Игры с богами Иванович Юрий

© Иванович Ю., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Пролог

Воспользовавшись краткой остановкой и стараясь не застонать, Поль привалился спиной на каменный откос. Правая рука сама нащупала и опёрлась на небольшой выступ. Стыдно было признаться, но крайний предел выносливости наступил. Коленки дрожали от усталости, лёгкие разрывались от нехватки кислорода, а глаза застилали капли едкого пота. Тыльная сторона левой ладони этот пот не вытирала, а только размазывала ещё больше. Хотелось страшно пить. Ещё страшней – жрать. Желудок болезненно скрутило от пустоты и двухдневного голода. Сознание бороздили глупые мечты о проливном дожде или хотя бы о банальной луже в пределах досягаемости. Но ещё больше хотелось просто рухнуть на каменистую поверхность плато и сразу заснуть. Уснуть, так и не снимая с себя рюкзак или насквозь провонявшую потом одежду.

Но в данный момент ничего не оставалось, как мысленно возблагодарить судьбу за кратковременный отдых.

Глаза всё-таки немного проморгались, и Полю удалось рассмотреть, куда же они выбрались и чем занят остановившийся в двух метрах впереди Бенджамин Надариэль. Тот внимательно, с помощью бинокля просматривал небольшую долину впереди и окружающие её склоны. При этом ещё и приговаривал себе под нос с довольными интонациями:

– Отлично! Нам остался последний кусочек проскочить, и мы на точке сопряжения. Ха-ха! А ты боялся, что не успеем убраться отсюда засветло… Эй, Поль? Который Труммер… Зуммер-буммер! Чего затих? Хоть и пыхтишь как паровоз…

– Пытаюсь отдышаться, дэм Надариэль, – просипел тот.

– Вот они, парадоксы нашего бытия, – продолжил дэм бормотать, но уже пускаясь в свою любимую демагогию. – Ты, получивший от природы умение снимать усталость с иных людей, не умеешь воспользоваться своими возможностями для себя лично. И можешь банально умереть от переутомления на самом простеньком маршруте с мизерной сложностью. И это мы ещё только идём!.. Представь, если бы пришлось нам бежать…

– Не могу представить, – признался Поль. – Лучше сразу лягу и умру.

Это вызвало презрительный смех Бенджамина. Он на момент даже прекратил осмотр местности, повернувшись в сторону своего помощника.

– Вот потому вы, людишки, ни на что толком не годны. И мне кажется, я зря тебя выбрал для очередного визита на Землю. Не заслужил ты такого отличия… Разве что повозиться над тобой в лаборатории?.. Хочешь получить феноменальные силы?

Поль Труммер непроизвольно содрогнулся всем телом, вспомнив чудищ, которые получаются в результате лабораторных преобразований, проводимых дэмами. Только десятая часть из них оставалась с прежним разумом. Потому их и показывали порой обитателям ДОМА. А то и оставляли жить среди остальных до поры до времени. Ещё тридцать процентов становились настолько ужасными и плохо контролируемыми, что их сразу отправляли с какими-нибудь миссиями в иные миры, в которых не выживают. Ну а остальные шестьдесят процентов, которым не повезло стать «сильными, быстрыми и непобедимыми», списывались в неизбежные потери. Наверное, только сотая часть одного процента в самом деле что-то получала и как-то улучшалась. Но видеть таких, общаться с ними до сих пор Полю не доводилось.

«Наука требует жертв!» – как любил говаривать тот же Бенджамин Надариэль, с пафосом рассуждая о потерях и находясь при этом среди остальных дэмов. Но для любого обитателя ДОМА оказаться в лабораторной клетке было самое страшное, что существует в мироздании. Так что молчать после подобных предложений считалось и глупо, и чревато:

– Никак нет, дэм Надариэль Прогрессор! – постарался быстро отчеканить человек, добавив любимое прозвище своего нынешнего опекуна. При этом подобрался, выпрямился, выпучил слезящиеся глаза и неведомо какими силами попытался убедить, что некие силы в его немощном теле ещё остались. – Уж лучше я таким, как есть, останусь. Буду развивать то, что дала мне матушка природа и силы предков.

– М-да?.. А зря, – фыркнул Бенджамин и вновь вернулся к прерванному осмотру. Хотя бормотать не перестал: – Если есть хотя бы маленькое умение, то в лаборатории можно и остальные привить… Если постараться…

Тогда как Поль, вновь устало опёршись спиной на откос, мысленно добавил: «И если получится! – При этом он постарался, чтобы у него на лице не пробились эмоции ненависти, злости и глухого отчаяния. Некоторые обитатели ДОМА свято верили в то, что властители могут не только затылком видеть, но и мысли читать у окружающих. Себя он настолько тупым и легковерным не считал. – Ну, мысли-то они отслеживать в любом случае не умеют, а вот за мимикой надо тщательно следить. Мало ли как у этого изувера бинокль устроен…»

Но рассуждения – это одно. А вот разгорающаяся всё больше злость – совсем другое. Хамское, ханжеское поведение дэма в течение всего путешествия самых смиренных и раболепных помощников могло вывести из себя. Взять хотя бы тот факт, что Бенджамин без зазрения совести пользовался умениями человека-поощера, снимающими усталость, а сам в ответ ни единого своего умения не употребил, могущего помочь, тем самым ускорив и облегчив всю эпопею с проникновением в запретный мир. Только с презрением посмеивался над именем и фамилией, откровенно издевался над физической слабостью своего помощника да грузил сознание своей извращённой демагогией. Шутил, так сказать. Изгалялся в чёрном юморе.

Сам же он сейчас стоял свежий, подтянутый, в благоухающей и чистой одежде. Ни жажды, ни голода не ощущал, в сон его не тянуло, и коленки наверняка не дрожали. Да и общий вес рюкзака с амуницией был чуть ли не вдвое меньше, чем у человека. А ведь он – дэм! Властелин! Существо божественного толка и чуть ли не демиург пространственных преобразований! Он ведь не только очистить себя и приукрасить может, но и человека шутя на себе протащить со всем его грузом огромную дистанцию.

И хоть о таком даже мысленно вспоминать не стоило, непроизвольно в сознание закралась злорадная мыслишка: «Вот бы его сейчас драйды обнаружили! Да как следует ему задок прожарили!»

Глупо желать такое. Дэм всяко выкрутится и сбежит из этого мира. А вот человеку точно не выжить. Могущественные, жутко агрессивные колдуны данного мира знали о причинах проникновения к ним иномирцев, а также и самих дэмов ненавидели, делая всё возможное и невозможное для уничтожения оных. А уж что творили драйды с пленными, лучше вообще не вспоминать. Потому воры-лазутчики и скрывались, потому и шли с оглядкой, не рискуя рюкзаками с вожделенной добычей.

Да и только недоумок пожелает собственной смерти, лишь бы по мелочам отомстить властелину. Тем более что осталось пройти совсем ничего. Максимум четверть часа ходьбы, и ДОМ! Уж насколько данный дэм – сволочь и самодур, но и он не станет задерживать возле себя человека после завершения миссии. Отберёт рюкзак да отпустит восвояси, как обычно, проворчав напутствие: «Раньше такого-то дня за наградой не приходи!» Точно так же, как и после двух предыдущих путешествий в данный мир могущественных драйдов. А несколько, а то и все шесть дней полной свободы – это уже желанная, скорее, вожделенная награда. Только ради этого стоило страдать, мучиться недосыпанием, терпеть унижения с оскорблениями, голодать и рисковать собственной шкурой.

«Хотя, будь у меня выбор, я бы лучше ДОМА оставался и жил преспокойно без всяких наград, – подумал Поль, меняя тяжесть тела с одной ноги на другую и попутно крутя головой в разные стороны, разминая шею. – Тоже своего рода парадокс иного толка: изначально каждому из нас хочется лучшей жизни, приключений, отличий и славы. А как только их получаешь, начинаешь понимать, что отсвечивать своим умением глупо, а от дэмов следует всегда находиться как можно дальше. В идеале лучше с ними вообще никогда не встречаться! А уж от щедрот некоторых из них… хе!»

Память охотно и моментально подбросила картинки тех самых щедрот, наград и отличий. В прошлом их оказалось вполне приличное количество, да и на будущее имелись великолепные перспективы. В итоге совершенно неожиданно злость испарилась, а настроение стало резко смещаться к отметке «отличное». Да и чего злиться-то? Самое главное, что лес Креатур остался далеко позади, погони нет, и всего пара шагов осталась до точки сопряжения. Чего хандрить? Не лучше ли в каждом событии отыскать нечто положительное?

К примеру, сама остановка не просто так затянулась. Бенджамин хоть издевается да фыркает презрением, слишком уж долго рассматривает склоны вокруг долины. И скорее не по причине сомнений, а желая дать своему главному носильщику лишние минуты отдыха. Сам он в этом никогда не признается, а в душе-то прекрасно понимает, что отдыхать человеку необходимо. Иначе издохнет, и тогда самому придётся рюкзак тяжеленный волочь.

– Вроде чисто, – решил дэм, опуская бинокль и прерывая тем самым такую желанную паузу в движении. – Двигаем! Не отставай!

Первые шаги Поль сделал через силу, удивляясь, как вообще опухшие ноги его до сих пор слушаются. На второй минуте втянулся в ритм движения, на третьей даже стал сокращать чрезмерную дистанцию между собой и бодро шагающим Прогрессором. Глаза, правда, вновь стало застилать потом, но мысль о ДОМЕ гнала вперёд с давно не ощущаемой силой. Так, наверное, мчатся измученные лошади к родной конюшне, учуяв её близость.

А вот на седьмой минуте ровно в центре долины всё и случилось. Послышался оглушающий рёв, словно по всему периметру стояли громкоговорители:

– Стоять! Бросить оружие! Немедленно замереть на месте! И лечь на живот!

Скорее всего, драйдов ввела в заблуждение простая (сравнительно) одежда идущего впереди Бенджамина. И его никак не связали с дэмами. Внешне-то он ничем не отличался от обычного человека и одеждой обычного егеря нисколько не брезговал. Ума хватало не выделяться в подобной миссии роскошными одеяниями или ультрасовременными скафандрами.

Вот потому местные силы правопорядка, вылавливающие контрабандистов, не сразу открыли огонь на поражение. А что ни говори, но каждая секунда – это лишний метр дистанции. Плюс ко всему должная концентрация для задействования всех умений защитного свойства.

Поль рванул сразу вперёд, ещё только заслышав начальное шипение громкоговорителей. Потому что знал: следует как можно быстрей оказаться вплотную к дэму. В противном случае гибель неминуема. Никто за человеком возвращаться ради его спасения не станет. Но и оказавшись в полутора метрах от опекуна, не факт, что удастся выжить. Потому что Надариэль сам припустил с такой прытью, словно несущийся за добычей ягуар. Хорошо, что возникшее вокруг него светящееся поле простиралось на два метра вперёд и на три назад. Да и крикнул он себе за плечо, нисколько не сомневаясь в помощнике:

– Поднажми!

Только вот силёнки у помощника оказались не те! И выкладывающийся изо всех сил Труммер заметил с ужасом, что дистанция неуклонно возрастает. А в грохоте поднявшейся пальбы буквально физически ощутил у себя за спиной трескающееся от пуль облако каменного крошева. Ещё десяток шагов – и смерть. Защитное поле уйдёт вперёд, а облако свинца и камня накроет отставшего человека. При таком раскладе оставалось только одно: немедленно сбросить с себя рюкзак. И уж точно пояс с пустыми флягами и неуместным сейчас оружием.

Наверное, Прогрессор в самом деле имел глаз на затылке. Потому что ещё не успела щёлкнуть пряжка фиксации ремня, как он обернулся на бегу и рявкнул:

– Бросишь рюкзак – удавлю прямо возле него!

Ремень с дорогостоящим, выстраданным в условиях жесточайшей экономии оружием, в грохоте выстрелов и команд брякнулся на камни беззвучно. А вот рюкзак сбрасывать расхотелось резко и бесповоротно. Достаточно было только рассмотреть горящие глаза дэма, как малейшие сомнения испарились: в самом деле удавит. Вернётся и, несмотря на ведущийся по нему огонь, удавит с особой, показательной изощрённостью.

Жадный! Прошлые два раза добыча оказалась мизерной. Всего лишь треть в сумме от того, что сейчас находилось за спиной у человека. И в два раза меньше, чем у него самого в рюкзаке. Ради таких трофеев, скорее всего, Прогрессор и самое мощное своё оружие не побрезгует применить против драйдов. Но тогда уже точно помощник не выживет. ДОМОЙ попадёт, но потом всё равно умрёт в течение пары дней. Прецедентов хватало.

Вот и пришлось бежать, пользуясь тем, что опекун во время своего предупреждения чуток притормозил и дистанция с ним малость сократилась. Ещё десяток секунд бега на пределе сил, и затеплилась надежда: «Вроде как должны вырваться…» До спасительного места оставалось метров двадцать – двадцать пять.

Пятнадцать!

Десять! Ещё меньше!

Но тут дэм решил вдруг повторно оглянуться, проверяя целостность вожделенных трофеев и наличие за спиной помощника. А нога у него и провалилась резко в неучтённую ямку! Тело повело в сторону. А там – торчащие корни низкорослой сосенки. Споткнулся о них уже основательно. Упал! Да так несуразно и неловко, что, наверное, и специально не получилось бы, тренируйся он в подобном долгие годы. Грудью на валун, от которого тело отскочило в сторону и упало на спину. Да не просто покатилось потом дальше, а свалилось, нырнуло головой прямо в тёмную дыру, напоминающую нору или берлогу для медведя. Трудно было понять, имеет ли яма дно, но в любом случае сужение внизу имелось. И великий, бессмертный, непобедимый властелин застрял в отверстии так, что наружу остались торчать только его егерские ботинки.

На мгновение даже стрельба прекратилась. Местные вояки пытались рассмотреть итоги своих попаданий. Наверное, им показалось, что они всё-таки убили или оглушили каким-то образом наглого вора. Потом раздался торжествующий вопль из сотен глоток и стрельба возобновилась с новой силой.

А для Поля Труммера наступил момент важнейшего жизненного выбора. Всего лишь в течение пяти секунд ему следовало принять нетривиальное решение. Причём решение, от которого его жизнь в дальнейшем может измениться кардинально.

Самый простейший выход: промчаться дальше и в прыжке преодолеть последние три метра открытого пространства. Именно такое расстояние разделяло святящееся поле защиты, разлитое вокруг торчащих ботинок, и точку сопряжения. Уж её нелегальные контрабандисты и воры отлично пометили ещё в момент прибытия в этот мир. Риск тоже имелся, и немалый. Во время прыжка при такой интенсивной стрельбе могло чем-то и приложить. Но там сразу просматривалась и положительная сторона: основной огонь вёлся справа, и защитное поле своей высотой почти перекрывало рискованную зону.

Так что ничего сложного: беги, как бежал, в конце прыгай. И ты ДОМА.

В принципе, потом никто ничего не скажет, претензии не предъявит и обвинение не выдвинет. Даже вернувшийся Прогрессор (а он, скорее всего, обязательно отсюда вырвется!) не станет злобствовать на бросившего его в неудобном положении человека. Закон выживания, инстинкт сохранения собственной шкуры иных действий и не подразумевал. Тем более что любой дэм официально бессмертен и ему ничего не грозит. Самое худшее, это некое подобие почётного плена, в финале которого драйды выменяют пленника на нечто ценное. Причём это «нечто» сам пленник и предоставит.

Только вот человек, уже к тому времени успевший сделать неплохую карьеру, сумел ещё и прикоснуться к некоторым мистическим тайнам, которые окружали бессмертных. И по некоторым сведениям получалось, что дэмы всё-таки смертны. И при особом стечении обстоятельств, да при максимальных усилиях и огромном желании, местные колдуны могут убить своего пленника.

С одной стороны, это неплохо. Не о том ли мечтал Поль совсем недавно? Не он ли желал своему опекуну, чтобы ему задок прожарили? Вон он, перст судьбы! Вот оно, возмездие за ханжество, за издёвки и унижения, за нудные философские нотации!

Когда ещё такая возможность представится в жизни?

Но все эти мысли и рассуждения уложились всего лишь в полсекунды. А ноги уже несли человека к коварной яме-норе. Откуда только и силы взялись! Но уже со второго рывка удалось выдернуть Бенджамина наверх и, оттащив чуть в сторону, перекатить на бок. Тут дэм и сам зашевелился, пытаясь приподняться на четвереньки. Все лицо его оказалось исцарапано камнями, на лбу две глубокие, кровоточащие раны, губа в клочья, кажется, и пары зубов не хватало. Даже поразительно, как это он сознания не потерял и сумел удержать вокруг себя защитное поле. Ещё более поразила сила голоса, каждое слово удалось расслышать в окружающем грохоте:

– Помоги!.. Коленка вдребезги!.. Быстрей!.. Больше поле не удержу… Рюкзаки не бросать!

Вовремя предупредил! Поль уже собрался свой отстёгивать, а вместо него вскидывать на себя опекуна. К тому же только сейчас заметил, что верхний край рюкзака Прогрессора лопнул и оттуда выкатились две прозрачные шкатулки с бесценными трофеями. Возможно, несколько уже и выпало в самой яме, но заглядывать туда не было ни сил, ни времени. Только и додумался поднять то, что под ногами, да закинуть себе за отворот куртки.

Затем с болезненным стоном вздёрнул дэма на его здоровую ногу, подсел ему под руку со стороны пострадавшего колена и поволок на точку сопряжения. Оставалось только удивляться, как это с красными кругами в глазах, аннулирующими видимость, он ещё умудрился войти правильно в нужное пространство.

Глава 1

Обещание награды

Сопутствующие эффекты возвращения всегда зависели от настроек приёмного круга. Если дэм покидал своё имение, замок или крепость ненадолго и желал возвратиться неслышно, то об этом вообще никто не знал. Потому что в огороженное крыло здания, как правило, категорически воспрещалось входить кому бы то ни было. Порой там даже демонстративно стояла охрана, хотя тайных входов и выходов, которыми пользовался только хозяин, тоже имелось в зданиях предостаточно.

Но если властелин уходил в места, где имелся некий риск или ожидались приключения, он обязательно включал многочисленную сигнализацию. Соответственно поданным звуковым и световым сигналам и обязаны были подчиняться службы внутренней безопасности, администрация или близкая родня. В особо сложных случаях давались дополнительные распоряжения той же охране или медицинской службе.

Ну и случай с проникновением в мир драйдов как раз классифицировался как сложный и особенный.

Поэтому, когда особо противно взревела сирена, оповещая о прибытии Бенджамина Надариэля Прогрессора, к месту событий устремились все означенные для этого люди. Начиная от управляющего имением Айзеля Франчука и главного консула Шунта Стерликоса и заканчивая двумя дюжими санитарами, толкающими перед собой госпитальные кровати на колёсах.

Правда, стоило отметить, что сломя голову никто не бежал. Хозяин имения частенько совершал рискованные путешествия в самые немыслимые уголки вселенной, но ни разу ещё на памяти того же управляющего экстренная помощь врачей или целителей не потребовалась. Ну а от пыли, грязи, чужой крови и сажи властелин и сам умел прекрасно очиститься, оставляя для этого должную толику собственных сил и умений. И всё равно, скрупулёзно относящемуся к своим обязанностям управляющему не понравилось, что народ мчится без должного фанатизма:

«Разленились! Зажрались! – думал Айзель, позволяя только себе поспешать в меру собственных старческих сил. – Надо будет с хронометром учения устроить да погонять этих ротозеев! Пока меня самого не выгнали за несоответствие на пенсию…»

Но ещё издалека заметил самое страшное: во время приближения к крылу здания с приёмным кругом бегущие впереди настолько резко ускорялись, что чуть подмётки не теряли. А значит, впереди себя увидели или правильно оценили изменения в поведении тех, кто двигался к цели самым первым. То есть что-то однозначно произошло.

Тут уже и старик управляющий включил полный форсаж, рискуя просто не добежать из-за разрыва сердца. Уж как добежал и не задохнулся, сам потом диву давался. Но успел почти вовремя, сообразив чуть ли не от порога выкрикнуть:

– Осторожней! – В любом случае это зачтётся. – И почему кровь не остановлена до сих пор?!

Главный консул вломился следом, с ходу пытаясь разобраться в ситуации и тоже отдать своевременное распоряжение. Только он, не считая управляющего, мог это делать в присутствии дэма. Их распоряжения всем остальным служащим и работникам имения вменялось выполнять беспрекословно. Другой вопрос, что просто так вякать бессмысленно, ради красного словца – себе дороже. Бенджамин страшно не любил, когда воздух сотрясали бессмыслицей, а те, кто этого не понимал, в окружении властелина долго не задерживались.

Шунт Стерликос понимал. Потому и молчал вначале, просто присматриваясь. К тому моменту Прогрессора уже освободили от рюкзака, пояса и куртки и бережно укладывали на одну из кроватей. Сразу два целителя нависали над ним, прикосновениями рук останавливая довольно обильные кровотечения на лбу и на губе.

Тогда как на стоящего чуть в стороне а’перва, жадно пьющего воду из фляги и попутно пытающегося отдышаться, никто пока особого внимания не обращал. Даже удивительно, кто это ему успел дать флягу в руки? Или сам у кого выхватил? Но в любом случае человек, имеющий ранг умений а’перва, пока сбросить собственный рюкзак не успел. И тот был полный!

Знать, куда хозяин отправлялся вместе с очень полезным помощником, пусть и нанятым со стороны, входило в обязанности главного консула. И он наконец почувствовал себя в своей тарелке:

– Поль! Снимай рюкзак! И докладывай, что случилось!

По некоторым понятиям командовать данным парнем он не имел права. Поль Труммер, он же человек, относящийся к категории а’первов, со специальностью поощер (снимающий усталость), не являлся «приписным» данного имения. Фигурально выражаясь, он считался свободным жителем ДОМА. Но именно что фигурально, ибо весь ДОМ и окружающие его миры принадлежали дэмам и некие формальности условной свободы воспринимались ими (да и всем населением) как игра в доброго дядю.

Ко всему, учитывая в данной ситуации ранение властелина и невероятную ценность принесённых трофеев, главный консул обязан был взять сокровища под бдительную охрану незамедлительно. Мало того, Шунт Стерликос имел даже такое право, как казнь на месте любого человека, заподозренного в попытках нанесения ущерба здоровью или собственности Бенджамину Надариэлю. В момент молчания дэма его слово оставалось последним и решающим. Кого он не мог казнить, так это лишь управляющего. Точнее мог, но лишь собственноручно. И если будет уверен, что потом сумеет оправдаться.

Поэтому Поль и не подумал проигнорировать заданные ему вопросы:

– Мы попали в засаду, и нас жестоко обстреляли! Кажется, там были даже тяжёлые пулемёты! – Рюкзак он сразу скинул на руки подскочившим охранникам и чуть ли не по стойке «смирно» вытянулся перед набегающим на него консулом. – Даже понять не могу, каким чудом мы успели ворваться на пространство точки сопряжения.

Почему-то рассказывать о несуразном падении опекуна в яму он при таком скоплении народа не решился. Что-то ему в полном докладе показалось неправильным, несвоевременным.

Беда была только в том, что на пост главного консула, как правило, брали и’третов. То есть таких людей, у которых имелись сразу три паранормальные способности. Причём главная, обязательная способность – это умение отличать правду ото лжи. Вот и сейчас вопрошающий сразу почувствовал неискренность, недоговорённость. Шагнул ближе, в упор уставился в зрачки а’перва:

– Ты что пытаешься скрыть? Выкладывай всё, до последней детали! – И по его незаметному вроде бы жесту два охранника обжали Поля со сторон, готовясь взять в жёсткий захват. Тот сразу понял, что придётся рассказывать всё. Единственное, что пришло в голову, так это начать издалека:

– Да, сложности у нас начались ещё на подходе к лесу Креатур…

С минуты две он красочно живописал, как он с опекуном прятался, маскировался, заметал следы и выдвигал предположения, где они всё-таки допустили ошибку. Так как драйды их всё-таки заметили. Честно говоря, даже сам в азарт вошёл, вспоминая все перипетии пережитых приключений. Наверняка смог бы и час раскрывших рты слушателей пленять колоритным рассказом, но слушать этот спектакль одного актёра надоело главному действующему лицу.

Вроде как лежавший без сознания Бенджамин с шумным выдохом поднялся, отталкивая от себя руки целителей, и остался сидеть на кровати, только свесив ноги вниз:

– Хорош болтать и трепаться о наших охотничьих секретах! Поль, останься! Всем остальным на пять минут покинуть помещение! Бегом!

Он смешно шепелявил из-за разбитой губы и выбитого зуба, но ни у кого из приписных, ринувшихся на выход, даже тени улыбки на лицах не возникло. Ринулись так на выход, что чуть не затоптали друг друга в порыве подобострастия. Последним, пропустив перед собой даже консула, помещение покинул управляющий. Он же лично и проследил, чтобы дверь закрылась плотно, отсекая любые звуки изнутри. Последнее, что он увидел, так это жест дэма, требующий, чтобы а’перв подошёл к нему ближе.

Что там предстояло дальше, оставалось только догадываться. Ну и обсуждать событие вместе с замершим рядом главным консулом. Пусть они между собой и жили словно кошка с собакой, злорадствовали над промахами и ошибками друг друга, но в любом случае делали общее дело. Личная ревность или зависть на итоги общего дела не влияли. Разве что сарказма и иронии в диалоге всегда хватало с избытком:

– Слабо челядь бегать стала, обленилась, – посетовал старик. – Вон, даже ты прибежал чуть ли не последним. Вот я и решил устроить десяток раз учения, в том числе и ночные. Надо вас погонять как следует.

Консул глянул на него, словно на ожившего мертвеца.

– А-а… это ты? Мне показалось, что тебя уже целители реанимируют. Такой ты был красный после бега на короткую дистанцию, аж до синевы.

– Если кажется – лечи зрение.

– Да его-то можно подлечить, а вот от крайней старости уже никакие лекарства не помогут. Ты хоть начал себе уже замену готовить?

Обмен любезностями состоялся, пора было переходить к делу. Управляющий, проигнорировав вопрос и многозначительно покосившись на дверь, понизил голос:

– Интересно, что он сделает с а’первом? Сам упокоит или тебе доверит?

– Ни то и ни второе. Иначе какой смысл оставаться с ним наедине? – логично рассуждал консул. – При желании мог убить показательно, челяди должный урок преподнеся.

– Но в любом случае этому Полю достанется, – стоял на своём старик. – Скорее всего, дэм пострадал именно из-за нерасторопности нерадивого помощника.

Судя по долгому молчанию консула и его многозначительному взгляду, он придерживался несколько иной точки зрения. Но высказался в духе лояльности и нерушимости авторитета властелина:

– Не факт, что виноват этот выскочка. Прогрессор ведь ясно показал своё недовольство выдачей именно секретов самой охоты. Так что наверняка прикажет этому а’перву держать язык за зубами.

– Ну а что ты думаешь по поводу ран хозяина? Откуда они у него?

– Что тебе на это сказать… Дожил ты до крайней дряхлости, а под обстрелом крупнокалиберных пулемётов так ни разу и не побывал…

– Да как тебе сказать… Судьба миловала!

– …А при этом каких только неприятных коллизий не возникает, – продолжил и’трет, сам не раз бывавший на волосок от смерти и участвовавший в нескольких войнах. – Мало того, когда вокруг грохот стоит и облако из крошеного камня видимость закрывает, можно и зенитные пушки с простым пулемётом спутать. А уж тяжёлые снаряды отражать – это не против твоего пистолета выходить.

Он всегда не упускал повода поддеть старика по поводу его слишком миниатюрного на вид пистолета. Тот носился на боку на тонком ремне и выглядел совершенно несолидно для человека, облачённого такой высокой властью. Но управляющий на это всегда лишь посмеивался да отвечал с иронией. Как и в этот раз:

– Важны не размеры оружия, а размеры твоей сообразительности. Ну и боевые навыки, естественно. Тебе ли это не знать?

Главный консул знал. Ему по должности полагалось знать, что дряхлый на вид старикашка чуть ли не ежедневно проводит в тирах по нескольку часов. И его чудесная меткость являлась до сих пор предметом острой зависти большинства профессиональных воинов. Поэтому постарался скрыть внутреннюю досаду, меняя тему разговора:

– Но я заметил, что рюкзак дэма разорван и, скорее всего, неполон. Если часть добычи утеряна, да ещё по вине а’перва, то ему точно не поздоровится. Может вообще остаться без всякой награды.

– Часть? – Айзель саркастически улыбался. – Если я правильно успел рассмотреть, они оба принесли столько, что Бенджамин надолго забудет дорогу к драйдам. Лет на десять ему хватит, если не на пятнадцать.

– Да, геройское деяние! – кивнул консул. Ещё и хмыкнул с уважением: – Как только умудрились столько добычи набрать? Как по мне, то этот выскочка а’перв достоин высочайшей награды. За такое хозяин может его и в е’вторы произвести. Если тот, конечно, согласится на изменения в лаборатории и не провинился по иным критериям.

– Хм! – не согласился с ним управляющий. – Мне кажется, этот ушлый парень не настолько и глуп, чтобы соглашаться на рискованные эксперименты. Если проживёт лет пятьдесят, самостоятельно в категорию и’трета подтянется.

Любой обитатель ДОМА и его окрестностей, любой временно здесь проживающий и каждый человек, сюда стремящийся, желал выделиться на фоне остальных, тем самым приближаясь к окружению властителей. И для этого имелось только два пути. Первый: физическое совершенство тела и уникальные результаты в спортивных дисциплинах. Но это было невероятно сложно, особенно когда подобных тебе миллиарды.

Второй путь: отыскать в себе паранормальное умение и выставить его вместе с собой на рынок труда, услуг, администрирования и прочего, прочего, прочего… Но на данном рынке изначально царила иерархия приближённых, делящихся на три категории. С теми, кто не имел хотя бы категории а’перва, дэмы и разговаривать не хотели. Кто развивал в себе уже две паранормальные способности, имел отличные шансы получить высокую должность в Имении, на Полигоне, Крепости или в иной любой административной вотчине приписного опекуна. Ну а и’треты, имеющие по три способности, получали все шансы стать особо приближёнными в свитах и окружении властителей.

Ещё народ распускал сплетни, что бывают о’куатры и у’кинты, имеющие соответственно по четыре и пять уникальных магических талантов, но тот же главный консул в подобное не верил. Точнее верил, но был убеждён, что о’куатры и у’кинты – вышедшие из лабораторий, – уроды, чудовища и приспособлены только для брутальных войн.

Сам главный консул шёл к данной категории и нынешней должности семьдесят один год своей сознательной жизни. Как, чего и во сколько добился подобного отличия стоящий рядом администратор Айзель Франчук, оставалось для начальника всех охранных служб и ответственного за официальные сношения дразнящей тайной. Когда он принимал Имение, хозяин только и сказал:

– Цени старика, уважай и не вздумай под него копать. Запрещаю.

Вот так они и жили совместно пятнадцать лет, сохраняя уважительную дистанцию между собой, ну и не упуская случая поёрничать друг над другом. Можно сказать, что сработались, и это считалось делом удивительным, в общем-то. Причина – это сам Прогрессор, который слыл в иных обителях мизантропом, скандалистом, желчным, неуступчивым, а то и крайне злобным дэмом. О нём ходили слухи, что он своих приписных вешает десятками, а сотнями распускает на молекулы в гигантских лабораториях. Иначе говоря, чуть ли не мыло варит со своих подопечных.

Только всё это не соответствовало действительности. Скорее наоборот, штат и свита вкупе с придворными истово уважали властелина, были ему верны до гроба и обожали больше, чем подобного могли добиться иные дэмы. За пятнадцать лет главный консул понял, кто и почему распускает такие слухи, как и многое другое осознал, но вот до конца в нимбоносной, многогранной личности Бенджамина Надариэля так и не разобрался. И все эти годы он никогда не упускал возможности под прикрытием ничего не значащего трепа выпытать у старика как можно больше. Потому что тот удерживался на должности чуть ли не тридцать лет. Редкий стаж среди ему подобных высших чиновников. А чем занимался до того и его точный возраст так и оставались тайной за семью печатями.

Вот и сейчас Шунт Стерликос попытался хоть что-то узнать:

– И часто в твоей жизни подобные самородки попадались? Чтобы за полвека, да в и’треты?

– Дело не в частоте, – ушёл от прямого ответа старик. – Важнее стимул для роста. И’треты всегда востребованы в обителях, а некоторые вообще умудряются оставаться независимыми и жить не хуже нас с тобой.

– Так я тебя не пойму: ты желаешь этому Труммеру независимости или готовишь его на своё место?

Прежде чем ответить, старик озабоченно зацокал языком:

– Такого можно и в заместители. Но я ведь сказал «если». Потому что полтинник он не протянет из-за своей наглости. Слишком велика в нём авантюрная жилка. Очень много в нём самоуважения и слишком мало покорности и здравого рассудка. Спонтанный он, непредсказуемый.

– М-да, мне тоже так показалось…

– Вот потому такие долго и не живут в нашем мире.

Словно в подтверждение его слов через начавшую открываться дверь донёсся недовольный рык Бенджамина:

– Хам! Наглый и невоспитанный хам! – В открывшуюся щель стал бочком протискиваться Поль Труммер, а ему вслед неслось ещё более громкое: – И десять дней мне на глаза не попадайся! Иначе в кролика превращу! – И уже замеченному главному консулу: – Этого таракана ко мне только через десять дней за наградой пропустить! И никаких дознаний к нему о нашей охоте! Если пожалуется на кого слишком дотошного, прими самые суровые меры пресечения и воздаяния к любопытному нарушителю!

А’перв уже проскользнул мимо высших чиновников обители и довольно панибратски взмахнул им на прощание рукой.

– Счастливо оставаться! – после чего, словно заяц, припустил к выходу. Причём по его резвости и желанию скрыться как можно быстрей нельзя было и подумать, что целую неделю он голодал, недосыпал и работал на износ.

И это не казалось удивительным после услышанного, точно означенного срока. Обычно дэмы назначали срок прихода за наградой в днях. Если говорилось «завтра», то можно было и не приходить. Вручат нечто с подначкой, а то и с откровенной издёвкой. И хорошо ещё, если шутка всю жизнь человеку не исковеркает. Имелись и такие случаи.

А вот уже через три дня вручалось нечто солидное, стоящее. В прошлые два раза Поль приходил за наградой на пятый и шестой день, можно сказать, редкостное, особенное отличие. Ну а приказ явиться на десятый день – это уже из ряда вон выходящее событие.

Потому-то Труммер так и радовался. Потому-то так и мчался, словно заяц, спеша отпраздновать, напиться, объесться, расслабиться, загулять и эт сетера, эт сетера, эт сетера…

Но тут же у высших чиновников возникал иной вопрос: с какой стати и по какому конкретному поводу дэм изволил гневаться на своего помощника? Причём гневаться таким странным, не имеющим прецедентов способом? Похоже, он разругался и вышел из себя уже в самый последний момент, когда пятящийся к двери а’перв осмелился о чём-то попросить. Или о чём-то напомнить? Или он просто притворялся? И всё это наиграно? Так или иначе, хоть властелин и выглядел разъярённым, но уникальную награду всё равно не отменил.

Очередная странность, заставившая задуматься Шунта Стерликоса. Новая тайна, которую сразу запрещено расследовать? Не странно ли это? И ведь не поспоришь с таким приказом. А как хочется!

Или всё-таки инициировать осторожную слежку и начать постепенную подборку материала? Риск, не стоящий внимания к такой мелкой персоне. Так пусть радуется выскочка, что кроме слежки за ним у главного консула иных дел полно.

Глава 2

У каждого свой дом

Ну а Поль тем временем, окрылённый предстоящей наградой, мчался домой. Дорога предстояла долгая и дальняя, зато было время обдумать всё случившееся за последнюю неделю. Да и о будущем помечтать, рассматривая новые, открывающиеся горизонты.

Честно говоря, он сам до сих пор не верил, что всё так здорово сложилось. Десять дней ожидания награды! О таком даже слышать не приходилось. Ну разве что великие военачальники, возвратившиеся с войны со славными победами, удостаивались подобного. Да многократные победители Игр ждали накопления своих наград более восьми дней.

Вот он и радовался, ног под собой не чуя и забыв про усталость. Ну а крики в свой адрес в конце разговора от дэма вообще не принимал близко к сердцу. Они прозвучали скорее для отвода глаз, чем по причине какой-либо провинности или крайнего недовольства.

А раз так удачно сложились обстоятельства, то это следует отпраздновать с максимально возможным размахом. Скаредность сегодня будет совершенно неуместна. Хоть как ни привычна ежедневная, ежечасная экономия, въевшаяся в кровь с детских лет, пора от неё избавляться. Недаром ведь говорят, что Судьба и Фортуна не любят жадных и за излишнюю скаредность могут отомстить в будущем полным игнорированием со своей стороны.

Да и друзья-подруги-знакомые, пусть и встречаемые только мельком, стали последние два месяца посматривать косо. Ведь общественный статус Труммера вырос резко и явно, а должной вечеринки, растянувшейся на несколько дней, так и не последовало. И ведь не объяснишь всех тонкостей, потому что просто некогда было. Ровно два месяца назад Поль получил первую награду от дэма Надариэля за первую миссию в мир драйдов и осуществил свою голубую мечту детства – приобрёл личное жилище. Маленький домик на две комнатушки с кухней, небольшой палисадник и крошечный сад на шестнадцать плодовых деревьев. Всё это располагалось в ряду подобной недвижимости, на тихой улочке, на окраине Розмора. И хоть туда было трудно добираться, да окружающие районы не изобиловали добропорядочными гражданами, полный сирота, всего в жизни добившийся сам, был счастлив до неожиданного, мягко говоря, опорожнения кишечника. Тем более что окраина Розмора считалась верхом мечтания даже для большинство е’второв.

Четыре дня после этого он не выходил на улицу, облагораживая своё жилище, переделывая чердак в большую спальню и создавая соответствующий уют. Затем ещё два дня потратил на приведение своего гардероба в должный вид и только собрался хвастаться перед друзьями, как Бенджамин Прогрессор срочно вызвал его для второй миссии. От такого временного опекунства властелинов никто, будучи в здравом уме, не отказывается, вот и пришлось очередных восемь дней орудовать в лесу Креатур мира драйдов. Затем шесть дней ожидания новой награды оказались безнадёжно испорчены миссией услаждения Азнары Ревельдайны. Самая опасная, крайне непредсказуемая и наиболее скандальная дэма из всей когорты сорока двух небожителей. Недаром её прозвище говорило о многом – Кобра. По здравым рассуждениям и опасаясь за собственную шкуру, следовало вообще отказаться от такой миссии, а то и скрыться через сад и территорию соседа, как только у калитки показались головные уборы нанимателей от Ревельдайны. Но Поль зевнул в подходящий момент, да и понадеялся, что всё обойдётся.

Мало того, когда-то он готов был и не на такие миссии соглашаться, лишь бы заработать и приобрести личную собственность. Так что сработала инерция, отвергшая накопленные слухи, сплетни в сторону. Мол, ничего с тобой не случится, работай! Тем более что четыре дня празднеств, на которые собирали временно опекаемых а’первов, – не редкость в ДОМЕ. И те, кто умел убирать усталость, ценились особо. Вот новосёла и отыскали по имеющемуся официальному реестру.

Четыре дня пришлось поработать по своему профилю на полный износ. Что конкретно творилось в гигантских залах громадной Крепости, принадлежащей Азнаре, а’первы даже одним глазком увидеть не смогли. Да и не пытались, если честно. Потому что малейшее нарушение или праздное любопытство могло обернуться неприятными последствиями. Поль и несколько ему подобных только ели, отсыпались и отдавали все свои умения на восстановление сил гостей, приглашённых куртизанок и наёмных красавцев мужчин обоих полов. Но про тип увеселения догадаться было несложно: оргия с участием всех четырёх полов. А судя по измочаленному состоянию нанятых мужчин и ачи, доставалось им чуть ли не до смерти. Искусанные, исцарапанные, с синяками по всему телу, бледные до синевы, они только своим видом вызывали страх. О чём-то их спросить даже язык не поворачивался. Работники непосредственного услаждения только успевали напиться возбуждающих зелий, получить снятие усталости у поощеров и, вновь подгояемые младшими консулами, распорядителями и порученцами, бросались «в бой».

Особенно несчастными и пострадавшими выглядели ачи, и Поль тогда уже в который раз дико радовался, что родился нормальным, как он считал, мужчиной. Ещё утешало тогда, что он вообще не красавец. Будь он посмазливей или имей женственную красоту ачи, его бы силой заставили участвовать в оргии, потому что мужских особей явно не хватало. Об этом постоянно стонали порученцы и младшие консулы, при этом оценивающе поглядывая на а’первов. Сразу предполагалось, что рассерженная Азнара их накажет. Мало того, один из коллег к концу четвёртого дня обречённо шепнул:

– И награда нам вряд ли достанется…

– Почему?! – возмутился Труммер. – Мы уже словно сомнамбулы двигаемся, до конца выложились!

– Дэма об этом не узнает. Зато организаторов накажет. А они всеми силами попытаются свалить вину на нас. Так что…

У него, наверное, и вторая паранормальная особенность имелась – предсказания. Или, может, банального опыта хватило. Награду выдавали сразу, в момент отправки из замка. Что моментально настраивало на тоскливое, нехорошее предчувствие. И выглядел он в виде громадной, заплечной корзины, полностью набитой… объедками с пиршественного стола. Позор и унижение! А пожаловаться некому!

По сути, за такую работу выдавали как минимум два десятка золотых. И за один из них можно было купить полную корзину свежих полноценных продуктов.

Нечто подобное досталось всем нанятым а’первам. Большинство из них демонстративно сбросили корзины за воротами Замка и ушли налегке. Причём не из-за гонора, скорее всего, или морального бунта, а по причине крайней усталости. Донести к себе домой подобную тяжесть многие не смогли бы.

Поль смог. Зато потом два дня отъедался, восстанавливая силы. И радуясь тому, что кухарки упаковали в корзину пищу довольно аккуратно, чисто, надкусанных кусков не было. Скорее всего, ему попались блюда и мясные изделия, вообще не подававшиеся на стол. А то выбраться на рынок или в ближайшую харчевню не было сил и малейшего настроения.

Пусть испытав позор и моральное потрясение, зато за второй наградой к Бенджамину Поль добрался вполне оклемавшимся. А получив четыре тысячи золотых и ворох полезного в быту скарба, моментально ожил окончательно и уже твёрдо вознамерился закатить пир на весь мир. Живо отдал все долги, расплатился с займом в банке, и ещё на всё про всё денег осталось.

Но с чем погорячился, так это с попыткой заранее посоветоваться с самой своей солидной, знаменитой и близкой подругой. И поспешил к ней, не поставив остальных друзей в известность. Заодно и похвастаться хотел ей первой своим новым домом. То есть размечтался устроить сюрприз, пригласив её вечером на ужин при свечах.

А Галлиарда Фойтинэ встретила друга с таким воплем радости, что чуть сердце от испуга не остановилось. Она-то к реестрам цивильным доступа не имела! Куда переселился милый друг, не знала! Потому и металась десять последних дней в поисках а’перва по всему ДОМУ, словно оглашенная. Ещё и нескольких помощников, подруг и друзей запрягла в это безнадёжное дело.

– Поль! – орала она, душа дружка в своих спортивных объятиях. – Куда ты, сволочь этакая, пропал?! Мы завтра уже должны с тобой отправляться на розыгрыш Большого Шлема в Туффоссе! Говори, что тебе надо в дорогу?

– Э-э-э… «нам»? – стал мямлить Труммер.

– Наглая твоя морда! А ты что, сам туда хотел отправиться?! Без меня?!

– Понимаешь, Галли, я тут в загул собрался… С тобой. И повод есть…

– Все загулы – после моей победы! – оборвала его нытьё знаменитая спортсменка. – И не спорь!

Спорить и в самом деле было бесполезно. Да и не мог Поль отказать той женщине, которая вывела его в люди, проторила дорогу в высший свет, заставила поверить в себя и раскрыть свой магический потенциал. В конце концов, она же вытолкала его в категорию а’первов. Это уже не говоря об интимной близости, которая издавна доставляла им обоим массу приятных минут и часов. И не упоминая о настоящей, крепкой дружбе, которую сложно отыскать в отношениях между мужчиной и женщиной.

Вот и пришлось срочно отправляться с Галлиардой в Туффосс. А это на правой плоскости тетраэдра, перпендикулярной плоскости с ДОМОМ. Только дорога туда и обратно заняла десять дней, да и там пятнадцать стандартных суток ушло на сам турнир. Поэтому когда Труммер вернулся домой и повёл подругу в свой домик, то был немало напуган открывшейся ему картиной. Чуть ли не вся его мини-усадьба оказалась заклеена и опечатана сигнальными лентами ведомственной полиции властителя. И висело около сотни плакатов со строгими распоряжениями:

«Владельцу этого дома немедленно явиться в канцелярию дэма Надариэля!»

И на каждом плакате дата и время. Похоже, порученцы сюда мотались, как паломники к ковчегу со святыми мощами, по три, а то и четыре раза на дню. При виде таких строгостей и явного гнева властителя даже знаменитая спортсменка испугалась:

– Что ты натворил? Что-то украл или кого из родни дэма изнасиловал?

– Окстись, Галли! Когда это меня в воровстве замечали? Да и насиловать не в моих правилах. Сама ведь научила, что уговорить ваш пол стократно проще, легче и приятнее.

– Тогда чего это тебя так рьяно разыскивают?

– Да я вроде как и не забывал о предупреждении Прогрессора о скором заработке, но он указывал примерный срок в месяц. Я о наших миссиях в мир драйдов…

– И я помню! – За время турне Галлиарда неоднократно заставляла пересказывать все подробности приключений в лесу Креатур, так что была в курсе всех событий.

– Так вот, Бенджамин собирался как-то усовершенствовать ловушки. А то с прежними не охота, а натуральное мучение получалось. Даже его божественные силы не помогали. Вот во время нашего последнего разговора дэм меня и предупредил, что у него появилась гениальная идея. За месяц он её, дескать, обработает, и потом чтобы я был готов снова в поход.

– Ну так только двадцать пять дней прошло!

Здешний стандартный месяц состоял из сорока дней. А нестандартный, месяц Игр – из тридцати, раз в девять лет – из тридцати одного. Всего месяцев десять, год – триста девяносто дней. Поэтому возмущение Галлиарды имело все основания.

– И я о том же, – скривился Труммер. – Пятнадцать дней мы ведь собирались потратить на пиры и банкеты. Но в любом случае надеюсь, что меня не для казни разыскивают… Так что извини, ужин при свечах сегодня не состоится. Придётся мне тащиться в канцелярию Надариэля.

Подруга тогда проводила Поля до ближайшей канцелярии дэма, а потом ещё и терпеливо ждала в холле итогов состоявшегося визита. Хотя долго он не затянулся. Уже через полчаса Труммер появился внизу, озабоченный, но вполне спокойный. И сразу отчитался перед подругой:

– Сам Бенджамин сподобился со мной на видеобеседу. Вначале строго так спросил, куда это я от него решил скрыться. Но, когда я объяснил, что отправился с тобой в Туффосс, только покривился и отмахнулся от дальнейших объяснений. Затем его интересовало только одно: готов ли я к немедленной миссии. Опять к драйдам. Пришлось признаваться, что готов. Вот он и огласил временную надо мной опеку и приказал завтра к обеду быть у него во всей готовности.

Грустно вздохнул и добавил с сожалением:

– Так что недельного загула не получится.

– Зато у нас сегодня получится вечер при свечах! – с энтузиазмом воскликнула Галлиарда. – Только ты и я! Устраиваем маленькое новоселье. Репетицию, так сказать. А уже потом, после твоего возвращения, организуем грандиозное пиршество. А чтобы ты подмётки не рвал и не корячился, я сама к твоему прибытию всё устрою и организую. Сколько ты, говоришь, тебя не будет?

– Дней семь, восемь. – Пара друзей уже покинула канцелярию и спешила к одной из ближайших башен, месту стоянки воздушных извозчиков. – Но ведь это плохая примета организовывать пир ещё до завершения миссии. Я ведь могу и погибнуть. Знаешь ведь, какие эти драйды коварные и опасные! Проклятых колдунов даже дэмы боятся.

– А я и не собираюсь приметы нарушать, – заявила прославленная спортсменка. – Просто я заранее сделаю заказы продуктов и сообщу всем нашим друзьям и знакомым, что якобы пир у меня. А накануне, когда ты появишься, мы всё буквально за пару часов переиграем. Отличный сюрприз получится, не сомневайся. Всем понравится.

После чего залихватски свистнула, призывая вниз извозчика. А задумавшийся Поль согласился уже после того, как они уселись в кабину:

– Ладно, если именно так ты всё обустроишь, то я согласен. Ещё и отдельная благодарность с меня полагается.

– Хм! «Отдельной» платой ты от меня не отделаешься, – перешла женщина на игривый тон. Труммер ответил с теми же интонациями:

– Не сомневайся, отработаю! – и тут же стал серьёзным. – Но хочу тебя сразу предупредить, а то мало ли что со мной может случиться… Свой домик и все свои сбережения в банке записал на тебя… Поэтому…

– Заткнись! – сурово оборвала его подруга. – И не смей даже заикаться о таком! Вот это уже – точно плохая примета. Подобные завещания в твоём возрасте не составляют!

– Да ладно тебе!.. И прекрати щипаться! Просто сама должна понимать: обидно будет, если всё мною накопленное опять вернётся к дэмам. А ближе тебя у меня всё равно никого нет. И больше об этом не говорим, иначе предстоящий вечер испортим. Кстати, что закажем на ужин?..

Тогдашний вечер они провели скромно, наедине, отложив шумную компанию на официальное новоселье с продолжительным загулом.

И сейчас Поль мчался домой, с вожделением представляя, что устроила Галлиарда в его скромном жилище, кого оповестила и как скоро можно будет усесться за празднично накрытые столы. Все факты и предпосылки твердили о том, что пир на весь мир заслужен честно и состоится обязательно.

Глава 3

Осложнения

От приморского Имения Бенджамина Надариэля, находящегося в шестнадцатом секторе ДОМА, и до окраин Розмора пролегали огромные расстояния. Более четырёхсот километров. И всё это пространство можно было смело считать единым, очень сильно заселённым мегаполисом. Если добираться верхом на хорошем скакуне, пришлось бы дней восемь потратить, а уж тем, кто путешествовал обозом, следовало дней двенадцать, а то и пятнадцать добираться. Так что великое благо, что дэмы не гнушались в последние столетия внедрять в ДОМЕ технические новинки. Не то что в глубокой древности, когда властелины тысячелетиями придерживались образа жизни развитого средневековья.

Имелось метро, как подземное, так и надземное. Подземный скоростной поезд. Масса самого разнообразного общественного автомобильного и электротранспорта. Движущиеся с огромной скоростью пешеходные дорожки. Ну и самое прогрессивное новшество – воздушный транспорт, который сразу был отдан в руки акционерных компаний и кумпанств. Владеть флайером, винтолётом, глайдером, фаэтоном или иным летательным устройством в одиночку воспрещалось, только в виде коллективной собственности. Впрочем, как и весь остальной транспорт мегаполиса принадлежал их владетелям на кооперативных основах. Исключения разве что составляли виды транспорта, основанные на животной тяге. Такие, как пролётки, кареты, запряжённые лошадьми, оленями, старанами и прочими копытными. Отдельной статьёй проходили укротители гарпий, джымво, фладб, асклив (аскла – плоский змей) и фениксов. Чтобы получить лицензию на извоз на этих экзотических летунах, следовало иметь семь пядей во лбу и быть чуть ли не е’втором, обладающим особыми умениями укрощения и воздушной ориентации. Ну и поговаривали, что все укротители, занимающиеся извозом, – это штатные шпионы, доглядчики и следопыты, работающие сразу на несколько канцелярий как своего района, так для всегородских канцелярий властителей.

Кстати, и стоили они, несмотря на некоторую медлительность в передвижении, гораздо дороже механических устройств.

Только вот сегодня Поль решил не экономить. Потому что в ином случае, используй он метро на втором отрезке своего пути, добирался бы на пару часов дольше. А иначе из прибрежной зоны быстро не выбраться.

Вся она, обрамляя Священный залив, делилась на сорок два сектора, собственность каждого из сорока двух властелинов. На самом побережье, в самой узкой части сектора, уходящего с расширением на континент, стояли обители, чаще называемые Имениями или Виллами. Хотя подобные названия являлись слишком скромными, не соответствующими действительности. Каждая такая Вилла занимала пространство небольшого городка и состояла из целого комплекса дворцов, парков, садов, искусственных рек с водопадами, вольерами для экзотических животных, диковинных конструкций для развлечения и прочего, прочего, прочего. Ширина полоски пляжа на самом заливе простиралась километра на три.

За Виллой, через пяток километров практически голого пространства с заливными лугами, следовали ультрасовременные здания, созданные дэмами скорее для собственного удовольствия и из желания похвастаться друг перед другом, посоревноваться в гении технической мысли. Чего там только не было настроено, начиная от небоскрёбов и заканчивая верфями по созданию космических кораблей. Там же располагались и основные лаборатории каждого дэма, его научно-исследовательские учреждения и всё остальное, что следовало отнести к науке.

Данный участок сектора назывался Полигоном.

А вот следующий, третий по счёту, именовался Крепостью. Тоже с большой буквы. Разве что для уточнения добавляли имя владельца или его прозвище. Реже – порядковый номер, от единицы до сорока двух. И Крепость являлась настоящим городом, в котором проживало до пятидесяти тысяч людей всех четырёх полов. Эти люди с гордостью носили титул «прописных», то есть входящих в личные реестры своего властителя. Каждый из них носил только утверждённую форму одежды, утверждённого цвета и с утверждёнными головными уборами. А грудь свою украшал отличительной бляхой, дающей право на проживание в Крепости. Себя они без всякого исключения и сомнений считали элитой ДОМА, его белой костью, этакими дворянами и титулованной аристократией. Хотя истинно титулованных личностей среди них, особенно с потомственными званиями, было не больше половины.

Со стороны материка Крепости закрывались от внешнего мира единой крепостной стеной, называемой Морской. И все эти три участка имели внутренние потоки транспортных артерий как в самом секторе, так и определённые – с соседними. Причём самые модерновые потоки как подземного, так и наземного расположения. Те же самодвижущиеся тротуары, к примеру, мало чем отличались по скорости от подземного монорельса. Так что Поль Труммер преодолел элитный участок сектора «всего лишь» за полтора часа. Кстати, определения левый-правый велись со стороны моря, то есть от Имения дэма. Поэтому каждые ворота в стене имели чаще добавление к номеру, например: «вторые справа» или «третьи слева».

А вот за Морской стеной следовало либо спускаться в метро, либо нанимать роящихся здесь, вместе с их летающей живностью, укротителей. Дело, в общем-то, несложное, хоть и совершаемое а’первом всего четвёртый раз в жизни. Но что ему не нравилось при найме, так это отсутствие фиксированной цены за полёт. Она не зависела ни от времени пик, ни от часов отдыха, и каждый раз прикидывалась «летунами» на глазок. Причём учитывалось им всё, от внешнего вида и поспешности до видимого изнеможения человека. И разница порой могла составить до трёх золотых! А вот на чём это основывалось, раньше приходилось слышать только по рассказам.

Сегодня же Поль столкнулся с этой несправедливостью лоб в лоб.

– Мне надо на ближайшую окраину Параиса! – заявил он, приблизившись к группке людей, занимающихся извозом. – К первой станции скоростной электрички. Сколько будет стоить?

А те вместо ответа уставились на него, словно на привидение. И только рассмотрев клиента с ног до головы, один из них, хмурый и угрюмый, поинтересовался:

– Беглый, что ли? Или украл чего?