Голос бездны Ветер Андрей
На нём сидели два парня, придавив коленями его руки. Один из рукавов его дублёнки был разорван.
– Эту женщину я давно искал, Серёжа, – Кривошеин нагнулся над ним, – я специально приехал за ней сюда. А ты хочешь отобрать её у меня. Почему? Что тебе надо от неё?
– Эта женщина потеряла рассудок. Она убивает людей, Витя! Ты можешь понять меня? Её разыскивает милиция!
– Ерунда, – Кривошеин глупо рассмеялся. – Меня тоже скоро будет разыскивать милиция. Но разве это важно? Ха-ха-ха! Я же отыскал её, мне теперь ни фига не нужно…
– Витя, ты спятил, – внятно проговорил Лисицын, – послушай меня внимательно: Лариса – убийца, она убила нескольких человек.
Сидевшие поверх Лисицына парни переглянулись.
– А мальчик? – спросил один из них.
– Это её племянник. Она совратила его, он влюбился в неё. Он просто глупый щенок. Да неужели вы думаете, что я вру?
– Откуда ты узнал про неё? – Кривошеин недовольно потряс головой и фыркнул. – Ты давно знаком с нею?
– Со дня моего возвращения из Штатов, – ответил Сергей и тут же понял, что совершил непоправимую ошибку.
– Значит, ты знал её и не сказал мне ничего, когда я тебе показывал её фотографию? – взвизгнул Кривошеин.
– Да, но…
– Заткнись! Я всё прекрасно понимаю, дорогой мой! Я не дурак! Я не слеп! Конечно же, ты не хочешь потерять женщину, никто не хочет её потерять! Поэтому ты придумываешь всякую чушь, чтобы отвадить меня от неё, поэтому ты и не говорил мне о ней ничего раньше! Думаешь, я поверю тебе? За кого ты меня принимаешь? Ребята, вы видели её лицо. Неужели такая женщина способна на убийство?
Поверить в то, что сказал им Лисицын, было крайне трудно. Телохранители были в замешательстве.
– Нет, – продолжил Кривошеин, – ты всё врёшь, грубо врёшь, нагло врёшь, по-свински врёшь. Ты просто сам свинья! А я-то называл тебя моим другом! Дерьмо ты собачье! Мразь подзаборная! Папарацци вонючий! Держите его крепче, парни.
– Может, руки ему связать?
– Свяжите, – кивнул Кривошеин, – пусть угомонится. А мы пойдём искать несчастную женщину… Как же он запугал её, бедняжку… Вот ведь хрен журналюшный…
Вокруг прыгали визгливые девицы в сарафанах и мужчины в ярких масках. Пылали костры.
– Пить надо меньше, драться не пришлось бы! – выкрикивал кто-то.
– Всё уже в порядке, – ответил с улыбкой один из парней.
– Зря ты так, Витя, – покачал головой Лисицын и вдруг подпрыгнул, оставаясь при этом схваченным за руки сзади. Его ноги ткнули Виктора в грудь и с силой опрокинули на спину. Но державшие Сергея парни не ослабили хватку и не только не выпустили его, но вдобавок шмякнули по затылку чем-то тяжёлым. Сергей не видел чем, но почувствовал металлический удар, после чего впал в забытьё.
***
Денис выбежал из дома, на ходу вставляя патроны в двуствольное ружьё. Лариса нетерпеливо вертела головой, боясь увидеть поблизости Лисицына и Кривошеина и готовая броситься наутёк.
– Куда мы? – спросил мальчик, защёлкивая ружьё.
– В машину.
– Мы далеко бросили её, да и сломалась же она! – воскликнул племянник.
Лариса измученно посмотрела на него.
– Как мне всё опостылело, Дэн…
Случайно её взгляд скользнул по стоявшему рядом «жигулёнку». Она быстро пригнулась и разглядела ключ в замке зажигания.
– Боже, да это же машина Лисицына, Дэн, и ключ здесь! Мне невероятно везёт!
– Садимся? – спросил мальчик.
– Быстро!
Они обогнули пылающие костры и танцующих людей, выезжая к повороту.
– Куда же мы теперь? – спросил Денис.
– Мне необходимо заскочить домой, взять деньги и прочую ерунду.
– Я поеду с тобой. Я буду тебя охранять, вон к тебе сколько народу пристаёт. Ты не думай, что я просто так языком болтаю, Денис насупился. – Я на самом деле буду стрелять.
Она мельком взглянула на него и криво улыбнулась.
– Если бы ты только мог понять, что ты говоришь…
«Жигулёнок» выехал на шоссе и помчался к Москве. Денис неотрывно смотрел вперёд, вглядываясь в снежную мглу и поглаживая стоявшую между его колен двустволку.
***
– Виктор Степанович, – покосился один из сопровождающих на Кривошеина, – а если ваш приятель не соврал?
– Ты про что?
– Если она и вправду в розыске? Нам ведь сейчас совсем ни к чему лишние хлопоты.
– Заткнись, придурок.
– Зря вы ругаетесь, Виктор Степанович. Я, как только мы доедем до Москвы, с вами расстанусь. Я сматываю удочки.
– Скатертью дорога…
– Вы даже не знаете, куда вы отправитесь сейчас…
– Туда же, откуда мы приехали… К её сестре Рите. Она-то мне скажет, где искать Ларису… А вы все можете убираться прочь, сволочи!
Остальные молчали. Спорить с хозяином никто не желал, но и ехать с ним, явно потерявшим рассудок, никто не желал. Оставалось дождаться лишь возвращения в Москву и бежать, бежать, бежать…
***
Высадив своих людей, Кривошеин с громкой бранью сорвался с места.
Он возбуждённо постукивал пальцами по кожаной оплётке руля. Он был уверен, что впереди его ждало счастье, ждала Лариса. Он не мог объяснить своего состояния. Оно не объяснялось.
Виктору казалось, что все слова лишились смысла. Осталось одно слово, одно имя – Лариса! Кривошеин ничего не хотел объяснять даже себе. Какой прок в объяснениях?
Появление Ларисы в его жизни превратило его в считанные минуты в зверя, бегущего на желанный запах и очумевшего от этого запаха. Виктор ошеломленно наблюдал за собой, чувствуя внезапно обнаружившийся сбой в ритме жизни. Он имел прибыльное дело, вёл устоявшийся (хоть и опасный) образ жизни, и теперь вдруг в его жизнь вошла женщина, которая не имела права войти, потому что отличалась от всех других каждой клеткой своего существа, каждым вздохом, каждым взглядом. Всем отличалась, чем можно отличаться.
Лариса! Её имя вонзилось в мозг Виктора отточенным лезвием древнего клинка, как в набухшую мокрую землю. Это имя распороло его мозг, развалило его на несколько пластов и неуловимыми движениями выкопало могилу для него.
Лариса! Кто она такая?
Виктор громко сглотнул слюну. Он нервничал. Всё ближе и ближе был Барыковский переулок.
Переломная ночь
Кривошеин долго стоял перед домофоном, ожидая ответа.
– Не отзывайся! – Денис осторожно выглянул в окно. – Кого могло принести сюда среди ночи? Не надо было свет включать.
– Дура я, что сюда приехала. Но мне нужно хотя бы деньги взять, иначе я пропала! – Лариса быстрыми шагами двигалась по комнате.
– Лара, – позвал её Денис, – а откуда у тебя здесь папин портфель? Это же папин портфель, не так ли?
Лариса выглянула из-за двери.
– Он заезжал ко мне однажды.
– Давно?
– За несколько дней до того, как его убили.
– Зачем? У вас же с ним были плохие отношения.
– Он высказывал опасения за тебя. Говорил, что ты сильно изменился, ему что-то мерещилось, может быть, он догадывался о чём-то.
– Чего же он от тебя-то хотел?
– Теперь уже неважно.
– Ну а всё-таки?
– Просил меня переговорить с тобой, прощупать, что у тебя и как. Но я-то знала, что с тобой, поэтому и не сказала тебе ничего. Да и маме твоей я тоже ничего не говорила.
– Потому-то он так следил, чтобы я дома сидел. Эх, папа, папа… А чемодан он зачем оставил?
– Случайно. Я лишь на следующий день заметила. Хотела позвонить, да закрутилась, а затем твоя мама позвонила мне и сказала, что случилась беда. Вот так. – Лариса говорила раздражённо, злясь на неуместные вопросы племянника и на то, что не избавилась в своё время от дурацкого чемодана. – Дэн, ты лучше посмотри, не уехал там этот гость?
Мальчик снова посмотрел в окно и отпрянул.
– Это тот самый, который тебе руки целовал и кричал, что нашёл тебя. Он меня заметил, Лара, он машет мне рукой.
Лариса вздохнула и подошла к окну. Посреди переулка стоял Кривошеин.
– Откройте мне, я прошу вас! – крикнул бизнесмен.
– Откуда он знает мой адрес? – Лариса заметалась. – Кто он вообще такой? Что ему нужно от меня?
Её глаза обшарили всю комнату в поисках ответа.
– Теперь-то он не уйдёт, – вздохнул мальчик. – Давай впустим его, спросим, какого дьявола он прилип к тебе, почему не оставит нас в покое.
Лариса вынуждена была согласиться. Она понимала, что долго оставаться дома ей нельзя, так как обязательно появится Сергей Лисицын и наверняка приведёт за собой людей в погонах. Нужно было решаться.
– Махни ему, чтобы поднимался, пусть нажмёт номер квартиры, – устало сказала она и подошла к домофону.
Раздался противный писк, и она, не спрашивая, нажала кнопку, открывая дверь подъезда.
– Здравствуйте, моя божественная, – заговорил Кривошеин, едва успел выйти из лифта. – Прошу вас не бояться насчёт Лисицына, мы связали его и оставили в деревне.
Кривошеин мягко прошёл в комнату и сел на стул.
– Как вы меня нашли и кто вы такой? Мне кажется, что я где-то видела вас.
– Вы абсолютно правы, Лариса, – его глаза болезненно сверкали, и Лариса с отвращением подумала, что временами у неё были точно такие же глаза.
Она подошла к нему и сказала:
– Вам нездоровится.
– Наоборот. Я в полном порядке, и я никогда не был так счастлив. Счастье буквально испепеляет меня.
– Почему же?
– Я мечтал о вас, я бредил, и вот вы передо мной, Лариса… Прелестное имя, оно очень вам к лицу… Лариса… Лара… Как в «Докторе Живаго», – Кривошеин улыбнулся, глаза его сделались на несколько секунд совершенно пустыми, физиономия расплылась и приняла глупое выражение. – Я не могу выбросить вас из моего сердца с того самого момента…
– Так где мы виделись? – нетерпеливо спросила она.
– Несколько месяцев назад на Таганке был взрыв, помните? Машина взлетела на воздух. Я покупал там цветы и был легко ранен. Там я вас и увидел, запомнил… Белое платье, белые чулки, чёрные волосы…
– Вспомнила! – Лариса закивала. Она действительно вспомнила этого человека, его разбитую голову, его обсыпанный стеклом плащ, его смущённую и одновременно радостную физиономию. При других обстоятельствах она обязательно улыбнулась бы, но теперь находилась в таком напряжении, что не смогла выдавить из себя даже подобие улыбки.
– Получается, что вы знакомы, – заключил Денис.
– Да, молодой человек, – кивнул Виктор.
– Что же вас привело в Полущёково? – поинтересовалась Лариса, снова начав ходить по квартире и собирая вещи.
– Я искал вас. Я обнаружил фотографии, где вы и… этот, кажется, юноша изображены вместе.
– Какие фотографии? Мы не снимались вместе.
– Прекрасные снимки. Вы занимаетесь любовью… Ваше тело – само совершенство, Лара! – Кривошеин закатил глаза.
– Да о каких фотографиях вы говорите в конце-то концов? – вспылила она.
– В рабочем столе Владимира Петровича. Среди бумаг лежали, рассыпанные…
– У моего папы в столе? – Рот Дениса открылся.
Лариса застыла посреди комнаты и посмотрела на племянника.
– Значит, он знал? – Мальчик не смог произнести больше ни слова. В его голове всё полетело кувырком.
– А что вы делали дома у Володи? Откуда вы его знаете? – спросила Лариса.
– Мы с ним связаны по работе. Я искал у него кое-какие бумаги… Бумаги! Я совсем забыл о них! О, моя голова! Что происходит в этом мире? – Кривошеин нервно встал. – Бумаги…
Тут его взгляд остановился на стоявшем в углу портфеле.
– Да вот же они! – Кривошеин тупо смотрел на портфель. – Вот же они. Что за чертовщина? Как это могло случиться? Я поехал искать пропавшие документы и нашёл вас. Я поехал следом за вами и обнаружил документы… Там ведь документы лежат, в портфеле? Или их там нет?
Его лицо передёрнулось судорогой.
– Там есть документы?! – выкрикнул он. – Кто-нибудь смотрел, что находится в портфеле? Кто-нибудь из вас читал их?!
– Нет, кому это важно? – растерянно проговорила Лариса.
– Кто-нибудь знает, что Володя оставил документы здесь? – Кривошеин повысил голос до предела, его глаза округлились. – Почему он оставил его у вас? Вы работаете на него? Вы… Вы же с ним… Как же я не догадался, что всё это не случайно! Как же я не додумался, что всё тонко подстроено…
Он медленно встал и тяжёлыми шагами двинулся в сторону Ларисы. Она отпрянула, ничего не понимая.
– Все вокруг против меня, все вокруг хотят моего краха, но я просто так не дамся! Пусть моё сердце и принадлежит вам, но я просто так не дамся, я перешагну через себя!
Кривошеин занёс кулаки над головой, готовый обрушиться всей своей огромной массой на женщину, и в ту же минуту в лицо ему брызнул огонь, грохнул выстрел. Лариса дико закричала, не столько оттого, что увидела, как у наступавшего на неё мужчины оторвало верхнюю часть головы, сколько от неожиданности, что выстрел произошёл возле самого её уха. Она успела увидеть, как грузное тело Кривошеина рухнуло, немедленно залив пол кровью, и обернулась.
Над её плечом покачивалось ружьё, которое Денис прихватил из Полущёкова. Мальчик крупно дрожал, на глаза наворачивались слёзы. Ружьё громыхнуло, вывалившись из его рук.
– Он хотел ударить тебя, Лара, – прошептал мальчик и заплакал.
Лариса шагнула вперёд и посмотрела на труп. Тёмно-коричневая рыхлая масса расползлась по паркету от расколотого черепа.
– Зрелищно, – едва слышно пробормотала она, – очень зрелищно…
И вдруг дико закричала:
– Но почему опять внезапно?! Почему у меня нет времени?! Почему я обязана бежать и бежать?! Когда всё это кончится?!
Она обхватила руками живот, почувствовав, как внутри зашевелились неведомые подвижные комочки. Казалось, что она находилась на грани рвоты. Бледное как мел лицо застыло, губы сжались, глаза сузились до едва уловимых щёлочек. Денис никогда не видел свою тётку такой страшной и старой.
– Лара, – выдавил он из себя, глотая слёзы. – Что с тобой? Ты умираешь?
– Нет, – она повернулась к нему, лицо стало знакомым, но каким-то ненастоящим, что-то ушло из её лица, что-то исчезло. Так уходит из русла реки вода, и река перестаёт быть рекой, хотя берега её сохраняют былые очертания. – Поехали отсюда, Дэн. Теперь от нас не отстанут, теперь я стала окончательным преступником… Но я не желаю больше убегать…
– Лара! – Глаза мальчика выкатывались из орбит. – Я боюсь.
Он ступил шаг, покачнулся и рухнул на пол в обмороке. В его голове поднялся невообразимый шум, какие-то крики, стоны. Что-то вертелось, кружилось, пускало пузыри.
– Дэн!
Он с трудом разлепил глаза. Там, куда он провалился, было шумно, но спокойно. И вот он снова здесь, в коричневом кошмаре неосвещённой квартиры.
– Дэн, – голос тётки был холоден, – я уезжаю. Если ты хочешь, можешь поехать со мной.
– Я хочу домой… – Его язык не хотел повиноваться ему, но мальчик заставил себя повторить фразу: – Я хочу домой, к маме…
– Вставай, я отвезу тебя, – женщина тряхнула головой, ссыпав волосы на лицо, и протянула племяннику руку.
Он взялся за её ладонь и ощутил липкую кровь на коже.
– Это его кровь?
– Это его мозги.
– Домой… Пожалуйста, домой…
Лариса приложила свою руку к лицу мальчика и оставила поперёк рта и щеки кровавый отпечаток ладони.
– Домой – значит домой, малыш…
***
Лис сидел в машине рядом с Романовым. Помимо них, в автомобиле находилось ещё два человека. Они уже подъезжали к Москве, когда сидевший за рулём Влад спросил:
– Куда мы сейчас?
– Я думаю, что надо заглянуть к Рите. Крути в Чертаново.
– Зачем к Рите? – полюбопытствовал Сергей, глядя на приятеля.
– Надо успокоить её, что с сыном всё в порядке. Кроме того, Денис может приехать домой, – рассуждал полковник. – Мы же не знаем, что у него на уме… Ты-то как? Уже пришёл в себя? Доигрался, дорогуша.
– Пойми, Ваня, это чистая случайность.
Сергей устало вздохнул, вспоминая, как нелепо упал среди танцующих, как потерял сознание, как очнулся связанным возле забора, лицом в грязном сугробе, как потом ряженые развязали его. Они-то и рассказали, что видели, как Лариса села с мальчиком в «жигулёнок» и как метался по деревне Кривошеин, затем тоже уехал. Потом прикатил Романов с тремя помощниками.
– Случайность или не случайность, Лис, – простуженным голосом проговорил Романов, – а Лариса умчала. Да ещё прихватила с собой ружьишко. Кто знает, что у неё на уме? Напугана она до беспамятства.
После того как ряженые развязали Сергея Лисицына, он быстро обнаружил пропажу своей Зебры. Рассвирепев, он побежал к брошенной Ларисиной «вольво», но без ключа не смог даже открыть дверь. Гуляние экзотического театра продолжалось. Над кострами повесили котлы с кипящей кашей, и гости, успевшие прийти в себя от шокирующего веселья и плясок, принялись лакомиться кашей, черпая её прямо из котлов выданными им деревянными ложками.
Вскоре прикатили две машины, и в первой из них Сергей увидел Романова, чихающего и чертыхающегося по поводу самовольности Лисицына. Делать в деревне милиции было нечего, и оперативники повернули обратно, категорически отказавшись от предложенной им дымящейся каши.
– Не пойму, каким боком тут Кривошеин вырос? – недоумевал Сергей.
– Это долгая песня, старик. Он же приехал с целым кагалом к Рите, искал какие-то документы, распсиховался и вдруг увидел те самые фотографии, которые я столь необдуманно оставил на столе.
– Да, я знаю, что он был влюблён в Ларису, страшно хотел познакомиться. А я не рискнул свести их, так как он намеревался жениться на другой женщине, – сказал Лисицын. – Но откуда он знает это место? Как он так быстро нашёл?
– У него здесь театр на содержании.
– Ничего себе узелочек затянулся! – хмыкнул Сергей.
– Да уж, старик, таких переплётов я ещё не встречал, – согласился полковник. – Мне было бы весьма интересно узнать, помимо всего прочего: что за документы так интересуют Кривошеина? Рита утверждает, что он просто обезумел, поняв, что ничего не найдёт, и сказал, что это будет стоить ему жизни. Это пахнет настоящим криминалом. Ты этого Кривошеина давно знаешь, Лис?
– Да так, – Сергей пожал плечами.
– То есть о его делах ты вообще ничего?..
– Вообще… Бизнесмен он, а нынче вокруг столько бизнесменов… С цветными металлами он как-то связан, может, ещё с чем-то. Одним словом, тут я тебе не помощник.
– Я обдумал всю эту историю, Лис, и вот какая сложилась у меня картина.
– Рассказывай.
– Отец Дениса заподозрил неладное в отношениях сына и свояченицы, нанял частного детектива. Затем стал шантажировать Ларису. Нервы у неё сдали по каким-то причинам, и она пошла на его убийство.
– Я бы на месте Володи, – скосил глаза на Романова сидевший за рулём Влад, – просто начистил бы ей физиономию, и всё этим бы закончилось. А шантажировать… Он сам небось хотел её трахнуть, а она не желала этого. Вот он и решил принудить её.
– Вполне может быть, что ты прав, – кивнул Романов. – Это могло вывести её из себя, принимая во внимание её неуравновешенность, и она решила разделаться с зятем. Я почти уверен, что она ничего не продумывала, всё произошло спонтанно. Она могла и машиной сбить его, могла и сама по башке шмякнуть. Впрочем, сама не могла, не была ещё готова к этому. Я думаю, что она просто отправилась следить за ним и по дороге ей пришла в голову мысль, а тут и подвернулся подходящий исполнитель…
– Наняла бомжа?
– Да, наняла первого попавшегося бомжа. Он мог подойти к её машине спросить сигарет или денег поклянчить, и она неожиданно для себя предложила ему убить Володю. К бомжам часто обращаются за подобными услугами. А через несколько дней она вдруг осознала, что произошло, испугалась, что бомж будет шантажировать её или что-то в этом роде. И она убила бомжа, сожгла его. Именно это, Лис, ты и увидел на пустыре. Возможно, она просто тронулась умом после убийства Володи. Если она действительно любит, как ты утверждаешь, испытывать острые чувства, то бомжа могла убить ради их удовлетворения. А заманила его туда под каким-то благовидным предлогом. Он мог клюнуть на что угодно, раз уже был знаком с ней. Беда в том, что никто никогда не занимается мёртвыми бомжами – кому они нужны? Поэтому теперь будет невозможно установить, был ли тот сгоревший пьян и прочие всякие вещи. Но если я прав, то она могла напоить его. Ну, чем дальше, тем больше. Ты стал следить за ней. Будь она нормальным человеком, она бы залегла на дно и вела бы себя пай-девочкой. Она же пошла снова к бомжам и уломала их на очередное убийство. Они подыскали для этого дела кого-то из чужой компании и прибили. А дальше всё уж совсем просто, гадать не приходится. К тебе приходит Лешак… Впрочем, есть и ещё одно предположение, почему она убила Володю.
– Какое?
– Кривошеин ищет документы. Они пропали в день смерти Володи, если я правильно понял. А что, если Лариса как-то связана с этими документами, а то и с тем самым делом, которым занимался её зять?
– Ты предполагаешь, что она убила его из-за тех документов? – Сергей скривил губы, выражая этим своё сомнение. – Впрочем, мы сможем узнать что-либо только после того, как она будет в наших руках.
Романов достал из кармана переговорное устройство:
– Алло, Семён, слышишь меня? Мы сейчас поедем в Чертаново, а вы жмите прямым ходом в Барыковский переулок на квартиру Губановой, пошарьте там как следует. Да помните, что сама она психическая и что у неё при себе есть ружьё, охотничья «переломка». Ружьё, как мне сказали, старое, может, оно не в рабочем состоянии, но всё же будьте начеку…
***
Лариса вывела машину на Садовое кольцо, затем несколько раз сворачивала с него, останавливалась, размышляла о чём-то. Пару раз она открывала дверцу и выходила на проезжую часть, делала пяток шагов туда-сюда, взмахивала руками, будто объясняясь с кем-то невидимым, и вновь садилась за руль.
– Бедный ты мой мальчик, – она поглядывала на заднее сиденье, на племянника. Его глаза выглядели безумными.
Денис вжимался в кресло всем телом, желая заставить себя почувствовать что-то особенное, что могло бы прояснить его голову, но ощущал под собой лишь брошенное ружьё. Оно впивалось затвором ему в ягодицу. Денис надавливал на ружьё сильнее, пытаясь причинить себе боль. Его глаза оставались неподвижными, но он видел всё вокруг и даже следил за проплывающими за окнами витринами и надписями.
«Что же я, пьян, что ли? Веду себя совсем по-идиотски, – кружились перед ним мысли. – Всё уж позади, вся эта кровь, выстрел, весь ужас. Да и что это я в такое расстройство пришёл? Я же должен был сделать это, должен был убить бандита. Этот мужик ведь явно был бандитом… Но почему я так думаю? Почему бандитом? Он был просто сумасшедшим. Лара тоже сумасшедшая. Сумасшедшая… Все вокруг сошли с ума. Я тоже схожу с ума… Я хочу домой, к маме хочу…»
Лариса надавила на педаль, и «жигулёнок» быстро помчался вперёд.
– Держись, Дэн, мы едем домой! Мы летим домой! – она как-то странно глянула на племянника в зеркальце.
– Где мы сейчас? – прошептал он помертвевшими губами.
– В центре, – бросила она, не оборачиваясь, – сейчас на Петровку вниз сверну, там мимо Большого на Лубянку, затем через Китай-город на мост, а там уж по прямой…
Она говорила что-то ещё, но Денис не слушал. Он пытался понять, как они вообще заехали на Петровку и почему именно на Петровку… Петровка была связана с милицией, с убийствами… неужели Лариса хотела выбросить его на Петровке, сдать прямо в руки сыщиков, вытолкнуть его перед воротами с вымазанным в крови лицом и сказать: «Вот перед вами жалкий убийца, он застрелил человека, а теперь трясётся, как последний трус!» Нет, Лара не посмеет поступить так… Где они сейчас? Вниз по Петровке? Милиция осталась позади? Значит, всё обошлось…
Денис посмотрел наверх и увидел в зеркальце ужасные глаза тётки.
– Лара, мне страшно, – шепнул он, но за рёвом двигателя она не расслышала его слов, – мне страшно, ты сошла с ума…
Машина стремительно набирала скорость.
***
После разговора с Лешаком Татьяна Расшуганова долго не могла прийти в себя и собраться с мыслями. Ей нужно было решить окончательно, понесёт ли она киллеру деньги или плюнет на свой страшный замысел. Названная им сумма была велика, но у Татьяны были на руках эти деньги, она могла позволить себе столь кошмарную роскошь (не зря же она «доила» всех ухажёров подряд). Она могла заплатить Лешаку за работу, но сейчас, оставшись наедине с собой, опять потеряла уверенность.
Конечно, ей бы хотелось отбросить эту безумную затею и облегчённо вздохнуть. Желание свободного дыхания было огромным, но крохотная червоточинка ненависти уже давно подгрызла основание лёгкого бытия и угнетала с каждым днём всё больше и больше. Желание дышать свободно не уменьшалось, но сил на воплощение этого желания в жизнь с каждой минутой становилось меньше и меньше.
Попав домой, Татьяна взглянула в зеркало и сказала себе:
– Надо остановиться.
Она не просто понимала это, она физически ощущала потребность остановиться. Чем ближе был час очередной встречи с Лешаком, тем темнее делалось на душе Татьяны. Мир заполнялся мрачными тучами дурного предчувствия. Мир чернел. Мир тяжелел от густой крови…
Таня проснулась рано. Улица лежала за окном непроглядной сумрачной мутью, в которой едва угадывались за падавшим снегом разбросанные огоньки окошек.
Город неохотно просыпался, город собирался на службу, город принимался за торопливый завтрак, город начинал усиленно гудеть непрогретыми автомобильными двигателями, город включал в утренней тьме новые и новые квадратные огонёчки на стенах домов и передвигал в этих освещенных квадратиках фигурки сонных людей. Людей становилось всё больше и больше. Они умывались, взбадривали себя чашечкой крепкого кофе и дымом утренней сигареты, они всеми силами пытались привести свой внешний вид в соответствие со своими стандартами, скоблили подбородки бритвами, протирались лосьонами, накладывали на лица макияж.
Город поднимался на ноги и отправлялся на службу.
Таня отдёрнула штору и приоткрыла окно. Она любила свежий воздух и всегда проветривала комнату по утрам, даже в страшнейшие морозы…
Она быстро приняла душ, тщательно протерев тело мягкой мыльной губкой. Таня любила своё тело, бережно ухаживала за ним и гордилась им не без причины. Она любила похвастать своим телом, но умела сделать это неназойливо, почти незаметно для окружающих, тем не менее каждый раз оставляя о себе самые яркие впечатления.
– За что же природа наградила тебя ненавистью, красавица? – спросила она в запотевшее зеркало, вылезая из ванны, и вдруг плюнула на его мутную поверхность. Внезапный плевок отозвался в ней так, будто слюни ударили её саму в лицо. Татьяна зажмурилась.
– Ты готова? Решилась? Значит, ты сошла с ума. Куда бы ни вела жизнь, она всегда ведёт к исполнению…
Она решилась. Зачем обманывать себя? Зачем пытаться выглядеть в собственных глазах лучше, чем она есть в действительности? Будь прокляты все эти игры! Почему не получается вести себя проще? Почему всё время она должна вести себя, как на сцене – гримироваться, облачаться в соответствующие случаю наряды, изображать какие-то чувства? Что-то было неверным в её жизни, где-то она успела обмануть себя.
Таня оделась и сложила необходимые для утренних занятий вещи. Утренний «класс» – проще говоря, разминка, разогрев – был самым ненавистным в её профессии делом: все эти механические движения, вскидывания рук и ног возле перекладины, называемой почему-то «станком». А ведь верно! Это – станок, что же ещё, как не станок, самый настоящий станок, возле которого с артистов снимают стружку, выжимают пот, заставляя отрабатывать одни и те же движения, заученные с первого класса училища… Таня ненавидела эти утренние занятия, где на равных были «звёзды» и «кордяшники».
Читать бесплатно другие книги:
