Ола и Отто. Столица Руда Александра

В каждой очереди главным являются два фактора: твоя близость к вожделенному благу и количество стоящих за тобой. Чем больше, тем лучше. Потому что им стоять куда дольше, чем тебе.

Эльфийские торговые ряды считались самым престижным местом для совершения покупок. Далеко не все могли себе позволить купить в магазине что-то дороже носового платка или перчаток, однако каждая модница считала своим долгом хотя бы раз в сезон оставить у эльфов содержимое кошелька.

Кроме эльфов, в торговых рядах было несколько гномьих магазинчиков. За право разместить здесь свой прилавок гномы платили огромную арендную плату и поэтому нещадно задирали цены. Выбить из них хотя бы медячок скидки в обычный день было так же реально, как заставить Иргу надеть ярко-желтую рубашку. То есть в принципе возможно, но придется на это потратить столько труда, что результат уже будет неважен.

Сейчас вход в торговые ряды перегораживала небрежно повязанная ленточка. Никто и близко к ней не подходил — эльфы славились своей зловредностью, и все помнили, как однажды самая нетерпеливая покупательница осмелилась сорвать ленточку за минуту до начала рабочего дня. Тогда все торговцы объявили, что они крайне оскорблены таким поведением, и отменили распродажи вовсе. А как на грех, тогда должен был состояться большой благотворительный бал с важными гостями и общегородские увеселения. Как же на таких мероприятиях обойтись без эльфийских обновок!

Тогда кошелькам модниц был нанесен такой сокрушительный удар, что даже сейчас, по прошествии многих лет, тонкая шелковая ленточка сдерживала толпу куда эффективнее, чем целый отряд стражи.

— Говорят, что в рядах открылся орочий магазин! — услышала я возбужденное перешептывание соседок по очереди.

— Правда? — удивилась я.

Орки вели успешную торговлю в нашем городе, однако магазинов не открывали. Основной статьей дохода была продажа собак и крупного скота, а прочим товаром приторговывали по мелочи и только по личной прихоти самого продавца. Желающий что-то купить должен был идти в эльфийский квартал, искать там орочьи дома, кланяться старейшинам… Такие редкие товары, как теплые сапоги и жилетки, купить можно было только по знакомству и за очень большие деньги.

Каждый раз при упоминании методов торговли орков Отто хватался за бороду и скрипел зубами в бессильной зависти. Я подходила к этому вопросу гораздо практичнее и злилась оттого, что не имела возможности купить прекрасные, расшитые бисером жилетки, изящные костяные украшения и невероятно мягкое баранье руно, под которым, по слухам, спал сам голова города.

— Да, но цены там… Мы на той неделе заходили, так чуть глаза не вылезли. Одна надежда на распродажи!

Я пересчитала деньги в кошельке. Мне нужны были орочьи сапоги, потому что мерзнуть я больше не хотела. И приличной шапки с рукавицами у меня теперь тоже не было. А может, не стоит заморачиваться с магазином, а просто пойти предложить старейшинам орков свои услуги и заодно выяснить, кто у них занимается мелкой торговлей? Но был велик шанс наткнуться на Живко, которому я и так уже прилично задолжала за посильную помощь. Усугублять ситуацию было чревато.

Начало светать. Толпа стала значительно больше — присоединились девушки из окрестных городков и деревень. Откуда-то так сильно запахло домашней колбасой с чесноком, что у меня заурчал живот. Да, чего я не продумала, так это захватить из дома паек! Впрочем, ушлые торговцы с горячими булочками и чаем уже сновали между ожидающими. Узнав, сколько стоит булочка, я решила, что диета только к лучшему.

Некоторые девицы пришли со своими спутниками, которые бегали на соседнюю улицу за завтраком, оберегали от толчков в толпе и заботливо заглядывали в глаза. Я не сдержалась и завистливо вздохнула. Вот бы Иргу сюда! Тогда бы мне не пришлось слушать урчание желудка. Да и сумки с покупками не пришлось бы самой тащить…

Впрочем, я быстро прекратила фантазировать. Ирга в этой толпе выглядел бы так же чужеродно, как и Отто в окружении полуобнаженных эльфийских прелестниц. К тому же некромант не понимал, какой смысл стоять в очереди, толкаться, бегать от прилавка к прилавку, сражаясь с соперницами за понравившуюся юбку, если мы имели возможность купить практически любую вещь в эльфийском магазине и не положить после этого зубы на полку.

Эх, не понимал он, что такое охотничий азарт…

Как раз в тот момент, когда я решила, что никакой охотничий азарт не стоит отмороженных пальцев, ленточка стала истаивать прямо в воздухе. Это было очень красиво; у меня загорелись глаза. Прекрасная магия! Медленное исчезновение, подернутое будто бы рябью. С тихим хрустальным звоном ленточка окончательно исчезла.

Покупательницы бросились к магазинам. Я подождала, пока толпа рассосется, и упала на колени в том месте, где была ленточка. Я должна была ухватить след заклинания и попробовать его воссоздать! Жадные эльфы никогда не делились своими разработками в сфере магии, но что-то можно было банально украсть, а о чем-то — догадаться. Официальная магия знала лишь один способ заставить вещь исчезнуть — моментально. Если маг был еще неопытен, его заклинание сопровождал к тому же побочный эффект — запах горелого, что исключало использование этого заклинания в диверсионных целях. А жаль.

Вот если бы разгадать это эльфийское заклинание! Тогда можно было бы делать, скажем, платья, которые в интимный момент будут плавно исчезать с прелестницы, возбуждая ее спутника. И продать идею вместе с заклятием гномам! Да!

— Профессиональная деформация? — раздался за моей спиной смутно знакомый голос.

Я обернулась, прикрывая подолом юбки наспех начерченный шестиугольник, которым я собиралась поймать остатки заклинания.

— О! — воскликнула я, признав эльфа, который в свое время попил у меня немало крови на своих парах по эльфийскому языку. — Профессор Ломиториэль! Не знала, что вы переквалифицировались в торговца! Вас выгнали из Университета за жестокое обращение со студентами?

— Нет, что вы, Ольгерда! Я здесь как консультант. Кстати, я бы вам не советовал продолжать делать это.

— Что делать? — Я посмотрела на преподавателя невинными глазами.

Он улыбнулся холодной улыбкой, полной эльфийского превосходства.

— Пытаться поймать след заклинания. Все равно вам его не разгадать, оно слишком многокомпонентное. Да, и хамить тоже можно прекратить, вам это не идет.

Я повозила подолом юбки по плитке, стирая линии. Долго лелеемая мечта — показать преподавателю, что я его теперь не боюсь, отдавала горечью. Одни убытки от этих эльфов!

— А вы знаете это заклинание? — на всякий случай поинтересовалась я.

Преподаватель отрицательно покачал головой.

— Повторяю, я выступал лишь как консультант.

Как маг-теоретик я знала, что составление любого заклинания требует точно выверенного языкового построения, в котором важны не только слова, но и их сочетания между собой и общая мелодика фразы. Поэтому новые заклинания появляются редко, а вот старые часто теряются. Стоит одному слову выпасть или быть замененным на похожее — все. В лучшем случае будет потеряна часть силы, а в худшем… Случаи бывали разные, вплоть до отскребывания горе-недоучки от потолка. Впрочем, зная энергетический след, который оставляет заклинание, можно было попробовать его воссоздать, скрупулезно подбирая слова. Помнится, на контрольных с такими заданиями мне удавалось их щелкать как орешки. Чем больший в твоем распоряжении арсенал, тем проще. Для начала пойдут огрызки от уже известных формул, оставляющих подобный след, а потом уже полученное можно отшлифовать.

— Ну-ну, не расстраивайтесь, Ольгерда, — сказал преподаватель. — А то у вас такое лицо, будто вы сейчас заплачете.

Еще бы не заплакать! Мой замечательный план обогатиться на продаже эротических платьев растаял, словно снег под весенним солнышком. Даже если бы мне не удалось разгадать заклинание полностью, все равно я бы почерпнула крупицу эффективной и эффектной эльфийской магии.

— Вот, — преподаватель протянул мне какой-то листочек, — может быть, это вас хоть немного утешит?

Неужели он решил поделиться той частью заклинания, которую составлял сам? Я схватила листочек и быстро пробежала его глазами.

Подавить разочарованный вздох не удалось — на листочке было предложение посещать курсы продвинутого эльфийского для составления заклинаний.

— Я дам вам скидку, — сказал преподаватель, ставя на листочке замысловатую подпись.

Я бережно спрятала приглашение в сумку. Вдруг пригодится, мало ли что.

— Я не… — начал было преподаватель, как вдруг я подняла руку, призывая к молчанию, а потом просто повалила его на землю, прикрывая собой и Щитом.

Ба-бах!..

Вот это был взрыв!

Казалось, земля содрогнулась.

А вслед за взрывом донесся визг. Я зажмурилась и попробовала было спрятать голову под мышку преподавателю, но эльф столкнул меня на узорчатую плитку, а сам сел, озадаченно оглядываясь.

Вокруг визжали и беспорядочно бегали туда-сюда девицы.

Я зажала уши руками и решила, что террористкой никогда не стану — в голове сильно звенит.

— Чего они орут? — спросила я вслух. — Взорвалось же на соседней улице, здесь нет никакой опасности.

— Вы в этом уверены? — спросил меня Ломиториэль и помог подняться. — Пойдемте посмотрим, что случилось.

— Зачем?

— Вдруг там нужна наша помощь? Я ведь правильно понял, Ольгерда, взрыв был магического происхождения?

Я кивнула. Изображать героиню, в то время как для этого существуют специально обученные и оплаченные люди, не хотелось. Но и напрямую отказаться я тоже не могла. Пришлось плестись с преподавателем на соседнюю улицу, где царил полный хаос. Присмотревшись к эпицентру взрыва, я не удержалась и присвистнула.

— Вам знакомо это место? — спросил Ломиториэль. Он уже слепил идеального вестника — с белоснежными крылышками и запустил его в сторону Дома Исцеления. Вестник в полете оставлял едва заметную радугу. Я заскрипела зубами от зависти.

— Знакомо. Это мастерская артефактника Клауса. А вон и он сам, кстати!

Клаус, низкорослый даже для гнома, с роскошной бородой — сейчас изрядно опаленной, — бегал вокруг того, что недавно было мастерской, и рвал на себе волосы от отчаяния. Рядом стояла его жена, дородная гномка с роскошными бакенбардами, и выла на одной ноте, словно пожарная сирена. За ее юбку уцепились трое детишек, которые слаженно подпевали мамаше. От звуков гномьего горя в соседних домах дрожали уцелевшие стекла.

К счастью, взрыв произошел рано утром, и улица была пуста. Другие дома практически не пострадали, а огонь, слизнувший мастерскую и квартиру семейства над ней, угас сам по себе, что еще раз подтверждало его магическое происхождение. Улица постепенно заполнялась зеваками — полуголые перепуганные соседи, любопытные лавочники, сбежавшиеся со всех окрестных улиц, прохожие… Кто-то накинул на гномку одеяло, однако она, кажется, этого не заметила, продолжая страдать.

Смотреть мне на это было страшно, достаточно представить, что такое может случиться и с нашим уютным домиком. А случиться может — работа артефактника часто бывает опасной.

Я развернулась, чтобы уйти, но было поздно — меня уже заметили.

— Ольгерда! — взревел Клаус и помчался ко мне.

— Э-э-э… добро утро, мастер Клаус! В смысле, не доброе… Простите…

Гном схватился за мою шубу и больно ткнул пальцем в грудь.

— Ты еще поплатишься за это, дрянь!

— Что? — возмутилась я, пытаясь отцепить его пальцы от своей одежды. Разогнуть их мне не удавалось, но я не теряла надежды затеряться в толпе, пока скандал не разгорелся. — Я понимаю, мастер Клаус, у вас горе, но…

К нам проталкивались стражники. Рядом со сгоревшим домом уже огораживали территорию, жену мастера утешала целительница в форменной мантии.

— Это она! — завопил гном, хватая меня уже обеими руками. — Она! Она взорвала мой дом!

Вокруг нас мгновенно образовалась пустота. Рядом остался только Ломиториэль, и именно он первым обрел дар речи.

— Позвольте, — сказал он, попытавшись отодрать от меня Клауса. — Ольгерда никак не могла… Что вы такое говорите!

— Я знаю, что я такое говорю! — прорычал гном, передавая меня в руки стражников. На моих запястьях щелкнули браслеты наручников. — Я официально обвиняю ее в преступлении против меня, моей семьи и моего бизнеса!

Я только хлопала глазами, не в силах вымолвить ни слова. Казалось, что я попала в какой-то страшный сон, который никак не может прерваться. Ведь я собиралась на распродажу! Купить себе новые сапоги и шапку! Как получилось, что я стала обвиняемой в покушении?

Оцепенение прошло только тогда, когда с меня сняли наручники и втолкнули в камеру заключения.

— Предупредите хотя бы моего мужа, что я попала за решетку! — закричала я, прижимаясь к железным прутьям. — А то он волноваться будет!

Стражники переглянулись.

— Сообщника хочешь предупредить? — спросил один из них.

— Какой там сообщник! Муж! Он в Магическом управлении работает!

Связываться с Управлением никому не хотелось, поэтому стражники записали имя и пообещали предупредить Иргу о том, что я загремела в тюрьму.

Я ходила по камере туда-сюда, нервно заламывая руки. С чего это вдруг Клаус решил, что я взорвала его мастерскую? Надо же было, чтобы среди десятка зевак его взгляд остановился именно на мне!

Конечно же мы знали друг друга — равно как и остальных артефактников в городе и окрестностях. Но мы с Отто были птицы совсем не того полета. Клаус работал мастером уже лет пятьдесят, как раз, можно сказать, вошел в расцвет мужских и профессиональных сил, и сейчас работал только по индивидуальным заказам для аристократии. Насколько мне было известно, он покупал заклинания для своих артефактов аж у столичных магов, а для зарядки изделий энергией обращался в Университет к магистрам. Нам с Отто до таких вершин надо было пахать от рассвета до бесконечности. Клаус не искал клиентов, они сами к нему приходили.

Предположим, если бы я захотела избавиться от конкурента, то начинать стоило совсем не с почтенного гнома, а с таких же мелких сошек, как и мы. Тем более абсурдным казалось обвинение гнома. Может быть, Отто с Клаусом что-то не поделили, а я об этом не знаю? Да нет, вряд ли, ко всему, что может навредить работе, полугном относится крайне серьезно. Да и слухи об их размолвке не могли не просочиться.

В том, что стражники кинулись мгновенно выполнять распоряжение гнома, не было ничего удивительного — все знали, какие могущественные покровители были у мастера, и рисковать своим местом никто не хотел. Что им я или эльф-преподаватель!

Скучала я в одиночестве недолго. Не успела как следует рассмотреть свое временное пристанище, как ко мне присоединился Отто, которого весьма нелюбезно втолкнули в камеру.

— Не разговаривать друг с другом! — предупредил стражник и уселся на скамеечку в коридоре, буравя нас бдительным взглядом.

— Скажите, а кормить нас сегодня будут? — осведомилась я, решив, что со стражником поговорить-то можно.

— Хороша девка! — ухмыльнулся он. — Только попала сюда, сразу жрать. Вам, бандюганам, только бы забесплатно что-то получить, совсем распустились!

— Я не бандюган! — возмутилась я. — И я не успела позавтракать.

— Неопытная, значит, — кивнул стражник. — Понятно. На дело надо идти сытой.

— Какое дело? — спросил жалким голосом Отто. — Ола, во что ты влипла?

— Сказал — не разговаривать, — посуровел стражник.

— Тогда посадили бы уже нас в отдельные камеры.

— Так заняты они! — вышел из себя стражник, возмущенный такой наглостью. — После самой длинной ночи тут столько…

Он осекся, видимо сообразив, что за такие разговоры начальство его по голове не погладит.

— Я всегда говорил, что твоя страсть к покупкам ни к чему хорошему не приведет, — простонал Отто, нервно терзая свою бороду.

Я угрюмо молчала. Как знать, не пойди я в торговые ряды, да не встреть там Ломиториэля, да не отправься посмотреть на место взрыва, может, Клаусу бы и не пришла в голову безумная идея, что это именно я виновата в его несчастье.

Время близилось к обеду. В животе у меня урчало, а настроение становилось гаже с каждой минутой. Стражник, приставленный следить, чтобы мы не разговаривали, мирно дрыхнул, но Отто все равно молчал. То ли пытался таким образом донести до меня всю степень своего негодования, то ли боялся, что здесь есть магический маячок, который засечет наши переговоры и это потом будет вменено нам в вину.

Внезапно в коридоре раздались шаги. Стражник вскочил и придал лицу бдительное выражение. Я улеглась на нары и приготовилась высказывать возмущение.

Однако при виде того, кто к нам пожаловал, у меня отвисла челюсть. У Отто было такое же выражение лица.

— Да-да, это я, Лим ня Монтер, ваш адвокат, — потер руки Блондин. — Вижу, вы рады меня видеть.

— Ад-во-кат? — переспросила я.

— Чем мы так провинились перед Небесными Силами? — вопросил Отто, глядя в потолок.

— Но-но! — строго сказал Лим. — Я, между прочим, имею право подвергнуть вас магическому допросу, так что не балуйте.

— Ты наш защитник или обвинитель? — поинтересовалась я.

— Защитник, — скривился Блондин. — Но начальство, зная, что у нас с вами давние отношения, надеется, что я буду беспристрастен.

— Если начальство знает, как вы с Блондином друг друга «любите» и что из-за тебя его друг попал под суд и совсем плохо кончил в итоге, то беспристрастность в расследовании нам грозит годами десятью, если не больше! — пробурчал Отто и очень тяжело вздохнул.

— Итак, расскажите, когда вам в голову пришла идея взорвать мастерскую мастера Клауса дер Баума?

— Никогда, — в один голос ответили мы с Отто.

— Вы отказываетесь сотрудничать со следствием? — поднял Блондин брови.

— Мы не отказываемся. Более того, мы даже можем пообещать некоему защитнику много интересных минут уже после того, как выберемся отсюда, — веско произнес полугном. Я согласно кивнула.

— В таком случае… — начал было Лим, но прервался.

К нашей камере подошел эльф. Что это был за эльф! Чопорный до невозможности; длинные, ниже пояса, шелковистые волосы излучали приглушенное сияние (я мысленно прикинула, сколько магии на это ушло, и позавидовала), а за стоимость костюма можно было купить наш с Отто скромный домик.

— Ольгерда Ляха и Отто дер Шварт? — уточнил эльф. Его голос пробирал прямо до костей, вон даже на стражника подействовал — вытянулся по стойке «смирно» и боится даже дышать. — Я ваш адвокат-защитник.

— Чего? — пролепетал Отто, в то время как мы с Блондином молча пялились на неземное видение.

— Меня наняли защищать ваши интересы, — терпеливо объяснил эльф. — Называйте меня мастером Лаириэлем.

— «Дочерью лета»? — не к месту проявил Отто эрудицию, а я незаметно наступила ему на ногу. Не читает мой лучший друг светскую прессу, а то бы знал, что Лаириэль считается лучшим адвокатом во всем северном регионе. Интересно, кто его нанял? Надеюсь, не Ирга, а то мы еще лет пять расплачиваться за его услуги будем.

— Родители надеялись, что родится девочка, — с каменным лицом сказал адвокат.

— А как же я? — пискнул Блондин.

— Вы — государственный защитник, — снизошел до объяснений Лаириэль. — А я — частный. Я не буду вам мешать… — Эльф немного помедлил и очень ядовито добавил: — …коллега.

Лим побагровел, но ничего не сказал. Я его понимала.

— Итак, — адвокат обратил на нас свое внимание, — вы причастны к взрыву мастерской мастера Клауса?

— Нет, — ответили мы.

— Хорошо, — сказал Лаириэль и ушел. Блондин побежал за ним, пытаясь вовлечь эльфа в разговор.

— Э-э-э, — нарушила я гробовое молчание, повисшее в коридоре. — Это все, что он хотел от нас узнать? А разве больше ничего не нужно было спросить? Уточнить?

— Обычно спрашивают, — подтвердил стражник. Он похлопал себя по карманам, достал фляжку и отхлебнул. Отто повел носом — запах крепчайшего гномьего самогона проник в камеру. У меня громко забурчал живот.

Стражник сделал еще пару глотков и предупредил:

— Без разговоров!

После чего уселся обратно на скамейку и заснул.

— Ты хоть что-то понимаешь в том, что происходит? — шепотом спросил меня Отто.

Я покачала головой. С появлением эльфа-защитника ситуация из дикой отмигрировала в абсурдную.

Мое первое предположение, что Лаириэля нанял Ирга, оказалось неверным при здравом размышлении. Во-первых, муж прежде всего воспользовался бы своими связями в Управлении и там бы нанял защитника. Во-вторых, как бы он смог пробиться на прием к дорогущему и чрезвычайно занятому адвокату?

Обед привезли как раз тогда, когда я вытряхивала из карманов крошки и слизывала их с ладони. Пока развозка добралась до нашей камеры, я уже устала глотать слюну. О, супчик! Жиденький! Нямка! Кашка! К миске прилипла — не отодрать? Ничего, отгрызем! А это что за коричневая водичка? Типа чай? Главное — горячий!

— Ты слишком быстро дичаешь, — сказал мне полугном, глядя, как я хлебаю суп. — Куда это годится — ты за тарелку еды продашься.

— Не всегда, — прочавкала я. — К тому же смотря какой еды.

Отто уныло водил ложкой в жестяной миске. В нем боролись брезгливость с расчетливостью — мало ли когда придется поесть следующий раз.

Не успела я приступить к каше, как перед нашей камерой снова нарисовался эльф-защитник.

— Заканчивайте, — приказал он. — И пойдем.

— Я еще не доела… — начала было я, но под ледяным взглядом моментально потеряла аппетит и послушно вышла из камеры.

Нас с Отто провели в большую комнату, где сидел суровый мужчина в форме.

— Следователь Игнаций Мохор, — представился он. — Вы, Ольгерда Ляха, обвиняетесь в организации взрыва, разрушившего мастерскую Клауса дер Баума.

— Я этого не делала.

— Хорошо, — внезапно согласился следователь. — Ответьте тогда на два вопроса: что за схему вы чертили в торговых рядах и почему смогли предугадать взрыв?

— Я хотела поймать след эльфийского заклинания, — объяснила я. — Оно удивительное, и мне очень хотелось использовать его в своей работе. Если вы считаете, что я таким образом активировала процесс разрушения мастерской, вызовите к месту чертежа экспертов, и они вам подтвердят, что там не было никакой магии. Я даже чертеж не успела закончить!

Следователь кивнул, делая пометки.

— А насчет того, что я смогла предугадать взрыв, так это только потому, что у меня есть артефакт, вот он. — Я достала из-за ворота почерневшую серебряную капельку. — Видите ли, иногда артефакты друг с другом не дружат и при прикосновении могут взорваться, а эта «капелька» предупреждает о том, что такие артефакты рядом.

— Да, — подтвердил Отто, доставая свою капельку. — Видите, у меня она светлая, а у Олы уже сработала. Это одно из самых важных правил безопасности для всех артефактников! Более того, члены их семей тоже такое носят. Если вы допросите мужа Олы, то увидите, что у него тоже есть, новенькая, потому что он только недавно стал жить рядом с нашей мастерской.

— И домашние мастера Клауса, они же все уцелели, — подхватила я. — Потому что артефакт предупреждает об опасности заранее, понимаете? Чтобы успеть принять меры.

— Но… инцидент случился на соседней улице! Как ваш артефакт на него смог отреагировать? — спросил Игнаций.

— У нас очень мощные артефакты, — похвастался Отто. — Это пошло еще с тех времен, когда мы работали в студенческих мастерских. Мы-то были осторожны, но на всякий случай решили подстраховаться от взрыва у соседей.

— Мастер Клаус сам мог быть причиной взрыва, — сообщила я следователю результаты раздумий в камере. — Мы с Отто пара артефактников, которая много лет работает вместе. Мы изучили магию друг друга досконально. Но Клаус покупает заклятия для артефактов у одних магов, заряжает артефакты у других. Капля магии, противостоящей друг другу, — и все. Бум!

— Что значит — противостоящая магия?

— Стихия воды и огня. Некромагия и целительство… Мало ли! Если рядом положить амулеты для поправки здоровья и артефакте проклятием, будет тот самый «бум!», — сообщил Отто. — Клаус же выполняет заказы знати, а там такое могут заказать…

— Хорошо. — Следователь сделал еще пометки. — Вы свободны!

— Компенсация за моральный ущерб за задержание, — холодно процедил наш адвокат.

Игнаций скривился и протянул эльфу какую-то бумажку.

— Получите в кассе.

Через несколько минут мы уже стояли в вестибюле Управления правопорядка, а Отто держал в руке увесистый мешочек.

— Что это было? — ошеломленно спросил он у меня. — Акция «подари Оле и Отто деньги»? Схватили, приволокли в тюрьму, подержали, задали пару вопросов, выпустили и дали денег. Что это было?

— Не знаю, — пролепетала я. — Пойдем домой, а то вдруг они одумаются.

Однако сбежать мы не успели. Перед нами объявился Лаириэль, а за ним уныло плелся мастер Клаус, который доставал эльфу едва до пупка.

— Инициируем возбуждение дела о клевете? — осведомился у нас адвокат. — Я уже подготовил счет мастеру Клаусу.

Отто выхватил из рук эльфа иск, посмотрел на сумму и присвистнул. Глаза у него алчно заблестели.

— Инициируем, — мстительно сказала я и потерла запястья, которые до сих пор болели.

— Ольгерда, Отто, — взмолился мастер Клаус, — не нужно иска, я вас очень прошу! Нет, я вас просто умоляю! Это будет концом для моего бизнеса!

— Да, репутация — это все, — сочувственно поцокал языком Отто. — Интересно, как отнесутся в общине, когда я расскажу, что моего делового партнера обвинили в преступлении просто на основании того, что она мимо проходила?

— Я не мимо проходила, — сообщила я. — А вообще-то бежала помочь пострадавшим после взрыва.

Ладненько, умолчим, что я вовсе не хотела этого делать. Теперь я выгляжу благородно, а внутренние соображения пусть остаются внутренними.

— Тем более, — вздохнул полугном. — Как это печально! Думаю, поставщики еще подумают, связываться ли с таким клиентом. Косо глянешь, у него что-то загорится — и все, ты уже в тюрьме!

— Холодной, голодной… — всхлипнула я.

— Увеличиваем сумму иска? — уточнил Лаириэль.

— Не надо! — взвыл Клаус. — Давайте разберемся с этим на заседании гильдии артефактников. Между своими! Я расскажу, почему подумал на вас, извинюсь…

— Извинение в карман не положишь, — сказал Отто жестко.

— Хорошо извинюсь. — Гном сделал характерный жест рукой.

Я немного подумала и остановила лучшего друга в его желании нажиться как можно больше.

— Думаю, мы не будем подавать иск, но разберем этот случай на совете гильдии.

Отто косо посмотрел на меня, но промолчал. Как только мы останемся одни, я получу сполна, но на публике мы всегда выступали единым фронтом, и решение одного тут же поддерживалось другим.

— Тогда я могу быть свободен? — спросил адвокат, бережно пряча листок с иском в папку.

— А гонорар? — спросил Отто.

— Вам не следует об этом беспокоиться, — ответил эльф, кивнул нам и ушел.

— Ничего не понимаю, — пробормотала я.

— Спасибо! — с чувством сказал мастер Клаус. Он знал: то, что обсуждается на совете мастеров, дальше совета не уходит — солидарность коллег.

— Будете должны, — ответил Отто кисло.

Мы вышли на улицу. Я повертела головой по сторонам, уверенная, что Ирга где-то поблизости. Однако мужа не было видно. Я нахмурилась. Ему что, не сказали, что я попала в тюрьму? Быть такого не может, как правило, близких родственников сразу же извещают!

— Странно, что Ирги нет, — озвучил мои мысли Отто. — Впрочем, он может быть где-то в недрах Управления, бегать и ходатайствовать за тебя. А может, сидит в ближайшем кабачке, на улице-то мороз.

Мы направились в кабачок, который был открыт круглосуточно. Главное Управление правопорядка — место оживленное, выручка течет в карманы беспрерывно. Для этого владельцу заведения пришлось обзавестись огромной семьей, члены которой работали посменно.

Поговаривали, что хозяин работает осведомителем, и именно поэтому этот кабачок до сих пор остается единственным на всю улицу. Однако на всякий случай поговаривали об этом очень-очень тихо.

В кабачке «Колодки» некроманта не обнаружилось, однако там был Ломиториэль, хмуро потягивавший из высокого бокала какой-то коктейль. При виде нас он оживился.

— Ольгерда и… гном! Я так рад, что вас выпустили!

— Я Отто, — напомнил мой лучший друг, подвигая мне стул. Он совсем не обиделся, что Ломиториэль не помнит его по имени — эльфийский у полугнома преподавала полуэльфийка Адель, по которой Отто до сих пор иногда вздыхал.

— Профессор, — сказала я, сделав официанту большой заказ, нужно было успокоить и нервы, и желудок, — наш адвокат — ваших рук дело?

— Моих, — кивнул Ломиториэль. — Я не мог оставить свою бывшую ученицу в беде.

— И сколько же мы вам должны? — сразу перешел к делу Отто.

— Лаириэль взял процент с тех денег, которые вам выплатило Управление правопорядка, — сказал преподаватель. — Это стандартная практика для адвоката, а работать с вами он согласился, потому что я его попросил.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, — если бы не его помощь, неизвестно, сколько бы мы просидели в тюрьме!

— Да, — улыбнулся эльф, — Лаириэль работает очень быстро. Время — деньги. До свидания, Ольгерда! До свидания, Отто!

Преподаватель бросил на стол несколько монет и ушел.

— Эльфийская вежливость, — пробормотал Отто.

— Знать бы еще, почему он взялся мне помогать…

— Как это — почему? Сегодня он поможет любимой ученице Бефа, завтра Беф поможет любимому ученику Ломиториэля. Все держится на личных связях. Ты лучше скажи мне, почему ты отказалась немного пощипать Клауса. У него столько денег, что нам и не снилось!

— Зачем нам публичный скандал и судебное дело? — пожала я плечами. — Это во-первых. И не говори мне, что тогда о нас многие узнают и побегут заказывать артефакты. С коллегами надо дружить, а не ругаться зазря, это — во-вторых. В-третьих, сколько лет работает Клаус? Ты веришь, что он мог совершить такую глупую ошибку, которая привела к взрыву артефактов? Я — нет.

— Все ошибаются, — убежденно сказал Отто.

— В любом случае, я считаю, что с этим делом нужно разобраться, так сказать, внутрисемейно. Там обязательно вскроются те обстоятельства, о которых мы не знаем. И это нужно выяснить и запомнить, чтобы самим так не попасться.

— Думаю, скорее всего, его конкуренты решили убрать.

— Даже если так! Это же прецедент. Если такое случилось, следующими можем пострадать мы, потому что конкуренция среди начинающих очень жесткая. Пока совет мастеров сдерживал все в рамках, а если начнется… Если богатым можно, то почему нам нельзя? Ты хочешь жить, зная, что в любой момент наш уютный дом и мастерская могут взлететь на воздух?

Отто задумался, терзая бороду.

— Нужно отправить письмо в гильдию Мастеров Артефактов сейчас же. Собрание всего региона — вот что нам нужно!

После того как мы поели и поделили деньги компенсации, Отто спросил: