра по спине.– Эти богатые шлюшки по своей части – круче иной уличной девки!

– А как же их мужчины? – спросил Кэр.

– Мужчины? – фыркнул Бос.– Разве это мужчины? Ха! Ублюдки! А сам ты, парень, как насчет этого дела?

– Думаю, да,– сказал Кэр.– Я один раз попробовал, мне понравилось. Но не было возможности повторить – сразу попал к вам, а тут, у вас, женщин нет!

– Не у вас, а у нас! Ты теперь хоть и сопляк, а все же – из нас, Потерявших Жизнь!

– Я – сын вождя клана! – гордо возразил юноша.

– А я – дочь царя Эгерина! Иди мойся! Я не намерен терять время из-за твоей болтовни!

Длинный стол пересекал из конца в конец темноватое помещение столовой. По обе стороны от стола – грубо сколоченные скамьи.

Гладиаторы по очереди подходили к раздаточному окну, получали по миске с мясной похлебкой и по круглой ржаной лепешке. Очередность строгая: первыми – лучшие бойцы, последними – ученики. Раньше, когда еды было в обрез, последним доставалась лишь вода с горсткой овощей и следами жира. Но во время управления Гронира и Хар-Руда пищи стало вдоволь. Эгерини не экономил на мелочах, ему хватало того, что он зарабатывал на ставках.

За стол тоже садились по рангу: старшие – ближе к дверям. Где светлее. Споры были редки: все решалось не здесь – на Арене. Конфликты возникали только между учениками, но до крика или тем более до драки не доходило никогда. Боялись вмешательства старших.

Кэр занимал одно из последних мест. Ему было наплевать: смешно спорить из-за лучшего места у свиного корыта! Так полагал юноша. Дальше, чем самериец, сидел лишь один человек, уроженец Великондара, непонятно как попавший на Гладиаторский Двор. Этот – жив до первого выхода на Арену. Хар-Руд никому не позволял ходить в учениках больше полугода. Не выучился – расплатишься жизнью. Потому-то среди старых бойцов большинство – из бывших солдат: военнопленных, разбойников, наемников, согрешивших против Кодекса и проданных в рабство собственными соратниками.

Слева от Кэра сидел ученик совершенно другого типа. Захваченный соктами пират с Архипелага Табе. Этот – зверь. Месяца не пройдет, как Хар-Руд выпустит его на Арену. И поскольку на Двор он попал уже опытным бойцом, то, скорее всего, вернется живым. Новичков не принято выпускать в одиночку, а когда сражались отрядами, добивать проигравших не обязательно.

Да, табит был крепок. Но на Кэра смотрел с почтением: скажи тот слово – и бывший пират тут же поменяется с ним местами.

Однако сын вождя молчал. Он уже наметил себе место: рядом с Босом! Он займет это место… и сбежит! Потому что тогда Гладиаторский Двор больше ничего не сможет ему дать.

Дальше в будущее Кэр не заглядывал. Хотя то, что Хар-Руд поселил его в бывшей келье Фаргала, казалось юноше важным знаком.

После обеда, на котором одни были молчаливее обычного, а другие, наоборот, болтливы, как женщины на рынке, Потерявшие Жизнь толпой вывалили на площадь перед воротами. Там должно было произойти самое важное: объявление тех, кто завтра выйдет на Арену.

Спустя некоторое время из своего дома вышел Хар-Руд. Вышел, взглянул на часового на башне. Тот покачал головой. Помощник Управителя прошелся взад-вперед. В руке он держал свиток пергамента, на который многие бросали алчные взгляды. Хар-Руд был спокоен. На лице его застыла рассеянная улыбка.

Внезапно часовой на башне засвистел.

Помощник Управителя тотчас преобразился.

– Разбер-рись, демоны! – рявкнул он во всю мочь.

Гладиаторы мигом выстроились в длинную шеренгу, все сто двадцать шесть человек, не считая учеников, пристроившихся позади.

Ворота распахнулись, и во двор на крупном кауром жеребце, неторопливо, важно, въехал Управитель Гладиаторского Двора Гронир.

Сам Управитель никогда не был гладиатором, но принадлежал к тем, кого обитатели Двора почитали более других: Алым.

В битве, сражаясь бок о бок с самим Фаргалом, Гронир потерял правую руку. Но – выжил. Фаргал тогда еще не был царем. Но первым полководцем Карнагрии – был. И, три года спустя, сев на Кедровый Трон, Фаргал одарил соратника Гронира синекурой – Гладиаторским Двором. Почет, деньги, власть – все, что ценил в жизни сотник Гронир, дал ему царь. Лишь об одном мог сожалеть Алый: сам Фаргал никогда не появлялся на Играх.

Левой, уцелевшей рукой Управитель принял от Хар-Руда свиток, кое-как развернул, прочел и кивнул, одобряя. Он никогда не оспаривал выбор своего помощника, но соблюдал порядок.

Хар-Руд принял свиток обратно, откашлялся:

– Первая пара: Кушога – Бос!

Названные сделали шаг вперед.

По линии выстроившихся гладиаторов пробежал ропот.

– Что? – рыкнул Хар-Руд.– Кто-то недоволен?

Ропот тотчас прекратился.

– Вторая пара: Шершень – Медведь!

На сей раз возмущенных не было.

– Третья пара: Гаргалон – Крючник! Цвета! Черные: Вепрь, Устул, Ордаш, Селезень, Мортяк, Вышка, Жеребец! Старший – Бос!

Гладиаторы опять загудели: по традиции лидером Черных должен стать победитель первой пары. Пусть Бос много сильней, но Хар-Руд поступил несправедливо, «предопределив» исход схватки. Негоже лишать Кушога «улыбки Судьбы».

Глаза эгерини налились кровью: он обещал наказать Кушога за длинный язык – и накажет! И ему наплевать, что думают по этому поводу Потерявшие Жизнь!

Тяжелый недобрый взгляд помощника Управителя прошелся по шеренге, останавливаясь на каждом недовольном лице. И когда Хар-Руд закончил «осмотр», на площади вновь воцарилась тишина.

– Зеленые…– негромко произнес помощник Управителя и выдержал паузу: – Стикс, Бурелом, Волк, Морской, Крокодил, Бандаш, Хиу-Хи, Бортник! Старший…– еще одна пауза…– сами знаете кто!

Вздох разом вырвался из сотни мощных грудей. Половина неназванных вздохнула с облегчением. Вторая половина – наоборот. Абсурдно, но очень многие гладиаторы настолько были увлечены Ареной, что предложи им свободу – остались бы на Гладиаторском Дворе. Кстати, бывало, что предлагали. И – отказывались!

– Гуляй, парни! – бросил помощник Управителя.– Кэр! Иди сюда!

Юноша подошел. Снизу вверх спокойно посмотрел на Гронира.

Широкое, слегка оплывшее, недовольное лицо Управителя казалось сонным.

– Тот новый раб? – спросил он.

– Да, мой господин! – последовал ответ.

– Дерзок!

Хар-Руд усмехнулся:

– Не без того!

Ясно было: Кэра в обиду он не даст. Но его защиты и не потребуется. Гронир остался доволен.

– Если он будет так же дерзок на Арене…

– Будет! – уверенно сказал Хар-Руд.

– Тем лучше для него! – Маленькие глазки буравили сына вождя.– Сколько отдал?

– Полный золотой, мой господин!

«Господин» был формальностью. Хар-Руд и Гронир были давними приятелями. Их сблизила общая страсть: Игра!

– Полный золотой? Не многовато за такого задохлика?

– Пусть это будет мой золотой! – живо предложил Хар-Руд.– Я…– он потянулся к всаднику, Гронир наклонился,– …поставить в третью пару, сразу! – уловил Кэр обрывок фразы.– Сторицей…

Гронир распрямился.

– Вот как? – Он с сомнением еще раз оглядел юношу.– Нет! Впишешь в общий расход, скажем… на золотарей! – Он усмехнулся, став похожим на огромную жабу.– Пошли, что ли, к тебе? – И тяжело сполз на землю.

Хар-Руд помог: годы, проведенные в покое, сделали Управителя тучным.

– Отведи жеребца в конюшни! – приказал он самерийцу.

– А где они? – спросил юноша.

– Там, за воротами.– Хар-Руд махнул рукой.– Увидишь!

И оба, Управитель Гладиаторского Двора и его помощник, неторопливо двинулись к дому Хар-Руда.

Кэр поймал повод, погладил бархатную подвижную шкуру коня и повел его к воротам. Стража без звука пропустила его. Сын вождя оказался снаружи. Справа он увидел царские конюшни с золочеными головами лошадей, выглядывающими из стены над широким въездом. Слева – высокий дом из серого камня. Впереди – совершенно пустую в это жаркое время дня улицу.

Кэр снова оглядел жеребца. Некрупная голова, длинная холка, гибкая шея, короткая широкая спина, ступает мягко, грациозно, но чувствуется – горяч. Прекрасный конь! Если сын вождя сейчас прыгнет в седло – через полчаса будет у Западных ворот. И – прощай, Великондар!

Целую минуту юноша боролся с искушением. Но – справился. Сначала он должен научиться всему, что знают эти люди. Без этого ему вряд ли удастся вернуться домой.

Юноша погладил коня по шее, повел к конюшням.

Он не видел Хар-Руда, который наблюдал за ним со стенной башни. Когда Кэр повернул направо, эгерини показал оставшемуся внизу Грониру оттопыренный палец: выиграл!

Так сын вождя прошел еще одно испытание.

12

– Государь! Посол Императора Эгерина Скаэр Станар просит аудиенции Царя царей!

Старший Советник Саконнин слегка поклонился и тут же выпрямился, ожидая указаний.

– Станар?